Глава 8. год 1800
Лишь с наступлением сумерек, проводив последние лучи солнца сквозь небольшие окошка каюты, Карлайл позволил Каталее подняться на палубу. В воздухе пахло солью и холодом. Девушка замерла на носу корабля, вцепившись тонкими пальчиками в деревянные перила, любуясь ночным океаном. Она впервые видела такое большое количество воды. Бесконечная, яростная стихия этой ночью была умиротворена. Но на долго ли? В каждом отблеске волны вампирше чудилась угроза. Шелест, с которым разбивались гребни о корабль, игриво нашёптывал о переменчивости и таящихся в морских пучинах опасностях. Вампиры не боялись утонуть, но всё же что-то из прошлой, человеческой жизни, заставляло трепетать перед стихией.
Карлайл обнял девушку за плечи, прижавшись щекой к её виску. Тёмные пряди ласкали его лицо, нежно скользя по скулам, задевая сухие губы. Звёзды ярко мерцали над ними, освещая ночь. Карлайл вздохнул полной грудью, медленно расслабляясь. Они ушли, избавились от довлеющей силы Вольтури, навязывающей свои правила.
Мужчина невольно чуть крепче сжал плечи дочери, оставив поцелуй на её виске. Чёрное чувство ревности наконец отпустило. Больше никто, особенно Феликс, не засматривался на его девочку. Не пытался урвать кусочек её внимания, перетянуть взгляд. Покрытые оспинами матросы не в счёт. Они могли лишь украдкой наблюдать за ней, жадно сминая свои рубахи. Эти грязные, не образованные мужчины прекрасно понимали, что им ничего не светит рядом с такой статной, невероятно красивой женщиной, от которой дух захватывало. Да и мужчина рядом с ней пугал даже бывалых моряков. Было что-то в этом утончённом, казалось бы добром пассажире, что отталкивало, заставляло напрягаться и бежать от пристального взгляда тёмно-янтарных глаз.
— Папа, — нарушила тишину Каталея, тревожно сжав руку вампира. Тот опустил мягкий взгляд на слишком бледное личико девушки, невольно отмечая потемневшие глаза, предвосхищая последующие слова. — Я голодна. Горло дерёт.
Детская дрожь в голосе ударила по нервам вампира. Он тревожно огляделся по сторонам. Пассажиры уже спустились в свои каюты, прячась от ночного ветра и страха перед океаном. Матросы были заняты своими делами, стараясь не обращать внимание на загадочную, прекрасную пару на носу корабля. Они были предоставлены самим себе, что не могло не радовать.
— Пойдём, — тихо произнёс Карлайл, уводя за собой дочь. Она крепко сжимала челюсть и старалась не вдыхать, хотя ароматы людей тревожили обоняние и вкусовые рецепторы. В голове всплыли воспоминания, как Феликс пытался сманить её человеческой кровью. Но тогда она была сыта и чувствовала поддержку отца. Но всё же именно в это мгновение ей вспомнился поцелуй вампира с привкусом крови.
Они бесшумными, тенями проскользнули мимо кают и матросов, что укладывались в гамаках, переругиваясь между собой. Спустились по деревянным лестницам в трюм. Здесь было темно и влажно, а ещё пахло крупами и копошилась мелкая живность. Каталея прекрасно видела отъевшихся на зёрнах крыс. Их было не много.
— А ты? — нахмурилась девушка. Карлайл успокаивающе погладил её по плечам.
— Не волнуйся. Я продержусь до большой земли.
Каталея вздохнула, но расправила плечи и медленно двинулась в сторону писка. На полпути она остановилась, смущённо оглянувшись через плечо.
— Отвернись.
Мужчина тихо рассмеялся и вышел из трюма, оставляя дочь во мраке. Его забавляло и умиляло желание девушки скрыть от него неприглядность процесса кормления. Вампир покачал головой. Казалось бы, они столько прошли вместе. Видели друг друга в самые неприглядные моменты. В конце концов она умирала у него на руках. И всё равно прячется, пытаясь казаться лучше, красивее. Видимо даже спустя сотню лет ему не постичь женской логики.
Каталея появилась рядом с ним спустя несколько минут. Её глаза вновь наполнились золотом свечением, болезненная бледность схлынула. Карлайл мог поклясться, что на щеках девушки проступил трогательный румянец. Лея одёрнула платье, стряхивая невидимые пылинки, и обворожительно улыбнулась. Карлайл не смог сдержать ответной улыбки. Он трепетным движением стёр тёмные капли крови с её губ и глядя в глаза дочери, пригубил костяшку, слизывая кровь. Глаза Каталеи широко распахнулись, тёмные ресницы затрепетали, и вся она словно застыла в предвкушении. Карлайлу чудилось, что она также взволнованна, как и он, что она тоже испытывает то самое, безумное, болезненное чувство.
Возможно он склонился бы к её губам, срывая робкий поцелуй, но на верхней палубе закричали люди. Надвигался шторм. Первые мощные волны обрушились на корабль, подбрасывая его словно щепку. Вампирша инстинктивно прижалась к мужчине, ища защиты, тревожно оглядываясь. Карлайл прижал её к себе, потешаясь над её привычками из человеческой жизни.
— Пойдём. Переждём непогоду в каюте, — мягко направляя дочь, вампир невольно опустил взгляд вниз по узкой спине к ягодицам, изящно очерченные платьем. Каталея не следовала моде и не носила пышных кринолинов. Карлайл с трудом отвёл взгляд, мысленно костеря себя в который раз. Нельзя. Нельзя. Она же дочь! Его любимая девочка. И всё равно какой-то ехидный, внутренний голос тихо нашёптывал:
— Твоя единственная любимая девочка.
Отец сжёг бы его на костре или кастрировал, если бы узнал о грешных мыслях, что роились в разуме Карлайла. Хотя пастор был достаточно безумен, чтобы и поддержать мысли сына и даже подложить под него девчонку. «Чистота крови, благочестивые намерения.» Хорошо, что старик давно помер.
Они спешно поднялись в свою каюту, где Каталея спряталась от шторма в объятиях отца. Мужчина не смел дышать, прикрыв глаза обнимая дочь. Это путешествие запомнится ему как самые счастливые мгновения в жизни. Когда он мог позволить себе целомудренно ласкать дочь, целуя в макушку и виски, пропуская тёмные пряди сквозь пальцы. Себя он оправдывал тем, что лишь утешал.
«Ничего страшного не случится если я оглажу её стройную спину. Я только отвлекаю от шума ветра» — повторял себе вампир. Невесомо ведя узоры по узкой спине, ощущая, как цепко сжимают пальчики камзол на его плечах. «Только сегодня. Только сейчас»
А волны гудели за стенами их хрупкого мирка, обрушиваясь на корабль, снося людей в воду. Их яростные крики доносились до острого слуха, пока не потонули в вакууме жара. Может быть своё дело свершил голод, а может быть теснота каморки, которой величественно именовали — каюта. Мужчина начал задыхаться от этого жара, позволив стянуть с себя сначала камзол, а после жилет. Мягкие губы и рваное дыхание Каталеи на шее пульсацией и болью отдавались во всём теле, заставляя кровь вскипеть. Сжимая ткань платья, Карлайл стянул её с одного плеча, оголив тонкую, светлую кожу. Он прижался к ней губами, оставляя мягкие, влажные поцелуи. Девушка в его объятиях тихо всхлипнула от остроты ощущений, неосторожно сжимая рубашку на спине отца. Ткань треснула под её пальчиками и подушечки коснулись горячей кожи. Ощущение крепких мышц под руками дурманило, страх, что раньше сжимал душу, отступил, оставив лишь негу. Каталея не знала, что прикосновения могут быть такими. Она любила отца сильно, безоговорочно, казалось видела все его грани, но не знала, что он может быть таким опьянённым, жаждущим. Может быть во всё виноват голод? Но спроси её кто в то мгновение, она бы ни за что не отказалась от того, что они разделили в этой тесной каюте, под рёв шторма. Единение, принадлежность.
Карлайл целовал её шею, чувственно прикусывая клыками и от этого ощущения Каталея трепетала. Разве может быть так? Прикосновения на грани? Что мёртвая кровь в венах горит и тело дрожит.
— Папа, — всхлипнула девушка, прося, сама не понимая, чего. Карлайл сжал руку в кулак, заставляя себя отстраниться. Он целомудренно поцеловал её в шею, где медленно бледнела отметина от клыков, слизал выступившую каплю крови, едва не задыхаясь от возбуждения, скрутившего его тело. Не правильно. Отвратительно. Он не должен был прикасаться к ней. Не так.
— Прости, моя девочка, — шепнул мужчина в ушко, отчаянно жмурясь.
— За что? — с придыханием отозвалась Каталея, заглядывая в его лицо ярко сияющими золотыми глазами. Мужчина прижался своим лбом к её.
— За это. Я не думал, что настолько голоден, — врал, не имея сил сказать правду. Возможно никогда не наберётся смелости, чтобы признаться.
— Всё в порядке, — прошептала в ответ Каталея, прикрыв глаза. Странная жажда, желание всё ещё тревожили тело, но медленно рассеивались. Она не должна была так реагировать на отца. Хотя откуда ей знать? Он появился в её жизни гораздо позже того возраста, когда девочки стремятся спрятаться за спинами отцов.
Карлайл мысленно повторял, что этого больше не повторится, мечтая, чтобы шторм никогда не заканчивался.