Кёльнский собор
Ночью мы ушли.
Не через самолёт. Не через обычный путь.
Через портал, созданный Ваинном из света и крови.
Он выглядел почти как зеркало — только вместо отражения в нём была ночь, луна и чужой город.
— Это будет больно, — предупредил он. — Порталы на основе двух миров всегда рвут душу пополам.
— Тогда пусть разорвёт меня окончательно, — ответила я. — Я уже не та, что была раньше.
Виктория бросила на меня странный взгляд. Почти жалость. Но ничего не сказала. Только шагнула первой.
Я за ней.
И, наконец, Ваинн.
Мир качнулся. Мы вывалились на улицу, где воздух был плотным от холода и запаха старого камня. Фонари над головой мерцали, будто тоже помнили о временах, когда ангелы ступали по Земле.
Перед нами возвышался **Кёльнский собор**.
Огромный. Чёрные и серые стены, покрытые рунами, которые можно было заметить только при определённом свете. Он больше не был просто храмом. Теперь это был **центр эльтириалов**, место, где хранились записи, суды и память о тех, кто нарушил закон равновесия.
— Мы внутри? — спросила я, глядя на него.
— Нет, — ответил Ваинн. — Мы ещё не там. Собор — лишь вход.
Нас провели внутрь через потайной ход. Через подземную часовню, где некогда служили первые эльтириалы. Там, внизу, всё было иначе.
Свет шёл не от ламп.
А от камней.
Камней, впитавших частичку ангельской магии.
— Здесь всё началось, — произнесла Виктория, когда мы спускались по лестнице, высеченной в скале. — Именно здесь Фемида давала свои последние указания. И именно здесь проходил суд над теми, кто пытался вернуть Альберта.
— И что они решили? — спросила я.
— Что если он снова появится, его нужно уничтожить. Даже если это значит — войти в заточение самим.
Ваинн замолчал. Его лицо стало каменным.
— Моя мать... она тоже была здесь.
— Да, — ответил Виктория— Она просила их простить Альберта. Просто потому, что он был сыном любви, а не войны.
— Они отказали ей?- Поинтересоваться я.
— Да.
И после этого она начала действовать сама.
Нас привели в **архив**. Огромное помещение, освещённое мягким светом, исходящим из стен. Книги были не на полках. Они парили в воздухе. Каждая — с печатью одного из богов.
— Вот запись Последнего Суда, — Виктория протянула мне пергамент, обрамлённый золотом. — Если хочешь знать правду — читай.
Я взяла его в руки. Он был горячим. Живым.
> *"День Суда. Место: Кёльнский собор. Участники: представители эльтириалов, хранители закона, голос Фемиды.*
> *Обвиняемый: Лоренц, бывший воин, предавший клан ради новой веры. Обвинение: помощь Альберту в побеге из заточения. Приговор: вечное изгнание. Имя стёрто из летописей.*
> *Но... есть вопрос. Есть сомнения. И есть один голос, который звучал против: София Романова."*
Я замерла.
— Она пыталась его защитить? — прошептала я.
— Да, — сказал Ваинн. — Она говорила, что Альберт может быть спасён. Что он не потерял себя. Что если дать ему шанс, он сможет найти путь к равновесию.
— А остальные?
— Они проголосовали против. Её мнение было единственным, которое не совпадало с решением большинства.
— И тогда она ушла.
— Да, — Ваинн кивнул. — И вскоре её не стало.
— А что говорит Фемида? — спросила я. — Она же тоже была на этом суде.
Виктория и Ваинн переглянулись.
— Её голос был самым странным, — ответила Виктория. — Она не сказала ни «за», ни «против». Лишь одно:
> *«Тот, кто родился между двумя мирами, будет искать третье».*
— Третье? — переспросила я.
— Третий путь, — сказал Ваинн. — Альберт всегда его искал. А теперь, возможно, нашёл.
Пока мы ещё находились в подземелье, нас прервал звук.
Лёгкий щелчок.
Шаг.
Кто-то был рядом.
— Мы не одни, — Виктория положила руку на рукоять клинка.
Из тени вышел человек.
— Вы задавали слишком много вопросов, — сказал он. — Значит, вам нужен ответ.
— Эдгар? — Ваинн сразу узнал его. Его голос стал холоднее, чем раньше. Почти ледяной.
— Привет, Ваинн, — улыбнулся мужчина, будто они были знакомы не просто понаслышке. — Долго не виделись.
Я замерла.
Это имя...
Оно мне было знакомо.
Мои глаза встретились с его лицом — высокий, широкоплечий, в чёрном плаще с серебряной застёжкой. Тёмные волосы, строгие черты, взгляд, полный знания.
И вдруг я вспомнила.
— Я тебя знаю, — произнесла я, почти шёпотом. — Ты был там... в первый день школы. Когда меня чуть не убили те парни. Ты стоял рядом с Ваинном. Но я думала, что ты один из его друзей.
— Не совсем, — ответил Эдгар. — Скорее, наблюдатель. И защитник, когда это нужно.
Ваинн сделал шаг ко мне.
— Ты была тогда слишком потрясена. Ты не запомнила его. Но он был там. Он всё время где-то рядом.
— Почему?
— Потому что я знаю больше, чем они тебе говорят, — сказал Эдгар. — И потому что я всегда следую за судьбой, а не за людьми.
Ваинн сжал кулаки. Его плечи напряглись.
Он не забыл, что сделал Эдгар.
— Ты сдал мою мать Небесам, — сказал он тихо, почти шёпотом. — Она пыталась сохранить баланс. А ты предал её ради их порядка.
— Я не предавал, — ответил Эдгар спокойно. — Я сделал то, что должен был сделать. Фемида вмешалась в дела людей. Она нарушила закон. И если бы я не доложил... её бы нашли другие.
— Она бы не пошла против них, — процедил Ваинн. — Она просто хотела остановить войну.
— Иногда для этого нужно жертвовать даже собой, — Эдгар посмотрел на него с холодной уверенностью. — Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни был.
Теперь я понимала: эти двое — не просто знакомые.
Они — враги.
Даже если идут одной дорогой.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, стараясь не дать себе утонуть в хаосе воспоминаний. — Почему ты дал мне запись матери?
— Потому что ты начала видеть правду, — ответил Эдгар, протягивая мне коробку. — А когда это случается, становится опасно.
— Ты работаешь на эльтириалов? — спросила Виктория, нацелившись на него взглядом.
— Работаю, — признал он. — Но не так, как ты думаешь.
— Тогда скажи нам, — потребовал Ваинн. — Кто помог Альберту сбежать?
— Лоренц, — ответил Эдгар. — Но он действовал не один. Кто-то из Кёльна ему помог.
— Кто? — спросила я.
Эдгар немного усмехнулся.
— Это тебе предстоит узнать.
Он сделал паузу. Посмотрел на меня.
— Ты ведь помнишь, как всё началось, Анна? Как тебя спасли? Как ты потеряла память о том дне?
— Да... — прошептала я. — Но почему ты был там?
— Потому что я знал: ты — ключ.
И что рано или поздно всё снова начнётся.
С тобой.