2. Упрямый
ЭЛИС СИДЕЛА ПЕРЕД ДОМОМ, когда Эсте подъехала к дому.
Как только Эсте вышла из машины, она обняла ее с радостной улыбкой, уронив свое вязаное изделие на пол.
"Я видела, что ты возвращаешься домой", - ухмыльнулась она,
"Мы скучали по тебе"
"Я видела тебя каждый день, Элис", - напомнила ей Эсте, слегка обнимая ее в ответ,
"Ты всю неделю приходила ко мне в школу"
"Да, я знаю", - Элис закатила глаза,
"Но я скучала по тебе дома... Карлайл еще не вернулся", - добавила она последнюю часть тревожным бормотанием, как будто она вообще не хотела обсуждать произошедшую ссору. "Он вернется через час"
"Спасибо, Элис", - она нежно поцеловала дочь в лоб, вытащила сумку из машины и пошла к дому. Эмметт и Розали играли в шахматы в гостиной, пока Джаспер сидел и оценивал их поверх своей книги.
"Эсте!" Эмметт просиял,
"Рад, что ты вернулась"
"Прошла неделя", Эсте закатила глаза, все еще улыбаясь.
"Вы все можете перестать быть такими драматичными?"
"Мы драматичные?" Розали усмехнулась,
"Ты та, кто ушла после ссоры... извини", добавила Розали, подумав еще раз, глядя на Эсте, которая все еще застыла в дверях.
«Все в порядке, Роза, ты права», — пожала плечами Эсте,
«Я не должна была этого делать, только усугубляя ситуацию. В любом случае... Я принимаю, что Белла станет вампиром, и мне, вероятно, не стоило кричать об этом»
«Рад, что ты с этим смирилась», — Джаспер перевернул страницу в своей книге,
«Роуз все еще нет»
«Я не отрицаю, что это произойдет», — с горечью заметила Розали,
«Я просто говорю, что я этим недовольна. Я не думаю, что Белла понимает, что на самом деле значит для нее эта жизнь. Ей придется отказаться от всего, и я не думаю, что она это продумала»
«Нет, не продумала», — согласилась Эсте,
«Но любовь сводит людей с ума, и я полагаю, никто из нас не может ее за это осуждать». Роуз просто пожала плечами, делая еще один ход в своей шахматной партии, пока Эсте повернулась и поднялась по последнему пролету лестницы в свою комнату. Часто Карлайл и Эсте пользовались их спальней, даже если не спали. Эсте любила лежать в кровати и часами разговаривать с Карлайлом. Она сразу поняла, что он едва ли переступал порог с тех пор, как ушла Эсте. Вероятно, заходил только для того, чтобы принять душ и переодеться. Кровать была девственно чистой, занавески были открыты точно так же, как их оставила Эсте.
Она повернулась к его кабинету, дверь была приоткрыта лишь на щель. Эсте знала, что его там нет, но все равно чувствовала, что в комнате скопилась какая-то негативная энергия, как будто Карлайл оставил свой гнев на страницах своих книг.
Эсте быстро распаковала вещи, нашла книгу и, наконец, идеально смяла простыни. Она попыталась расслабиться, слушая споры Розали и Эммета внизу, пока ее глаза скользили по напечатанным словам ее любовного романа. Но она не вникала в содержание истории, и кружащиеся горькие слова снизу только заставляли ее чувствовать себя плохо.
Эдварда не было в его спальне на чердаке. Эсте уже знала, что он проводит все возможное время в мире с Беллой. Она начинала думать, что он соглашается с остальными. В конце концов, то, как он разговаривал с Эсте раньше, не сохранило ни капли ярости, которую она видела во время голосования. В процессе своей ярости он разбил одну из ее любимых ваз. Эсте заметила, что синюю стеклянную конструкцию заменили, когда она вернулась.
Небо потемнело, когда на подъездную дорожку снаружи въехала еще одна машина. Эсте замерла, ее глаза снова и снова читали одно и то же предложение.
«Он больше я, чем я. Из чего бы ни были сделаны наши души, его и моя — одно и то же»
Эсте не могла читать дальше строки. Она позволила словам размыться в один узор из черных чернил, прежде чем она закрыла книгу и села прямее, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за окна.
Элис ничего не сказала о возвращении Эсте. Она только спрашивала его о работе и оживленно говорила о свитере, который она делала для Беллы. Карлайл разговаривал, как всегда, спокойно и вежливо.
Однако он не говорил много о работе, хотя он делал это не так часто. Эсте задавалась вопросом, так ли легко он обосновался в Форксе, как она.
Элис не нужно было ничего говорить о том, что Эсте наверху, ее машины в гараже была достаточно. Может быть, он почувствует грозовую тучу, нависшую над домом, даже когда он подъедет по извилистой тропинке, чтобы добраться туда. Эсте не была уверена. Она не знала, что он чувствует.
Не было никакого напряжения, когда он разговаривал с Эмметом, Розали и Джаспером, но Эсте чувствовала, что он зря тратит время. Он спросил о шахматной партии, и даже после того, как Розали с горьким отвращением объяснила, как Эммет отвлек ее, чтобы выиграть, у него все еще оставались вопросы по ходу игры.
Через некоторое время Джаспер заявил, что они где-то должны быть. Это была совершенно очевидная ложь, выдумка намерения Джаспера не мешать. Розали и Эммет, казалось, были менее заинтересованы.
Они часто были более любопытными, отчаянно желали узнать, что происходит. Они притворялись, что это не так, и поэтому Джасперу было несложно спустить их вниз по лестнице, забрав Элис по пути. Эсте сидела, откинув голову на изголовье, и слушала ровное дыхание Карлайла в комнате под ней. Она гадала, что происходит у него в голове. Эсте действительно хотела, чтобы он перестал тратить время на вещи и покончил с этим. Чего он добивался, избегая ее? Только ухудшал ситуацию, это точно.
Он думал, что она будет кричать? У Эсте не было сил, чтобы сделать это, но, что еще важнее, она не хотела кричать на него.
Она ненавидела злиться, особенно когда любила Карлайла больше, чем кого-либо в мире.
Он верил, что будет кричать? Эсте надеялась, что нет, она больше не хотела видеть его ярость, она была нежеланной и незнакомой. Она никогда не должна была просить об этом, это было неосторожное желание, которое она даже не имела в виду. Иногда она просто хотела напоминания о том, что Карлайл не был какой-то высшей силой, которой суждено не совершать ошибок.
Прошло время, прежде чем Карлайл поднялся по лестнице. Эсте села, не скрывая того, что она ждала, чтобы поговорить с ним. Он остановился наверху лестницы, бросив взгляд на кабинет, прежде чем повернуться и посмотреть на Эсте. Его глаза все еще были полны расстройства спустя неделю после того, как это произошло. Ей не нравились тени, которые собрались в его глазах, и слегка смущенное выражение между бровями. Его волосы были слегка растрепаны, но в остальном он выглядел так же хорошо, как и всегда, может быть, немного более усталым.
Эсте открыла рот, чтобы начать говорить, но слова затерялись у нее в горле. Она замолчала, пытаясь собрать воедино то, что хотела сказать. Она не планировала это, Эсте верила, что это просто придет к ней. Это было неверное предположение, потому что теперь ее разум был пуст, ее сердце тосковало, но не могло поделиться поэзией, которой оно обычно переполнялось.
«Привет», — довольно жалко произнесла Эсте.
«Привет», — ответил Карлайл.
«Я вернулась», — добавила Эсте.
«Я вижу это»
Эсте снова остановилась, надеясь, что Карлайл придумает какие-нибудь вдохновляющие слова, чтобы заставить их поговорить. Он этого не сделал. Вместо этого он стоял в дверном проеме, в такой же позе, как и до того, как все пошло не так. Эсте нахмурилась, она чувствовала, что он ждет, когда она извинится, или, может быть, он признает, что у нее есть причина для гнева. Она понимала, почему он действовал так, как он действовал. Ей это не понравилось, и она не оценила его слова, но они имели смысл. Карлайл постоянно беспокоился, что он никогда не будет достаточно хорош после того, что он сделал, Эсте не должна была играть на этой неуверенности. Это была ошибка.
Но она не хотела извиняться. Она все еще чувствовала это упрямство внутри себя. Исправит ли это? Извинится ли он на пути к прощению? Нужно ли кому-то из них нарисовать на лбу «извините», чтобы ясно показать, что они извиняются за то, что произошло между ними. Эсте не знала, и поэтому тишина сохранялась.
«Эдвард сказал, что ты жила в своей машине?»
Карлайл наконец заговорил.
«Да», — кивнула Эсте,
«Все было не так уж плохо»
«Не было необходимости уходить», — сказал он с большей горечью, чем в его предыдущих словах.
«Мне пришлось выйти, голова кружилась», — ответила Эсте
«И ты водила?» Он нахмурился.
«Вождение успокаивает меня»
«Правильно»
Эсте закатила глаза в раздражении, садясь на кровать. Ей почти хотелось снова взять книгу и проигнорировать его. Карлайл прислонился к дверному косяку, но он не сводил с нее глаз. Если он и заметил ее раздраженное выражение и детское закатывание глаз, то не упомянул об этом.
«Эдвард сказал, что ты тоже почти не бываешь дома», — обвиняюще сказала Эсте.
«Нет, у меня в больнице много работы»
«В Форксе?» — усмехнулась Эсте. Карлайл ничего не сказал. Это была очень явная ложь. В Форксе почти нечего было делать из-за низкой численности населения. Люди постоянно получали травмы, но там было не так много людей, как в других больницах, в которых он работал.
«Ладно... ну, хорошо, что ты вернулась», — тихо проговорил Карлайл, прежде чем повернуться и направиться в свой кабинет. Эсте быстро встала и последовала за ним.
«И все?» — спросила она, добравшись до двери кабинета, прежде чем он успел закрыть дверь. Она протянула руку, остановив дерево, прежде чем оно успело закрыться, и снова распахнула его. Карлайл с интересом уставился на нее.
«Что-то еще?»
«Я думала, мы хотя бы поговорим об этом», — нахмурилась Эсте.
«Не о чем говорить»
«Не вешай мне лапшу на уши», — отрезала Эсте,
«Ты ведешь себя так, будто ничего не произошло. Конечно, есть о чем поговорить. Ты не можешь просто игнорировать это, Карлайл, это не заставит его исчезнуть»
«Я не знаю, что сказать», — ответил Карлайл,
«Мое мнение не изменилось, хотя я не думаю, что мне самому придется обращать Беллу»
«Что случилось?» Эсте спросила почти с надеждой. Возникли ли какие-то новые проблемы с планом, Белла наконец послушала Эдварда или она просто отправилась к Вольтури в качестве последнего акта глупой жертвы? Эсте не хотела последнего, но это не обязательно удивит ее.
"Эдвард собирается это сделать, по крайней мере, я предполагаю, что он это сделает", - Карлайл сел за свой стол.
"Что?" Эсте нахмурилась,
"Но Эдвард не хотел этого? Что изменило его решение?"
"Потому что он знает, что это произойдет в любом случае", - ответил Карлайл,
"И если до этого дойдет, Эдвард хочет быть тем, кто это сделает. Я думаю, у него есть собственное представление о том, как это произойдет... честная сделка"
"Сделка?" - спросила Эсте с любопытством,
"Какая сделка?"
"Он хочет, чтобы Белла вышла за него замуж"
Эсте довольно громко рассмеялась, прежде чем поняла, что лицо Карлайла было точно таким же пустым, как и раньше. Тем не менее, она считала эту идею нелепой. Белла определенно не выглядела как человек, который готов выйти замуж, особенно в восемнадцать лет. Было достаточно сложно заставить ее пойти на выпускной.
«Ты серьезно?»
«Конечно, я серьезно», — тупо пробормотал Карлайл
«Ну, я бы пока не сидела сложа руки, Белла не собирается этого делать. Она еще даже не окончила среднюю школу».
«В конце концов, Белла на самом деле не хочет, чтобы я это делал», — тон Карлайла был прямолинеен.
«Она всегда хотела, чтобы это был Эдвард, она обращается ко мне только потому, что сейчас я единственная, кто готов это сделать».
«Я уверена, Эдвард предпочел бы, чтобы ты этого не делал», — пробормотала Эсте себе под нос.
«Ну, ну», — коротко вздохнул Карлайл,
«Надеюсь, мне это не понадобится, так что я надеюсь, что это сделает тебя счастливой, Эсте».
Она слегка приподняла брови, все еще стоя в дверях, когда он начал рыться в бумагах на своем столе. Эсте пристально за ним наблюдала, ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что он притворяется занятым, поэтому неловкая тишина не повисла над ними снова. Эсте делала одни и те же движения уже сотню раз.
«Так мы не будем об этом говорить?» — небрежно спросила Эсте.
«Я уже сказал, что говорить нечего», — Карлайл поднял глаза.
«Я не собираюсь снова с тобой спорить об этом. Ты не хочешь, чтобы Белла стала вампиром, я понимаю, но это, безусловно, лучшее решение, которое у нас есть, и я не вижу вреда, учитывая, как сильно она, очевидно, этого хочет.
Я не изменю своего мнения об этом, и я, очевидно, не собираюсь менять твоего. Стоять и кричать друг на друга ничего не решит».
«Я знаю это», — отрезала Эсте,
«Я смирилась с этим. Если Белла хочет следовать по этому пути идиотизма и боли, пусть так и будет. Я полагаю, что это в любом случае не имеет ко мне никакого отношения, и я понимаю, почему ты сказал то, что сказал, Карлайл, но ты же знаешь, что я говорю не о Белле».
«Я больше не хочу спорить», — сказал Карлайл, он выглядел уставшим.
«Я не пытаюсь начать спор!» Эсте дико уставилась на него
«Я сказала, говори, Карлайл, а не кричи»
«Я вижу, ты уже настраиваешься на это»«Я не настраиваюсь!» Эсте закричала громче, чем хотела. Он посмотрел на нее понимающе, и Эсте почувствовала, как внутри нее нарастает раздражение. Может быть, Карлайл был прав. Может быть, Эсте не могла сдержать свой гнев, как бы она ни старалась, и Карлайл это знал. В конце концов, он знал ее лучше, чем кто-либо другой в мире
«Я тоже не хочу спорить», — пробормотала Эсте,
«Ты все усложняешь»
«У меня есть работа, Эсте»
«Конечно, это важнее», — усмехнулась Эсте.
«В другой раз»
Эсте недоверчиво уставилась на него из дверного проема, пока он коротко открывал книгу за своим столом. Его глаза не отрывались от страниц, но Эсте прекрасно понимала, что он не читает. Зачем он все так усложняет? Разве он не хотел разобраться с этим? Эсте была полна отчаяния, чтобы положить этому конец, или он наслаждался продлением этой пытки? Эсте не могла представить себе ни секунды, как он мог получать от этого удовольствие. Она хотела, чтобы он мог читать мысли, чтобы слышать вопросы, которые Эсте не хотела произносить вслух. Может быть, она боялась правды или возможности того, что она может ошибаться относительно его мыслей. Карлайл был упрямым или просто раздражающим, может быть, и то, и другое. Он был идиотом, но Эсте не осмелилась сказать это. Оскорбление его не поможет ее делу.
«Это важно», — ясно заявила Эсте,
«Мы важны»
«Я не спорю с этим... но не сейчас»
«Ладно!» — отрезала Эсте,
«Ладно, как скажешь, Карлайл! Иди делай свою дурацкую работу, раз она, очевидно, тебя волнует больше, чем я!»
«Это не...»
«Знаешь что? Может, мне не стоило возвращаться так скоро, раз ты, очевидно, все еще держишь на меня какую-то глупую обиду. Возьми себя в руки, Карлайл, ты же знаешь, что я не имела в виду то, что сказала, так что перестань вести себя так, будто это что-то серьезное! Знаешь что?
Может, я уйду, как будто тебя это сейчас волнует!
Ты такой невыносимый! Сидишь там, как будто знаешь лучше! Ты не знаешь...»Эсте повернулась и потянула за собой дверь, она так сильно ударила деревом по раме, что она полностью слетела с петель, дуб с громким грохотом ударился об пол, оставив несколько кусков от стены.
Она остановилась, уставившись на дверь, лежащую треснувшей надвое на ковре. Карлайл тоже смотрел на нее, в его глазах было потерянное выражение.
«Я не хотела этого делать», — пробормотала Эсте.
Карлайл продолжал смотреть на дверь, словно задавая ей безмолвные вопросы. Эсте исправит это, или Эмметт исправит. Ему нравилось чинить вещи. Это было не так уж и важно, но это насторожило Эсте, что она вышла из себя больше, чем намеревалась. И снова он был прав.
Эсте не могла сдержаться. Она почувствовала горечь от этой мысли.
"Карлайл" - просто заявил Эсте, но все равно не поднял глаз.
Он положил книгу на стол, нахмурившись, но не посмотрел на Эсте. Она была сбита с толку, более сбитой, чем когда-либо за очень долгое время. Он никогда не был таким. Он всегда очень быстро приходил в себя, и очень редко они ссорились.
Настолько редко, что Эсте с трудом выбирала время, когда это случалось. Никогда в такой степени и из-за чего-то столь глупого.
"Карлайл!" - огрызнулась Эсте,
"Скажи что-нибудь"
"Что ты хочешь, чтобы я сказал?" - спокойно спросил он.
"Что угодно", - пожала плечами Эсте.
"Ну, я бы попросил тебя закрыть дверь, но, кажется, ты уже разобралась с этим"
Эсте почувствовала себя так, будто ее ударили кулаком. Если бы у нее были слезы, чтобы плакать, ее глаза были бы полны их.
Она повернулась и ушла, не издав больше ни звука. Спустилась по лестнице и вышла из дома.
На этот раз она не уехала, если бы Эсте уходила из дома каждый раз, когда она расстраивалась, это было бы иронией. Она побрела в лес и села у большого дуба, уставившись в небо.
Мир снова вращался слишком быстро, она крепко зажмурилась, гадая, заметил ли это кто-нибудь еще. Ее неподвижное сердце ныло, кости, казалось, горели. Агония была всего лишь воспоминанием, но сегодня она чувствовала, как она шрамирует ее эмоции, отдаляясь от физичности. Она чувствовала, как рушится ее спокойствие. Дрожь ее рук. Эсте тихо задавалась вопросом, как долго это продлится, прежде чем она ляжет на землю и станет смотреть на цвета неба, меняющиеся сквозь ветви деревьев.