32
На экране телефона всплыло уведомление:
«Lir00sh_ запланировал(а) трансляцию».
Мавна гневно обернулась.
— Какую, хрен тебе в глаз, трансляцию?!
— Крошка, если будешь так резко поворачиваться, твоё декольте может не выдержать напора. — Лируш ослепительно улыбнулся, его зубы сверкнули в свете мелькающих за окнами фонарей. Мавна фыркнула и плотно запахнула пальто на груди, но машина всё-таки чуть вильнула, что за Смородником обычно не наблюдалось. Неужели снова получил сотрясение? — Обычную трансляцию, расслабься. Что может быть круче, чем посмотреть на упырей в прямом эфире?
— Смонь, на дорогу смотри! — прикрикнула Мавна и снова обернулась к Лирушу. — Если так гонишься за трэш-контентом, давай я тебе в прямом эфире выбью зубы, — рыкнула она. — Откуда ты вообще взялся?!
— Мама с папой родили.
— А сейчас?
— А, ты про это. — Он беспечно махнул рукой и с задумчивым видом повернул лицо к окну. — За мной пришла полиция. Домой. Поэтому я решил немного... подстраховаться
— Из-за блога?
— Ага. Не понравилось, что лезу не в своё дело.
Мавну кольнули угрызения совести.
— Это из-за меня? Я тебя подставила?
Машину резко качнуло, но это был всего лишь крутой поворот на светофоре. Чёрный салон расчертили контрастные пятна света и тени, когда они вырулили на широкий проспект.
— Не зарывайся, Булочка. Я и сам хотел подставиться.
Машину снова повело в опасной близости от встречной полосы, Мавна взвизгнула, и тут же в руке зазвонил телефон.
— Ой бл... Алло, мам! Нет, я не ругаюсь, мам! Я сказала «блин»! Всё хорошо. Дома, ага-а... — Мавна стиснула зубы, чтобы случайно не охнуть на новом повороте. — А у вас как дела? Чего так поздно звонишь? Илар? Тоже дома, ага.
Мавна прикрыла ладонью динамик, чтобы до мамы не доносились посторонние шумы, и терпеливо выслушала её рассказ об отпуске.
— Ой, мам, тут Купава пришла, мы сейчас будем смотреть новую серию шоу про холостяка, я перезвоню, хорошо? — затараторила она, едва подвернулась возможность. — Ага, пока. Целую, папе привет.
Мавна поспешно нажала отбой и спрятала телефон в сумке-клубничине.
— Ф-фу-ух! Чуть не спалилась. Смонь, а если твои коллеги тоже приедут по этому вызову, что тогда? Это хорошо или плохо? Варде пострадает?
— Увидим, — процедил он сквозь зубы, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
***
У дома Варде уже стояло несколько мотоциклов и пара машин. В темноте можно было различить силуэты чародеев, но, к удивлению Мавны, они ничего не делали, просто стояли. Огни у дома горели через один, образовав бреши в защите Смородника.
— Арх'дарэ, — прорычал Смородник сквозь зубы. Он резко повернул руль, сворачивая с грунтовой дороги и разворачивая машину так, чтобы она стояла «лицом» в обратную сторону. Чтобы быстро можно было сорваться и поехать назад — поняла Мавна.
— Привет, дорогие подписчики, мы начинаем трансляцию, на которой из-за темноты ни черта не будет видно, но не теряем надежды на эпичное фаер-шоу, — бодро затараторил Лируш. Мавна была готова его задушить.
— Почему чародеи ничего не делают? — спросила она.
— Имеют право, — ответил Смородник. — По протоколу если людям не грозит прямая опасность и если за эту точку не назначена награда, действуют на усмотрение главы отряда. Он может не хотеть рисковать своими ребятами. Наблюдают. Похоже на упыриную междоусобицу, тут почти сплошь высшие.
— Что случилось с твоими огнями?
— Без понятия.
Смородник повернул к Мавне лицо с запёкшейся кровью у разбитой брови. Даже в темноте ощущался его тяжёлый и предельно серьёзный взгляд.
— Послушай меня. И ты, дурачок, тоже слушай, — он указал подбородком на Лируша. — я не закрываю машину, как в прошлый раз. Но вы обещаете, что никуда не полезете из салона. Ни ногой. Ни даже пальца не высунете. Если поймёте, что дело плохо, уезжайте как можно скорее. Педаль в пол и живо в город. Услышали меня?
— А как же ты?
— Разберусь. Ты меня поняла?
Мавна запыхтела. Она понимала, что спорить с ним бесполезно, но до покалывания под кожей хотелось переубедить упрямого чародея. Он склонил голову на бок, ожидая ответ. Мавна сдалась.
— Поняла, — буркнула она с нажимом.
Смородник удовлетворённо кивнул, отстегнул ремень и вышел из машины. Взял хромированную винтовку с пола между задним и передними сиденьями, проверил заряд и вылил на обойму огненную струйку с пальцев. Мавна наблюдала за ним с упавшим сердцем, тогда как Лируш без умолку тараторил какую-то ерунду. Смородник вскинул оружие и уверенными широкими шагами двинулся в сторону дома, где мелькали тени упырей.
— Давай поближе подъедем! — предложил Лируш.
— Давай ты заткнёшься. Мы ему обещали.
— Заткнуться?
— Слушаться.
— Так не видно ж ничего.
— Твои проблемы.
Окрестности залило алой вспышкой. Мавна подпрыгнула на месте. Раздался выстрел, потом ещё. Заворчали заводящиеся моторы, и мотоциклы чародеев один за другим поехали прочь в сторону города. Мавна от возмущения застыла с открытым ртом.
— Вот твари...
— Они поехали за подмогой, — бодро сообщил Лируш в камеру, но, встретившись с взглядом Мавны, сник. — За подмогой же?..
Не дождавшись ответа, он достал откуда-то из-под куртки бутылку виски и сделал несколько долгих глотков.
Мавна припала к стеклу, стараясь ничего не упустить. Страшно, безумно страшно было наблюдать за неистовыми бросками четвероногих тварей, видеть вспышки огня и слышать выстрелы, смешанные со звериными воплями. Так, наверное, и выглядел её кошмар: ночь, стая чудовищ, яркое пламя, но ничего толком не разглядеть, и воображение само дорисовывало жуткие картины. А она тем временем словно запертый за стеклом мотылёк: хрупкое тельце за хрупкой защитой.
«Покровители, пусть мы все останемся живы», — подумала она. Небо над домом Варде было слепо-чёрным и, наверняка, глухим к её мольбам.
Она до боли в глазах всматривалась в суету вокруг дома, пытаясь понять, что там происходит. Но слишком быстро мелькали вспышки и тени, слишком ярко горело и слишком дымно чадило, размывая картинку, словно испорченную видеоплёнку. Вот загорелся забор. Вот человеческая фигура прыгнула вперёд, в прыжке приземляясь уже на четыре лапы — сердце у Мавны уходило в пятки каждый раз, когда среди мельтешащих силуэтов она различала упырей-чудовищ. Вот отчётливо стал виден Смородник: худой и бешеный, он припал на колено и выбросил руки вперёд, прокатывая по жухлой траве колёса огня. Вот он тут же схватился за винтовку и выстрелил несколько раз, на ходу разворачиваясь в другую сторону.
— А если наша трансляция сейчас прервётся, то это значит, что шальная пуля прилетела мне прямо в лоб, — вещал Лируш как ни в чём не бывало, то и дело прикладываясь к бутылке, которая опустела уже на треть.
— Или это значит, что ты привлёк полицию, они приехали и тебя повязали, — дополнила Мавна.
— Вишенка, не хочешь увеличить число зрителей, просто повернувшись своим изумительным богатством в сторону камеры? Я и тебе аккаунт заведу на «фанатах», будешь зарабатывать фотками. Выпить хочешь? Станешь добрее.
— Отвали.
Мавна едва сдерживалась, чтобы не отобрать у него телефон. Отговаривала себя только пониманием: пусть в форме шуток, а всё-таки он и правда может привлечь внимание удельских властей. Это лучше, чем вечно ковыряться на форумах, как она делала последний год.
Ей показалось, что кто-то вбежал по крыльцу, и дверь в дом распахнулась. Сердце подскочило. Это может быть либо хорошо, либо очень плохо...
Огонь с забора перебрался по сухой траве к дому и начал облизывать деревянные ступени. Мавна застонала.
— Слушай, а в чародейском училище их учат только зажигать, а не тушить? — спросил Лируш. — В таком случае у них была бы выгодна коллаборация с пожарными. Приставлять к каждому такому психу в качестве напарника.
Упыри издавали жуткие звуки, похожие на отрывистый лай. Некоторые из них развернулись и бросились в сторону болот, прочь от загоревшегося дома. Мавна до боли скручивала и щипала свои пальцы, всматриваясь до слёз. Выберутся ли они? Ну же, давайте, мальчики, скорее...
Из дверей показались две фигуры. Мавна выдохнула. Варде опустился на четвереньки, и в свете огня очертилась заострённая морда. Мавне к горлу подкатила тошнота, и она схватилась за сумку. Вода, надо глотнуть воды и стараться не смотреть на него такого.
Снова выстрелы. Снова скрежещущие вопли.
Взрыв! Грохот. Визг. Гром выстрелов. Снова треск пламени. Крик. Щелчок огненного хлыста. Ещё несколько упырей выбирают отступить, пока не поздно.
Мавна не могла понять, остались ещё в округе упыри и если да, то сколько их. Выстрелы стали реже, огненные потоки и шары тоже. Визги доносились теперь откуда-то подальше.
Со стороны дома к машине приближались две фигуры. Мавна сжала в сумочке пистолет, но с облегчением узнала в ближайшей фигуре Смородника.
Смородник боком завалился в машину, закрыл глаза и откинулся головой на спинку кресла. По лицу стекала кровь, грудь вздымалась тяжело и часто.
— Покровители... — Мавна выдохнула и поспешила достать влажную салфетку. — Смо, ты меня слышишь?
Она промокнула кровь у рассечённой брови, вытерла подтёк на скуле. Дунула Смороднику в лицо, поправила его волосы — суетилась, пытаясь унять панически колотящееся сердце.
Покровители, сколько искры он истратил? Что происходит с чародеями, которые так безбашенно проливают свою жизненную силу? Понятно, как упыри восстанавливают свои силы, а чародеи?..
Кожа, очищенная от крови, была бледной до синевы, на впалых щеках подрагивала тень от длинных ресниц.
— Смонь, ответь мне, пожалуйста, — всхлипнула Мавна.
Задняя дверь распахнулась, и в салон забрался Варде: взъерошенный, помятый, грязный и дрожащий, но в человеческом облике.
— Эй, ты, а ну двигайся! — зашипела Мавна на Лируша. — Не видишь, ему плохо?!
Притихший Лируш послушно вжался в противоположную дверь, освобождая место для Варде.
— Ты ранен? — быстро спросила Мавна, рыская в бардачке.
Варде трясло так, что зубы стучали. Он только мотнул головой, но за плечо всё-таки держался. Мавна строго окинула его взглядом: куртка не была порвана, но брызги чёрной крови отчётливо виднелись. Значит, не его.
— Вывихнул? Сломал? Чёрт, вам обоим вообще можно в травмпункт, или куда вас везти?
Мавна почувствовала, что вот-вот поддастся панике: один из парней пьяный, двое других даже говорить не могут, а она ни за что в жизни не согласится снова вести этот грёбаный внедорожник. Есть здесь хоть один ответственный взрослый?! Зарево от горящего дома обливало кожаный салон красными отблесками, слышался треск дерева и хруст обваливающихся перекрытий. От дыма щипало в носу.
Наконец она нашла, что искала в бардачке. Конечно же, это было прямо под носом.
Схватив термос из специального держателя у водительского места, она открутила крышку и сунула термос Смороднику под нос. По салону поплыл запах крепкого кофе с сиропом.
Смородник медленно открыл глаза и молча взял термос. Сделал несколько долгих глотков, откашлялся и вытер губы ладонью. Мавна с тревогой наблюдала за ним.
— Ну? Жить будешь?
— Буду, — прохрипел он и попытался сунуть ключ зажигания в замок, но пальцы не слушались.
— Я говорила про жить, а не подвергать опасности наши жизни! — Она завертела головой, беспомощно пытаясь найти в этой машине хоть кого-то, кто может их отвезти, будто бы за то время, пока Смородник пил кофе, в салоне мог материализоваться профессиональный водитель.... Куда? Куда они могут поехать такой компанией? Вызвать такси? Да, звучит разумно.
Смородник издал глухой стон и снова откинул голову на спинку сиденья.
— Давай назад, — вдруг подал голос Варде. — Я поведу.
— Нет, — рыкнул Смородник сквозь зубы. — Я сам.
— Ты? — удивилась Мавна, но тут же одёрнула себя. Варде водил такую жуткую колымагу на механике, что справиться с внедорожником ему будет проще простого. — А с тобой всё в порядке? Ты точно можешь? Или я вызову такси?
Она успела представить, какую взятку придётся дать таксисту, чтобы он не сообщил в полицию об их компании, но Варде её заверил:
— Сейчас будет в порядке.
Он тряхнул волосами, подался вперёд, притянул к себе Мавну и жадно прижался губами к её губам. Мавна возмущённо вскрикнула, но Варде отлип от неё тут же, как она вскинула руки, чтобы оттолкнуть его.
Он вышел из машины и открыл дверь со стороны Смородника.
— Меняемся.
— Я не доверю тебе свою машину.
— А я не доверю тебе такому жизнь Мавны. Давай, выгребайся, Уголёк.
Смородник перестал пыхтеть и посмотрел на Варде хмурым, но ясным взглядом.
— Ладно.
Мавна ничем не могла помочь: не успела бы выйти и обогнуть машину с другой стороны. Смородник почти вывалился на землю, но Варде поддержал его за локоть и помог пересесть назад.
— Вардюш... Ты точно сможешь вести?
Варде повернул к Мавне бледное лицо и кривовато улыбнулся.
— Ты меня подзарядила. Пристегнись. И вы тоже, — крикнул он, обернувшись на Лируша и Смородника. — Куда едем?
— Ко мне, — упавшим голосом объявила Мавна. — Больше некуда.
В зеркале заднего вида замигали красно-синие полицейские огни.
— Гони! — закричал Лируш и вылил в себя последние глотки виски.
Варде с первого раза завёл машину, вжал ногу в педаль газа и сорвался с места с бешеной скоростью. Мотор взревел.
— Прости, я привык, что моя набирает ход постепенно, — оправдался он перед Мавной, когда заметил её позеленевшее лицо.
***
Телефон Илара не отвечал. Мавна набрала Купаве — оказалось, Купава вытащила её братца на какую-то выставку в центр, а теперь они сидели в ресторане. Что ж, по крайней мере, хоть один её близкий мужчина не подвергает себя смертельной опасности прямо сейчас, сражаясь с хтоническими тварями.
— Лируш! И на какой ляд ты за нами увязался? — зашипела Мавна, когда он, шатаясь, чуть не бросился ей под ноги на крыльце их дома. — Хорошо, что сейчас ни родителей, ни брата нет, иначе они бы взгрели меня за то, что привела пьяного мужика.
— Я не мужик. Я просто красавчик, — отозвался Лируш и громко икнул. Мавна побоялась, что его стошнит на придверный коврик, но обошлось.
Варде сам едва держался на ногах, но помог Смороднику зайти. Оба выглядели хуже помойных котов, и Мавна могла только суетливо бегать вокруг и охать.
— Сейчас-сейчас, где-то тут аптечка...
Она вбежала на кухню и встала на табурет, роясь в верхнем шкафчике. В руки свалился надутый пакет с лекарствами — ага, вот оно! Мавна зашуршала, отыскивая бинты, перекись и обезболивающее.
— Н-найди мне пива, — попросил Лируш, развалившись в кресле. — У м-меня юбилей. Двести тыщ-щ подписчиков.
— Ещё чего! Обойдёшься, — огрызнулась Мавна и поспешила к парням.
Варде сжался в соседнем от Лируша кресле, поджав ноги. Смородник завалился на диван и лежал на боку, совсем не шевелясь, даже грудь не вздымалась при дыхании. Мавна передала Варде бутылочку перекиси и пачку бинтов, а сама присела на диван и осторожно переложила голову Смородника себе на колени.
— Смо, чем же тебе помочь? — ласково шепнула она, обрабатывая раны на лице. Мавна старалась стирать кровь невесомо, едва касаясь, чтобы не сделать больнее. — Где твоя мазь? В машине? У тебя есть раны от упырей?
Он открыл глаза и невидящим взглядом смотрел на неё снизу вверх. Мавна смутилась: она по-прежнему была в открытом чёрном платье, а косметика наверняка растеклась. Ну и видок.
— Умпмрм, — булькнул Смородник и прикрыл веки.
Бинтов и ватных дисков уходило много: местами кровь успела засохнуть, а из брови её вытекло так много, что залило даже шею. Мавна боялась смотреть ниже, вдруг он сильно ранен? Бессильно всхлипнув, она продолжала оттирать лицо, и Смородник медленно моргал каждый раз, когда она прикасалась смоченной ватой к его коже.
— Лируш! Сходи в машину, возьми рюкзак. Там должна быть мазь.
Лируш осоловело моргнул, но, видимо, в нём включилась ответственность: он серьёзно кивнул и, пошатываясь, двинулся к выходу.
— Варде! — Мавна внимательно посмотрела на него, съёжившегося в кресле. — Тебе что-то нужно? Тебе больно?
— М-мне нужна кровь, — тихо сказал он, поджимая пальцы под длинные рукава.
Мавна охнула.
— Конечно. Глупый вопрос я задала. Сейчас, найду нож.
Она осторожно встала, стараясь не сильно тревожить Смородника, но тот уже и сам, покряхтев, сменил положение и сел, сгорбившись и держась за висок.
— Возьми мою, — скрипнул он.
— Ещё чего придумаешь! — прикрикнула Мавна, тихо радуясь, что он хотя бы пришёл в сознание. — Ты еле сидишь. Отдыхай. И так в тебе крови почти не осталось.
— У нас есть здоровый мужчина. Правда пьяный, — напомнил Варде. Его колотило уже так, что из-за дробного перестука зубов слова звучали неразборчиво. — Ничего. Два в одном. Вкусно.
— Плед мальчишке дай, трясётся весь. — Смородник поднял с дивана и протянул Мавне плед: Мавна вязала его из пёстрых квадратов, на которые пустила остатки пряжи. — И чаю завари.
— Когда это ты успел стать таким заботливым? — проворчала Мавна. Варде стянул грязную куртку и укутался в плед до шеи.
Впрочем, ворчала она только для виду. Конечно, она давно успела понять, насколько внимательным может быть Смородник. Но забота по отношению к Варде и правда удивила.
Хлопнула дверь, вернулся Лируш. Мавна вырвала рюкзак из его рук.
— Покорми Варде, пожалуйста.
Лируш вытаращил глаза.
— Кашей? С ложечки?
— Кровью, из вены.
Лируш кашлянул, но тут же встряхнулся, зачесал пятернёй волосы назад и достал телефон.
— Привет, дорогие подписчики и случайные зрители, этот ролик обещает быть просто крышесносным, потому что прямо сейчас мы с вами будем кормить кровью настоящего упыря! — Он переместился, чтобы в кадр попал закутанный в плед Варде. — Видите этого тощего парня? Это и есть наш упырь, можете себе представить? И вовсе они не такие красавцы, как показывают в фильмах.
— Лируш! — Мавна едва сдержалась, чтобы не вырвать у него дурацкий телефон. — Ты у Варде разрешения спросил?
Он пожал плечами.
— Ну а что, всё равно потом монтировать. Я могу замазать твоё лицо, кровосос, не переживай.
— Просто помоги ему, если ценишь жизнь выше контента, — фыркнул Смородник и протянул руку к рюкзаку, который держала Мавна. — Дай.
Мавна крепче вцепилась в рюкзак, открыла молнию и сложила туда свои медикаменты.
— А с тобой мы поговорим отдельно. Сможешь идти? Тебе нужно переодеться, я дам одежду Илара. И помыться. Да и вообще лучше отлежаться. Пошли, помогу. Мальчики, вы тут справитесь?
Судя по тому, как деловито они пересели за стол и как Лируш оголил сгиб локтя, настроены они были очень серьёзно. Варде кивнул. Из-за тёмных кругов его глаза выглядели ещё зеленее, чем обычно.
Смородник поднялся с дивана и сам поковылял из гостиной. Пришлось поторопиться, чтобы обогнать его.
— Сюда.
Мавна открыла перед шатающимся Смородником дверь в ванную, поддержала его за локоть и сама шмыгнула следом. Надо же проследить, чтобы не упал и не разбил голову о ванну. А то с этим непутёвым что угодно может произойти, глаз да глаз.
Дверь закрылась, отрезая их от остальной части дома, и на мгновение их окутала неловкая тишина.
— Снимай куртку, — скомандовала Мавна.
Смородник медленно моргнул. Лицо у него было отсутствующее и уставшее, будто он был готов упасть прямо здесь и проспать на коврике до утра. У Мавны сжималось в груди от жалости, но она не позволяла себе раскисать и жалеть его. Нужно держать себя в руках и помочь, чем получится.
— Они все просто тебе завидуют, — решительно сказала она, глядя на Смородника. — Те, кто бьёт тебя по лицу. Ты красивый, вот и всё.
Она скомкала платье на бёдрах, справляясь с волнением. Дура, опять сказала какую-то чушь. Разве мужчинам можно делать такие комплименты? Но что-то внутри подсказывало: ему — можно. Тем более, что Мавна говорила от всей души. Чем дольше она на него смотрела, тем красивее он ей казался. А может, это так влияло то, что она узнавала его всё лучше и лучше, открывая новые стороны. Которые все ей жутко нравились.
— Ты тоже, — пробормотал Смородник, глядя на неё потемневшим взглядом. Мавна неосознанно опустила глаза и с ужасом поняла, что булавка всё-таки расстегнулась, делая вырез на платье глубже, чем она отважилась бы носить.
Плевать. Главное сейчас — чтобы все были живы и целы.
— Снимай куртку, — повторила она. — Ты весь в крови.
Смородник скованным движением сбросил куртку на пол. Мавна подхватила её — Покровители, какая тяжёлая! — и положила в стиральную машинку. Можно стирать или нет — потом разберётся. Быстро кольнуло стыдом: наверняка их ванная кажется ему ужасно неприбранной и неопрятной: кафель в цветочек, полная корзина для стирки, яркая шторка с дельфинами и разномастные недорогие чистящие средства и порошки. Совсем не похоже на его минималистичную, идеально-чистую ванную.
Ну, что ж теперь. Чем богаты.
Под курткой футболка была изодрана когтями. Принт с логотипом рок-группы потемнел, пропитавшись кровью, и это выглядело так жутко, что Мавна поняла: ещё немного, и нервы всё-таки сдадут. Она расплачется прямо здесь, на полу в их тесной ванной, потому что невозможно постоянно так переживать за этих дураков и видеть, как их калечат звероподобные твари.
Калечат их, весь город, её душу. Всех.
— Футболку тоже снимай. Ты ранен, Смо, почему не говорил?
Смородник ощупал себя и посмотрел на ладони, покрывшиеся красными пятнами. Он удивлённо нахмурился, будто и правда не замечал.
— Я... не знал, — проговорил он растерянно и зачем-то добавил: — Прости.
Мавна шагнула ближе. Теперь она ощущала отчётливый запах крови, гари и земли, исходивший от него — такой неправильный, резкий, неживой. Он должен пахнуть лавандовым шампунем, сигаретами и шоколадом, так пахнет её Смородник. А этого чужака скорее нужно привести в порядок.
Смородник захватил край футболки и стянул её с себя.
По груди до живота у него тянулась глубокая царапина — она кровила, но не выглядела очень опасной. Ниже, на животе, темнела рана глубже, будто кто-то глубоко впился когтём или ножом. Помимо этого его тело покрывало бесчисленное множество царапин, синяков, кровоподтёков. И, конечно, татуировки.
Покровители, сколько их.
На груди раскинулся огромный козлиный череп с рогами, которые заходили на плечи. На животе — горящие дома и машины, корчащиеся в огне упыри. Сюжетные рисунки разбавляли мелкие и хаотичные, сделанные поверх, будто в каком-то маниакальном порыве. Вороны, черепа, летучие мыши, пучки трав, шипастые ветки, оскаленные пёсьи пасти, кости, фразы на райхианском, которые Мавна не понимала.
Но это было не главное.
Она поняла, что беззастенчиво пялится на его тело. Поджарое, жилистое, с крепкими сухими мышцами, рельефно выделяющимися в неярком свете, и выпуклыми верёвками вен на руках. У Мавны перехватило дыхание.
Может, его нельзя было назвать красивым по стандартам конкурсов, но её сейчас буквально загипнотизировало это сильное тело, знавшее столько боли.
— Тебе нужно отмыться, — сказала она севшим от волнения голосом. Быстро облизнув губы, она оторвала взгляд и залилась краской до кончиков ушей. Дура, дура, нельзя же так пялиться, он ранен, а она погрязла в глупых мечтах. — Раздевайся, закрывайся шторкой. Я сбегаю за чистой одеждой и вернусь, потом займёмся ранами. Врач точно не нужен? Я не умею зашивать раны.
— Пока обойдёмся, — ответил Смородник. — Спасибо.
Мавна почти бегом выскочила из ванной, оставив его одного. Ей казалось, то воздух в маленьком помещении накалился и вот-вот заискрит. Хотя, скорее, это её глупый мозг был готов воспламениться. И её маленькое мягкое тело тоже.
Она бегом промчалась наверх, по пути мельком заметив, что Варде и Лируш всё ещё сидят за кухонным столом. В ванной на втором этаже Мавна быстро скинула надоевшее за вечер платье, наспех приняла душ и переоделась в плюшевый домашний костюм персикового цвета. Волосы она собрала в пучок с торчащими за ушами волнистыми прядками. Толкнув плечом дверь в комнату Илара, Мавна присела около комода, закапываясь в стопки вещей. Нужно что-то свободное, чтобы не давило на раны... Вот, вроде бы, приличная домашняя толстовка без капюшона, из мягкой голубой ткани. И штаны. Просторные домашние штаны на завязках. Покровители, хоть бы не свалились. Поколебавшись, Мавна взяла ещё и трусы с носками. Ну а что, одежда Смородника наверняка до нитки в крови, своей и упыриной. Постирает в машинке и вернёт всё завтра утром.
Мавна захватила и для Варде тоже: футболку с длинным рукавом и какие-то старые штаны, которые Илар давно не носил — они выглядели меньше размером, другие с Варде точно слетели бы. Хорошо хоть Лирушу не требовалась сменная одежда.
— Тук-тук! — громко крикнула она под дверью ванной на первом этаже. Звук льющейся воды уже стих, значит, можно предположить, что Смородник успел обернуть полотенце вокруг бёдер. — Это я. Зайду?
Она потянула ручку двери, прижимая к себе стопку одежды так, чтобы в случае чего резко спрятать в ней лицо.
Смородник сидел на краю ванны, сгорбившись, и правда укрывшись полотенцем. С волос капала вода, капли стекали по татуированным худым бокам, по груди и прессу, впитываясь в край полотенца на бёдрах. Мавна одёрнула себя: нет, нельзя разглядывать человека, который плохо себя чувствует, нужно проявить эмпатию.
Она сложила одежду для Варде на стиральной машине и подошла к Смороднику с аптечкой и его рюкзаком.
— Ну давай. Подсказывай мне, что с тобой сделать?
Она присела на одно колено и достала банку с вонючей чародейской мазью.
— Я сам, — хрипло буркнул Смородник, стеснительно пряча глаза. Он повёл плечами вперёд, будто хотел скрыть наготу. Под татуировками остро выступили ключицы. Выхватив у Мавны банку, он нанёс мазь себе на раны, шипя от боли.
— Нежнее надо, — пожурила Мавна. — Не умеешь ты. Кто ж так пальцами долбит? Давай я сама.
Она обработала вторую рану, едва касаясь воспалённой кожи вокруг. Смородник наблюдал за ней молча, даже не дышал, а кожа его была сухой и горячей, и прикосновения к ней волновали. Но, безусловно, волновали бы иначе, если бы он не был ранен.
— Бедный сычонок, — шепнула Мавна едва слышно, не сдержавшись. Сердце сжималось от жалости и благодарности. — Точно не нужно в больницу?
— Не нужно. Поесть и отоспаться. Завтра к Калиннику зайду.
— Ну как знаешь.
Она задержала взгляд на его лице. Только сейчас разглядела кое-какую деталь: в левом ухе у него всегда была одна и та же серьга, чёрный плоский кругляш, а вот в правом... На правом мочка была разорвана, как у дворового кота.
— Ох, Смонь, — выдохнула Мавна. Не выдержав, она склонилась к нему и нежно поцеловала в ссадину на виске. Смородник вздрогнул.
Суетливо отстранившись, Мавна вернулась к ранам, туго стянула пластырем края и достала бинт. Смородник присмирел, больше не пытался вырвать у неё из рук медикаменты, только сутулился и нервно шмыгал носом, когда Мавна перевязывала его, пропуская рулон бинта под мышками. Он немного вздрагивал каждый раз, когда её пальцы задевали его кожу, да Мавна и сама смущалась от такой близости: завязывая концы бинта, она буквально щекой ощущала исходящее от него приятное тепло.
— Ну вот. — Мавна не удержалась и легонько мазнула его пальцем по носу. — Готово. Сначала ужин, потом обезболивающее, иначе желудок посадишь. Он у тебя и так подвергается постоянным ударам с твоим дрянным питанием. Голова как? Идти можешь?
Она взяла его за руку, лежащую на колене поверх полотенца. Покровители, опять все костяшки содраны... Мавна, не совсем давая себе отчёт в том, что делает, поднесла шершавую руку Смородника к своей щеке и потёрлась о засохшие корочки ссадин.
Смородник сначала вздрогнул, но оставил руку и посмотрел на Мавну долгим открытым взглядом, от которого она засмущалась. В чёрных глазах плескалось невысказанное тепло — так ей показалось, но Мавна моргнула, убеждая себя, что виной всему — старая лампочка в ванной. Надо попросить Илара вкрутить новую, поярче.
— Спасибо тебе, — выдохнул Смородник, разбивая её сомнения. Голос его стал таким же тёплым, как и взгляд. — Ты очень... Ты очень.
— Как всегда, всё понятно, — мурлыкнула Мавна с улыбкой. — Вот, одевайся. Я принесла одежду. Жду тебя на кухне, если помощь не нужна. А если нужна, то зови. Я услышу и... и приду.
На последнем слове почему-то у неё перехватило дыхание. Это прозвучало как-то глупо и наивно. Тряхнув головой, она забрала одежду для Варде и выбежала из ванной, оставив Смородника переводить дух и влезать в безразмерные штаны и кофты.
— Варде, ты тут как?
— Лучше спроси меня! — Лируш гордо продемонстрировал перебинтованное запястье. — Я тут кровью жертвую, а она спрашивает упырька, ну девчонка!
Мавна закатила глаза.
— Варде, ты следующий в ванную. Переоденься, грязное в машинку брось. Тебе лучше?
Он кивнул с лёгкой улыбкой. Мавна прошлась по нему цепким оценивающим взглядом, подмечая, что он стал румянее, синяки под глазами прошли, и его уже не трясло так сильно. Ну, жить будет. Хорошо.
— Эй, а как же справиться о моём самочувствии?
— С тобой и так всё понятно, — фыркнула Мавна, ставя на плиту большую кастрюлю с водой. В морозилке были домашние пельмени — то, что нужно, чтобы быстро реабилитировать троих голодных парней. Да и саму Мавну тоже. Она бросила в воду лавровый лист и пару горошин перца, развернулась и закусила губу, думая, что ещё им необходимо для расслабления после нервного вечера.
И только взглянув на свои руки, Мавна поняла, что её саму тоже потрясывает.
Крики упырей. Вспышки пламени. Бешено крутящийся в битве Смородник. Оглушающие выстрелы. Варде-упырь, кидающийся на своих. Брызги крови. Рёв моторов. И всё это — под надрывный перестук собственного сердца. Конечно, на неё все события тоже наложили отпечаток — она ведь не чародейка, привыкшая к битвам. Простая девчонка с окраины, для которой лучший вечер — это с чипсами и сериалом.
Мавна всхлипнула. Отголоски потрясения будто наконец-то настигли её и накрыли с головой, очень некстати, на глазах у Лируша, стоя над дурацкой кастрюлей с пельменями.
Она закрыла лицо ладонями и заплакала навзрыд.
— Эй-эй, ну ты чего?
Лируш мгновенно оказался рядом. Мавна не видела, но почувствовала, как он обнял её за плечи. Её окутал тёплый аромат горького шоколада.
— Что случилось? — послышался напряжённый голос Смородника.
Мавна отняла ладони от глаз и увидела, как он, пошатываясь, входит в кухню. Заметив кастрюлю, Смородник цокнул языком.
— Подождала бы, я бы вскипятил.
— Не трать искру, Смонь, — всхлипнула Мавна, но он уже потянулся и приложил пальцы к кастрюле. Вода тут же закипела.
— Ты как? Что-то болит?
Он навис над ними с Лирушем грозовым облаком, даже покачивался и стрелял глазами совершенно по-облачному. Мавна вытерла слёзы и постарался улыбнуться.
— Ничего не болит. Всё хорошо. Просто... расклеилась.
Смородник понимающе хмыкнул.
— Отдыхай. Я послежу.
— И упадёшь лицом на плиту? Сам отдыхай, вон диван пустует.
Лируш втиснулся между ними, мягко расталкивая.
— Но-но-но, я немного протрезвел и готов платить натурой за контент! Вы оба — марш на диван, вить гнёздышко, сейчас ещё третий придёт. А пельмени будут на мне.
Мавна сомневалась, умеет ли Лируш вообще пользоваться половником, но пришлось поверить. Без неё Смородник отказывался идти в гостиную, а его ушибленной голове отдых был просто необходим.
— Давай ложись, — скомандовала Мавна. — Тебе удобно? Одежда подошла? Ужин скоро будет. Отдыхай.
Смородник послушно устроился на диване, покряхтев и подложив подушку под спину. Мавна закусила губу: её так мотало от страха и слёз до нежности и умиления, что она сама себе казалась глупой неврастеничкой. Голубая толстовка и мягкие штаны делали Смородника милым и домашним, но мысли вдруг снова вернулись к его татуировкам на сухом и рельефном торсе.
Мавна ущипнула себя за руку.
— Упырёк, а ты пельмени ешь? — беспечно спросил Лируш.
В проходе между гостиной и кухней появился растерянный Варде в огромной Иларовой одежде. Штаны собрались гармошкой на голенях, а рукава он подвернул несколько раз, но вырез на шее всё равно был слишком большим. Выглядел он так, будто школьник решил примерить одежду старшего брата. Мавна прыснула.
— Иди сюда, плед в кресле тебя заждался!
— П-пельмени ем, — крикнул он Лирушу. — И не только.
— Про «не только» мы уже в курсе. — Лируш задорно хохотнул, и Мавна закатила глаза. Ну, хоть кто-то в этом доме был в искреннем восторге от происходящего. — Да не бойся ты, я твоё лицо замажу на видео. Закрою смайликом, чтоб не сглазили.
Мавна со вздохом встала с дивана, на ходу спросив:
— Смонь, тебе пельмени с бульоном?
— Угу, — послушно выдохнул он, уютно устроив щеку на диванной подушке.
Мавна сама достала тарелки, чтобы Лируш ненароком ничего не разбил. Налила соусы в креманки: кетчуп, майонез, сметану и горчицу. В шкафу нашла банку баклажанной икры и маринованные помидоры с маминого огорода. Скоро вся еда была разложена на журнальном столике в гостиной, Варде и Лируш уселись в кресла, а Мавна сунула миску с пельменями в бульоне Смороднику и сама села рядом с ним, чтоб присматривать за самым пострадавшим в их горе-компании. Кровоподтёки на его лице становились темнее, и Мавна волновалась, потому что он пусть и пытался храбриться, но выглядел откровенно плохо.
Какое-то время в доме стоял только стук вилок о тарелки и довольные причмокивания. Мавна включила торшер и гирлянду, а подумав, ещё и телевизор, но без звука. Стало уютнее и будто теплее.
— Хороший у вас дом, — улыбнулся Лируш с хитрым прищуром. — Большой. Я не потесню, если останусь на ночь. А родители где, Вишенка? Вряд ли ты тут живёшь одна со своим экзотическим гаремом.
— На море уехали, — буркнула Мавна. Ей не очень нравилась мысль, что Лируша тоже придётся оставить у себя, но не выгонять же его. Пусть он придурок, но безобидный.
— Во-оу, так у нас целый дом в распоряжении! — Лируш ещё больше оживился, от блеска его глаз, казалось, можно было зажигать фонари. — Спать же нескоро пойдём?
Про сон Мавна и не думала. Да, им нужно было отдохнуть, но все, очевидно, натерпелись и не смогли бы спокойно завалиться по кроватям.
Она не успела ответить, как Лируш с ловкостью фокусника достал откуда-то из-за пазухи довольно внушительную бутылку без этикеток. Внутри плескалась прозрачная бледно-бежевая жидкость.
— Что на этот раз? — упавшим голосом поинтересовалась Мавна.
— Чача! — гордо объявил Лируш. — Дядька привёз. На вкус — слёзы ангелов и песни девственниц! Может, наоборот. Думаю, нам всем это необходимо.
Он отставил тарелку с недоеденными пельменями и деловитой походкой направился на кухню. Мавна с Варде настороженно переглянулись, а Лируш скоро вернулся с четырьмя кружками.
— Такие напитки пьют из рюмок, наверное? — уточнила Мавна.
— Ай. — Лируш махнул рукой. — А если побьём хрусталь? Мамка твоя нас выпорет, а я берегу свою красивую задницу. Да и у тебя, Вишенка, всё на месте, всё по красоте. — Он отвязно подмигнул, вытащил зубами пробку и щедро разлил напиток по кружкам. — Было такое по молодости на пьянках. Посуду хорошую брали и били. Я специально старые кружки нашёл. Они обычно на полке повыше лежат, у всех в домах одно и то же.
Он протянул Мавне пузатую кружку в цветочек, до краёв наполненную чачей. Похожая кружка отправилась в руки Варде, третья — Смороднику. Он сначала зафыркал, отнекиваясь, но всё-таки допил бульон через край миски, отставил её и взял кружку.
— Обезболивающее, — напомнила Мавна, сунув ему в руку блистер таблеток. Смородник кивнул, вытащил из рюкзака термос с кофе и принял сразу четыре таблетки.
— Много чачи тогда не пей, — посоветовала Мавна.
— Будто бы я много пью.
— Ну, давайте тогда за спасение, — предложил Лируш.
Они подняли кружки и осторожно столкнули их керамические бока. Мавна сделала глоток и чуть не закашлялась. Запах был приятный, но язык и нёбо обожгло будто бы чародейским пламенем.
— Ты, Вишенка. — Лируш указал на неё вытянутым пальцем. — Правда или действие?
— Я так и знала! — застонала Мавна. — А без тупых игр никак?
— Это не тупая игра, — оскорбился Лируш. — Упырь, скажи ей.
Он ткнул Варде в бок.
— Ну, это может быть весело.
— Только веселья нам не хватало, — проворчала Мавна. — А просто покой в этом доме уже не ценится?
— Успокоишься на пенсии, Вишенка. — Лируш подмигнул ей. — Так что давай, ты начинаешь.
— Правда, — кисло согласилась Мавна, с ногами залезая на диван к Смороднику. Он, искоса глядя на неё, сделал крошечный глоток.
— Начнём с лёгкого. Кто был твоим первым парнем?
Мавна стрельнула по нему возмущённым взглядом и сморщила нос.
— Фу. Не мог что-то оригинальнее придумать?
— Ты выбрала правду, Вишенка.
— Да Покровители! Ничего интересного. — Она опустила глаза, рассматривая свои коленки. Ушам стало жарко, но глоток спиртного будто бы придал немножко храбрости. — Мы учились в одной школе. Стали встречаться в старших классах. Расстались через год. Такой ответ тебя устроит?
— Принимается, хоть я и ждал горяченьких подробностей, — вздохнул Лируш. — Ну ничего, дойдём до них позже. А может, даже до действий. — Он подмигнул так нагло, но вместе с тем очаровательно, что Мавна против воли улыбнулась. На него невозможно было злиться, и дело не только в смазливом «сладком» лице, но и в природном обаянии. — Смородинка! — Лируш ткнул пальцем в сторону Смородника.
— Ему только правду, — вмешалась Мавна. — Никаких действий, ты же видишь, он еле дышит.
— Нормально я дышу, — огрызнулся Смородник. — Но выбираю правду.
«Кто бы сомневался», — подумала Мавна.
— Ты сейчас влюблён?
У Мавны по спине будто пропустили электрический ток. Она сама не понимала, почему такую реакцию вызвал безобидный, почти детский вопрос. И ещё больше не понимала, что ей хочется сильнее: узнать ответ или никогда его не узнавать.
Она покосилась на Смородника. Он сглотнул, и острый кадык подпрыгнул под кожей. Зелёный диван, полумрак, мягкие огоньки гирлянд — и этот хмурый мужчина в одежде её старшего брата выглядел здесь так, будто тут ему самое место. Странное ощущение. Она не могла привязать его к себе, но отчего-то хотелось, чтобы он всегда сидел так: спокойный и расслабленный, обязательно без ран и следов драки на своеобразном, но красивом лице.
Если бы Мавна могла, она бы остановила этот момент. Просто чтобы не знать. Захотелось схватить время пальцами, стянуть его, скрутить в спираль и убрать в банку от баклажанной икры. Поставить на полку. Пусть стоит.
«Пожалуйста, не отвечай».
Но Смородник открыл рот и, опустив глаза на свои сложенные на коленях руки, глухо бросил:
— Да.
Это слово камнем упало Мавне в желудок, чтобы, вспыхнув, разлиться жаром под кожей. В кого, интересно? Или нет. Неинтересно. Пускай живёт как хочет.
Она сделала большой глоток чачи, стараясь не морщиться.
Варде как-то нервно дёрнулся, а Лируш присвистнул.
— Вот тебе и ягода-малинка! А в кого? Колись уж!
— Это следующий вопрос, — буркнул Смородник, поёрзав, и тоже глотнул из кружки. — Твоя очередь. Ты сам себе задашь вопрос?
— Пускай ведущему Вишенка задаст.
Лируш нагло развалился в кресле, положив ногу на ногу.
— Слушаю тебя, моя сладкая. Готов ради тебя на любое действие.
— Раз так, тогда съешь ложку горчицы, — язвительно буркнула Мавна. — И сними на видео. И сделай это как можно более сексуально.
Лицо Лируша вытянулось, но тут же снова озарилось беспечной, чуть пьяной улыбкой.
— Ну если ты так просишь, Булочка. Только целоваться потом не лезь, губки обожжёшь.
Он включил камеру, направил на себя телефон, выдавил полную ложку горчицы и, даже не поморщившись, съел, запив чачей. И только выключив запись, издал высокий протяжный вопль.
— И-и-и-и-у-у-ух-х! — Из красных глаз брызнули слёзы. Лируш замотал головой, вытер лицо ладонями и заел горчицу ложкой сметаны. — З-забористая, з-зараза. Так. На чём мы остановились? Вопрос тебе, упырёк. Скольких людей ты сожрал?
Варде нервно сглотнул.
— Да не бойся ты, я не стану заявлять на тебя в полицию, — поспешил успокоить Лируш. — Камера выключена, даже диктофон нигде не спрятан. Вон, хочешь, до трусов меня проверь!
Лируш привстал, расставив руки. Варде кивнул.
— Верю. Трусы не надо показывать. — Он оттянул пальцем ворот футболки, хотя она и так была огромной для него и свешивалась, открывая ключицы. Мавна внимательно наблюдала и за состоянием Варде тоже, подмечая, как после крови и пельменей ему буквально на глазах становится лучше.
На этот вопрос она тоже не хотела знать ответ. До тошноты. Что будет, если он признается, что убил кучу людей? Включая тех, кого в Сонных Топях считали без вести пропавшими. Тех, о ком снимал свои ролики Лируш. Вот что значит, навык провокационных вопросов: всё, что он спрашивал у её парней, она предпочла бы не знать.
— Я не жрал, — сказал он и поднял водянисто-болотные глаза на Мавну, будто это она его спросила. — Никого. Только брал немного крови.
У Мавны немного отлегло. Она бы точно сорвалась в истерику, если бы узнала, что Варде, помимо прочего, ещё и убийца. Да Темень, чтоб вас, она планировала расслабиться вечером, а не съёживаться в комок от каждого слова! И когда пойдут весёлые задания, типа «станцевать на столе»? Хотя она и это вряд ли исполнила бы. Ну, явно не в этом настроении. И чачи понадобилось бы вдвое больше.
— Что, даже когда был низшим не жрал? — сварливо подал голос Смородник. — Вы же не отдаёте себе отчёт. Бросаетесь на всё, что шевелится.
— Кто бы говорил, — огрызнулся Варде. — Это вы готовы спалить всё живое вокруг.
— Только неживое.
— Мальчики! — прикрикнула на них Мавна. — Нормально же всё было, ну чего вы детский сад разводите? Недавно же вместе бились, ну ребят.
Её не злили их перебранки, скорее, расстраивали и лишали всяких сил. Мальчишки — дураки. Это она поняла ещё лет пятнадцать назад, когда они с Иларом дрались за игрушки и последний наггетс на тарелке.
— Пьём ещё. — Лируш ударил в ладоши. — Чего у вас кружки-то полные? А то так и будем собачиться.
— И правда, — буркнула Мавна и выпила свою кружку до дна. По животу растеклось жидкое пламя, она прижала руку ко рту, пережидая, пока ощущения схлынут. Решительно встала и включила музыку через телевизор. Заиграла какая-то лёгкая танцевальная песня, наверняка из плейлиста Илара, Мавна такие не очень любила слушать. Но это было лучше, чем её грустно-атмосферный плейлист. Подняв руки над головой, она начала пританцовывать, как могла.
— Во-оу, Вишенка, давай, покажи нам класс! — Лируш вскочил с кресла, пошатнулся и присоединился к Мавне, ритмично покачивая бёдрами. В танце он приблизился к ней слишком тесно и, не будь Мавна чуть пьяна, она бы тут же смутилась. Движения Лируша становились всё более развязными, но Мавна решила принять эту игру. Шутливо оттолкнув его подальше, она распустила волосы и взмахнула головой.
— Вишенка, а твоё сердце занято? — спросил Лируш, перекрикивая музыку. — Может, замуж за меня пойдёшь?
Варде закашлялся. Смородник на диване сдвинул брови и стал ещё мрачнее.
— Не-а. Не пойду. — Мавна протанцевала на кухню и скоро вернулась с несколькими пачками сухариков. — И про сердце не скажу. Мы сейчас не в игре, так что не обязана говорить правду.
— Так давай снова играть. Парни, вы как?
Мавна спохватилась и убавила громкость, подумав, что Смороднику после сотрясения явно нужна тишина. Она бросила сухарики парням, и те поймали их на лету. Ещё немного потанцевав с Лирушем, она вернулись на своё место, уже успев запыхаться. Да уж, надо заняться своей формой и хотя бы бегать с Иларом по утрам.
— Ну, тогда пойдём по классике. — Лируш снова наполнил свою кружку и щедро глотнул. — Ох-хо, дядька гонит на славу. Так, ладно. Вопрос всем. Если бы вы знали, что жить вам остался один день, как бы вы его провели?
Голос Лируша звенел привычным весельем, но в доме вдруг повисла тишина. Варде икнул. Мавна открыла рот, чтобы сказать какую-то глупость, что-то вроде «жила бы свою обычную жизнь», потому что понимала: если копнуть поглубже в эту тему, можно нечаянно вырыть себе могилу.
А Смородник вдруг неуклюже встал с дивана и двинулся в коридор, хватаясь пальцами за стены.
— Смо! Ты куда?
Вроде бы он двигался небыстро, но у Мавны повело голову от выпитого, стоило резко подняться, и она не могла его догнать.
Схватив в коридоре своё пальто и его куртку, она вывалилась на следом за ним на крыльцо.
Смородник курил, навалившись грудью на перила. В свете фонаря снова кружили снежинки, но таяли, едва коснувшись влажной земли. Изо рта у Мавны вырвался пар.
— Смонь, а куртка? Ты чего побежал?
Она протянула ему одежду. Он обернулся, но куртку не взял.
— Курить захотелось.
Мавна сделала шаг вперёд, тоже устраивая локти на перилах крыльца. Стояла звонкая, хрусткая ночь: ещё немного, и начнутся морозы. Жаль.
— Мне показалось, или тебя расстроил вопрос Лируша? Он не со зла. Он просто дурачок.
Смородник стряхнул пепел на дорожку и хмыкнул.
— Ты всех очень мило оправдываешь.
— Ну а что делать. Вы же сами себя не оправдаете. Или потому что сама привыкла перед всеми оправдываться... Как ты себя чувствуешь?
Он повёл одним плечом, глядя в начало улицы, на мигающий светофор.
— Нормально. Ты?
— Всё хорошо, обо мне не беспокойся. Со мной ничего не случилось.
Смородник отвернул голову от дороги и посмотрел на Мавну долгим уставшим взглядом. Кровоподтёк закрывал почти половину его лица, и выглядело это жутко. У Мавны от жалости заныло в животе.
Она хотела спросить о том признании. Очень хотела. Но понимала, что это глупо и эгоистично, что не нужно его раздражать таким. Да и что ей даст знание имени? Ничего. Только головную боль. Наверняка он ещё любит свою бывшую. Ту рыжеволосую красавицу. Таких девушек просто так не забывают. И Смородник, в конце концов, такой же мужчина, как все остальные. То, что он замкнутый, ещё не значит, что сердце у него — железный замок, запертый на ключ. Мавна успела понять, что вместо сердца у него как раз мягчайшая булка, политая горячей карамелью.
— Смонь. — Она тронула его руку, лежащую на перилах, и Смородник дёрнулся. — Оденься, пожалуйста. Если ты заболеешь, то никому не сделаешь лучше. И вообще... Уже поздно. Докуривай, и пойдём спать. Если ты не против, то... — Мавна отчаянно покраснела, к лицу прилил такой жар, что, наверное, от кожи повалил пар. — То спи в моей комнате. Ты ранен, я должна за тобой присматривать. Мне так будет спокойнее.
— Нет.
— И если тебе что-то понадобится, я сразу принесу. Или вызову врача.
— Нет.
— Мальчики пускай на диване в гостиной, ну может Варде ляжет в комнате Илара. Разберёмся. А тебя нельзя оставлять одного в таком состоянии. Вдруг тебе станет хуже? Или будет тошнить?
— Я сказал нет.
— Ну а ещё у меня очень дует из-под крыши. А отопления, как видишь, до сих пор нет. Вечно у них то прорывы, то ремонт, никогда не могут заранее подготовиться к отопительному сезону. А ты тёплый. Я бы хотела показать тебе свою комнату. Ты ведь пускал меня в свою.
— Исключено.
— Я у тебя оставила частичку себя. Шишку. И она до сих пор стоит. Ты можешь ничего не оставлять, но мне было бы приятно, если бы её наполнило твоё тепло. Ты ведь не откажешь мне?
Смородник помолчал. Выкурил сигарету до самого фильтра и откинул бычок, попав прямо в урну у крыльца. Развернулся к Мавне всем телом и застыл, горбясь. Мавна притихла, отсчитывая гулкие удары сердца. Да уж, наговорила глупостей. Жаль, что нельзя отменить действие, как в программе. Или стереть услышанное из головы Смородника. Оставалась надежда, что из-за сотрясения он наутро не вспомнит этот бестолковый разговор.
— Ладно, — шепнул он хрипло. — Пошли.
***
— Купав, Илар там домой не собирается? — спросила Мавна, зажимая телефон плечом.
— Мы пока у меня, — ответил голос Купавы в динамике. — Но он хотел скоро уезжать.
Мавна сдержала стон.
— Задержи его до утра. У меня тут... трое парней.
Купава немного помолчала.
— Ого. Я впечатлена, подружка. Ты времени зря не теряешь.
— Не в том смысле! Но ему будет труднее объяснить, лучше утром, на свежую голову. Ладно? Поможешь?
Купава рассмеялась.
— Не бросать же подругу в трудной ситуации. Договорюсь.
— Спасибо-спасибо-спасибо! Люблю.
Мавна чмокнула трубку и нажала на «отбой». Деловито осмотрелась и указала пальцем на Лируша.
— Ты ляжешь в гостиной. Постельное бельё под диваном, увидишь, когда будешь раскладывать. Варде, ты у Илара. Пижаму найдёшь у него в комоде. Идёт?
Варде недовольно скривил губы, было видно, что он уже догадался, что для Смородника уготовано какое-то особенное место. Мавна, как обычно, покраснела, но с вызовом выдержала его кислый взгляд, даже подняла подбородок повыше. Она тут хозяйка, и она будет решать, как распределить гостей.
— Идёт, — буркнул Варде.
Другого выбора у него не было.
— Послушай, — смягчилась Мавна. — Мне очень жаль, что твой дом сгорел. Надеюсь, у вас была страховка. И жаль, что твой отец так до сих пор и не объявился. Я многое знаю о чёрных полосах в жизни, но верю, что они не бесконечные. Хорошо, что мы с тобой сохранили мало-мальские дружеские отношения, так?
— Так, — согласился он и пожал плечами. — Спасибо.
Мавна немножко собой гордилась, что смогла всех распределить без ссор и обид. По крайней мере, без высказанных обид.
— Пошли? Покажу комнату.
Она мягко потянула Смородника за руку, указав ему на лестницу. Он послушно, но немного неуклюже поднялся, оберегая голову и раненый бок.
Перед дверью Мавна на пару секунд замялась. Чувство было очень странным. Она не приводила своих парней сюда, кроме Варде. Её комната всегда была её сокровенным уголком, отражением всего, что было ей близко и дорого. Всё любимое она тщательно складывала сюда, как в шкатулку с драгоценными моментами. И впускать сюда нового человека было очень волнительно. Даже интимно.
Она обернулась на Смородника, который терпеливо топтался, сунув руки в карманы широких Иларовых штанов. Она была готова поклясться, что он тоже чувствует себя неловко. Не зря ведь так долго отнекивался и не хотел сюда идти. Может, она слишком навязывается? Может, ему вообще не сдались эти её откровения и доверчивые глупости?
Но Мавна же не лукавила. Он правда был ранен, и ему нужен был присмотр.
Разогнав сомнения, которые с каждой секундой сгущались, как грозовые тучи, она толкнула дверь ладонью и прошла внутрь.
— Как-то вот так.
Мавна, суетливо поправив подушки, указала Смороднику на кровать. Покровители, он же как Илар, может стоять тут во весь рост только в центре, где потолок поднимался под конёк. Она щёлкнула ночником и нажала кнопку на ноутбуке, чтобы зажглась и гирлянда над столом. Мягкий свет залил комнату, отбрасывая чёткие тени по углам, и Мавна снова смутилась, хотя, казалось бы, куда ещё. Комната сразу стала казаться ещё нелепее, будто принадлежала маленькой девочке. Она обернулась на Смородника, ожидая колкие замечания, но ему, очевидно, было не до того. Даже не сопротивляясь, он присел на краешек кровати и медленно лёг на бок, подтянув длинные ноги к животу.
— О... Ну, раз ты уже освоился...
Мавна выключила ночник и присела на подоконник, суетливо перебирая пальцы и покусывая губы.
— Если что-то понадобится, буди меня, — попросила она. В окна задувал ветер с болот, а от чародея в её постели исходило сухое приятное тепло, как от печки. Она укрыла его одеялом и чмокнула в худую щеку, стараясь не сделать больно.
— Спокойной ночи, Смонечка, — шепнула она.
Смородник в ответ глубоко вздохнул и медленно, неразборчиво пробормотал что-то странное:
— Глубоко же ты мне под рёбра забралась, Булка.
Больше он ничего не сказал, задышал глубоко и ровно, пока Мавна продолжала стоять над кроватью и задумчиво смотреть, не в силах разобрать тайный смысл его короткой речи.
Комната погрузилась в тишину и уютный сумрак, и только сердце Мавны гулко колотилось в груди. Не волнительно. Спокойно.
«Можешь отвлекаться с ним, как тебе хочется. Гулять. Проводить время вместе. Даже спать с ним, если хочешь, — сказала ей недавно Купава. — Только, пожалуйста, не влюбляйся. Это тебе сейчас точно ни к чему».
И сейчас слова подруги вновь чётко зазвучали в голове.
«Только не влюбляйся».
Мавна шмыгнула носом, отвернулась к окну и с глухим стуком прижалась лбом к прохладному стеклу. За окном бархатилась осенняя ночь, густая и пряная, пропахшая сырой листвой и дымом с соседних участков. С каждым днём становилось холоднее и ветренее, но в груди у Мавны всё ярче горел и грел мягкий огонёк, не замечать который становилось всё труднее.
— Кажется, я уже, — тихо прошептала Мавна сама себе.