Северный ветер
Шли недели. Недели складывались в месяца. Инкре до сих пор жил под одной крышей с графом. Того это несомненно радовало, но...
Фалации часто мучился чувством вины. Конечно, художник сам выбирает, где жить, но то, что жизнь среди своих смертному будет роднее, не давало вампиру покоя.
Каждый день он смотрел на своего ангела и продолжал улыбаться. Инкре же улыбался ему в ответ своей ясной детской улыбкой, а граф думал, что не заслуживает её. Ни одна ночь не обходилась без дурных мыслей. Фалации чувствовал, что его тянет к этому милому, невинному комочку счастья, и заставлял себя прятать свои чувства куда подальше. Разве такой кровопийца, как он, заслуживает внимания сего прекрасного создания света?...
В одну из тёплых осенних ночей, когда дождливые вечера уже прекратились и по ночам наступали заморозки, Фалации вернулся с ночной охоты ни с чем. Лесные животные уже начинали прятаться по норам и дуплам, а перелётные птицы уже покинули эти места. Начинался Голод. Но у вампиров существует некий механизм самозащиты.
Дело в том, что летучие мыши чувствительны к переменам климата. И каждый раз, будь то зима, летняя жара или простой ливень, они впадают в некое "состояние спячки". Это позволяет им экономить силы и не есть месяцами.
Следующие четыре месяца граф проведёт в режиме 4/24, то есть будет бодрствовать только четыре часа в сутки. И это его пугало. Кто будет заботиться об Инкре? Кто будет опекать и защищать его? Кто просто будет его кормить?
Вампиру крайне не нравилась ситуация, в которой он оказался. Он настолько глубоко ушёл в свои мысли, что даже забыл, какой сегодня будет ночь. Ночь Кровавой Луны.
Три дня в году Луна полностью находится в тени Земли. Проще говоря, три дня жители недалеко стоящей деревни могут наблюдать полное затмение Луны. Это явление окрестили Кровавой Луной и издревле считали источником всех несчастий.
Для вампиров же это время, когда инстинкты преобладают над разумом. И если их представитель голоден во время Кровавой Луны, то того, кто находится рядом с ним, уже ничто не спасёт.
К сожалению, Инкре не знал этого. Он долго жил во Франции, а там редко было видно подобное явление природы. Этой ночью он как обычно шёл проведать своего "мышонка" и вытереть ему мордочку, если что.
Постучав в дверь комнаты и оповестив её хозяина, что он прибыл, художник, не дожидаясь ответа, вошёл в помещение. И тут же был прижат к стене холодными как лёд руками. Лимонные глаза буравили его взглядом насквозь.
- Chèr, в ч-чём дело?... - тихим и подрагивающим голосом спросил белокостный. Такое поведение графа он наблюдал впервые, и это его мягко говоря испугало.
В ответ последовала резкая острая боль в шейном отделе позвоночника. Инкре болезненно пискнул от неожиданности, но на боль криком не ответил. Шок и страх парализовали его полностью.
Граф в то время вонзил клыки в шею художника. Но как только он почувствовал химический привкус чернил и терпкий запах спирта, разум тут же ударил его кувалдой по голове и заставил очнуться. Фалации отшатнулся от находящегося в шоковом состоянии художника и закашлял. Такой отвратительной крови он ещё не пил. Даже кровь самого заядлого пьяницы не сравнилась бы с этой... Чёрной... Гадостью...
Сознание полностью вернулось к вампиру. Поняв, чьей кровью сейчас перепачканы его клыки, Фалации дрожащими зрачками взглянул на Инкре. Тот, шатаясь, ещё каким-то чудом держался на ногах. Шея была залита чернилами, как и четверть жилета и рубашки. Взгляд был затуманен, зрачки темнели на глазах. Сознание ускользало из пережившего шок тела. Инкре начал падать.
Упал он на руки подоспевшего Фалации. Граф молил всех богов всех существующих народов сжалиться над смертной душой и не забирать её у него. Упав на колени и прижимая к себе обмягшее тело Инкре, граф с многочисленными мокрыми дорожками на скулах умолял все силы сохранить жизнь единственному, кого он подпустил к себе так близко. Ни одна пытка не смогла бы заставить Фалации плакать и молить. А вечно добрый художник смог.
Но, судя по всему, молитвы вампира были услышаны. Дыхание француза восстановилось, и если раньше оно было еле слышно, то теперь было мягким и спокойным. Инкре просто спал, ничего более. Вне себя от радости и в то же время горя Фалации сильнее прижал того к своей груди и теперь молил уже о прощении.
Спустя примерно полчаса рыданий почти все слёзы графа были выплаканы. Поднявшись на ноги и всё ещё держа художника на своих руках, Фалации подошёл к своей кровати и уложил его на середину. Сам же вампир снова опустился на колени возле кровати и положил одну руку на её край. Теперь он точно не достоин внимания Инкре... Эти мысли заставили Фалации вновь залиться слезами.
Граф плакал до тех пор, пока не заснул.