Глава 22
Я лежал в своём номере, пока Грета ухаживала за раненым Джеймсом. Волк пришёл в себя накануне, но всё ещё был слаб. А я почти сутки провёл в темноте своего номера, пытаясь справиться со своими эмоциями.
Моя показательная казнь подействовала безотказно. Фактически, я применил своё же правило публично, не проявив ни тени сомнения в нём. Это окончательно закрепило мою власть и ужас перед моим возмездием в сознании всех вампиров. Но для меня лично это стало невероятно тяжёлым событием.
Подавить волю Стефани так, чтобы вогнать её в беспробудную кому, было для меня трудным решением. В сложившейся ситуации мне нужно было действовать быстро и решительно, но с минимальным риском для жизни Стефани. Только одно решение могло не дать мне потерять власть и не убить её окончательно.
Её тело лежало на соседней кровати рядом со мной, и это постоянно напоминало мне о том, что произошло. Я не знал, как теперь её оттуда вытащить, но пообещал себе сделать всё, чтобы вернуть её к жизни.
Темноту в моём номере прорезал яркий луч света, возникший из-за открытого дверного проёма.
— И как ты теперь будешь жить? — услышал я холодный и хриплый голос Греты. — Я надеюсь, ты теперь надолго останешься в этом состоянии и прочувствуешь всю боль от своего решения.
— Разве ты не всегда говорила мне, что моя любовь к ней погубит меня и лишит всего? Я сделал выбор в пользу власти, а не любви. Так что тебя возмущает?
— Твоя идиотская выходка, Влад! Меня она возмущает! Как бы я ни была за тебя, сейчас я не могу поверить, что ты так поступил с ней. Она не заслужила этого, а в её безумии виноват был ты.
— Ещё неделю назад ты говорила по-другому. Что заставило тебя изменить своё мнение?
— Моя привязанность к этой девушке! — воскликнула Грета, что было крайне редким явлением с её стороны. — Она была светом для тебя и давала тебе жизнь и силы для жизни. Что теперь с тобой будет?
— Так ты переживаешь за меня, а не за неё?
— Я переживаю за вас обоих, — голос Греты резко перешёл на шёпот. — И я не знаю, как рассказать Джеймсу о произошедшем. Он же тебе горло перегрызёт за это.
— Что будет означать, что я официально покинул свой пост. Кстати, после моей кончины бремя власти перейдёт к тебе, — я немного приподнялся со своего места и строго посмотрел на Грету.
— Что? — Грета повернулась ко мне лицом, и её глаза метали молнии. — Что за бред ты несёшь? Какая ещё кончина? Какое бремя? Я никогда не буду у власти!
— У тебя не будет выбора. Ты моё первое и единственное доверенное лицо, поэтому только ты достойна занять это место.
— Влад, ты знаешь, как я отношусь к подчинению. Ты знаешь мою историю и мои принципы.
— Знаю, но пора тебе их пережить и отпустить. Ты должна стать лучше и быть выше своего прошлого. Будь свободна от этого груза, верь в себя и свои силы. Грета, я в тебя верю и всегда верил, поэтому прошу тебя: в случае моего ухода не бросай моё дело и стой на страже баланса этого мира.
— Влад... — Грета резко замолчала, и я почувствовал исходящие от неё страх и беспокойство. — Ты не уйдёшь никуда. Я это знаю, и ты это знаешь. Ты прожил шесть веков и ещё столько же проживёшь. А то и больше. Поэтому прекращай эти разговоры и возьми себя в руки.
— Не ты ли желала мне мучиться как можно дольше? — я слабо усмехнулся и с улыбкой произнёс: — Мисс Кроссман, вы сегодня слишком противоречивы в своих словах.
— Пошёл ты, Влад, — резко ответила Грета. — Я хотела сказать тебе, что Джеймс пришёл в себя и теперь задаёт вопросы, на которые у меня нет ответов.
— В таком случае я дам ему эти ответы.
Я встал со своего места и, пройдя мимо Греты, вышел в соседнюю комнату. В спальне мы оставили тело Джеймса, когда вернулись из клуба. Он лежал на кровати в нижнем белье, его шея была перебинтована. Я был немного удивлён его внешнему виду, но не стал заострять на этом внимание.
Оборотень бросил на меня требовательный взгляд и спросил:
— Влад, что произошло? Грета всё время уклоняется от ответа, а меня это сильно беспокоит.
Я решил проигнорировать вопрос оборотня и начать разговор издалека:
— Как ты себя чувствуешь? Ты поступил слишком опрометчиво и безрассудно.
— А что мне оставалось? Она была в полном отчаянии, и ничто не могло ей помочь прийти в себя, кроме моей крови и чувства вины.
— В этом ты прав. Её чувства к тебе сработали на все сто процентов, и помогли ей прийти в себя и стать прежней.
— Отлично! — Джеймс оживился и радостно произнёс. — Где Стефани? Я хочу наконец-то увидеть её настоящей и поговорить с ней по-нормальному.
— Джеймс, мне очень жаль, но ты не сможешь этого сделать.
— Что? В каком смысле? Где Стефани?
— Я прилюдно убил её, — прошептал я, отведя свои глаза в сторону. — Она нарушила мой закон и сообщила об этом всем присутствующим там вампирам. Мне ничего другого не оставалось, как совершить всеобщую казнь над ней, согласно установленным мной правилам.
— Ты... ты что? — прорычал Джеймс, и его глаза зажглись янтарным светом. — Ты убил её?
— Фактически да, но физически она всё ещё жива.
— И как это понимать? — Джеймс прожигал меня ненавистным взглядом. — Объясни мне, что за чертовщину ты натворил.
— Я подавил её волю и заставил заснуть беспробудным сном, — сказал я. — Её разум заглушён без возможности его пробуждения, но её тело осталось в одном состоянии. Она жива физически, но её разум покинул её тело и никогда не вернётся к ней.
— Как ты мог так поступить с ней?! — Джеймс резко вскочил и, набросившись на меня, прижал к стене. — Она была для тебя всем, а для меня — самым близким человеком! Я оберегал её с того дня, как увидел её фигуру в своей приёмной. Она стояла у панорамного окна с блестящим и восторженным взглядом... Я оберегал её от всего и помогал во всём, а оказалось, что всё это время мне нужно было оберегать её от тебя! Ты настоящий монстр, в тебе нет ни капли души. Всё, что говорили о тебе и твоей душе, — это ложь. Твой друг Норман ошибся, назвав тебя светлой душой. Ты бездушная тварь!
Джеймс держал меня мёртвой хваткой, вдавливая в стену с невероятной силой. Я даже не пытался сопротивляться ему и освободиться от его хватки. Я понимал, что чувствует Джеймс. Он был прав в каждом произнесённом слове, и от этого мне было больно.
Внезапно Джеймс отпустил меня и отошёл в сторону. Он упал на пол и зарыл руки в свои густые светлые волосы, с силой сжав пряди между пальцами. Я подошёл к нему и сел рядом. Он никак не отреагировал на моё появление, но я слышал его тяжёлое дыхание.
— Джеймс, мне сейчас в сотни раз хуже, чем тебе. Ты знаешь, как много она значит для меня и как сильно я её люблю. Именно поэтому я и сделал это с ней. Если бы я проявил слабость, вампиры вышли бы из-под моего контроля и стали убивать невинных людей без какого-либо страха. Но ее казнь дала им уверенность во мне и моих правилах. Её состояние даёт мне надежду найти способ пробудить её и вернуть нам.
— Ты веришь, что это возможно? Ты лишил её тела разума. Как ты собираешься вернуть его ей?
— Эту задачу я и собираюсь решить за свою вечную жизнь, — тихо произнёс я, тяжело вздохнув. — Ты действительно считаешь, что я бездушный монстр, а моя душа — это лишь россказни Нормана?
— Я не знаю, Влад, — голос Джеймса был тихим и неуверенным. — Я уже ничего не знаю.
— Может быть, стоит вызвать нашего могущественного потомка дьявола и спросить его напрямую? — в комнату вошла Грета, опасливо глядя на нас. — Ты, кажется, рассказал ему о том, что произошло.
— Да, рассказал. И, как видишь, я всё ещё жив.
— Но это не исключает того, что я могу убить тебя позже. Грета, почему ты сразу не сказала мне о Стефани?
— Я не смогла стать тем, кто разобьёт тебе сердце, Джеймс, и разорвёт твою душу на куски. Ведь эта девушка занимает значительную её часть.
— Даже не буду отрицать этого, — проговорил Джеймс и закрыл глаза. — Ты права, Грета. Нам стоит спросить Нормана о том, что стало с душами Влада и Стефани после её смерти.
— Я его вызову.
Я быстро достал телефон из кармана и набрал номер Нормана. В комнате оборотня повисла тишина, прерываемая лишь гудками. Я включил громкую связь, не желая ничего скрывать от своих собеседников.
Не прошло и минуты, как гудки прекратились, и в комнате раздался звонкий и мелодичный мужской голос:
— Влад, я уж подумал, что ты снова решил бросить меня и забыть своего старого друга.
— Норман, как далеко ты находишься от Голливуда и как быстро ты можешь приехать в Лос-Анджелес?
— Что? Какие вопросы? Зачем мне приезжать в Лос-Анджелес!? — по голосу Нормана я понял, что он был немного ошеломлён моим прямым вопросом. — Влад, что случилось?
— Я убил Стефани.
— Ты что? — крикнул Норман не своим голосом. — Что это значит?
— То и значит. Вчера я публично казнил её в присутствии десятков вампиров. Теперь я считаю, что вместе с ней потерял остатки своей души и её души в том числе.
— Жди у себя через минуту, — прорычал Норман и положил трубку.
Прошло несколько мгновений, и воздух вокруг нас начал уплотняться. Вскоре посреди комнаты Джеймса появился Норман в своём безупречном светлом костюме. Его глаза были разного цвета, но в них светилась невероятная злость и ярость.
— А теперь, мой не совсем адекватный друг, прошу тебя объяснить, что здесь происходит, — произнёс он.
— И тебе привет, Норман. Я думал, ты придёшь позже, — ответил я тихим и потерянным голосом.
— Сейчас не время для формальностей и соблюдения норм человеческого приличия. Влад, какого чёрта здесь происходит?
— Вчера он вогнал Стефани в вечный и беспробудный сон, лишив её тела разума, — глаза Джеймса снова зажглись ярким огнём.
— Что? — Норман широко раскрыл глаза и посмотрел на меня безумным взглядом. — Зачем ты это сделал?
— Она совершенно обезумела от жажды крови и была слишком импульсивна. За полгода своего отсутствия она убила многих невинных, — я замолчал, снова пытаясь взять под контроль нахлынувшие воспоминания. — Поэтому мне пришлось устроить показательную казнь, чтобы не допустить хоть малейшей слабости с моей стороны.
— О чём ты говоришь? Причём здесь Стефани и твои законы? — только сейчас я понял, что Норман до сих пор не был в курсе произошедших событий
— Стефани уже больше полугода вампир, — Грета помогла встать слабому Джеймсу и подвела его обратно к кровати. — И её жажда была слишком неудержимой и бесконтрольной.
— И вы молчали?! — глаза Нормана загорелись неимоверным огнём. — Влад, почему ты не рассказал мне о Стефани?
— Я не хотел поднимать лишнего шума. И я до последнего надеялся, что она совладает с этим и придёт в себя.
— Напомни мне, кто почти три века не мог совладать с собой и находился в кровавой эйфории всё это время? — спросил Норман.
— Норман, как ты думаешь, после убийства Стефани её душа и душа Влада тоже умерли? — спросил Джеймс, сидя на краю кровати и пристально осматривая нас с демоном.
— Не могу сказать однозначно. В теории, если он её не убил физически, а тело всё ещё живо, душа не должна была покинуть его, — ответил Норман.
— Значит, есть надежда, что её можно разбудить? — во мне затеплилась надежда.
— Теоретически, это возможно, но я не специалист в подобных вопросах, — ответил Норман.
— Норман, тогда посоветуй нам специалиста, который мог бы прояснить этот момент, — сказал Джеймс, наконец-то поднявшись со своего места и, пошатываясь, подошёл к нам.
— В этой области есть только один специалист, — произнёс Норман.
— И кто же это? — спросил я, пытаясь понять, к чему он клонит. — Ты хочешь сказать, что нам придётся обратиться к твоему отцу?
— К Дьяволу?! — воскликнул Джеймс с неприкрытым ужасом в глазах.
— Нет, волк, не к Дьяволу. Дедуля, я так надеялся никогда не встретиться с ней, — сказал Норман.
— С кем? — спросила наша компания, удивлённо переглядываясь.
— С ней. Специалистом в подобных вопросах является не Дьявол, а наша с Владом общая знакомая.
Норман перевёл взгляд на меня и напрягся:
— Ты догадываешься, о ком я говорю?
— Лилит... — мой голос стал хриплым, а в желудке возникло неприятное ощущение. — Ты думаешь, она всё ещё жива?
— Влад, она жила больше пяти тысяч лет и не тужила. Что сейчас изменилось, по-твоему?
— Я не знаю! — рявкнул я со злостью. — Я не разбираюсь в ведьмах и их образе жизни.
— В таком случае пришло время начать это делать, — Норман улыбнулся своей издевательской улыбкой, но за ней я видел скрытую сильную злость.
— Кто это такая? — спросил Джеймс.
— Речь идёт о самой древней и сильнейшей ведьме в истории этого мира. Речь идёт о Лилит.
— Лилит? Это она помогла тебе с твоим перерождением?
— Да, Джеймс. Это была она.
— И вы хотите вновь обратиться к ней? — оборотень недовольно покосился на меня и Нормана и теперь прожигал нас ненавистным взглядом.
— Поверь мне, я бы никогда не обратился к ней, даже если бы у меня была такая возможность, — сказал Норман, и его голос был полон напряжения. Воздух вокруг него словно искрился от злости.
— Что у тебя за конфликт с этой древней ведьмой? — спросила Грета, бросив на Нормана насмешливый взгляд. — Хотел переспать с ней, а она тебя отвергла?
— Грета, я бы посоветовал тебе оставить свои комментарии при себе, — ответил Норман, и его глаза снова вспыхнули ненавистью. — И я бы никогда не затащил её в постель. Только не с ней.
— Я и не знал, что ты знаком с Лилит. Когда и как вы познакомились? — спросил я.
— И что вас связывает с этой ведьмой? — закончил мою мысль Джеймс. Мы все трое посмотрели на Нормана.
— Нас связывает слишком многое, — сказал Норман шёпотом и тяжело вздохнул. — Она моя биологическая мать.
— Что? И ты молчал всё это время? Почему ты никогда не говорил мне об этом?
— А что бы это изменило? Она отказалась от меня сразу после рождения. Отец забрал меня с собой в своё новое царство и воспитал как демона. Но моя человеческая сторона была от матери! Поэтому я не смог стать ни человеком, ни демоном! Я вообще непонятно кто для обоих миров, и за это я презираю и ненавижу её всю свою вечность!
— Норман, успокойся, — сказал Джеймс, положив руку на плечо демона. — Как минимум, ты наш друг и ты всесильный потомок самого дьявола. Твоя мать никак не отразилась на твоей силе духа и на твоей сущности. Ты тот, кем ты себя считаешь.
— Волк, ты сейчас серьёзно говоришь ему мотивационные речи? — спросила Грета с насмешкой и недовольством на лице.
— Я, конечно, приятно удивлён твоим вниманием, Джеймс, и польщён твоей поддержкой, но поверь мне, моя мать злит меня даже больше, чем отец, — ответил Норман.
— Что у тебя за конфликт с Лилит? — спросил я, будучи немного удивлённым услышанным.
— Разве ты не знал, что, когда папуля пал, он первым делом закрутил роман с одной смертной, которую одарил силой и поделился тайными знаниями об управлении миром? Так вот, эта ведьма — моя мать. Она родила меня, а затем отдала моему отцу в Ад, а сама посвятила тысячелетия только себе, даже ни разу не соизволив увидеться со мной, — Норман говорил со злостью, смешанной с детской обидой. — Какое у меня должно быть к ней отношение?
— Может быть, стоит встретиться с ней и попытаться поговорить об этом?
— Видимо, в этот раз мне не избежать этой встречи. Только Лилит может помочь Стефани. Если даже она здесь будет бессильна, то больше ничего не поможет ей.
— Ты предлагаешь найти Лилит и привести к ней Стефани?
— Именно это я и предлагаю. И Влад, ты будешь должен мне за это до конца своей бесконечной жизни.
— Я уже это понял и принимаю такое обязательство на себя. Я готов на всё, лишь бы вернуть Стефани к жизни.
— Так, а где её можно найти и каким образом? — Грета вновь включила свои профессиональные навыки поисковика, теперь она была собрана и внимательна ко всем нам.
— Дай мне немного времени, и я найду её, — Норман всё ещё был напряжён, но его злость потихоньку утихала. — И как только я что-то узнаю, я сообщу вам.
— Норман, я рад, что судьба подарила мне такого друга, как ты. И я надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь за мой поступок, — слова и действия Нормана вновь показали мне, каким другом он был. Мне стало стыдно за своё отношение к нему в прошлом, поэтому его жертва была для меня неоценимой.
— Если бы я тебя не простил, то меня здесь не было бы. А теперь, прошу меня простить, я вынужден покинуть вашу тёплую компанию.
— Надеюсь, когда всё это закончится, мы сможем собраться как компания самых обычных приятелей и провести вечер без убийств или поисков каких-нибудь чудовищ, — на лице Джеймса заиграла его довольная ухмылка.
— Я запомню это предложение, Джеймс, и обязательно воспользуюсь им, — Норман повернулся ко мне лицом и твёрдо произнёс: — Влад, я сделаю всё, чтобы вернуть Стефани и спасти её жизнь. Даю тебе своё нерушимое слово.
С этими словами Норман исчез, оставив после себя лишь слабый аромат своего парфюма. Мы втроём стояли и растерянно оглядывались по сторонам.
В конце концов, я решил выйти на прогулку, чтобы восстановить силы. К моему удивлению, Грета и Джеймс тоже захотели пойти со мной, несмотря на мои возражения. Мне было неспокойно оставлять тело Стефани без присмотра, но Грета убедила меня, что теперь ей ничего не угрожает.
Мы неспешно гуляли по улицам Лос-Анджелеса и вскоре нашли пару людей, чтобы восполнить запасы крови. Я и Грета успешно утолили жажду и теперь были полны сил и энергии. Джеймс наблюдал за нами с недовольным видом, но воздержался от комментариев.
Это был первый раз, когда я бесцельно гулял по улицам в компании других людей. Мы вели себя как обычные люди, обсуждая повседневные вещи и отвлечённые темы. На мгновение я забыл обо всех событиях предыдущего дня и поверил, что я снова обычный человек. В такие моменты я особенно остро ощущал, что не хочу возвращаться к своей прежней жизни. Я бы отдал всё, чтобы иметь возможность жить так, пусть даже совсем недолго. Смертные никогда не поймут своего счастья — иметь возможность испытывать все эти эмоции и наполнять свою жизнь яркими и радостными событиями.
Все эти мысли вызвали во мне чувство печали и тоски, которое я уже давно не испытывал. Но я не имел права грустить и не видел в этом смысла. Мои прожитые века должны были лишить меня надежды и иллюзий о том, что я смогу быть обычным человеком. Мне пора было смириться со своей участью и вечным проклятьем.
Однако встреча со Стефани вновь пробудила во мне эти чувства. Такие же эмоции я испытывал только однажды, когда встретил её и понадеялся на счастливую семейную жизнь. Но история закончилась слишком тяжело, и моё нынешнее положение было не лучше.
Теперь мне оставалось только ждать вестей от Нормана и корить себя за все свои решения и поступки. Жизнь, какой бы долгой она ни была, всегда циклична. Она разделена на редкие моменты счастья и долгие периоды боли и разочарования. Нам остаётся только терпеть все испытания, которые преподносит судьба, и мужественно преодолевать их. Отчаяние и безысходность — это непозволительная роскошь, которую могут позволить себе только слабые духом люди. Я не был таким, поэтому должен был преодолеть и это испытание.
Я успокаивал себя тем, что, возможно, всё это когда-нибудь закончится, и судьба сжалится надо мной и подарит мне спокойную жизнь.
Мы вернулись с прогулки на рассвете, когда первые лучи солнца только начинали пробиваться сквозь утренний туман. Я сразу же направился в свой номер, чтобы не мешать Джеймсу и Гретте, которые, вероятно, хотели побыть наедине.
Войдя в комнату, я увидел тело Стефани, лежащее на прежнем месте. Она выглядела такой спокойной и умиротворённой, что казалось, будто она спит и в любой момент может открыть свои большие глаза и проснуться. Я сел рядом с ней и погладил её шелковистые волосы.
В который раз я подумал о том, что она лишь внешне похожа на Стефанию. Но её черты лица, уверенный и тяжёлый взгляд, хмурый лоб и язвительные выражения говорили о том, что она совсем другой человек. Она — мой человек и моя истинная любовь.
Стефания была моей первой любовью, но теперь мне казалось, что это была юношеская влюблённость. Истинную любовь я познал только со Стефани. Я безумно любил все её достоинства и, главное, все её недостатки. Я никогда не хотел бы лишить её ни одной из этих черт. Всё, что было внутри Стефани, создавало её идеальный образ и личность, которая была совершенна и незаменима.
— Если вдруг встанет вопрос о твоей жизни, я без колебаний отдам свою жизнь за тебя. — мой тихий голос пронизывал погруженную во тьму комнату тяжелым хрипом.— Ты будешь жить, чего бы мне это ни стоило. Ведь моя душа принадлежит тебе, как и твоя — мне. И даже сквозь прожитые жизни и века я найду тебя и подарю тебе вновь свою любовь».
Спустя несколько дней я всё ещё находился в Лос-Анджелесе. Джеймс уже полностью восстановился и был полон сил. Грета уделяла волку много внимания, что меня удивляло. Было видно, что они оба рады встрече и наслаждаются обществом друг друга. Я был рад за них. Оба моих друга заслужили счастье, хотя и не могли иметь полноценную семью. Возможно, это было временно, но они были счастливы, а для меня это было главным.
Каждый день я проводил время около Стефани. Я разговаривал с ней, как будто она сидела рядом и внимательно слушала. Мне не хватало её язвительных комментариев и удивлённых возгласов. Как же я хотел услышать её звонкий голос и снова почувствовать на себе её пристальный взгляд. Я лежал около неё часами, прижимая её тело к себе. Хотя на ощупь оно было холодным, для меня она была тёплой и мягкой. Каждый раз, лёжа рядом с ней, я жадно вдыхал её аромат, пытаясь заполнить им свой разум. Это помогало мне осознать, что она всё ещё жива и рано или поздно вернётся ко мне.
Однажды вечером я вышел на балкон и посмотрел на панораму Лос-Анджелеса. Этот вид отличался от видов Нью-Йорка и был прекрасен по-своему. Эту любовь к панорамным видам я, кажется, перенял у Стефани. До её появления в моей жизни я никогда не обращал внимания на подобные вещи. Мне даже не приходило в голову, что простой вид может вызывать такой восторг и эстетическое наслаждение.
Я стоял с чашкой горячего чая, когда на мой телефон раздался долгожданный звонок.
— Норман, ты что-то узнал? — спросил я.
— Да, Влад, узнал, — ответил Норман строгим и серьёзным голосом. Это могло говорить либо о плохой, либо о хорошей новости с его стороны.
— Судя по твоему голосу, новости либо плохие, либо хорошие.
— Ни то, ни другое. Скорее, здесь два в одном.
— Значит, есть хорошая и плохая новость?
— Именно. С какой начать?
— Давай с хорошей, — проговорил я взволнованно. — Хочу вначале испытать хоть какую-то радость, а затем уже разочарование.
— В общем, я нашёл Лилит и даже знаю, как к ней попасть на встречу.
— Вот как? А в чём тогда заключается плохая новость?
— Плохая новость в том, что после своей оплошности с тобой и вашей с отцом сделкой она запряталась на бескрайних и непроходимых просторах нынешней России и, кажется, проживает там до сих пор.
— Лилит живёт в России? Где конкретно? Она же огромная по своим размерам.
— Как я мог выяснить, она обитает именно там, а это означает, что у нас будут проблемы с транспортировкой бессознательного тела Стефани в бескрайние и суровые районы непроходимой Руси. Лилит обитает где-то на Дальнем Востоке.
— Эта территория давно называется не Русь, а Россия, Норман. Так что ты предлагаешь делать?
— Влад, как бы это странно ни звучало, но Грету и Джеймса стоит оставить в Америке. Мы должны ехать вдвоём. Иначе моя матушка мигом избавится от нас или совсем не пойдёт на диалог.
— Ты прав. Нас она знает, а тебя тем более. Она будет знать, что ей нечего бояться с нашей стороны.
— Ты хоть понимаешь, о ком идёт речь? Это тебе стоит её бояться, но никак не наоборот.
— Норман, как ты думаешь, она действительно сможет мне помочь? — спросил я, не реагируя на замечание друга. Мне не терпелось прояснить все детали, которые меня беспокоили.
— Однажды она уже помогла тебе, но какой ценой она сделает это на этот раз — вот в чём вопрос, — ответил Норман.
— В прошлый раз цена оказалась довольно высокой, — проговорил я с болью в голосе. — Но я готов на всё ради спасения Стефани.
— Влад, будь готов к тому, что на этот раз цена может быть ещё выше, — сказал Норман шёпотом. — Ты точно готов к такому испытанию?
— Норман, как историк, я знаю, что история циклична. Рано или поздно события, произошедшие в прошлом, повторяются в будущем.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что, видимо, моя история повторяется, и мне вновь придётся отдать свою жизнь за любимую женщину. И что-то мне подсказывает, что этот раз станет для меня последним.
— Влад, не будь так пессимистичен. Вдруг нам удастся договориться с Лилит. Она же женщина, в конце концов, и должна любить подобные истории.
— Она их любит, поэтому она и помогла мне в первый раз. Но что сейчас заставит её это сделать, я даже представить не могу.
— Если понадобится, я напомню ей о долге передо мной.
— Спасибо, Норман, — сказал я после небольшой паузы и твёрдо спросил: — Какой план наших дальнейших действий?
— Ты собираешься и оформляешь тело Стефани как труп своей невесты, которую ты хочешь похоронить на родной земле. Ты говоришь по-русски?
— Не совсем хорошо, и разговариваю с лёгким акцентом. Давно не практиковал его.
— Этого будет достаточно, чтобы убедить, что ты вроде как бывший русский и везёшь тело жены её родственникам. Банальные формальности современного мира, которые нам, к сожалению, приходится соблюдать.
— Знаю. Но я буду заказывать частный самолёт. Не собираюсь лететь с телом Стефани на обычном борту.
— Одобряю твоё решение. Тогда я буду ждать тебя во Владивостоке. Это город на противоположном конце карты всей нынешней России.
— Противоположном от чего?
— От столицы этой страны, Москвы. Но тебе будет достаточно перелететь Тихий океан, и ты на месте.
— Как я помню, тебе самолёты не требуются для путешествий.
— Мне нет, а вот тебе придётся помучиться.
— В таком случае жди меня там. Думаю, через сутки-двое я буду на месте.
— Тогда до встречи, Влад. Мы с тобой сделаем всё возможное, чтобы вернуть Стефани к жизни. Обещаю тебе, друг.
— До встречи. И надеюсь, что в этот раз ты окажешься прав.
Положив трубку, я постарался собраться с мыслями и продумать свой дальнейший план действий. Я твёрдо решил быть честным с Гретой и Джеймсом и ничего не скрывать.
Однако они восприняли мои слова не совсем хорошо и долго возмущались из-за моего решения. Но в конце концов оба согласились со мной и моим планом.
На следующий день Грета и Джеймс отвезли меня и тело Стефани на частный аэродром, откуда должен был состояться мой вылет. Я арендовал частный самолёт, который должен был доставить меня во Владивосток — город, в котором я никогда раньше не был. Я даже не представлял, куда лечу и что меня там ждёт.
— Береги себя, Влад, — сказал Джеймс и впервые за всё время нашего знакомства дружески обнял меня. — И вернись вместе с ней к нам.
— Влад, — голос Греты дрожал, а глаза были на мокром месте, — пообещай мне вернуться. Пообещай не бросить меня.
— Я никогда не обещаю того, в чём я не уверен, Грета, — ответил я с улыбкой и благодарностью посмотрел на своих друзей. — Спасибо вам обоим за всё, что вы для меня сделали. Я рад назвать вас своими друзьями и частью своей семьи.
— Влад, ты мне не сразу понравился, но со временем я увидел в тебе близкого друга, которого у меня никогда не было, — сказал Джеймс, тепло смотря на меня. — Поэтому для меня и моей семьи ты всегда будешь близким другом и её неотъемлемой частью.
— Спасибо, Джеймс, — я продолжал улыбаться, чувствуя тепло внутри себя. — А ты, Грета, верь в себя и никогда не сомневайся в своих силах. Ты равна мне по силе духа, и ты всегда будешь достойна места верховного правителя тёмных существ не меньше, чем я.
— Не говори так, — прошептала Грета, не сдерживая слёз. — Это всё звучит, как прощание.
— Я это говорю на всякий случай. Мы не можем знать, что нас ждёт через час, через день или через месяц. Но мы должны быть морально готовы ко всему.
— Он прав, — проговорил Джеймс, крепко прижимая плачущую Грету к себе. — Но я верю, что ты сможешь вернуть Стефани и вернёшься сам.
Грета крепко обняла меня, чего раньше никогда не делала. Кроме Стефани, меня никто и никогда не обнимал. Это было так странно для меня и вызывало бурю эмоций внутри. С тяжёлым сердцем я попрощался с друзьями и направился к самолёту, который должен был доставить меня на неизбежную погибель.