Глава 3. Дача
Лето только начиналось, но жара уже висела в воздухе, как раскалённая проволока.
За городом, среди сосен и старых дачных участков, стоял дом семьи Трунина — аккуратный, вылизанный, почти выставочный. Газон подстрижен, в беседке белые скатерти, а запах жареного мяса тянулся через весь участок.
— Жень, глянь, где Алиса, а? Тут уже почти всё готово, — сказал Трунин, переворачивая шампуры.
Женя Лопатин, в футболке, с пивом в руке, поднялся с лавки и кивнул.
— Ага. Сейчас найду её.
Он прошёл мимо клумб, через задний двор. Отошёл чуть дальше и заметил знакомый силуэт.
Алиса стояла у клена, курила. Волосы собраны в пучок, в руках — длинная тонкая сигарета.
Женя хмыкнул и подошёл ближе, тихо:
— А батя твой знает, что ты куришь?
Алиса обернулась. На лице — не испуг, не смущение. Просто — усталая насмешка.
— Мой батя много чего не знает. И не должен.
— Похожи вы, — сказал Лопатин. — У вас, похоже, вся семейка — одни секреты.. Много их у вас ?
Алиса потушила сигарету о кору дерева, бросила окурок в траву, посмотрела в глаза.
— Много. И тебе бы не лезть.
Развернулась и ушла. Спокойно. Как будто не подросток, а взрослый, уставший от глупых разговоров.
Женя остался стоять, глядя ей вслед.
— А во что мне, по-твоему, лезть, если не в вашу семейку как из плаката комсомольской дружины ? — усмехнулся, себе под нос.
Повернулся и пошёл обратно.
---
Возле мангала Трунин курил сигарету.
Владимир Ольховский стоял рядом, озираясь по сторонам. Он выглядел неспокойно.
— Слушай, Серёж, — сказал он вполголоса. — Мы на хвосте. Эти девки, которых нашли... Малолетки. Это уже дерьмо по самое горло.
— Чё снова то случилось ?
— Ну, если ты прав, и Женя копает, — это может кончиться очень херово. Надо его убирать.
Трунин усмехнулся, перевернул шампур.
— Чего ты на жопу-то падаешь, начальник? — бросил взгляд на балкон, где появилась его жена. Подмигнул ей.
Потом вернулся к разговору.
— Женя — пиздюк. Такие ломаются быстро. Думаешь, он сможет нас закрыть, как светлячков в банке?
Ольховский нахмурился.
— Ты с огнём играешь, Серёж. Эти "пиздюки" иногда бегут быстрее, чем мы думаем. Он не просто так рядом с нами — ты сам это чувствуешь.
Трунин поднял глаза, задержался на Ольховском.
— Он рядом потому что я его рядом держу. Я показываю ему чистую сторону. Белые рубашки, шашлык, семья, блядь.
А ты вот с такими нервами — можешь всё испортить.
— Ты не вечный, Серёж, — буркнул Ольховский.
— Я — пока ещё да.
Он снял мясо с шампура, сложил в миску, вытер руки.
Женя подошёл, как раз вовремя.
— Нашёл её? — спросил Трунин, улыбаясь.
— Ага. Курит за домом, — усмехнулся Женя.
— Очень смешно, Женя. Неси мясо на стол, девчонки, наверное, голодные уже, — сказал Трунин.
Всё так буднично, что от этого становилось только мерзко.
_____
Дом спал. Тишина была неестественной — будто за стенами вымер не только участок, но и весь мир.
Женя лежал в гостевой комнате, уставившись в потолок. В голове шумело — от вина, от слов Алисы, от шашлыка с привкусом гнили.
Он встал. Осторожно, босиком, прошёл через комнату, приоткрыл дверь и вышел.
Деревянная лестница скрипела под каждым шагом. Женя шёл, затаив дыхание, будто крался по территории врага.
На первом этаже, в полутьме, он почти врезался в чучело медведя. Замер, выдохнул, хмыкнул:
— Чё, тоже много знал, да? Мёдом не делился? — прошептал, глядя на стеклянные глаза зверя.
Обулся. Тихо открыл дверь и вышел во двор. Луна была тусклой, но фонарик в телефоне резал темноту. Женя направился к сараю — старому, но ухоженному.
— Если бог есть — сарай будет открыт, — прошептал.
Дёрнул за ручку. Дверь скрипнула — и поддалась.
— В церковь схожу, обещаю, — выдохнул с ухмылкой и зашёл внутрь.
Запах дерева, бензина и старой краски.
Шкафы, полки, аккуратно развешанные инструменты. Странно — но ни пылинки. Женя осветил пространство, стал копаться. Внутри всё ныло — не знал, чего ищет, но знал, что должен искать.
На одной из верхних полок — железный ключ. Потёртый, с трещиной на головке.
— Ну и от чего ты, золотой ключик? — пробормотал, вертя его в пальцах. — Чё я вообще делаю... Может, Трунин и правда ни при чём…
В этот момент он задел бедром крыло машины.
Автомобиль взвыл сигнализацией.
— Блять. Бляяять! — прошипел Женя, закинул ключ в карман и поспешно вышел из сарая. Закрыл за собой дверь, будто запирал грех.
Из дома появился Трунин.
Шёл не торопясь, будто и не спал вовсе.
— Чё, Женёк? Не спится совсем? — пробормотал, входя в сарай. Без эмоций выключил сигналку.
Посмотрел на Лопатина с полуулыбкой.
— Решил и нам спать не давать?
Женя внутренне вздрогнул, но лицо собрал.
— Да нет... Подышать вышел. Ты за столом говорил про свою машину, дедовскую... Я подумал, пойду гляну. Интерес.
Трунин усмехнулся. Он видел ложь. Он чувствовал её — как собака чует страх.
— Сказал бы — я бы показал. В самом-то деле, а? — качнул головой. — Ну иди тогда спать. Всех разбудил почти.
Женя кивнул, молча. Прошёл мимо Трунина, ощущая на себе взгляд до самых лопаток.