Глава 13 - Пока.
17 лет назад. Готэм. Поместье Уэйнов. 06:07 утра.
Тонкие зимние лучи пробирались сквозь неплотно задёрнутые шторы, обрисовывая комнату линиями серебристого света. Комната была просторной – по меркам Джейсона даже слишком. Слишком чистой, слишком новой, слишком чужой. Ни скрипа половиц, ни шороха за стенкой, ни шума с улицы. Только тишина, в которой он всё ещё не мог по-настоящему спать.
Он лежал на полу – на ковре, где-то между кроватью и шкафом. Не потому что не любил мягкость матраса. Просто...ему было так привычнее. Без спинки. Без подушки. Без шансов, что кто-то потрясёт, сядет сверху или ударит. На полу – безопаснее. Твердо под спиной. Ближе к двери.
Одеяло съехало на бок. Под ним – тонкая футболка и мягкие штаны, чуть короче, чем нужно. Рукав задрался, обнажив предплечье, где слабо виднелись застарелые отметины – не шрамы, но память.
—Доброе утро, мастер Джейсон. — раздался ровный, но теплый голос.
Альфред.
— Уже шесть. Если не хотите встречать директора за чашкой какао, советую поторопиться.
Джейсон приоткрыл один глаз, недовольно поморщился и пробормотал.
— Уже встал.
— Вы лежите.
— Встал в душе́.
Он поднялся, как будто выдернул себя из-под себя самого. Мгновенно, без зевков и потягиваний. Натянул форму, как солдат, надел носки, провёл рукой по волосам – и уже вышел. Никакой вялости, только сухая собранность.
На кухонном столе стояли тосты. Арахисовое масло. Апельсиновый сок и, конечно же, записка от Альфреда:
"Постарайтесь сегодня не ломать челюсти, мастер Джейсон. Хотя бы до обеда".
Он усмехнулся уголком губ. Взял один тост. Второй сунул в карман. Еле жуя, вышел за дверь, спешно перекидывая рюкзак на одно плечо.
Школа. Третья перемена.
День был напряженным с самого начала. Учителя задавали слишком много вопросов, сосед по парте жевал громко. Классная слишком мягко смотрела – как будто жалела. А он ненавидел это.
Когда два пацана из старшего класса начали гнать одного из новеньких – тихого, в очках и с рюкзаком больше самого себя – Джейсон сначала наблюдал. Молча.
Один из тех уродов вырвал у мальчишки книгу, кинул через весь холл. Другой – толкнул его в спину так, что тот едва не упал на колени. Рядом стояло пятеро. Никто не вмешался.
Джейсон подошёл.
Не сказал ни слова. Просто толкнул одного в грудь. Резко.
— Эй! Страх потерял? Ты кто такой вообще? — возмутился второй, дернув его за плечо.
И получил удар в скулу. Сухой, чёткий, с хрустом пальцев.
Джейсон не кричал, не ругался, но бил как тот, кто делал это не впервые: с точностью и намерением.
Когда охрана подоспела, Джейсон уже сидел на полу, вытирая кровь с кулаков, а один из обидчиков хныкал, зажав нос.
— Тодд! Живо к директору!
И лишь спасённый мальчик смотрел на него с искренней благодарностью.
Поместье Уэйнов.
Теплый свет. Стол из ореха. Бутылка с перекисью и спиртом. Ткань бинта, шелестящая между пальцами.
Джейсон сидел на стуле босиком, с опущенными плечами. Футболка задралась на боку, открывая синяк. На подбородке и руке – раны. Под ногтями – пыль и чужая кровь.
— Если бы драки оценивались в школьной программе, Вы бы уже были лауреатом премии за вклад в физическое воспитание. — со спокойной иронией сказал Альфред.
Джейсон нахмурился, фыркнул что-то под нос.
— Они...
— Сами начали. Любимый аргумент всех дипломатов. Особенно тех, кто решает конфликты кулаком.
— А они по-другому не понимают! — вспыхнул Джейсон.
Альфред медленно кивнул.
— О, разумеется. И Вы, как истинный пацифист, первым же делом объяснили им это с помощью кулака в нос.
Хотел Джейсон ответить, как в комнате появился Брюс.
— Альфред, я сам.
Дворецкий ничего не сказал, лишь оставил отца и сына наедине.
Брюс сел напротив, в темной рубашке и простом жилете. Молча, спокойно. Протёр подбородок, аккуратно намотал бинт на руку.
Он делал всё уверенно, механически – как человек, привыкший к ссадинам и крови. Но ни разу не обошёл рану стороной.
— Почему? — спросил он, не глядя.
— Потому что эти ублюдки издевались над ботаником. — сухо ответил Джейсон.
— А ты решил стать его героем?
— А ты не стал бы?
Брюс поднял глаза. В них не было осуждения. Только молчаливая оценка.
Мужчина молча наложил последний виток бинта, закрепил, оторвал ленту и сказал.
— Ты поступил правильно. Но тебе нужно учиться останавливаться вовремя. Иначе ты станешь как они.
Джейсон мотнул головой.
— Я не как они!
— Пока что. — Брюс встал.
— И это "пока" зависит только от тебя.
Мальчик стиснул зубы.
Пауза.
— Ты знал, на что идёшь, когда взял меня, да? — выдохнул он, глядя куда-то в пол.
— Я ведь не как тот...Дик. У него лицо глянцевое, как будто из рекламы. А я...
Он запнулся. Пальцы сжались в кулак.
— И вообще, знаешь что? Это не твое дело.
— Всё, что с тобой происходит – это моё дело. Хочешь ты этого или нет.
— Хватит! Я тебе не сын, Брюс.
Тишина разрезала воздух. Был только шелест бинта, упавшего в мусорное ведро. Мужчина подошёл. Остановился. Опустил руку ему на плечо – не навязчиво, просто чтобы быть рядом.
— Я не ищу сыновей, Джейсон. — тихо сказал он.
— Но когда вижу кого-то, кто живёт, как будто никто в нём не нуждается...я не могу пройти мимо.
Джейсон застыл.
Брюс продолжил.
— Ты не обязан меня принимать. Или верить. Но знай: ты здесь не потому что я тебя пожалел. Ты здесь, потому что ты достоин этого места.
Джейсон не ответил.
Но впервые – не отвёл взгляд. Только сжал челюсть. В груди что-то стянуло – как будто под дых не ударили, но задели глубоко.
Он кивнул. Едва заметно. И, словно нехотя – буркнул, потирая шею.
— Спасибо...
Брюс кивнул.
Тишина повисла, но Джейсон вдруг выпрямился.
— Можешь...убрать кровать? — спросил резко. Неуверенность прозвучала бы у любого другого. Только не у него.
Брюс даже не моргнул.
— Зачем?
— Я всё равно не сплю на ней. — коротко бросил Джейсон.
— Не могу.
Он встал, прошёлся по комнате. Остановился у окна, глядя в темноту. Зажав пальцы в кулак.
— Матрас...давит. Простыни как бумага. Слишком тихо. Когда лежишь. Слышно, как всё скрипит. Как сердце стучит.
Он не оборачивался.
— Я засыпаю только на полу. Так...спокойнее.
Брюс молчал. Долго. Джейсон уже почти пожалел, что сказал. Ожидал чего угодно – раздражения, нотации. Но услышал совсем другое.
— На полу ты спал, потому что боялся, что проснёшься, и всё исчезнет. Кровать, потолок, крыша.
Джейсон обернулся. Взгляд – настороженный, колючий. Но Брюс не смотрел на него. Он подошёл к стулу, поставил аптечку обратно в ящик.
— Я это знаю. Потому что сам когда-то так делал. После...
Он не договорил. Просто выдохнул.
— Но здесь всё остаётся. Даже если ты не веришь. Даже если хочешь разрушить первым, прежде чем разрушат тебя.
Джейсон не двинулся. Он стоял, словно примерз к полу.
— Я просил убрать. — упрямо бросил он.
Брюс взглянул на него. Спокойно, но с той суровой, невидимой твёрдостью, которая не нуждалась в силе.
— Нет.
— Почему?!
— Потому что она твоя. И ты этого боишься больше, чем всего, с чем дрался. — он сделал шаг ближе.
— Потому что теперь у тебя есть место. Есть комната. Есть кто-то, кто останется – даже если ты будешь ненавидеть его за это.
Джейсон слегка нахмурился. Сердце билось громко. Потому что это было слишком...правдой.
— Можешь спать на полу. Сколько хочешь. — Брюс развернулся к выходу.
— Но кровать остаётся.
Он остановился на пороге, словно хотел добавить что-то, но в итоге вышел, оставив за собой только мягкий щелчок двери и лёгкий запах антисептика в воздухе.
Войдя в свою комнату мальчик зыркнул на пастель с каким-то подозрением. Но в ту же ночь – переступил через себя и лёг на кровать.
Не сразу уснул. Но лежал на матрасе, с подушкой под головой. И с ощущением, что в доме, где всё слишком, наконец появилось что-то по-настоящему своё.