Через тернии к звёздам (18+)

Дамиано

— Дами, ты уверен, что не хочешь есть? Ты сегодня целый день был на работе, — Джорджия садится рядом со мной на диване в гостиной номера в отеле.

— Я перекусил по пути, не переживай. Сегодня вечером мне придётся отлучиться. Хочу заехать в магазин за новым ноутбуком, мой уже не выдерживает натиска презентаций.

— Ты стал таким занятым… Часто приезжаешь поздно вечером. Сильно устаëшь, наверное?

— Работа сама себя не сделает, — смотрю на часы. Рейс Маттео через двадцать минут. Виктория не просила забирать еë, сказав, что доедет на такси и не будет нигде задерживаться. Утверждала, что Эдвард не может узнать время посадки, ведь с Тео он не общается. Я всë равно встречу еë. — Мне нужно идти.

Не прикоснувшись к девушке, встаю с дивана и иду на выход. Нужно дождаться хотя бы посадки на самолëт, чтобы позвонить Виктории. Она сейчас явно не в настроении разговаривать со мной, ибо рассказывала о своей безграничной любви к Маттео. Говорила, что ей тяжело думать о предстоящем расставании.

Выхожу на улицу и сразу закуриваю, идя к машине. Подъеду заранее, чтобы с ней уж наверняка ничего не стряслось.

Сев в кабриолет, делаю тягу и беру в руки телефон. Нахожу номер девушки и слышу лишь гудки. В аэропорту бывает шумно, поэтому она может попросту не услышать. Звоню несколько раз и, наверное, шестой звонок всë же принимается. Я выдыхаю с облегчением и начинаю говорить как сильно волновался.

— Всë в порядке. Не буянь, ты на громкой связи, дома поговорим. Я сейчас с подругами на ночëвке. Мы едим пиццу с ананасами, мою любимую, помнишь? — в этот момент все органы во мне переворачиваются и, если бы я был человеком, то обязательно задержал бы дыхание.

Я не успел.

Блять, почему я сразу не подумал о том, что Эдвард мог караулить и целый день, если бы хотел причинить вред Виктории?! Я не хочу, чтобы из-за меня вновь пострадала дорогая мне девушка. Не сегодня, не сейчас. Никогда, сука!

— Ты далеко? — искренне надеюсь, что она хотя бы видит где находится. Что знает. Я должен еë найти.

Мне никогда не хотелось убить кого-либо так сильно, как сейчас. Эдвард больше не познает чувства свободы. Блять, я не позволю.

— Проводила Тео и сразу уехала к Софи, — уехала. Она едет или еë уже увезли?

Стараюсь успокоиться и просто думать. Надо думать что делать.

Не так давно, сидя у неё дома, мы решили скачать приложение, что отслеживали бы наши телефоны. На всякий случай.

К сожалению, настало время им воспользоваться.

— Я понял. Увидимся позже, я буду не один.

— Увидимся.

Тут же захожу в нужное приложение и вижу, что еë увозят куда-то от города. У меня нет свободной минуты. Я должен прямо сейчас что-то предпринять.

***

— Мою знакомую похитили! — с этими словами я врываюсь в отдел полиции и на меня тут же устремляются взгляды. — Еë похитил Эдвард Риччи. Он может еë убить, блять!

— Подождите, Вы можете объяснить?

— Не могу! Еë нужно спасать, неужели не понятно?! Они увозят еë за город! Только подъехать нужно тихо. Чтобы они не разбежались. Давайте быстрее, прошу!

Мужчины идут к машине и кто-то из них звонит в службу скорой помощи. Меня просят показать координаты и все мы на большой скорости отправляемся за город. Штрафы меня сейчас вот никак не волнуют.

Время, как назло, тянется мучительно долго. Я видел, что машина уже не едет. Они что-то делают с ней. Волнение сжирает полностью, а нервы сдают. Сильно сжимаю руль, когда вспоминаю лицо этого ублюдка. Челюсть сжимается до боли, костяшки пальцев белеют, газ вдавлен в пол, пока мы едем по трассе.

Быстрее. Быстрее. Быстрее.

Нам приходится останавливаться за несколько десятков метров от нужного места.

Чтобы не услышали.

***

Виктория

— Не дëргайся! — меня ставят на ноги и ведут куда-то. Я слышу шаги позади. Эдвард точно не один. Он просто не приехал бы один.

Толкнув, меня прибивают спиной, кажется, к дереву. От сильного удара из лëгких выбивается весь воздух и я не могу вдохнуть ещë несколько секунд. Меня привязывают.

Дамиано приедет… Дамиано скоро спасëт меня… Он будет не один.

Не один.

— Снимите повязку, — даëт команды Эдди. Кто-то опустил ткань с глаз на шею, но я не желаю открывать глаза. Я не хочу видеть лицо этого ублюдка. — Посмотри на меня, принцесса. Ну же?

Худые пальцы с силой сжимают подбородок, задирая голову вверх. Я всë ещë ему не подчиняюсь.

— Смотри на меня, сука! — резкий звук пощëчины разрезает воздух, а место удара начинает гореть.

Нужно досчитать до десяти. Как учил папа при панических атаках.

Раз.

— Конченная шлюха! — удар кулаком, снова по лицу. Возможно мне кажется, но по лицу течет что-то горячее. Наверняка кровь.

Два.

Он рвëт мою футболку, оголяя грудь. Кто-то хватает меня за шею, сильно вжимая затылок в ствол дерева.

Три.

Противные ладони слишком сильно сжимают груди, при этом ядовито смеясь. Уверена, что от его пальцев останутся синяки, которые будут напоминать об этом ещë долго.

Лучше бы меня убили прямо сейчас.

Четыре.

— Нравится? — его голос прям у уха. Что-то холодное, видимо, лезвие, касается тела и спускается вниз. Возможно, остался неглубокий порез потому, что щиплет.

Пять.

Снова удар. Снова по лицу. Я терплю. Ни звука. Ни одной слезинки.

Я терплю.

Шесть.

— Как давно ты стала девочкой по вызову? — его грязные ладони скользят по всему телу, отчего хочется блевать.

Желудок отзывается спазмами, а к горлу подкатывает ком.

Семь.

— Ну же, открой глаза, любимая, — приторный голос совсем рядом и его губы на моих.

Восемь.

Укус. Металлический привкус на языке. Он отстраняется.

Девять.

— Ты никому не нужна, кроме меня, помнишь?

Десять.

— Мне нужна.

Резко распахиваю глаза и вижу Дамиано. Он стоит рядом с полицейскими, что держат в руках оружие.

Эдвард и ещë двое парней сразу сдаются. Их вяжут и уводят, а Давид мгновенно подходит ко мне, разрывает верëвки и я обессилено падаю в его объятия, начиная плакать навзрыд.

— Всë хорошо. Теперь, — он крепко меня обнимает и целует в макушку.

Кто-то укрывает пледом мои плечи и Дамиано отстраняется, чтобы закутать меня полностью.

— Прости, что меня не было рядом, — целует в лоб, целует в щëки. Снова прижимает к себе. А я даже слова сказать не могу, захлëбываясь собственными слезами. — Пойдëм, милая, — он подхватывает меня на руки и несëт к карете скорой помощи, что уже подъехала.

Меня осматривают на наличие повреждений, обрабатывают раны и заклеивают разбитую бровь. Меряют давление, проверяют на что-то ещë, но я так устала, что не в силах запомнить даже действия присутствующих.

Меня тошнит, я хочу спать, я хочу плакать.

Прихожу в себя только в машине, укутанная тем же пледом. Рядом сидит Дамиано. Он напряжëн. Вижу, как сильно он порой сжимает руль, а потом ослабляет хватку.

— Дамиа… — полностью сказать не получается. Закашливаюсь от сухости в горле и Давид тут же протягивает мне бутылку воды. Делаю несколько глотков и выдыхаю. — Спасибо. За всë.

— Отдохни. До твоего дома ещë долго.

Я знаю, что сейчас не засну. В голове крутится всë, что произошло двадцать минут назад. Удары, кровь…

Кровь.

— Дамиано, ты сдержался? Я имею ввиду… Мне же рассекли бровь и…

— Я бы не позволил себе… Ты понимаешь, — киваю и закрываю глаза.

***

По приезде домой никто не проронил ни слова. Дамиано был рядом. Просто. Без каких-либо разговоров. Его присутствия было достаточно.

— Может, хочешь сходить в душ? — тихим, хриплым от долго молчания, голосом спрашивает он и я киваю.

Взяв свежие чистые вещи, я захожу в ванную комнату и включаю горячую воду. Снимаю одежду и становлюсь под струи воды. Каждая капля обжигает кожу, по телу бегут мурашки от такого кипятка, а я лишь сажусь, притягивая колени к груди. Слëзы ледяные по сравнению с водой.

Даже такая боль не заглушает адского пламени в груди, что разносится по венам с кровью. Больно. Тяжело. Невыносимо.

Разум затуманен, я даже не осознаю своих действий. Чувствую, что больно. Везде. Внутри, снаружи. Сильный крик будто сам вырывается из самого солнечного сплетения. Я пытаюсь выплеснуть всë то, что скопилось терпением издевательства.

Зарываюсь пальцами в волосы и сильно сжимаю. Отрезать бы их нахер!

— Нормально иди! — чья-то сильная рука наматывает волосы на кулак и ведëт за них куда-то.

— Виктория, ты что… — продолжения не слышу. Ложусь в ванную и закрываю лицо руками, продолжая плакать. Спина больше не горит от сильного потока горячей воды, а на грудь падает полотенце, прикрывая наготу. — Тебе нужно отдохнуть.

Отрицательно мотаю головой, вновь, плача в голос. Я не могла даже подумать, что это так повлияет на меня. Но меня могли изнасиловать. Он мог убить меня, в конце концов. Это ужасно. Не с кем разделить эту боль. Никто не поймëт.

— Нет… — тихо. Голос охрип от недавнего крика. — Я ужасна.

— Ты прекрасна.

— Я предала его! Его чувства! Я его обманула… — убираю руки от лица и смотрю в потолок, пока подбородок дëргается от рыданий.

— Разве это даëт ему право издеваться над тобой? Он ничтожен. Слаб.

— Я… Я нен-ненавижу себя… — заикаясь, проговариваю я, но вижу, что Дамиано лишь качает головой.

— Всë в порядке.

Нахожу в себе силы встать и, накинув на себя лëгкий халат, иду в комнату. Давид плетëтся за мной. Следит за каждым действием.

Я беру ножницы и становлюсь напротив зеркала. Не задумываясь отрезаю добрых двадцать сантиметров с обеих сторон и смотрю на себя.

— Помочь? — холодные пальцы аккуратно касаются моей руки, в которой я продолжаю держать ножницы, и я спокойно подаю их ему.

Дамиано ровняет весь хаос на голове, что я устроила, а я не отвожу взгляда от себя.

— Тебе нравится?

— Мне стало легче. Совсем немного.

— Я завтра обязательно отвезу тебя в больницу. Мне не нравится, что ты сидела под таким кипятком. Совсем с ума сошла?

Резко оборачиваюсь к парню и смотрю прямо в его глаза.

— С ума сошла? Дамиано, мне больно… Мне страшно, чëрт возьми! Ты обещал меня защитить! Так в чëм твоя проблема? Где ты был?! — ударяю его кулаками по груди и снова срываюсь на рыдания. — Где ты был в самый нужный момент, Дамиано?! Я тебя ненавижу, ясно?! Ненавижу! — он хватает меня за запястье и прижимает к себе.

Становится трудно дышать. В ушах шумит кровь, а в глазах темнеет. Хватаюсь за рубашку Давида, но он и так крепко меня держит.

— Виктория, сделай вдох. Медленно, давай, посмотри на меня, — слышу, как сквозь толщу воды, но всë-таки вновь поднимаю взгляд на его янтарные и смотрю, как завороженная, делая всë то же самое, что и он. Следую за его голосом, словно иду на свет во тьме.

— Я знаю, что виноват, — в его взгляде читается такая невыносимая боль… Мне становится его ужасно жаль. Понимаю же, что он не смог уберечь девушку однажды и сейчас… Я сделала ему больно специально. Блять, просто, чтобы он понял каково мне, но…

— Я ужасный человек. Прости, я… Каролина… Мне жаль.

— Я правда виноват.

— Нет! Нет, я… Я сказала…

— Помолчи, — резко, грубо, без пререканий. Он отпускает меня и через минуту приходит со стаканом мутной воды в руках. — Здесь снотворное. Я знаю, что спокойный сон тебя не посетит сегодня и это должно помочь. Выпей.

Делаю так, как говорит Давид и, пока действие не началось, иду к шкафу и надеваю нижнее бельё. Дамиано выходит из комнаты, когда я переодеваюсь. Стоя напротив зеркала, я только и делаю, что рассматриваются ужасные синяки и тонкий красный след от ножа. Непрошенные слëзы вновь застилают глаза и я просто накидываю огромную футболку, что оставил Тео. Ложусь на кровать. Зову Дамиано.

— Ты… Можешь побыть со мной, пока я не засну? Мне… тревожно быть одной.

— Конечно, — он ложится рядом со мной и я, как настоящая дура, пялюсь на его глаза, скулы, волосы, губы.

— Можешь снять…? Линзы, — он кивает и делает так, как я прошу. Сердце замирает, а потом начинает стучать с новой силой, наровя выпрыгнуть из груди. Яркие красные радужки смотрят так пронзительно, что кровь стынет в жилах… — Очень красивые глаза.

— Не красивее твоих, — он вновь надевает линзы и переводит взгляд на меня.

Не думая ни секунды, я прижимаюсь к боку Давида, кладя голову ему на грудь. Он гладит меня по влажным волосам, по плечам, по спине. От его холодных касаний по коже бегут мурашки, но к этому можно привыкнуть.

— Сладких снов, Виктория, — убирает прядь волос с лица и я закрываю глаза, позволяя себе погрузиться в сон.

С ним безопасно. С ним комфортно. С ним хорошо…

***

— Виктория, — тихий знакомый голос, слабое поглаживание по голове, всë те же ледяные касания. — Доброе утро, уже четыре часа дня.

Я прищуриваюсь от яркого света и приподнимаюсь на локтях, стараясь понять происходящее вокруг. Где Маттео? Почему рядом Дамиано? Что вообще было?

Воспоминания ледяной водой накатывают с головы до ног и я падаю обратно лицом в подушку.

— Вставай, я приготовил тебе поесть, — он гладит икры и встаëт с корточек, уходя, вероятно, на кухню. Я нехотя поднимаюсь с мягкой и тëплой постели. Сонная плетусь на запах лазаньи.

— Спасибо большое, — лёгкая улыбка касается его губ и он наблюдает, как я, почти ныряя носом в еду, пытаюсь покушать.

— Сегодня должна приехать Вероника. Твоя сестра, да?

— Стой, сегодня?! — я тут же просыпаюсь и вижу кивок Дамиано. — Дьявол… Только гостей мне сейчас не хватало! Ты останешься? Я одна не вывезу.

— Если ты хочешь.

— Спасибо…

Смущаюсь и опускаю глаза на обед. Давид берëт пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака и уходит на террасу.

Съев половину порции, я обессиленно выдыхаю. Кусок в горло не лезет. Спина болит и горит явно из-за вчерашнего чересчур горячего душа. Я бы не отказалась сейчас от какой-нибудь охлаждающей мази.

Оставив обед, я иду на террасу. Хочу быть ближе к Дамиано. Не хочу быть одна. Только не сейчас.

— Ты уже поела? — он сидит в плетеном чёрном кресле, закинув ногу на ногу. Между пальцами зажата сигарета, а в другой руке зажигалка. На этот раз чëрная.

— Половину. Аппетита совсем нет, — он кивает и я сажусь в кресло напротив. Нас разделяет только небольшой столик.

— Тебе очень идëт с короткими волосами. У тебя замечательные волнистые волосы, Виктория, — я отрицательно качаю головой.

— Не говори ничего. Не смей делать мне комплименты. Я не могу… Эдвард… Он…

— Не надо. Я понимаю. Прости.

На минут десять между нами, словно барьер, повисает тишина. Дамиано медленно курит, а я смотрю в небо, думая о своëм. О Маттео, который уже наверняка добрался до общежития. О Нике, которая должна скоро прилететь. Я ужасно соскучилась по сестре, но даже не представляю как рассказать ей о случившемся. Может, это лучше сделает Давид? Я половину не помню, от чего-то меня вообще начинает трясти, стоит только задуматься.

— Чем хочешь заняться? Чтобы отвлечься, — сразу уточняет он, а я лишь пожимаю плечами. Мне кажется, нет ничего, что смогло бы меня отвлечь. — Хочешь, я тебе почитаю?

— Давай. Я недавно купила новую книгу, пойдëм.

На полу лежат стопки различных книг. Большинство из них уже прочитано, но какая-то часть — совсем новые, нетронутые произведения.

— Давай эту, — Дамиано выбирает какой-то роман.

— Я его ещë не читала, поэтому… Почему бы и нет?

— Это любимая книга Каролины. Она перечитывала еë раз тридцать, — он смотрит на меня так, будто из него это вырвалось непроизвольно. Словно он не хотел этого говорить, но так вышло. — Извини, я…

— Не надо, всë в порядке, — сразу перебиваю я и мы вновь идëм на террасу. Потому что так хочу я, а Давид и перечить не смеет.

Помимо плетёных кресел на террасе также есть небольшой диванчик. Тоже плетёный. Тут всë в одном стиле. Я сажусь рядом с Дамиано, он открывает книгу, собирается начать и тут же замолкает.

Почему?

Я кладу ноги ему на колени и смотрю прямо на его истинно итальянский профиль, пока он не поворачивается ко мне.

— Мне так удобнее, — тихо и абсолютно невинно говорю я. Он ничего не говорит в ответ. Хриплый голос разносится по всей террасе, зачитывая пролог. Его ладонь ложится мне на ногу, а пальцы невесомо поглаживают кожу.

Так мы проводим минут сорок. Пока мне не становится холодно. Тогда Дамиано наводит мне горячий чай и приносит плед, укрывая.

Я не знаю что сейчас происходит между нам. Толстая стена френдзоны не даëт мне пробиться к его чувствам. Его взгляды, касания, объятия, слова… Всë говорит лишь о том, что он готов кричать о своей симпатии, любви. Как я.

Но вся проблема в том, что он молчит.

— «Я люблю тебя», — говорит он, стоя под сильным ливнем. Говорит совсем тихо, но она слышит. Оборачивается, и карие глаза впиваются в его голубые.

— Это так романтично… — мечтательно произношу я и он лишь усмехается. — Что? Всë ещë считаешь меня маленькой девочкой, окрылëнной любовью?

— Может быть.

Его сильная рука опускается к стопам и начинает массировать их, щекоча. Непроизвольно, но всë же смех вырывается и Дамиано улыбается вместе со мной.

— Весь день мечтал услышать твой смех. Мне жаль, что с тобой это случилось. Ты не заслуживаешь этого. Такая маленькая, хрупкая девочка… — он смотрит на небо и потом закрывает глаза. Ему не менее тяжело. — Мне так жаль тебя… Я, наверное, никогда не смогу сберечь никого.

— Ну перестань! — сажусь рядом и обнимаю его за плечи. — Ты помог мне своим присутствием. Спасибо, — между нашими лицами пара сантиметров. Глаза в глаза. Я уверена, что это подходящий момент для поцелуя. Для грëбанного начала!

Мы оба закрываем глаза и я собираюсь поцеловать его, тянусь к нему.

— Ты же в курсе, что так нельзя поступать, Виктория? — не хочу смотреть на него. Хочу почувствовать его ледяные губы на своих. Больше ничего.

— А я люблю нарушать правила, Дамиано.

Переложив руку ему на шею, я уже представляю этот нежный и одновременно страстный поцелуй.

Звонок в дверь.

— Дьявол! — ругаюсь я и отпускаю Дамиано из своих объятий.

— Не сегодня, милая, — он улыбается, оголяя белоснежные зубы, а я закатываю глаза и иду за ним.

— Виктория! Как я рада тебя видеть! — кричит Ника сразу, как только я открываю дверь. — Я так скучала! — набрасывается с объятиями и целует в щеку.

Мартин обнимает осторожно, словно боится навредить. Он явно всë никак не выкинет из головы тот наш разговор в аэропорту.

— Мартин, Ника, знакомьтесь. Это Дамиано, — поднимаю взгляд на парня и сама не знаю что мною правит, но с губ срывается наглая и глупая ложь. — Мой парень.

Примечания: работаю даже в свой день рождения 💪 (22.10)

Если в этой главе вам показалось, что вы наблюдаете кучу монотонных действий, то вам не показалось. Таким образом я пыталась передать кашу в голове Виктории. Еë состояние безысходности, стресса и шока. Никаких чувств, кроме боли. Только действия. Жаль еë, конечно, но Дамиано поможет ей справиться со всем, что с ней случилось и что она натворила, не удержав язык за зубами.

А может, это и есть начало? Начало чего-то большего.