Статуи

Первым, что он почувствовал, была ужасная ломота во всём теле. Шея, повёрнутая набок, затекла от долгой неподвижности, и обычное движение головы потребовало больших моральных усилий. Не удержавшись от стона, юноша раскрыл глаза.

Вокруг царил полумрак, рассеиваемый лишь пламенем нескольких свечей. Их колышущиеся отблески причудливо танцевали на стенах, превращая реальность в фантасмагорию, в сон, в наваждение.

– Тише, тише, не нужно так резко, – чья-то рука мягко, но настойчиво надавила на плечо, возвращая к подушке.

– Я… – слова путались, словно ускользая из головы раньше, чем их успевали произнести. – Мирелла…

– Да, твою сестру я тоже видел. – Голос печально усмехнулся. – Довольно сильно вы повздорили, а?

Джианни ничего не ответил. Его взгляд вновь затуманился темнотой.

​

​

Он проснулся, когда солнце почти приблизилось к зениту. Теперь ему было намного лучше. Мысли всё ещё путались, но, по крайней мере, окружающие предметы обрели свою чёткость. Джианни попытался приподняться на локтях, но организм тут же ответил на это слабым головокружением и тошнотой.

Кто-то вновь засуетился позади него и услужливо подал жестяную кружку с какой-то жидкостью. Джианни жадно глотнул и закашлялся.

– Что это?! – спросил он, не зная, к кому обращается.

– Красное вино, – сказал всё тот же знакомый голос.

Джианни снова откинулся на спину. На его вспотевший лоб легла прохладная тряпка.

– Ничего, скоро пройдёт. Не каждый же день приходится умирать.

Джианни задрал было голову вверх, чтобы рассмотреть обладателя голоса, но шея тут же отозвалась жгучей болью – знакомой болью, усиленной в тысячу раз.

– Да чтоб тебя, – шёпотом выругался Джианни и выдохнул.

Он прикрыл глаза и попытался сосредоточиться на последних воспоминаниях. Словно на картинке, он увидел перед собой лицо Миреллы – лицо, которое набросилось на него и… убило. Дыхание тут же сбилось, а сердце застучало быстрее. Джианни вновь распахнул глаза и заговорил:

– Где я? Что со мной? Где сестра?

– Не всё сразу, – сказал незнакомец, обходя кровать и садясь на стул возле неё так, чтобы Джианни, наконец, смог его увидеть.

Это был зрелый мужчина невысокого роста с каштановыми волосами, вьющимися у подбородка. Его веки были полуприкрыты, словно он ничуть не заботился тем, что происходило вокруг, однако голос звучал мягко и участливо. Он был одет в льняную рубаху и тёмные штаны свободного кроя, а на плечах его висел толстый, расшитый золотистыми цветами, потрёпанный от времени халат.

Он был вампиром.

Джианни не мог понять, как, но он почему-то сразу почувствовал это. Не по бледной коже и не по неподвижности лица, а по невероятному спокойствию, исходившему от интонаций голоса, и взгляду – мудрому, устремлённому дальше, глубже, чем можно было представить. Точно так же смотрел Фаусто.

– Я вас знаю, – сказал Джианни тихо, не в силах разорвать этот гипнотический зрительный контакт.

Он действительно уже видел этого мужчину, и не один раз. Его небольшой, непритязательный домик стоял у самого края рощи, по ту сторону их семейного сада. Окна Миреллы и Джианни как раз выходили на него, и, бывало, они обращали внимание на слабый свет, походивший на яркую звезду посреди ночной тьмы. Мать говорила, что в этом домике живёт странный, нелюдимый то ли писатель, то ли художник, работающий по ночам – в общем, человек, чьё общество она не сильно одобряла.

– Конечно, и я тебя тоже, – улыбнулся мужчина. Джианни обратил внимание, что у него был характерный для всех вампиров прикус, возникающий из-за более крупных, чем у людей, клыков.

– Вы наш сосед. Вы…

Джианни бегло обвёл глазами комнату и заметил ужасный беспорядок на столе, валяющиеся кисти, прислонённые к стене куски холста на деревянных рамах.

– …художник.

– Пока всё правильно.

Джианни нервно кашлянул и сказал ещё тише, как будто кто-то мог их услышать:

– Вы вампир?

Мужчина кивнул.

– Вижу, кое о чём ты уже осведомлён. Ну-ка, не расскажешь ли и мне? – он подался чуть вперёд, опираясь локтями на колени. Его изящные кисти с длинными ногтями повисли и тут же застыли на месте.

Джианни растерялся.

– Я… Я не знаю, могу ли говорить.

– О, не беспокойся. Я ведь тоже живу здесь не первый век. Позволь угадаю хотя бы одно имя, – он возвёл глаза к потолку, словно вспоминая, но было в этом жесте что-то неуловимо наигранное, как будто он просто шутил. – Фаусто Пеллегрино. Ты знаешь такого, верно?

Джианни только и оставалось, что кивать.

– И, хм… – голос мужчины вдруг смягчился, он пристально посмотрел Джианни в глаза. – Синьора Веспуччи?

– Да.

Мужчина откинулся назад и еле заметно выдохнул, словно всё это время сидел, затаив дыхание.

– Что ж, чудно, – вновь улыбнулся он.

– А вы, – спросил Джианни. – Кто вы?

– Ох, да, прошу прощения, – он слегка наклонил голову. – Маэстро Боттичелли, к вашим услугам. Но лучше просто Сандро.

На их плечи опустилась тяжёлая тишина. Джианни показалось, что он забыл, как дышать.

– Не может быть… – прошептал он.

– Почему же нет?

– Вы умерли четыреста лет назад!

– Как видишь, не умер. Ты вот тоже ночью не подавал признаков жизни, однако сейчас и говоришь, и двигаешься.

– Но как? – не утерпев, Джианни снова попытался привстать, и в этот раз у него получилось сесть, откинувшись на подушку спиной. Мокрая тряпка упала с его лица.

– Тише, – ласково сказал Сандро. – Не надо растрачивать силы. Их требуется невероятно много, чтобы пережить столь агрессивное обращение, какое выпало на твою долю.

– Обращение?!

– Да. Ты становишься вампиром, таким же, как и я.

Джианни в ужасе посмотрел на художника.

– Нет!

– Либо это, либо смерть, – пожал плечами Сандро. – Надо сказать, твоя сестра очень постаралась ради последнего.

Джианни упрямо замотал головой, отворачиваясь. На него вновь навалилась слабость.

– Нет, Мири, она… Я не хочу думать, что это было специально.

– Может, и нет. Если я правильно улавливаю суть, она тоже стала вампиром совсем недавно. Следовательно, и жажду контролировать ещё не умеет. Думаю, сейчас она невероятно жалеет о своём поступке, где бы ни была.

– Она не здесь?

– С чего бы ей тут быть? Нет, она оттащила твоё почти умершее тело вон под те деревья, а я случайно увидел это всё в окно. – Сандро задумчиво потёр подбородок. – Признаться, ей следовало бы поосторожничать, но она явно была не в себе.

– И что же, вы как-то оживили меня?

– Оживил… Я же тебе не Франкенштейн, – усмехнулся Сандро. – Всё, что я мог сделать, так это дать твоему организму больше вампирского яда. Но ты мог и не очнуться. Думаю, твоё воскрешение, если уместно называть это так – просто настоящее чудо.

Джианни озарила мысль, за которую он ухватился, как за спасательный круг.

– Противоядие! – воскликнул он. – Если я не умер и не обратился до конца, мне нужно просто принять его! Надо позвонить Эттори, он приедет сразу же, я уверен…

Сандро приподнялся и, пересев на постель, взял Джианни за руки.

– Мне очень жаль, но уже поздно.

– Откуда вы знаете?

– Как видишь, мне в своё время противоядие не очень помогло.

Джианни оторопело посмотрел на мужчину.

– Как это?

– Фаусто регулярно давал его мне, – ответил Сандро будничным тоном. – Но, как я успел понять за отведённый мне срок, процесс необратим. Противоядие лишь замедляет действие яда, но не избавляет от него полностью. Как только вампир перестаёт, с позволения сказать, кормиться, а человек прекращает приём противоядия, яд со всей силой обрушивается на его организм. Я не знаю, как долго нужно его пить даже после того, как обрываешь всякую связь с вампиром. Может быть, всю жизнь.

Он помолчал немного, рассматривая лицо Джианни.

– Я был с Симонеттой долгие годы, и в один момент понял, что что-то во мне меняется – очень медленно, едва уловимо, но это было так. Я не стал ни о чём говорить ни ей, ни Фаусто; я знаю, что она бы этого просто не пережила. Какое-то время меня выручал грим – я добавлял лицу лёгкие следы естественного старения, но потом понял, что это не может продолжаться долго. Тогда я оставил её, мою хрупкую, мою солнечную музу, и тихо дожил человеческий век, без труда инициировав свою смерть. Я распорядился, чтобы моё тело похоронили рядом с останками Симонетты, хоть и знал, что на самом деле там ничего нет. Видишь ли, я в действительности думал, что просто засну, и это состояние будет подобно настоящей смерти, но я не смог пролежать там долго. Меня вновь потянуло рисовать. Я решил, что, возможно, я вполне могу посвятить свою слишком длинную жизнь лишь одному предназначению – в конце концов, именно для этого я и был рождён на свет. Устроить всё мне помог один из моих учеников. Я обещал обратить его, но бедняге не повезло: какой-то ночью у него выкрали кошель, заодно перерезав и горло. Я писал под разными именами, неизвестными, выдуманными, а порой и вовсе оставлял картины без подписи, пробовал разные техники и старался, чтобы они походили на пародию на самого себя. В конце концов, жизнь привела меня сюда. – Художник улыбнулся. – И ты не представляешь, сколько я на самом деле здесь живу.

– И всё это время вы рисовали?

– Ещё я посадил с десяток кустов роз. Их не видно из ваших окон.

– А что вы… пили?

Сандро усмехнулся.

– Кабанов. Косуль.

– Так можно?

– Мне достаточно, но вообще это не очень здоровая диета.

Джианни заколебался перед последним вопросом.

– Вы не жалеете о том, что никому ничего не рассказали?

Сандро категорически покачал головой.

– Симонетта никогда бы себя за это не простила. А я бы не простил, если бы поверг её в такое отчаяние.

– Но вы могли бы обратиться к Фаусто, я уверен, он бы придумал, что сделать!

– Возможно, ты и прав. Но ведь я считал, что смогу забыться вечным сном. Когда же у меня не получилось, уже ничего нельзя было обратить вспять. К тому же, мой ученик разузнал, что Фаусто покинул монастырь. А затем я вновь начал рисовать, и решил, что, раз провидению угодно было сохранить мой талант, то я не могу ослушаться его воли.

– Но кое-что изменилось, – сказал Джианни. – Вы должны им рассказать.

– О чём ты?

– Эттори… Это человек, мой преподаватель. Они с Фаусто нашли способ обратного обращения. Они считают, что если мы добровольно одарим вампиров кровью, пересилим проклятие, то их собственная кровь очистится, а душа освободится. Правда, мы думали, что нас самих защищает противоядие…

– Постой, – перебил его Сандро. – О каком проклятии ты говоришь?

– Ах да, это ведь произошло гораздо позже вас, – ответил Джианни. Он рассказал обо всём, что слышал от Эттори и Джакомо.

– В основном, это проявляется через сны, – продолжил он. – Во снах мы словно оказываемся на месте тех, кто пострадал от их поступков, и если у нас бы получилось выдержать всё это…

Сандро резко встал, не слушая его слова.

– Никогда не поверю в то, что душа Симонетты может быть очернена каким-то грехом! Это самая невинная из всех душ, что существуют на свете!

– Я не знаю про неё, – растерялся Джианни. – Но с остальными всё работает именно так.

– С остальными?

– Да. Ещё Амори, Джулия и Джакомо, тот самый священник. Но его уже нет в живых.

– И зачем это вам, позволь спросить? – вся мягкость исчезла из голоса Сандро, и он сердито и взвинчено ходил по комнате.

– Я лишь следовал за Миреллой, – признался Джианни. – Она же была очень воодушевлена, но только теперь я понимаю, почему.

Сандро задумчиво смотрел себе под ноги.

– Я не верю во всё это. Получается, вы просто займёте место тех, кого пытаетесь спасти. Это бессмысленно, если только вы не желаете этого, как твоя сестра.

– Теперь, получается, так. И надо рассказать им об этом.

– Не столь быстро, – Сандро решительно покачал головой. – Ты ещё слишком слаб, и я не хочу рисковать твоей жизнью. Тебе придётся остаться здесь.

– Но им нужно сообщить! – в отчаянии воскликнул Джианни.

– Так позвони. Как будто не в двадцать первом веке живёшь.

– Мой телефон остался дома.

Сандро вздохнул.

– Да, кстати. Там с утра такой переполох, – он подошёл к окну и осторожно выглянул в него. – Полицейская машина до сих пор стоит у крыльца. Неровен час, они и сюда заглянут.

– Пусть Мирелла сбежала, но я ведь могу вернуться, придумать какое-нибудь объяснение.

– Не сейчас. Хотя бы вечером. Думаю, до вечера они подождут. Тебе нужно хорошенько перекусить, чтобы хоть немного походить на человека. Видел бы ты себя со стороны, – Сандро обернулся и сбросил с плеч халат. – Постарайся ещё отдохнуть, успокоиться. Я пойду разыщу для тебя что-нибудь.

– Вы дадите мне телефон? – спросил Джианни.

Сандро покачал головой.

– У меня его вообще нет, дружок.