Наказание.
Лёва проводил меня до моей комнаты, мило приобнял и убежал к себе. Улыбка не сходила с моего лица от слова совсем.
Радостная я вошла в комнату. Никто из ББВ не спали. Валиев и Беклямишев сидели на своих койках, тем временем как Буравцев рассматривал мои георгины, стоящие на моей тумбочке около кровати.
Услышав, как проскрипела дверь и половицы под моими ногами, Максим отстал от цветов и развернулся ко мне, хитро улыбаясь.
Я сразу же поняла, дело не чисто и сейчас будет что-то плохое, ведь солнце уже зашло за горизонт и вышла кровавая луна.
Буравцев вальяжно прошел ко мне, вставая почти вплотную и гладя меня по волосам. Вдруг его блаженная улыбка сошла на злую гримасу.
— Что, с Хлоповым шашни крутишь? — он вдруг схватил меня за волосы и оттянул мою голову назад.
Пришлось её запрокинуть, чтоб он не вырвал мне жирный клочок волос. Страх сразу отразился в моих глазах. Я затряслась, то ли от испуга, то ли от гнева.
— Это не твоё дело! — выкрикнула я, когда он ещё сильнее сжал мои волосы на затылке и ещё ближе приблизился ко мне.
— А ты, случаем, не забыла, что ты НАША тушка? — его нежно голубые глаза налились кровью, стали ало-красными.
Я не хотела остаться без волос, а это значило просто промолчать, просто подчиниться ему и его словам, но это было не в моём репертуаре.
— Тушки — это те, кто прислуживают вам и не имеют ни малейшего своего мнения, а я что? Похожа на них? — я резко пнула ему в пах и он, загнувшись, полетел на пол.
Я освободилась, но не надолго. Бежать было поздно — Бекля перекрыл мне выход, а Альберт подсуетился и уже стоял рядом. Был выход прыгать из окна, но это был бы ущерб лагерю, бесконечные сплетни, позор родителям и крестной.
Валиев, своей нечеловеческой силой, сжал мои запястья за моей спиной, да так, что не смогла двигаться. Вскоре Максим поднялся на ноги и обвел меня злым взглядом.
— Паясничать решила, непокорная Яся?! — он прищурил глаза, а после ехидно улыбнулся и посмотрел назад, на мои георгины от Лёвы.
— Не вздумай! Не вздумай!! — я пыталась вырваться из хватки Альберта, но тот держал слишком крепко, его силы привалили в миллионы раз больше моей.
Буравцев отодвинулся от меня и нагло прошёлся до цветов. Схватив вазу, он со всей силы кинул её в пол. Та разлетелась на маленькие осколки. Звук вышел сильным и резким. Вероятно, что кто-то из комнаты вожатых, что находилась в нашем корпусе, тоже это услышал и придёт на помощь мне.
Мне было ужасно жаль мои георгины и ужасно хотелось выцарапать этому Максиму глаза. Я снова задёргалась в конвульсиях и каким-то образом у меня получилось выскользнуть из рук Валиева.
Я накинулась на Буравцева, валя его на пол. Крепко сжав руки в кулаки, я ударила его один раз, а затем второй и третий, четвертый, пятый. Я била в челюсть. Это больно и эффективно. Ещё почему-то ни Бекля, ни Альберт не снимали меня с Максима. И спустя время, я успокоилась и обернулась посмотреть на них.
В дверном проёме, помимо моих двух соседов стояла Свистуха и Лёва. Все четверо пооткрывали рты, видя эту картину.
— Что. Здесь. Происходит?! — воскликнула наконец крёстная, когда более менее пришла в себя.
Я испугалась, слезла с Максима и взялась руками за голову. Конечно, пока я растерялась, Бекля взял всё в свои руки.
— Есения разбила вазу с цветами и била Максима! Мы не знаем, что на неё нашло! Вы своими глазами только что всё видели! — выплеснул он.
Меня захватила волна злости.
«Он всё наврал! Не верь ему, Наташа!» — хотелось выкрикнуть мне, но я почему-то не смогла произнести ни слова.
Крёстная помогла подняться Буравцеву и велела тому ступать в медицинский пункт, мало ли не лежал ли он на осколках от вазы и не сделала ли я чего серьёзного с его челюстью. И когда тот смылся, она сразу подошла ко мне и начала зло шептать:
— Я от тебя такого не ожидала от слова совсем! — прошептала она. — Завтра поговорим. Всем марш в постель. — скомандовала крёстная мама всем нам, но никто так и не сдвинулся с места, а она ушла.
Лёва, что снова застыл в проёме двери, тут же ко мне подскочил, усадил на кровать и сам сел рядом. Слёзы не заставили себя ждать. Меня накатило. Ручейки стекали по моим щекам и я только и успевала шмыгать носом.
Я повернулась к окну и ревела, ревела, ревела. Хлопов всё это время сидел рядом. Мне не хотелось показывать ему свою слабину и я не поворачивалась в его сторону, но мне было приятно, что он рядом.
Пока я проливала свои горючие, жалкие слёзы, даже успела прийти уборщица и убрать все осколки с пола. Лёва скомандовал оставить георгины на столе, но без воды.
Когда я вытерла последние слёзы и наконец-то развернулась к Хлопову, тот всё ещё как вскопанный сидел и глядел на меня.
— Ты им веришь? — спросила его я.
— Ни единому слову. — ответил он.
Я оглядела его. Белая тонюсенькая майка и чёрные короткие шорты. Видимо в этом он ложился спать, но...
— Что ты тут забыл? Твой корпус далеко от моего. Ты не мог это просто услышать. Лёва, ты... подглядывал за мной? — спросила шёпотом я, осматривая комнату.
Ни одного из ББВ не было. Ушли на охоту, скорее всего. Мы с Хлоповым остались вдвоём, рядом лишь мигал ночник Бекли.
Лёва отвернулся, сжимая переносицу и, по всей видимости, придумывал, что ответить на мой вопрос, который застал его врасплох.
Только сейчас я обратила внимание, что он снял бинты с лица и ожогов осталось гораздо меньше, чем тогда на стадионе. Вампирская регенерация давала о себе знать.
— Лёва?... — снова повторила я, призывая его внимание ко мне.
— Да. Следил. Я знал, что так будет. — он повернулся ко мне и посмотрел на меня с глубоким сожалением.
Его серо-голубые глаза издавали ужасную печаль, что мне даже стало больно смотреть в них.
— Я снова не уберег тебя. — Лёва посмотрел на постель и поджал губы, продолжая говорить. — Я.. правда хотел. Когда заметил шумиху в окне, побежал к тебе на помощь, а тебе... она оказывается была и вовсе не нужна. Ты так профессионально била ему морду.
Он грустно хихикнул, а я заливисто рассмеялась, подсаживаясь ближе. Лёва вздрогнул, когда я приблизилась. Я так и не поняла, это случилось от того, что он испытывал любовь или... жажду крови? Я ведь правда... тушка, всё же обычный человек, но с большим знанием о вампирах и... могу сопротивляться им.
Хлопов прошипел и тогда я точно поняла, что это явно не от любви. И можно ли мне называть это любовью? Он же просто заботиться обо мне, как и я о нём.
Я быстро и резко отодвинулась обратно, но тот схватил меня за руку, притягивая снова.
— Я могу контролировать себя в любое время, а сидеть с тобой так... всегда не получится. — улыбнулся он.
Эта улыбка для меня была ярче любого солнца. В животе НЕ играли бабочки, хотя это пишут в каждом любовном романе, который я когда-либо читала, но ведь бабочки в животе — это олицетворение тревоги, а с ним я чувствовала себя всегда спокойной и в полной безопасности, что бы он не говорил.
Да, наверное это всё-таки любовь. Искренняя и детская. Для меня. Не знаю, как для Лёвы и что он вообще чувствует по отношению ко мне.
— Давай ложиться спать? — спросил вдруг он.
— Вместе? — странно спросила я.
— Нет, конечно, нет... — он выдержал большую паузу, а затем продолжил. — Я просто посижу и подожду пока ты не уснёшь, тебе ведь будет спокойнее?
Мне было очень приятно от милой заботы Хлопова, но ведь это всё не спроста.
— Если ты в одиночку решил защищать меня, пока я сплю, то я против. — ответила я, поправляя выбившуюся прядь волос. — Лёва... я правда сильная и смогу ответить им, если мне это понадобиться. Прошу, иди к себе или на охоту, тебе ведь это надо? Хватит присматривать за мной, как за маленьким, беспомощным котёнком.
— Хорошо, я понял тебя. — ответил он, вставая с кровати и уже шагая в сторону выхода из комнаты, к двери, но вдруг он резко остановился и обернулся обратно. — А если... я понадоблюсь тебе?
— Не понадобишься, по крайней мере этой ночью. Иди. — отчеканила я, вставая со своей постели и выгоняя его из комнаты.
Когда он всё же ушел, я закрыла дверь и заглянула под свою койку, доставая оттуда мою сумку, а из неё одежду. Может быть... мне удастся хотя бы чуть-чуть нормально поспать.
Я собрала волосы в небрежный пучок и переоделась в свою пижаму. Это были длинные бежевые штаны с мишками и белая тонкая маячка, словно Лёвина.
Закончив со своим внешним видом, я сделала из кровати «домик», цепляя покрывало за бортики кровати и тем самым закрывая своё ложе белой тканью. Можно было спокойно открыть его и войти, словно в свой шалаш. Это «убежище от вампиров», тоже досталось мне с укусами ББВ.
В надежде, что ко мне не придёт Серп, я наконец-то улеглась и закрыла глаза. Сон накрыл меня просто моментально.
Проснулась я от звонка. Баба Нюра била половником о кастрюлю. Я будто подлетела к потолку.
Как я вообще могла проспать?! Почему крёстная меня не разбудила?!
Я быстро спрыгнула с кровати, нацепила первое, что попалось под руку: розовое клетчатое платье и белые гольфы. Распустив волосы, я помчалась к умывальникам.
Выбежав из корпуса, чуть не сбила человека, а подбежав к одной из раковин, воды не обнаружилось. Это из-за вчерашней приколюхи Валеры и Игоря? Ладно, плевать.
Более менее прийдя в себя и отойдя ото сна, я побрела в столовую. За столом Лёвы не обнаружилось свободного места, поэтому я плюхнулась на то, где было свободно и сразу же об этом пожалела.
Я села за стол Жанки Шалаевой. И вместо завтрака она снова уплетала губы Веньки. Они вообще когда-нибудь расстаются? Хоть на секунду?
Не желая сидеть в их компании, я быстро съела свою порцию рисовой каши, бутерброд с плавленным сыром и запила всё каким-то очень кислым персиковым компотом. Я даже не думала, что я ем — просто быстро глотала и торопилась, даже сама не понимая куда.
Когда я отнесла посуду в мойку, то тут же на меня налетела Вероника, по всей видимости, Генриховна, так её звали ребята из её отряда.
— Свистуха.. кхм, то есть.. Наталья Борисовна звала тебя в свой кабинет. — отчеканила она, даже толком не смотря в мою сторону, а затем развернулась и умчалась на своих огромных каблучках.
«Сейчас буду получать звездюлей.» — сразу пронеслось в моей голове.
Выйдя из столовой и проделав путь до отдельного корпуса для кабинетов, я вошла в четырнадцатый из них. Это был кабинет крёстной, но все обычно звали его кабинетом Свистухи и что она там обычно просвистывает всем уши, что пионеры выходят оглушенные её орами, но я никогда не догадывалась, что такое будет и со мной.
Я постучалась. Получив, громкое и злобное «войдите», я вошла. Закрыв за собой дверь, я уселась на свободный стул и уже морально готовилась к ужасному выговору.
— Не хочешь объяснить своё поведение, дорогая? — выпалила она, стоя ко мне спиной и глядя в окно.
Я лишь молчала и не знала, что ей ответить и как преподнести эту информацию, чтоб она не отправила меня в психоневрологическое отделение больницы Куйбышева.
— Рассказывай. За что ты так с бедным Буравцевым, а? — стала повышать тон Наташа.
— Это он-то бедный?! Он схватил меня за волосы, разбил вазу и затоптал мои цветы от Лёвы! Я лишь дала сдачу! — мой гнев сам по себе вырвался наружу и я, выговорила всё, что было в голове, так же повышая тональность.
— Не придумывай мне сказки! Про Нюру ты ведь тоже соврала, так? Её собаки мирно спали всю грёбанную ночь и вечер. — ответила она, поворачиваясь ко мне и руками опираясь о стол. — Хватит с меня! Я пыталась быть к тебе доброй и милой!
Вдруг она, подавившись воздухом, закашляла. Взяла воду в бутылке, что так же мирно стояла на столе, отпила глоток и продолжила уже более спокойнее, но всё равно очень агрессивно.
— Ты что, забыла зачем тебя мать с отцом сюда отправили? Тебе напомнить?
Я склонила голову вниз, всматриваясь в детальки пола и желая, как ребенок, закрыть уши и петь: «ляляляля, я ничего не слышу, я ничего не слышу».
— В своё наказание после мероприятия сегодня вечером отправляешься перебирать старые книги в нашей библиотеке. И запомни, ещё один твой промах и я обо всём доложу родителям, понятно? — я неуверенно кивнула. — Свободна.
Я резко встала со стула и выбежала из кабинета, хлопая дверью. Немного поплутав по коридорам, я выбралась из корпуса и ушла на стадион. Он пустовал и Лёвы где-то поблизости явно не было, потому что сегодня было какое-то водное мероприятие на речке около лагеря. Возможно, я приду позже, но точно не сейчас.
Одна я наконец-то смогла расслабиться, вздохнуть полной грудью и снова разревется. Нет, не потому, что мне было обидно за ситуацию с ББВ или за моё наказание, а за то, что мне наговорила крёстная.
Она не поверила моим словам, но я ведь сама подорвала её доверие ко мне.. Мало мне было этого, Наташа задела очень больную для меня тему. Родители и зачем они меня сюда отправили в середине смены.
Дело в том, что я с самого раннего детства, вообще всегда, лезла и лезу не в свои дела. И вот недавно, я осталась дома с папой. Он велел мне не выходить из своей комнаты, не кричать и не стучать, вообщем вести себя тихо. И запер мне дверь снаружи, на замок.
Сквозь замочную скважину я заметила, что он привёл в дом молодую женщину и они начали целоваться, раздеваться и... ну вы сами понимаете.
Тем же вечером я увидела из своего окошка, что маму подвозил какой-то мужчина на крутом чёрном автомобиле и перед тем как они должны были расстаться, дядя вышел из машины и поцеловал маму напоследок.
Они изменяли друг другу, но сами об этом даже не догадывались. Меня всегда напрягала наша ситуация в семье. Родители постоянно ругались, между ними даже нередко бывали драки и самое главное.. никто из них не обращал должного внимания на меня. Они покупали необходимые мне вещи и кормили, но не играли, не водили меня в зоопарки, не пускали гулять, не записывали в секции и никогда, абсолютно никогда не говорили «я тебя люблю».
Я была уверена, что развод заставит их изменить взгляды на меня. И когда тем же вечером мы собрались за ужином и я спросила:
— Пап, а что за тетю ты сегодня водил к нам?
Мама сразу же напряглась, а папа стал оправдываться, что они лишь вместе делали отчёт. Ну да, ну да.
Затем я спросила следующее:
— А тебя, мам, кто сегодня подвозил к дому?
Теперь напрягся отец, а мать начала отнекиваться. Мол, тебе наверное показалось, я шла пешком.
Потом, когда я поела и ушла в свою комнату, начался огромный скандал моих родителей. В итоге они оба согласились подать заявление на развод, но никто из них не захотел меня забирать. И для того, чтобы подумать, они решили отправить меня в пионеский лагерь «Буревестник» в середине смены.
Да, может быть я говорю это совсем спокойно, но на деле мать и отец по-отдельности устроили мне большущие скандалы, что я не должна выдавать их секреты и с кем они... общаются. В наказание, директору лагеря они заверили о том, что я буйный ребенок и меня надо будет постоянно держать в ежовых рукавицах.
То есть, по фактам, приехала я лишь с надеждой о том, что буду рядом с крёстной и меня будут хоть чуть-чуть, но всё-таки любить.
Вытерев, наконец, последние дорожки слёз, я встала и отправилась в комнату за купальником. Немного... вру, много покопавшись в своей сумке, на дне я всё таки нашла жёлтый слитный купальник и быстро его нацепив, надела сверху на себя накидочку и убежала к речке.
На самом берегу я заметила сидящих вместе Валиева, Беклямишева и Хлопова. Лёва что-то вычитывал в газете, а Бекля и Альберт смотрели в даль, на что-то присматриваясь.
Я тихонько присела к Лёве и зашептала:
— Ты чего не купаешься?
Он немного испугался, подпрыгнув. Я нелепо хихикнула на это действие. Он так же быстро, как и испугался, подсел поближе. Я почувствовала его тёплую кожу и дыхание. Видимо, каким бы ты не был вампиром, на солнце ты всё равно нагреваешься.
— Ты что? Мне нельзя... — процедил он сквозь зубы.
— Почему это? — приподняла брови я, удивляясь.
— Там вода... — прошептал он, чуть тише прежнего. — святая.
Я раскрыла глаза, что было мощи. Сколько езжу сюда, мне никто этого не говорил. Я посмотрела вдаль, там в воде вдвоём плескались Анастасийка и Валерка. Я даже немного позавидовала им, что они могут так весело побаловаться в воде.
— Ты хочешь к ним? — спросил вдруг Лёва, поворачиваясь ко мне.
Нет, не спросил, а словно... промурлыкал. Солнце падало на его лицо и было видно его маленькие белые волосы на лице и щеках. Хотелось прикоснуться и потрогать его, а лучше потискать, как маленького котёнка.
Но не смотря на свои размышления, я ответила:
— Нет...
— У тебя глаза... — заговорил он.
Я думала, что он скажет какой-нибудь комплимент, к примеру, что они у меня красивые, но он продолжил:
— Заплаканные. Ты говорила с Натальей Борисовной?
— Да. Она... в наказание приказала мне сегодня вечером прибираться в библиотеке. — ответила огорченно я.
— Не расстраивайся. Я приду тебе помогать. И это не обсуждается. — проговорил он, приобнимая меня за плечи.
Всё бы ничего. Меня не волновали чужие косые взгляды пионеров, вожатых, Валерки с Анастасийкой, но... Поймав взгляд крёстной, я мгновенно сконфузилась. Мне стало ужасно неудобно и я сняла руку Лёвы со своего плеча.
Тот недоуменно глянул на меня, но я лишь пожала плечами, а когда крёстная обнулила свой взгляд с меня, я положила голову на плечо Хлопова.
Сама не заметив как, под палящим солнцем, но я всё-таки заснула. Меня очень успокаивало нахождение Лёвы со мной и с ним мне было очень комфортно. Я чувствовала себя в полной безопасности.
Разбудил меня он же, сказав:
— Уже три часа дня. Вставай, Сеня. Уже должен быть обед, а после нам надо в библиотеку. Ты помнишь? — вновь промурлыкал он.
Я же, еле разобрав слова и отходя ото сна, стала подниматься и кивать головой. Я поплелась в след за Лёвой к лагерю. Сперва мы добрались до моей комнаты и я сменила свой, так и не пригодившийся, желтый купальник на розовое платье в клетку.
Когда я вышла, со своего корпуса мы с Левой отправились на обед. Вскоре мы забрели в столовую и сели за один стол.
Несмотря ни на что, ни на вкусный запах еды, ни на шум и гам в столовой, моя голова всё равно клонилась и клонилась в сон. Выпив какую-то жижу из своего стакана, я сказала Лёве, что побыстрее пойду в библиотеку, что подожду его там и ушла.
Библиотека находилась в самом старом корпусе. Он буквально разваливался и его не реставрировали от слова совсем. Да и библиотекой никто не пользовался. Зачем она вообще здесь нужна? Пионеры едят отдыхать, а не читать полоумные книжки для ботаников.
Зайдя внутрь, я ахнула. Около пяти больших шкафов с книгами были свалены друг на друга, словно домино.
«И мне это придётся разбирать.» — мигом подумала я.
Тяжело вздохнув, я подошла ближе и подняла одну из книг, что хаотично валялись на полу. Это была очень старая книга, если судить строго по обложке. Сама она была из красной кожи, а в середине золотым цветом было написано «Всё про Вампиров». Я сглотнула ком, мгновенно образовавшийся в горле и открыла книгу сразу в середине, пробегая взглядом по строчкам.
«Если вас укусил не один вампир, а несколько...» — читала про себя я.
Тут же в библиотеку забежала крёстная и я, испугавшись и не думая, захлопнула книжку. Наташа оглядела меня с ног до головы, а затем перевела свой взгляд на картину за мой спиной.
— Что ж, я рада, что ты без опозданий. Приступай. К утру, чтоб всё было готово. — скомандовала она и вышла.
К утру?! Она что, сдурела?
Сколько бы я не возмущалась, ничего не измениться и крёстная не сменит мне наказание. Я положила книгу подальше от бардака и побрела приступать к уборке.
Я попыталась поднять один из стендов, который был на полу, но тот оказался не подъемным от слова совсем. Обессилив, я села на пол и стала собирать книжки.
— Не напрягайся, я сам. — вдруг резко в библиотеку вошёл Лёва.
Он быстро переместился к одному из шкафов и с небольшим усердием поднял его. А затем второй. Третий. Четвертый. И пятый.
Я же, широко раскрыв глаза, просто наблюдала за ним. Когда он закончил, без единой капельки пота, подошёл ко мне и протянул руку, чтоб я вставала.
Я поднялась с пола с его помощью и удивленно взглянула на него:
— Что я ещё о вас не знаю? — процедила я.
— Много чего. — ответил он и выдержал небольшую паузу. — Не сиди на холодном полу, простынешь. Ты же человек. А я сам приберу здесь всё, мне для этого нужно буквально пять минут.
— Лёва, это моё наказание, а не твоё. — лишь ответила я, держа в одной из рук стопку книг.
Хлопов тут же перехватил её и поставил на одну из полок.
— Ну, и что? Мне нужно приглядывать за тобой. — не отрываясь от сбора с пола книг ответил парень.
Я, пытаясь попасть в его поле зрения, обошла стенд и остановилась рядышком, тоже поднимая книги. Они валялись абсолютно везде. У меня под ногами, под ногами Лёвы, около стендов и стен.
— Не нужно. Я не маленькая. — легким движением я смахнула пыль с одной из полок и выгрузила туда груду из каких-то журнальчиков.
Лёва вздохнул, так и не поднимая на меня взгляда и продолжая:
— Но ты человек. Серп в любую минуту может обратить тебя в пиявца. Хочешь быть такой же, как и я?
— Ты, знаешь ли, не очень-то похож на пиявца. Посмотри, на Беклямишева, Валиева или Буравцева. Они же убить готовы за каплю крови, а ты? — грубо вцепив пальцы в обложку очередной книги, отвечала и отвечала я.
— А ты хочешь, чтобы я был таким же? Ради тебя, я борюсь с этой жаждой. — переходя на жуткий шепот, выдавил из себя Лёва.
Я... только, что смогла сделать, это промолчать. Ни с того, ни с сего, но на меня что-то нашло. Резкий приступ агрессии погрузился на мои плечи, как гиря.
Мы продолжили молча убираться. На часах, что так же висели и здесь, уже показывало пол седьмого. В немой и ужасной тишине, мы закончили. Но... моей заслуги в быстрой уборке было... точнее вообще не было. Это Лёва, сильно ускорившись с помощью своей вампирской силы, собрал и сложил почти всё, что валялось.
Но сказать ему спасибо, у меня так и не получилось из-за своей гордости. Отряхнув розовое платьишко от пыли, я схватила свою найденную красную книжонку и убежала из библиотеки.
Идти в корпус было страшно, мало ли что сегодня устроят мне эти трое, а бродить и ходить по лесу тоже не было вариантом, меня мог подсечь Серп. Поэтому я в полном и глубоком одиночестве отправилась к Анастасийке. Да, мы не особо хорошо дружили, но только с ней я была знакома в этой лагерной смене.
Я нашла её на одной из лавочек около открытой сцены. Странно, что она была без Валерки, но я не обратила на это должного внимания. Я прошла посреди желтых скамеечек и подсела к ней.
— Привет. — выплеснула я, вглядываясь в журнал в её ручонках.
Она мило мне улыбнулась и то же самое ответила мне:
— Привет. Ты... что-то хотела?
— Да.. То есть, толком ничего. — я промычала, словно корова, пасущаяся на лугу, придумывая, что ответить и как правильнее сказать, ведь вероятнее всего она всей этой белиберды не знает и не замешана в этом.
Я уверена, что Лагунов постарался бы, чтоб его девушка была в безопасности от этого всего и старался бы беречь её, не рассказывая полной правды.
— У меня.. Я не познакомилась ни с кем в этой смены из девочек, поэтому мне не с кем посплетничать и посоветоваться... по поводу мальчиков. — сжимая грызный от пыли подол своего розового платья, ответила я.
— Оу... Значит что-то с Лёвой? — мгновенно выдала она, наконец-то закрывая и откладывая свой журнал.
— Да. Понимаешь, он постоянно меня оберегает, устраивает гипер опеку, считая меня совсем малышкой, будто бы я за себя постоять ни капли не могу.
С ней, почему-то, мне не хотелось молчать и хотелось выдать ей каждый свой секрет.
— Ну.. посмотри на это с другой стороны. Любая бы девочка плясала бы от счастья из-за того, что за ним, как за каменной стеной, а ты?
Да. Спасибо. Это мне как-раз и хотелось услышать от неё. (Сарказм.)
Я отвернулась, не желая о таком говорить.
— Извини. — поняв, что сказала глупость, выдала она. — Просто... когда Валера меня пытается защитить, я не сопротивляюсь. Прими защиту Лёвы, как... знак, как данное.
Я привела свой взгляд обратно к ней и мило улыбнулась. Мне стало радостно на душе, от того, как искренне и с любовью произнесла имя Валерки Настя. Я была рада за них.
— Спасибо тебе. — произнесла я, наконец-то вспомнив, что на моих коленках лежит спертая с библиотеки книга.
Может, Настя и не сказала ничего такого что бы действительно помогло бы мне, но ведь она не знает всю историю. Я не могу её за это судить. Но за то, у меня возможно появилась та, с кем бы я могла поговорить о наших с Хлоповым отношениях.
Тем временем стало холодать и темнеть, а это значило время отбоя. Нам стоило прямо сейчас встать и разойтись с Анастасийкой для не только нашей безопастности, но и для того, чтобы не получить звездюлей от крёстной.
Но ни я, ни Настя не собирались уходить и так же оставались на своих местах.
Я уже слышала сверчков и видела звезды на уже синем небе. Слабый ветерок обдувал меня. Наверное... вечер — это мое самое любимое время.
— А ты и Лёва... Что между вами? — резко задала вопрос Сергушина.
Я даже немного растерялась, не зная, что ей сказать, ведь сама очень сильно путалась с нашими с ним отношениями. Я нервно сглотнула и ответила как есть:
— Знаешь, я не понимаю... Уже совсем ничего не понимаю...
Анастасийка грустно шмыгнула, глядя в тёмную траву под ногами, а затем приблизилась ко мне и приобняла:
— Не волнуйся, всё... образуется.
Я, так же грустно как и она, но улыбнулась и обняла её в ответ. Было приятно, от того, что такой прекрасный человек, как она, окружает и меня и моего друга Валерку.
Но не смотря на столь лирическую сцену, мы всё-таки должны были отправляться спать, как бы мне не хотелось возвращаться в этот вампирской ад.
Мы попрощались и я ушла в свою комнату. Войдя, я не обнаружила ни одного из ББВ и уселась на свою кровать, переодевшись и пытаясь открыть ту самую страницу, где остановилась читать в библиотеке. Но, как бы я не старалась найти её, у меня не получалось, поэтому я забила и вернулась на первую страницу.
«Правила Жизни Начинающего Вампира.
1. Попрощайтесь со старой жизнью.
В течение нескольких часов после укуса организм новообращенного вампира проходит через необратимые изменения. Органы чувств обостряются, растет физическая сила, просыпается жажда. Самое время попрощаться с привычной жизнью, близкими и любимыми. Для их же собственной безопасности. Вампир не хочет причинять вред, но бессмертная природа берет свое, и удержаться от укуса в шею практически невозможно.»
Я охнула, вспоминая Лёву и вдруг кидая взгляд в окно. Мимо него кто-то прошмыгнул. Я, думая только о том, что это может быть, точнее должен быть Хлопов, раскрыла окно и выглянула.
Дальше, ничего не помню.
Падение. Резкая боль. Треск в районе шеи. Кровь. Шум в ушах. Забвение.