Глава 9.
Паркер закрыл ноутбук и схватил телефон.
-Питер... - задыхаясь от слез, тихо проговорила Ванда. Мурашки от ее голоса словно разряд тока прошлись по телу Паркера. Его шестое чувство оказалось вполне себе оправданным, к сожалению.
-Ванда?
А в ответ парень получил тишину, которая где-то на том конце провода смешивалась с тихими всхлипами. Кажется, девушка пыталась успокоиться, но её попытки не увенчались успехом.
-Ванда! Что с тобой? Что случилось? - Пит взволнованно осыпал девушку кучей вопросов.
Настроение смотреть сериал тут же с треском рассыпалось. Точнее, вся эта ситуация и звонок перекрыли любой интерес к происходящему на экране. Юноша вылез из-под одеяла и, суетясь, зашагал по комнате. На другом конце провода его подруга лишь всхлипывала и неразборчиво что-то бормотала.
-Ванда, послушай. Что бы там ни было, расскажи мне. Я пойму, хорошо? Обязательно пойму, - он хотел ещё спросить, в порядке ли она, но вовремя сообразил, что рыдающий и испуганный человек априори не может быть в порядке.
-Пьетро, он... - последовала пауза. Девушка вновь всхлипнула, а потом с трудом выдавила полушепотом: - Он погиб... Его убили, - и на нее накатило очередное разрушительное цунами слез.
-Что?
Руки отчего то начинают дрожать так, что едва ли удаётся удержать телефон. Это невозможно. Злая шутка. Насмешка. В мире ведь полно шутников? Питер едва ли верит в её слова.
-Ты сказал, что поймёшь, - безнадёжно шепчут в трубку, и Паркер прикусывает язык. Как вообще такое можно назвать шуткой? Идиот, нахер вообще было об этом думать?
-Ох, черт. Конечно, я понимаю, но я шоке. Нет... Как это случилось? - Питер словно на эмоциональных американских горках за долю секунды от отрицания и недоумения перешёл к осознанию. Он ужаснулся, ведь это могло произойти и с ним. Слава всем богам мира, что он во время уехал из того места. Адски прекрасного и адски опасного места.
-Его нашли на окраине леса, - девушка запнулась. Она тяжело дышала и все еще всхлипывала, но продолжала рассказ: - Примерно там, где тропа к имению Старков. Его горло разорвано, крови много до ужаса. Мне позвонили около часа назад. Больше ничего не сообщили, - ее голос жалобно дрожал.
-Боже... - больше Питер ничего не смог сказать. Эта новость потрясла Паркера; он был в замешательстве и не знал, как реагировать.
Почему все так? Этот вопрос безумной юлой крутится в голове, вызывая спазмы. Кажется, на долю секунды темнеет в глазах.
Спустя полминуты молчания, Ванда тихо произнесла:
-Пит, пожалуйста... Приедь, прошу. У меня больше никого не осталось. Мне так плохо, - новый поток слез хлынул по щекам Максимофф.
Питер замер лишь на мгновение.
-Я знаю, у тебя там работа и вообще все это так непредсказуемо вышло, но мне правда больше некому было позвонить.
Работа. Которой то, по сути, и нет, и не будет в ближайшие дни, которая являлась отговоркой свалить оттуда как можно скорее.
-Д-да, конечно, ты только дождись, пожалуйста, - голос был тихим и успокаивающим. Ну, брюнет старался, чтобы он так звучал.
Губы Ванды дрогнули в мимолетной улыбке.
Парень отключился, бросил телефон на кровать, а сам уселся на пол и вздохнул так тяжело, как будто ему совсем не хватало воздуха.
«Нет, конечно, нет! Я не хочу туда ехать, нет», - стучало в висках. Мысли слились с эмоциями. Вторые явно были сильнее: они заглушали попытки здраво оценивать ситуацию.
Пит решил рассуждать вслух, чтобы добавить хоть немного ясности. Ох, видел его бы сейчас кто-нибудь - он бы немедленно отправился в ближайшую психушку.
-Мне надо ехать, потому что Ванде сейчас очень нужна моя помощь и поддержка, но разве я единственный человек, на которого она может положиться? Я хочу поехать только ради нее, но ведь там этот замок... И вампир? -парень смутился собственным словам. Он никогда не верил во всякую сверхъестественную чушь. Но как тогда объяснить существование Старка? Вот именно, никак. И надо бы кончать разговаривать с самим собой. Людей это пугает.
Мозг кипел. Зарывшись ладонями в волосы, Паркер закрыл глаза, снова и снова обдумывая все «за» и «против».
Рука судорожно потянулась за очередной порцией никотина. Мимолетный огонёк зажигалки и первая крепкая затяжка. Пит глотнул горький дым и выдохнул с неким облегчением, спокойствием. Дым вырвался наружу, словно растекаясь по воздуху, рассеялся. Груз ответственности за Ванду упал с плеч лишь на время недолгих затяжек. Как жаль, что вместе с дымом не рассеиваются все докучающие и надоевшие проблемы. Похоже, кто-то умножил его счастье на ноль и ни грамма не раскаялся.
Ощущая терпкий привкус табака, Питеру хотелось лишь докурить сигарету и лечь спать. Он желал, чтобы его жизнь шла по сценарию банальной детской сказки. Вот лишь миг проходит - магическим образом все твои проблемы решает добрый волшебник, а ты наслаждаешься радостями жизни, которые он так же наколдует для тебя. И зачем вообще рассказывать такие истории детям? Вдруг они лет в пять будут надеяться на фею-крестную, когда родители неожиданно разведутся? Жестоко как-то выходит.
От сигареты почти ничего не осталось, когда в голову вновь, словно склизкие и холодные змеи, начали заползать мысли.
С одной стороны, Паркеру бы забыть этот отпуск, как страшный сон, а потом выйти на работу, будто ничего и не было. Он мог бы придумать правдивую историю про типичный отдых на лазурном побережье и рассказывать ее коллегам при любой возможности.
Это могло бы отвести все подозрения, если бы не одно «но». После поездки в Норвегию брюнет не может выбросить из головы моменты, проведённые в имении. Его как будто тянет назад, к замку и к Тони. Здравый смысл твердит ему: «Нет, нет и нет!», а душа и сердце, как бы сентиментально это ни звучало, рвутся назад.
Пит встал с пола, подошёл к окну. За стеклом была та же привычная обстановка. Ночью улицы почти не оживлены, поэтому сейчас парень мог наблюдать лишь тусклый свет луны, фонарей и редких прохожих, торопящихся куда-то. Выбросив окурок в окно, Питер сел на кровать и выдохнул. Он не до конца принял решение, но другого выхода не было.
Парень подтянул ноутбук ближе к себе. Пальцы быстро застучали по клавиатуре, и через пару минут высветилось расписание перелётов. Тихо выругавшись из-за зависающего экрана, он забронировал билет. Дорога будет длинной, а поездка не особо приятной. Это он знал, следуя личному опыту. Ближайший самолёт будет только лишь через четыре дня.
-Черт... - Пит надеялся на более ранний вылет, но это был единственный вариант. Он забрался на кровать, завернувшись в мягкий и тёплый плед, прикрыл глаза. Осознание того, что ему придется вернуться в Оттернес, пугало и настораживало.
Мысли вихрем кружились в голове, не давая забыться и заснуть. Питер ворочался и думал о том, не совершил ли он очередную ошибку, купив билеты.
Оказаться в той прекрасной милой с первого взгляда деревушке, ощутить свежий воздух, врывающийся в лёгкие глотком жизни, увидеть величавые вершины, завораживающие взгляд. Любой другой подумал бы: «Что может быть лучше?». Любой другой, но не Паркер. От мыслей подобного рода его бросало лишь в холод. Очевидно, найдётся много альтернатив этому местечку.
Парень взглядом прожигал точку на потолке. Бросив попытки уснуть, тот послал весь мир и встал с кровати.
Пит надел первые попавшиеся под руку джинсы и футболку. Окинув свое отражение взглядом, он с легкой улыбкой фыркнул. Это было что-то вроде оценки десять из десяти. Настроение всего за пару минут стало лучше, хотя и звонок все еще беспощадно давил на мозг.
Старый добрый способ стереть из памяти не самые лучшие события жизни хоть на несколько часов в виде крепких напитков казался сейчас оптимальным, поэтому Паркер уже сейчас ощутил на себе эффект, когда голову окружает приятная «подушка безопасности» с вакуумом, где вопросов по типу «что делать?» и «почему все зашло настолько далеко?» не существует.
Ему нужно в клуб. И он туда, конечно, пойдет.
Яркие огни прожекторов освещали разгоряченные тела людей. Они ритмично двигались, извивались, не заботясь о том, как выглядят. Каждый наслаждался этим моментом. По венам растекался алкоголь, эмоции захлестывали. Они отдавались мгновению полностью, без остатка. Как же полезно иногда просто напиться и танцевать до одышки.
Сердце Питера попадало точно в бит, словно пытаясь достучаться до разума. Все глупые и навязчивые мысли, которые ни один день не давали покоя, тут же покинули голову по-английски, не прощаясь. Все то, что мучило, заставляло не спать по ночам, испарилось в миг. Музыка оглушала, кружила голову.
Пробраться к барной стойке было целым испытанием. Толпа людей в танце двигалась и толкалась, совсем не обращая внимания на других.
Щепотка соли, лайм и пара шотов текилы - один из многих рецептов счастья. В данный момент самый эффективный, лично для Паркера. Ощутив кислый вкус цитруса, парень поморщился.
Бармен с ухмылкой посмотрел на Пита. Он прошёлся салфеткой по стойке и подошёл к нему поближе.
-Эй, парень. Повторить?
Питер легко улыбнулся и жестом показал своё согласие.
Алкоголь разошёлся по телу, по ощущениям, придавая каждой клетке организма лёгкость. Он ударил в голову, слегка затемняя разум. Этого, для начала, было больше, чем достаточно. Паркер встал с барного стула, но не стал далеко отходить от стойки. Он предпочёл рассмотреть толпу.
Парни, девушки, мужчины и женщины постарше; какие-то малолетки, которым с первого взгляда даже восемнадцати не дашь. Кто их вообще сюда пустил? Впрочем, похуй.
Паркер кому-то кивает, словно встретил знакомого, оглядывает лица. Кто-то смеётся, кто-то просто улыбается. В ответ юноша жмурится и трёт глаза пальцами. Дыхание перехватывает, но все опять приходит в норму. Он, наверное, ещё недостаточно пьян, ведь если нет, то почему в голову лезут странные мысли?
Питер отчаянно пытается принять тот факт, что вроде бы человек, с которым он не знаком, умер, но все же это чертовски важно. Что его скоро положат в гроб. Будут хоронить в закрытом гробу? Там вообще есть, что хоронить?
Ему тошно. Хочется прикрыть глаза, желательно, навсегда. И перестать думать.
Танцует он как в последний раз. Его, впрочем, перестаёт заботить, что на него смотрят, ведь всем вокруг плевать с высокой колокольни.
Паркер замечает на себе взгляд лишь тогда, когда становится очевидным, что девушка в углу танцпола откровенно пялится на него, не стесняясь. Оценивающе разглядывает с головы до ног, попивая коктейль. Тогда Питер решает сделать тоже самое, проходясь взглядом по девушке, её волосам чуть ниже плеч, наряду, по цвету напоминающему светодиодные ленты - оно слишком яркое, и каблукам.
Тогда Паркер ловит себя на мысли, что ему нужен секс. Именно сегодня, именно сейчас. А что, му что-то мешает? Девушка, в которую он влюбился, кхм, с первого взгляда, отшила, причем дважды, а бывшая пассия, вероятно, собралась замуж. Что ж, вывод: его совсем ничего не удерживает.
И выпитые бокалы смешиваются в голове вместе с клубными битами, когда незнакомка все же подходит, и они танцуют вместе, а потом выпивают еще по порции виски, который срывает с тормозов окончательно. Оказывается, Сидни - а именно так зовут девушку, если Паркеру не изменяет память, - вовсе не против перепихнуться в туалете.
И Паркер теряется во времени, в пространстве, растворяется в крепких толчках, и у него перед глазами темнеет, насколько ему охуенно сейчас. Он делает это мерно, словно весь дух вытрахать хочет, просто потому что это нужно не столько ему, сколько организму, чтобы перестать зацикливаться на всем, перестать тревожиться, перестать бояться отпустить ситуацию. Он даже не пытается отсрочить оргазм, а кончает с тихим, сорванным хрипом.
И ему действительно чертовски хорошо.
А в следующее мгновение он чувствует, что ему уже не нравится, совсем не нравится. Он хочет вынырнуть из этого ощущения, из этого помещения.
Вокруг него столько всего, что к горлу подкатывает тошнота. От изматывающей тревоги он то и дело кусает губы - сильно, больно, до крови. Кажется, будто один и тот же трек играет в колонках уже целую вечность, и монотонный ритм размывает границу между сном и явью.
С Паркером так случилось - в уставшей голове пульсирует боль, и мозг утягивает в Страну чудес. Мысли копятся и копятся, будто окурки в переполненной пепельнице.
Прийти в этот клуб сейчас - плохая идея, но у его, видимо, не бывает других. Он идет по коридору, пробирается к выходу, и по пути несколько раз случайно задевает кого-то то за руку, то за спину, то за предплечье, - и каждое нежелательное прикосновение будто обжигает кожу докрасна. Поспешные извинения рефлективно вырываются из его губ и глохнут в слишком громкой музыке.
Чересчур много эмоций сплетается в петлю, и она душит, затягивается в водоворот бесконечной, выматывающей тревоги.
Это ощущение, когда ты хочешь что-то сделать, что-то сказать, но тревога сковывает и запечатывает тебе рот - оно отвратительное. Самое ужасное, что от тревоги невозможно избавиться.
Оказывается, прошло не так уж и много времени. Экран телефона просвечивает на циферблате половину первого ночи, и об этом свидетельствует чёрное, усыпанное звездами небо. Или же это не звезды, а просто Питеру мерещится? Нет, бред все это.
Он кутается в байку, которую предусмотрительно захватил перед выходом, накидывает капюшон и стоит так с десяток секунд, уткнувшись взглядом в пространство перед собой, взыхая прохладный ночной воздух. Можно подумать, он уснул прямо так, стоя посреди тротуара. На самом деле, он просто решает, поехать ему домой или завалиться ещё куда-нибудь. Странное желание покататься на машине по ночному городу неожиданно приходит в его голову, и он считает эту идею хорошей.
I want to drive away
In the night, headlights call my name
На импровизированной стоянке через дорогу как попало припаркованы машины; Питер направляется к ним. Люди у автомобилей стоят, судя по всему, уже разогретые алкоголем, потому что трезвый человек не станет так громко смеяться: неприлично.
У одного из такси вдали не выключены фары, из старенького форда рядом с ним играет музыка: очередная попса про любовь.
Питер ловит своё расплывчатое отражение в окнах и зеркалах заднего вида - лица не видно, и узнать себя можно лишь по одежде. Но он уверен, что видит себя. Себя и несколько теней позади. Звук шагов на асфальте за его плечами доносится до слуха. Ему лишь кажется - уверен Паркер, так же, как и эти звезды. Просто высокоградусные жидкости в его крови делают свое дело. Он оборачивается и наблюдает перед собой ещё несколько машин, одиноких и забытых. Неподалёку кто-то вновь громко смеётся, а уличный фонарь освещает угол стоянки и пустую лавочку.
Юноша подходит ближе к такси. Человек, сидящий за рулём и курящий в открытую дверь, поворачивает голову. Паркер смотрит на мягкие, полупрозрачные клубы дыма, что поднимаются к небу. Хочет покурить; облизывает сухие губы.
-Эй, - говорит он, сжимая пальцы рук в карманах байки, - привет.
-Привет, - отзывается другой. Он делает затяжку ещё раз. - тебя подвезти?
-Да, я... - Питер кивает в сторону клуба, откуда и пришёл, - это ж типа такси?
Незнакомец смеётся. Огонек сигареты между его пальцев слегка мигает.
-Ну как видишь.
Питеру кажется, что ситуация выходит слишком неловкой. Он тупит взгляд в асфальт, стоит, стараясь не пошатываться.
-Вижу. Ну так, если б ты подвез, было бы круто, вот, - выдавливает он наконец. - просто мой друг уехал с этой тухлой тусы, а про меня, кажется, забыл, - не понимая, почему придумал это только что и зачем сказал, Паркер приходит к выводу, что в его жизни появилось много нездоровой лжи. Стоит это прекращать, а то так недолго самому поверить в обман.
-Залезай, - мужчина, чьё лицо удаётся рассмотреть, когда он поворачивается ближе к свету фонаря, выбрасывает сигарету и тушит её подошвой кроссовка.
Питер залезает на заднее сидение и съезжает ниже, укладывая голову в колыбель между обивкой кресла и ремнем безопасности, перекинутым через корпус.
Машина выезжает из парковки. Паркер прикрывает глаза, готовый наслаждаться поездкой.
-Так, собственно, а едем то куда? - оборачивается водитель, вопросительно глядя на парня, и последний понимает, что забыл или не успел решить, куда ему нужно. Он с равнодушием пожимает плечами.
-Не важно. Давай вдоль города, подальше. Я скажу, когда приедем, - отвечает Питер, а потом ему становится смешно от того, что, пожалуй, теперь его считают странным: не знает, куда ему надо попасть, надо же.
Он отворачивается к окну, наблюдая за неровным частоколом деревьев парка, скользящим вдоль дороги; за домами, за вывесками закрытых магазинов и бутиков, за безлюдными улицами. Кривые древесные ветви тянутся к небу, к белому ломтику луны посреди чернильного небосвода. Автомобиль несется сквозь ночь.
You say that you are close,
Is close the closest star?
Дорога его успокаивает. Такая ровная, тягучая, монотонная, тихая, долгая, и поэтому идеальная. Именно сейчас приходит осознание, что ни один звук, - ни двигателя, ни города за окном - не лишние, они приятные и бесконечные.
Минута тянется за минутой, километр за километром, алая стрелочка на навигаторе без указанного места назначения скользит по серой полосе, которая обозначает дорогу.
Кварталы проносятся мимо с поразительной скоростью, а Паркер глядит в окно, успевая цепляться взглядом за фонари, что через секунду уносятся, мелькающие сиянием в темноте.
Оживленная часть города остаётся позади, и машина сворачивает в район жилых домов вперемешку с высаженными в ряды деревьями. Тут заметно темнее, но от этого луна высоко на небосводе видна лучше и ярче. Ее серп с острыми концами, повернутыми вправо, напоминает светлую букву «с».
А что, если набрать непозволительно высокую скорость? Полумрак, тишина и покой порождают эту мысль. На секунду Питер допускает, что, возможно, водитель может резко крутануть руль, пустить машину под откос, позволить ей перевернуться один раз, потом ещё и ещё, пока от обоих не останется месиво от костей и плоти, укрытое тем, что станет с машиной. Это заставляет его нахмуриться, вздрогнуть и резко открыть глаза. Он сам не заметил, как уснул, убаюканный дорогой.
Машина останавливается на светофоре, и яркий алый луч бьёт в глаза. Питер вздыхает и сонно трёт их ладонями, как ребёнок, елозит щекой об обивку сидения.
Питер не хочет тратить время на сон. Он трет переносицу, пытаясь взбодриться, но глаза все-таки начинают слипаться, и он проваливается в дрему под мерное гудение мотора, не реагируя, даже когда машину потряхивает на ухабах. Ему видится что-то смутное, будто бы приглашение к настоящему сну. Тень звуков, придуманных или реальных, шуршит над ухом. За закрытыми веками вращается калейдоскоп красочных пятен, которые никак не желают складываться в целостную картину. Он и сам не замечает, как засыпает, а потом просыпается вновь.
Он думает, что поездок на сегодня достаточно.
I'll never be, be what you see inside
You say I'm not alone, but I am petrified
-Есть тут где-нибудь остановка или типа того? - обращается он к водителю, приподнимаясь на сидении, разминая шею и плечи. Оглядывается в окна: они едут за чертой города.
-Да, есть закусочная, - слышит парень в ответ, и голос мужчины очень удивлённный, - а ты уверен, что действительно хочешь выйти тут? Уже поздно, может, тебе в город нужно, нет?
Мимо автомобиля на огромной скорости проезжает машина, омывая их светом фар. Питер вздрагивает от громкого звука.
-Да, уверен. На все двести процентов, - он кивает, и водитель начинает понемногу сбавлять скорость.
-Если что, я могу тебя тут высадить, у Тако Белл, - Паркер уже отстегивает ремень безопасности и соглашается. - Но зачем тебе сюда? Ты ведь только с клуба, - раздается позже.
Усилием воли брюнет отгоняет от себя тревожные мысли и улыбается - натянуто, устало, искренне.
-Я никуда не тороплюсь.
***
На парковке перед закусочной пусто, ветер лениво гоняет по асфальту мелкий мусор. Слышно, как далеко на шоссе в сторону города несутся машины. Неоновая вывеска над входом гудит, как рой потревоженных мух.
Питер идёт ко входу в небольшое здание и вскоре оказывается в объятиях теплого помещения. Тут пахнет картошкой фри, а пустые столики с диванчиками блесят, до того они начищены.
Из динамика звучит знакомая песня, и парень вслушивается в слова.
And I'll fall
And I'll break
And I'll fake
All I wanna...
Питер отчётливо ощущает жажду, поэтому заказывает колу. Стаканчик холодный, слегка морозит пальцы.
Неисправный фонарь в самом конце парковки мигает, то освещая покрытый трещинами асфальт и пустую урну, то погружая все вокруг в темноту. Паркер поеживается от холодного ветра и, отпивая колу, украдкой смотрит вверх. Ночь ясная, тихая, и далеко за городом звезды видны, как на ладони - россыпь белых искр. Из-за льда в стакане с колой мерзнут пальцы.
Усталость, мысли о забронированном через четыре дня билете в Норвегию и некая опустошенность схлестываются вместе; Паркер балансирует на этом гребне, чувствуя, что скоро упадёт. Но он делает шаг вперёд, затем ещё шаг. Сначала ему нужно добраться до дома. Пока что ему нельзя падать.
А вот и новая глава, целую вечность спустя. На самом деле, спустя два месяца, но все равно, это много. Извините за такое долгое молчание и отсутствие. Комментариям рады всегда и везде, поэтому добро пожаловать)