Живое
Мир вокруг нас горел.
Не просто огнём.
Не просто войной.
А чувствами.
Страхом.
Болью.
Город Имбрилов больше не был местом проклятых.
Он стал столицей новой веры.
Веры в разрушение старого мира.
И возрождение нового.
Когда мы вошли внутрь храма, где когда-то хранились руны равновесия, я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось.
Теперь там стоял алтарь Альберта.
Его имя вырезано на стенах.
Его образ — в каждом глазу.
Его голос — в сердце каждого Имбрила.
— Он уже стал легендой, — шепнул Максим. — Даже раньше, чем мы боялись.
— Нет, — ответила я. — Он стал тем, кем всегда хотел быть.
Лидером.
Избавителем.
Символом.
Альберт стоял на балконе, освещённый факелами, которые теперь назывались «светом правды». Толпа собралась внизу — тысячи глаз, смотрящих на него. Слушающих. Жаждущих.
> *"Вы были изгнаны за то, кем родились."*
> *"Вам говорили, что вы чудовища, но вы знали, что это ложь."*
> *"Я тоже был изгнан. За любовь. За выбор. За желание быть больше, чем граница между светом и тьмой."*
Его голос звучал красиво. Но холодно.
Как будто он повторял слова, которые ему подсказывала не только совесть.
Но и она.
**Ева.**
Она была рядом.
Не на виду.
Не в теле.
Но её присутствие ощущалось в каждом его слове.
Когда мы наконец оказались внутри, Ваинн замер.
Он смотрел на стену, покрытую рунами.
На портреты тех, кого Альберт потерял.
На одно место, которое было особенным для них обоих.
—Это была наша комната, — произнёс он. — Мы провели здесь годы. Говорили о мире. О том, как изменить всё. Как сделать так, чтобы никто не был разделён.
— Что случилось? — спросила я.
— Я увидел, как он начал терять себя.
Как он начал верить, что только через силу можно создать порядок.
И тогда я попытался его остановить.
Он вошёл без предупреждения.
Альберт.
Чистый.
Холодный.
Словно он знал, что мы будем здесь.
— Вы пришли, — произнёс он. — Неужели думали, что сможете меня остановить?
—Я пришла, чтобы напомнить тебе, кто ты, — сказала я.
— Я знаю, кто я, — ответил он. — Лидер. Воин. Избавитель.
— Нет, — возразила я. — Ты сын Касилии.
Ты человек, который ждал, что мать остановит его.
Ты тот, кто просил Софию не рассказывать Ваинну о его планах.
Ты тот, кто **плакал**, когда понял, что она мертва.
Альберт замер.
Его лицо стало каменным.
Но я продолжила:
— Ты не хочешь войны.
Ты хочешь, чтобы тебя услышали.
Чтобы тебя приняли.
Но ты выбрал не путь свободы... а путь Евы.
— Заткнись, — процедил он.
— Почему ты позволил ей взять тебя снова? — спросила я. — После всего, что она сделала с твоей матерью. После Элизы. После Софии.
— Она дала мне силу, — ответил он. — Такую, какой я никогда не имел.
— А я давала тебе время, — сказала я. — Я верила в тебя. Даже когда ты скрывался.
Даже когда ты играл роль школьника.
Я верила, что ты можешь быть другим.
Он сделал паузу.
Затем медленно поднял взгляд.
— Ты не должна была быть частью этого, — произнёс он. — Ты слишком светлая для моего пути.
— Ты тоже был светлым, — ответила я. — Просто ты забыл об этом.
В этот момент заговорил Ваинн.
Его голос дрожал.
Не от страха.
От воспоминаний.
— Мы были вместе, — сказал он. — До того, как ты ушёл.
До того, как ты стал этим.
Альберт замер.
Его глаза сузились.
Но в них мелькнуло что-то другое.
Что-то живое.
— Мы строили мир, в котором не будет границ.
Мир, где ты мог бы быть собой.
Где я мог бы быть с тобой.
— Ты отказался от этого, — ответил Альберт. — Когда ты предал меня ради закона.
— Я не предавал тебя, — Ваинн сделал шаг вперёд. — Я пытался спасти тебя от неё. От Евы. От её влияния.
— Но ты не спас меня, — Альберт чуть опустил голову. — Ты оставил меня одного. Без силы. Без любви. Без цели.
Он посмотрел на меня.
Потом на Ваинна.
Его глаза начали менять цвет.
Становиться человечнее.
— Я не хотел этого, — прошептал он. — Я не хотел стать таким.
— Тогда остановись, — сказала я. — Сейчас.
Альберт закрыл глаза.
Из-под век скатилась капля.
Не крови.
Не пота.
**Слеза.**
Он не плакал с тех пор, как потерял Элизу.
С тех пор, как София перед смертью сказала ему: *"Ты не такой, как они думают. Ты просто потерян."*
— Я не могу, — прошептал он. — Я уже слишком глубоко.
— Тогда дай нам вытащить тебя оттуда, — Ваинн протянул руку. — Позволь мне спасти тебя. Хотя бы частично.
— Я не могу, — Альберт отступил. — Потому что я уже не человек.
Я — сосуд.
И если я остановлюсь... она уничтожит всех вас.
— Тогда пусть умру я, — сказал Ваинн. — Но не ты.
Альберт посмотрел на него.
И впервые за долгое время — **не смог сдержать эмоции.**
— Почему ты не остановил меня тогда? — прошептал он. — Почему не взял с собой?
— Потому что я думал, ты справишься сам, — ответил Ваинн. — Потому что я не хотел быть для тебя грузом.
— Ты был всем, что у меня было.
Он отвернулся.
Но не ушёл.
Он остался.
Слушал.
Сопротивлялся своей судьбе.
— Он не один, — Максим внимательно следил за дверью. — Они идут.
И он оказался прав.
Из тени вышла Ева.
Стирая с его щек последнюю слезу.
— Трогательно, — сказала она. — Очень трогательно.
Но это конец вашей истории.
А начало нашей.
Альберт закрыл глаза.
Её рука легла на его плечо.
И я почувствовала — **связь между ними стала плотнее.**
Он не просто подчиняется ей.
Он становится ею.
Частично.
Но достаточно, чтобы начать войну.
— Мы должны уходить, — сказал Максим. — Пока он не потерял окончательно контроль.
— Нет, — ответила я. — Он всё ещё может услышать нас.
— Он не может, — Ваинн положил руку мне на плечо. — Он уже выбрал.
— Нет, — я посмотрела на Альберта. — Он всё ещё колеблется.
— Потому что ты рядом, — ответил он. — Только ты можешь заставить его вспомнить, кем он был.
И тогда я сказала то, что, возможно, не должна была говорить.
— Если ты сделаешь это, — произнесла я, — если ты начнёшь войну...
Ты потеряешь не только себя.
Ты потеряешь её.
**Фемиду.**
Альберт вздрогнул.
Ева напряглась.
Она знала: это имя — **его слабость.**
— Она всё ещё в тебе, — добавила я. — Не как богиня.
А как **любовь матери**, которая хотела, чтобы ты выбрал другой путь.
Альберт опустил голову.
Из его глаз покатились слёзы.
Не простые.
**Золотистые.**
Слёзы ангельской крови.