10
Холод.
Он не был похож на обычный вечерний холод - этот проникал под кожу, сжимал сердце и словно вшивался в кости. Аня брела по заснеженной тропинке, больше не различая, где кончается лес, а где начинается её отчаяние. Тело дрожало, губы посинели. Она уже не чувствовала пальцев рук.
Всё внутри кричало: Остановись. Упади. Засни. Навсегда.
Но в голове всё ещё звучал её голос. Голос Агаты.
- Ты справишься. Пожалуйста... живи за нас обеих...
Аня споткнулась и упала на колени. Снег прилип к изодранному платью, которое когда-то выбрала для бала - бала, что так и не состоялся. Всё пошло не по плану. Агата сбежала вместе с ней из замка в ту самую ночь, где стены плакали кровью, а Иван, осатанев от ярости, разнёс полдворца. А теперь... теперь Агаты больше нет.
Монастырь. Убежище. Надежда. Всё это обернулось её могилой.
Сёстры нашли её тело под утро - изуродованное, истощённое. В письме, которое Аня сжимала до сих пор, всего три слова: «Прости меня, Анька».
Она больше не могла. Сердце рвалось в клочья, из глаз не лились слёзы - их просто не осталось. Всё, что было в ней, умерло вместе с Агатой.
- Ты ведь обещала... - прошептала она в пустоту, - ты же обещала жить...
Она встала, шатаясь, и побрела дальше, туда, где не было больше звёзд. Утро ещё не наступило, ночь будто застряла во времени. Лес не пел. Даже волки молчали. И вдруг она остановилась.
Обрыв.
Край утёса, под которым бушевала чёрная река. Камни внизу были как лезвия. Один шаг - и всё. Всё закончится.
Я больше не могу...
Мне некуда идти...
Я не хочу быть ничьей...
- Агата... я иду к тебе...
Она закрыла глаза и сделала шаг вперёд.
- СТОЙ.
Голос. Слишком реальный, слишком знакомый.
Она не обернулась.
- Уходи, - её голос был хриплым, как у умирающего зверя. - Не смей подходить.
Он появился за её спиной, как всегда - из тьмы. Иван.
- Не делай этого, Аня.
- Почему? - сорвалось у неё. - Ты же и так убиваешь меня. Каждый день. Своими словами, своим взглядом, своей властью!
- Я не хотел...
- Да заткнись ты! - она обернулась, глаза горели ненавистью. - Сначала ты укусил меня. Сделал своей игрушкой. Потом ты убил мою подругу! Сломал мою жизнь! А теперь смеешь просить меня жить?!
- Я не убивал Агату, - тихо сказал он. - Я... я пришёл слишком поздно.
- Ага. Всегда поздно. Тебя же только власть и род интересуют.
- Ты не понимаешь...
- А ты, бл*ть, меня понимаешь?! Мне пятнадцать, Иван. Пятнадцать! Я не хочу быть вампиршей. Не хочу быть королевой. Я просто хотела жить. Но даже это у меня украли.
Она сделала ещё шаг ближе к краю.
- Один шаг, и всё. Конец мучениям.
Иван подошёл ближе. В его глазах не было крови. Только боль. Человеческая. Глубокая.
- Ты хочешь умереть?
- Да.
- Тогда прыгни. Но знай: если ты умрёшь - всё, что ты пережила, будет зря. Агата, которая пожертвовала собой, чтобы ты сбежала - зря. Твои слёзы, твои раны, всё это станет ничем.
- Мне всё равно. Я устала.
- Я тоже, - его голос дрогнул. - Я устал жить тысячу лет, потеряв всех. Я устал видеть, как умирают те, кого я люблю.
Она медленно повернулась к нему.
- Любишь? Меня?
- Да. Но я не смею этого говорить. Я сломал тебя. Я разрушил всё, чего ты касалась.
Тишина.
Аня шатнулась.
Иван бросился вперёд, успев подхватить её, когда она потеряла сознание.
- Нет... только не ты...
Он опустился на колени, прижимая её к себе. Её тело было холодным, губы бледными, как у мертвеца. Он тряс её, звал, злился. А потом... впервые за столетия заплакал. Настоящими, человеческими слезами.
- Пожалуйста... живи...
И тогда, сквозь сон, она услышала его.
Голос. Не властный, не холодный, а... живой. Сломленный. Настоящий.
- Прости меня, Аня... я не знал, как любить...