Я - справедливость

– Итак, пора подвести черту. Если мы с этой проблемой не разберёмся, скоро ни одного мародёра просто-напросто не останется. Мы все рассеемся, как пороховое облачко, – Янус отбил пальцами по столу простенькую мелодию и посмотрел на своего собеседника. – И как, уважаемая Чума, мы будем выбираться из той жижи, в которую так удачно вляпались?

– Думаю, нам срочно нужно залатать дыру, через которую от нас утекают люди и информация.

– Залатать?

– Избавиться от неё, если тебе так угодно.

Над Янусом возвышался женский силуэт, в котором сейчас сосредоточилась вся оставшаяся часть воплощённой им в жизнь затеи. Она была его единственным ближайшим союзником. И единственным человеком, на которого можно было возложить ответственность за намечавшееся дело.

Её звали Люси, а он часто называл её «Чумой», вот как сейчас – наполовину в шутку, наполовину всерьёз. Она поначалу злилась, потом перестала, но всё ещё продолжала огрызаться на осознанную провокацию, говорила, как сказала и теперь:

– ...называй меня Мором. Я же не коверкаю твоё имя, хотя, поверь, воображения и мне не занимать.

...а он каждый раз привычно усмехался, хотя ему уже давно не было смешно. Эта перекличка стала для них маленьким обычаем, явкой-паролем, традицией, привычкой, въевшейся под кожу настолько, что без неё день вообразить было так же трудно, как без процедуры использования ложки за столом или причесывания перед посещением общественного заведения.

Люси была правильной, как часы, но иногда спешила так же, как они, а иногда так же запаздывала. Янус не мог припомнить, чтобы этот механизм хоть когда-нибудь барахлил. С тех пор, как они познакомились, когда ему было шестнадцать, а ей – четырнадцать, Люси не претерпела ни одного кардинального изменения. Или ему так просто казалось из-за того, что они выросли и ступили в новую жизнь вместе? Ему ведь было уже двадцать три, а, значит, за плечами осталось немало совместно прожитых лет, и странно было бы, видь он значительные контрасты в ней, как человек, встретивший знакомого много лет спустя и поразившийся вдруг обрушившимся на него переменам. Гораздо легче привыкать к изменениям, если они постепенно происходят на твоих глазах, а не сваливаются на голову, как выпавший из паза кирпич.

– Не сомневаюсь, что вскоре мы найдём причину наших маленьких... затруднений.

– Уже есть идеи?

– Кое-что намечено. Наверное, ты и сама уже что-то заметила – или заметишь, если я тебе выскажу то, к чему уже пришёл сам.

Как хорошо, когда не нужно рассыпаться мишурой лишних фраз. Как важно, когда тебя понимают. Без этого в их деле не обойтись.

– Итак, вот что мы имеем... – и Янус начинал рассуждать, а Люси слушала его молча, не кивая и почти не моргая, но он знал, что в её голове сразу же начинали метаться сообщенные факты и наводились мосты к дальнейшему использованию полученных сведений – это было близко к той захватывающей работе, которая воспламеняла его собственные извилины. И всё это ради простого:

– Я поняла, – и непременного, как смена дня, воплощения сформулированных идей в жизнь.

– Связующие стали пропадать две недели назад, – говорил Янус, и на лбу проступала едва заметная вертикальная морщинка. – Что ты можешь сказать об этом периоде времени?

– Я? – Люси казалась удивлённой, но привычка взяла верх, и она не стала задавать лишних вопросов. Задумалась, вспоминая мелочи прошедших дней. – В прошлые выходные... мы получили бумаги на перевозку груза.

– Не то, – отрезал Янус.

– Ладно... Что же ещё?.. Хотя, да, точно! Две недели назад мы послали Чучело с документами в столицу.

– Уже лучше.

– Как тебе не надоест меня пытать, если ты и так давно уже всё придумал?

– Я хочу, чтобы ты смогла всё понять без моей помощи, – глаза Януса хитро блеснули. – Скоро нам придётся разлучиться, а тогда совещаться будет уже поздно. Ну, так что?

Люси чуть раздражённо вздохнула, как напористый ученик, у которого не получается найти решение поставленной задачи. Ничего. Пока ещё есть время. Она попытается вновь.

Мысли бешено метались в голове, как запертые в банке бабочки, и, чувствуя, что упускает что-то важное, Люси никак не могла уловить ту единственную деталь, указания на которую от неё ждали. Это могло бы продолжаться ещё очень долго, но...

– Флаги. Ровно две недели и один день назад в порту сменили флаги, – ...Люси, наконец, осенило. И Янус отстранённо кивнул в ответ:

– Да. Ты ведь понимаешь, что это значит?

– Боги... – вырвался у Люси мучительный вздох. – Премьер-министр со старым кабинетом. Они прибыли на Запад, верно?

– Верно, – вновь подтвердил Янус и на этот раз взглянул на свою собеседницу. – Тот, кто перед нами в долгу, объявился под самым нашим носом, и связующие тут же стали пропадать. Замечательно, – восхищения в его голосе не было никакого.

– Нужно увидеться с ним, и чем быстрее, тем лучше, – мрачно заметила Люси. Она резко обернулась, отчего косы взметнулись у неё за спиной, и торопливо подошла к столу, присев, выдвинула ящик и стала стопками вытаскивать из него бумаги. – Это наверняка он, – раздражённо бросила она, откладывая на пол рядом с собой выуженные из недр стола документы и не объясняя, кто такой этот самый он. Но Янусу не нужно было имён:

– Не «наверняка». Это определённо он. Надо полагать, он решил превзойти нас скудными усилиями своего умишка. Даже немного жаль видеть то, в какое заблуждение он ввёл сам себя.

– Послезавтра проблема будет устранена.

– Так поздно? – уголок рта Януса приподнялся в усмешке.

– Он уже поспешил, и мы вышли на его след. Только не говори, что хочешь повторить чужую ошибку.

– Я этого и не говорил. Но послезавтра должно уже не обнаруживаться не только проблемы, но и её следов.

– Ясно, – привычно ответила Люси. – Всё будет выполнено.

И Янус не сомневался, что так оно непременно и выйдет.

***

Они говорили о «рассеявшихся» мало, но знали, что раз стало пропадать самое главное – связи – и до загвоздок в проведении остальных мероприятий было недалеко.

Это касалось как людей, так и звеньев, связывавших их исчезновения.

Сперва Чучело, которому отвели роль кого-то вроде секретаря, плавно и спокойно скрылся из виду, словно в воду нырнул, и следов от него не осталось никаких, равно как и бумаг, над которыми он взял шефство.

Но если это ещё можно было стерпеть со ссылкой на превратности судьбы, то произошедшие в скором времени четыре аналогичных случая игнорировать было уже сложно. Когда же число буквально растворившихся под самым носом своего руководства агентов перевалило дюжинную отметку, тревогу наконец-то забили. Только, увы, пропавшие – не духи, их спиритическим сеансом в комнату не приманишь, так что всё дело повисло на волоске.

Янус догадывался о том, что собиралась предпринять его старая союзница, но всё же оставлял полную свободу действий за ней и право ошибочного предположения – за собой.

Люси тоже знала, что нужно было делать. Она создала один миролюбивый план, выглядевший слишком мирным и гладким для того, чтобы быть осуществимым. Девушка не верила в его исполнение и даже, пожалуй, поставила бы всё, что имела, на то, что в его существовании вовсе не было нужды. Поэтому она придумала кое-что ещё – очередной привычный ритуал. Над ним не нужно было размышлять, и он был прост и сложен одновременно. Тогда она бы могла... Могла что? Нет, третьего варианта не существовало. Всего одна развилка, и вожделенная цель в конце единственной из пары дорог. Как бы тебе ни было неприятно, общее благо дороже довольства личного эго. Не за что и незачем жалеть себя, потому что каждый нож, брошенный в спину их единой системы, вонзался в её собственное сердце ядовитой иглой.

Уже следующим вечером Люси была в Ярине. Уже следующим вечером она нашла место для ночлега и купила билет на поезд, идущий дальше, к границе. Уже следующим вечером судьба безымянного «его» была решена.

А наступившим вслед за тем днём утром над дорожной пылью взметался в небо жаворонком звонкий тонкий голос мальчишки-разносчика:

– Новости, господа, свежие новости! Загадочное убийство премьер-министра! Застрелен неизвестным! Следствие по делу ведёт лучший столичный следователь! Свежие новости, дамы и господа! Покупайте утренний выпуск, пока всё не разобрали! Господа!..

И, конечно, газеты действительно разлетались быстро, как выпущенные из ружья пули. По пропылённой мостовой стучали каблуки, вздымались в небо облака пыли, а над пригородным пустырём давно уже рассеялся пороховой дым.

И виновница потрясающего успеха старой доброй прессы сидела в чуть покачивающемся вагоне медленного громоздкого поезда, ползшего блестящей металлом гусеницей на другой конец страны. С произошедшим инцидентом её не связывало ничто, кроме глухого выстрела, прогремевшего на оставшемся позади пустыре вместе с тяжёлым боем объявлявших полночь часов.

***

Он был человеком без имени, которого знали все. Он был ищейкой без звания, чей статус затмил генеральский чин. Он был тенью без адреса, которой приходили сотни посланий.

И, как и полагается персоне, занимающей соответствующее положение, у него был псевдоним, под которым его узнал мир: Люкс. Так значилась его подпись в официальных рапортах и на страницах газет. За глаза с инициалами никто не возился. В среде арестантов его звали «скальпелем» – за потрясающую способность в два счёта разделывать тягчайшие преступления, в кругах неприятелей прозвищ у него имелось более чем достаточно, и в некоторых из них заметна была яркая фантазия создателей.

Что ещё можно сказать о нём? Люкс – лучший следователь, имеющий расположение короля и дрейфующий по стране, как айсберг по просторам океана. Он брался за те дела, которые были ему интересны, и отказывал в расследовании тех, которые казались ему чересчур примитивными.

Но на этот раз его привлекла не перспектива захватывающего следствия, а прямой указ его Величества. Как-никак, на сей раз под ударом оказался его протеже, премьер-министр, заведовавший многими делами при дворе, а, значит, вызов был брошен самому королю, и от него больше нельзя было пренебрежительно отмахнуться.

– Страна и Мы сами надеемся на Вас, – сказал король своему лучшему детективу в день убийства столичного гостя. – Преступники должны быть казнены.

И Люкс ответил ему:

– Виновные будут найдены прежде, чем Вам успеют подать обед, – и вышел из покоев его Величества. Он был уверен, что не встретит затруднений в раскрытии убийства, отголоски которого ещё не начали застывать на газетных листах. Это должно было быть дело «на один зуб»... но оно им не стало.

К полудню Люкс уже был на месте.

– Пришёл, актёришка, – завидев его, просипел начальник полиции, уже прибывший на пустырь и давно ждавший прибытия столичного следователя. В придорожную пыль полетел смачный плевок. – Ходит как на маскарад, а дело знает... ч-чёрт его дери!..

Возмущения главы местного отделения вызывала маска, за которой, как он был уверен, скрывалось наинаглейшее лицо его неподвластного Центральному Управлению коллеги. Люкс носил её всегда и пользовался привилегией оставаться в ней даже во время аудиенции у особ голубых кровей. Начальник полиции по этому поводу много ворчал и часто делал едкие замечания вроде того, что за маской, наверное, кроется морда бородавочника, прелестями которой её обладателю жаль делиться с миром, и что, вследствие этого, она должна быть намертво приклеена к коже. Так это было или нет, никто не знал, потому что проверить теории главы было некому: казалось, что Люкс действительно родился с маской, и застать его разглядывающим в зеркале своё настоящее отражение было абсолютно невозможно.

Люкс прошёл мимо начальника отделения без вопросов. Он вообще гулял по месту преступления так, словно находился в саду собственного дома прекрасным солнечным утром. Начальник хмуро покосился ему в спину и снова зло сплюнул. Может, этот малый и лучший в своём деле, но слишком уж много он о себе мнит!

Люкс прошёлся по пустырю, задержался на долю секунды у места, где раньше лежало тело, покачал головой и решительно направился к начальнику полиции:

– Оружие не нашли?

– Нет, – процедил в ответ тот. Ему явно хотелось добавить что-то ещё, но оно уже явно попахивало неприятным разбирательством, и глава решил воздержаться от излишней эмоциональности. – Только министра нашли с простреленной грудью.

– А пуля? – потратив секунду на размышления, поинтересовался Люкс.

– Что – пуля? – не понял начальник отделения.

– Пулю нашли? – терпеливо пояснил свой вопрос следователь. – Она вышла из тела или застряла в тканях?

– Не знаю. Это к медикам, а я не врач, – огрызнулся глава, но, вовремя заметив, что голос повышать на этого человека не следовало, нехотя добавил уже более миролюбивым тоном: – Мы не знаем. Едва его обнаружили, сюда перебросили команду докторов, они труп и забрали. Вы же знаете, что лишней огласки нам было не нужно. Хотите посмотреть на тело – ступайте в морг. Я могу дать Вам адрес, если Вы ещё не успели заучить дорогу в наш анатомический театр.

– Буду очень признателен, – раздался учтивый голос из-за маски, и начальник, исподлобья взглянув на её узоры и швы, вновь принялся мысленно ехидничать насчёт своеобразного стиля «приглашённой звезды».

В морге Люкса встретили не особенно гостеприимно. Пришлось немного поспорить и окончательно заткнуть медикам рот полицейским значком. Только по завершении этой процедуры детектива согласились проводить в комнату, куда поместили тело премьер-министра.

Там было прохладно и почему-то пахло апельсинами. Бывший второй человек страны лежал на столе совершенно беспомощно, с закрытыми глазами, посеревшей кожей и раскинутыми в стороны руками.

Люкс подошёл к телу и, встав над ним, начал ритуал осмотра. Пулевое ранение действительно пришлось на грудь и следователь, поражаясь меткости неизвестного пока убийцы, заметил, что пуля в самом деле угодила прямо в сердце. Края раны были неровными, на костюме запеклась кровь, которую не захотел или не успел затереть стрелок.

Люкс вышел из зала лишь для того, чтобы получить у персонала перчатки; затем вернулся и провозился в морге целый час. Ему не мешали и не торопили, но всё же были рады, когда дотошный посетитель покинул пределы мертвецких палат.

А не прошло и двадцати минут, как он уже сидел в поезде, чтобы вскоре заявиться в архив Управления. И следователя из столицы совершенно не волновало, что начальник полиции Ярина срывался на крик в своём кабинете:

– То есть как это – уехал?! Кто дал директиву? Кто выпустил? Куда делась его высокопоставленная морда?!

Ответов не было, и только секретарь сбивчиво пробормотал что-то о том, что господин детектив изволил отправиться изучить накопившиеся за последние годы дела. Это был удар ниже пояса, и глава отделения просто задохнулся воздухом, чертя перед собой руками какие-то замысловатые фигуры. Определённо, он пребывал не в духе, и навязанное сотрудничество с Люксом явно играло в этом вопросе не последнюю роль.

А приглашённый из самой столицы детектив потрошил между тем архивные папки.

– Не то, не то, не то!.. – бормотал он, пролистывая одно дело за другим. Ход каждого расследования был записан на плотной бумаге, и вес тома имели весьма внушительный. Чернила на старых документах местами выцвели и расплылись. Кожаные обложки истёрлись, матерчатые – истрепались. И, главное...

– Не то, не то, не то!.. – ...среди них не было ни одного подходящего материала.

– Вам помочь? – вежливо осведомился молоденький следователь, заглянувший в архив. Щетина на его по-детски круглом лице выглядела неуместно и смешно, зато костюм находился в безупречном виде.

– Не нужно, можете быть свободны, – отозвался Люкс, и юноша с благоговением посмотрел на известного детектива, вышел в коридор и тихо прикрыл за собой дверь. Стрелки на часах двигались медленно и натужно, тащили на своих проржавевших концах тягучие нити времени.

– Не то, не то, не то!..

Люкс выбрался из архива только под вечер, скрылся в лавке через улицу, вышел через пару минут с плиткой шоколада и пауком заполз обратно в здание Управления.

Когда стало темнеть, охранник собирался было просить его покинуть здание, но всё тот же молоденький полицейский о чём-то продолжительно и тихо с ним побеседовал, и в конце этого разговора охранник пожал плечами, затушил лампу в холле, кинул дубликат ключа на стол и, выйдя, сам запер громоздкий дверной замок.

В Управлении стало тихо и темно, а в архиве всё ещё раздавались уверенные шаги и тихий шелест страниц.

Следующим утром в полицейском отделении состоялся короткий разговор. Люкса интересовало, сколько людей исчезло за последний месяц.

– Мы не ведём статистики! – пытался отмахнуться от него начальник. – Зачем Вам это вообще нужно? Вы убийцу ищите, а поиском пропавших полиция займётся сама.

– Вы ошибаетесь, если считаете, что эти два дела не связаны друг с другом, – спокойно заметил Люкс. Он сидел за столом спиной к главе отдела и, время от времени приподнимая маску, мелкими глотками пил крепкий чай, в который недавно отправилось добрых пять ложек сахара (за этим глава отделения проследил лично, потому что сахар был собственностью частной, а потреблял его столичный гость в количествах весьма нескромных и незапланированных). – Заметьте, что, насколько мне известно, исчезновения прекратились, как только произошло убийство премьера.

– Вы хотите сказать, что тот, кто организовывал похищения, добрался и до министра? – едко осведомился глава. Как и всегда, он был не в восторге от странных теорий этого напыщенного юнца. Впрочем, Люкс не обратил на насмешку внимания и терпеливо пояснил:

– Напротив, я полагаю, что инициатором похищений выступал сам усопший. Кто-то, очевидно, имеющий отношение к пропавшим жертвам, узнал о том, кто за всем стоит, и решил устранить проблему. Поэтому, стоило убийству свершиться, исчезновения прекратились. Разве Вам не кажется логичным такой вариант развития событий?

В конторе воцарилась тишина. Начальник отделения замер с приоткрытым ртом и казалось, что от такой кощунственной идеи у него вот-вот начнётся нервный тик.

– То есть... Вы что... хотите чиновника обвинить в подпольных интрижках? – поражённым, ягнячьим голоском выдавил он. Такого святотатства господин глава вынести не мог. Он медленно, словно в бреду, подошёл к Люксу, вновь открыл рот... и чуть не сорвался на визг: – Да что Вы себе позволяете?! Это измена! Да за такие слова за решётку угодить не долго! Да знаете ли Вы!..

– Я всё знаю не хуже вашего, – остудил его пыл Люкс. Его тон окатил пожар вдохновенной речи начальника отделения таким потоком ледяной воды, что он, растерявшись, прервался на полуслове. Сначала пытался продолжить монолог, сказать что-то ещё – но, так и не собравшись с силами, замолк и хмуро, по-бульдожьи посмотрел на следователя. – И всё же, согласитесь, здесь прослеживается определённая закономерность, – между тем продолжал тот. Снаружи проскрипели и умолки колёса старого экипажа. – Вчера я провёл день за изучением материалов архива и сделал ещё несколько выводов, помимо уже слышанных Вами. Во-первых, исчезновения людей начались примерно две недели назад. Пусть и не с абсолютной точностью, но эта дата совпадает с назначенным днём прибытия премьер-министра. Во-вторых, сообщений о пропавших поступило тринадцать. Не уверен, что обо всех происшествиях было сообщено в должное время, но всё же склоняюсь к этой версии. Таким образом, по грубым подсчётам можно сказать, что пропадало по человеку каждый день. Все две недели, – Люкс ненадолго замолчал, предоставляя коллегам возможность осмыслить новые данные. – Кроме того, я побывал в морге, если это... заведение можно так назвать. И там я обнаружил нечто... ещё более занимательное.

– Покаяние почившего с сердечным раскаяньем? – пробурчал себе в усы начальник отделения. К несчастью, слух у Люкса был неплохой.

– Нет, хотя это в некотором смысле облегчило бы нам задачу, – отозвался он. – Но, поверьте, эта находка не менее удивительна. Скажите... Вам когда-нибудь встречались пули, которые можно вытащить из раны за счёт наличия... нитей?

– Нитей? – брови главы отделения приподнялись, и на губах начала пробиваться глупая улыбка. – Но это же настоящая чушь! Внутри пули не может быть нитей. Эта конструкция нарушит баланс! И температура... Нет, это крайне непрактично!

– И, тем не менее, такие пули существуют. И при помощи одной из них был убит министр.

– Так Вы нашли эту чёртову пулю? Тогда можно будет хотя бы предположить, кто мог располагать необходимым оружием.

– Пули не было, – спокойно ответил Люкс и отхлебнул ещё немного чая. У начальника всё же начался тик, и ему пришлось вцепиться рукой в лицо, чтобы унять нервное возбуждение:

– То есть как это – не было?! – зарычал он. – Вы же сами только что сказали, что изучили её конструкцию!

– Я сказал, что такая пуля существует, а не что я её обнаружил.

– Замечательно! Мы ищем фантом, чего же больше желать?

– На одежде министра была чужая кровь, а пули в его тканях нет, хотя рана не сквозная, – вновь пустился Люкс в объяснения того, что ему самому давно уже было очевидно. – Я считаю, что убийца порезался о тонкую нить, когда пытался вытащить пулю из тела. Таким образом, можно было бы попробовать отыскать мастера, производящего пули такого типа; едва ли многие берутся за воплощение подобных идей в жизнь. Но... с вероятностью в девяносто девять процентов, тот, кто изготовил эти пули, родом не с Запада. А у нас нет ни полномочий, ни возможности вести поиски за пределами наших границ.

– Если забыть о том, сколько погрешностей может крыться в Ваших расчётах... и даже принять на веру историю с причастностью премьер-министра к похищениям, что, прошу заметить, не выдерживает никакой критики... То что же, по-вашему, мы теперь должны делать, если Вы сами заявляете, что не в наших силах что-либо предпринять?

– Знаете, я размышлял над этим... Во время изучения материалов по старым расследованиям я столкнулся с одним интересным явлением... Едва ли Вы слышали о них, но когда-то в городе Белые Росы, в том, что у порта, завели дело на некую банду, именовавшую себя «мародёрами». Они были причастны к смерти одного мелкого мафиози, а после ни разу нигде не упоминались. Но, думается мне, к этому делу те ребята должны иметь прямое отношение.

– В самом деле? – поинтересовался глава отделения. Спрашивал он уже не столько из любопытства, сколько из вежливости. И, кроме того, ему не терпелось найти новый повод для едких комментариев.

– Да. Эти дела имеют несколько точек соприкосновения. Между ними, если угодно, можно провести определённые параллели. Я бы рассказал Вам больше, но не люблю делать безосновательные заявления.

– Что требуется от нас? – спросил начальник, едва удержавшись от замечания касательно фактического подтверждения всех прочих высказанных столичным сыщиком предположений.

– Мне нужно официальное обращение к полицейскому отделению Белых Рос: они должны предоставить по моему запросу все необходимые сведения. Кроме того, я выезжаю немедленно, так что мне необходимо место на поезде, отправляющемся в те края в ближайшее время. Это должно быть в Вашей компетенции.

– Хорошо, – вздохнул глава в ответ. – Хорошо. Только, надеюсь, после этой поездки у Вас на руках будет чуть больше фактов и чуть меньше догадок.

– Я тоже надеюсь на это, но, увы, не могу ничего обещать, – отозвался Люкс и, в последний раз отпив чай, аккуратно опустил кружку перед собой на стол. По её покрытой краской поверхности ползла, ветвясь, как розовый куст, серая трещина.

***

Локомотив протяжно загудел, задыхаясь в клубах пара, и, тяжело качнувшись, остановился на станции. Двери вагонов распахнулись и облачённые в форму проводники, спустившись на перрон, приготовились помогать пассажирам сходить на платформу.

Люси, подхватив небольшой саквояж, оперлась на предложенную руку и легко преодолела несколько ступеней. Она сутки провела на небольшой станции, чтобы мельком повидаться с Янусом, и теперь нагоняла упущенное время вместе со следующим поездом. Белые Росы уже простирались перед ней; она видела подпирающие низкое небо черепичные крыши.

Сходя на перрон, она окинула вокзал взглядом. Из поезда выходили люди, на платформе ожидали встречающие. В портовом городке всегда было много гостей.

В это же время из головного вагона показалось скрытое за маской лицо Люкса. Он не видел Люси, а она не обратила внимания на него, но ступили на перрон они одновременно. И, покинув душные, смотрящие на мир глазами толстых стёкол вагоны, разошлись в разные стороны, разминулись, так и не взглянув друг другу в глаза. Не зная, что скоро между ними начнётся гонка за выживание.

– Нас разыскивают.

Этим внезапным, сокрушительным ударом начал атаку неожиданно объявившийся в порту Янус. Люси не рассчитывала встретить его вновь так скоро, поэтому замерла на пороге номера дешёвой гостиницы, где намеревалась провести несколько дней. Она не стала задавать лишних вопросов в силу привычки и только выдала:

– Это точная информация?

– Вполне, – кисло ответил тот. – Сразу после несчастья, постигшего нашу страну с гибелью премьера, в газетах появились заметки о том, что расследованием этого инцидента займётся некий специалист из столицы.

– Но ведь его убийство нельзя связать с нами. Если единственной причиной беспокойства послужило это заявление, то, смею заверить...

– Не надо, – поднял руку в предупреждающем жесте Янус. – У нас есть и другие основания для некоторых опасений. Дело в том, что после выхода этой статьи поползли слухи о том, что столичный следователь собрался на поиски мародёров.

– Но... зачем? – не поняла Люси. – И... как? Ведь нигде не осталось упоминаний о нас!

– Я полагаю, что он по какой-то причине связал убийство министра и одно из старых дел с нашим участием.

– Но ведь все архивные записи были уничтожены!

– Я тоже так думал, но, очевидно, мы ошибались, – взгляд Януса отливал спокойствием речной воды, но Люси знала, что на дне их скрывался, клокоча, сильнейший шторм. – Не знаю, где он вычитал о нас. Это существенно усложняет нам жизнь, потому что я даже предположить не могу, с каким именно делом сравнивает он произошедшее, а, значит, мы пока не можем предвидеть его действий. Но, главное, теперь нам точно необходимо удостовериться, что больше нигде не осталось сведений о былых свершениях мародёров.

– Боги... Но ведь и у него на нас ничего нет. Он не может знать, кто принадлежит к нашей организации. Даже если у него есть предположения... под них никогда не подогнать материальной базы.

– Я бы не был так в этом уверен... – Янус откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, и лоб его вновь пересекла вертикальная морщинка. – Я вот думаю... Ведь наш старичок, наверное, всё ещё жив.

– Что? О ком ты? – не поняла Люси. Янус посмотрел на неё из-под полуопущенных век. Он всё ещё думал.

– Помнишь, когда первых наших арестовали... Главой полиции в Белых Росах был некто Гротт. С тех пор, конечно, прошло немало времени. И, насколько мне известно, он сейчас в отставке. Я не знаю не только его адрес, но и того, не покоится ли он уже близ церковных стен. И всё же в свете последних событий... Уверен, у того, кто расследует дело об убийстве премьер-министра, скоро возникнет намерение найти нашего старого знакомого.

– Откуда он может узнать о Гротте? Зачем ему искать его? Даже если он узнает что-то о мародёрах, это никак нельзя будет привязать к убийству.

– Раз сведения о нас уже собирают, значит, не так уж это и нереально.

– Что ж, тогда... – Люси замялась, всё ещё не веря в то, что кто-то способен взять след. Их след. След неуловимых мстителей. – Тогда нам нужно найти Гротта, если он ещё жив, и узнать, какие сведения с того давнего дела сохранились у него на руках.

– Да, – подтвердил Янус. В его взгляде всё ещё плескался холод, но лёд уже пошёл трещинами. Давно у них на хвосте не висели преследователи, давно не щекотало нервы чувство близкой опасности! – Теперь всё зависит от того, кто первым доберётся до последнего свидетеля нашего прошлого.

– Как бы не вышло, что мы слишком спешим...

– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – заверил Янус. Он не сомневался, что они быстро найдут Гротта, а тогда дело точно будет закрыто раз и навсегда.