29
Что-то давило на неё сверху, но эта тяжесть была приятной. И тёплой. Очень-очень тёплой.
Мавна открыла глаза. На ней лежала чья-то рука в серой пижаме. Определённо, пижама принадлежала Илару. Но рука-то точно не его. И не Варде — у него лапки куда нежнее и тоньше. С опаской повернувшись, она увидела совсем рядом Смородника: он безмятежно спал и выглядел абсолютно умиротворённым и счастливым. Мавна на мгновение умилилась, глядя на его расслабленное лицо, но тут же подумала:
«Стоп. Что?!»
Она было дёрнулась, но на этот раз вспомнила всё быстрее, чем тогда, когда проснулась в его постели среди минималистичной крохотной квартирки. Мавна выдохнула и снова опустила голову на подушку, незаметно подвинувшись чуть ближе к Смороднику, лицом к лицу, положив ладони под щёку.
От него шло ощутимое тепло, приятное и умиротворяющее. Хотелось бы подобраться ещё поближе, прижаться к боку и полежать так часок-другой. В пригороде ещё не включили центральное отопление — вернее, включили на неделю и снова почему-то выключили. Наверное, очередная авария. И дома становилось откровенно прохладно, так что от такого портативного обогревателя Мавна бы не отказалась. Тем более, что он сейчас казался таким спокойным, милым и хорошим, почти что родным... И, Покровители, Мавна давно не чувствовала себя в безопасности настолько, насколько чувствовала сейчас, рядом с ним.
За окном было ещё темно, но в комнате мигала гирлянда, и её тусклого света было достаточно, чтобы рассмотреть татуировки у Смородника на шее. Пламя. Это были языки пламени, резкие и островерхие. Мавна скользнула взглядом по его кадыку и ниже, к вороту пижамы, куда убегал нарисованный на коже огонь. Интересно, что там, дальше? Грудь и живот у него такие же забитые, как руки? Или всё заканчивается где-то на ключицах?
Осторожно подвинувшись, Мавна скосила глаза на его руку. Рукав задрался почти до локтя, но здесь у татуировок не было какой-либо системы или даже общего стиля: были видны оскаленные упыриные пасти, объятые огнём, остовы горящего города, тут же — какие-то козлы, кладбищенские ограды и пучки трав, черепа людей и животных и почему-то разбитая бутылка. Многие татуировки перечёркивали шрамы от ран и ожогов, некоторые линии выглядели более свежими, другие — старыми. Бросалось в глаза, что рисунки были выполнены не одной рукой, а несколькими мастерами. Наверное, когда обычные люди идут снимать стресс в бар, Смородник шёл в тату-салон.
В груди Мавны шевельнулась болезненная нежность. Какой же он дурак. Запутавшийся, огрызающийся, бешеный — но дурак. Она ведь видела, как он реагирует на любую заботу. Так, будто не верит, что он этого достоин. Будто боится подпускать к себе — чтобы ему не разбили сердце? Или она вновь по-глупому романтизирует, а причина у него совсем другая? Будто вечно хочет сам себя лишить чего-то — сна, нормальной еды, помощи в конце концов. Будто постоянно наказывает себя за ту ошибку. Безусловно, страшную, но разве стоило из-за этого губить и свою жизнь тоже?
Выглядит он, конечно, грозно, но Мавна уже успела понять, насколько он преданный и отзывчивый внутри. Хотелось бы, чтобы он сам про себя это понял — и чтобы начал себя уважать и ценить.
Могла ли она что-то сделать для этого? Наверное, да. Окружить принятием и заботой. Почаще говорить что-то приятное. Но не давить слишком сильно и не быть навязчивой — иначе его это только оттолкнёт.
— Какой же ты дикий сычонок, — пробормотала Мавна. Хотелось чмокнуть Смородника в кончик носа — нестерпимо хотелось. Наверняка он вчера укусил её из таких же побуждений, и воспоминание о том нелепом укусе щекотнуло горло невольным смешком.
Она знала: ещё пара минут, и они оба встанут, отчаянно смущаясь от всей ситуации, и снова начнут подкалывать друг друга и дерзить, будто больше нет доступных способов выразить взаимную симпатию.
Так что дурак тут не один только Смородник.
Она немного полежала, раздумывая, как лучше поступить. Разбудить его? Подскочит, испугается. Встать и заниматься своими делами? Покровители, она же лохматая и наверняка со следами от подушки на щеке, нужно привести себя в порядок. Может, даже подкраситься...
Темень, а ведь Илар может нагрянуть в любой момент! И как она перед ним будет оправдываться? Спит с мужчиной на его диване, ещё и самовольно решила отдать пижаму. Да уж, влипнет.
Мавна нащупала телефон в стороне от подушки и написала Купаве:
«Привет. Задержи его минимум до восьми. Потом расскажу».
С колотящимся сердцем нажала кнопку «отправить». Мавна представляла, как будет объясняться с Купавой, но это было ничто по сравнению с вероятным появлением Илара. Оставалось надеяться, что он не в пути. Или что он поедет сразу в кофейню, а не домой.
«Снова враньё», — грустно подумала Мавна и перевернулась на спину. Интересно, Смородник не успел ничего доложить Илару? Или сделает это сразу после пробуждения? Может, опередить его?
«Да какой Темени я должна оправдываться? — стыд сменился возмущением. — Спросит, отвечу. Нет — промолчу».
Она моргнула, и мысли сменились, будто в голове переключили канал. У неё пропал младший брат. По её вине. Она потеряла его у торгового центра, потому что была безмозглой и легкомысленной. Но разве она стала хоть немного лучше? Разве научилась быть серьёзнее? Ей следовало бы добиваться возобновления следствия. Следовало бы самой нырнуть в эти грёбаные болота, лишь бы вернуть Раско домой. А что вместо этого? Она приглашает на ночь мужчину и думает о том, как рассмотреть его татуировки под одеждой.
Мавна ущипнула себя за руку, больно выкручивая кожу, так, что непременно останется синяк. Её психотерапевту не понравились бы такие мысли. Она не должна себя винить. Должна жить дальше. Если ей будет плохо, то она никак не сможет вернуть Раско. И как он будет себя ощущать, если вернётся и поймёт, что без него вся семья не жила, а просто проживала дни?
Сперва надеть маску на себя, потом на ребёнка.
Сначала самой почувствовать себя хорошо. Быть сильной и счастливой. И направлять эту энергию на поиски. Не раскисать и не жалеть себя. Что может дать ей силы? Уж не ложь Варде, это точно.
Осторожно встав с постели, Мавна взяла в охапку одежду с кресла и шмыгнула в ванную. Пусть у Смородника будет время разобраться со своими ощущениями в одиночестве. Раз уж ему трудно контактировать с людьми в обычное время, то спросонья и вовсе, должно быть, невыносимо. Мавна хихикнула себе под нос, представляя, как хмурый Смородник с утра пытается собрать мысли в кучу и заливается своим невероятно сладким кофе. Наверное, он будет удивлён и не поймёт, где проснулся. Ну ничего, не маленький, разберётся.
***
Варде отмыл кружку от утреннего какао. Настроение стремилось к нулю или даже ниже — как у людей называлось, когда шкала морального самочувствия опускалась к отрицательным значениям? Кажется, депрессия. Но, на удивление, ковыряться в прохладной воде было приятно. Наверное, этот чародей плохо на него повлиял. Вот что значит «связался с дурной компанией». Научили мыть посуду. Что дальше? Купит пылесос? Будет протирать полки? Или, ещё хуже, почистит папки на компьютере?
Варде передёрнуло. Бр-р, нет уж. Пусть всё остаётся по-прежнему.
Он посмотрел на часы. Половина девятого. Ещё по-осеннему темно, в щели в окнах задувал ветер. Скоро молодняк уйдёт в Туманный город до весны. Достаточно ли у них запасов крови? Хватит ли энергетических доноров?
При воспоминании об энергии в венах заныло. Да, ему дали немного чародейской крови, отвратительной на вкус. Этого было достаточно, чтобы не умереть. Но ему остро не хватало тепла. Энергии. Жизни.
Мавна, ему нужна была Мавна. Её тело, её кожа, её бьющийся в венах пульс, её нежность, её прикосновения, её дыхание, её тихие стоны у его уха. Её сладкая, бьющая ключом энергия. Её жизнь.
Варде прислонился лбом к кухонному шкафчику. Долго он так не протянет. Ему нужно, чтобы она его простила. Нужно, чтобы вернулась. В идеале — чтобы стала его женой и всегда оставалась рядом. И если для этого нужно вытащить мальчишку из-под болот — что ж, он рискует быть изгнанным, но попробует сделать это.
Поставив чашку на место, Варде вытер руки и выглянул в окно.
То, что он увидел, заставило желудок сжаться и ухнуть холодным комком куда-то вниз.
На заборе по-прежнему горели мерзкие огни. Зато за ними мелькали тени.
Варде метнулся к другому окну, на ходу щёлкнув выключателем. Теперь снаружи не будет видно, что происходит в доме. Когда он был живым, от дыхания на стёклах осенью и зимой оставались мутные разводы; сейчас же стекло сохраняло идеальную прозрачность — температура его дыхания без человеческого тепла упала настолько, что уже вряд ли кто-либо поверил бы в то, что он простой парень.
Вдоль забора прохаживались силуэты. Не четвероногие звероподобные существа, а вполне похожие на людей. Свои? Или чародеи? Варде шикнул: какие ещё «свои», он уже и среди упырей чужак — почти. На волоске висит.
Что им нужно? Пришли за ним? Показаться или нет? Окликнуть? Или затаиться... Страшно, непонятно, и спросить не у кого.
Варде сел на пол, под подоконником с цветочными горшками. В груди гулко ухало и стягивало страхом — будто холодный крючок воткнули. Подтянул колени к подбородку и обхватил руками. Нужно собраться. Нужно что-то придумать, а не то...
Что? Он даже не знает, зачем они пришли.
Варде вытянул телефон из кармана. Ему не писал никто из старших — не спрашивали, как у него дела и всё ли в порядке. Общего чата стаи уже даже не было в списке. Выходит, его исключили... Темень. То есть, визит явно должен был держаться в тайне от самого Варде. Быстро облизнув губы, он бросил взгляд в сторону люка, ведущего под болота. Спрятаться там? В прошлый раз всё закончилось неудачно. Рука ещё не зажила, а если он снова встретится там с кем-то, то даже помощи не получит.
Он не справляется. У него ничего не получается. Он не может жить просто как нормальный человек. Всё идёт наперекосяк. Всё летит в бездну.
Паника сжала горло. Его все бросили. Выкинули. С кем он? Кто он? Зачем он?
Руки затряслись. Умом Варде понимал: может, на самом деле ничего страшного и не происходит, может, просто пришли посмотреть, как он тут, но всё навалилось сразу: эти проклятые огни, голод, рана, чародеи под болотами, пропажа отца и потеря Мавны — и он буквально ощущал, как сейчас рассыплется на части.
Громко шмыгнув носом, Варде встряхнул головой и набрал номер Мавны. Она добрая девушка. Она — солнце и тепло. Она — жизнь. Пусть она обижена, но он знал: она всё равно придёт на помощь. Не бросит его. Только она одна и не бросит.
В трубке пошли гудки. Первый, второй, третий...
***
Смородник резко открыл глаза, как только Мавна щёлкнула замком в ванной. Рывком сел на диване. Притвориться мёртвым было отличной идеей — кажется, в природе так делают опоссумы. Правда, они ещё испускают ужасный запах... Но в этой пижаме он хотя бы был по-опоссумовскому серым.
Темень, какая огромная, жаркая и нелепая пижама. Ну и шкаф же её братец. Сколько ткани на него уходит! Страшно представить другие статьи расходов. Того же мыла... Да и нечего представлять. Не его это дело.
Смородник вскочил с дивана, быстро застелил постель и шикнул, разминая отлёжанную руку. Мавна заснула у него на плече, и он полночи просидел, боясь пошевелиться — да что там, даже дышать боялся. Сразу выключил дурацкий телевизор и прислушивался к её дыханию, пытаясь понять, больно ли укусил и правда ли она не обижается. Наверное, не обижалась, раз пыталась прижаться ближе.
Темень разберёт, что у этих женщин в голове. Но если бы Смородник был мороженым, то давным-давно уже расплылся бы приторной лужей.
Хотелось курить. И очень хотелось в душ. Скинуть глупую пижаму и влезть в родную чёрную одежду. Проверить перед зеркалом, не появились ли в его зрачках сердечки. Побриться до скрипа. Хотя у него нет с собой бритвы... Темень, и даже зубной щётки. А ванная занята. И что ему делать? Искать другую? Просится к соседям? Наверняка ванная есть и наверху, но без приглашения отправляться в турне по чужому дому было бы невежливо.
Ругнувшись, он наспех умылся в кухонной раковине и, как был в пижаме и с мокрым лицом (не вытираться же кухонным полотенцем) выскочил на крыльцо, по пути захватив из кармана куртки пачку сигарет.
Ранее утро в пригороде оглушило его прохладой, тишиной и тусклым светом фонарей. Машины уже выстраивались в небольшие очереди на светофорах, но в целом тут было куда спокойнее, чем у общежития. И Смородник отметил, что это ему нравится. Наверное, было бы неплохо со временем уйти на пенсию и поселиться в небольшом домике с огородом.
Хотя какая пенсия? Сенница спит и видит, как бы поскорее отправить его на костёр.
— Доброе утро, — поздоровалась пожилая женщина с упитанной таксой на поводке, проходя мимо дома.
— Здрасьте, — каркнул Смородник и закашлялся.
Женщина ещё несколько раз недоверчиво обернулась на него, окидывая с ног до головы недоумевающим взглядом.
«Кажется, я испортил Мавне репутацию», — подумал Смородник мрачно, выкинул бычок и вернулся в дом.
Мавна уже полностью оделась, собрала пышные волосы в свободный пучок на макушке и деловито возилась у плиты. Смородник неловко замер, чувствуя себя донельзя странно. Он стоит в чужом коридоре ранним осенним утром и смотрит, как девушка, которая до мурашек ему нравится, готовит завтрак. Будто бы он подсматривает в щёлку за чужой жизнью. На его месте должен быть Варде. Или любой другой парень, которого Мавна захочет пригласить.
Но, с другой стороны, она ведь захотела пригласить его.
Глупости. Просто ей было страшно, а он удобно подвернулся под руку.
— Привет, — осторожно произнёс Смородник, стараясь не напугать. Вдруг она уже забыла? Да нет, проснулась ведь раньше него и видела, что они... Темень, звучит ужасно, но всё-таки спали вместе.
— Доброе утро, — мурлыкнула Мавна, ничуть не испугавшись. — Прости, не показала тебе вторую ванную. Думала, ты ещё поспишь. Будешь завтракать, или в душ?
Смородник так и стоял в нерешительности. Эти её слова тоже звучали для него совершенно фантастически, будто не из его жизни. Слишком мило. Слишком по-домашнему. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Поняв, что она ждёт ответ, а он сам тупо стоит, переминаясь с ноги на ногу, Смородник всё-таки прошёл дальше, быстро взял свою сложенную одежду и двинулся к двери в ванную.
— В душ.
Наверное, прозвучало грубовато — он подумал об этом уже позже, когда закрыл дверь изнутри и прижался головой к кафельной стене. Но знал, что Мавна его не осудит. Уже привыкла.
***
Какое-то время Мавна суетилась, судорожно выбирая между омлетом, горячими бутербродами и овсянкой быстрого приготовления. И всё-таки каша победила, настойчиво маскируясь в её голове под самый здоровый вариант. Ну и что с того, что она планирует добавить туда неприличное количество сахара и масла, да ещё и плюхнуть в каждую тарелку по ложке черничного варенья. Бутерброды Смородник и на заправке схватит, а вот желудок у него явно не железный, пусть он и пытается убедить всех вокруг в обратном.
— Генетика, генетика, — по-доброму ворчала Мавна, размешивая кашу в кастрюльке, — такой образ жизни и лошадь убьёт, ни одна генетика не справится.
Она поймала себя на том, что ей до одури нравится это ощущение. Пустой тихий дом, сладковатый аромат каши на плите, разобранный диван с примятыми от сна подушками, осенний сумрак за окнами и — тихий плеск льющейся воды в ванной. Если бы уют можно было показать одним мгновением, Мавна выбрала бы это: собрала бы и закрыла в банку, плотно закупорив крышкой, и спрятала бы подальше от чужих глаз, чтобы жадно наслаждаться самой.
Она поставила тарелки на стол в ту самую секунду, когда щёлкнул замок, и Смородник, привычно одетый в чёрные джинсы и длинную футболку, вышел из ванной, бережно держа в руках тщательно сложенную пижаму Илара.
— Куда убрать? — буркнул он, пряча глаза.
Мавна махнула рукой.
— Ай, да на стуле оставь. Сама потом отнесу. Садись скорей завтракать, пока не остыло. Ты что будешь, чай или кофе?
Смородник уставился на неё исподлобья долгим взглядом. Мавна фыркнула в ладошку: если бы у не было такое терпение, она раздражалась бы из-за этих упрямых хмурых переглядок. Но пока что ей было даже забавно.
— Кофе, — наконец выдавил Смородник, присаживаясь боком на краешек стула и неуверенно пододвигая к себе тарелку с кашей. — Растворимый. Если есть. И сахар. Пять ложек.
— Почему я не удивлена? — протянула Мавна, нажимая кнопку на чайнике.
Они завтракали молча. Изредка роняли какие-то общие, ничего не значащие фразы. Пару раз оглянулись на светлеющее окно. Улыбались, когда случайно сталкивались взглядами. Мавна вспомнила, что хотела подкрасить ресницы, но, конечно, закрутилась и не сделала этого. На миг она засомневалась, не выглядит ли заспанной серой мышью? Но вдруг её внимание привлёк какой-то белый квадратик на полу.
— Что это тут такое?
Мавна встала со стула и подняла бумажку, оказавшуюся чеком. По привычке взглянув, она в замешательстве нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто и что в их семье покупал на такую сумму. Больше сорока тысяч... Сорок шесть даже. Диван? Телевизор? Да вроде давно всё есть. Ноутбук Илара? Она присмотрелась получше.
«Парфюмерная вода "Дерзкая вишня"»
Реквизиты косметического магазина.
Дата покупки — пара дней назад.
Доставка в постамат.
Вишня... Духи с вишней...
Мавна поднесла руку ко рту. Не может быть. Звучит как полный бред. Сорок шесть тысяч за духи?!?! Да на эти деньги можно спокойно жить пару месяцев! Какому сумасшедшему вообще придёт это в голову?
— Смонь... — упавшим голосом позвала она. — Тут такое дело...
— Что случилось? — буркнул Смородник, вытянув шею.
Мавна молча показала ему чек. Смородник сжался, неловко сгорбил плечи и сложил руки на столе перед пустой тарелкой.
— Это что? — спросила Мавна.
— Чек.
— От чего?
— От духов.
— От моих?
— От твоих.
Мавна застонала, спрятав лицо. Лучше бы соврал, в самом деле.
— И как я с тобой расплачусь? Ты хоть понимаешь, в какое неудобное положение меня ставишь?
Смородник поёрзал на стуле.
— Нет. Не надо платить. Это подарок.
Мавна, скомкав в пальцах злополучный чек, подсела на соседний стул.
— Это очень дорогой подарок. Очень. Ты понимаешь? Мне не нужно это. Я не привыкла тратить столько денег. Меня более чем устроили бы мои духи за триста удельцев. Я была бы очень рада их получить. А это... Ну, это даже как-то неприлично. Такие дорогие подарки дарят невестам. Дарят на большие праздники. Самые близкие люди. Дарят в благодарность за что-то или с неприличными намёками. И что я теперь должна думать?
Смородник посмотрел на неё долгим напряжённым взглядом. Если бы Мавне не было так стыдно узнать правду о духах, она бы фыркнула от смеха: буквально слышалось, как в тишине скрипят его мозги. Конечно, с присущей Смороднику социальной неприспособленностью было сложно понять всё то, что она наговорила, все эти условности, принятые в обществе. Но он ведь не маленький мальчик. И не инопланетянин. Вполне себе взрослый опытный мужчина, который не мог не знать, что поставит её в неловкое положение своим дорогим подарком. И только всё усложнит к ядрёной Темени. Ну кто его просил? Почему он всегда так стремится перестараться?
Уют утра за пару секунд успел разбиться, сменившись напряжением и головной болью.
— Я очень надеюсь, что это всё-таки не грязный намёк, — вздохнула она.
Смородник моментально вспыхнул, как спичка.
— Конечно нет!
— Но ты же понимаешь, что я не смогу с тобой расплатиться.
— Не нужно.
Мавна снова вздохнула. Очевидно, этот разговор ставил их обоих в дурацкое положение, но, Покровители, что было у него в голове, когда он решил потратить такую сумму на пахучую водичку? Пусть и пахла она, безусловно, головокружительно. Мама сказала бы: «Это ж сколько мешков картошки на такие деньги купишь»? Мавна предпочла бы перевести в количество порций хачапури с двойным сыром.
Она покосилась на Смородника. Он слегка покраснел и ёрзал, будто ему в штаны насыпали шершней. Бедный, глупый, а теперь ещё и нищий чародей. И что с ним таким делать?
— Горе ты моё, — шепнула Мавна. — Тебе хоть на жизнь деньги остались?
— Остались.
— А на что-то кроме дешёвой лапши?
Смородник промолчал.
— Ладно. — Мавна встала из-за стола и собрала тарелки и ложки. — Если будет время и желание, заходи на обеды ко мне в кофейню. У нас есть нормальные блюда в меню. Покормлю, что уж с тобой делать. Главное про лапшу свою забудь, совсем на ней зачахнешь ведь.
Мавна с трудом договорила фразу до конца — горло перехватило какой-то болезненной нежностью. Хотелось обнять его, прижать голову к своей груди и поцеловать в макушку — таким бестолковым, потерянным и глупым он сейчас казался. Никто для неё такого ещё не делал. У неё и настоящих брендовых духов-то никогда не было. А тут — такой флакон, ещё и от парня, с которым они совсем недавно знакомы. И даже без тайных смыслов и обязательств. Просто так. Разве такое бывает не в кино?
Но наверняка Смороднику не понравилось бы, если бы она без спроса начала его тискать. А спрашивать было как-то стыдно.
Мавна резко отвернулась, шмыгнула носом и утёрла его запястьем. Склонилась над раковиной, старательно намывая посуду.
— Спасибо, — глухо буркнул Смородник у неё за спиной. — Как-нибудь приду. И за завтрак тоже. Вкусно.
Они одновременно и не сговариваясь посмотрели на настенные часы. Восемь двадцать утра. Если придёт Илар, получится неловко. Да и в кофейню пора.
— Я скажу ему. — Мавна вытерла руки полотенцем и развернулась, встав спиной к раковине. — Илару.
Смородник удивлённо приподнял бровь. Пришлось выдохнуть и терпеливо объяснить.
— Ты ведь прав, наверное. Илар должен знать. Это его дом тоже. Так что... Ты не обидишься, если я расскажу, что позвала тебя на ночёвку? Про духи пока умолчу, уж извини. Самой надо привыкнуть к этой мысли.
Смородник мотнул головой. Кадык прыгнул вверх-вниз, выдавая волнение.
— Нет. Рассказывай. Если хочешь сама. Это правильно.
Они молча заварили чай и кофе. В теперь уже смущающей тишине выпили, поглядывая на светлеющее окно.
Мысли в голове немного улеглись, и в висках уже не так тяжело билось непонимание его поступка. Что ж, сделанного не вернёшь. Придётся привыкнуть с волнующим ощущением того, что кто-то посчитал её достойной такого дорогого подарка. Не на день рождения. А просто так.
Мавна пила маленькими глотками, и каждое мелкое дрожание секундной стрелки казалось ей врагом: отнимает у них время, которого и так было очень мало. Пора выезжать в кофейню. Улыбаться, спрашивать, общаться, крутиться, наливая напитки и раскладывая булочки по пакетам. А хотелось бы запереться дома и сидеть в тепле до самого первого снега, молчать в уюте, греться у горячего чародейского бока, смотреть глупые мелодрамы, готовить домашнюю еду и...
Покровители, и целоваться.
Она украдкой посмотрела на Смородника, почти без удивления отмечая, насколько привыкла к нему. К его хмурому присутствию, к его внешности, к запаху, к поведению. К его словам. Только к непонятным поступкам ещё не успела привыкнуть, но, быть может, и это тоже удастся.
— Можно я тебе по-своему скажу «спасибо» за духи? — тихо спросила она, отставив чашку в сторону.
Смородник сцепил руки в замок, приготовившись слушать.
— Можно, но лучше не стоит. Достаточно просто «спасибо».
— Просто «спасибо» стоит триста удельцев, — возразила Мавна и перегнулась к нему через стол.
Она положила ладонь Смороднику на шею, туда, где она переходила в плечо. Кожа была ожидаемо слишком тёплой, и чувствовалось, как сбоку от горла под пальцами быстро билась жилка. Слишком быстро. А так и не скажешь, что он волновался: сидел, замерев, с привычным недовольным лицом, а внутри сердце колотилось как сумасшедшее, и Мавне это жутко нравилось. Выходит, у неё была над ним своя власть? Или это вовсе не из-за её близости? Звучало захватывающе. И хотелось испытать границы этой самой власти.
Ещё ни один мужчина не замирал перед ней с таким трепетом. И было что-то невыразимо трогательное в этом кусачем чародее, которого буквально парализовало простое прикосновение.
Сердце Мавны тоже застучало чаще. Она уже чувствовала запах его дыхания — табачный, ментоловый, с отчётливыми нотками кисловатого растворимого кофе. Рука Смородника дёрнулась, будто он колебался — но всего пару секунд, прежде чем лечь на талию Мавны. Ещё миг — и его ладонь стиснула её тело сквозь объёмный свитер.
Мавна потянулась ближе и нежно, почти невесомо коснулась губами гладкой щеки Смородника. Совсем не так, как она чмокнула его, когда дарила носки. Тогда это был спонтанный и неуклюжий поцелуй, больше похожий на случайный удар губами, но сейчас она хотела вложить в него свои чувства. Странные, неоформившиеся, загадочные для неё самой, но искренние.
Смородник резко выдохнул и чуть повернул к ней лицо. Теперь их губы были на одном уровне, на расстоянии пары сантиметров друг от друга. Мавна не могла приблизиться, мешал стол. Значит, пусть сам решает. Она сделала первый шаг. Показала, чего хочет.
Его рука так и лежала на её талии, широкая, тяжёлая, горячая даже через одежду. Он шепнул что-то неразборчивое и протянул вторую руку навстречу лицу Мавны.
В кармане просвистела трель сообщения. И сразу после неё густую тишину разбил пронзительный звук звонка.
Мавна дёрнулась от неожиданности, потеряла равновесие и чуть не сшибла животом кружку. Смородник подскочил на ноги, задел стул, но вовремя подхватил его. Дрожащими руками Мавна достала телефон и ответила на звонок, даже не посмотрев, кто звонит. Если это спам или мошенники, она испепелит их на месте даже через расстояние.
— Да?
— Мавна, — послышался голос Варде. Тревожный, но собранный. — Мне нужна твоя помощь. Сегодня я снова попробую пойти вниз. Но... Мне нужно, чтобы кто-то был дома, когда я вернусь. Мне нужна ты. Пожалуйста. Приедешь вечером? И... Если сможешь, захвати своего чародея. Я должен спросить у него про огни. Я больше так не могу. Нам всем нужно честно поговорить. Ты поможешь мне? Пожалуйста.
Мавна напряжённо сглотнула. Голос Варде звучал вполне уверенно, хотя он немного охрип — ослаб без крови или недавно плакал? Она не могла понять, верит ему или нет. Вроде бы, звучало убедительно. И если она поедет не одна, а со Смородником, то вроде бы даже нестрашно.
— Сколько времени ты пробудешь под болотами? — спросила она.
— Не знаю. Время течёт там непредсказуемо. Я соберусь, поем, пойду туда. Заезжай, когда сможешь.
Мавна снова посмотрела на часы, прикидывая время. Кофейню тоже нельзя бросать. Варде ведь не сразу узнает что-то о Раско. И даже если узнает, она ничем не сможет помочь, даже если всё время просидит над люком. Только поймает новую паническую атаку.
— Отпрошусь чуть раньше, часам к пяти смогу приехать. Пойдёт?
— Пойдёт. Спасибо тебе, родная.
Мавна пропустила нежное обращение между ушей. Только новых манипуляций ей не хватало.
— Что-то привезти?
— Главное приезжай сама. Я скучаю.
Она едва не сказала «я тоже». Отчасти по привычке, а отчасти потому, что и правда скучала. По прошлому Варде. По их счастливым дням. По тому времени, когда она не знала, что он обманывал её каждую минуту.
Но нет. Тоска по прошлому не равняется тоске по человеку. Или всё-таки...
В горле встал комок. Мавна молча нажала на отбой и закусила губу. Только что она чуть не поцеловала другого парня, а сама даже не может понять, окончательно ли порвала с Варде. То, что ей было хорошо и спокойно со Смородником, не отменяло всего, что связывало их с Варде. И она по-прежнему сочувствовала ему. В груди больно жгла досада, смешанная с острым сожалением и злостью на себя саму.
Непостоянная. Ветреная. Вот она какая: запутавшаяся бестолковая девчонка с вихрем в голове. Сама не знает, чего хочет, вот и мотается туда-сюда, как листок на пруду.
— Извини, — прошептала она, поднимая взгляд на Смородника, который занялся тем, что расставлял стулья в какой-то только ему известной математической последовательности. — Я повела себя неправильно?
Он дёрнул плечом.
— Нормально.
— Типичный ответ того, кто не знает, как ответить.
— Ты и сама не знаешь.
— Не знаю.
Она вздохнула. Снова момент — очередной момент — оказался испорчен, сдвигая их отношения из области «комфортно и здорово» в область «неловко и непонятно». Покровители, а ведь всё и будет так мотаться, пока она не прекратит сомневаться и не решит сама для себя, как быть дальше с ними обоими.
— Поможешь мне вечером? Нужно заехать к Варде. У тебя есть дела?
— Дела всегда есть. Но помогу.
— Спасибо.
— Ещё триста удельцев.
— Что? — не поняла Мавна.
Смородник хмыкнул, и у неё немного отлегло, когда она заметила на его лице хитрую полуулыбку.
— Я запомнил. Каждое твоё «спасибо» стоит триста удельцев. На сегодня ты внесла обязательный платёж в счёт погашения долга за духи. Буду ждать новую оплату, Булка. До встречи вечером.
Он махнул ей рукой и размашистым шагом вышел в коридор. Мавна не успела даже в полной мере осознать его нагловатую шутку, как он хлопнул дверью. Через минуту во дворе завелась машина, а ещё через минуту чёрный внедорожник проехал под окном, выруливая на улицу.
***
Только выйдя на остановке у кофейни Мавна вспомнила, что перед звонком Варде ей пришло ещё какое-то сообщение. На ходу разблокировав экран замёрзшими пальцами, она прочитала:
«Добрый день. Видела ваши сообщения на форуме о том, что вы ищете брата. У меня тоже пропал сын в Сонных Топях. Напишите, если мы можем пообщаться.
Ния».
Мавна нахмурилась и толкнула дверь. Да, было неплохо поговорить с кем-то, кто переживает похожую беду. В свой период активного посещения «болотных» форумов и обсуждений с пропавшими людьми она писала пару сообщений, но не находила в себе сил полноценно переписываться с кем-то — слишком глубока была бездна, на краю которой она стояла, свесив мыски. Поэтому Мавна делегировала большинство тяжёлых для себя задач профессионалам: полиции и кураторам поисков. Ей было стыдно за то, что она бездумно пересматривает ролики о пропажах и преступлениях вместо того, чтобы больше контактировать с живыми людьми, но в то время сказать: «Привет, я Мавна, и на моих глазах исчез мой маленький братишка» было чем-то сродни тому, чтобы броситься в пустую шахту лифта. Страшно, горько, безрассудно. Чревато самыми фатальными последствиями.
— Привет-привет! — сразу у входа в кофейню на неё налетела Купава, как обычно благоухающая ванилью и пряностями. — Мы тут с Иларом сразу сюда заехали. — Она сделала многозначительный взгляд. — Всё правильно? Всё хорошо?
— Да. Привет. — Мавна улыбнулась и чмокнула подругу в щёку. — Спасибо тебе. У вас как? Всё в порядке?
Она вытянула шею, разглядывая, что Илар уже стоит за прилавком и кофейня работает в полную силу. Купава ухватила её за руку и потащила к свободному столику.
— У меня есть полчаса до того, как нужно двигаться на пары, так что я тебя не отпущу, пока не расскажешь, зачем ты просила его задержать.
— Д-да... Точно.
Мавна рассеянно убрала телефон обратно в карман, повесила пальто на вешалку, взбила пышнее волосы и вернулась к Купаве за стол, на ходу помахав рукой деловому Илару, который подавал стаканы с кофе, красуясь в фартуке с надписью «Булка».
— Ты позаботилась о моём братце? Он позавтракал? Нормально себя чувствует?
— Да нормально с ним всё, не переживай. — Купава достала из пакета два круассана с яйцом и зелёным салатом. — Он тебе писал вечером, ты не отвечала. Рано уснула? Илар боялся, как ты там одна, вдруг эти твари снова появятся на улицах и всё такое... Но ему ребята в чате написали, что обошли район и всё тихо. Он успокоился.
Мавна ударила себя по лбу. Диалог с Иларом она забыла проверить, а ведь были какие-то уведомления. Совсем уже закружилась в непонятных облаках, и эти облака почему-то пахли табаком и сладостями.
— Пф-ф-х-ш... — выдохнула Мавна и подняла на Купаву виноватые глаза. — Да. Рано уснула. У Смородника под боком. А перед этим он меня укусил за щеку. А я его — в плечо. И... Покровители, он очень тёплый и приятный, мне отлично спалось. Знаешь, очень здорово чувствовать себя в полной безопасности рядом с чародеем, который может просто испепелить любого упыря. И когда знаешь, что в машине у него полно оружия на все случаи жизни.
Лицо Купавы менялось на глазах — из просто приветливого в удивлённое, а потом даже в сочувствующее. Она раскрыла руки для объятий, и Мавна с готовностью прижалась к кашемировому джемперу.
— Девочка моя, уточни, вы правда просто уснули? И даже...
— Нет конечно, — перебила Мавна, даже не дослушав. Её голос звучал глухо из-за того, что лицом она утыкалась в грудь Купавы, позволяя себя обнимать и перебирать свои волосы. — Мы просто друзья. Ничего больше.
Её губы на его щеке, совсем близко от рта. Их дыхание, почти готовое смешаться. Но поцелуи тоже бывают дружескими, правда?
Купава понимающе хмыкнула.
— Конечно, ты можешь отвлекаться с ним, как тебе хочется. Гулять. Проводить время вместе. Даже спать с ним, если хочешь. — Купава нежно перебирала волосы Мавны, прядку за прядкой, и её голос мурлыкал, звучал успокаивающе, как ласковый шум вечернего прибоя. — Только, пожалуйста, не влюбляйся. Это тебе сейчас точно ни к чему.
Мавна хотела возмутиться. Вскочить и крикнуть: «Как ты могла о таком подумать?» Но не получилось. Вместо этого она просто мягко высвободилась из объятий, заправила волосы за уши и устало кивнула.
— Я понимаю. Конечно. Ты права, я буду осторожна. Да какая там влюблённость, о чём речь, мне совершенно не до новых отношений. Просто мне с ним комфортно и интересно. Вот и всё.
— Уже звучит как достаточное основание для влюблённости. Твои новые духи пахнут очаровательно. Это оригинал, я права?
Мавна скромно улыбнулась, краснея.
— Права.
— Ну, тогда всё понятно.
Купава не уточнила, что именно ей вдруг стало понятно — резко засобиралась в универ, чмокнув на прощание Мавну и махнув Илару.
***
К вечеру зарядил мелкий дождик. Мавна натянула шарф до носа и подумала, что, наверное, ночью может даже пойти снег.
Смородник без напоминаний ждал её неподалёку от кофейни, и дорога до дома Варде в тишине и тепле салона машины уже казалась Мавне чем-то вроде обязательной части послерабочего дня.
— Как у тебя дела с тысяцким? — спросила она, пристегнувшись.
Смородник неопределённо повёл плечом.
— Х-х... Темень его знает. Днём успел на пару вызовов. Деньги будут.
— Это хорошо.
Двор Варде выглядел совсем грустно. Цветы окончательно увяли, трава покоричневела, шифер на крыше дома укрыл толстый слой жухлого мха и опавших листьев. Во дворе Смородник пробубнил что-то про огни — то ли они истощились, то ли их силу что-то поглотило – Мавна не вникла в тонкости, но подождала, кутаясь от ветра в пушистый шарф, пока Смородник рассыпал новые искры с пальцев, алые, как капли брусничного джема.
Немного потоптавшись на крыльце, Мавна подышала на холодные пальцы и открыла дверь своими ключами.
— Вардюш? Мы пришли.
Мавна повесила ключи в прихожей на ключницу, сделанную в форме мухомора. Наверное, стоило всё-таки окончательно оставить его ключи здесь и не забирать с собой по привычке.
В доме было темно, и Мавне стало не по себе. Варде обещал снова пойти под болота — вернулся или нет? Вдруг с ним что-то случилось? В висках застучали маленькие молоточки, предвестники головной боли. Если с ним что-то случится, то в этом же снова будет вина Мавны.
— Хочешь, я пойду первый, — тихо предложил Смородник
— Н-не надо, — неуверенно ответила Мавна.
В гостиной щёлкнул выключатель, и у неё немного отлегло.
— Вардюш?
Мавна прошла в гостиную, и из кухни на неё налетел Варде. Стиснул в крепких объятиях, настолько порывистых, что Мавна крякнула.
— Я так скучал, — пробормотал он.
Мавна осторожно выскользнула из объятий и рассмотрела Варде. Волосы у него были мокрыми, а лицо бледным и заострённым, но он хотя бы не выглядел раненым и слабым. Уже хорошо. На верёвке позади него, растянутой под потолком, висел коричневый свитер и вельветовые штаны, капая на пол водой. Смородник, проследив за её взглядом, возмущённо шикнул.
— Кто ж так делает?! Над ванной вешать надо было!
— Там верёвки нет... — попытался оправдаться Варде.
— Таз тогда поставь! Лужи же на полу! Ты вообще ни разу не стирал свою ветошь?
— Папа стирал...
Смородник деловито метнулся за шваброй с видом человека, который знает этот дом как свои пять пальцев. Мавне оставалось только сесть за стол и следить, чтобы эти двое не подрались.
Варде сел напротив неё, не обращая внимания на Смородника, который гремел вёдрами и остервенело тёр пол. Протянув руку, Варде коснулся её пальцев.
— Я был там, — тихо сказал он, и сердце Мавны трепыхнулось в предчувствии. Она шире открыла глаза, пытаясь по выражению лица Варде прочитать что-то ещё до того, как он облечёт свои мысли в слова. — На этот раз я не столкнулся с чародеями, но вокруг энергетического центра стоит охрана. Внутрь не попасть, теперь всё серьёзно. Но я ходил вокруг, пытался почувствовать что-то. Мы ведь... Не только от крови зависим. Жизнь мы тоже чувствуем. И... Мавна, я не могу давать тебе надежду и говорить что-то, что может и не сбыться. Но почти уверен, что твой брат там. Он ничего не помнит, ему не больно, он просто спит. Для него время стоит на месте. И я не знаю, как его вытащить оттуда, но мы что-то придумаем вместе.
Мавна смотрела в его прозрачные зелёные глаза, холодные, как омуты, красивые, как прудовая вода. Его слова царапнули разочарованием, но разум подсказывал: разве она могла рассчитывать на что-то другое?
— Спасибо, что проверил ещё раз, — сказала она, пожимая его холодные пальцы. — Я это ценю.
— Мавна... — Варде быстро облизнул губы. — Могу я тебя попросить кое о чём?
— О чём?
Он мельком обернулся и склонился ближе, говоря шёпотом:
— Ты мне очень нужна. Я хочу с тобой пообщаться. Побыть рядом. Пожалуйста. Пойдём в мою комнату?
Мавна вырвала руку.
— Ты хотел сказать в спальню?
— Нет, нет, конечно. — Варде провёл пальцами по мокрым волосам, и на стол сорвалось несколько капель. — Просто так. Мне очень нужно. Побыть с тобой. Давай хотя бы в комнату отца.
Он кивнул на закрытую дверь, ведущую из гостиной. Мавна сначала колебалась: было немного не по себе уединяться с упырём в комнате его отца, но Варде выглядел таким жалобным, что она сдалась. Темень, вот что-что, а давить на чувства он умел просто виртуозно.
— Ладно. Только чисто по-дружески. Ты понимаешь, что я имею в виду.
Варде улыбнулся так искренне и солнечно, что Мавне захотелось ущипнуть его за щёку.
— Конечно.
— Смонь, мы скоро придём, надо поговорить, — предупредила Мавна, крикнув в сторону ванной, где слышались звуки отжимаемой тряпки.
Варде тем временем схватил её за руку и, чуть игриво закружив, потянул за собой в отцовскую комнату. Толкнул дверь, и оттуда запахло сыростью. Включил свет, посадил Мавну на разложенный для сна диван и закрыл за собой дверь с тихим щелчком. Не успела Мавна ничего сказать, как Варде прыгнул к ней на диван и прижался к её губам в жадном поцелуе.
***
Прошло точно больше часа. Смородник успел вытереть полы, несколько раз проверить соцсети и чародейские чаты, постоять у окна, глядя на свои огни и ворон, копошащихся на ветках. Он несколько раз проходил мимо двери, за которой Мавна закрылась с упырьком, прислушиваясь. Главное, чтобы ничего страшного с ней не случилось. С другой стороны, вряд ли человек будет кричать, если выпить у него всю кровь... Если он ворвётся, сделает хуже или лучше? Наверное, всё-таки хуже, Мавна ведь не просила его гиперопекать её. И они не договаривались, что он спасёт её от рук упыря. Она добровольно пошла с ним. Значит, её всё устраивает.
Смородник присел на зелёный диван. Ну вот, после того, как он в прошлый раз вытряс на улице покрывало, хотя бы сидеть не было противно. Темень, а что он вообще здесь забыл? Как он дошёл до такой жизни? Вместо того, чтобы заглаживать вину перед Сенницей, сторожит девушку в доме упыря. Просто превосходно.
Смородник раздражённо хмыкнул, снова вскочил на ноги и склонился над аквариумом с одинокой рыбкой.
— Вот мы с тобой и остались одни, друг, — буркнул он, насыпая корм из баночки.
Поехать домой? Пробежаться по вызовам? Просто бесцельно охотиться на упырей?
Кровь начинала закипать. Что-то его бесило. Очень бесило. Настолько, что сидеть на месте не получалось. Хотелось заняться привычным: приманить упырей на свою дымящуюся кровь, зарядить оружие и палить на пустырях, а подобравшихся ближе добивать ножами, искрой и голыми руками. Что угодно, только не вариться здесь в собственной ревности.
Темень, да, ревности.
Смородник подошёл ближе к двери и прижался ухом к деревянному полотну. Если у них разговор идёт хорошо и спокойно, то что ему тогда тут делать? Своих забот хватает.
Он замер, стараясь не дышать, но кровь в ушах всё равно стучала нервозными молотками. Надо попросить у Калинника успокаивающий чай. А лучше как-то всё-таки выпустить пар, иначе дым повалит из ноздрей.
В комнате звучали тихие разговоры — так говорят ночами, вкрадчиво и доверительно. Вздох. Мягкий скрип дивана. Неразборчивый шёпот. Что-то вроде всхлипа.
Смородник сухо сглотнул. Что ж. Судя по звукам, разговор идёт слишком хорошо.
Почти ничего не видя от нахлынувшей злости, он подхватил куртку и вышел наружу, нарочно громко хлопнув дверью.
С неба сыпали первые колючие снежинки, тут же тая у него на плечах.