Статуи

– Мне… Мне кажется, у вас там что-то произошло.

Сандро указал рукой чуть левее монастыря, и Джианни тоже заметил в том месте небольшую толпу. Он ускорил шаг, но Сандро остановил его.

– Не думаю, что мне стоит показываться сейчас. Ты иди, а я подожду где-нибудь поблизости.

Джианни кивнул и уже чуть ли не бегом припустил к знакомым фигурам, склонившимся над чем-то в высокой траве. Джип Эттори стоял с открытыми дверями неподалёку, словно его бросили впопыхах прямо на дороге.

Увидев сестру, Джианни замедлился, однако она не замечала его. Все взгляды были прикованы вниз. Джианни приблизился и, резко остановившись, чуть сам не осел на землю.

Эттори стоял на коленях, а в руках его было окровавленное тело Фабио.

Симонетта, отвернувшись, поддерживала Фаусто, склонив голову на его плечо. На её лице застыла маска глубокой скорби. Фьора рыдала, уткнувшись в грудь Уго, и тот тоже не мог сдержать слёз. Никто не мог, даже Мирелла. Ни для кого не было секретом, что они с Фабио не шибко ладили, постоянно придумывая, куда бы больнее ужалить, но сейчас она, пусть сдержанно, но вытирала с щёк слёзы, которые всё не хотели заканчиваться.

Словно почувствовав на себе взгляд, Мирелла повернулась в его сторону. Её лицо изменилось от нахлынувших эмоций, она дёрнулась было навстречу брату, но тут же остановила себя, замерла в нерешительности. Джианни тоже не знал, как себя вести. В конце концов, всхлипнув, Мирелла отвернулась, и тогда Джианни в один миг оказался рядом с сестрой и обнял её со спины. Мирелла прижалась к нему, схватила за руки и не отпускала их.

Эттори не замечал ничего вокруг себя. Он что-то шептал мёртвому другу, убирая с его лба пряди волос, и никто не мог расслышать, что он ему говорил. Он не чувствовал мокрых дорожек, стекавших по своим щекам, не видел, что все его руки и одежда были перепачканы кровью. Из груди рвался дикий крик, но на него не хватало голоса, не хватало дыхания. Казалось, будто весь мир сжимается до маленькой точки, до пустоты, чтобы затем взорваться в ослепительной вспышке смерти.

Фаусто был единственным, кто ещё держал себя в руках – по крайней мере, внешне. И тем не менее, он не сразу отреагировал, когда Джианни тронул его за плечо и наклонился ближе, чтобы он один мог услышать его вопрос.

– Что-нибудь можно сделать?

Фаусто взглянул на юношу и молча, едва заметно покачал головой.

Прошла, казалось, целая вечность, но никто из присутствующих не заметил её, не ощутил. Но в какой-то миг Эттори поднялся на ноги, и остальные тоже как будто вышли из забвения. Никто не хотел смотреть друг другу в глаза, словно чувствуя за собой какую-то вину, ответственность за происходящее, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывал он.

Голос Эттори был хриплым, низким, бесцветным.

– Нужно оставить тело здесь.

Фаусто кивнул, остальные не поняли.

– Почему? – спросил Уго. Он не мог заставить себя ещё хотя бы раз посмотреть вниз.

– Его будут искать. И найдут здесь, рано или поздно. Заброшенная пустошь, мало ли, как он мог тут оказаться. – Эттори говорил так, словно читал методичку к курсовым работам. – А раны… Раны вполне сойдут за звериные.

– А монастырь? Он же вот, тут, рукой подать.

– Проклятие Джакомо всё ещё действует. Монастырь не увидят. Но даже если и да, он всё равно заброшен.

Уго упрямо стоял на своём.

– Не могу представить, что мы просто бросим его так.

Эттори поднял на него взгляд, и Уго невольно подался назад.

– Придётся.

Мирелла потянулась к нему, но он движением плеча сбросил её руку и, не говоря больше ни слова, пошёл к развалинам.

Мирелла сидела в траве, подальше от прошлого места, и смотрела на вид, что открывался с холма. Ей не хотелось идти в монастырь вместе со всеми. Душу переполняло столько разных эмоций, что Мирелла почти физически ощущала, как отчаянно ей нужно привести их в порядок.

Джианни сел на землю рядом с ней. Их плечи почти соприкасались.

Солнце постепенно уходило к закату. На небе не осталось ни следа от недавних облаков, так что теперь солнечные лучи, не столь тёплые, но всё такие же успокаивающие, ласкали бледную кожу двух существ, которые больше не могли называть себя людьми. Им было много чего обсудить друг с другом, но они сидели молча, наблюдая, как плавно покачиваются травинки, желтеющие с приходом холодов.

А затем Джианни вытянул руку и переплёл пальцы сестры вместе со своими, как любил в детстве и как не делал уже очень давно.

– Помнишь, – тихо сказал он, – как ты отказалась идти без меня в школу, потому что я на год младше?

– Да, – ответила Мирелла. – Я такую истерику тогда закатила матери.

Она улыбнулась.

– И она вспоминала это потом до самого выпуска, – усмехнулся Джианни.

– Теперь это всё осталось в другой жизни.

Джианни почувствовал, как Мирелла задрожала, освободил руку и обнял её за плечо.

– Прости меня, – шептала она. – Мне никогда не искупить свою вину перед тобой.

– Глупости, – ответил Джианни, поглаживая её волосы. – Я не держу на тебя зла.

– Но почему? Почему?!

– Потому что я слишком хорошо тебя знаю, – пожал плечами юноша. – И потому что даже в твоих ошибках я готов сопровождать тебя до конца. А это не более, чем ошибка.

– Ты ведь ненавидишь это. Ты никогда бы не выбрал такой жизни.

– И что же, мне теперь потратить её на вечные сожаления и злость на самого близкого человека? Нет уж, спасибо.

Мирелла отстранилась. На миг её голос принял прежнее командное выражение.

– Эй, не забывай, что я тоже знаю тебя как облупленного. Что бы ты ни говорил, ты злишься.

Джианни вздохнул, признавая её правоту.

– Я справлюсь с этим. И направлю её в другое русло. Я не хочу терять из-за этого тебя.

Мирелла ощутила подступивший к горлу ком и поспешно положила голову на плечо брата.

– Что нам делать, – спросила она, – со всем этим дальше?

– А какой был план?

– Убежать. Но теперь я не хочу.

Джианни немного помолчал, рассматривая редкие дома, встречавшиеся в окрестностях.

– Ты права, может, нам действительно было бы лучше уехать. Но вместе. И не сейчас. Мы могли бы сделать это правильно. Закончить университет, чтобы родители были спокойны. А затем начать новую жизнь.

Лёгкий ветерок будто бы подхватил его слова и растрепал кучеряшки Миреллы.

– Хороший план, – сказала она. – Но нам придётся как-то выживать. Изворачиваться. Притворяться.

– Разве ты в этом не мастер?

– Да ты просто несносен!

– Я твой младший брат, мне полагается таким быть, – усмехнулся Джианни, отчего получил кулаком по коленке. – Ладно-ладно. Мы обязательно придумаем что-нибудь. В крайнем случае, кое-кто сказал мне, что в окрестностях водится много кабанов и косуль. Это крупные животные и, если научиться сдерживать себя, их кровь можно пить, даже не убивая.

– А яд?

– Думаю, что животные к нему, скорее всего, не восприимчивы. Ну, в крайнем случае, какой-нибудь кабан станет вампиром.

Мирелла засмеялась. Её белоснежные клыки сверкали в уходящих лучах солнца. Она смеялась исступлённо, почти до истерики, и через этот смех вырывалась наружу вся боль, что накопилась внутри.

Фаусто, Уго и Эттори долго думали над тем, что им сделать с Амори. В конце концов, было принято решение предать его окаменевшее тело земле. Оставлять его в монастыре в перспективе было рискованно, пусть никто бы и не признал в этом бледно-сером изваянии некогда живое существо. И всё же сначала они спустили Амори в подвалы – пусть крошечная, но ещё оставалась надежда на то, что в каких-нибудь свитках из запасов Фаусто отыщется упоминание подобного случая.

Мирелла и Джианни вернулись, когда солнце уже окончательно покинуло небо, и пришлось зажечь свечи, чтобы создать хоть какое-нибудь освещение. Им давно пора было возвращаться домой, однако они просто не в силах были уйти. Всем было холодно, даже вампиры дрожали и кутались в накидки и куртки.

Симонетта и Фьора в очередной раз пересказывали остальным всё, что видели. Джианни слышал этот рассказ впервые, а потому сидел очень сосредоточенный. Какая-то мысль бродила на задворках его сознания, и он раз за разом перебирал в голове мелкие детали, пытаясь ухватиться за какую-нибудь из них.

Он вдруг поднялся на ноги, прерывая Симонетту, и зашагал мимо скамеек взад и вперёд. Остальные с интересом воззрились на него.

– Вампир, не нуждающийся в крови, – рассуждал вслух Джианни. – Но всё-таки вампир. Черноволосый в голоде, пропитанный ядом и отдающий его жертве взамен на что-то иное. Что-то, что есть даже у другого вампира.

Он вздохнул.

– Существует несколько разновидностей, которые могут питаться жизненными силами. Без явных внешних атрибутов сложно понять, с кем именно мы имеем дело. Да и они могут быть обманчивы.

– Откуда ты знаешь? – спросил Уго.

– С того момента, как мы с Мири ввязались во всё это, я много чего изучил на тему вампиров. Фьора обратилась к художественным текстам, а мне были интересны реальные исторические справки. И теперь я припоминаю… Я читал про подобных существ. Их не так много, но они существовали в разных культурах.

– Типа, энергетические вампиры?

– Не совсем, – возразил Джианни. – Не такие, после общения с которыми чувствуешь усталость. А по-настоящему пожирающие силы и душу.

Взгляд Эттори впервые за долгое время приобрёл осмысленность.

– В китайской мифологии таких называют цзянши. Но вряд ли это он.

Джианни кивнул.

– Да. У цзянши под шляпой был бы лоскуток с заклятием, которое позволяет ему не умирать.

– Какой-то кошмар, – пробормотал Уго. – И откуда только все эти твари берутся.

– Ну, легенды о цзянши, например, появились от того, что в Китае была традиция хоронить умерших только дома. Если человек уезжал куда-то на заработки да там и помирал, а у его семьи не было средств, чтобы перевезти тело обычным способом, она прибегала к помощи специальных людей. Они выстраивали мёртвые тела в одну линию и перекрывали их по сторонам бамбуковыми палками, которые затем несли за оба конца на своих плечах. И выглядело это, должно быть, довольно жутко, особенно ночью, ведь от ходьбы мертвецы прыгали, словно живые. Я могу что-то путать, но, думаю, общий смысл понятен.

Фьора покачала головой. Она внимательно слушала слова Джианни, и теперь её мозг мыслителя усердно обдумывал информацию. Она непроизвольно кусала губы и теребила прядку волос.

– Ренато совсем не похож на древнее чудовище, – тихо сказала она. – Я не знаю, как это объяснить, но он… В нём как будто больше духа, чем плоти.

– Мы не знаем, сколько душ поглотил он за свою жизнь, – пожал плечами Джианни. – Вероятно, это влияет. Такие… гм… особенности питания.

– Это может быть правдой, – в наступившей тишине вдруг промолвил Фаусто. – Ренато прятался от чумы на Востоке. Он часто присылал мне даосские трактаты и разные травы оттуда. Наверняка его так же, как и меня, в конце концов потянуло посмотреть на мир. Только вот цели у нас оказались разные.

Фаусто задумчиво потёр подбородок и тут же спрятал пальцы в рукавах длинного пальто, которое выдал ему Эттори. Он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что его тело стало таким отзывчивым на температуру воздуха.

– Неужели он хотел, чтобы и я… Неужели он подталкивал меня к этому…

– Но ведь ваша трансформация была совершенно иной, – заметила Фьора.

– Да, но что если это лишь одна из ступеней? – Фаусто кивнул на Миреллу, которая, казалось, наоборот была далека от всего происходящего. – Кажется, ты говорила об этом…

Девушка встрепенулась и посмотрела на остальных. Сейчас она совсем не была похожа на ту проницательную, жёсткую студентку, которую все знали. Её глаза встретились с глазами Эттори, но он отвёл их в сторону.

Мирелла опустила голову и тихо ответила:

– Он почти ничего мне не рассказывал, обещал после. А потом я и вовсе отказалась. Но да, он упоминал, что пить кровь – низкое занятие, и что можно найти ей достойную замену, если как следует подготовить свой организм.

– Да, вот только мы уже увидели, что бывает и с вампирами, и с людьми, когда у них забирают жизненную энергию, – мрачно сказал Фаусто. – Если бы он не нанёс Фабио столь ужасных ран, возможно, мальчик бы не умер. Но его состояние было бы хуже смерти.

– Раны, – повторил Эттори. – Сердце…

Он поднялся со скамьи и, не говоря никому ни слова, вышел из зала.

Фаусто вздохнул.

– Что же, нет смысла гадать. Нужно думать, что делать дальше.

– И узнать, как уничтожить это чудовище, – Джианни сжал руки в кулаки. – Нельзя спустить смерть Фабио просто так. Да, Уг?

– Согласен. Я только за.

Фаусто сразу же осадил их.

– Не будьте такими запальчивыми. Пока что ты, Джианни, даже собственных сил не знаешь. Мощь вампира растёт с прожитыми им годами и количеством выпитой крови, так что Амори был куда сильнее, чем вы думаете. А Ренато так быстро расправился с ним.

– Значит, нам нужно будет время, но мы всё равно не должны оставить это просто так.

Фаусто пожал плечами и поднялся.

– Мне бы хотелось верить, что возможность убить Ренато существует. Но в данный момент её нет. И поверь, мне жаль не меньше, чем вам.

Он зашаркал по полу, и Симонетта тут же встала, чтобы его поддержать. Они едва дошли до дверей и переступили порог, как вдруг высокие потолки отразили чей-то новый, третий голос. Симонетта удивлённо вскрикнула, а затем все услышали глухой стук, будто тяжёлый камень упал на землю.