13 глава
Утро после кошмарной ночи в коридоре Хогвартса наступило с тяжестью. Солнце, пробивающееся сквозь витражи общей гостиной Слизерина, казалось слишком ярким, а обычный гул студентов – слишком громким. Каждое ее движение отзывалось легким тремором, а в голове постоянно прокручивалась сцена с трупом и слова из записки:
« Охотник на вампира, посланный братьями Джексонами, будет убивать людей, пока не заберет тебя, ты будешь мучаться и молить меня о смерти, слишком много ты сделала . С любовью братья Джексоны» И, конечно, взгляд Тома Реддла, который видел, как она вытащила эту записку, и его приказ: «Завтра, в шесть вечера, в библиотеке».
Школьный день тянулся бесконечно. На уроках Аделина едва могла сосредоточиться. На Трансфигурации профессор, казалось, специально задавала самые запутанные вопросы, а на Защите от Темных Искусств ога с трудом удерживала заклинание, хотя обычно ей это давалось легко.
Ее мысли постоянно возвращались к происшедшему. Кто этот Охотник? Почему он ищет меня, разве не достаточно я настрадалась? И почему братья Джексоны до сих пор мне мстят? И что, ради всего святого, собирается обсуждать Реддл? Его холодное спокойствие и уверенность вчера ночью пугали меня больше, чем само убийство.
Она избегала взглядов других студентов, особенно слизеринцев. Никто, кажется, не заметил моего отсутствия ночью, и никто не обсуждал происшествие. Либо об этом знали немногие, либо информация еще не просочилась за пределы тех, кто был вовлечен. Девушка подозревала, что Реддл позаботился о том, чтобы все оставалось в тайне.
На обеде однокурсница заметила ее состояние. «Ты какая-то бледная сегодня», – сказала она, набивая рот запеканкой. – «Все в порядке? »
Девушка слабо улыбнулась. «Да, просто не выспалась. Все в порядке».
Аделина естественно не могла рассказать ей. Это было слишком опасно, слишком личное, слишком… безумное.
Как объяснить, что ты видела труп, вытащила из его руки записку, которая угрожает тебе, и что глава вашего факультета теперь хочет встретиться с тобой в тайне?
Во второй половине дня, когда они шли на Травологию, Аделина почувствовала на себе тяжелый взгляд.
Подняв глаза, она встретилась с Реддлом. Он стоял у входа в Большой Зал, скрестив руки на груди, и смотрел прямо на нее. Его взгляд был нечитаемым, но она уловила в нем легкое неодобрение, словно он уже знал о ее внутренних колебаниях. Девушка быстро отвела взгляд и поспешила за Мэг.
После уроков, вместо того чтобы идти в гостиную, она направилась в библиотеку. Не для встречи с Реддлом, нет. Ей просто хотелось укрыться в тишине и попытаться найти хоть какие-то ответы, или хотя бы отвлечься. Она выбрала дальний уголок, где стеллажи с древними фолиантами возвышались до самого потолка, создавая ощущение уединения.
Девушка взяла случайную книгу по древней магии, хотя ее глаза скользили по строкам, не впитывая смысла.
Время неумолимо приближалось к шести вечера. Каждые несколько минут ога бросала взгляд на часы, висевшие на стене. Ей стало ясно, что вероятно он хочет обсудить ее странное поведение,записки да и вообще все. Почему он назначил эту встречу? Что он хочет? Пересказать записку? Угрожать мне? Или предложить помощь? Мысли путались, и она чувствовала, как нарастает волна ожидания и интереса. Не от страха перед Реддлом – скорее от предчувствия того, что он может рассказать, что может выявить.
И тогда, когда стрелка часов показывала без десяти шесть, и она уже почти решилась встать и пойти ближе ко входу встретить Реддла, это нахлынуло. Неконтролируемая волна воспоминаний, яркая, болезненная, словно она вернулась в тот день. Перед глазами возник не Хогвартс, а совсем другое место, другой мир.
*********
1846 год.
Сырой, промозглый воздух наполнял старую, заброшенную мельницу.
Дождь барабанил по дощатой крыше, заглушая ее собственные сбивчивые вздохи и глухой стон. Аделина сидела на грязном полу, а на ее руках лежал он – Чарльз. Его глаза, обычно такие живые и полные озорного блеска, сейчас были затуманены болью, а уголки губ подергивались в беззвучном крике.
Его прекрасное лицо, такое любимое и знакомое, теперь было пепельно-серым, а изо рта сочилась струйка темной крови. Мантия на груди была разорвана, и из-под нее расплывалось огромное, отвратительное пятно.
Она была в панике. Ее пышное темно-синее платье, отделанное кружевом и с глубоким декольте, теперь было испачкано грязью и кровью, но ей было все равно. Этот наряд, такой нарядный, предназначался для бала, на который они должны были пойти. Но они не пошли. Он не дошел.
Чарльз, мой Чарльз, мой возлюбленный, умирал. Он пытался говорить, но слова выходили лишь слабыми, хриплыми шепотами.
«…Я… нашел… путь… чтобы… ты… стала… человеком…» – с трудом выдавил он. – «Я… хотел… чтобы… мы… жили… обычной… жизнью… вместе…»
Слезы застилали глаза, но Аделина видела каждое мгновение его агонии. Она чувствовала, как жизнь уходит из его тела, как его тепло остывает.
«Не говори так! Не говори так, пожалуйста!» – она кричала, ее голос срывался на отчаянный вой. – «Мы будем жить!я стану человеком как и ты! Мы будем жить обычной жизнью! Только не оставляй меня, пожалуйста!»
Она сильнее прижала его к себе, словно могла своей силой удержать его на этой стороне бытия. Его голова безвольно упала мне на плечо, и он закашлялся, изо рта хлынул новый поток крови.
«Ты же знаешь, как я боюсь одиночества… прошу…»
- Обещай мне что на мои похороны ты наденешь свое то прекрасное розовое платье, что ты показывала мне.
- Не говори так, прошу тебя- переходя на шепот говорила девушка. - ты будешь жить!
- Обещай -его голос стал четче, хотя он был уже на грани, -прошу тебя- его голос перешел на шепот, а его глаза наполнились мольбой.
- обещаю, - сжимая его руку шептала девушка.
– ее голос был полон мольбы, унизительной, безрассудной мольбы, которая, как она знала, не могла изменить ничего.
Его рука, еще минуту назад сжимавшая ее, ослабла. Его взгляд, устремленный в ее глаза, медленно потух. Тело обмякло. Чарльз был мертв. Одиночество. Оно было здесь. Оно схватило ее железной хваткой, и она поняла, что никогда не сможет от него убежать.
Она продолжала плакать, держа его бездыханное тело, крича в пустоту, пока ее легкие не начали болеть, а голос не стал совсем хриплым.
Дождь продолжал барабанить, отсчитывая ритм ее разбитого сердца.
Джексоны. Проклятые Джексоны, это была снова их месть. Они сделали это. Они разбили ее вновь на маленькие кусочки.
*********
Она резко вдохнула, словно только что всплыла из-под воды. Слезы текли по щекам, а руки дрожали так сильно, что книга, которую она держала, выпала из них и с грохотом приземлилась на пол.
Воспоминание было таким живым, таким реальным, что она почувствовала вкус крови во рту и запах сырости. Боль от потери Чарльза, ужасающее одиночество, которое последовало за этим, и его последние слова о том, как стать человеком – все это обрушилось на меня с новой силой.
"Пока не убьет тебя… ты будешь молить меня о смерти…" – пронеслось в голове, слова из записки теперь имели совсем другой, более личный смысл. Они были не просто угрозой; они были зловещим напоминанием о том, что она не должна снова оказаться в такой ситуации
Уязвимость, смерть близких, потеря – это было то, от чего она бежала веками.
Девушка взглянула на часы. . Время встречи с Реддлом. Без пяти шесть вечера.
Нет.
Я не останусь. Я не могу. Ее разум отказывался принимать это. Встреча с ним, обсуждение убийства и этой угрозы, которая вновь открыла старые раны – это было слишком. Он говорил, что это важно.
Но что может быть важнее моего собственного душевного равновесия? Моего страха перед одиночеством и потери, которые она пережила? Каждый раз, когда она приближалась к кому-то, кого могла потерять, или ввязывалась в опасную ситуацию, ее ждал крах.
Она не могла снова пройти через это. Не сейчас.
Девушка быстро подняла книгу, запихнула ее обратно на полку, стараясь не привлекать внимания, и, не оглядываясь, поспешила прочь из библиотеки. Ее путь к своей комнате, к убежищу, где она могла бы наконец-то быть одна, пытаясь собрать осколки своего вновь разбитого сердца. Она не желала идти к нему. Пусть он ждет. Аделина была готова к любым последствиям, лишь бы не сталкиваться с этой болью.