Прах и Лампа.

17 лет назад. Готэм. Один из преступных районов.

Мусорные контейнеры, запах мокрого асфальта, рваные плакаты на кирпичных стенах и темнота, которая здесь опускается чуть раньше, чем в остальной части города.
Мальчишка на вид лет одиннадцати, а может, двенадцати – не знал точного времени, но знал: пора. Наступил тот короткий момент между шумом дня и опасностями ночи, когда на улицах можно остаться незамеченным. Самый нужный момент. Он склонился над колесами, замершим в напряжении, как снайпер перед выстрелом. Одно неверное движение – пиши пропало. Но у него был опыт. Не в теории, а в выживании. И он умел действовать быстро.
Один щелчок. Второй. Руки работали молниеносно. Тело дрожало не от страха – от голода и ночного холода. Ему нужны были всего лишь колеса. Продаст их какому-нибудь барыге за углом – и сможет поесть. На недельку хватит.
Машина была словно монстр из кошмара: чёрная, массивная, с агрессивными линиями. Он знал, чья она. Конечно, знал. Но это был вызов. Глупость? Может. Но если повезёт, он станет легендой среди уличной шпаны. Осталось всего одно колесо, последнее и...
— Ты ведь осознаешь, что это бэтмобиль, верно? — раздался голос.
Он вздрогнул. Балонный ключ застыл в воздухе.
Голос был глубоким, низким, как грохот грозы вдалеке. Никаких эмоций, только ровная стена звука. Мальчишка поднял голову, но не сразу обернулся. Он знал этот голос. Все в городе знали, даже если не слышали.
Он медленно выпрямился, не показывая, как сжались пальцы, как дрожит живот. Потом сказал.
— А ты ведь осознаёшь, что припарковался в преступном переулке, верно? — дерзко. Резко. Почти вызывающе. Но внутри – страх. Холодный, липкий. Как всегда.
Тень вышла из темноты. Плащ развевался за спиной, лицо – маска, глаза – два белых огня, излучающие бесстрастие. Мальчик сглотнул, но остался на месте, не сбегал, а человек-миф с лёгкостью взял его за шкирку, как беспомощного щенка, не смотря на сопротивления мальчика.
— Я задам тебе этот вопрос в первый и последний раз. — голос стал тише, но от этого ещё страшнее.
Он замер. Сердце ударилось о грудную клетку.
— Ты голоден? — спросил Бэтмен.
Мальчик недоумевая проморгался.
Он ждал удара. Ждал, что его скрутят, потащат в полицию, передадут в руки системы, которой не было дела до таких, как он. Но – нет. Только этот вопрос. Без угроз. Без нажима.
— Чего?... — тихо и не до конца осознавая выдавил он.
Повторять Бэтмен действительно не стал, лишь чуть склонил голову. Почти по-человечески.
Мальчик не знал, что сказать. От неожиданности даже отпустил ключ, и тот со звоном упал на асфальт.
— Ты дрожишь не от холода. — спокойно добавил мужчина.
Мальчишка смотрел на маску и не знал, куда деваться. Его будто вывели на чистую воду, обнажили всё, что он скрывал. Уже во второй раз. И всё же, он не хотел сдаваться.
— Я не прошу подачек. — огрызнулся он.
— Я и не предлагал. — сказав это, Бэтмен отпустил его.
— Я предложил еду. И, возможно, шанс.
Тот хотел что-то ответить. Снова огрызнуться. Но в груди сжалось. Он не помнил, когда ел нормально. Когда не крал остатки из мусорки или не просил милостыню. Ему стало противно от самого себя.
— Пойдём. — сказал Бэтмен.
— Куда это? — настороженно спросил мальчик.
— На ужин. Потом подумаем, что с тобой делать дальше.
— А если я откажусь? — бросил он.
— Тогда ты останешься здесь. И, может, больше не получишь второго шанса.
Некоторое время он молчал. Плевать. Плевать на шансы. На всех. Все ведь бросали. Все предавали. Но...он вдруг задумался. Ночь. Крыша. Пирог. И девочка, которая ничего не спрашивала, но понимала. "Только не забывай – люди, которых ты встречаешь, не всегда случайны." Как бы он не хотел этого признавать, но...вдруг это действительно так? С того самого раза он больше её не видел, хотя приходил часто. Ждал долго. В какой-то степени, кажется, жалел, что отпустил её так быстро. Жалел, что умудрился не спросить её имя или сказать своё.
Желудок снова болезненно сжался, выудив из воспоминаний. Он посмотрел на Бэтмена. Внимательно. И увидел не монстра, не чудовище. Только человека. Молчаливого, уставшего, но не равнодушного.
Он сделал шаг. Потом второй.
— Только если ты не расскажешь никому. — буркнул он.
— Если кто-то узнает, что я пошёл с тобой из-за еды – я ведь тебя найду.
Бэтмен спокойно кивнул.
В этих словах не было насмешки. Только согласие. И нечто, что он давно не слышал от взрослых: уважение.

Так и началась их история. Не с упрёка. Не с наказания. А с вопроса: "Ты голоден?"

Готэм. Наше время. Бывший автосервис, ныне – убежище на окраине Готэма.

Полуразваленное помещение, а за его ржавыми воротами – вечерняя сырость города. Внутри пахло пылью, железом и гарью. Лампа под потолком трещала, будто вот-вот сгорит.
Двое молодых – один с хулиганской короткой стрижкой и блеском самоуверенности в глазах, второй – понурый, но цепкий – сидели на пустом ящике. Парни перекидывались сигаретой. Похоже, город ещё не успел в них вцепиться. Говорили легко, лениво.
Старший – мужчина с вдавленным шрамом на щеке и черными ногтями от постоянной работы с механизмами – молча чинил паяльник, пока разговор не задел то, чего лучше не трогать без надобности.
— Ну и кто он, этот ваш Колпак то а? — фыркнул коротко стриженный, подкидывая гайку и ловя её.
— Просто ещё один городской псих, который вдохновился Бэтменом?
— Очередной ночной шериф. — поддержал второй, усмехаясь.
— У нас тоже один такой был. Кричал, что очистит улицы. А потом сам в наркоту влез.
Старший не сразу ответил. Он проверил контакт, хмыкнул, включил паяльник, и только потом, не поднимая глаз, сказал.
— Он не псих. Он расчёт. Искупление.
Один из парней фыркнул.
— Да ладно тебе, старик. Один человек – и чё весь город то трясётся? Это ж бред. Что он может? У него армия? Бэтмобиль? Личный самолёт?
— Сверхспособности. — шутя усмехнулся второй.
Старший выключил паяльник. Встал, потянулся, кряхтя, будто бы разговор его утомил.
Он посмотрел на парней, как глядел бы на детей, играющих с ножом.
— Один, да не один. Вначале все его всерьез не воспринимали. И поплатились за это жизнью. Уже как восьмой год...улицы контролирует. — сказал он наконец.
— В вашем городе – свои игры. Тут – Готэм. Если вы не слышали тихого выстрела в два часа ночи, если вы не видели, как Черная Маска переписывает районы...Ни разу не встречали молчание, когда в разговоре произносится слово "Колпак" – значит, вы ещё не жили здесь по-настоящему.
Один из парней хмыкнул, но уже без уверенности.
— Мы не из трусов, если ты об этом…
— Не об этом. — перебил старший.
— Ты спросил – кто он? Я скажу. — он наклонился ближе.
— У него на поводке страх. На спине – смерть. В руках – твоя ошибка.
Один из парней покачал головой, смеясь.
— Вам, Готэмским, только басни и сочинять. Ходячие фантазёры. Придумают же такую ересь...
Старший разозлился, грозно ударив кулаком по столу.
— Я видел его! Я слышал его. И был свидетелем одной из расправ. Не вы, самоуверенные бестолочи, а я!
Они молчали. Уже не улыбались.
Другой что побледнее – поинтересовался.
— Но почему его боятся больше?
Старший затянулся, выдохнул медленно, и спустя полминуты – сказал.
— Понимаешь, парень, если на районе появляется Бэтмен – тебе хреново. Очень хреново. Но если Колпак...ты труп. Просто ещё не знаешь об этом. Бэтмена нельзя недооценивать, но он...даёт второй шанс. Колпак – нет. Ты сделал что-то не то – и он уже здесь. Иногда он даже не стреляет сразу. Смотрит.
Так, будто уже знает, что ты скажешь, как оправдаешься, как будешь орать.
Тот, что посмелее, вдруг выдал.
— Чушь. Он ведь пощадил Тони.
Старший усмехнулся – почти жалобно.
— Кажется, ты не понимаешь, сынок. По-настоящему страшно – когда он тебя не убивает. Если Колпак тебя и пощадил – ты всё равно труп. Просто с задержкой, потому что от тебя пока ещё есть польза. Спроси у своего Тони, что ему пришлось пережить. Вряд-ли при встрече он просил у него автограф и пищал от радости. Теперь это не жизнь...Это бытие. Сечёшь о чем я? Этот Тони сейчас сидит в ванной, часами. Свет не выключает.
Парни переглянулись. Один кивнул, будто нехотя признал – что-то в этом есть.
— Пораскинь мозгами. Если сама Смерть от него отступила – зачем тебе с ним ссориться? С нежитью не спорят, сынок. Запомни это. Особенно, если она вернулась не по доброй воле.
Парни вновь переглянулись, но на этот раз – хмуро.
— В каком это смысле "Смерть отступила"? В смысле "нежить"? — поинтересовался второй с некой настороженностью. Или страхом.
Но мужчина прижал указательный палец к губам.
— Чш-ш-ш. Об этом говорить нельзя. Он услышит.
Повисла пауза, но второй не выдержал и тихо спросил.
— Старик, ты правда думаешь, он просто человек?
— Я не знаю. Никто не знает. — сказал старший.
На лице его дрогнула болезненная усмешка.
— Красный Колпак – как проклятие, вызванное шепотом. И знаете, что хуже всего?
Парни ждали. Уже без усмешек.
— Ты сам начинаешь верить, что заслужил это проклятие.

Тишина.

Кто-то прошёлся по крыше – просто кошка, возможно. Но оба парня вздрогнули.
Один машинально поправил куртку. Другой – потянулся за пистолетом.
И в этом молчании, на несколько секунд, никто не пытался спорить.
Никто не пытался пошутить.
Никто не сказал "страшилки для новичков". Не усмехнулся.
Они просто замолчали.
И впервые – посмотрели на город иначе. Ведь именно здесь байки – новости, которые не успели записать.