31
Под спиной было что-то явно мягче пола. Но и не свой матрас, потому что бока и хребет всё-таки ломило.
Темень, куда его занесло и как он тут оказался?
Смородник пошевелился и застонал, не открывая глаз. Голова болела сильнее спины — это всё пиво, будь оно неладно. Напиток тьмы.
— Глазки открываем, утречко встречаем, — пропел знакомый голос. Смородник приподнял веки и смутно увидел Калинника, плывущего к нему с подносом в руках.
— Тебе так необходимо кого-то собирать в детский сад? — проворчал Смородник, сжимая щепотью переносицу. С каждым звуком в висках всё тяжелее били барабаны, будто у него в голове завелись шаманы, вызывающие духов.
— Мне необходимо тебя реабилитировать. — Калинник сунул в руки Смороднику поднос и сел на краешек койки. — Чтобы ты смог рассказать мне всё, что не договорил вчера.
— Я всё договорил, — буркнул Смородник, недоверчиво засунув нос в кружку и принюхиваясь к содержимому. — Что там за бурда? Где кофе?
— От кофе, мой дорогой, ты таращишь глаза и бегаешь кругами, а потом падаешь с колотящимся сердцем. Я врач или кто? Пей травяной чай.
Смородник отхлебнул глоток и сморщился. Чай был похож на заваренное сено: безвкусно, горько, совсем не сладко. Отрава, одним словом.
— Признайся честно, он просто завалялся у тебя на дальней полке, и никто не соглашался его пить.
Калинник моргнул, поёрзал и вздохнул:
— Он завалялся на дальней полке.
— Ценю честность, — проворчал Смородник и сделал ещё глоток.
На подносе гордо красовался бутерброд с охотничьими колбасками и сыром-косичкой. Смородник откусил щедрый кусок.
Он видел, как Калинник пыхтит от нетерпения. Да Темень, ну почему он такой сплетник?! Кажется, деваться некуда. Можно либо сбежать, либо рассказать. Хотя сбежать получится разве что через окно.
— Ну говори, что там у тебя?
Здоровенный бородатый детина, высказывающий искреннее любопытство, выглядел по меньшей мере необычно. В животе начали скрестись мурашки паники.
— Дай хоть в душ сходить, — буркнул он, допил противный чай и позорно сбежал в ванную, спиной ощущая разочарованный и гневный взгляд Калинника.
Ванная в каморке была не ахти, но Смородник радовался возможности хоть сколько-то побыть одному. Он ненавидел разговаривать по утрам, хотя, наверное, уточнение «по утрам» можно было и опустить. Но до утреннего кофе и душа он вообще с трудом шевелил мозгами, будто присохшими к черепу после сна.
А если накануне он выпил пива, то шевеление замедлялось ещё сильнее.
Он подставил лицо под горячие струи, набрал воды в рот, отфыркался. Встряхнулся по-собачьи, с нажимом вытер капли с ресниц. Так-то лучше.
И кто его тянул за язык? Вот не мог вчера промолчать?
Сказать, что пошутил? Сделать вид, что ничего не помнит?
Темень, а ведь Калинник как-то перетащил его на койку. Оставил бы лучше на полу, не стоило надрываться. Стало стыдно за то, что его бесчувственную тушу волокли по комнате.
Смородник агрессивно склонился над раковиной, глядя в своё отражение. Кажется, Калинник достоин, чтобы ему рассказать. Тем более что рассказать и правда хотелось — в груди ведь так крепко заело, до боли скреблось и распирало рёбра, но в то же время это ощущение казалось приятным и правильным настолько, что если бы его вырвали, то сам Смородник сдулся бы, как выпотрошенное чучело.
Он вышел из ванной, вытирая волосы, и с размаху плюхнулся во вчерашнее кресло.
— Мы недавно познакомились, — буркнул он нарочито грубо, глядя куда-то на свои коленки. — Так что это всё странно. Но будто крюк под рёбра воткнули и тянут. Все мысли в ней. Переживаю, как у неё дела. Хочу, чтобы ей было хорошо. Сам не свой. Глупости делаю. Как болезнь. Может, это лечится как-то?
Он поднял на Калинника отчаянный взгляд, готовый встретить насмешки. Но Калинник со вздохом покачал головой.
— Лечится свиданиями, поцелуями и прочим. Но я рад, что ты заболел.
Смородник сдвинул брови.
— В хорошем смысле, — уточнил Калинник. — Хотел бы я тоже такую болезнь. Она не передаётся воздушно-капельным путём?
— Нет. Только через булки.
— Тоже хорошее дело. Это та самая? Рыженькая, маленькая?
— Каштановая, — машинально поправил Смородник. Лицу стало жарко, в висках застучал пульс. Темень, это что, и правда так страшно и стыдно — признаваться кому-то? — Да. Это она. Её зовут Мавна. И она меня украла.
— Ма-авна. Красивое имя. Тёплое. — Калинник мечтательно подпёр щёку. — Э-эх-эх. И сама она красавица. Я сразу понял, что между вами искра, а то бы сам на её глаз положил.
Смородника эти слова почему-то смутили. Он сел, поджав под себя одну ногу, и шмыгнул носом, не зная, что ответить и как реагировать. Хотелось сбежать, но... обсудить с кем-то свои глупые чувства тоже хотелось. И Смородника это бесило: он казался себе жалким, уязвимым и беспомощным. Таким, каким ни за что не хотел себя ощущать.
— Напомни, почему мы с тобой это обсуждаем? — скрипнул он, кашлянув в кулак.
— Потому что мы друзья?
Смородник крепко задумался. Калинник не смеялся — и правда думал, что они дружат? Хотя, если раскинуть мозгами, наверное, что-то в этом есть. Это ведь к Калиннику он может прибежать с жалобой или раной. К нему может попроситься на ночь, когда родной матрас занят. И с ним приятно помолчать. Ну, или похрустеть чипсами. Смородник уважал Калинника, но не подозревал, что тот считает его своим другом. Это было как-то... странно, и мурашки, пробежавшие по рукам, говорили ярче слов.
— Может быть. — Он сложил ладони на коленях и вздохнул. — Ладно. Я сам виноват. Язык за зубами не держал.
— Уж ты-то и язык не держал? Да я ушам не поверил, неужели наш сыч сказал что-то кроме «угу» и «бу-бу», — хохотнул Калинник, буквально светясь счастьем и любопытством. — Вот ты мне скажи пожалуйста, друг, что у вас? Ты ей признался? А она тебе?
— Никочто, — выпалил Смородник и понял, что случайно смешал «ни за что» и «никогда». — Она не должна догадаться.
Калинник схватил с подноса второй бутерброд и набил рот.
— Парень, да у тебя глаза мечут сердца вместо привычных молний, как тут не догадаться? Она не слепая, — прошамкал он, жуя. — Да и невозможно вечно скрываться. Ты планируешь какое-то продолжение? Следующие шаги, например. Дальше-то что будешь делать?
Вопросы Калинника и раздражали, и ставили в тупик. И в самом деле, что дальше?.. Смородник замялся. Его горизонт планирования обычно ограничивался одним-двумя днями, и пока что там не было романтических признаний. И как он мог бы это сделать? Выдавить кетчупом сердечко на пельменях?
— Ну... Сенница скоро меня казнит.
— Ты найдёшь тысяцкого и не казнит.
— Не находится. Уже понятно, что мне скоро конец.
Калинник неодобрительно закряхтел, пересел на подлокотник кресла, в котором сидел Смородник, и потрепал его по плечу, захватив медвежьей хваткой. В другой руке он продолжал держать надкушенный бутерброд.
— Да чего ты раскисаешь, мужик? Найдём твоего упыря, а если даже найдём, то ты что, думаешь, я тебя на растерзание дам? Да где я ещё такого найду? Мне без тебя скучно будет, так что я тебя перед Матушкой отстою. Признаешься своей булочке, свадьбу сыграем, троих детей растить будете. И ипотеку возьмёте.
Смородник помолчал пару минут. В ответ на слова Калинника в груди заныло, но эта боль была приятной — в отличие от боли в пояснице после сна на пружинной койке.
— Не обнадёживай меня, — отрезал он. В горле пересохло от волнения, которое вдруг обратилось в кипучую злость. — У неё есть парень, а до меня Сенница всё равно доберётся. Всё и так слишком сложно. И станет ещё сложнее. Это никому не надо.
Злость распухла, накинулась на колотящееся сердце, откликнулась во рту отчётливой горечью. Смородник замолчал резко, будто в лёгких закончился воздух, превратившись в яд.
Он всегда об этом думал. Каждый грёбаный день. Не планировал наперёд, но знал: сейчас нельзя давать волю чувствам. Но он никогда не произносил это хотя бы мысленно. Не облекал в слова. И теперь, прозвучав вслух, они резанули его по сердцу. Которое, казалось, давным-давно уже превратилось в уголь.
Наверняка боль отразилась у него на лице, потому что Калинник шустро сунул в рот остатки бутерброда, и его рука вдруг оказалась у Смородника на другом плече, ободряюще приобнимая. Смородник шикнул и с досадой провёл ладонью себе по лицу.
Да уж, почти расклеился.
— Звучит дерьмово, — согласился Калинник, распространяя отчётливый аромат охотничьих колбасок. — Но мы что-нибудь придумаем. Так ли всё хорошо у неё с парнем, если она ночует у тебя? И прибегает к тебе в больницу с испуганными глазищами.
— Она говорила, что я ей нравлюсь как друг.
— Ты уверен?
Чёрт, ну и зачем он задаёт эти вопросы? Смородник скривился.
— Слушай, не знаю. Я ничего, мать твою, не знаю. Только то, что дышать без неё становится больно, а с ней сердце колотится молотком по рёбрам. Я может сдохну скоро — не из-за Сенницы, так от тахикардии. Не мучай меня. Хватит.
Калинник стиснул его в таких крепких и резких объятиях, что Смородник крякнул, выпуская воздух из груди. Сначала объятия воспринимались неловко, но через несколько секунд он с удивлением обнаружил, что вроде бы и правда стало легче. С кошачьей ловкостью вывернувшись, он перетёк с кресла на диван.
— Пусть как-то само решится. А тобой займёмся. Поехали вечером в бар.
Калинник рассмеялся.
— Какой тебе бар? Ты скоро от питьевого йогурта отрубаться будешь. Это ненормальная реакция, так и знай. Надо тебе здоровье поправить до свадьбы, а то дети слабенькие родятся. Да и в брачную ночь как бы в обморок не хлопнулся, неловко получится.
Смородник сделал вид, что ничего не слышал, и продолжил упрямым тоном:
— Поедем не пить. Познакомишься там с кем-нибудь. А если стесняешься сам, то я подберу тебе девушку.
Смех Калинника стал ещё громче.
— Ты? Подберёшь девушку? Надеюсь, не притащишь зубами за шкирку. Прости, но я бы не рассматривал твою кандидатуру, если бы решил засылать сватов.
— Ну как хочешь. — Смородник нахохлился, сунув ладони себе под мышки. — Тогда сам. Но вытащить тебя надо. Меня называешь сычом, а сам безвылазно торчишь в своём кабинете.
— А если Матушка раненого приведёт?
— Переживут.
Калинник с сомнением поскрёб бороду.
— Ну не зна-аю. Тогда она нас обоих убьёт.
— У тебя контракт, по которому ты не можешь покидать рабочее место? — фыркнул Смородник. — У всех есть выходные. А ты даже не настоящий врач, просто дух-покровитель бинтов и спирта. Давай, вечером за тобой заеду. Присмотрим тебе девчонок, а дальше будешь ходить по свиданиям и выбирать ту, которая согласится взять с тобой ипотеку.
Смородник попытался заговорщически подмигнуть.
— Батюшки, у него ещё и нервный тик, — всплеснул руками Калинник.
***
Мавна захлопнула ноутбук и задумчиво посмотрела в окно, постукивая карандашом по губам. Вчерашний снег растаял без следа, и ветер пытался гнать по асфальту мокрые листья, но они прилипли намертво, замерев коричневыми пятнами.
Так, ей определённо нужно наведаться в «Пьяную дудку». Сердце подсказывало, что там происходило что-то важное: не зря же там временами собирались и упыри, и чародеи. Да ещё и на Смородника напали именно в том баре — видно, он кому-то перешёл дорогу. Может, назначить там встречу той женщине?
Мавна сначала отмела эту идею как слишком легкомысленную, но тут же передумала. Почему бы и нет? Если Ние нужен разговор, то Мавна имеет право назначить удобное для себя место и совместить сразу несколько дел.
Только вот подготовиться нужно так, чтобы не выделяться в баре. Точно не подойдёт клубничный свитер. И вести себя желательно более собранно, перестать суетиться.
А ещё нельзя, чтобы за ней увязался Смородник. Конечно, он всегда это делает из лучших побуждений, синдром ответственного взрослого, чтоб его. Но с ним у неё не будет шансов. Он привлекает к себе слишком много внимания и неадекватно реагирует на события. При всех его положительных качествах он бешеный, как ни крути.
Мавна хмыкнула себе под нос. Да уж, угораздило врезаться на велосипеде в такого дурачка. А если бы вместо него был кто-то другой? Удивительно, но даже думать о таком исходе было странно. Хорошо, что Покровители их свели. Определённо, хорошо.
Она включила оконную гирлянду, разбавляя скучный полумрак, набрала номер Смородника и зажала телефон между ухом и плечом, руками перебирая вещи на вешалках. Послышались длинные гудки.
— Да.
Как всегда, голос скрипучий и ворчливый. Мавна улыбнулась, услышав его.
— Привет. Как твои дела? Как себя чувствуешь?
Секундное замешательство. Она так и знала.
— Нормально. Что случилось?
— Хотела узнать, что ты сегодня делаешь.
На этот раз задумчивая тишина продлилась чуть дольше. Что-то скрипнуло в трубке — наверное, мозги Смородника.
— М-м-м... Мы с Калинником идём в одно место.
— Калинник — это твой друг?
— Э-э... Ага. Да.
— Отлично. Я рада, что у тебя всё-таки есть друзья. А я вот тоже к подруге. К Купаве пойду, давно вместе пиццу не ели. Но если ты потом поедешь ночевать к Варде, то позвони мне, хорошо?
— Ладно.
Они помолчали в трубку полминуты. Мавна не выдержала и всё-таки хихикнула.
— Ну давай тогда. Пока. Хорошего тебе дня.
Смородник ответил с растерянностью в голосе:
— Э-э-э... Да. Спасибо. И тебе. Пока.
Он отключился слишком быстро, едва договорив.
— Да что ж ты за человек, — шепнула Мавна уже в погасший экран.
Настроение удивительным образом приподнялось.
Отлично, если ей удастся одной спокойно подслушать что-то в баре. Наверное, у неё получится быть одновременно и очаровательной, чтобы ей что-то рассказали, и достаточно незаметной, чтобы не привлекать лишнее внимание.
Чёрное платье с вечеринки подходило лучше всего из её гардероба. Да, вырез будет смущать, но... Может, Купава права, и Мавна выглядит в этом красиво? Что, если она всё-таки сумеет побороть смущение?
Мавна надела платье, но вырез всё-таки чуть подколола булавкой: незаметно, но чтобы точно быть уверенной, что ничего конфузного не случится в неподходящий момент. Глаза и губы она накрасила уже куда увереннее — ну ведь правда, красилась же, и никто не смеялся. Значит, не так уж всё и плохо.
Только вот с сумочками была проблема. Мавна пожала плечами, подхватила вязаную авоську с огромными клубничинами. Должна же быть в девушке какая-то изюминка.
***
Уже сидя за столиком с бокалом безалкогольного коктейля Мавна, конечно же, успела пятьдесят раз подумать о том, насколько не в своей тарелке и не самой собой она себя ощущает. Слишком темно, слишком яркие вспышки неона, слишком громко, слишком много людей, слишком резко пахнет кальянами. Но отступать было некуда.
Она держала перед собой раскрытый блокнот и ручку, периодически делая заметки. Туалеты Мавна уже проверила — с трясущимися коленками, прошлый раз там ведь что-то случилось. Но сегодня ничего подозрительного не происходило. Пару раз её пытались угостить незнакомые мужчины, но она отказывала как можно твёрже, и пока вроде бы этого было достаточно.
Да и посетители не торопились чудить. Мавна черканула пару слов о дёрганом парне с дредами, который слишком часто оборачивался, но подумала, что, будь тут Смородник, он бы вызвал ещё больше подозрений.
Ну вот, они не виделись один день, и снова она случайно думает о нём. Проник ей в мысли и не хочет уходить... Так непривычно.
— Добрый вечер.
К ней осторожно, боком подсела девушка. Судя по одежде, она тоже, как и Мавна, не была уверена в выборе образа для места, а может, ей вовсе было не до того.
— Вы Ния?
Девушка кивнула.
Она выглядела примерно одного с Мавной возраста — ну, может, на пару лет старше, и Мавна поймала себя на мысли, что как-то странно понимать, что у её ровесниц уже есть дети. Хотя, если подумать, то ничего странного тут и нет.
Ния была маленького роста, светловолосая и сероглазая, и по тому, как она вжимала голову в плечи и как нервно трепала ручки сумочки, можно было догадаться, насколько ей дискомфортно. Мавна протянула руку и тронула её пальцы.
— Успокойтесь. Взять вам воды?
Ния моргнула.
— Не нужно. Спасибо.
— Как давно вы... ищите?
Мавна не решилась произнести фразу «потеряли сына», это прозвучало бы слишком похоже на допрос у следователя, а Ния, очевидно, уже сыта по горло общением с полицией.
— Около года.
— Следствие закрыли?
Ния кивнула.
Мавну полоснуло гневом. Ну конечно, зачем Соннотопской полиции заниматься пропавшими детьми, гораздо продуктивнее покрывать незаконную деятельность и брать взятки с вполне законной. Всё как всегда.
Если бы она была чародейкой, то зажгла бы на каждом пальце по огоньку — просто чтобы дать выход своей злости и пустоте от несправедливости. Но она оставалась всего лишь булкой — Илар всё-таки попал в точку с этим прозвищем. Грустной булкой, пусть и в красивом платье.
— Я слышала, у нас в городе орудуют сектанты. Мне мало что удалось о этом узнать, сами понимаете, в интернете пишут все кому не лень. Запуталась совсем, уже и сил не осталось. Может, вы что-то слышали?
Ния всхлипнула. Мавна крепче схватила её за руку — уже по-настоящему, стиснув пальцы.
Покровители, и что ей сказать? Что это не секты, а сверхъестественные существа делят между собой город, пока дети томятся в иллюзорном городе под болотами? Что это чародеи неосторожно привлекают к себе внимание своими огнями, но по сути они неплохие ребята, защищающие людей? Что по Сонным Топям разгуливают упыри — не аристократические вампиры, а четвероногие уродливые чудовища, которые могут принимать человеческий облик? Да она сразу уйдёт. И решит, что Мавна сошла с ума. Или, ещё хуже, что Мавна просто смеётся над её горем.
Наверное, сама Мавна предпочла бы ничего этого не знать. Эти знания явно не прибавляют покоя, так что лучше бы закрывать перед ними двери и держать запертыми до тех пор, пока упыриная лапа или чародейское пламя не просочатся сами собой в замочную скважину.
— Я слышала, — осторожно сказала она, лихорадочно придумывая, что говорить дальше. В голосе не было дрожи, только большая и искренняя печаль. — И изучала этот вопрос. Им не нужны маленькие дети. Они... вербуют себе членов постарше.
Ния утёрла свободной рукой уголок глаза и шмыгнула носом. Мавна подала ей бумажную салфетку.
— Ещё я слышала, будто у нас водятся... Покровители, не сочтите меня за ненормальную. Упыри, чтоб их. Это правда? Они могли убить ребёнка?
Мавна сглотнула, глядя прямо Ние в глаза.
— Нет. Нет у нас никаких упырей. Только бродячие собаки.
Ние явно не стало лучше от этих слов. Она оцепенела и поникла плечами. Мавна мысленно прокляла себя за глупость. Не надо было говорить про собак.
— Но они маленькие и не кусаются, — неловко добавила она. — Я всё-таки попрошу для вас воды или лимонад. Подождите минутку.
Она соскользнула со стула и двинулась к стойке, чтобы заказать напиток, как вдруг краем глаза заметила что-то знакомое.
У другого края стойки на высоких стульях сидели двое. Одного Мавна, кажется, видела в чародейском общежитии — тот бородатый симпатичный врач. А вот второго она узнала даже не поворачивая голову в его сторону: чёрная толстовка с капюшоном, тёмные очки в помещении, прямые волосы до плеч и татуировки в виде пламени на шее. Смородник, чтоб его.
«И что это мы здесь делаем?» — ревниво хотелось спросить.
Но Мавна понимала, что сама тогда обнаружит себя, а ведь она соврала, сказав, что едет к Купаве. Да и в её планах на расследование Смородник с его нудным бубнёжем только мешал. Так что она попыталась прикрыть лицо сбоку волосами и как можно увереннее заказать воду с лимоном. Наверняка он не узнает её издалека в этой одежде, он привык видеть её в безумных свитерах и объёмных кардиганах, а в чёрном она вроде бы удачно сливается с толпой.
Покровители, пошлите удачи.
***
Калинник попытался одолжить Смороднику свою рубашку, но он не согласился, убеждённый, что серо-голубой цвет совершенно ему не идёт, только делает заметнее синяки под глазами и болезненно подчёркивает бледную кожу. Да и рубашка была великовата в объёме, но коротковата в рукавах: ни размер, ни цвет, ни фасон решительно не подходили, поэтому Смородник не вылез из привычной толстовки.
Зато Калинник честно постарался и подготовился. Подровнял и укоротил бороду, зачесал назад каштановые волосы и надел оранжевую рубашку с пальмами, на вкус Смородника, совершенно похабно отливающую каким-то провинциальным блеском. Хотя, что тут говорить, они и правда в глухой провинции. Удивительно, что в их захолустье есть хотя бы бары.
Когда он предлагал оторваться в баре и поискать девушек, то чувствовал себя увереннее, чем сейчас. Теперь идея казалась идиотской. Как их искать-то? Кидаться и связывать? Ну, лет двести назад, наверное, так и знакомились в Уделах.
Калинник заказал себе коктейль с ярким бумажным зонтиком и ёрзал на высоком стуле, который явно был не самым удобным вариантом для его хромой ноги.
— Ну? Тебе нравится кто-то? — спросил Смородник.
Калинник покрутил головой.
— Да не знаю. Много симпатичных. Тут ведь не внешность главное, нужно, чтобы души сошлись.
— Ага.
Смородник соскочил со стула и направился к первой попавшейся одиноко сидящей девушке: блондинка в сверкающем серебряном платье то ли ждала кого-то за столиком, то ли просто скучала. Он схватил её за локоть и потащил к барной стойке.
— Эй! Ты что себе позволяешь? Я позову охрану! — всполошилась девушка и пнула Смородника под колено. Он раздражённо повернулся к ней.
— Будь добра, познакомься с моим другом, он тебя угостит.
— Отвали от меня, псих!
Смородник пихнул девушку к Калиннику и встал сзади, скрестив на груди руки.
— Знакомьтесь.
С высоты своего роста он хмуро обвёл глазами зал, выискивая новых потенциальных жертв. Эта с парнем, те три слишком юные, вон там сидит спиной красотка с невероятной фигурой, одетая в чёрное платье, но она занята разговором с подружкой... Пока не так уж много кандидатур, может, попозже подойдут ещё. И Калинник раскрепостится, набравшись опыта в разговоре с блондинкой.
— Какие ещё на хрен чародеи?! Наркоманы несчастные! — фыркнула девушка и, подхватив сумочку, разгневанно прошла обратно за свой столик. Калинник скривил сконфуженную гримасу.
— Что-то пошло не так, — констатировал он.
— Первый блин комом, — философски буркнул Смородник, чувствуя себя виноватым и перед девушкой, и перед Калинником. — Попробуем снова... Кстати, как тебе нежички?
Он заметил, как к барной стойке направляется та самая упырица, которую он уже однажды встречал тут. На ходу она прятала в сумку маленькую непрозрачную бутылочку, а парень за дальним столиком подозрительно бессильно уронил голову на руки.
— Нежички? Бывают среди них хорошенькие, но холодноваты.
Идея была безумной, и Смородник действовал наобум: он не знал ни одного чародея, который встречался бы с упырицей. Наверняка где-то были такие пары, есть же люди, которых привлекает трагичная запретная любовь. Вряд ли Калинник с его жаждой взять ипотеку относился к любителям драмы, но ведь и та упырица не выглядела роковой разбивательницей сердец. Чем Темень не шутит, вдруг они найдут общий язык? Ну, если, конечно, не убьют друг друга.
Он махнул рукой и натянуто улыбнулся нежичке. Она наконец-то его заметила и подошла.
— Привет. — Она стиснула ручку сумки крепче. — В тот раз не успела тебя поблагодарить. Спасибо, что помог. Я испугалась, что бар снова разнесут.
Смородник не стал уточнять, что в первый раз как это он сам устроил тут погром. Случайно ведь. Не со зла.
— Ерунда. У тебя в сумке кровь?
Его нос правда улавливал сквозь аромат духов запахи тины, прелой земли и свежей крови. Эти нежички могли свести с ума, настолько противоречиво они пахли, что сразу и не разберёшь.
Губы упырицы дрогнули в оправдывающейся улыбке.
— Д-да. Он жив, я беру по чуть-чуть. Мы ведь не можем иначе, даже если вы перебьёте почти всех нас.
— Мы редко убиваем высших. Только если переходите грань. Вы сами виноваты, что не следите за молодняком.
Она осторожно села на стул и кивком подозвала бармена.
— Ты тут шпионишь? — спросила упырица.
— Нет. — Смородник пожал плечами и сделал шаг в сторону, являя ей Калинника. — Ищу девушку для друга.
Калинник широко улыбнулся, приветственно вскинув ладонь.
— Мило. — Упырица сжала губами трубочку коктейля. — Я Агне.
— Калинник.
— Смородник.
Парни представились одновременно, и их имена слились во что-то вроде «Смалинник».
— Надеюсь, вы не пришли сюда на разборки с чародеями соседнего удела, которые покрывают дело отца, — хмыкнула Агне. — Ведите себя прилично. Я не убежала только потому, что в прошлый раз ты нам помог.
— Чьи чародеи тут ошиваются? И упыри. Вас тут много?
— Не умеешь ты узнавать информацию, Смородник. Я не зову наших, чтобы тебя выкинули, но это не значит, что буду сдавать своих.
— Справедливо.
Агне с интересом окинула взглядом Калинника, особенно задержавшись на его рубашке.
— А ты модник, — заметила она. — Не собираешься меня испепелить?
Калинник закашлялся и покраснел, поперхнувшись коктейлем.
— Только если ты не выпьешь меня до капли.
— Какие пошлости, — крякнул Смородник. — Ну, знакомьтесь. Я пока делом займусь. Много не пей, ты врач.
Он отошёл от стойки, незаметно положив руку на кобуру, спрятанную под толстовкой. Патроны он заранее зарядил искрой, чтобы быть готовым к возможной потасовке с упырями. Да уж, местечко странное. И чутьё подсказывало, что тут он может найти массу всего интересного, что если не приведёт его к пропавшему тысяцкому, то точно порадует Матушку.
В прошлый раз упыри крушили туалеты. Нужно ещё раз осмотреть всё и, если повезёт, что-то подслушать или подсмотреть.
Он прошёл по коридору, залитому красным светом, принюхиваясь и прислушиваясь. По ушам била музыка, нос щипало от едких отдушек. Смородник толкнул дверь с нарисованной фигуркой человечка в штанах и заглянул в каждую кабинку.
Пусто. Чисто. Никаких следов упырей. И даже ничего, что походило бы на проход под болота.
Недовольно фыркнув, он вернулся в коридор. Огляделся, чтобы убедиться, что никого нет, и открыл дверь с фигуркой в юбке.
— Ты больной!?
В него с размаху врезалась невысокая девушка в чёрном платье. Смородник хотел огрызнуться и сказать, что она сама больная, раз так резко выскакивает из дверей, но так и замер с открытым ртом.
— Что ты здесь делаешь?
— Это ты что здесь делаешь. — Мавна — а это, как ни удивительно, была именно она — скрестила руки на груди, недовольно глядя на Смородника снизу вверх. Он неуклюже замер, не в силах отвести от неё глаза. Мало того, что платье было то самое, которое вскружило ему голову на празднике в кофейне, так ещё и она накрасилась и выглядела как самая настоящая богиня. Маленькая, пахнущая вишней и выпечкой, нежная и одновременно страстная.
«Ты выглядишь как моя погибель», — подумал он.
— Я полвечера смотрю, как ты хватаешь незнакомых женщин и утаскиваешь куда-то, — буркнула Мавна. — Чем ты занят, будь добр рассказать.
Темень, она видела.
Так вот на чью фигуру он засмотрелся со спины. Теперь всё понятно. Хорошо хоть не догадался привести её к Калиннику на смотрины. Иначе он уже стоял бы в банке, оформляя свою проклятую ипотеку.
— Я ищу девушку другу, — брякнул он. Брови Мавны поползли вверх.
— Звучит как слабое оправдание. «Это не для меня, это для друга». — Она грустно улыбнулась, но подведённые чёрным глаза лукаво сощурились, и улыбка расцвела уже по-настоящему. — Я рада тебя видеть.
— Ты не у Купавы, — буркнул Смородник с укором. Мавна сникла.
— Ну да. Просто я подумала, что если бы ты знал, то увязался бы за мной. Сказал бы, что это опасно и всё такое. А мне нужно разобраться самой, понимаешь? — Мавна подняла на него глаза: большие, влажные, восхитительно-шоколадного цвета, а в свете клубных огней они казались переспевшими вишнями. В животе у Смородника сладко ёкнуло.
— Могла бы так и сказать. Попросила бы не идти с тобой.
— И ты бы послушался?
Смородник ответил так тихо, что за грохотом музыки не услышал сам себя:
— Нет.
— Вот видишь. — Мавна протянула руку к его груди, но так и не дотронулась. Смородник еда сдержался, чтобы не сделать шаг вперёд, уничтожая это расстояние до её ладони. — Так что... прости, но мне было спокойнее соврать тебе.
— Ты неисправимая, — проговорил он.
Хотелось упрекнуть её за очередную ложь, но Смородник понимал, что не имеет на это права. Конечно, он бы увязался за ней. Как и она увязалась бы за ним. Но в итоге так и так они встретились в этом баре, будто установили слишком крепкую ментальную связь.
И как же больно будет, если эта нитка вдруг порвётся.
— Возвращайся к барной стойке, — попросил он. — Там Калинник. С ним ты будешь в безопасности.
— А ты?
— Я пока тут.
Мавна очаровательно сморщила веснушчатый нос.
— В женский туалет, небось, хочешь заглянуть?
— Почему бы и нет.
— В самом деле. Ничего странного.
Мимо них протолкнулись двое парней, громко захлопнув дверь кабинки. Смородник кивнул подбородком на начало коридора.
— Пожалуйста. Если повезёт, я вернусь с новостями.
— Ладно. — Мавна с опаской покосилась на резко закрывшуюся дверь и потом снова перевела взгляд на Смородника. — Только аккуратней, прошу.
— Договорились. Ствол?..
— С собой, — гордо приосанилась Мавна и поспешила из «туалетного» коридора. Смородник проводил её взглядом и рывком распахнул дверь.
***
Мавна вскарабкалась на высокий барный стул рядом с Калинником.
— Привет.
— Привет. — Он задержал на ней взгляд чуть дольше, чем требовалось, будто знал о ней что-то, что она сама не рассказывала. Чтобы скрыть смущение, так странно гармонирующее с раздражением, Мавна заправила волосы за уши и шумно выдохнула:
— Пу-пу-пу-у... Вы тут... О! — Мавна наконец поняла, что красивая девушка рядом — это та самая упырица, которую она видела в прошлый визит. — Слушайте, а здесь что-то типа водопоя в джунглях, да? Ну, звери мирятся и всё такое.
Судя по стеклянному взгляду, Калинник либо не понял, либо перепил, либо просто чувствовал себя неловко между двумя девушками. Зато упырица улыбнулась, и Мавна не без зависти отметила, какая у неё ровная кожа и глубокие болотные глаза — так и не скажешь, что не совсем живая.
— Мой отец держит этот бар, — сказала она участливо. — Он не нежак, если ты об этом. Раз уж ты тусуешься с чародеями, то наверняка и про нас знаешь.
Мавна повела плечом и благодарна кивнула бармену, который поставил перед ней бокал с вишнёвым соком.
— Меня зовут Мавна, — сказала она. Не хотелось бы, чтобы её знали исключительно как «девушку, которая тусуется с чародеями». — Я знаю про вас. И про то, что мой пропавший младший брат томится под болотами. Просто... — Она помешала трубочкой сок, гоняя кубики льда по кругу, и сделала глоток. — Разве это не запрещено? Общаться. Вам же положено хотеть разорвать друг друга на куски, нет?
— Агне, — представилась упырица в ответ. — Ты знаешь, сложный вопрос. Сюда приходят отдыхать. Вражда утомляет. Тем более когда понимаешь, что часто за ней стоит жажда наживы с обеих сторон. Бывают драки, бывают облавы, но чаще всего и упырь, и чародей просто посмотрят друг на друга, попивая коктейль, и сделают вид, что не узнали о сущностях друг друга. Хотя есть, конечно, придурки, которые кидаются в драку, едва почуяв наш запах.
«И я даже знаю одного такого придурка», — подумалось Мавне.
— Ясно, — произнесла она вслух. — Интересно получается. — А что ты имеешь в виду под «жаждой наживы»?
— Мы пришли отдыхать, а не читать лекции, — попытался возразить Калинник, но Мавна закатила глаза. Уж она-то точно воспользуется любым шансом узнать что-то ещё. Тем более что эта Агне выглядит более открытой, чем хитрый жук Варде. Как бы абсурдно ни звучало, но знакомые упыри ей не помешали бы.
Покровители, и когда она успела перестать трястись и превратиться в девушку, сидящую в платье в баре, да ещё и думающую про упырей без страха?
«Вот так ты на меня влияешь», — хотела она обернуться и сказать Смороднику, но вовремя вспомнила, что его сейчас рядом нет.
— Чародеи убедили власти, что мы представляем опасность. Им платят за убийство нашего молодняка. А нас поощряет болотный царь за срыв чародейских планов. И за поставки продовольствия.
— А вы не представляете опасности?.. — Мавна очень постаралась, чтобы голос звучал без издёвки.
Агне поджала губы.
— В основном нет. Мы не убиваем без нужды. А в столице и больших городах и вовсе есть места, где люди добровольно жертвуют нам кровь. Ну, ты знаешь, романтизация вампиров и всё такое. Поп-культура сослужила нам хорошую службу.
— Почему тогда здесь такое не сделаете? И что насчёт доноров энергии, которые уж точно находятся под болотами не по своей воле?
Агне грустно, но понимающе улыбнулась.
— Ну, милая. Ты человек, но я думаю, что ты затруднишься с ответом, если я стану спрашивать, почему у вас так много бездомных, домашнего насилия, наркозависимых и незаконной продажи оружия. Мир слишком сложно устроен, чтобы одна девочка объяснила его другой. Смирись, что есть вещи, с которыми мы не в силах бороться. Они просто существуют.
Калинник между ними заметно скис, сгорбился и подпёр голову кулаком. Мавна только сейчас поняла, что, наверное, испортила им романтический момент. Вот ведь дура.
Телефон на стойке вспыхнул уведомлением о сообщении. Мавна тут же схватила и прочитала: Варде писал в их чат на троих.
«Дом окружили. Мне конец. Сейчас будут брать. Помогите».
Мавна нахмурилась. Ничего не понятно, но очень интересно. И тревожно. И где Смородника носит?! Как-то долго он обнюхивает туалеты. А вдруг что-то случилось?
Она заглянула в сумочку, убеждаясь, что пистолет, баллончик и нож на месте. Хорошо, что тут охрана проверяла только выборочно, иначе у них глаза на лбы полезли бы от арсенала Мавны, с её-то невинным круглощёким лицом.
Со стула пришлось буквально свалиться, изящно слезть с её ростом не было шансов. Оправив платье, Мавна перекинула копну волос на спину и деловито бросила Калиннику:
— Развлекайтесь.
Протиснувшись мимо отдыхающих шумных компаний, Мавна свернула к коридору, залитому кровавым светом. На чёрных стенах мигали неоновые изображения коктейльных бокалов, бутылок и черепов. Мимо неё прошли двое парней, и она разобрала обрывок разговора:
— Да кошмар, это ж надо так напиться. Опять тут пьяные драки в этой дыре.
— И охрана куда-то делась, не позовёшь.
Несмотря на духоту, у Мавны по спине пробежали мурашки. Она ускорилась.
— Смо, ты здесь? Смородник!
Дверь в мужской туалет была открыта. Оттуда доносился шум, и с холодеющим сердцем Мавна поняла, что это звуки драки.
— Нет-нет-нет, пожалуйста, если ты снова во что-то ввязался...
Она заглянула за дверь. Кафель покрывали разводы крови, одна из раковин валялась разбитая. Двое крепких мужчин и Смородник катались по полу, нанося друг другу нешуточные удары. Где-то у разбитой раковины валялся пистолет Смородника, тоже испачканный кровью, сквозь рыки и звуки ударов доносился механический голос из телефона, оповещающий об «отсутствии жизни».
— А ну хватит! Эй, вы! Угомонитесь! — закричала Мавна и судорожно обернулась на коридор. Из зала гремела музыка вперемешку с голосами и громким смехом.
Подходить ближе было опасно, в пылу драки и её могут помять. А оклики, конечно, не возымеют никакого действия. Мавна хотела кинуться обратно, за Калинником, но тут один из парней схватил Смородника за волосы, оттянул его голову и с силой приложил виском о край раковины. Мавна вскрикнула.
Рука сама собой нырнула в сумку и сомкнулась на холодной рукоятке. Сняв пистолет с предохранителя, она вскинула руку повыше и, зажмурившись, выстрелила.
Покровители, почему так громко?!
Зеркало разлетелось в дребезги, осыпав парней осколками. Несколько плиток со стены тоже разбились, и пара острых кусков кафеля отлетели прямо Мавне к ногам. Дрожащей рукой она опустила пистолет и замерла, широко распахнув глаза. Хоть бы никого не убила... Не хотелось бы остаток жизни провести в тюрьме. Или её так и так посадят за незаконное ношение оружия?
Парни тоже застыли, будто играли в «море волнуется раз». Зато перестали драться. Смородник прижимал руку к окровавленной половине лица и смотрел на Мавну так, будто снова не узнавал.
Мавну грубовато толкнул охранник, наконец-то появившийся в коридоре. С ним шли ещё трое мужчин, один из которых явно звонил в полицию.
— Чей ствол? Кто стрелял?
— Мой, — шикнул Смородник заплетающимся языком и вынул из кармана чародейское удостоверение. — Предотвращал нападение на человека. Произошло недопонимание. Кто ж знал, что всё на добровольной основе.
— Этот псих на нас напал. — Один из парней, блондин с короткой стрижкой, сплюнул в раковину сгусток крови. — Друг делился жизнью.
Второй парень, тот самый с дредами и в ярких веснушках, энергично закивал. Под глазом у него наливался фиолетовый кровоподтёк.
— Да. Я сам предложил. Он не кусал людей в баре.
Охранник хмуро вздохнул и указал на выход.
— Раз он напал, то его Матушке и выставим счёт за ущерб. Придурки, каждую неделю что-то ремонтировать приходится.
Смородник, шатаясь, прошагал к Мавне и упёрся рукой в стену, чтобы не упасть. Мавна протянула ему влажные салфетки.
— Больно? Сильно помяли? Что-то сломано?
Смородник потрогал нос и рёбра.
— Не. Башкой приложили. Ты движешься.
— Я стою на месте. За зеркало я тебе заплачу. Надо было стрелять куда-то в другое место.
— Мне в глаз?
Мавна нервно хихикнула.
— Дурак. Нет кончено. Тут Варде писал, что его окружили. Но тебе, наверное, нужно в больницу?
Смородник вытер лицо и руки влажными салфетками, шипя от боли, и упрямо мотнул слипшимися от крови волосами.
— Не надо. Поехали спасать упырька.
Держась за стену, он похромал по коридору, так шустро, что Мавна еле успела за ним.
— А вести машину ты как будешь в таком состоянии? — в отчаянии крикнула она. — Смо, давай такси вызовем! Я не сяду за руль! Больше никогда в жизни!
Он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.
Они прошли мимо барной стойки, где Калинник уже пьяно смеялся, рассказывая Агне какой-то глупый анекдот.
— Довезёшь его до общежития? — попросил Смородник, хмуро склонившись над Агне. — Он уже никакой. Мы едем по делу. Только близко не суйся. Я позвоню, его на остановке заберут.
— О-о-о, Смонич, да тебе опять не везёт! — всплеснул руками Калинник. — Живо в мой каб-бинет, сейчас тебя подлатаем... ик.
— Прости, — зачем-то извинилась Мавна перед Агне. Она ощущала личную вину за то, что один из чародеев, с которыми она «тусовалась», напился, а второй устроил очередную драку. Бедная Агне ведь не подписывалась на взаимодействие с их дурной компанией.
На такси Смородник упорно не соглашался и грузно завалился на водительское сиденье, поставив одну ногу как-то боком. Под ногтями у него засохла кровь, и он попытался оттереть её ещё одной салфеткой. Мавна привычно устроилась на пассажирском месте.
— Только аккуратней, прошу. Может, заедем по пути в аптеку? Или в больницу?
— И упустим нового тысяцкого, если упыри прямо сейчас устраивают переворот в хатке твоего парня. Ну уж нет.
— Он мне не...
Задняя дверь хлопнула, заставив Мавну вскрикнуть от неожиданности.
— Лируш?! Какого лешего ты здесь делаешь?
— Выгребайся, — рыкнул Смородник, глядя в зеркало заднего вида.
Но Лируш с невозмутимой улыбкой пристегнулся и развалился на заднем сиденье.
— Гони, ягода-малинка. Я слышал ваш разговор. Едем снимать контент!