Прах и Лампа.

Готэм. 8 лет назад.

Утро в Готэме не начиналось - оно просачивалось. Сквозь узкие окна, покрытые пылью и следами времени, едва пробивался блеклый свет. Он не грел. Он просто напоминал, что ночь закончилась, а значит, снова нужно жить. Лана проснулась от звуков в соседней квартире. Кто-то опять ругался, хлопала дверь. Впрочем, это давно уже не тревожило.
Она лежала пару минут, глядя в потолок, где старая штукатурка отслоилась, открывая бетон. Серое пятно напоминало ей то ли карту, то ли лицо, но она не искала в нем смысла. Просто смотрела. Её маленькая комната была скромной, почти пустой: старый комод, скрипучая кровать, пара книг на полу, кружка с остатками вчерашнего чая. Окно выходило во двор-колодец, и если выглянуть, можно было увидеть только противоположную стену и чужие занавески.
Она встала босиком, пол был холодным, как всегда. Обмоталась клетчатым свитером, натянула шерстяные носки, пошарила на кухне. Завтрак был простым: чёрный кофе и тост с арахисовой пастой. Лана ела, сидя на подоконнике, слушая, как за окном лениво просыпается город. Сирены. Стук мусорных баков. Моторы. Чья-то ругань. Всё как обычно. Всё как дома.
Готэм был живым, но не добрым. Он дышал в спину, ждал ошибки. Лана это знала. Знала, что он не прощал наивных. Он мог подарить что-то, но непременно забирал взамен. Не сразу, но забрал бы. Она привыкла к его ритму: к влажному воздуху, вечно мокрым ступеням у метро, к прохожим с каменными лицами и взглядами, будто через тебя.
Она оделась в своё рабочее: чёрные джинсы, серая футболка, поверх - куртка из кожзама. Волосы собрала небрежно, лишь провела рукой по локонам, глядя в зеркало без оправы. Макияж был минимальный. Сейчас чужих впечатлений ей не нужно было. Только бы выжить.
На улице пахло сыростью и бензином. По пути к работе она шла вдоль граффити, облупившихся фасадов, кривых дверей лавок, где уже торговали кофе и хот-догами. Лана проходила мимо безучастно. Рядом, в проулке кто-то спал, свернувшись на картоне. Девочка лет десяти продавала газеты. Она предложила Лане одну, и та, не глядя, опустила в её ладонь пару монет. На перекрёстке она замедлила шаг. Возле сточной канавы лежала дохлая крыса; одна лапка всё ещё дёргалась в остаточном спазме. Мимо неё пробежал мальчишка с рюкзаком, наступив прямо в лужу. Вода взлетела каплями и сбежала по асфальту, будто кровь, разбавленная грязью.
Из подворотни донеслись звуки.
- Где бабло, Фред?!
Были не просто крики, а хриплое мужское рычание и удары по плоти. Тяжёлые, повторяющиеся, словно кто-то месил мясо кулаками. За ними кашель. Потом тишина. И только плевок, с характерным звуком, как точка.
Лана бросила взгляд через плечо. Мужчина с разбитым лицом сползал по кирпичной стене, оставляя за собой след из слюны и крови. Нападавшие не убежали - один стоял, вытирая костяшки пальцев, другой закуривал, как будто только что закончили репетицию.
Лана смотрела секунду, может, две. Ни страха, ни судорожного сочувствия. Просто...фиксация факта: "Этот день начался так же, как и все предыдущие."
Она прошла мимо, не ускоряя шаг. Глаза были опущены, но не в покорности, а в холодной привычке. Это был не ужас, нет. Это был город: его дыхание, его привычка. Это был город, который не прятался. Который показывал своё нутро всем, кто осмелился в нём жить. Лана не пряталась тоже. Она знала: если долго смотреть в тьму - тьма переставала пугать. А ты - просто начинаешь замечать, кто в ней жил.
На углу показалась забегаловка - место, где она подрабатывала. Неоновая вывеска с надписью "7я" на двадцать первой авеню мерцала, временами издавая щелчки, словно отмахиваясь от усталости.
С виду - тёплое и шумное местечко. Внутри - запах старого масла, пригорелого мяса и слишком сладкого сиропа. Там всегда было людно. Студенты, водители автобусов, полицейские, случайные прохожие. И каждый день - одинаковый, предсказуемый. Лана умела вливаться в поток: поднести, убрать. Словно по нотам. Но в тот день, а точнее в его прохладный вечер - кое-что всё же пошло иначе.
В это время воздух снаружи стоял плотный, будто натянутый пластик над улицами Готэма.
Лана протёрла стол у окна и взглянула наружу. Свет фонарей размывался на влажном стекле, отражая искажённые силуэты машин. Её смена подходила к концу; ещё один выжженный вечер, ещё одна дюжина заказов навынос от дальнобойщиков и уставших работников автомастерских. Бар у неё был мечтой, но, пока, вот она: официантка в дурацком фартуке с ногами, гудящими от ходьбы.
Зазвонил колокольчик над дверью. Она даже не подняла глаз.
- Садитесь куда хотите, меню на стойке. - отозвалась автоматически.
- А Вы всегда так встречаете посетителей? - голос был с хрипотцой, но не прокуренный. Бархатный, уверенный. С лёгкой ухмылкой в подаче.
Лана подняла глаза.
Мужчина лет двадцати пяти стоял в проёме, будто вырезанный из другого мира. Выглаженная чёрная рубашка с расстёгнутым воротом, тонкая золотая цепочка на шее, глаза темные, оценивающие, ровная осанка, кричащий, резкий парфюм и улыбка, чуть насмешливая. И всё в нём говорило: "Я знаю, что произвожу впечатление, и не извиняюсь за это".
Незнакомец сел за столик у окна, не отводя взгляда от Ланы.
- Не слишком вежливо. - бросил он.
Девушка всё-таки подошла, взяв блокнот.
- Может, я устала. Может, Вы не первый, кто пришёл с этим тоном.
- А может, я просто голоден и пытаюсь казаться очаровательным. - сказал он и пожал плечами.
- Ты же не будешь меня за это наказывать?
Лана прищурилась.
- Пока не решила. Что будешь?
- Что посоветуешь?
Она склонила голову, стоя смирно и ровно, хотя ноги, как казалось, вот-вот откажут.
- Мясо здесь сухое, картошка пережарена, а пирог будто пропитали тоской. Я бы взяла кофе и вышла отсюда. Но ты не я.
Он рассмеялся. По-настоящему - не фальшиво, не ради эффекта. Как будто его действительно развеселил её тон.
- Значит, ты Лана. - сказал он.
- Тебя все знают здесь. Я спрашивал.
- Сталкеришь?
- Интересовался.
- Разницы немного.
Он не отступил. Улыбка чуть изменилась, стала спокойнее. Мягче. И теперь в его взгляде не было наглости. Только интерес. Настоящий.
- Я Марко. Просто Марко. Не герой, не богатей, не кто-то с прошлым. Сейчас я просто парень, который зашёл поесть.
Лана чуть сщурилась. Всё равно держалась сдержанно, хоть и взгляд был не холодным. У неё было хорошее чутьё на людей, и пока ничего в нём не звучало фальшиво. Или же так просто казалось.
- Тогда не изображай из себя кинозвезду. Здесь не снимают.
- А зря. Ты бы смотрелась эффектно в кадре.
Лана хмыкнула. Подала меню.
- Картошка с курицей или курица с картошкой?
- То, что лучше.
Когда она ушла на кухню, он всё ещё смотрел ей вслед.
Что его зацепило? Наверное то, что в ней не было дешёвого кокетства. Она была уставшей, прямой, но не сломанной. Или, быть может, она умело прятала свои повреждения? Слова её были острыми, но вроде бы не ранящими. Он видел многих женщин. Уличных, богатых, ранимых, громких. А в этой же...было странное спокойствие. Тонкая сосредоточенность. И эта стойкость, что не кричала о себе, но держала мир на плечах...притягивала.
Когда Лана вернулась, Марко уже ждал.
- Ты давно работаешь здесь? - спросил он.
- С тех пор, как умею носить поднос и отмахиваться от глупых вопросов.
- Этот был глупый?
Она не ответила. Поставила тарелку и кофе. Без сахара, как оказалось, не прогадала.
Марко взял чашку, кивнул.
- Спасибо.
Лана уже хотела уйти, но его голос остановил её.
- Слушай...А может, ты всё же посидишь со мной минуту? Просто...Будто вечер не в Готэме. Будто можно.
Лана задумалась. Очень коротко. Потом села на краешек соседнего стула. Сквозь окно проплывал свет от проезжающих фар. Мир не остановился. Но у стола было удивительно тихо, ведь мужчина наконец замолчал, позволяя шуму закусочной вновь занять пространство между ними. Только теперь казалось, что он приглушён. Будто мир стал на шаг дальше, чем их маленький столик.
- Я всё жду, когда ты скажешь "нет". - пробормотал он, чуть склонив голову.
Лана пожала плечами, опуская глаза к кофейной чашке, где темнела не смешанная пенка.
- А я всё думаю, зачем ты тратишь на это время.
Марко усмехнулся. И в этой усмешке не было той легкости, которой он прикрывался раньше.
- Потому что ты не смеёшься в ответ. И не отводишь глаза. Потому что, кажется, ты читаешь людей лучше, чем они хотят быть прочитаны. - он провёл пальцем по ребру чашки.
- И потому что я давно не встречал кого-то, кто смотрит будто сквозь.
Лана всё-таки улыбнулась: едва заметно, почти иронично.
- Ты слишком красиво говоришь для парня с улиц, Марко.
Он встал, не торопясь, оставив на столе смятые купюры. Склонился чуть ближе, и голос его стал чуть ниже.
- Не красиво, Лана. Просто честно.
Потом отступил, кивнул и добавил.
- Завтра тоже работаешь?
- Завтра всегда под вопросом. - ответила она спокойно.
Он усмехнулся, приближаясь к выходу.
- Отлично. Люблю загадки.
И только когда за ним захлопнулась дверь, Лана осознала, что впервые за долгое время почувствовала нечто похожее на тепло. Или, может быть, опасность.
Она вернулась к своим столикам. Но ощущение взгляда - тяжёлого, насмешливого и внимательного, оставалось с ней до самого конца этой смены.