Прах и Лампа.

ВАЖНО!
Уважаемые читатели, данная глава включает сцены насилия и кровопролития. Пожалуйста, читайте с осторожностью.

Переулок за баром "Прах и лампа" был глух и затянут вязкой темнотой. После дождя асфальт ещё блестел, отражая скудное свечение фонарей, как будто сам город держал дыхание.
Четверо мужчин, которые приехали с Марко, рассыпались по периметру. Один остался у машины – притворно курил, прислонившись к капоту, но глаза работали, как у охотника. Второй затаился в кустах за углом склада – там, где когда-то была старая пожарная лестница. Третий – на противоположной крыше, чуть в стороне, с биноклем и рацией. Четвёртый – в глубине проулка, почти незаметный, с накинутым капюшоном и руками в карманах.
Они, возможно, профессионалы. Но не такие, как он.
Первый исчез в тени так быстро, что звук падения даже не успел донестись до ушей остальных. Кто-то появился за его спиной, как вторая тень – почти невесомо. Короткое движение ребром ладони по шее, и охранник осел, бесшумно. Сигарета вывалилась из пальцев.
Второй, в кустах – услышал шелест, потянулся за пистолетом, но рука уже не слушалась. Что-то обожгло горло – и всё стало мягким, как вода. Его затянули в тень, не оставив даже следа на траве. Только чуть тронутые ветви дрожали, словно от лёгкого ветра.
Третий, на крыше – услышал треск в наушнике. Шипение, короткий импульс. Он замер, пытаясь настроить частоту. Не увидел, как сзади возник силуэт, будто выросший из самой ночи. Металлический обод бинокля блеснул в воздухе, прежде чем ударить по виску. Тело повалилось на гравий без звука.
Четвёртый – в переулке – уже нервно смотрел по сторонам. Почувствовал, что что-то не так. Пальцы дрожали на рукояти ножа. Он сделал шаг – и из-за спины, точно, как в кошмаре, чужое запястье перехватило его руку, согнув в обратную сторону. Прежде чем он открыл рот, дыхание перехватило от удара в солнечное сплетение. Мгновение – и ночь вновь была пуста.
Четыре тела. Один шаг.
Всё это заняло меньше пяти минут. И никто не успел сказать ни слова.
А в это время, с другой стороны склада, Лана отступала на шаг от Марко. Он всё ещё держал её за плечо, а лицо искажала злая, самодовольная ухмылка.
— Не забывай, кто я. Кто был первым. Не забывай, насколько хорошо я тебя знаю. — его ладонь скользнула к её шее.
Лана держалась уверенно и язвительно бросила.
— Не волнуйся. Я помню кто ты. Именно поэтому – никогда больше не спутаю тебя с мужчиной.
Лицо Марко дрогнуло. Он не ожидал. Он знал её боящейся, дрожащей. А теперь – только холод. Марко не успел ничего предпринять.
— Отойди от неё. — сказал голос за его спиной. Ровно. Сталь в голосовых связках. Это не была просьба. Это было последнее предупреждение.
Джейсон не двинулся сразу, хоть и всё внутри кричало: убей. Просто вырви ублюдку глотку. Но он остался стоять. Почему? Потому что знал, если она увидит его таким – не поймет.
Марко обернулся. Он не сразу отпустил девушку. Но, будто по рефлексии – рука сама отступила. Ведь он не ожидал увидеть его, так же, как и сама Лана. Рот открылся, она хотела что-то сказать, но не нашла слов.
Джейсон шагнул, и словно сам мрак уступил ему дорогу. Сейчас он казался выше, массивнее. Тени стекали с него, как капли воды. А в глазах – ничего. Только холод, как у тех, кто уже сделал выбор.
— Ты... — с больной ухмылкой бросил Марко.
Джейсон подошёл ближе. В руке – маленький чёрный предмет. Мужчина бросил его к ногам Марко. Микрогарнитура. Сломанная. В крови.
— Ты один.
Марко молчал. Плечи чуть напряглись.
— Думаешь, выиграл? — прохрипел он.
Джейсон не ответил. Просто смотрел. И это молчание казалось страшнее угроз.
Лана, сзади, всё ещё не сводила с него глаз. Он не подошёл к ней. Он просто стоял. Стоял так, как будто вся ночь отныне принадлежала ему. Но и Марко не отступал.
— Всё закончится. Здесь и сейчас.
Марко едва успел вытащить нож, как Джейсон двинулся. Движение – резкое, будто выстрел и никакого предупреждения. Сталь сверкнула в руке Марко, скользнула к Джейсону по дуге, цепляя воздух, но он уклонился с лёгкостью, перехватил запястье, ударил локтем в горло. Марко закашлялся, но умудрился дёрнуться, полоснув лезвием вскользь по боку Джейсона. Кровь хлынула, горячая, мгновенно пропитывая ткань, но он не обращал внимания.
Увидев это, Лана немедленно бросилась к Марко, пытаясь оттащить его хотя бы на метр от Джейсона, но тот резко оттолкнул её локтем, без особого намерения навредить – просто отмахнулся.
— Прочь! — рявкнул он зло, не глядя.
Лана не ожидала удара. Вес тела перешёл на одну ногу, она потеряла равновесие и упала на землю. Поднялась на локтях, устало глядя на дерущихся мужчин.
И этого хватило, чтобы что-то сорвалось с цепи.
Джейсон, перехватив руку, выбил нож у противника, с хрустом вывернул сустав, заставив Марко заорать. Но не остановился. Никакой паузы, никакого "достаточно" – только безмолвная, ледяная ярость.
Удар. Ещё удар.
Кулаки врезались в лицо Марко, ломая нос, сминая скулу. Вспышка крови по костяшкам. Джейсон будто не чувствовал её – чужую или свою.
— Что…ты… — голос Марко срывался, каждый слог сопровождался ударом.
— Та...кое?…
Марко уже не защищался. Он сполз по стене, руки безвольно упали, кровь стекала по подбородку. Джейсон поднял его за воротник, прижал к кирпичной кладке, глядя прямо в глаза. И там, в этих глазах, не было жалости.
Лана сидела в нескольких шагах, словно парализованная, потом резко рванулась вперёд.
— Джейсон, хватит! Ты убьешь его!
Но он её не слышал.
Кулак вре́зался в лицо Марко, с мерзким влажным хрустом.
Ещё. Снова.
Марко уже не кричал – только сипло хрипел, глотая собственную кровь.
— Джейсон... — Лана попыталась схватить его за предплечье, но тот даже не отреагировал, как если бы её не существовало.
Лана с ужасом смотрела, как по его пальцам стекает кровь, капает на камни под ногами, оставляя багровые пятна.
Она не уставала пытаться и вцепилась в его плечо на этот раз обеими руками, дёрнула изо всех сил.
— Он того не стоит! — выкрикнула она.
Но мужчина всё ещё смотрел только в искажённое лицо Марко, где уже нельзя было различить ничего человеческого.
— Хватит!...  — выкрикнула снова, уже отчаянно.
— Пожалуйста…хватит!
И только тогда, когда её голос дрогнул, Джейсон будто моргнул. В глазах мелькнуло осознание – он увидел Лану, её сжатые пальцы на своём рукаве.
Он резко отпустил Марко. Тот рухнул на землю в полубессознательном состоянии, с разорванным ртом и сломанными костями лица.
Мужчина сделал шаг назад. Руки были красные от крови – багровой, липкой, стекающей по пальцам. Он посмотрел на них, будто только сейчас понял, что натворил. Грудь тяжело ходила, дыхание рвалось.
Лана шагнула к нему, осторожно, боясь спугнуть это его возвращение в реальность.
— Джейсон?… — шепнула она.
— Он тебя больше не тронет. — сказал он глухо, посмотрев в последний раз на неподвижное тело Марко.
Даже не врага уже, просто жалкий, раздавленный остаток. Мужчина опустился рядом с ещё живым телом.
— Забери своих. И исчезни, пока ещё можешь. — бросил он с отрывистым холодом.
— В следующий раз я это так просто не оставлю.
Марко, задыхаясь, всмотрелся в глаза Джейсона с попыткой сохранить достоинство – и не смог. Там было что-то настолько безжалостное, что любая бравада рассыпалась бы прахом.
Когда он с трудом поднялся и исчез, Джейсон только тогда перевёл взгляд на Лану. Его взгляд был всё ещё резким, настороженным, но уже без той лютой, ослепляющей ярости, что только что выплёскивалась в драке. Она видела, как кровь пропитала ткань одежды. А он стоял, словно не замечал боль. Или же делал вид.
Сердце билось часто, слишком громко, но она старалась дышать ровно. В этот момент Лана не дрожала, нет. Она держалась, хотя внутри всё сжималось ледяным клубком.
Девушка сделала шаг вперёд, всё ещё не отводя от него взгляда.
— Почему? — голос звучал чуть хрипло, но не слабо.
Он медленно поднял глаза.
— Почему что?
Она втянула воздух, стараясь собраться.
— Почему…ты это сделал?
Тон был не укоряющим, не жалобным – он был по-настоящему взрослым, прямым, без защиты. Это был её вопрос как человека, который всю жизнь учился стоять на своих ногах и не привык полагаться на чужое прикрытие. В этом вопросе звучало привычное недоверие – "Зачем ты так рисковал? Кто я для тебя?"
Джейсон медлил с ответом, будто обдумывал каждое слово, словно они царапали горло. Потом сказал коротко, почти глухо.
— Он перешёл черту.
Слова прозвучали так буднично, что Лану даже качнуло. Будто он говорил не про человека, которого избил почти до смерти, а про таракана, который переполз за грань дозволенного.
— И...всё? — уточнила она, чуть мягче, но не скрывая горечи.
— Только поэтому?
Он опустил взгляд, будто не хотел, чтобы она видела его глаза. Но ответил.
— Только поэтому достаточно.
Она всмотрелась в него – в этого молчаливого, угловатого, опасного мужчину, который судя по всему заставлял дрожать многих, но сам сейчас выглядел растерянным, как ребёнок, которого застали с окровавленными руками.
Лана почувствовала, как внутри поднимается странное тепло – не благодарность даже, а какое-то очень болезненное, сложное чувство. Словно между ними проложился мост, которого она никогда не ждала, и который так боялась перейти.
— Ты…Джейсон. Послушай. Я…я не хотела, чтобы это всё случилось. Всё это не стоило таких последствий и...
Он чуть дёрнулся.
— Ты ошибаешься. — голос у него дрогнул, но остался низким, сдержанным.
— Стоило.
Лана резко вдохнула. Что-то оборвалось в груди. Она не знала, что ответить – не готова была к этой прямоте, к этой резкой, обжигающей вере, которой он её окутал.
Минуту они молчали. Ветер гнал по переулку мусор, пахло дождём и железом.
Потом Лана медленно кивнула. После, вздохнула, почти обречённо, и заговорила ровным, спокойным голосом.
— Здесь нет ничего, чем я смогу тебя обработать.
Джейсон отрицательно кивнул, будто это его не касалось.
— Не нужно. Я обойдусь.
— Ты серьёзно? — она вскинула брови.
— С раной? В этом?... — кивнула на грязный переулок, мусор, тёмные лужи.
— Ты хочешь получить заражение?
Он отвёл взгляд, отмалчиваясь.
— Джейсон. — сказала Лана чуть мягче, но с нажимом.
— Пойдём ко мне. У меня дома есть аптечка.
Он вновь помотал головой.
— Не стоит.
— Почему? Боишься испачкать мне пол? — она выдала это с лёгкой иронией, но взгляд оставался твёрдым.
Он на мгновение посмотрел ей в глаза. Словно хотел что-то сказать, но передумал.
— Я...не привык. — пробормотал он почти себе под нос.
Лана шагнула ближе и, не стесняясь, положила ладонь ему на грудь, чуть прикасаясь к порванной ткани.
— Ничего. Привыкнешь.
Она видела, как он колебался, но теперь в его взгляде мелькнула искра усталости. И он не спорил больше.
Её квартира находилась на втором этаже – неброское, но аккуратное жильё, которое пахло чистотой, книгами, кофе и, будто бы, женским кремом для рук. Лана впустила его первым, и только потом, закрыв за собой, позволила напряжению выйти наружу.
— Садись. — она указала на табурет у кухонного стола.
— Куртку снимай.
Он повиновался без слов, аккуратно стягивая куртку, пропитанную кровью. Рубашка под ней была порвана, кожа поблёскивала от влаги и багровых потёков.
Лана молча протянула ему пачку влажных салфеток.
Он вскинул бровь.
— Кровь, пот и...ромашка. Чувствую себя амбассадором новой линейки ароматизированных побоев.
Лана чуть склонила голову вбок, а лицо тронула насмешливая полуулыбка.
— Не льсти себе. Для рекламы ты слишком мрачный. — сказала девушка с лёгкой интонацией, но в ней проскользнуло игривое поддразнивание.
Джейсон ничего не ответил, лишь на секунду задержал на ней глаза: уголок его губ чуть дрогнул, а сам взгляд смягчился буквально на миг. Но после – он снова вернул привычную собранность, вытирая кровь и пот.
Лана достала аптечку, бутылку антисептика, ватные диски.
Он приподнял одежду, оголяя живот. Под светом лампы проступили не только свежая резаная рана на боку, но и целая карта чужих бед: старые, зажившие рубцы, тонкие белесые полоски. Широкие, рваные следы от ножевых. Какие-то шрамы были едва розоватыми, а какие-то – выцвели до бледно-серого цвета. Шли поверх других, накладываясь. Один, особенно глубокий, пересекал ребра, как рваная змея.
Лана не могла сразу отвести глаз. Эти шрамы были как откровение, как чужая история, рассказанная без слов.
Стараясь, чтобы голос звучал спокойно, спросила.
— Давно...живёшь так?
Не было ни осуждения, ни жалости, только простое, ровное любопытство.
— Давно. — бросил он, словно отрезая тему.
Лана кивнула, принимаясь обрабатывать рану.
— Это будет немного жечь.
— Ничего. — коротко отозвался Джейсон, но чуть нахмурился, когда она прижала ватный диск к порезу.
— Я не хочу лезть, куда не стоит. Но мне не всё равно.
Он посмотрел на неё странным, отрывистым взглядом. Лана в свою очередь действовала осторожно. Она промокала кровь, снимала кусочки пропитанной грязью ткани. И старалась при этом не смотреть слишком пристально на его лицо, потому что в его глазах было что-то...беззащитное.
— Тише… — прошептала она, когда он слегка вздрогнул.
Он ничего не говорил. Только смотрел на неё – будто хотел понять, кем она становится рядом с ним.
Когда Лана закончила дезинфицировать рану, она склонилась чуть ближе, подула на неё, еле заметным тёплым дыханием.
Он дернулся. Не физически – а будто внутри него что-то дало трещину.
— Что… — он даже сглотнул.
— Что ты делаешь?
Лана замерла, не сразу поняв, в чём вопрос. Потом чуть улыбнулась, тепло, но с лёгкой грустью.
— Я… — она замялась, подбирая слова.
— Когда мама была ещё жива – она всегда так делала. В детстве я часто падала, сдирала колени. — вспоминала Лана с теплой улыбкой.
— Сначала она обрабатывала рану. Потом…дула на неё. Чтобы не так пекло...Мне помогало. — спокойно сказала она, но в голосе дрогнула нежность.
Джейсон смотрел на неё так, будто никогда в жизни не видел ничего подобного.
— Понятно. — он проговорил хрипло, неуверенно, почти растерянно.
Лана почувствовала, как внутри неё что-то сжалось. Это простое на первый взгляд слово – но будто, скрывало что-то другое.  Что-то более обнажённое, хрупкое, как тонкий лёд. Будто сказало о нём больше, чем любые объяснения.
Лана убрала окровавленный диск, осторожно коснулась его щеки пальцами.
Он даже не шелохнулся, только чуть удивлённо вскинул брови, когда её кожа прикоснулась к его коже.
И прежде чем он успел что-то сказать – она подалась вперёд и прижалась губами к его губам – неуверенно, почти прощупывая, примет ли он это.
Джейсон сначала замер. Тело будто не поверило, что это происходит. Не поверило, что имеет право. В голове крутился один, единственный вопрос: как? Как она могла дуть на рану с такой заботой? Целовать его так нежно после всего, что он сделал? После того, каким она его увидела – жестоким, беспощадным, пропитанным чужой кровью?
Это сбивало с ног. Сжигало изнутри. Он даже не заметил, как его руки сомкнулись на её талии. Резко, но при этом не теряя осторожности. Он притянул её к себе, усадил на колено, так, будто боялся, что она исчезнет, если он отпустит.
Поцелуй стал другим – тяжёлым, нежным, но в то же время, слишком откровенным для их странных, ещё не определённых отношений. Его ладонь скользнула по её спине, будто проверяя, настоящая ли она.
Лана вздрогнула, после обняла его за шею, прижимаясь ближе, чувствуя, как колючие кончики его взъерошенных волос цеплялись за её пальцы.
Его губы двигались неловко, сбивчиво. Её – уверенно и плавно. Но в этом было что-то удивительно честное.
Всё вокруг будто застыло. Ни шума города, ни звуков ночного ветра – только это внезапное, почти невозможное тепло между ними. Лана целовала его осторожно, почти благоговейно, как будто боялась разрушить что-то хрупкое. Вкус её губ был странно мягким, живым, и слишком настоящим для человека, привыкшего к холоду и боли. Он позволил себе дышать её запахом – жадно, словно тонул всё это время. Когда она слегка прикусила его нижнюю губу – это будто свело его с ума, он притянул её ещё ближе, так – что оба сомкнулись, и она почувствовала, насколько его тело было напряжённым.
Но вдруг он резко отпрянул. Грудь его тяжело вздымалась, взгляд метался, будто он снова оказался под огнём.
— Прости… — вырвалось у него глухо.
Он перевёл дыхание, отвёл взгляд в сторону.
— Я…не должен был.
Слова звучали грубо, слишком резко после той нежности. Будто он сам себя ударил ими. Лана замерла, всё ещё ощущая на губах его дыхание. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга – один с виноватым, полным смятения лицом, другая – с теплом, но и с лёгкой болью.
— Почему? — наконец спросила Лана спокойно.
— Почему не должен?
Джейсон отвёл глаза, как будто искал выход в стене кухни.
— Потому что я… — он запнулся, едва заметно качнув головой.
— Я не…не про это.
— Не про что? — спросила Лана. Руки её всё ещё были на его груди, словно прикованные намертво.
Он не ответил сразу, лишь нахмурился и решительно подался вперёд, подхватил её за талию одной рукой. Лёгким, выверенным движением, словно не прилагая ни капли усилий – пересадил её на табурет, где до этого сидел сам.
— Не про тебя, Лана. — выдохнул он с горечью.
— Я не умею так. Я не…тот, кто нужен рядом.
В голосе было странное сочетание упрямства и бесконечной усталости. Будто он сам заставлял себя поверить в эти слова.
Лана встала, тоже выпрямилась. Держалась твёрдо, хоть в груди что-то болезненно ёкнуло.
— А может, это не тебе решать? — сказала она мягко, без упрёка, но с уверенностью.
— Может, ты не обязан быть "про что-то" или "про кого-то"? Может, тебе просто нужно…быть?
Он застыл. Эти слова, простые, но точные, прошили его оборону, и он моргнул, словно заново учился дышать. Взгляд цеплялся за её глаза, как утопающий за воздух.
— Лана… — тихо произнёс он, и в этом имени было слишком много.
Но в следующую секунду он резко выпрямился, словно хватаясь за спасение – за то, что умел лучше всего: дистанцию.
— Мне нужно идти. — сказал он быстро.
— Ты…отдохни. Я справлюсь.
Он сделал шаг назад, неловко подобрав с пола свою окровавленную куртку, которую она успела сложить. Движения были резкими, почти торопливыми.
— Джейсон. — позвала она.
— Останься. Ты не должен идти сейчас. Я ведь даже не закончила.
Он качнул головой.
— Лучше так.
— Почему лучше? — она шагнула ближе, но не пыталась его удерживать руками – только голосом.
Он ответил после короткой паузы, глухо, с тем особым оттенком боли, который редко позволял вырваться наружу.
— Потому что я всё ломаю.
Эти слова ударили сильнее, чем любой укол антисептика.
Лана сделала маленький вдох, сглотнула.
— А если я не боюсь? — сказала она тихо.
— Если я хочу, чтобы ты был рядом, даже с тем, что ты считаешь "сломанным"?
Джейсон посмотрел прямо на неё, впервые по-настоящему – так, словно видел её насквозь, видел каждую трещину. И от этого взгляда у Ланы пробежал по коже холодок, но она не отвела глаз.
Он не нашёл ответа. Только сжал губы и чуть отвернулся.
— Мне правда нужно идти. — повторил он, чуть мягче.
— Я вернусь.
Эти два слова "я вернусь" – звучали как клятва, пусть он и произнёс их почти шёпотом.
Лана лишь кивнула. Она видела, что теперь бессмысленно спорить.
— Ладно. — согласилась она.
— Но возьми хотя бы бинты. И надень это.
Она протянула ему небольшой рулон и куртку. Ту самую, с ночи на крыше. Джейсон схватил вещи, молниеносно и не глядя.
— Спасибо. — хрипло выдавил он и быстро развернулся к двери, будто боялся, что задержись он ещё хоть на секунду – точно не уйдет.
Лана смотрела ему вслед. Сердце её билось быстро, болезненно.
Она знала: эта стена вокруг слишком высокая, чтобы сломать её за одну ночь. Но то, как он на миг растаял, как позволил ей дотронуться до своей боли, – значит, что шанс всё же есть.
Когда дверь за ним закрылась, воздух в комнате будто провалился в пустоту. Лана почувствовала, что дышит слишком быстро, почти болезненно, словно всё её тело только что пробежало марафон. Она провела пальцами по губам – там всё ещё жгло, пульсировало от его поцелуя, которого будто бы не было толком.
Это ощущение не отпускало. Его вкус, его тяжёлое дыхание, напряжённые руки и плечи, запах кожи вперемешку с салфетками, кровью и уличным воздухом – всё это стояло перед ней, даже когда он ушёл.
Она посмотрела на табурет, куда он её пересадил. На миг её кольнуло что-то вроде стыда – так легко позволила себе быть слабой, так легко потянулась к нему. Но потом в груди сдавило и она призналась себе: это был не стыд, это была тоска.
Почему он так?
Почему сначала позволил ей прижаться, впустить его в себя этим коротким, болезненно честным поцелуем, а потом оттолкнул? Почему глаза у него были такие…полные боли?
Она резко провела ладонями по лицу, будто стирая эту вспышку чувства. Сердце всё ещё билось, как у школьницы, а она ненавидела это – ненавидела, что кто-то может вот так врезаться в её душу, ранить и оставить одну.
Лана опустила взгляд и поймала себя на том, что ей обидно. Обидно, что он не даёт ей быть рядом. Что он считает себя чем-то сломанным и грязным, недостойным даже её прикосновения.
А ей хотелось крикнуть, что это неправда. Хотелось вцепиться за его плечи и вытряхнуть из него эту боль, сказать, что он не один.
Но не сказала.
Потому что он не услышит.
Потому что он пока не готов.
В груди кольнуло тяжёлое, сырое чувство – что-то, что было страшнее любви. Привязанность. Настоящая. Такая, которую не вытравить даже ударами и чужой кровью.