Отражение | Klaus Mikaelson

Мой Телеграм канал с роликом - https://t.me/mulifan801

@mulifan801 - ник

Мой ТТ с роликами https://www.tiktok.com/@darkblood801?is_from_webapp=1&sender_device=pc

darkblood801 - ник

Ролик - https://www.tiktok.com/@darkblood801/video/7529533608487324934

Деталь для лучшего погружения в историю. Это фрагмент песни, который Селеста постоянно мурлычет себе под нос и поставила на звонок. 

https://youtu.be/6n8TpZXFb2k

Глава 4

— Ты, кажется, не удивлена, — произнес Клаус, вытаскивая из тела Ребекки кинжал. Его голос звучал как сироп, капающий на лезвие — сладко, но с явной угрозой.

Я стояла рядом, скрестив руки на груди, приподняв бровь. Ну да, конечно, не удивлена. Уже который раз наблюдаю, как он методично закалывает родственников — будто это кровавый ритуал: «Воскресный ужин с семьёй: сначала стейк, потом клинок прямо в сердце».

Мы втроем — я, Клаус и Элайджа — после разговора с Глорией направились на склад, где стояли гробы. И Клаус, как в сериале, вытащил из Ребекки кинжал. Только без пафосных слов Стефану о их дружбе и прошлом. Или что он там говорил?

Элайджа, несмотря на заключенную сделку с Клаусом (где первый разбудит семью после того, как второй создаст гибридов), выглядел так, будто проглотил лимон. Целый. С кожурой. Но гробы не трогал — в отличие от меня.

Так, Ребекка, Кол, Финн, Эстер... Я скользнула взглядом по двум одинаково пыльным гробам и повернулась к Клаусу.

— А в каком из них Эстер? — спросила я с деланной невинностью.

Две пары глаз — карие и бирюзовые — синхронно уставились на меня, а затем перевели взгляды друг на друга, словно обмениваясь безмолвным: «Что она опять задумала?»

— Я не собираюсь открывать гроб, всё равно бы не смогла, — поспешно заверила я, закатывая глаза. — Предлагаю сбросить его в океан. Или сжечь. Или... Что там ещё можно сделать с ведьмой?

Клаус прищурился, словно пытался разглядеть в моих словах подвох, а затем сделал пару шагов вперёд, приблизившись настолько, что я почувствовала запах его дорогого одеколона с нотками чего-то тёмного — возможно, крови, а возможно, просто его вечного раздражения.

— Ты что-то знаешь? — его голос был сладок, как вино с ядом.

Я бросила взгляд на Элайджу. Он единственный, кто почувствовал, что их мамаша вернулась не с благими намерениями. Значит, он самый умный из них... Наверное. Но после Кола.

— Скажем так: Элайджа прав. А Эстер — нет. Если она решит сыграть в добрую мамочку, не верьте ей.

Это единственное, что я могла выговорить. Всё остальное — даже банальное «Она захочет вас убить» — цензурировалось миром.

Клаус закатил глаза и пробурчал что-то недовольное. Я не расслышала, да мне и не нужно было. Вместо этого я повернулась к другому гробу, который по степени запылённости должен был принадлежать Колу.

Бедный Кол.

Проснулся, пошумел, побесил всех и умер. Прямо как мой хомяк. Тот тоже носился по клетке, как угорелый, залезал в самые неожиданные места, и в итоге его сожрал соседский рыжий кот.

Как корабль назовёшь...

Я, конечно, дала имя Кол своему хомяку задолго до того, как увидела его тезку в сериале. Но судьба у них оказалась удивительно похожей.

И давайте не будем вспоминать «Первородных», где он воскрес, нашёл жену и зажил припеваючи. Я этот сериал так и не досмотрела, поэтому для меня его не существует.

Пока Клаус и Элайджа были заняты тихим, но явно напряжённым спором (Клаус жестикулировал, а Элайджа сохранял невозмутимость, будто обсуждал погоду), я на цыпочках подкралась к гробу Кола и попыталась приподнять крышку.

Я спасу тебя, мой бешеный хомяк!

Дубовая доска не сразу поддалась. Вот это качество — гробы тут делают на совесть.

Когда крышка наконец со скрипом поднялась, раздался оглушительный треск, и два взгляда — один раздражённый, другой предостерегающий — устремились на меня.

Моя рука инстинктивно метнулась к кинжалу, но я не успела его вытащить, потому что Клаус в следующую секунду уже был рядом — и так же мгновенно отлетел, отброшенный моей силой.

— Селеста, я не советую этого делать, — спокойно произнёс Элайджа, пока его брат поднимался с пола, отряхивая свою рубашку. Кажется, старший Майклсон выбрал дипломатичный подход. — Кол немного... непредсказуем. Он не лучший компаньон.

Я фыркнула, закатив глаза.

— Я знаю, какой Кол. Но именно поэтому будет ещё веселее. Если ломать канон, то по-крупному! — пафосно провозгласила я и резко выдернула кинжал.

В тот момент я буквально услышала, как спокойствие Клауса треснуло, как тонкий лёд под ногами.

Гибрид раздражённо закатил глаза и зло ткнул пальцем (ну ладно, почти ткнул — всё-таки благородные манеры) в мою сторону, обращаясь к Элайдже:

— Она твоя проблема! Ты должен её контролировать!

— Никлаус... — Элайджа вздохнул, но в его взгляде читалось скорее развлечение, чем недовольство. — Она всё слышит. И Селеста вольна делать то, что считает нужным.

Я кивнула, подтверждая его слова, и добавила, обращаясь к Клаусу:

— Не волнуйся. Если Кол начнёт бесить меня, я мигом уложу его обратно.

Клаус скривился.

— Меня больше беспокоит, что вы с ним сдружитесь и начнёте вдвоём доставать меня.

Я лукаво подмигнула.

— Ну... и это тоже не исключено.

Спрятав кинжал за пояс джинсов (подальше от цепких рук гибрида), я бросила Клаусу вызывающий взгляд. Он ответил мне тем же — в глазах вспыхнули озорные искры, будто мой жест только сильнее распалил его.

— Не думаю, что это остановит меня от попытки вернуть кинжал, — с усмешкой произнес он.

Я лишь усмехнулась — прекрасно зная, что его остановит.

Элайджа тоже ухмыльнулся, следя за нашей немой перепалкой. В ответ я криво улыбнулась, живо представив, как Кол выбирается из гроба — взъерошенный, яростный и готовый устроить конец света просто потому, что ему так захотелось.

Идеально.

***

Елена

— Ты отдала ей письмо? — Елена буквально подпрыгнула на сиденье, едва Кэтрин захлопнула дверь машины. Ее пальцы нервно теребили край платья будто пытаясь выжать из ткани ответ, если Кэтрин вдруг откажется его дать.

Кто бы мог подумать, что эти два двойника, вечно готовые вонзить друг в друга нож (буквально), проделают такой длинный путь до Чикаго, не убив друг друга. Хотя... Елена украдкой осмотрела салон — нет следов крови. Значит, точно не убивали.

— Боже, да! Прямо в руки. И письмо, и ключи от машины, и вербену, — Кэтрин закатила глаза так выразительно, будто это было олимпийское соревнование по драматизму. — Но воспользуется ли она этим шансом — это уже решать ей.

Ее тон ясно давал понять: «Я сделала свою часть, хватит с меня ваших семейных драм».

— Она в... порядке? — Елена произнесла неуверенно, чувствуя себя нелепо. Спрашивать о состоянии девушки, которая могла одним взглядом отправить вампира в нокаут, было все равно что беспокоиться за состояние танка, припаркованного во дворе.

Кэтрин раздраженно закатила глаза (похоже, сегодня это был ее любимый жест) и устроилась поудобнее, развалившись на пассажирском сиденье с грацией кошки, которая только что загнала в угол мышь.

— Почему ты так за нее волнуешься? — она протянула слова, изучая Елену с явным развлечением. — Твоя сестра неуязвима, у нее есть сила. Она может постоять за себя, уж поверь мне.

Пауза. Ехидная улыбка.

— Да и защитник у нее есть — Элайджа. Судя по всему, твоя сестричка его сильно... заинтересовала.

Теперь очередь Елены закатывать глаза. Она уже тоже могла участвовать в тех же олимпийских играх.

— Во-первых, — она начала с терпением учителя, объясняющего урок в сотый раз, — Селеста и Элайджа друзья.

Кэтрин фыркнула, явно представляя себе, какие именно "дружеские" отношения могли быть у девушки с тысячелетним вампиром.

— Во-вторых, она моя сестра, — Елена добавила твердо, и в ее голосе впервые за весь разговор появились стальные нотки.

Кэтрин склонила голову, играя с подаренным ожерельем.

— И ради этого ты готова врать Стефану, — Кэтрин перечислила на пальцах, — Деймону, Бонни... — её ноготь щёлкнул по ожерелью, — и даже отдать мне подарок Стефана? Серьёзно?

Елена не ответила сразу. Она смотрела в окно, где городские огни мерцали, как звезды, упавшие с неба и застрявшие в бетонных джунглях.

— Она моя сестра, — наконец сказала она тихо. — Она моя семья, вторая часть моей души. И я не могу потерять ее снова. Ты бы поняла, если бы...

Ее голос дрогнул на последних словах, выдавая всю ту боль, которую она обычно прятала за улыбками и заботой о других.

Кэтрин нахмурилась. На мгновение в ее глазах промелькнуло что-то почти человеческое — может, тень воспоминаний, может, призрак собственных потерь.

— О, поверь мне, дорогая Елена, — наконец произнесла она, и в ее голосе снова зазвучали привычные язвительные нотки, — я никогда не буду на твоем месте.

Она отвернулась к окну, но Елена все равно уловила последние слова, сказанные скорее для себя, чем для нее:

— Потому что я там уже была...

Салон наполнило молчание — тяжелое, но не неудобное. Две девушки, такие разные и так похожие, каждая со своими демонами и потерями. За окном Чикаго жил своей жизнью, не подозревая, какие драмы разыгрываются в обычной машине на его улицах.

***

Селеста

После обследования магазина мы с Элайджей снова оказались в баре Глории. Честно говоря, я не особо помнила сюжетные повороты, но если мне не изменяет память, Глория должна была вскоре отправиться в мир иной. Но раз уж Стефана здесь нет, и Деймон тоже вроде как не при делах — Глория могла спокойно дожить до пенсии. Ура, старым ведьмам!

Клаус, скрипя зубами (в прямом и переносном смысле), приказал охраннику напоить Ребекку сразу после пробуждения. Потом, с выражением человека, который вынужден заказывать брокколи вместо стейка, нашел второго охранника и сквозь зубы выдавил:

— Ты позволишь ему пить из тебя, пока он не насытится.

Я не смогла сдержать ехидную улыбку, невольно касаясь кинжала за поясом.

Ну что, Кол, мы скоро снова встретимся. Только теперь по-настоящему — не через экран.

По дороге в бар мы заскочили в бутик. Я отложила пару нарядов для Ребекки (элегантно-убийственных) и Кола (беспорядочно-безумных), попросив зарезервировать их до завтра.

Клаус шел за нами, будто его вели на казнь. Его выражение лица ясно говорило: «Я Первородный. Я уничтожал целые города. И вот я таскаюсь по магазинам, как какой-то муж на шоппинге».

— Вам двоим нужна отдельная комната? — наконец раздраженно поинтересовался он, когда мы с Элайджей в сотый раз обсуждали, какой цвет больше подойдет Ребекке — кроваво-красный или вампирско-черный.

— О, Никлаус, ты ревнуешь? — улыбнулась я, делая невинные глаза.

Он бросил на нас убийственный взгляд, развернулся и ушел в бар — видимо, топить свое горе в виски.

Я даже не стала его останавливать, лишь игриво крикнула вслед:

— Не уходи, родной!

Но он уже скрылся за дверью, проигнорировав меня.

Я просто махнула рукой. Иди, дорогой, страдай в одиночестве.

Но когда мы с Элайджей зашли в бар, обсуждение его прошлых веков (а там было о чем поговорить) прервала потрясающая картина:

Клаус прижимал Деймона к полу, сзади злобно сверкала глазами Глория, а рядом валялась обгоревшая ножка стула. Ох уж эти вампирские разборки.

Я припомнила эту сцену из сериала. Деймон тогда отвлекал Клауса... но сейчас-то зачем он здесь? Разве что...

— И что этот придурок тут делает? — закатила глаза я.

— И тебе добрый вечер, Ариэль, — парировал Деймон, стараясь сохранить невозмутимость даже в таком положении.

— Ариэль? — я приподняла бровь. — Ты, садовый гном, мне кличку придумал?

Клаус фыркнул, сложил ладони у губ треугольником (его фирменный жест «я выше этого, но мне любопытно») отошёл от Деймона, смотря на меня с внезапным вдохновением:

— Милая, не займешься ли ты нашим... другом? — ухмыльнулся он сладко, как мед с ядом (рифма!).

Я ответила ему такой же сахарной улыбкой:

— С превеликим удовольствием.

Деймон поднялся, отряхиваясь, и закатил глаза:

— Стерва. Мы тут переживаем, как ты с гибридом поживаешь, а ты с ним уже спелась...

Его тон был настолько фальшивым, что даже Глория скривилась. Ох уж эти оправдания...

— О господи! — я прижала руку к груди с театральным ужасом. — Мне теперь кидаться в твои объятия с криками? Извини, но муж не позволяет.

Элайджа, до этого сохранявший стоическое спокойствие, неожиданно улыбнулся. Клаус же закатил глаза с таким выражением, будто подсчитывал, сколько ему ещё терпеть эту комедию.

Деймон удивлённо уставился на меня.

— Ага, — я указала на Элайджу, — муж.

Затем перевела палец на Клауса:

— Жених.

«О, Клаус, в эту игру с липовым женихом можно играть втроем».

Клаус скрестил руки на груди и бросил на меня довольный игривый взгляд — точь-в-точь как кот, наблюдающий, как его любимая жертва сама залезает в ловушку.

Деймон застыл, медленно переводя взгляд между нами троими. Его лицо выражало редкую для него эмоцию — искреннее недоумение. Наши невозмутимые лица (Элайджа с его королевским спокойствием, Клаус с хищной усмешкой, а я с маской «ну да, так и есть») явно сбили его с толку.

— А быстро ты, — наконец выдавил он, — и года не прошло, а ты уже в кровати у двух древних, — его ухмылка не скрывала досады — будто он был единственным, кому не досталось места в этом странном любовном многоугольнике.

Я приложила руку к сердцу с театральным вздохом:

— Прости, что разбила твоё хрупкое мужское эго, — голос мой звенел фальшивой жалостью, — но ты... недостаточно опытный для меня.

Это был полный провал. Не мой — Деймона.

Клаус разразился громким, искренним смехом, откинув голову назад. Даже Элайджа позволил себе сдержанную ухмылку, хотя и прикрыл рот рукой, будто пытаясь сохранить достоинство.

«Ладно, возможно, я действительно первая начала, пошутив, что один — мой муж, а второй — жених».

Но не надо было мне хамить!

Ведь отшучиваться в таком стиле — привычка, доведённая до автоматизма.

Даже бабушкины нравоучения про «некультурность» не сработали.

Шутить на эту тему — совсем не то же, что обсуждать ее всерьез. Будь у меня и вправду страстные отношения с Майклсонами, я бы десять раз подумала, прежде чем открыть рот.

Клаус в лесу лишь намекал на нашу "близость" — слегка смущая, но не переходя границ. Деймон же разошёлся вовсю: прямо заявляет, будто я делю постель с обоими.

А мне давно пришлось научиться пресекать такие намёки на корню.

В моем мире каждый второй "доброжелатель" считал, что 23-летняя девушка могла получить кресло главного редактора только двумя способами: «через постель» или «по блату».

Как будто невозможно просто быть чертовски хорошей в своем деле.

Особенно забавляли мужчины из моего отдела — те самые, кто три года назад наливал мне кофе во время стажировки. Они свято верили, что мое резкое повышение после университета — это обязательно чей-то «протеже». Никому даже в голову не приходило, что я: фактически работала на три ставки, помогла спасти журнал от провала во время кризиса (случайно, но все же) и имела чертовски хорошее портфолио.

Но нет, конечно — «молодая выскочка» могла добиться успеха только «особыми талантами».

Первые три месяца я пыталась что-то доказывать. Потом просто начала... соответствовать ожиданиям. Эксцентричная выходка на корпоративе? Пожалуйста. Резкий тон на планерке? Легко. Увольнение самых ярых сплетников без объяснений? С превеликим удовольствием.

«Вы хотите стереотипную стерву-босса? Получите».

— Изабель на моём месте... — невольно вырвалось у меня, и я резко остановилась, осознав, что произнесла это вслух.

Все трое уставились на меня.

— Ничего, — махнула я рукой, — просто вспомнила одного... человека. Который сейчас, наверное, радостно разрушает всё, что я строила годами.

Клаус поднял бровь:

— Ты опять говоришь загадками.

— Так и есть, — улыбнулась я, наслаждаясь его замешательством.

Деймон, воспользовавшись паузой, выпрямился:

— Так значит, это правда? Ты и впрямь спи...

— Деймон, дорогой, — перебила я, делая шаг вперёд, — если бы я спала с ними, ты бы узнал об этом последним.

Элайджа кашлянул в кулак. Клаус же рассмеялся ещё громче, явно наслаждаясь зрелищем униженного Сальваторе.

— Я же говорил, что она тебя добьёт, — бросил он Деймону через плечо, подходя к бару. — Глория! Виски. Двойное.

Я же, поймав взгляд Элайджи, незаметно подмигнула ему. Первородный ответил едва заметным кивком — мол, «продолжаем спектакль».

А Деймон... Деймон просто стоял посреди бара, выглядя так, будто его мир только что перевернулся с ног на голову.

— Ладно, я устала с тобой говорить, у нас слишком много дел. Пошли, — резко развернулась я к черному выходу, прекрасно зная, что Деймон последует за мной. Его уверенные шаги гулко разносились по пустому бару, будто он специально топает, чтобы скрыть свое поражение.

Когда мы отошли на безопасное расстояние, я резко повернулась к нему:

— Ты действительно идиот? Что ты тут забыл? — зашипела я, сжимая кулаки. В принципе, мне было плевать, если Клаус его прикончит... Хотя стоп.

В голове мелькнула мысль: а почему бы действительно просто не дать Клаусу его убить? Пусть немного его помучает — Деймон тут же расколется о местонахождении Елены (то, что я сама сказать не могу). Тогда мы рванем обратно...

Но тогда... Кол и Ребекка... Клаус снова их усыпит. А они мне нужны, чтобы перевернуть сюжет с ног на голову. Да и Финна бы не помешало достать, хотя я понятия не имею, как общаться с этим вечным маменькиным сынком. А Эстер... Ее бы тихонько сбросить в океан. Или сжечь. Или и то, и другое.

— Возможно, ты не в курсе, но Елена исчезла, — Деймон уже пришел в себя после удара по самолюбию.

— И? — я презрительно приподняла бровь. Что дальше? Он будет носиться по Чикаго с воплями «Елена-а-а, любовь моя-я-я, ты где-е-е?»

«В отличие от тебя, у Елены есть мозги, и она не вертится перед Клаусом, выдавая себя. А ты лично явился к нему, прикрывая свой приезд в Чикаго заботой обо мне. Да любой, у кого есть глаза, сразу поймет, что мы терпеть друг друга не можем!»

— Она исчезла, отправившись за тобой, если ты не знала, — раздраженно бросил он.

— Так иди ищи ее, придурок! Забирай свою драгоценную Елену и возвращайся в свой душный Мистик Фоллс! — я резко развернулась, направляясь обратно к бару. — Скажешь хоть слово — и я отправлю тебя туда... полетом.

Последнюю фразу я бросила через плечо, прекрасно зная, что Деймон не посмеет мне перечить. Если только внезапно не захочет научиться летать.

А это интересно... могу ли я поднять саму себя?

Если уж могу двигать другие предметы... Теоретически... поднять себя я способна.

В голове сразу нарисовалась картина: я на метле, летящая над Чикаго со злорадным хихиканьем.

Ну теперь я и правда настоящая ведьма.

За спиной раздался вздох Деймона:

— Ты стала совсем невыносимой с тех пор, как обзавелась своими... способностями.

Я обернулась, медленно улыбаясь:

— О, дорогой, это только начало.

И, щелкнув пальцами, заставила его шнурки внезапно завязаться в тугой узел.

Деймон покачнулся, едва не упав.

— Стерва! — крикнул он мне вслед.

Но я уже шла прочь, насвистывая мелодию из «Зачарованных».

Да, определенно стоит раздобыть метлу.

***

Мы ворвались на склад ровно в тот момент, когда ситуация достигла пика драматизма. Два окровавленных охранника лежали возле гробов в неестественных позах, их стеклянные глаза смотрели в пустоту. Но что важнее — ни Кола, ни Ребекки на месте не было.

«О, сейчас будет та самая сцена с кинжалом», — мелькнуло у меня в голове.

Едва я успела подумать об этом, как светлая тень метнулась в сторону Клауса, а серая — ко мне.

Но Элайджа, всегда на полшага впереди событий, уже выставил руку вперед в изящном жесте, будто отстраняя назойливую муху. Кол с грохотом врезался в один из гробов, подняв облако пыли.

— Элайджа? — голос Кола прозвучал искренне удивленно, когда он поднимался, потирая спину.

Я слегка выдвинулась из-за спины первородного, рассматривая младшего Майклсона.

«Ох, как я скучала по твоему безумному хаосу, мой бешеный хомяк», — мысленно улыбнулась я.

Нашу "трогательную" встречу прервал смех Клауса. Мы втроем разом повернули головы в его сторону. Гибрид с театральным пафосом вытаскивал кинжал из груди, затем демонстративно отбросил его в сторону.

— Не дуйся, — произнес он с той особой смесью снисходительности и братской нежности, которую умел проявлять только к Ребекке. — Ты же знала, что это меня не убьет.

— Да, но надеялась, что будет больнее, — огрызнулась Ребекка, разворачиваясь к нам. Её взгляд скользнул по Элайдже, и голубые глаза округлились от изумления.

«Господи, они в реальности еще красивее», — пронеслось у меня в голове.

Ребекка была потрясающей: идеальные черты лица, будто выточенные из мрамора, светлые волосы, переливающиеся даже в тусклом свете склада, голубые глаза.

Кол, тем временем, уже подошёл ближе и с интересом оглядывал нашу компанию. Его взгляд — дикий, нестабильный, но чертовски проницательный — скользнул по мне, и я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

«Да, определенно красивее, чем на экране», — констатировала я про себя, переключая внимание между двумя "воскресшими". — «И в тысячу раз опаснее».

— А ты кто? — Ребекка изящно приподняла бровь, переводя внимание на меня.

Кол всё так же впивался взглядом в «новую игрушку» (меня) — с тем же ненасытным любопытством, с каким кот трогает лапой полуживую мышь, прежде чем перекусить ей позвоночник.

Я скрестила руки на груди и бросила многозначительный взгляд на Клауса и Элайджу:

— Как мне им представиться? — спросила я, подчеркнуто медленно.

В конце концов, если эти двое решат на меня напасть — плохо будет им, а не мне...

— Моя невеста? — Клаус копировал мою позу, его губы дрожали от сдерживаемого смеха.

Я закатила глаза.

Я думала, шутки закончились.

Ну да, я пошутила над Деймоном — но это же благое дело! А тут его сестра и брат, надо вести себя серьезно.

Тем более, я искренне хотела с ними поладить. Вот и спросила — как мне представиться? Союзник? Друг? Жертва? Или просто Селеста? Но ведь Ребекке и Колу будет явно мало одного только имени.

— Моя жена, — на полном серьезе заявил Элайджа, поправляя манжеты с невозмутимым видом.

Господи... Кажется, я выпустила джинна из бутылки.

Кол и Ребекка удивленно переглянулись. Тезка моего хомяка весело присвистнул:

— Значит, на этот раз вы не стали сражаться за девушку, а сразу поделили её? Новая миссис Майклсон? — его усмешка была откровенно издевательской. — Сейчас так уже можно? Выйти замуж за двоих и взять их фамилию?

— Да, можно, это называется... — я резко замолчала. — Я не «миссис Майклсон». Они не это имеют в виду.

— Я запуталась. Ты не жена Элайджи, но невеста Ника? Или ты хочешь сказать, что ты просто не вяла фамилию Майклсон? — Ребекка медленно обвела меня оценивающим взглядом.

А мой мозг... завис. Слишком много «Майклсон» прозвучало в нашем диалоге. И вдруг — озарение. Настолько простое, настолько очевидное, что я буквально окаменела, будто меня ударили между глаз.

Майклсон.

Майкл + сын. Как же я раньше не замечала этой простой игры слов?

Я непроизвольно скривилась, представляя того самого "любящего отца".

Я бы с этим козлом даже за один стол не села.

Мерзкий, самовлюбленный, жестокий...

Изводил собственного сына, сваливая на него все свои неудачи. Классика жанра «я неудачник, но виноваты все вокруг». Держу пари, этот "отец года" сам не раз гулял налево. Сколько у него внебрачных детей по всему миру? Пять? Десять?

Представляю его лицо, если бы вдруг объявилась его внебрачная дочь... Он бы точно охренел. Ведь Клауса за внебрачное происхождение он постоянно унижал, а тут — бац! — собственная кровь врежет ему по харе, плюнет в наглую морду и только потом прикончит.

— Тебе настолько противна наша фамилия? — Клаус усмехнулся, но в его глазах мелькнул искренний интерес.

Я застыла с выражением лица человека, случайно откусившего лимон. Целый килограмм лимонов. С кожурой.

— Просто... внезапно осознала, — медленно проговорила я, — что ваша фамилия буквально означает «сын Майкла».

Наступила пауза.

И тут — о чудо! — все три первородных синхронно скорчили одинаковые недовольные гримасы, будто по команде. Даже Кол, вечный смутьян, на секунду потерял свою ехидную ухмылку.

— О-о-о, — я медленно провела взглядом по их лицам, — кажется, мы нашли тему, которая объединяет даже вас.

Клаус первым оправился, скрестив руки на груди:

— Не стоит тратить время на воспоминания о том, кто давно превратился в пыль.

— Пыль? — я приподняла бровь. — По-моему, он превратился в целую кучу проблем, которые до сих пор преследуют вас.

Ребекка резко повернулась ко мне, голубые глаза сверкнули:

— Ты слишком много о себе возомнила, если думаешь, что можешь...

— Ребекка, — Элайджа мягко прервал ее, но в его голосе прозвучало предупреждение.

Кол, наблюдавший за перепалкой, вдруг рассмеялся:

— О, мне нравится эта девчонка! Она достает вас лучше, чем я сто лет назад!

Клаус бросил на него убийственный взгляд, но я уже не могла сдержать ухмылку.

— Но я все равно я не могу перестать думать, — вслух продолжала я, — что где-то должны быть ещё «Майклдочери» и «Майклсыновья». Возможно, более удачливые. Те, кого папочка не убил (и не пытался убить). Хотя, возможно, они все уже мертвы... Но где-то ведь должны бегать их потомки...

Ой, кажется, мои мысли снова ускакали не туда.

Ребекка резко закашлялась, подавившись собственным смехом. Элайджа прикрыл глаза ладонью, но его плечи слегка дрожали.

Клаус же... Клаус смотрел на меня с совершенно новым выражением.

— Ты только что создала кучу ненужных вопросов, — усмехнулся он.

Я пожала плечами:

— Что могу сказать — талант.

Кол неожиданно расхохотался:

— О, я определённо хочу, чтобы она осталась!

— Подожди, — Ребекка нахмурилась, — ты серьёзно считаешь, что у отца могли быть... другие дети?

— Давайте будем честны, — я закатила глаза, — если даже после всех этих «ты опозорил нашу семью» он тайком не похаживал в бордели (или что там у вас в те времена водилось) — значит, он был святее, чем мы все предполагали.

Элайджа внезапно фыркнул. Это было настолько неожиданно, что все обернулись к нему.

— Простите, — он поправил манжеты, но уголки его губ предательски подрагивали, — просто... она не совсем неправа.

Клаус закатил глаза, усмехаясь.

Ребекка покачала головой, но в уголках её губ дрогнула улыбка:

— Ты странная... Но забавная.

— Она больше чем забавная, — неожиданно серьёзно произнёс Элайджа.

В воздухе повисла напряжённая тишина. Даже Кол перестал ёрничать.

Я же стояла и думала о том, как странно устроен этот мир. Тысячелетние вампиры, могущественные первородные... А травмы детства всё равно сильнее любого проклятия.

— Ну что, — наконец нарушила я молчание, — может, продолжим вашу весёлую семейную встречу? Только давайте без кинжалов в сердце, а? — бросила я взгляд на Ребекку.

Она закатила глаза, но кивнула:

— Обещаю не пытаться убить Ника... Пока что.

— Великодушно с твоей стороны, — ухмыльнулась я.

Прости, Клаус... Но когда этот старый козёл Майкл воскреснет — первая, кто вгонит ему кол в сердце, буду я.

***

После бурной сцены с исчезнувшим ожерельем Глории мы отправились в бутик, где я заранее зарезервировала одежду. Теперь мы втроём — я, Клаус и Элайджа — спокойно сидели на бархатном диване, потягивая шампанское, пока Ребекка и Кол примеряли наряды.

Кол вышел первым, щеголяя в тёмно-синем костюме, который идеально подчёркивал его плечи.

— Неплохо, — одобрительно кивнул он мне, поправляя манжеты. — Оказывается, в этом веке есть стильные вещи.

Ребекка появилась следом в облегающем платье изумрудного цвета. Оно подчёркивало её фигуру куда изящнее, чем то чёрное «просто-посмотрите-на-мою-грудь» из сериала.

— Значит, девушки в XXI веке одеваются как... — она поискала подходящее слово.

— Как уверенные в себе женщины? — вставила я, делая глоток шампанского.

— Я бы сказала — как проститутки, — фыркнула Ребекка, но затем неожиданно добавила. — Хотя ты выглядишь великолепно.

— Ой, спасибо! — я искренне улыбнулась, поднимая бокал в её сторону.

Клаус закатил глаза и отхлебнул шампанского, будто пытался заглушить наше «женское» общение.

Сегодня на мне был алый топ, подчёркивающий грудь, и чёрные облегающие брюки. Туфли на шпильке завершали образ. Судя по томному взгляду Кола, я явно привлекала внимание.

Позже, после того как мы вышли со склада, я наконец объяснила Ребекке и Колу нашу шутку про «мужа и жениха», Ребекка тогда удивлённо вскинула брови:

— Элайджа стал каким-то... странным.

— Возможно, это из-за нее, — пошутил тогда Кол, указывая на меня. — Она же как ходячая батарейка. Злая, наглая, ходячая батарейка.

Я не заставила себя ждать — мгновенно щёлкнула его по лбу.

— Ой, прости, рефлекс! — притворно удивилась я. — Видимо, моя батарейка даёт разряды, когда слышит глупости.

Кол рассмеялся, потирая лоб:

— Да, определенно из-за нее.

— Ужасная музыка, — скривилась Ребекка, отвлекаясь от примерки. Клаус закатил глаза, делая глоток шампанского, а Элайджа лишь хмыкнул, подливая напиток мне в бокал.

— О, поверь, ты ещё не слышала, что играет в клубах, — передразнила я её гримасу.

— В клубах? — Кол вышел из примерочной в облегающей чёрной рубашке и тёмных джинсах. Мой взгляд автоматически скользнул по его фигуре. Объективно — хорош. Хотя и не в моём вкусе. Главное, чтобы не вздумал делать ту ужасную чёлку, как в сериале — весь шарм сразу испарится.

Клаус перевёл взгляд с Кола на меня и снова раздражённо закатил глаза. Точно — теперь он решил, что я подкатываю ко всем его родственникам подряд.

— Хочу увидеть эти ваши клубы, — игриво подмигнул мне Кол.

О нет, хомячок, это не по мне.

Я скривилась, вспоминая единственный поход в клуб. Грохот музыки, липкий пол, запах пота, пьяные крики... Фу.

— Ни за что! — я скорчила отвращённую гримасу. — Даже под дулом пистолета не пойду.

Клаус медленно приподнялся с дивана, прищурив свои хищные глаза. В них вспыхнул тот самый опасный блеск, который обычно предвещал неприятности.

— Вот теперь мне интересно. Что может заставить нашу неуязвимую девочку так бояться клубов? — растянул он слова, обнажая клыки в хищной ухмылке.

Я молниеносно схватила бархатную подушку и со всей силы запустила в него. Клаус легко увернулся, его смех эхом разнесся по бутику.

— Милая, тебе нужно учиться меткости, — пошутил он, но в его взгляде читалось явное оживление.

Ребекка, уже стоявшая у входа в примерочную, закатила свои небесно-голубые глаза с таким выражением, будто видела эту сцену уже тысячу раз.

— Клаус, только не убивай Селесту, — бросила она через плечо. — Она мне нравится.

— Ты просто еще не познакомилась со мной поближе! — парировала я, и тут же услышала хор мужского смеха — Кол хихикал как школьник, Элайджа тихо усмехался, а Клаус фыркнул, наливая себе очередную порцию шампанского.

— Да и убить ее невозможно, — заметил гибрид, и в его тоне явно отсутствовало раздражение от этого факта. О, прогресс!

Кол, до этого наблюдавший за нашей перепалкой с интересом, вдруг оживился:

— В каком смысле?

Я тяжело вздохнула, осознавая, что сейчас придется устраивать представление. Мои пальцы нервно постукивали по стеклу бокала, пока я обдумывала последствия такого откровения.

Быстро окинув взглядом помещение, я заметила на соседнем столике десертную вилку. Решение пришло мгновенно — лучше один раз показать, чем сто раз объяснять.

— Смотри, — сказала я, хватая столовый прибор. Без лишних церемоний я со всей силы ткнула зубцами себе в раскрытую ладонь.

Дзинь!

Звук получился такой, будто я ударила вилкой не по коже, а по стальной пластине. Зубцы беспомощно согнулись, а моя кожа даже не покраснела.

Реакция была мгновенной: Кол застыл с выражением «я готов поклоняться тебе как богине», Элайджа напрягся и его пальцы непроизвольно сжали бокал так, что стекло затрещало, а Клаус перестал улыбаться, его взгляд стал холодным и оценивающим.

— Вот как-то так, — развела я руками. — Хотя я до сих пор не понимаю, почему одни предметы отлетают, а другие могут касаться, но не причиняют вреда.

— В следующий раз... — начал было Клаус, но Элайджа резко перебил его:

— Не повторяй этого снова, — его обычно спокойный голос звучал непривычно жестко. — Мы не знаем пределов твоей защиты.

Я замерла, уловив странную ноту в его тоне. Клаус тоже выглядел недовольным, хотя старался это скрыть. Неужели они... беспокоятся? Мысль была настолько неожиданной, что я невольно улыбнулась.

Я была тронута их реакцией?

Два месяца бок о бок с этими бессмертными — фактически, целые дни напролет. Я проводила с ними больше времени за день, чем когда-либо за сутки с бывшим.

Если с Элайджей у нас уже сложились по-настоящему тёплые отношения и его забота обо мне была естественной.

То Клаус... Кажется, теперь он видит во мне не только объект для развлечений.

«Интересно, к чему всё это приведёт... Может, у нас даже получится по-настоящему подружиться», — промелькнуло у меня в голове, пока я откладывала в сторону злополучную вилку.

— Ладно, не буду, — сдалась я, наблюдая, как Элайджа расслабленно кивает, а Клаус отворачивается, наливая очередную порцию шампанского. Хотя его пальцы всё ещё слишком крепко сжимали бокал.

Кол пристально изучал меня новым взглядом — не тем, каким смотрят на красивую игрушку, а тем, каким рассматривают сложную головоломку.

— Ты... интересный феномен, — протянул он, и в его голосе звучала неподдельная научная заинтересованность.

— Я в курсе, — усмехнулась я. — Но в будущем стану ещё страннее, так что изучай, пока можешь.

Мысли лихорадочно крутились в голове. Кто знает — может, именно Кол сможет разгадать тайну моего появления в этом мире? Или объяснить, почему моя татуировка неожиданно вернулась? Ведь он всегда был самым эрудированным среди первородных, с его связями в мире магии...

Ребекка вышла в очередном платье, демонстрируя себя братьям. Элайджа вежливо кивнул, Клаус просто зажмурился, будто пытаясь стереть увиденное из памяти.

— Предлагаю сбежать, — прошептал Кол, украдкой кивнув в сторону выхода.

Я бросила взгляд на первородных. Рискованно, конечно... но черт возьми, здесь стало невыносимо скучно! Даже шопинг хорош в меру.

— Отойду в уборную, — громко объявила я, подмигивая Колу.

Хитрый лис мгновенно уловил мой намёк. Его глаза загорелись азартом, когда он незаметно скользнул к запасному выходу.

«Ну что, хомячок, покажи, на что способен», — подумала я, незаметно следуя за ним.

Осталось только гадать, какое безумное приключение задумал этот вечный смутьян. Но одно я знала точно — с Колом Майклсоном скучно не будет. Даже если это закончится тем, что нам обоим придётся спасаться от разъярённых первородных...

***

«И куда вы думаете, этот хитрый лис Кол меня повёл?»

Правильно! К гадалке!

Вы тоже удивлены? А я удивлена не меньше вашего. Хотя, если честно, после всего, что происходило в последнее время, меня уже сложно удивить. Но гадалка? Серьёзно?

Я остановилась посреди тротуара, заставив Кола резко дёрнуться назад — он всё ещё тащил меня за руку, как будто боялся, что я сбегу.

— Кол, ты реально думаешь, что гадалка мне поможет? — скептически приподняла я бровь.

Он обернулся, и в его глазах читалось что-то среднее между раздражением и профессорским снисхождением.

— Это не просто гадалки, Леста, — он произнёс это так, будто объяснял ребёнку, почему небо голубое. — Это чувствительные к потоку мировой энергии люди, которые поколениями развивали свои способности. Даже ведьмы, с их жизненной силой, не видят судьбу так ясно, как они.

Я задумалась на секунду.

— То есть... ты хочешь, чтобы эта гадалка посмотрела мою судьбу? — наконец до меня дошло.

Кол ухмыльнулся — эта его хитрая улыбка, от которой у меня автоматически сжимались кулаки.

— Ну надо же понять, откуда ты такая взялась.

«Из Нью-Йорка. В другом мире. Где вы все — просто персонажи сериала, а тебя играет актёр с сомнительной репутацией. Хотя я не вдавалась в подробности, но наша мировая сеть под названием TikTok может рассказать многое, даже если ты этого не хочешь».

Но, конечно, я не сказала этого вслух. Вместо этого я просто вздохнула и позволила ему тащить меня дальше.

Мы шли по улицам — ну, «шли» — это громко сказано. Кол схватил меня за руку и буквально волок, как будто боялся, что я передумаю. А я... не сопротивлялась. Потому что, честно говоря, мне было любопытно.

И тут из моего кармана снова раздался оглушительный голос:

«Somebody save me! (Кто-нибудь, спасите меня!)Let your warm...»

Я моментально заглушила звук, но телефон продолжал вибрировать в моей ладони. Элайджа. Уже третий звонок подряд.

— Игнорируй их. Рано или поздно они отстанут, — флегматично заметил Кол, не замедляя шага.

— Или разнесут пол-Чикаго в поисках дорогого брата, — ухмыльнулась я, представляя, как Клаус в ярости переворачивает очередной бар.

Кол оскалился в ответ:

— Искать меня они будет точно не для радостных братских объятий.

Я заблокировала экран, чувствуя, как новая вибрация пробегает по пальцам.

Прости, Элайджа, но если я скажу, где мы, вы с Клаусом устроите тут спектакль посерьёзнее «Ромео и Джульетты».

А Клаус непременно напомнит мне, что вытаскивать Кола из ящика было плохой идеей.

Кол тем временем завёл меня в узкий переулок, заваленный мусорными баками. В конце тупика виднелась покосившаяся дверь с облупившейся краской.

— Ты точно не пытаешься продать меня на органы? — я остановилась, вглядываясь в темноту.

Мой «хомяк» заливисто рассмеялся, обернувшись ко мне:

— Только в твоих самых смелых мечтах, дорогая.

Дверь со скрипом поддалась, и нас окутал густой запах полыни, смешанный с чем-то ещё — возможно, столетиями копившейся пылью и травами. Внутри царил полумрак, разбавленный тусклым светом пары восковых свечей.

— Что вампир тут забыл? — мелодичный голос заставил меня вздрогнуть.

Господи, ну сколько можно пугать?!

Кол, хихикая, мягко подтолкнул меня в спину, и мы прошли сквозь плотные занавески, которые раздвинулись сами, словно живые.

Ну конечно, классический антураж гадалки. Полумрак, стол посередине с хрустальным шаром (клише-то как!), и...

На стуле сидела вполне себе симпатичная девушка. Никаких готических атрибутов — ни черных губ, ни драматичных стрелок, ни платья «а-ля я вампирша с обложки». Просто... обычная. За ее спиной стоял еще один стол, где аккуратно были разложены пучки трав. В углу дымилась курильница, наполняя воздух густым ароматом полыни и чего-то еще — возможно, ладана.

— В прошлый раз, когда я сюда приходил, тут всё было по-другому, — заметил Кол, оглядываясь.

Девушка даже бровью не повела.

— Твой «прошлый раз» мог быть сотню лет назад. За это время не одно поколение сменилось.

Я приподняла бровь. Интересно, она знает, с кем имеет дело, или просто профессионально сохраняет хладнокровие?

Кол хмыкнул и вдруг стал серьезным:

— Ладно, я тут по другому делу.

Он снова подтолкнул меня к столу.

Черные глаза гадалки уставились на меня с таким любопытством, будто я была не человеком, а редким экспонатом в музее.

— Интересно... — просто произнесла она, изучая меня.

Я фыркнула и развалилась на стуле, закинув ногу на ногу.

— Ты тоже будешь вещать мне про мою «необычную ауру»? — скептически спросила я, бросая взгляд на Кола. — Кол, извини, но если это будет повторение того, что говорила Глория, то наш визит сюда абсолютно бессмысленен.

— Ты светишься, — загадочно произнесла девушка.

Я театрально осмотрела себя: подняла взгляд к потолку, оглядела плечи, затем серьезнейшим образом провела ладонью над головой.

— Кажется, я потеряла свой нимб, — трагическим тоном заявила я.

Кол фыркнул, прикрыв рот рукой.

Как еще можно было интерпретировать «ты светишься»? Как новогодняя гирлянда? Как перегоревшая лампочка? Или, может, как светлячок?

Гадалка лишь улыбнулась моему сарказму и молча протянула руки через стол. Я закатила глаза, но все же вложила свои ладони в ее. И тут...

Тишина. Абсолютная. Невыносимая.

Гадалка закрыла глаза и замерла, будто статуя. Ни заклинаний, ни дыма, ни театральных жестов — только тиканье старых часов где-то в углу.

Минута. Две. Пять.

Непроизвольный зевок вырвался у меня наружу.

Я всегда жила между двумя крайностями — либо в бешеном движении, либо в беспробудном сне. Сидеть сложа руки? Ждать? Наслаждаться покоем? Это было не про меня. Мой мозг требовал постоянной стимуляции, как капризный ребенок, которого нужно беспрерывно развлекать.

Кол, кажется, понимал это лучше других. Возможно, потому что сам был таким же — вечным двигателем, вечным искателем приключений. Когда все остальные вампиры предпочитали выжидать столетиями, он бросался в водоворот событий с безрассудством подростка. Именно поэтому я так легко согласилась последовать за ним — обещание хаоса всегда манило меня сильнее, чем гарантия безопасности.

Мой психолог называл это «бегством от себя».

«Вы используете внешний шум, чтобы заглушить внутренний диалог», — говорил он, а я делала вид, что не понимаю, о чем речь.

Ирония заключалась в том, что я обожала одиночество. Но только то одиночество, которое я могла контролировать — с наушниками в ушах, с сериалом на фоне, с постоянным потоком мыслей. Абсолютная же тишина... она заставляла меня слышать то, что я годами старалась не замечать.

Даже сейчас, в этой душной комнате гадалки, я ловила себя на том, что мысленно напеваю дурацкую рекламную песенку — лишь бы не остаться наедине с собственными мыслями.

Кол наблюдал за мной с едва уловимой усмешкой. Ему, пережившему столетия, мое нетерпение должно было казаться забавным. Но в глубине его глаз читалось странное понимание — будто он видел в моем беспокойстве отражение собственной природы.

Я закатила глаза и перевела взгляд на Кола, молча умоляя о спасении. Он ответил красноречивым взглядом: «Потерпи ещё немного».

Но терпение никогда не было моей сильной стороной. Мысли разбегались, как испуганные кролики:

Интересно, Элайджа с Клаусом уже отправились на наши поиски? Что, если эта гадалка действительно что-то увидит? Может, стоит проверить, работает ли моя неуязвимость на магические плевки...

Гадалка медленно открыла глаза, и в них было что-то... нечеловечески древнее. Ее пальцы разжались, но на секунду мне показалось, будто что-то невидимое все еще связывает наши ладони.

«Аллилуя! Наконец-то!» — мысленно ликовала я, тут же ощущая прилив вины за свою нетерпеливость.

— Ну и что, увидели что-нибудь интересное? — спросила я, уже мысленно прицеливаясь в хрустальный шар. Если сейчас последует очередное «ты особенная, твой путь труден, но ты справишься», этот шар полетит прямиком в её слишком спокойное лицо.

Ее губы дрогнули в странной полуулыбке.

— Ты — как радио на плохой частоте, — спокойно произнесла она. — Постоянный шум, помехи. Трудно разобрать сигнал.

— Ну, конечно! — я фыркнула, бросая многозначительный взгляд на Кола.

«Теперь ты понял?» — мысленно спрашивала я.

Но гадалка продолжала, и её слова заставили меня замереть:

— Я вижу невидимую нить, которая связывает тебя с этим миром. С этой реальностью.

Я резко приподняла бровь. Невидимая нить?

Кол нахмурился, его пальцы непроизвольно сжали моё плечо:

— Что это значит?

Гадалка закрыла глаза, её пальцы дрожали над моей ладонью:

— Ты привязана... к кому-то здесь. Кто-то держит тебя в этом мире, как якорь.

Определенно Елена.

Не зря же мир сделал меня её сестрой-двойняшкой. Вот если бы я оказалась в теле уже существующего персонажа — той же Бонни или Кэролайн — всё было бы проще. Но нет, вселенная решила подкинуть неожиданный сюрприз: создать совершенно нового героя, которого не было в каноне... Это уже сбивает с толку.

— Интересно... — я нарочито медленно обвела комнату взглядом, — а эта «нить» случайно не похожа на дешёвую рыболовную леску? Потому что я не помню, чтобы добровольно привязывала себя к этому безумному... цирку.

Кол закашлял — явно подавляя смех. Гадалка же лишь покачала головой, её пальцы снова потянулись к моим ладоням:

— Ты сама её создала. Своими решениями. Своими... привязанностями.

В горле резко пересохло. Привязанностями? Значит ли это, что...

— Оу, — мои губы растянулись в саркастической улыбке, — так я ещё и привязаться к кому-то успела? Или это ты намекаешь, что мне пора заводить котёнка для душевного равновесия?

Извини, но у меня уже есть хомяк.

Гадалка внезапно рассмеялась — настолько искренне, что даже Кол вздрогнул:

— О, милая, если бы всё было так просто...

Её пальцы сжали мои с неожиданной силой:

— Я могу тебе показать, — гадалка лукаво подмигнула, и в её глазах вспыхнул странный огонёк.

Я нахмурилась, ощущая, как Кол напрягся за моей спиной. Его пальцы впились в мое плечо — молчаливое предупреждение.

— Как? — мои губы искривились в скептической гримасе.

— Один особый чай поможет тебе вспомнить тот момент, — её пальцы уже тянулись к полке с травами. — Ты мысленно вернёшься во время, когда появилась эта привязанность.

Я закатила глаза:

— То есть ты предлагаешь напоить меня неизвестной травяной смесью, которая устроит мне галлюциногенный трип, и в этом состоянии я должна «осознать себя»? — мои пальцы нервно постукивали по столу. — Звучит как начало плохого фильма ужасов.

Если у меня и были когда-то привязанности в этом чертовом сериале, то сейчас они казались такими же нереальными, как сюжетные дыры в этом сериале. Развеялись, словно пепел на ветру.

Да, и если бы детские привязанности имели такую силу, то каждый второй форум «Дневников вампира» сейчас бы тут торчал со своими вымышленными «мужьями». А я почему-то оказалась здесь одна.

И кстати, если уж на то пошло, у меня был персонаж, которого я любила гораздо больше, чем всех этих вечно ноющих вампиров! Почему я не проснулась в ЕГО мире, а?

Гадалка тем временем уже заваривала какой-то дымящийся напиток, который пах как смесь полыни и гнилых ягод.

— Подожди, — я резко встала, отодвигая стул. — Давай начистоту. Если уж говорить о привязанностях, то у меня был... человек, которого я любила куда сильнее, чем всех этих... вампиров, — моя рука непроизвольно сжалась в кулак. — Так почему я не... рядом с ним, а?

И почему гадалка так спокойно может говорить, что я «не отсюда» и об «этой реальности», а я — нет? Какая-то дискриминация! Она прямо сказала, что меня что-то связывает с «этим миром» — и явно имела в виду мир сериала!

Я давно подметила эту странность: стоит мне произнести «мир», вкладывая в него иной смысл про другую реальность — как вселенная тут же подменяет его обычным значением, делая мои слова безобидными.

Какая умная вселенная. А с первого раза и не скажешь.

Когда я ору, что ненавижу этот мир, я имею в виду этот дешёвый... ладно, не такой уж и дешевый, сериал! Но нет же, все вокруг слышат только «я ненавижу всё сущее»!

Теперь мне стало ясно, почему Клаус в прошлый раз посмотрел на меня тем взглядом, которым обычно смотрят на бешеных енотов в зоопарке. Представьте: стоит себе человек и вдруг начинает орать о ненависти ко всему миру. Нормальная реакция — вызвать санитаров или хотя бы отойти подальше.

— Я вообще восхищаюсь Элайджей, — саркастически заметила я вслух, разглядывая свои ногти. — Рядом психует незнакомка, которая материт все сущее, а он ещё и чай предлагает. Настоящий джентльмен!

Кол, прислонившись к стулу, хихикнул:

— Может, он просто привык к сумасшедшим? Всё-таки наша семейка — это ходячий довод в пользу контрацепции.

Я фыркнула, но мысленно согласилась.

— Я не знаю, почему ты оказалась здесь, а не там, — гадалка внезапно ответила на мой предыдущий вопрос, её пальцы лениво обводили край чашки с мутным отваром. — Если твоя привязанность к тому... другому... была сильнее...

Она умолкла, нарочито демонстративно поставив чашу передо мной. Травяной запах ударил в нос — что-то между мятой и горелым деревом.

Хм... пахнет уже получше.

— Ладно, — я с силой выдохнула, хватая чашку. — В любом случае, я неуязвима. Может, и не сдохну от этой бурды.

Я сделала глоток, скривилась и развернулась к Колу, демонстративно облизывая губы.

— Но если после этого чая я начну целоваться с деревьями или признаваться в любви Деймону — убивай сразу, без предупреждения.

Если сможешь.

Кол заливисто рассмеялся, выставив вперед острые клыки. Я запоздало осознала, что он пока не знает Деймона... Ну и ладно, скоро познакомится.

— За твоё безумие, — провозгласил он, поднимая воображаемый бокал.

Я скривилась в пародийной улыбке и залпом выпила отвар. На вкус — как будто пьешь лесной пожар с нотками гнилых ягод и щепоткой кошачьей мяты.

«Ой, что-то не то...»

Комната вдруг совершила грациозное сальто. Нет, это я перевернулась? Стены пульсировали, как живое существо, а узоры на обоях начали медленно сползать вниз, словно растаявший сыр.

— Леста? — голос Кола доносился будто из соседнего измерения, сквозь толщу ваты и меда.

Я попыталась ответить, но язык внезапно ощутил себя отдельным существом, решившим устроить забастовку. Перед глазами поплыли психоделические пятна — сначала ядовито-зелёные, потом неестественно-фиолетовые, потом...

«Ого! — последняя осознанная мысль пронеслась в голове. — Какой быстрый эффект».

***

— ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ?! — рычание Клауса прокатилось по комнате, заставляя дрожать даже пыль в воздухе. Его ярость была почти осязаемой — горячей волной ударила по моей спине.

Странно, что я вообще что-то слышала после этого психоделического кошмара. Мозг все еще перезагружался, образы всплывали обрывками — синие глаза, чей-то смех, ощущение падения...

— Селеста?

Голоса Элайджи и Ребекки слились воедино. Я медленно открыла глаза.

Потолок. Потом — лица. Много лиц.

Я лежала... где-то. Без понятия, где именно. Но судя по темно-бордовым шторам и запаху полыни — мы все еще у гадалки. Как они нас нашли?

— Ты в порядке? — Элайджа мягко коснулся моего плеча, помогая подняться.

Я кивнула, с трудом фокусируя взгляд. Комната плыла, но я все же смогла сесть на край софы, оглядывая первородных.

Клаус и Ребекка стояли рядом, словно два грозовых фронта — одинаково хмурые, одинаково опасные. Их профили были так похожи, что на секунду мне стало не по себе. Кол наблюдал за мной с любопытством ученого, разглядывающего редкий экземпляр. Элайджа... Элайджа смотрел с тем же тихим беспокойством, с каким обычно наблюдал за братом, когда тот заходил слишком далеко.

А гадалка...

Она сидела за своим столом, подперев подбородок ладонью, и смотрела на нас, будто мы были самой увлекательной пьесой в ее жизни. Глаза блестели — ей явно нравилось это представление.

— Ну, что ты видела? — Кол склонился ко мне, его голос звучал как у ребенка, требующего рассказать сказку.

— Ты реально из другого мира? — Ребекка выпалила одновременно с ним, ее брови взлетели к волосам.

Я резко перевела взгляд на Клауса и Элайджу.

С ними я провела в этом мире больше времени, чем с кем-либо. Они знали мои привычки, мои саркастичные комментарии, мою странную неуязвимость...

А теперь... теперь они знали правду.

Пока я была в отключке, Кол и гадалка, видимо, устроили настоящее шоу с разоблачением. «Встречайте — наша Селеста не просто сумасшедшая, она вообще не отсюда!»

— Ты не говорила нам об этом, — Элайджа произнес мягко, но в его глазах читался немой укор.

Я раздражённо закатила глаза, скрестив руки на груди защитным жестом.

— Серьёзно? — мои ногти впились в собственные локти. — Вспомни все наши разговоры. Я буквально на каждом шагу кричала об этом! Просто... другими словами.

Клаус открыл рот, но я опередила его:

— Ну да, вы решили, что я просто «с приветом», — я фыркнула, имитируя его голос. — Не переживай, Клаус, когда я в первый раз просила тебя меня убить, это не был крик о помощи. Я просто проверяла все возможные способы вырваться из этого... — я замялась, подбирая слово, — цирка.

И смерть в фальшивой реальности — как раз один из таких способов.

Комната на секунду замерла. Даже гадалка перестала ухмыляться.

— Это не отменяет того, что ты всё же немного сумасшедшая, — Кол хмыкнул, но в его глазах промелькнуло что-то похожее на... уважение?

Ребекка наклонилась вперёд:

— А какая она, твоя реальность?

Я вздохнула. Вот он — момент истины.

— Обычная, — мои пальцы нервно постукивали по руке. — Там нет ангелов, единорогов, фей... — я бросила предупредительный взгляд на Клауса, уже видела, как его губы складываются в ядовитую улыбку, — и да, тебе не надо шутить про то, что я сама нечисть. Там просто... люди. Обычные, скучные, смертные.

Клаус всё же не удержался:

— Звучит ужасно скучно, — но в его тоне впервые за всё время прозвучало не раздражение, а... любопытство?

Элайджа молча наблюдал за мной, его взгляд был тяжёлым, будто взвешивал каждое моё слово на невидимых весах. Я знала, что позже он захочет поговорить. Долго. Подробно.

— Ты поэтому так много знаешь о нас? — Элайджа задал вопрос с невозмутимостью человека, узнавшего, что его сосед переехал из другого города. Ни тени сомнения, ни капли беспокойства — будто встретить пришельца из другой реальности было для него рядовым событием.

Кол наклонился вперед, глаза сверкали любопытством:

— И насколько «много»?

— По её словам — практически всё, — Клаус бросил это с такой ядовитой сладостью, будто обсуждал погоду перед ураганом.

Ребекка округлила глаза, изучая меня с новым интересом:

— Всё?!

— Да, но она не может об этом говорить, поэтому её знания, по сути, бесполезны, — Клаус махнул рукой, словно списывая меня со счетов.

Я скрестила руки:

— Ну, я вполне себе могу намекнуть! — мои пальцы нервно постукивали по локтю. — Вот Элайдже я намекнула, что ты не сбросил гробы в океан... Или что там было? Океан? Море? — я махнула рукой. — Да и про твою попытку заколоть его тоже намекала.

Элайджа улыбнулся своей фирменной улыбкой джентльмена, поправляя манжеты с преувеличенной тщательностью — этот жест всегда означал, что он что-то скрывает.

— Хватит это вспоминать! — я шикнула на него, чувствуя, как тепло разливается по щекам. — Я по-другому сказать тебе об этом не могла!

Улыбка Майклсона стала ещё шире — чёртов насмешник. Я скривилась в ответ.

— О, я уже хочу узнать, что там такого произошло! — Кол потирал руки, словно ребёнок перед рождественскими подарками.

Клаус закатил глаза с такой силой, что, казалось, они вот-вот застрянут у него в черепе. Его взгляд метался между мной и Элайджей, полный немого раздражения.

«Да, он явно не оценил, что я сорвала его грандиозный план по усыплению всей семьи», — подумала я с ехидным удовлетворением.

— Так что ты видела? — Ребекка подняла бровь, явно ожидая от меня чего-то эпичного. В её взгляде читалось: «Ну давай, удиви меня, а то я уже заскучала за эти века».

Я нахмурилась, перебирая в памяти обрывки того, что выдал мой мозг. Смерть Элайджи и Клауса. Охренеть. Я скривилась, будто откусила лимон.

Да, я не досмотрела «Первородных». Ну, если точнее, бросила на середине первого сезона, потому что сюжет начал напоминать мыльную оперу с вампирами, а моё терпение — не резиновое.

Ладно, это хоть получше «Дневников вампира». Но Хейли и Элайджа, серьёзно?! Сначала нам впарили историю братьев, которые не могут поделить одну девушку, а теперь ещё два других — где волчица беременна от одного, а любит другого? Это как вообще?!

Но интернет, как назло, любит спойлерить. И вот однажды, листая ленту, я наткнулась на тот самый кадр. Два брата. Кол из белого дуба. Пафосные слова и смерть. И моя душа, вопреки логике, решила устроить истерику.

«Ты серьёзно? Из-за этого я здесь?!» — мысленно заорала я. — «Если уж попадать в другой мир, то хотя бы из-за чего-то героического! Например, если бы я бросилась под поезд, спасая ребёнка. Или хотя бы из-за того, что пересматривала «Зачарованных» и рыдала над смертью Коула. Но нет! Мой портал в альтернативную реальность — это слёзы над спойлером?!»

Что за бред? Где логика?!

— Бесполезное воспоминание, — я махнула рукой, стараясь говорить ровно. — Абсолютно ничего не объясняет.

Мы все уставились на гадалку, которая, вместо того чтобы оправдываться, лишь загадочно улыбнулась, будто знала что-то, чего не знали даже боги сюжетных поворотов.

— Оно пришло к тебе не просто так. Скоро ты всё поймёшь, — сказала она тоном человека, который только что подложил тебе динамит в карман и ждёт, когда ты дойдёшь до костра.

Понять, что Хейли нужно гнать от Клауса подальше?

Я мысленно закатила глаза. Это я и так давно усвоила.

Пусть себе ищет свою стаю оборотней, выходит замуж за... как его там... и правит волками сколько влезет. Главное — никакой беременности, никаких «Элайджа, я люблю тебя, но я замужем», и уж тем более никакой «надежды на будущее».

Мир теперь мой, и я устрою здесь такой ремейк, что даже сценаристы The Vampire Diaries обзавидуются.

— Ладно, потом разберёмся со всем этим, — Клаус произнёс глухо, приближаясь ко мне. Его голос звучал так, будто он разговаривал не со мной, а с какой-то назойливой мыслью, крутившейся у него в голове.

Я подняла на него взгляд, всё ещё удобно устроившись на софе, и... обомлела. Вместо привычного саркастичного комментария или язвительной усмешки, он просто подал мне руку. Без намёка на раздражение. Без скрытой угрозы в пальцах, готовых в любой момент сжаться в кулак.

«Что за чёрт? Он что, сегодня заменён добрым двойником из параллельной вселенной?»

Недоверчиво посмотрев на его ладонь (на всякий случай проверив, не держит ли он там скрытый серебряный клинок), я всё же решилась вложить свою в его.

И тут случилось нечто совершенно неожиданное.

Его пальцы — обычно такие жёсткие, будто выточенные из камня, — мягко сомкнулись вокруг моей ладони. Не сжимая, не дёргая, а просто... удерживая. Как будто я была хрупкой вещицей, которую он боялся раздавить.

«Окей, это уже переходит все границы странного. Где мой привычный, родной Клаус, который вместо рукопожатий предпочитает хватать людей за горло?»

Иногда он действительно вёл себя... не в своей роли. Не как тот самый гибрид-психопат, готовый разорвать любого за малейший намёк на неуважение.

«Ну да, с Кэролайн он тоже умел быть почти... человечным. Но это же Кэролайн! Она могла заставить демонов плакать от умиления. А я-то тут при чём?»

Я задержала взгляд на наших сплетённых пальцах. Его большой палец непроизвольно провёл по моему запястью — быстрый, почти неосознанный жест.

Мысль закрутилась в голове, как лист на ветру. А что если...

Мой внутренний шипперский демон проснулся и начал рисовать в голове схемы отношений ярче, чем доска параноика-детектива.

Клаус + Кэролайн — идеально. Он — хаотичный наглый гибрид с комплексом бога, она — саркастичная блондинка с стальным стержнем вместо позвоночника. Вместе они могли бы править миром и выглядеть чертовски стильно. Плюс, никакой Хейли с её «ой, я случайно беременна от тысячелетнего вампира».

«Хотя стоп... А если Кэр всё же не захочет? Может, сначала устроить им "случайное" свидание? Ну там, общий враг, погоня, падение в объятия друг другу после драки... Классика жанра».

Элайджа + Елена... Фу. Нет. Та Елена из сериала с её вечными «Деймон-Стефан» не достойна даже шнурков его ботинок. Хотя... «моя» Елена, та, что существует в этой реальности, ещё может оказаться интересной.

Ребекка + Стефан — вот где настоящий потенциал! Она — вечная романтичная бунтарка, он — заложник своих принципов. Вместе они могли бы разбираться в своих травмах и выглядеть при этом чертовски горячо.

Бонни + Деймон — вот это будет настоящий «от ненависти до любви», а не тот фарс, что нам впаривали в сериале. Без фальши, без натянутых сценаристами оправданий, без этой дурацкой "химии", построенной на токсичности и манипуляциях.

Представьте: Бонни, которая с первого взгляда видит его насквозь — весь его цинизм, всю его игру. Деймон, который впервые сталкивается с тем, кого нельзя ни обмануть, ни запугать, ни купить красивыми жестами. Их споры, где искры летят не для галочки в сценарии, а потому что они равны — в силе, в упрямстве, в готовности сжечь мир ради своих принципов.

«А Кэтрин... О, Кэтрин...»

Мой взгляд сам переметнулся к Колу, который в этот момент смотрел на меня так, будто я — особенно интересный экземпляр насекомого под микроскопом.

Кэтрин + Кол — абсолютный ад в лучшем смысле. Два садиста с чувством юмора, без совести и с бесконечным запасом злодейских острот. Они либо убьют друг друга через неделю, либо сожгут полмира просто для развлечения.

«Боже, я бы платила, чтобы посмотреть на это...»

Но затем реальность накрыла холодным душем.

Что я вообще задумала?

Это не куклы, не персонажи на экране. Они дышат, чувствуют, страдают. Разве имею я право играть в бога, расставляя их по парам, как шахматные фигуры?

Клаус сжал мою руку сильнее, будто чувствуя мой внутренний конфликт. Его взгляд задавал безмолвный вопрос.

Я резко отвернулась, уткнувшись взглядом в стену, в окно, куда угодно — лишь бы не видеть эти пронизывающие глаза.

Нет. Я не стану манипулировать их сердцами. Но... может быть, просто немного подтолкнуть в нужном направлении? Создать ситуации, дать шанс. А там — как карта ляжет.

В конце концов, даже у первородных есть право на собственный выбор. Даже если этот выбор будет катастрофически глупым.

— Ты опять зависла, — голос Клауса прозвучал прямо у уха, заставив меня вздрогнуть. Тёплое дыхание коснулось кожи, а его пальцы непроизвольно сжали мою ладонь чуть сильнее.

«Чёрт, когда он вообще успел так приблизиться?!»

Я резко повернула голову и — о, ирония — чуть не стукнулась лбом о его подбородок. Наши лица оказались в опасной близости, и я замерла, застигнутая врасплох. Его глаза — эти вечно насмешливые, вечно анализирующие — изучали меня с таким интересом, будто я была редким экземпляром в его коллекции.

«Он что, специально так близко наклоняется? Или это новый способ меня запугать? Хотя, если хотел напугать — уже давно бы вонзил клыки. Может, он просто... Нет, стоп, не додумывай!»

Я бросила взгляд на наши руки — его пальцы всё ещё обвивали мои, и, что самое странное, я не спешила вырываться.

«Когда он вообще успел перехватить мою ладонь... так крепко? И почему его прикосновение не кажется... неприятным? Ладно, ладно, хватит, Селеста, соберись!»

Я аккуратно высвободила пальцы, стараясь не делать резких движений — вдруг он воспримет это как оскорбление и решит, что я его брезгливо избегаю?

Клаус не стал комментировать мой побег. Он лишь приподнял бровь, но в уголках его губ дрогнуло что-то, что могло бы стать улыбкой.

— Я не зависала, — пробормотала я, отводя взгляд. — Я... анализировала ситуацию.

— Ага, конечно, — он усмехнулся, но не отошёл. — И о чём же ты так глубоко «анализировала»?

«Стратегию по переписыванию канона. И, возможно, созданию самого эпичного любовного хаоса в истории».

Но вслух я просто вздохнула:

— Ладно, сначала разберёмся с Глорией. Потом — с вашей личной жизнью.

Клаус поднял бровь.

— Нашей чем?

— Ничем! — громко проговорила я, отходя подальше от Клауса. — Возвращаемся к Глории.

«Потому что если я сейчас не переключусь, то начну планировать свадьбы за них всех. А это уже перебор».

***

— Так, ожерелья у нас нет, но у нас есть Ребекка. Ищи с помощью нее, — я буквально ворвалась в бар, даже не поздоровавшись.

Глория подняла брови, медленно оглядывая нашу разросшуюся компанию.

— И тебе привет, — сухо ответила она. — Вас слишком много.

— Мы не будем мешать, — Клаус бросил на неё тот самый взгляд, после которого даже древние ведьмы предпочитали не спорить. Он и Кол направились к барной стойке с видом людей, которые сейчас устроят себе выпивку, а не магический ритуал.

Ребекка же, недолго думая, уселась прямо на стол рядом с Глорией, как будто это было самое естественное место для вампирши с тысячелетним стажем.

«Интересно, как изменится сюжет, если ожерелье сейчас не на Елене?» — я нервно кусала губу.

«В прошлый раз я точно видела эту цепочку на Кэтрин. Значит, Глория найдёт её? А если она в этот момент с Еленой? Тогда всё пойдёт вразнос намного быстрее, чем в сериале...»

Я стояла рядом с Элайджей, скрестив руки на груди, и бессознательно выбивала дробь пальцами по локтю.

— Ты нервничаешь, — вдруг заметил первородный, его голос прозвучал тихо, но чётко, как будто он читал мои мысли.

— Спасибо, мистер Очевидность, — фыркнула я, даже не поворачивая головы. — А то я сама не заметила.

Элайджа... улыбнулся. Не смутился, не нахмурился — просто улыбнулся, как будто моя грубость его скорее позабавила.

— Прости... Просто знать что-то, но не иметь возможности об этом говорить — это выводит из себя, — спокойно ответила я. — Это как хотеть чихнуть, но не суметь. Или икать без возможности остановиться.

Его глаза смягчились, и он слегка склонил голову:

— Не волнуйся. Я думаю, у Глории всё получится.

Я кивнула, смотря на Майклсона.

С Элайджей действительно было легко.

Я могла шутить, отпускать саркастичные замечания, не боясь, что моя колючая натура его напугает или разозлит. Он принимал меня такой — со всеми шипами и язвительными комментариями.

И в отличие от ядовитых шуток Клауса про наши «романтические чувства» (как он говорит), между нами действительно было... что-то. Не флирт — по крайней мере, не только он. Скорее, странное взаимопонимание, которое поселилось где-то между шутками и серьезными разговорами.

«Хотя, если честно, иногда мы и правда флиртовали. Но это было... как игра. Без последствий. Без ожиданий».

Наша связь была странной. Не физической, не страстной — а чем-то другим.

На уровне души, что ли?

Хотя в этом безумном мире, кто знает, какие ещё шутки припасла для меня вселенная?

— Слушай, — прошептала я, придвигаясь ближе, чтобы Клаус не услышал. — Давай, когда Клаус настрогает своих гибридов, ты плюнешь на него, на остальные гробы, и мы с тобой уедем куда-нибудь. В Париж, например. Я там никогда не была.

Он повернулся ко мне, и в его глазах мелькнуло то самое выражение — «мне интересно, но нужно подумать».

— Париж? — он приподнял бровь. — Неожиданный выбор.

— Ну, я много где не была, если честно, — пожала я плечами. — Но Париж — это классика. Кафе, книги, никаких вампирских войн...

Он улыбнулся, но ответить не успел — потому что в этот момент Глория неожиданно объявила:

— Я знаю, где ожерелье!

Так быстро?! Да здравствует нарушение канона!

— И где же? — Клаус даже не поднялся с барного стула, лишь лениво приподнял бровь. Только теперь я заметила осколки разбитого стакана с бурбоном у его ног.

Когда он успел его разбить? На столешнице виднелись влажные следы — видимо, вытер рукой после того, как сжал бокал слишком сильно.

Глория склонила голову:

— Я видела двух девушек. Они говорили о Стефане... Если я не ошибаюсь, это тот самый Стефан? — её взгляд скользнул к Клаусу, полный немого вопроса.

В комнате повисла напряженная тишина.

— Стефан? Он жив? — Ребекка буквально соскочила со стола, её глаза загорелись странным блеском. Она тут же повернулась к Клаусу, словно ожидая объяснений.

Элайджа лишь заинтересованно приподнял бровь, явно выпадая из контекста.

— Они втроем когда-то в двадцатых тусили вместе, — поспешила я объяснить, указывая пальцем между Клаусом и Ребеккой. — У Ребекки со Стефаном была... ммм... короткая интрижка.

— Это была не просто интрижка! — Ребекка вспыхнула, как спичка.

Мы с Клаусом синхронно закатили глаза и фыркнули с одинаковым выражением презрительного раздражения — настолько идентично, что даже Элайджа едва сдержал улыбку.

«Боже, ну вот опять», — мысленно застонала я.

Меня всегда смущала эта её способность влюбляться до беспамятства в любого, кто проявит к ней минимальное внимание. Она ведь готова была бросить собственного брата ради Стефана, которого знала всего пару дней!

«Да ладно, "любовь"... Слепому было видно, что Стефан её не любил. Он тогда был в своём режиме «потрошитель альфа-самец» — никаких чувств, просто чистая биология и жажда доминирования».

Клаус, заметив мою реакцию, едва заметно подмигнул мне, словно говоря: «Ну вот, опять этот цирк».

— Ты лучше подумай о том, что твое ожерелье, которое последний раз было у тебя в двадцатых, каким-то неведомым образом оказалось у девушки, которая говорит о Стефане, — фыркнула я, делая вид, что просто строю догадки. Хотя отлично знала, кто эта девушка — но прямо сказать не могла.

— О, милая, — игриво наклонил голову Кол, его глаза блестели от азарта. — Кажется, твой парень тебя обокрал.

Ребекка вспыхнула, её пальцы сжались в кулаки.

— Эта девушка будет мертва, когда я найду её.

— Значит, возвращаемся в Мистик Фоллс? — раздался бархатный голос Элайджи, спокойный, но с лёгким намёком на предвкушение.

— Возвращаемся, — сухо бросил Клаус, его взгляд, полный невысказанных обещаний, устремился на меня.

Я скрестила руки на груди.

— Что? — приподняла бровь. — Хочешь что-то узнать — спроси. Не надо играть в «убийственные взгляды».

Он прищурился, медленно отставляя стакан с бурбоном, и сделал несколько шагов в мою сторону.

— Ты знаешь, где ожерелье?

— Да, — кивнула я, не моргнув.

Элайджа слегка наклонился вперёд, словно готовый вмешаться, если Клаус вдруг решит перейти к насилию. Хотя, конечно, он знал — я неуязвима.

— Ты сказала бы нам, где оно, если бы могла? — Клаус задал странный вопрос, но в его глазах читался не гнев, а... любопытство.

Я раздражённо вскинула руки к небу, будто моля небеса о терпении.

— Чёрт возьми, конечно! Я бы вывалила тебе всё, что знаю, и пусть бы твоя светлая голова разбиралась! — мои пальцы нервно дёрнулись. — Ты думаешь, если бы я могла устроить хаос одним словом — я бы этого не сделала?

Кол фыркнул, делая глоток виски. Клаус, Элайджа и Ребекка синхронно приподняли брови.

— В любом случае, всё пойдёт так, как должно, и без моего вмешательства в твои планы. Я лишь... немного подкорректирую детали, чтобы мне было интереснее, — выпалила я, разведя руками.

Клаус, усмехнулся, наклонился так близко, что я почувствовала запах дорогого бурбона:

— И насколько сильно ты собираешься «корректировать»?

Я ответила ему такой же хищной улыбкой.

— О, поверь мне... тебе понравится.

Потому что этот мир ещё не до конца осознал, с кем он связался.

А я?

Я только начинаю играть.

***

Я ворвалась в зал ровно в тот момент, когда Кол и Клаус кружили вокруг двойника, как два хищника вокруг беззащитной добычи.

Чёрт возьми, я заснула в машине! И представьте — никто не удосужился меня разбудить!

Они хотят, чтобы я пропустила всё самое интересное?!

— Клаус! Руку! — рявкнула я командирским тоном, каким обычно отчитывала нерадивых подчинённых в прошлой жизни.

И — о чудо — он послушно отдернул ладонь, уже готовую вцепиться в горло двойнику. Клаус швырнул на меня убийственный взгляд, но промолчал — редкая для него сдержанность.

Кол тем временем изучал Елену с любопытством учёного, рассматривающего редкий экземпляр:

— Она ведь точь-в-точь как предыдущая. Те же черты, тот же голос... — его губы растянулись в восхищённой ухмылке. — Изумительно.

Но Елене было не до первородных. Её широко раскрытые глаза были прикованы ко мне. И вдруг — быстрее, чем я успела среагировать — она рванула ко мне, сжимая в объятиях так сильно, что у меня затрещали рёбра.

Откуда столько силы в этом хрупком теле?

Ни Клаус, ни Кол даже не шевельнулись, чтобы остановить её — просто наблюдали, как зрители в театре.

Я застыла в оцепенении. Я ожидала всего — упрёков, слёз, даже ненависти. Ведь я сознательно ушла с Клаусом, отвергла шанс на побег. Но не этого. Никогда не этого.

— Я так боялась за тебя... Думала, что ты... — её шёпот дрожал, а пальцы впились мне в спину, будто боясь, что я исчезну.

— Всё в порядке, я жива, — я попыталась отшутиться, лёгкость в голосе давалась с трудом. — Тебе стоило волноваться скорее за Клауса, чем за меня.

— Это правда, — тут же поддакнул Кол.

Клаус лишь раздражённо фыркнул.

Я осторожно отодвинула Елену, глядя на её заплаканное лицо. Слёзы оставили мокрые дорожки на её щеках.

Чувство вины. Оно накрыло меня волной. Для меня Елена была лишь персонажем. Сюжетным устройством. Но для нее я была сестрой. Родным человеком.

И то, как она ко мне относилась...

«Боже... Она искренне любит меня».

Я тяжело выдохнула.

Рано или поздно она узнает правду. Что я — не из этого мира. Что я — не её сестра. Что все её воспоминания о нашем прошлом — фальшивые. Встроенные в её память лишь для того, чтобы дать мне личность в этом мире.

«Как она отреагирует?»

Станет ли ненавидеть? Или...

«Или ей будет всё равно? Потому что для неё я — это всё равно я, независимо от того, откуда я?»

Я не знала ответа.

Но в этот момент, глядя в её глаза, я поняла одно:

— Я тоже волновалась, — соврала я.

Потому что иногда ложь — единственное, что может защитить чьё-то сердце.

А Клаус?

Он смотрел на нас, и в его взгляде читалось что-то странное...

«Похоже, даже у гибрида-психопата есть границы, которые он не готов переступать».

Но его спокойствие не могло длиться вечно.

Клаус сделал шаг вперед, его бирюзовые глаза сверкали хищным блеском. Мое тело среагировало быстрее мысли — я резко заслонила Елену собой, скрестив руки на груди.

Почему?

Может, это тот самый пресловутый материнский инстинкт, о котором все твердят? Хотя какая я ей мать... Сестра-двойняшка, да и та ненастоящая.

— Так, спокойнее, гибрид, — я выставила ладонь вперед, как будто могла остановить тысячелетнего вампира одним жестом. Удивительно, но он замер. Его грудь резко вздымалась, ноздри раздувались — настоящий зверь на грани срыва.

После мучительной паузы Клаус резко выдохнул и начал расхаживать передо мной, как тигр в клетке — каждый мускул напряжен, каждое движение пропитано яростью.

— Я не буду спрашивать об очевидном, — его голос звучал неестественно ровно для такого напряжения. — Просто скажи: знаешь ли ты, что поможет мне в создании гибридов?

— Да, — мой ответ прозвучал спокойнее, чем я чувствовала.

Краем глаза я заметила, как Елена выглядывает из-за моей спины. Ее глаза, полные детского любопытства, изучали Кола. Тот ответил вызывающей ухмылкой, явно получая удовольствие от ситуации.

— И...

— А где Элайджа с Ребеккой? — резко перебила я, нарушая его ход мыслей.

Клаус закатил глаза с такой силой, что, казалось, они застрянут у него в черепе, и небрежно махнул рукой:

— Они с Бонни и Тайлером.

Я быстро осмотрела зал — куча стаканчиков, следы недавней суеты, но тех двоих подростков нигде не было видно. Значит, Элайджа действительно решил вопрос мирно.

Возможно.

— Ладно, — я тяжело выдохнула, ощущая, как ладонь Елены сжимает мою с нечеловеческой силой. Ее пальцы дрожали — она буквально впилась в меня, будто боялась, что я растворюсь в воздухе.

Сделав шаг вперед, я провела рукой по воздуху, очерчивая силуэт Гил... Елены:

— Вот.

«Странно называть её по фамилии... когда это и моя фамилия тоже».

— Двойник? — Кол приподнял бровь, делая шаг ближе. Его глаза сверкали любопытством ученого, изучающего редкий экземпляр.

Я щелкнула пальцами, привлекая внимание всех троих. Клаус, Кол и Елена действительно заинтересованно уставились на меня.

— Мозговой штурм. Решаем всё мирно, здесь и сейчас. Думаем, — я прикусила губу, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы мир не заблокировал мне рот. — Вспоминаем, кто такая Эстер. Ага. Кто заставил её перекрыть кислород Клаусу? Да! Человек, который ненавидит оборотней.

— К чему ты ведёшь? — раздражённо закатил глаза Клаус.

— Ты убиваешь двойника, становишься гибридом. Но давай подумаем логически. Чего ты навсегда лишишься, если убьёшь двойника? Любого? — я снова ткнула пальцем в сторону Елены, будто намекая: вот он, ответ! Если они не поймут, мне придётся вскрыть ей вены, честное слово!

Тишина.

И вдруг...

— Кровь? — тонкий голос Елены прозвучал неожиданно громко в пустом зале.

Вау!

— Моя ты умничка! — чуть ли не взвизгнула я, гордо глядя на свою... ладно, пусть будет сестру. Елена смущённо опустила глаза.

— Вот почему ты говорила про нее, — в глаза Клауса мелькнуло осознание. — Наша матушка, просто не могла не использовать запасной план.

— Ага, все не так просто, как скажется, — кивнула я.

— Но если тебе нужна моя кровь для создания гибридов... — вдруг обратилась Елена к Клаусу, её голос дрожал, но звучал твёрдо. Но не успела она закончить как дверь с грохотом распахнулась, впуская Стефана. Его взгляд мгновенно оценил ситуацию.

Тишина стала такой плотной, что её можно было резать ножом.

— Да, блять!

Господи, ну зачем?! Только всё начало решаться мирно, и вот он — героически врывается в самый неподходящий момент!

— Клаус, не трогай Елену, я...

— Заткнись! — рявкнула я, перебивая Стефана.

— Стефан! — в унисон мне отрезала Елена.

И о чудо — он мгновенно сник, будто его выключили. Мы втроём — я, Кол и Клаус — синхронно перевели взгляды на Елену, в глазах читалось что-то среднее между уважением и шоком.

— Интересно... — Клаус медленно обвёл Елену оценивающим взглядом. — Ты не была такой в прошлый раз. Куда делась твоя всепоглощающая любовь к Сальваторе?

Хм, действительно. Что случилось между ними, пока меня не было?

— Эти двое... состояли в отношениях? — шёпотом поинтересовался Кол, наклоняясь ко мне.

Состояли или состоят?

— Ребекке это не понравится, — так же тихо ответила я.

И словно по заказу, дверь с грохотом распахнулась, впуская разъярённую Ребекку.

— ГДЕ МОЁ ОЖЕРЕЛЬЕ?! — её крик мог бы разбить стёкла, если бы не Элайджа, мягко, но твёрдо придержавший её за плечо.

Елена, невозмутимая, как будто на неё каждый день орут древние вампиры, спокойно ответила:

— Оно у Кэтрин. Я ей отдала.

Теперь очередь Стефана было округлять глаза.

Ребекка перевела взгляд с Елены на нас... и тут её глаза наткнулись на него.

На Стефана.

Тишина повисла натянутой струной.

— О-о-о, — медленно протянул Кол, наблюдая, как Ребекка бледнеет, а Стефан делает шаг назад. — Вот это поворот.

Клаус скрестил руки на груди, явно наслаждаясь зрелищем.

А я?

Я просто вздохнула.

«Ну вот. Теперь точно начнётся ад».

— Стефан! — голос Ребекки взлетел на две октавы выше, её руки непроизвольно потянулись к ошеломлённому вампиру. Я резко вклинилась между ними, используя свою силу как щит.

Ребекка отпрянула, глаза округлились:

— Это... что за...

— Напоминаю, дорогая, твой возлюбленный тебя не помнит. Кто-то, — я язвительно ткнула пальцем в сторону Клауса, — внушил ему забыть вас.

Клаус бросил на меня убийственный взгляд, но Ребекка уже перевела на него весь свой гнев:

— Ник! — её голос напоминал шипение раскалённого железа в воде.

Гибрид тяжко вздохнул и, с видом человека, которого оторвали от крайне важного дела, нехотя подошёл к Стефану. Одно слово — и глаза вампира расширились.

— Ребекка? — его голос дрогнул, будто он увидел призрак.

Елена переводила взгляд между ними, явно не понимая подоплёки. Я не удержалась:

— Познакомься, это Ребекка — бывшая любовь Стефана, — мои губы растянулись в ехидной ухмылке. — То самое ожерелье, что он тебе подарил? Её. Он буквально подарил тебе вещь своей бывшей. Романтично, не правда ли?

Кол разразился таким громким смехом, что, казалось, задрожало все вокруг. Его заливистый хохот разносился по залу, контрастируя с наступившим напряжением.

Я точно заметила, как Елена скривилась. Да, технически Стефан не знал, чьё это ожерелье. Но это не отменяло факта: дарить чужие вещи — моветон.

— Ладно, — я громко хлопнула в ладоши, разряжая обстановку. — Вернёмся к важному. Для создания гибридов нужна кровь. Елена готова предоставить... скажем, 500 мл. Всего за сто тысяч долларов. Идёт?

Мёртвая тишина повисла в воздухе. Даже Кол перестал смеяться.

Клаус медленно повернул ко мне голову, его глаза сузились до бирюзовых щелочек:

— Ты торгуешься за кровь сестры?

— Нет, — я покачала головой. — Я ставлю справедливую цену за уникальный биоматериал. Хочешь армию гибридов — плати.

Елена смотрела на меня с восхищённым ужасом. Кол, облокотившись о перила, ухмылялся. Даже Ребекка на секунду забыла про Стефана.

— Или, — я сладко улыбнулась, — могу попросить вдвое больше. Решай быстрее, Клаус, у меня ещё куча дел.

— Никлаус, — раздался бархатный голос Элайджи, о котором я среди этого хаоса совершенно забыла. Он стоял в дверях, безупречный, как всегда, с лёгкой улыбкой. — Ты же знаешь Селесту. Лучше согласиться сейчас, чем жалеть потом.

Я одобрительно кивнула, затем перевела взгляд на Елену:

— Нам ведь нужно платить за обучение Джереми, помнишь?

Елена мгновенно сориентировалась:

— Сто пятьдесят тысяч за 500 мл! — подняла она ставку, подмигнув мне.

Я притворно постучала пальцем по запястью, где обычно носят часы, явно намекая, что время дорого.

Клаус закатил глаза так сильно, что, казалось, они вот-вот застрянут у него в черепе.

— Ладно, — сквозь зубы процедил он, игнорируя смешки Кола и Ребекки.

Но затем его взгляд потемнел, и он наклонился к Елене, понизив голос до опасного шёпота:

— А что мешает мне просто убить всех твоих родных и взять кровь силой?

В этот момент Стефан, о котором все уже забыли, буквально материализовался перед Еленой, закрыв её собой. Его поза говорила сама за себя — «Через мой труп».

Я фыркнула.

Ну конечно, геройский момент. Только на пару сезонов опоздал.

Клаус медленно выпрямился, его губы искривились в саркастичной ухмылке.

— Очаровательно.

Элайджа вздохнул, поправляя манжеты — его фирменный жест, когда ситуация вот-вот выйдет из-под контроля.

— Или... — он сделал паузу, — мы можем просто заплатить. Деньги — не проблема, а кровь Елены нам понадобится не один раз.

Кол, наблюдавший эту сцену, вдруг рассмеялся:

— Боже, я обожаю, когда всё решается цивилизованно (сарказм).

***

Пока все сидели в больнице, где у Елены с соблюдением всех норм стерильности (вот уж неожиданность для этого мира!) брали кровь, я наслаждалась тишиной на парковке. Откинувшись на капот припаркованной машины, я напевала припев песни «Save me» — Remy Zero, слегка притопывая каблуком по асфальту. Ночь была на редкость спокойной — ни вампирских разборок, ни внезапных нападений гибридов. Хотя, учитывая, кто сейчас находился рядом со мной, это спокойствие могло быть обманчивым.

Ну что ж, итог неплох. Стефан не стал потрошителем, Клаус не отключил ему человечность — в общем, стандартный набор трагедий удалось избежать. И, что самое забавное, в этой реальности Клаус, похоже, не испытывал к Стефану той болезненной одержимости, которая была в каноне.

«Ну слава богу, а то мне бы пришлось смотреть на их токсичные отношения, как на плохую мыльную оперу».

Кол, Стефан и Элайджа остались в больнице — кто-то же должен был следить, чтобы Деймон случайно не пошутил с медперсоналом слишком кроваво. А я вышла подышать воздухом, который пах свободой и слегка бензином. Вдалеке виднелись силуэты Ребекки и Клауса — они о чем-то спорили, жестикулируя с типично вампирской грацией.

«Не мое дело», — решила я, отводя взгляд. Лезть в их семейные разборки — все равно что сунуть руку в клетку с львами. Без перчаток.

— У тебя великолепный голос, — раздался рядом игривый голос с лёгким британским акцентом.

Я даже не вздрогнула — давно научилась чувствовать приближение сверхъестественных существ. Особенно тех, кто любит подкрадываться.

Клаус стоял в паре шагов, его губы изогнулись в той самой улыбке — обаятельной, но с налётом сарказма. Как будто он знал что-то, чего не знала я, и это его забавляло.

— Я знаю, — кивнула я, скрестив руки на груди.

«Скромность — не моя сильная сторона».

Он прислонился к машине рядом со мной, его плечо почти касалось моего. Молчание повисло между нами, но оно не было неловким — скорее, обволакивающим, как тёплый дым после хорошего кофе.

И тут он бросил бомбу.

— У вас с Элайджей насколько... всё серьёзно?

Я резко повернула голову, изучая его лицо.

«Интересно, он беспокоится о брате или просто ищет повод для драмы?»

— И почему ты спрашиваешь? — я наклонила голову, притворно-невинно.

Клаус развернулся ко мне, опершись бедром о бампер. Его взгляд был пристальным, но без обычной для него язвительности.

— Просто ты... — он сузил глаза, будто подбирал слова. — Совершенно непредсказуемая. Но я вижу, что Элайджа... Ты важна ему.

«О боже, сейчас начнётся лекция о том, как не разбивать сердце бессмертному вампиру. Как мило».

— Клаус... — я мягко подняла руку, останавливая его. — Прежде чем строить теории, тебе стоило бы спросить у самого Элайджи, что он ко мне чувствует. А не додумывать за него, — я усмехнулась. — Возможно, я ему действительно важна. Но каждая привязанность имеет свой уровень. Может, я просто его любимая собеседница за последний век? Или он просто рад, что наконец-то кто-то понимает его шутки про Средневековье?

Клаус рассмеялся — низко, искренне.

— Ты права. Я, пожалуй, слишком углубился в семейные драмы.

— Вот и славно, — я толкнула его плечом. — Давай лучше обсудим что-то более важное. Например, почему у меня до сих пор нет портрета в полный рост? Я же явно его заслужила.

Его глаза блеснули.

— О, это можно исправить.

Я тихо засмеялась, и мы ещё пару минут стояли в тишине, пока...

— Оставь в покое Елену! — голос Деймона прорвался сквозь ночную тишину, как нож через масло.

Я закатила глаза.

«Ну конечно, кто-то же должен был испортить момент».

— А Елену ты спрашивал? — зло сощурилась я, бросая в его сторону убийственный взгляд. Клаус рядом одобрительно хмыкнул.

«О, господи! Деймон, ты идиот! Клаус уже заплатил — он имеет полное право на эту кровь!»

Деймон яростно уставился на меня:

— А ты вообще молчи. Как ты могла продать собственную сестру?!

Я на секунду зависла, вспоминая первый сезон и его "трогательную" заботу о Стефане.

— О, не тебе об этом говорить, Деймон, — саркастично вступил Клаус, делая шаг вперёд и вставая между нами, словно неосознанно прикрывая меня от вампира.

— Что тут происходит? — спокойный голос Элайджи раздался сзади. Мы все разом повернулись к нему.

— Ничего особенного, братец, — ухмыльнулся Клаус. — Просто некий вампир заявляет права на моего двойника.

Я фыркнула.

— «Моего двойника?» — переспросила я, бросая на Клауса насмешливый взгляд. — Это ещё кто на кого тут права заявляет?

Деймон переводил взгляд с одного первородного на другого, отчётливо понимая: в открытой схватке ему не победить. Клаус и без Элайджи размазал бы его по асфальту. Но тут Сальваторе гаденько усмехнулся и бросил:

— Хочешь узнать новости о своём "друге" Майкле?

Клаус мгновенно потерял всё своё веселье. Его лицо стало каменным. Элайджа бесшумно подошёл ближе, вставая рядом с нами, между мной и братом.

— Что ты знаешь о Майкле? — голос гибрида звучал холодно и опасно.

Деймон самодовольно скрестил руки:

— Только то, что он знает, где ты, — его ухмылка стала ещё шире. — Мы с Кэтрин нашли его. Считай это... нашим способом договориться.

Клаус резко перевёл взгляд на Элайджу, затем оба первородных уставились на меня. Я лишь утвердительно кивнула.

— В любом случае, мальчики, не переживайте, — я бросила Деймону насмешливый взгляд, затем нагло пристроилась рядом с Клаусом, опираясь плечом о его руку и скрещивая руки на груди. — Я с ним разберусь.

Клаус на секунду застыл, затем его губы дрогнули в той самой опасной ухмылке:

— Ох, я не сомневаюсь.

Глаза Деймона расширились в немом удивлении.

— Ты? — его усмешка звучала насмешливо, но в уголках губ дрожала едва заметная напряжённость.

— Ага, — подтвердила я, затем перевела взгляд на Клауса. Тот смотрел на меня с той самой ухмылкой — одновременно одобрительной и саркастичной. — Вы с Элайджей езжайте и собирайте стаю гибридов. Вдвоём справитесь быстрее. Мы с Колом и Ребеккой останемся тут.

Я сделала паузу для драматического эффекта.

— И если ваш папочка вдруг наведается... Ну, чтож, я позвоню. В случае чего.

Элайджа встревоженно шагнул вперёд:

— Селеста, ты уверена? Майкл не просто вампир, он...

— Знаю, знаю, — перебила я, закатив глаза. — Не переживайте. Я уже сто раз говорила, что неуязвима, или вы забыли?

«Валите уже из города. Я не хочу устраивать тот цирк с фальшивыми похоронами Майкла. Я прикончу его тихо, чтобы этот козёл больше не мельтешил перед глазами».

Но тут, конечно, не могло обойтись без язвительного комментария.

— Но в любой момент твоя сила может исчерпать себя, — вставил своё веское слово Деймон, смакуя каждый слог, словно подливая масла в огонь.

Я повернулась к нему, медленно улыбаясь:

— О, Деймон... Ты не прав. Но знаешь, что точно может исчерпать себя? — сделала театральную паузу. — Моё терпение. Так что не мешай взрослым разговаривать.

— Стерва... — прошипел Деймон так тихо, что обычный человек никогда бы не расслышал. Но я — услышала.

Мы с Клаусом и Элайджей синхронно повернули головы в его сторону. Три пары глаз, тяжёлых, как свинец, впились в Сальваторе. Я, конечно, могла бы швырнуть его прочь одной силой мысли, но...

Зачем напрягаться, если рядом есть Клаус?

— Клаус? — я изящно приподняла бровь, ленивым жестом указав ладонью на Деймона. — Не окажешь ли ты мне честь оторвать ему голову?

Гибрид широко ухмыльнулся, будто я предложила ему бокал лучшего вина:

— О, с превеликим удовольствием.

Элайджа рядом лишь слегка улыбнулся, чуть склонив голову — его молчаливое «Будь моим гостем».

О да... За два месяца путешествий мы научились слаженно работать в команде. Хотя сбои, конечно, случались.

Клаус уже сделал два шага к Деймону, который, к моему удивлению, даже не попытался убежать. Стоял, будто у него в голове была программа: «Ждать, пока гибрид оторвёт тебе голову».

Но прежде чем Клаус успел протянуть руку, крик разорвал тишину парковки.

— СЕЛЕСТА!

Голос Дженны прокатился по парковке, заставив всех вздрогнуть. Я медленно повернула голову и встретилась с её взглядом.

Она шла к нам, вся в гневе, с ярким огнём в глазах и... со сковородкой в руках.

Откуда у неё сковородка?! (глупый вопрос)

За ней, как провинившиеся школьники, степенно шли Джереми и Елена. А в отдалении, возле деревьев, столпились Кол, Ребекка и Стефан, наблюдая за разворачивающимся спектаклем.

Не знаю почему, но у меня появилась невольная мысль сбежать.

Я всегда симпатизировала Дженне. А сейчас, когда играла роль её племянницы, она начала нравиться мне ещё больше. Хотя... я не могла воспринимать её как тётю. Скорее как подругу. Ведь, если считать реальные цифры, мы с ней примерно одного возраста.

Но в отличие от меня, Дженне пришлось взвалить на себя роль опекуна — и вместо того, чтобы быть просто молодой девушкой, она стала мамой для троих проблемных подростков.

Двое из которых связались с вампирами, а третий — бывший наркоман, который видит...

СТОП!

Джереми же должен начать видеть призраков! Или это не в этом сезоне было? В следующем?

— Дженна, успокойся, — попыталась я её образумить, делая шаг вперёд.

Дженна проигнорировала меня. Вместо этого она вежливо кивнула Элайдже, бросила подозрительный взгляд на Клауса и встала прямо передо мной, уставившись на Деймона.

— Оооо, это будет интересно... — насмешливо протянул Джереми, становясь рядом со мной.

Елена ударила его локтем в бок, шикнув:

— Тише!

Дженна не обращала на них внимания. Она сжимала ручку сковородки так, что её пальцы побелели.

— Я сколько раз говорила тебе, чтоб ты не лез к моим племянникам? — холодно произнесла она, сверля Деймона взглядом.

Тот скривился, бросив на меня взгляд, полный немого обвинения. Как будто это я во всём виновата.

— Я просто пытался помочь твоей "дорогой" племяннице, — он презрительно фыркнул. — Она, видите ли, связалась с первородными.

Дженна подняла сковородку... а потом так же резко опустила её.

— Я про тебя сейчас говорю, — её голос стал опасным. — Если ты снова будешь угрожать Селесте или Джереми...

Она замахнулась.

БАМ!

Сковородка со звоном ударила Деймона по плечу. Тот ошалело попятился, явно не ожидая такого поворота.

Джереми зажал рот рукой, трясясь от смеха.

— ...я засуну её тебе так глубоко внутрь, что даже лучший хирург в мире не вытащит её оттуда, — закончила Дженна, сверкая глазами.

Я резко отвернулась, уткнувшись лицом в локоть Клауса (он стоял ближе всех). Меня захлестнул такой приступ смеха, что слёзы навернулись на глаза.

Господи...

Кто бы мог подумать, что, спасая Дженну, я настолько значительно изменю сюжет?

Клаус, кажется, тоже еле сдерживался. Его плечо слегка дрожало под моим лбом.

Элайджа стоял с каменным лицом, но уголок его рта дёргался.

А Деймон...

Деймон выглядел так, будто только что осознал, что настоящая опасность в Мистик Фоллс — не вампиры, не гибриды и даже не Майкл.

А Дженна Соммерс с кухонной утварью.

Клаус хрипло рассмеялся у меня над ухом:

— Ну что, Сальваторе? Кажется, тебя только что отшлёпали.

Деймон покраснел от ярости.

А Дженна?

Она просто повернулась ко мне, всё ещё сжимая сковородку, и сказала:

— А ты, молодая леди, пойдёшь домой. Сейчас.

«Ну вот... Похоже, мне досталась первая в жизни настоящая головомойка».

Шутки про мужа (жену) и жениха (невесту) будут тут вечны. Да потому что грех не пользоваться такими шутками!😂😂😂 Хотя... это перестанет быть шуткой, когда Селеста наконец выйдет замуж.