2. Ромео, Ромео
КАЛЛЕНЫ БЫЛИ БОЛЕЕ ЧЕМ рады возвращению Эстеллы и Карлайла.
Эмметт забрал их из аэропорта, и в ту секунду, как Эсте открыла входную дверь, Элис была там, обнимая и приветствуя ее с широкой улыбкой на лице.
Несмотря на то, что они знали все, что произошло с тех пор, как они отсутствовали, включая скучные подробности, о которых не было необходимости говорить, им пришлось сидеть вместе в гостиной, чтобы послушать краткое изложение всего, что они сделали, включая драматическое живое воссоздание того, как Эмметт столкнулся со свирепым горным львом. Эсте не возражала, она улыбалась все время, пока они говорили.
Белла пришла в какой-то момент во время их разговора, по-видимому, это было обычным делом с тех пор, как она вернулась из Аризоны. Розали мгновенно разозлилась, пожаловавшись, как она прервала возвращение Эсте и Карлайла. Эдвард побежал открывать дверь с улыбкой, которую он не смог сдержать.
«Ну ладно, я все равно хотела выйти», — пробормотала Розали, вставая на ноги.
«О, да ладно, Роуз, тебе не нужно прятаться от собственного дома», — нахмурилась Эсте.
«Я не могу быть здесь, когда она тут, извини», — пожала плечами Розали, она с надеждой посмотрела на Эммета, который тут же вскочил, обняв жену за плечи, когда они вдвоем вышли через заднюю дверь.
Белла прошла мимо гостиной с Эдвардом, переплетя руки. Белла слегка прислонилась к его плечу, когда они шли.
«Даже не поздоровалась?» — крикнула Элис, «смешно»
Белла остановилась, очевидно, не понимая, что прошла мимо комнаты, полной вампиров. Это было не очень шокирующе, учитывая, насколько тихими могут быть вампиры, когда ничего не говорят.
Они не требуют постоянных движений или отсутствия тонкости, как люди.
«О, привет», — Белла улыбнулась в своей обычной неловкой манере, повернулась и пошла к двери, заставив Эдварда последовать за ней. Эсте могла сказать, что Эдвард уже был настроен на то, чтобы заполучить Беллу в свое полное распоряжение. Эсте вспомнила такое время.
«Привет, Белла», — ухмыльнулась Эсте, — «как прошло твое лето?»
«Хорошо, спасибо», — ответила Белла
«Вернулась из Аризоны неделю с небольшим назад, приятно было увидеть маму. Кроме того, я просто слонялась здесь большую часть времени, как прошел твой отпуск?»
«О, это было прекрасно», — ответила Эсте, — «остров просто великолепен, ты должна его увидеть однажды»
«Ого, ого, ого», — Элис быстро повернулась к ней, — «как так получилось, что я никогда его не видела?»
«Элис, я же много раз говорила тебе, что ты можешь уехать, когда захочешь», — Эсте закатила глаза
«Мне нужно купить тебе билеты на самолет?»
«Есть идея для дня рождения для тебя», — пожала плечами Элис,
«Кстати говоря... скоро еще один день рождения»
«Правда?» Эсте спросила. Ей было трудно следить за днями рождения, так как она очень долго их не отмечала. У вампиров не было традиций праздновать дни рождения, так как идея рождения и смерти сильно контрастировала, но Элис обожала вечеринки, и с тех пор они всегда обращали внимание на семь дней в году, когда Каллены перейдут в новый невообразимый возраст.
"Беллы!" воскликнула Элис, хлопая в ладоши
"О", Белла выглядела озадаченной,
"Нет, я не праздную дни рождения"
"Кто ты?" Элис подняла брови,
"Вампир?"
Джаспер фыркнул на это, когда Элис рассмеялась. Эдвард слегка ухмыльнулся, но Эсте просто закатил глаза, Карлайл улыбался, но не воспринимал явный юмор в словах Элис.
"Элис любит вечеринки", - объяснил Эдвард Белле.
"О, определенно нет", Белла покачала головой,
"Ни за что, мне не нравится, когда меня празднуют"
"Кому не нравится праздники !» Элис выглядела взволнованной,
«Это одно из лучших событий на свете.
Мы можем украсить и купить подарки, включить музыку и съесть торт..."
"Мы не можем есть торт, Элис", - лениво указала Эсте.
"Нет, но Белла может", - Элис закатила глаза.
"Я ценю твои чувства, но... это просто не мое", - Белла пожала плечами.
"Пожалуйста!" Элис практически умоляла теперь,
"Пожалуйста, пожалуйста"
"Элис", - заявил Эдвард в спокойном раздражении.
"Вы не можете заставить Беллу устроить вечеринку по случаю дня рождения", - просто добавила Эсте,
"Это ее дело"
"Но у нас есть только семь возможностей в год, а у Джаспера день рождения только в октябре, до которого еще целая вечность"
"Всего два месяца", - пробормотал Джаспер. Он тоже не очень любил дни рождения, но так уж получилось, что его день рождения совпал с празднованием Хэллоуина, а это означало, что Элис всегда делала из этого еще большее событие.
"Ничего... большого", - нахмурилась Белла.
"С Элис это всегда перебор", - Эдвард предупредила ее
«Не чувствуй себя обязанной праздновать свой день рождения, если ты этого не хочешь, Белла, Элис просто дурачится»
«Частично дурачится», — пожала плечами Элис, «но я бы с удовольствием, с удовольствием, с удовольствием отпраздновала твой день рождения, Белла, восемнадцать! Я не помню, когда мне было восемнадцать!"
"Я тоже", - задумчиво пробормотала Эсте.
"Да, но тебе было восемнадцать три столетия назад, так что это не так уж и удивительно", - указала Элис.
"Спасибо, Элис", - слова Эсте были полны сарказма, "Мне сто семьдесят один, а не триста"
"Да, ну, это достаточно близко", - Элис закатила глаза, "мы отходим от темы, так что, Белла... компромисс"
"Элис", - предостерегающе ответил Эдвард.
"Нет, все в порядке, Эдвард... Я думаю, что небольшая вечеринка по случаю дня рождения не будет худшим из худшего, но я не хочу, чтобы все устраивали суету, и... тебе не обязательно покупать мне подарки"
"Белла, мы абсолютно обеспечены, подарки - это как бы само собой разумеющееся", - просияла Элис, "но я обещаю, ты не пожалеешь об этом! У тебя будет самый лучший день рождения в мире!"
"Да, я не уверена", - засмеялась Белла, когда Эдвард жестом показал, что им пора убираться,
"Скоро увидимся!"
"Да, увидимся", - ухмыльнулась Элис, когда они оба исчезли,
"О, это будет лучше всего!
Я никогда раньше не организовывала вечеринки для людей, по крайней мере, я не помню..."
"Не переусердствуй", - просто заявила Эсте, вставая и многозначительно указывая на Элис,
"Послушай Беллу, у нее же день рождения, помнишь"
"Да, я знаю", - Элис закатила глаза,
"Ей понравится, даже не беспокойся об этом... ты ведь всегда любишь свои дни рождения, верно?"
Она оглядела трех оставшихся Калленов в комнате. Эсте выдавила из себя натянутую улыбку, Джаспер очень многозначительно уставился на книгу в его руках, а Карлайл вежливо посмотрел в окно, как будто даже не слышал вопроса.
"Правда?" Элис нахмурилась. Начало семестра всегда было одним из любимых времен года Эстеллы. Новый старт по всем предметам, возможность изменить планы или попробовать что-то новое. Стремление снова начать преподавать. Эсте всегда проводила последние несколько дней летних каникул, составляя сложные планы уроков, создавая новые слайды PowerPoint и перекомментируя книги, которые она будет преподавать.
Ученики, вероятно, не получают того же кайфа. В тот день, когда Эсте вернулась в школу, она наблюдала, как они медленно шли к дверям.
У многих из них был легкий загар и обилие веснушек, их летний румянец еще не совсем сошел, когда они бросили свои сумки и рухнули на сиденья.
Эсте подслушала много их прекрасных историй об их каникулах и пляжах, сельской местности и солнце. Казалось, каждый что-то сделал, даже если это что-то могло не складываться в кучу в глазах другого ученика.
Эсте была рада, что никто не знал и не спрашивал, где она была летом. Было ясно, что были сделаны предположения. Как Каллены могли быть где-то, хоть отдаленно солнечном, если они все еще выглядели такими бледными, как призраки?
Если бы ученики и учителя знали, что Эсте посетила принадлежащий ей остров, расположенный на побережье недалеко от Бразилии, они бы ей, вероятно, не поверили.
Первый день после возвращения всегда должен был быть расслабляющим. В этот конкретный день, как оказалось, был день рождения Беллы. Эсте видела, как она ходила по коридорам с опущенной головой, хотя никто не знал, какой сегодня день. Белла ясно дала понять, что они не могут привлекать к ней внимание. Эсте считала, что никогда не видела никого, кто бы так ненавидел, когда его чествовали.
Эсте решила, что для выпускного класса будет безопасно поставить фильм в первый день, так как не было никакой надежды, что она сможет получить от них какую-либо работу. Из-за изменившегося расписания и Эдвард, и Белла были на ее уроке английского в том году. У нее было два выпускных урока, а значит, Джаспер и Элис были на другом.
Она слегка повернула голову, когда Белла и Эдвард вошли в класс первыми. Эдвард улыбнулся матери со счастьем, которое было только в его глазах с тех пор, как в его жизни появилась Белла. Белла тоже казалась счастливой, но также и нервной. Она с надеждой посмотрела на Эсте, подразумевая, что она осторожно просила ее ничего не говорить.
Эсте просто прошептала «с днем рождения» девушке, чтобы никто другой не заметил. Она облегченно улыбнулась и кивнула головой в знак благодарности, прежде чем они с Эдвардом нашли место в конце класса. Остальные ученики поплелись следом, громко перебивая друг друга, все в уверенности, что их истории о летних каникулах — это то, чем стоит поделиться.
Она выделила около пятнадцати минут из своего урока, чтобы они громко похвастались своими дорогими курортными каникулами и экзотическими пляжами. Эсте задавала вопросы с интересом, но в глубине души знала, что ни одна из их удивительных историй и сияющих загаров не могла вызвать у нее ревности, не после того, как ее отпуск был таким невероятным.
Когда ее спросили о ее собственном свободном времени, Эсте просто легкомысленно пошутила о том, как она побывала в одной из самых жарких стран в мире и поэтому получила самый блестящий загар, чтобы конкурировать со всеми загорелыми. Это заставило учеников рассмеяться, очевидно, увидев юмор в ее сияющей белой коже. После этого они не стали много спрашивать, что было хорошо, потому что Эсте не могла придумать никаких фальшивых историй о летних каникулах, чтобы рассказать. После этого она включила фильм, услышав восторженные возгласы своих учеников, когда они поняли, что это то, чем она будет заниматься. Школа все еще была довольно старомодной, что означало, что ей пришлось вкатить старый телевизор, чтобы сесть перед ними всеми. Был момент, когда она думала, что это на самом деле не сработает, когда все ученики затаили дыхание, но в конце концов экран ожил, и начали играть начальные титры «Ромео и Джульетты».
Ученики радостно закричали, когда Эсте вернулась на свое место, приглушила свет, закрыла жалюзи и расслабилась, зная, что больше ничего не нужно делать до конца урока. На ее столе стоял новый букет цветов, на этот раз пионы. Они были светло-розовыми и переливались через края ее большой вазы. Она некоторое время смотрела на них, позволяя сладкому аромату наполнить ее легкие, пока она слушала причудливые слова Шекспира, заполняющие комнату.
«Ромео и Джульетта» никогда не была ее любимой пьесой Шекспира. Она была ничего, но переоценена. Она читала ее слишком много раз, и идея трагической любви была чем-то, с чем она была слишком хорошо знакома. Однако это не означало, что она отдалялась от трагедий. Если бы ей пришлось назвать ее любимую пьесу Шекспира, она, вероятно, в конечном итоге сказала бы «Король Лир», что было примерно настолько трагично, насколько это возможно.
Она наблюдала за классом. Глаза девочек были полны любви, как будто они надеялись, что однажды они смогут найти что-то особенное и милое. Эсте просто надеялась, что никто из них не ввяжется в любовь, которая погубит их. Эсте наблюдала за смущенными выражениями лиц мальчиков, которые смотрели на отражение фильма в глазах всех своих сверстников.
Эсте также слышала голоса, пока шел фильм, урок затягивался. По большей части, она не возражала против этого. Единственная причина, по которой она включила фильм, заключалась в том, что она прекрасно понимала, что идея о том, что ученики смогут оторваться от лета и сосредоточиться на учебе, маловероятна.
Урок приближался к концу, и сокращенная версия «Ромео и Джульетты» приближалась к кульминации. Девочки плакали, и, к удивлению Эсте, глаза многих мальчиков отражали то же самое выражение. Казалось, все были сосредоточены, слушая староанглийские слова двух влюбленных.
Эсте тоже была в некотором роде очарована, легко вращая обручальное кольцо на пальце, пока смотрела черно-белый фильм на старом и шатком телевизоре. Именно тогда она очень ясно услышала, как в самом конце класса тихо говорили. Даже ученики впереди, вероятно, не смогли бы услышать, но благодаря обостренному слуху Эсте она уловила каждое слово.
Это были Эдвард и Белла, что неудивительно. Белла наклонилась к Эдварду, которого это больше никогда не беспокоило. Их руки были соединены под столом, пока Эдвард спокойно говорил ей на ухо. Белла была немного менее утонченной, чем Эдвард, но все ученики были настолько поглощены фильмом, что никого, казалось, это не волновало.
«Ненавижу, когда меня хвалят», — жаловалась Белла.
«Есть трагедии и похуже», — рассуждал Эдвард в ответ.
«Посмотри на Ромео, он убил свою настоящую любовь по чистой глупости, но я завидую ему в одном»
«Да, Джульетта идеальна, если тебе нравятся такие очевидные прекрасные вещи», — нахмурилась Белла. Эдвард нашел это забавным, он тихонько рассмеялся, когда Белла, слегка наклонив голову, созерцала красоту Джульетты.
«Не девушка... самоубийство», — объяснил Эдвард, и Эсте выпрямилась на своем месте, ее руки похолодели,
«Это почти невозможно для эээ... некоторых... людей», — неловко заговорил он, надеясь, что кто-то может услышать, но они не слышали, и когда он понял, что Эдвард стал менее заметным.
«Для людей — немного яда, кинжал в сердце. Есть так много разных вариантов»
«Почему ты так говоришь?» — холодно спросила Белла.
«Потому что мне пришлось подумать об этом один раз», — продолжил Эдвард. Эстелла медленно повернула голову, чтобы посмотреть на них, никто не заметил, что ее глаза были на них, они были слишком потеряны во взглядах друг друга.
Эсте чувствовала себя сбитой с толку, ее мысли слегка кружились, когда она схватилась за стол справа от себя.
«Я не знала, успею ли я вовремя добраться до тебя, и мне нужно было придумать какой-то план»
Эсте знала, что Эдвард имел в виду, когда Джеймс обманул Беллу, но она не могла не почувствовать темную яму стресса от этих слов. Если бы Каллены не помешали ей убить Беллу, если бы она сорвалась слишком рано. Мысль о том, что она могла бы потерять сына навсегда, ужаснула ее.
Она на секунду отвела взгляд от Беллы. Эсте пыталась контролировать свое дыхание, глядя на Эдварда.
«Какой был план?» — спросила Белла
«Отправиться в Италию и... спровоцировать Вольтури»
Как только Эстелла услышала слова «Вольтури», она встала. Никто, казалось, не обратил особого внимания, когда Эсте положила свои трясущиеся руки на стол перед собой. Она увидела темные залы, зловещие три трона во главе комнаты. Она услышала громкий призывный голос Аро и более циничный тон Кая. Прошло более десяти лет с тех пор, как она видела Вольтури, и она надеялась никогда больше их не увидеть.
"Чего?"
"Вольтури"
"Эдвард!" - не задумываясь, выпалила Эсте.
Все удивленно подняли глаза. Лицо Эдварда в мгновение ока отвернулось от Беллы и посмотрело на Эсте. Он увидел выражение ее лица и мысли в ее голове. На его лице вспыхнуло чувство вины, извинение уже было написано в его глазах.
Ученики выглядели очень сбитыми с толку, некоторые уже чувствовали драматизм ситуации. В конце концов, Эдвард был сыном Эсте, и она очень редко использовала тон, который был чем-то большим, чем горько-раздраженным.
«Я знаю, что это первый день после возвращения», — спокойно говорила Эсте для других студентов,
«Но я была бы признательна, если бы вы просто посмотрели фильм и... не разговаривали между собой»
«Конечно», — кивнул Эдвард. Эсте откинулась на спинку стула, уставившись на часы, пока студенты обменивались взглядами с вопросами и ждали сплетен. Эсте не могла беспокоиться обо всем этом. Вскоре они все снова смотрели фильм. Она не слышала ни слова от Беллы или Эдварда за оставшиеся пятнадцать минут.
Прозвенел звонок, и все вышли. Эсте сделала очень явный вид, разбирая свои файлы и выключая телевизор спереди, чтобы Эдвард решил не говорить с ней о том, что он сказал. Они не будут говорить об этом.
Эсте сказала ему это в уме.
Ей надоело говорить о своем разуме. Надоело чувствовать, что она разваливается на части.
Последнее, чего она хотела, — это услышать о прошлых мыслях Эдварда о самоубийстве. Эсте знала, что она должна была выслушивать проблемы своих детей и помогать им с ними справляться. Ее дети также знали, что в настоящее время жизни Эсте ее разум слишком хрупок для этого. Ей бы понравилась возможность быть такой же сильной и утешительной, как другие матери, но в то же время она никогда не знала, что будет слишком. Что заставит ее сломаться.
Если у них возникали трудности, они говорили с Карлайлом. Он всегда был тем, к кому можно было обратиться с любой проблемой. Эсте знала, что они могли поговорить с ним, не беспокоясь о том, что все, что они могли бы сказать, окажет на него какое-либо негативное влияние. Эсте хотела быть такой же, непоколебимой.
Вместо этого она все еще чувствовала себя так, будто стоит в разваливающейся лодке над водоворотом. Сейчас она была в безопасности, но как только что-то пойдет не так, Эсте боялась эмоций падения снова. Молюсь, чтобы в какой-то момент это просто прекратилось.