Нокаут для сердца

— Ты едешь со мной.

Дверь в кабинет едва не слетела с петель — в проем вкатился Дмитрий Волков. В спортивном костюме цвета «шах и мат», с выражением лица, которое могло бы выбить признание даже у бетонной стены.

Алиса не отреагировала. Бумаги на столе были явно интереснее.
— Нет.
— Это не просьба.
— Удивительно, но все равно нет.

Он швырнул на стол два билета — как два вызова на дуэль.
— Бой за титул. Через три часа. Ты мне нужна в моем углу.
— Я не работаю на выездах.
— Сегодня — работаешь.

Алиса отложила ручку и скрестила руки на груди. — То есть я должна бросить всех пациентов и поехать смотреть, как тебя снова кто-то пытается превратить в фарш? Очаровательно.

Волков наклонился к ней, упершись в стол руками. Мускулы на предплечьях напряглись, как канаты.
— Да. Потому что если я проиграю из-за того, что какая-то строптивая женщина не захотела подстраховать мое плечо, я лично приду сюда и буду орать до тех пор, пока тебя не уволят за халатность.

— О, угроза увольнением — шикарно! — Алиса закатила глаза. — Вечер мечты: я, ты, ринг и запах немытой мужской агрессии.

Он прищурился, потом медленно расплылся в наглой ухмылке.
— Там ещё будет бесплатный фуршет.

Через два часа Алиса сидела на скамейке в углу ринга и жалела, что не пошла работать флористом в деревню. Хоть бы цветы не орали.

— Ты выглядишь как похищенная заложница,— хихикнул Дмитрий, пока тренер закручивал бинты на его кулаках.
— Потому что я ею и являюсь! — прошипела она. — Ты буквально силой усадил меня в свою машину!

Он хмыкнул, но тут же поморщился — бинт затянули туже, чем его терпение.
— Полегче, старик.

Алиса машинально подошла, наклонилась.
— Перетянешь — к третьему раунду онемение и привет, финиш по технической.

Тренер буркнул что-то одобрительное.
— Вот кто должен был тебя лечить с первого дня. Не тыква, а умная.

Дмитрий не возразил. Только его рука — большая, горячая, небрежная — легла на ее запястье.
Не «благодарю», не «прости», просто: — Останься.

Ринг. Первый раунд.

Соперник был техничен и злой. Дмитрий держался, но каждый удар левой отдавался эхом боли. Алиса это видела. Каждый жест, каждый микроспазм. Плечо кричало, даже если он молчал.

Она быстро протерла ему лицо, зажала ватку с кровоостанавливающим к носу (где уже краснела ссадина) и тут же схватила флакон с водой. 

— Плечо? — спросила тихо, пока тренер что-то орал ему на ухо. 

Дмитрий лишь мрачно кивнул, глотая воду. 

Алиса вздохнула и, пока рефери не видел, быстро впрыснула ему в рот обезболивающее.

— Эй! — он скривился от вкуса. — Это что, бл...

— Заткнись и терпи. Иначе к пятому раунду ты не поднимешь руку.

Он хотел что-то ответить, но прозвучал гонг. 

Раунд четвёртый.

Он бил. Он побеждал. Но взгляд мутнел. Реакция замедлялась.
— Блядь, перебор,— прошептала она. — Гроза, ты меня слышишь?

Он кивнул. Глазами, в которых уже начались каникулы.

Алиса хлопнула его по щекам.
— Проснись! Иначе получишь не титул, а инвалидность!
Тренер округлил глаза.
— Он что, в отключке?!
— Передоз! Лёд, быстро!

Она засунула полведра льда ему за шиворот. Волков взревел, подпрыгнул — смесь ярости, холода и шока.

— ТЫ ЧО, СОВСЕМ ОХУЕЛА?!
— Работает? — сладко улыбнулась она.
— Твою... да!

Гонг.
— Вперёд! Добей его!— и тихо добавила:
— А потом я добью тебя.

Шестой. Нокаут. Победа. И...

Дмитрий нокаутировал соперника так, будто тот сказал что-то оскорбительное про Алису.

Пока тренер визжал в микрофон, Алиса спокойно собирала вещи.
Пора.
До свидания, бойня.

Но рука обвилась вокруг её талии.— Куда?

Дмитрий стоял за ее спиной — взъерошенный, окровавленный, пахнущий потом и победой.

— Домой. Миссия выполнена. Поздравляю.
— Ты обещала добить меня.
— Это была метафора.
— А я предпочитаю буквальность.

Он перекинул ее через плечо, как спортивный трофей, и, под хохот команды и охреневшие взгляды персонала, понёс прочь.

— ВОЛКОВ, СПУСТИ МЕНЯ!

Раздевалка пахла потом, кровью и мужским дезодорантом.

— Ты... — она ткнула его в грудь пальцем, — абсолютно невменяемый! Ты только что выиграл чемпионский пояс, а теперь что, собираешься...

— Да, — он прижал ее к скамейке, снял пояс и перекинул через ее плечо. — Это твой трофей.

— За что?!

— За то, что не дала мне проиграть.

Его губы нашли ее шею, и она закусила губу, чтобы не застонать.

— Ты воняешь, — прошептала она.

— Ты тоже, — он сорвал с нее халат. — Пахнешь моим потом. Мне нравится.

Они целовались, как будто дрались. И выигрывали оба.

Дмитрий не просто прижал её к скамейке — он въехал в неё всем телом, как будто ринг теперь был здесь, между её бёдер, а он снова дрался за титул.

Его пальцы вгрызлись в резинку трусов и сорвали их одним рывком. Холод скамьи встретился с её кожей, а его ладонь уже зажала её рот, когда она вскрикнула от неожиданности.

Раздевалка гудела от криков фанатов за дверью.

— Ты думала, я отпущу тебя так просто? — прошептал он, горячее дыхание обжигало ее шею.

— Да, идиот, я так и думала! — попыталась вырваться она.

Он рассмеялся — низко, хрипло.

— А вот и нет.

Его большая ладонь скользнула под ее блузку, грубые пальцы нашли тугой сосок и сжали — нежно, но с обещанием боли.

— Нравится? — он наклонился, прижавшись губами к ее уху. — Или мне остановиться?

— Прекрати...— но ее голос дрогнул, когда его пальцы переместились ниже.

— Ох, доктор...— он широко ухмыльнулся, ощутив влажность. — Какая же ты лживая.

Один палец вошел в нее медленно, наслаждаясь каждым сантиметром сопротивления.

— Дмитрий... — ее ноги дрогнули, но он подхватил ее другой рукой, не давая упасть.

— Что? — он добавил второй палец, и она вскрикнула, впиваясь ногтями в его плечи. — Ты что-то хотела?

Алиса не могла ответить — его пальцы двигались внутри нее с жестокой точностью, находя каждое чувствительное место, которое заставляло ее дергаться.

— Кончай. — его губы коснулись ее шеи, зубы слегка сжали кожу. — Я хочу видеть, как ты трешься о мою руку, как отчаянная девчонка.

Она ненавидела его в этот момент.

Ненавидела за то, что он прав.

Ее бедра начали двигаться сами, ища больше трения, больше давления, больше его.

— Вот так...— он ускорился, большой палец нашел клитор, и она закинула голову, рот открылся в беззвучном крике.

Оргазм накрыл ее волной, горячей и неожиданной, выгибая спину, заставляя сжаться вокруг его пальцев.

Дмитрий наблюдал, довольный, как ее глаза закатываются, как губы дрожат.

А потом вынул пальцы и облизал их.

— Спасибо за ужин.

Алиса еле стояла, дрожа, ненавидя его всем существом.

— Ты... мразь.

— Но ты кончила.— он шагнул назад, поправляя штаны. — До завтра, доктор.

И вышел, оставив ее одну — разгоряченную, униженную, и чертовски возбужденную.

Холодный душ срывался острыми иглами на кожу, будто природа пыталась обуздать то, что внутри.

Но Дмитрий стоял, не шелохнувшись.
Широкие плечи напряглись, как у зверя перед броском, а на виске пульсировала жила — от воспоминания, которое врезалось в разум, как пуля.

Её дрожащие губы.
Её кожа под его ладонями.
Её бедра, сжимающие его пальцы так, будто она не хотела отпускать.
И этот мокрый, безумно предательский жар между её ног...

Он сжал кулак — не руку, а пульсирующий, жесткий член в своей ладони.
Горячая, яростная потребность хлестнула током.

— Ах, сука... — вырвалось из него сквозь стиснутые зубы.

Каждое движение — будто он пытался стереть её из себя.
Но образы лишь множились. Становились чётче. Грязнее. Ближе.

Как она выгибалась бы под ним, с волосами, разбросанными по спине. Как грудь ритмично подскакивала бы в такт его движениям. Как её ногти впивались бы в его спину, а голос срывался с крика на мольбу. Как воткнул бы в неё свой член вместо пальцев. Как растянул бы её узенькую дырочку, заставив сквиртовать от боли и удовольствия.

— Кончила бы на мой хер, а потом плакала, — прошипел он, ускоряя движения.

Капли воды смешивались с преэякулятом, делая движения ещё более жёсткими, ещё более грязными.

— Сучка... мокренькая... тугая...

Струи спермы брызнули на кафель, такие же горячие, как его злость.

Он рухнул спиной к стене, всё ещё пульсирующий, натянутый, как струна на грани разрыва.
Глаза горели, и в них не было ни облегчения, ни покоя.

Потому что этого было мало. Проклятую малость.
Он не хотел фантазий.
Он хотел её. С её криками. С её злостью. С её мольбой.
Целиком. До последней дрожи.

И он получит её.
Не сегодня. Но скоро.