Глава 14
Два дня спустя. США. Штат Мэн. Огаста.
Я лежал на старом скрипучем диване и не мог найти себе места. Мы уже сутки находились в доме Стефани, куда нас привёз Грег после всех пережитых событий. Это место было ближайшим к злополучной базе охотника, поэтому у нас не возникло сомнений относительно того, куда отправиться дальше.
Всю дорогу до дома Стефани в машине царило полное молчание, и никто из нас не решался заговорить. Самым живым и собранным среди нас был, как ни странно, Грег. Именно он сидел за рулём и руководил дальнейшими действиями.
Греты по-прежнему приходила в себя после отравления трупным ядом, который всё ещё циркулировал в её венах. Я же наконец-то стал тем, кем был последние шесть веков — живым мертвецом, трупом, способным говорить и двигаться.
Всю дорогу я держал окровавленное тело Стефани на руках и слишком сильно ощущал запах её крови. Впервые за мою жизнь этот запах вызвал у меня отвращение и тошноту, а не желание и голод. История повторилась, и из-за меня погибла самая дорогая мне женщина. Но если в первый раз я ничего не мог с этим сделать, то в этот раз я должен был всё остановить.
Я обещал Стефани, что она никогда не повторит её судьбу, но впервые я не сдержал своего слова. В тот момент, когда сердце Стефани перестало биться, я хотел вновь отдаться тьме и пуститься во все тяжкие. В таком случае мной бы вновь овладела неконтролируемая и всепоглощающая жажда крови, которую можно заглушить лишь многими сотнями и тысячами невинных смертей. Не спорю, соблазн податься этому порыву у меня был, и он был достаточно велик. Но каждый раз отдалённый голос Стефани звучал у меня в голове, произнося еле живым голосом: «Влад, пообещай не уйти во тьму как после потери Стефании. Ты должен сохранить этот свет внутри себя».
И я держался. Я вспоминал эти слова и раз за разом напоминал себе данное Стефани обещание. Поэтому спустя два дня я всё ещё был в себе и не убивал каждого, кто попадался мне на глаза. Всё это время Грег помогал Гретте вывести трупный яд из её организма. Он и мне пытался предложить помощь с восстановлением сил, но каждый раз я отказывался от подобного предложения. У меня не было желания жить дальше или делать что-то помимо самобичевания. Теперь для меня не существовало понятия «жизнь», лишь жалкое и мучительное существование.
Я продолжал лежать на старом скрипучем диване, прикрыв глаза в надежде хоть немного спрятаться в небытие от реальности. Оттуда меня вывел голос Гретты, которая, судя по запаху, вернулась с очередной охоты.
— Влад, ты как?
— Без изменений.
— Тебе стоит немного поесть и восполнить свои силы. Ты скоро начнёшь иссыхать, а это мучительно больно, как ты можешь знать.
— Знаю, — мой голос оставался таким же безразличным. — Но не больнее того, что я пережил и переживаю сейчас.
— Я не могу сказать, что понимаю тебя. Я могу только представлять, как это мучительно больно.
— Не представляй. Тебе повезло никогда не любить и не быть уязвимой перед этими неконтролируемыми чувствами.
— Так отключи их, — голос Гретты перешёл на шёпот. — Выключи свою человечность и всё сразу закончится.
— Нет, Гретта. Я не буду этого делать. Я обещал ей сохранить себя и эту человечность в себе. Ради неё я буду терпеть все эти человеческие чувства.
— В таком случае прошу тебя, хотя бы поесть, — Гретта села на край дивана и стала сверлить меня строгим взглядом. — Тебе нужны будут силы, когда она...
— Если она очнётся, — я перебил Гретту, озвучив мысль, которая терзала всех обитателей дома. — Прошло два дня. Стефани давно должна была прийти в себя. Что-то не так.
— Процесс мог затянуться из-за её особенности.
— Сомневаюсь. Я больше склоняюсь к тому, что она умерла, не успев обратиться.
— В таком случае здесь бы уже стоял трупный запах, и ты бы сразу его почуял. А раз подобного явления не происходит, значит, она жива. Если, конечно, это можно назвать подобным термином.
— В твоих словах есть доля правды, — наконец я открыл глаза и посмотрел на Грету. — Но я не хочу тешить себя иллюзиями.
— Влад, прошу тебя, выпей хоть немного крови. Ты сам не свой, бледнее альбиносов в Альпах.
— Она права, — в комнату вошёл Грег, глядя на меня с осуждением. — Твоё состояние и протест никак не помогут Стефани.
— Я не протестую, а лишь соответствую своему статусу живого мертвеца.
— Влад, заканчивай распускать нюни. Влад, которого я знаю, не такой. Он либо безжалостно убивает, либо хладнокровно и рационально подходит ко всему, — голос Греты стал стальным и презрительным, что немного возмутило меня. — А ты похож на тряпку.
— Грета, я тебе не раз говорил, всему есть предел, и моему терпению в том числе, — я произнёс слова в спокойной манере, но попытался вложить в них максимум силы и уверенности.
— Что ты сделала? — Грег с удивлением посмотрел на Грету, а затем пристально взглянул на меня. — Он впервые за эти дни проявил интерес к чему-то.
— Дай мне несколько часов, и я снова сделаю его самым опасным монстром на этом свете, — Грета усмехнулась, но затем строго добавила. — Я серьёзно. Стефани не умерла окончательно. Ей просто нужно время, чтобы переродиться. Она, в конце концов, древняя душа, твоя душа. Поэтому с ней всё сложнее, чем с обычными людьми.
— Может, ты и права. Но ожидание и неизвестность мучают меня, — я глубоко вздохнул и, наконец, заставил себя встать с дивана. — А знаете что? Я, пожалуй, прогуляюсь по окрестностям. Вдруг здесь окажется какой-нибудь беглый рецидивист или насильник.
— Неужели в тебе проснулся аппетит?
— Если совсем немного, — солгал я, испытывая дикий и всепоглощающий голод. — Но я с ним справлюсь.
— Только прошу тебя, не трогай местных жителей, — Грег снова окинул меня опасливым взглядом. — Нам не стоит привлекать внимание к себе.
— Я не глуп, Грег, чтобы не понимать этого, — процедил я с лёгким раздражением в голосе. — Когда Стефани очнётся, ей нужна будет кровь, чтобы запустить все процессы в её организме. Чем я и собираюсь заняться сейчас.
— Только не притащи ей местного лося или медведя, — Грета изобразила издевательскую улыбку. — Дай ей в полной мере почувствовать все плюсы её нового положения.
— Грета, я люблю её и не собираюсь мучить голодом, — я направился к выходу из дома, желая как можно скорее покинуть отчий дом Стефани. — На этой ноте я вынужден оставить вас и удалиться.
Я поспешил уйти как можно дальше от этого места, подальше от бывшего охотника и раздражающей вампирши. За сутки, проведённые в доме, они утомили меня своими нравоучениями. Я, Влад Дракула, был шестисотлетним вампиром, первым в своём роде. Я убивал сотни и тысячи людей, и моё имя внушало страх в сердца людей и сверхъестественных существ. А теперь они обращались со мной как с ребёнком.
Я почувствовал, как моя тёмная сторона пробуждается после долгого сна. Я не стал полностью перевоплощаться, лишь частично изменил свой облик. После часа блужданий я попал в незнакомые дебри. Я чувствовал присутствие живых существ рядом, и, судя по всему, это были люди. Внутреннее чутьё и голод подсказали мне, что нужно следовать за потенциальной жертвой и найти этих людей.
Через пять минут я обнаружил тёмный автомобиль, стоящий среди деревьев. Была глубокая осень, и скоро должна была наступить зима. Из-за этого листва на деревьях уже практически опала, оставив после себя лишь голые и пустые стволы. Несмотря на это, я легко сливался с окружающим пространством, буквально поглощённый тенью деревьев.
В машине послышались громкие визги и крики, которые я чётко различал сквозь безмятежность и тишину окружающей природы. Дверь автомобиля резко открылась, и оттуда выскочила молодая девушка. По её внешнему виду и страху, переполнявшему её разум, я сразу понял, что произошло. Моё лицо исказилось в злорадной улыбке, а разум предвкушал вкус долгожданной жертвы.
Тем временем из машины вышел довольно крупный парень, который был сильно пьян.
— Детка, я ещё не закончил, — промямлил парень заплетающимся голосом. — Я даже не успел начать.
— Отвали, Майк. Ты не в себе!
— Я давно не в себе от любви к тебе, — парень злорадно засмеялся. — Точнее сказать, от желания поиметь тебя.
— Ублюдок! Не тронь меня, — завизжала девушка и стала пятиться назад. — Приблизишься ко мне, и завтра же сядешь за это.
— Ради Бога. Мой папаша не даст меня посадить. Или ты забыла, кто он?
Парень, который был пьян, пытался приставать к испуганной блондинке. Он долго возился с ней, и это начало меня раздражать. Я напомнил себе, что не могу нападать на пьяных, пока они не начнут действовать.
Пока я думал, как лучше атаковать, парень уже почти раздел девушку. Он хотел лишить её нижнего белья, но у него это не получалось. Тогда он оголил свою нижнюю часть тела и силой попытался удержать блондинку рядом с собой. Она начала кричать и вырываться. Я решил действовать.
Резким движением руки я оттолкнул парня от девушки и, не глядя на неё, бросил перед ней ключи от автомобиля.
— Советую тебе уехать отсюда как можно дальше, — прорычал я не своим голосом.
— Но он пытался меня изнасиловать! Он должен ответить за это.
— Поверь, он ответит сполна. А теперь уезжай!
— Кто ты такой? И откуда взялся? — спросила девушка.
— Я Бэтмен, который несёт возмездие тем, кто выходит за рамки дозволенного, — ответил я, не знаю почему, но мне захотелось пошутить над напуганной девчонкой.
— Ты, видимо, местный псих, — произнесла она с лёгким раздражением, но затем встала и сказала: — Но я благодарна тебе за то, что ты сделал сейчас.
— Не стоит благодарности.
Я подошёл к её лицу и пристально посмотрел в её серые глаза.
— Ты больше никогда его не увидишь и не вспомнишь. Он был всего лишь одним из твоих парней, которых ты послала куда подальше. А если кто-то будет тебя спрашивать, скажи, что он сбежал с очередной проституткой за пределы штатов. Сейчас ты спокойно сядешь за руль и уедешь домой, позабыв об этой встрече.
Девушка заворожённо смотрела на меня, а затем быстро моргнула и спешным шагом направилась к автомобилю. Парень с недоумением смотрел на удаляющуюся фигуру девушки.
— Это что за нахрен сейчас было? — спросил он невнятным голосом.
— Это карма. Точнее говоря, твоя смерть.
— Что за бред ты несёшь? Ты что, накуренный
— В отличие от вас я не развлекаюсь, употребляя всякую дрянь в себя. И тебе не советую. Хотя для тебя это уже не важно.
—Что ты...
В этот момент я позволил себе выпустить наружу тёмные стороны своей личности. Я уже давно не давал себе воли и не позволял своему внутреннему кровожадному монстру полностью проявиться, но в этот раз я дал ему свободу. Мне нужно было сделать это, чтобы немного облегчить свой разум и заглушить все чувства внутри меня.
Двое суток голодания и самобичевания дали о себе знать. Почувствовав запах свежей крови, я потерял контроль над собой. Я набросился на парня так быстро, что он даже не успел ничего понять. Как только я разорвал кожу на его горле и ощутил пьянящий вкус крови, меня охватил долгожданный экстаз.
Почувствовав металлический вкус тёплой жидкости, которая начала стекать по моему горлу и распространяться по венам, я почувствовал облегчение, а моё тело наполнилось энергией и жизнью. Я не знаю, когда именно парень потерял сознание и умер, но когда я закончил, в его теле не было никаких признаков жизни.
Впервые за последнее время я даже не испытал особого стыда за совершённое убийство. Тело парня я сжёг, оставив лишь пепел, который ветер развеял по округе. Этот способ был лучшим, чтобы скрыть следы своих деяний.
Вскоре я понял, что одной жертвы мне было недостаточно, чтобы прийти в себя полностью. Мне требовалось больше свежей крови, а также я должен был достать кровь для Стефани. Мысль о ней резко вернула меня в трезвое состояние и отрезвила меня. Желание разорвать первого встречного мигом пропало, поэтому я решил найти кого-то в городке и, не убивая, взять часть крови себе.
Домой я вернулся под утро, когда ночь плавно перетекала в новый день. Грета мирно сидела на диване и с интересом рассматривала какую-то тетрадь. Не успел я зайти в комнату, как услышал грубоватый голос вампирши:
— Смотрю, твоя прогулка увенчалась успехом.
— Не для всех её участников, — с невозмутимым лицом произнёс я и сел на ближайшее от Греты кресло.
— Неужели я вновь вижу перед собой настоящего Влада Дракулу, а не его жалкую копию.
— Прекращай эти нападки, Грета, — мои глаза всё ещё горели красным огнём, который стал ещё ярче после слов Греты. — Но я действительно вернулся и не намерен больше уходить в себя. Настоятельно советую тебе взять себя в руки и не злить меня лишний раз.
— Вот это да, — Грета смотрела на меня большими глазами. — Ты действительно вернулся.
— А это значит, что тебе пора отправиться в Европу и узнать, как там обстоят дела.
— Я не думаю, что тебя можно оставить одного и без присмотра.
— Грета, я в полном порядке. Я дождусь пробуждения Стефани и вернусь с ней в Нью-Йорк.
— Но, Влад, я считаю...
— Грета, это не просьба, а прямой приказ, — я пристально посмотрел на вампиршу, отправив в её сторону мощный поток силы. Грета сразу же ощутила мой посыл и мигом притихла. Её взгляд стал потерянным и смиренным. Она еле заметно кивнула мне и тихо произнесла:
— Я всё сделаю, как ты сказал.
— Отлично. Другого ответа я и не ждал.
— Влад, могу я попросить тебя об одной услуге?
— Услуге? — я был удивлён столь неожиданной просьбой.
— Когда Стефани придёт в себя, сообщи мне об этом. Я хочу знать, что она в порядке. Так же, как и ты.
— Зачем тебе это?
— Я немного прониклась вашей историей, и к твоей подружке в том числе. Поэтому для меня не совсем безразлично её состояние и её жизнь.
— Неужели сама Грета Кроссман проявляет сейчас признаки человечности? — я сказал это с лёгкой улыбкой на лице, стараясь скрыть удивление на своём лице.
— Даже не надейся. Человечность последнее, что я позволю себе испытать, — Грета встала со своего места. — Пойду, соберусь в дорогу, а затем попрощаюсь с человечишкой.
— С Грегом? Ему будет не хватать вампира в доме.
— У него он будет и не один. И скоро ему будет точно не до меня.
— Но он два дня приводил тебя в чувство своей кровью. Вы с ним, практически, породнились.
— Следуя твоей логике ты породнился с половиной земного шара.
Грета вышла из комнаты, и вокруг наступила полная тишина. Я чувствовал, как кровь всё ещё бежит по моим венам, согревая меня приятным теплом. Я начал прислушиваться к обстановке в доме, надеясь услышать долгожданный вздох Стефани.
Не знаю, сколько времени я провёл в таком положении, но когда я открыл глаза, то увидел рядом Грега с чашкой горячего напитка в руках.
— Долго ты здесь сидишь? — спросил он.
— Достаточно, чтобы понять, что сегодня ты слишком переполнен энергией, — голос Грега был жёстким и холодным. — Ты кого-то убил?
— Не буду врать, жертвы были. Но я соблюдал свои правила о неприкосновенности обычных людей.
— И что это значит?
— Это значит, что я избавил этот мир от очередного насильника. Думаю, по нему никто не будет сильно плакать.
— Влад, я понимаю, что ты сейчас немного не в себе. Но это не значит, что ты должен вести себя подобным образом.
— Грег, я вампир, — я поднял глаза на Грега и снова вызвал небольшие изменения во взгляде. — И мне нужна свежая кровь. А в той ситуации, в которой я сейчас нахожусь, она мне необходима, как никогда.
— Я прошу тебя вернуть галантного и правильного вампира, а не кровожадного пьяницу.
— Пьяницу?
— Ты сейчас пытаешься утопить свои чувства кровью, а кровь с алкоголем — слишком пагубное сочетание для тебя. Ты немного пьян, как я мог заметить.
— Не говори ерунды. Я никогда не был пьян. Точнее, был, но ещё до своей смерти.
— Хочешь сказать, что за шесть веков своей вампирской жизни ты ни разу не был пьян? Не верю.
— Пару случаев было. Но это было необдуманно с моей стороны.
— Галантный Демиан Уайт, один из лучших профессоров истории на территории всей Америки, заслуженный научный деятель и гордость штата Нью-Йорк, оказывается, страдал алкогольной зависимостью.
— Грег, как думаешь, Стефани сильно возненавидит меня, если я отдам ей на съедение тебя?
— Сильно, — к моему удивлению, бывший охотник не обиделся, а даже поддержал мою колкость в его сторону. — Тебе потом придётся несколько веков замаливать перед ней свои грехи.
— Я терпеливый. Как-нибудь выжду это время, — я усмехнулся, но затем более серьёзным голосом произнёс. — Что-то долго она приходит в себя. Так не должно быть.
— Согласен. Вроде, требуется сутки, чтобы организм перестроился. Или я не прав?
— Примерно так. Но Стефани уже третий день лежит без признаков жизни. Мне это не нравится. И меня выводит из себя невозможность что-то изменить или как-то повлиять на всё это.
— Ты не всесилен, Влад. Прими этот факт.
— Я его принял ещё тогда, когда потерял Стефани в первый раз.
— Когда это было?
— Два года назад, когда я раскрыл ей себя, — в один момент мой уверенный голос стих и стал на порядок тише. — Стефани тогда сильно испугалась, а её глаза в тот момент были переполнены лишь страхом и ужасом. Я никогда не думал, что она может испытывать ко мне нечто подобное. В тот момент я и понял, что перед Стефани я абсолютно бессилен.
— Почему же ты отверг её потом, когда она приехала к тебе в Румынию?
— После того как я оставил её и ушёл, я прилетел в Европу и нашёл старейших вампиров из ныне живущих. Они были шокированы моим появлением и, естественно, не поверили мне. Пришлось на практике доказать им, кто я такой. Всё это не прошло бесследно. Я немного потерял себя и стал возвращаться к жестокой версии самого себя. После этого я начал вновь бесчинствовать и убивать без разборов и угрызений совести.
— Что же тебя остановило?
— Грета. Она пришла ко мне и взялась приводить меня в чувство. Я какое-то время сопротивлялся, не желая возвращать свою человеческую сторону. Без неё как-то проще жилось, признаюсь я тебе. Но Грета не оставляла меня в покое, пока не добилась своего.
— И как ей это удалось?
— Она намеренно оставляла послания о моей прежней жизни, а главное — о Стефани. Хоть она продолжает утверждать, что не делала этого и лишний раз избегает любые упоминания о ней, но я-то знаю правду.
— Довольно странный поступок для безжалостного вампира, не имеющего человеческих чувств. Зачем Грете нужно было тебе помогать?
— Затем, что она не менее человечна, чем я. Её образ плохой и кровожадной вампирши — защитная реакция и её защита от мира. Но на самом деле она не такая.
— А какая же она?
— Как и триста лет назад, это мягкая и добрая девушка, дорожащая близкими людьми и делающая всё ради семьи.
— Грета? Никогда бы не подумал, — глаза Грега широко распахнулись. — Мне казалось, она само воплощение зла и безжалостности.
— В детстве она посещала курсы актёрского мастерства, — ответил я.
— Откуда у простой гувернантки были на это деньги?
— Она стала гувернанткой позже. А родилась и росла в довольно состоятельной семье. Когда компания её отца разорилась, она продала себя в рабство богатея, чтобы спасти его от смерти.
— Так вот о каких жертвах шла речь. И ты считаешь, что она всё ещё та девушка из Англии, которая жертвует собой?
— Я это знаю наверняка. Она не изменилась. Просто тщательно скрывает свою настоящую сущность.
— Но ведь ваша психика меняется под действием вампирского яда. Не многие выдерживают этого груза и сходят с ума.
— Не отрицаю. Я был первым, кто поддался соблазну и обезумел от нестерпимой жажды крови.
— Влад, как ты думаешь, как сильно изменится Стефани после перерождения?
Вопрос Грега застал меня врасплох. До этого момента я старался не думать об этом и не позволял себе рассуждать на эту тему. Сейчас такой прямой вопрос вновь возродил во мне позабытое чувство неуверенности и лёгкого страха. Я боялся, что Стефани может потерять себя, как и многие другие новорождённые вампиры.
Я прекрасно знал, что её ждёт и что она будет испытывать, но не мог знать, как она воспримет всё это и как примет свою тёмную сущность. Всё это вновь навевало на меня неуверенность в принятом мною решении и порождало кучу сомнений: «Будет ли она прежней или хотя бы отчасти той, кого ты полюбил? А самое главное, будет ли она любить тебя, как и прежде».
Слышать собственные рассуждения было невыносимо тяжело, но я не мог показать своих переживаний, особенно перед простым смертным, который сидел передо мной и прожигал меня взглядом.
— Я не знаю, Грег. Каждый по-разному реагирует на перерождение. Кто-то стойко выдерживает этот груз, а кто-то нет. Я не могу дать однозначный ответ, но от нас уже ничего не зависит. Сейчас мы можем лишь ожидать её пробуждения, а в каком конкретно состоянии она будет — это уже другой вопрос.
— Ты уже придумал, что скажешь Кейт по поводу произошедшего?
— Скажу правду. Влад Дракула хоть и безумен и жесток, но он никогда не врёт, — уверенно произнёс я. — По крайней мере, не в таких вопросах.
— Не боишься её гнева и злости за подобный проступок? — спросил Грег с некоторым сожалением, которое я наблюдал у него каждый раз при упоминании младшей Пайнс.
— Может, Кейт и разозлится на меня, но я не могу уже изменить прошлое. Ей придётся смириться с новой сущностью сестры.
— А её стая, она не разорвёт нового вампира на куски по прибытию в Нью-Йорк?
— Джеймс их вожак. Какой бы Стефани ни вернулась, я уверен, он не позволит своей стае совершить нечто подобное. Только не со Стефани.
— Ты так уверен в этом волке? — Грег с недоверием посмотрел на меня и слегка поморщился. — Волки могут быть жестокими и даже более безумными, чем вампиры.
— Я не спорю, но это не относится к Джеймсу и его стае. Он лучший вожак, какого я только встречал за всю свою жизнь. Таких, как он, один на миллион.
— Ого! Я слышу в твоём голосе уважение и даже что-то похожее на теплоту к этому оборотню. Вы с ним общаетесь?
— В некотором роде. Нам пришлось тесно сотрудничать по некоторым вопросам.
— Арчи сказал, что ты представился его другом. Так вы с волком друзья?
— Грег, что за допрос? — я решил сменить тему, которая была мне неприятна. — Волки сейчас наша последняя проблема. Сейчас главное — дождаться пробуждения Стефани и не допустить её помешательства на этом фоне.
— В таком случае у меня есть небольшое предложение к тебе, — Грег перешёл на шёпот, что сразу вызвало у меня неприятное чувство неладного.
— И что за предложение?
— Если Стефани, обезумев, будет сходить с ума и потеряет себя, ты должен будешь подчинить её себе.
— Исключено! Даже думать об этом не смей! Она не игрушка и не рядовой вампир, чтобы я её подчинял. Она дорога мне, и свобода её воли — главная ценность для нас обоих. Стефани всегда стремилась к независимости и всеми силами доказывала всем вокруг, что полностью и самостоятельно контролирует свою жизнь. А ты мне предлагаешь лишить её этого?
— Я предлагаю тебе обдумать запасной план действий на случай её помутнения.
— Ты же человек, как ты можешь так рассуждать? Или у вас это семейное — плевать на чувства членов семьи?
— Не говори так, — в один момент Грег покраснел и сжал плотно кулаки. — Я не Арчи и никогда им не буду. Стефани и Кейт — самое дорогое, что у меня осталось в жизни.
— Может, это и так, но ты не вправе лишать её воли. Никто не вправе. Я никогда не буду воздействовать на неё. Что бы ни происходило.
— Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении.
Грег тяжело вздохнул и молча вышел из комнаты. Я вновь остался в одиночестве и задумался о нашем разговоре.
«Он не прав. Стефани не может быть настолько одержима жаждой, чтобы потерять волю. Именно её сила духа делает её уникальной. Без этих качеств она никогда не будет собой. Я не могу лишить её этого».
Вопрос был слишком личным и открытым. Я не мог с уверенностью сказать, что смогу удержать её жажду только разговорами, но внушение я хотел использовать в крайнем случае.
Я закрыл глаза и представил живую Стефани с её яркими глазами цвета карамели, смуглой кожей, стройной фигурой и лучезарной улыбкой. Она стояла у панорамного окна своей квартиры, не сводя глаз с вида за окном. Я выключил свет в комнате, чтобы насладиться блеском её глаз в темноте.
Когда комната погрузилась во тьму, я видел только Стефани и её огромные глаза, в которых отражались огни соседних зданий. Она была прекрасна, когда удивлялась и восхищалась чем-то. Её немного наивный взгляд сводил меня с ума, а способность так восторгаться простыми вещами ещё больше будоражила мой разум.
Вскоре я решился подойти к ней ближе. Я чувствовал, как она дрожит, и как её переполняют эмоции. Я зарядился от неё этой волной чувств и эмоций и, поддавшись порыву, тихо спросил:
— Что ты сейчас чувствуешь?
— Я не могу это описать. Что-то за гранью моего понимания, — ответила она.
— Я чувствую то же самое. Впервые за долгое время я чувствую, — прошептал я, переполненный эмоциями. В этот момент во мне разыгралась надежда, что Стефани может разделять мои чувства к ней.
Наплевав на все сомнения, я сказал слова, которые долгое время не решался произнести:
— Это всё благодаря тебе, Стефани. Ты разбудила во мне что-то, что давно было погребено под слоем безразличия, холода и отрешения.
— Я не могла этого сделать, — её голос звучал слишком отрешённо и болезненно. — Такое подвластно только людям, к которым мы испытываем яркие чувства.
Я не мог понять, почему Стефани сомневается во мне, но всеми силами хотел доказать, что она ошибается. Я хотел показать свои истинные чувства к ней и добиться её.
— Так, может, ты и есть такой человек в моей жизни...
Воспоминание яркой вспышкой возникло у меня перед глазами, возродив невероятное количество эмоций внутри. В один момент моё лёгкое помешательство прошло, и я стал рассуждать рационально и сдержанно.
В этот момент я уловил лёгкий звук, который мечтал услышать всё это время. Не веря своим ушам, я резко влетел на второй этаж и ворвался в комнату, где лежало тело Стефани.
Когда я попал внутрь, то увидел Стефани, которая слабо шевелилась на мягком одеяле. Она вздрогнула, а её нос стал глубоко вдыхать воздух. Одним резким движением я оказался около неё и сел рядом.
— Стефани! Ты жива? Ты очнулась? — спросил я.
Стефани ничего не ответила, но её кулаки крепко сжались, а по телу прошла новая волна дрожи. Я с ужасом и паникой смотрел на её дрожащее тело, а затем всё прекратилось. Стефани перестала содрогаться и лежала на своём месте, слабо дыша. Её глаза резко открылись, и она посмотрела на меня недоумевающим взглядом, прошептав:
— Кто ты, и кто такая Стефани?