Глава 3. Два клинка
My heaven, your hell
I'm killing your fantasy
More and more, you follow
Your deepest reality
Их отношения завершились настоящей катастрофой.
Покончить со всем этим решилась Виктория. После всего услышанного она разрыдалась и стала задыхаться от невозможности высказать все скопившиеся мысли, оказавшись одной против целого мира в лице всезнающего Алекса, виртуозно играющего на ее нервах и чувствах.
Он не говорил больше ни слова и смотрел, как она мучается, наверняка считая, что был во всем прав, а она целиком заслужила "справедливую кару", настигшую по его желанию выставить ее виноватой в собственном выборе. В его небесных глазах отражалась пустота, жаждущая насыщения в виде ее боли.
Хотя отчасти она признавала себя ответственной за то, в какой ситуации оказалась, но надеялась на его милость и понимание даже сейчас, когда ей вполне доходчиво напомнили, что идти навстречу ей не будут.
«Почему он не желает мне добра, чтобы я чувствовала себя хорошо?» подумалось тоскливо ей. Хотелось совершить нечто отчаянное и необдуманное, что продемонстрирует всему миру, каково это, переживать всю эту адскую смесь из чувств, но при этом не причиняя вреда другим. А в этой квартире она боялась, что сделает то, о чем впоследствии сильно пожалеет.
Молча поднявшись и направившись в спальню, она стала доставать одежду из шкафа, сгребая первые попавшиеся вещи в сумку. Алекс пришел посмотреть, чем она занимается, остановившись в дверях.
- Надеюсь, ты затеяла уборку, - донесся его мрачный голос.
Виктория продолжала нервно впихивать многочисленные легкие кофточки с длинными рукавами, даже не взглянув в его сторону. Ее руки била мелкая нервная дрожь. Спину словно прожигал недовольный взгляд.
- И куда ты собралась?
- Прогуляться, - прерывисто выдохнув, спокойно произнесла она.
- Многовато вещей для простой прогулки, - заметил Алекс. Она не сразу распознала в его голосе токсичность и передумала поворачиваться к нему заплаканным лицом. - Жить надоело?
«Если хочешь, убей меня», обессиленно подумала она, глотая соленые слезы.
- Я пойду с тобой, - внезапно заявил парень.
Внутри против ее воли возникло волнующее предвкушение, но она почти сразу подавила всю радость, напоминая наивной себе, что ничего хорошего ждать не стоит.
- Спасибо, не нужно, - сухо отказала она, найдя в себе силы. Ей надоело играть в его игры. Хотелось простых человеческих искренности, понимания, защиты. Но что делать, если адреналин, опасная неизвестность и его притягательная мрачная душа стали ее зависимостью, которая сильнее голоса разума? Может, на самом деле ей это в нем и нравится. То, что он несовершенен и разрушителен, и нахождение вместе с ним напоминает ей бэд трип по наклонной плоскости на самое дно существования. Он стал ее плохой привычкой, отсылающей на то, к чему она привыкла: ненавидеть свою жизнь. Пора было отказываться от подобного.
- Злишься на меня?
- Мне плохо здесь находиться, - тихо признала она, сожалеюще нахмурясь. Не хотелось ранить его даже словами. И не только потому, что ее саму глубоко задело сказанное им.
- Извини, я действительно не задумываюсь о том, как звучат мои слова и могут ли они кого-то задеть.
Как он мог одновременно понимать ее и абсолютно все, и в то же время не видеть, что она чувствует и пытается донести. Если он вообще приспособлен воспринимать чужое мнение.
Виктория промолчала. Она не хотела игнорировать его, просто не смогла заговорить.
Алекс понял ее отстраненную позицию и принял решение оставить девушку одну.
- Чтобы ты никакую хрень не выкинула, я закрыл дверь, - донесся его приглушенный голос из другой комнаты. - Успокойся и ложись спать.
После произнесенного она наоборот стала только больше кипеть изнутри, но под влиянием усталости почти сразу стало все как-то безразлично.
Ее снова обыграли.
Виктория по привычке ждала, что он придет к ней, прижмет к себе со спины и все будет как раньше. Сначала просто горько плакала, потом прислушивалась к происходящему вне спальни: как Алекс включал вытяжку, чтобы покурить, принял душ, а затем настала полная тишина, будто он лег спать или, что вероятнее, просто лежал в темноте, как и она, дожидаясь момента, когда тело отдохнет и можно будет снова контактировать друг с другом. Часы показывали десять утра, но в это время обычно они спали.
Что вскоре и произошло с замученной головной болью после долгих часов рыданий девушкой.
Сон перенес ее в темный переулок. Она была одна в окружении кирпичных строений, загнанная в тупик жаждущей насилия и жестокости бандой. Ее толкали и зажимали в угол, не давая уйти. В глазах молодых парней плясали вспышки опьяняющей власти. Целая стая сильных и уверенных людей в том, что у них развязаны руки вытворять все, что им вздумается.
Испытывая панический страх, испугавшись выражений их лиц, подсказывающих, что для нее у них имеются свои планы, Виктория отдалялась к стене за собой. В тусклом свете она увидела, как на асфальте ее тень стала стремительно растягиваться и уползать под ногами им за спину, а затем показался Демон, восставший из черного пятна. Его медленное появление из-под земли заворожило ее взгляд, и какие-то людишки, пытающиеся ее обидеть, показались в сравнении с ним безобидными и жалкими.
Его маска проявилась во тьме, светясь от переливающейся белизны и изгибаясь в ироничной ухмылке. Будто почувствовав чье-то присутствие позади, преследователи девушки обернулись и шарахнулись от устрашающего и вселяющего страх неизвестности Демона. Они отдалились от Виктории, расходясь по сторонам и боясь отвести внимание от существа в черном балахоне, смотрящего на них через маску выжидающе и, вне всяких сомнений, с предвкушением чего-то настолько ужасающего, что их чувство самосохранения отчаянно затрубило о необходимости немедленно бежать так быстро и далеко, пока это еще возможно.
Когда пространство освободилось, Демон направился прямо на присутствующих, каждым шагом отсчитывая последние мгновения их жизни. То, как двигался Демон, напоминало отмеренный такт, когда он с гордо поднятой головой шел вперед, перекрывая собой путь к бегству. Виктория продолжала смотреть вниз, по ее лицу вместе со слезами струился каплями холодный пот. Едва не лишившись чувств, часто дыша, она расширенными от страха глазами следила за тем, как развевалось его длинное одеяние, а под ногами в черных ботинках не было тени. К своему величайшему потрясению она заметила, что под ней самой не было ее собственной тени.
Тем временем приблизившийся Демон резко опустил руку, разогнув, и по запястью в ладонь выскользнул спрятанный под рукавом балахона нож. Стальное лезвие блеснуло в полутьме и окрасилось алым от крови. Взмахнув рукой, он прошелся острием по уязвимой шее врага, разорвав тонкую кожу. Брызнул поток крови, заливающий грязный разбитый асфальт. Демон резко исчез, растворившись в черном тумане, а в следующий миг материализовался уже рядом с другим ошарашенно застывшим парнем, взмахнув одновременно скрещенными руками, вооруженными двумя клинками, от груди, и отсек его голову. Тело еще с несколько мгновений продолжало стоять на ногах, из шеи устремился вверх поток крови, а затем оно рухнуло на подкошенных ногах вниз.
Наблюдая за творящимся безумием, Виктория пыталась заглушить сбившееся дыхание и громкий стук разогнавшегося сердца. То, что проделывал Демон с напавшими на нее, вызвало в ней чувство зарождающегося правосудия. Обидчики платились жизнью за то, что хотели сделать с ней. Хоть во сне она и не осознавала, с чего началось преследование, оставалось лишь верить тому, что происходило на ее глазах: Демон защищал ее и не позволял врагам уйти безнаказанными.
Жажда справедливости застилала ей глаза алой пеленой, она с благодарностью смотрела на невероятно сильного Демона, разбирающегося с врагами, будто разрезающего листья, а не живую плоть людей. Вся группа была разорвана на отдельные части тел и лоскутки кожи, а улица залита багряными лужами вперемешку с вывалившимся месивом внутренних органов. Никто не мог ни дотронуться до Демона, ни тем более оказать сопротивление. Его движения были такими точными и свободными, когда он устремлялся к очередной цели. Ножи то скрывались под широкими рукавами, то снова легко выскальзывали в облаченные в перчатки ладони. Когда черный туман, в котором скрывался Демон, проходил сквозь людей, тела словно попадали под дождь из клинков и их прошивало насквозь с головы до пят. Никто не мог пережить его появление.
Опустив руки с клинками, Демон замер с запрокинутой к небу маской, смотря вверх. Воздух насыщался медным привкусом, с лезвий ножей струилась густая кровь, бесшумно растекаясь у его ног.
Держа рукояти клинков, Демон резким движением провел по собственным рукавам, стерев следы крови, а затем поочередно острием вверх опустил вдоль предплечий, спрятав орудия.
Приподняв плечо, он склонил голову набок, а усмешка, застывшая на его маске, обратилась прямиком на боящуюся пошевелиться девушку. Она осталась наедине с ним, и теперь пришла ее очередь. Под его непрерывным взором Виктория непроизвольно дернулась и бросилась бежать, чтобы спрятаться, как ей вслед донесся искусственный смех, а затем в спину ударился поток воздуха.
Обернувшись, она попала прямо в руки Демона, закрывшего ей рот, чтобы она не издала ни звука. Он осторожно держал ее перед собой, не выпуская на свободу, будто боясь сломать ее хрупкое тело.
Напоминая себе, что это лишь сон, Виктория стала чувствовать, что постепенно просыпалась. Очертания Демона стали расплываться, он склонил голову к другому плечу и наклонился к ней. Увидев, что маска не являлась его истинным лицом, а была надета поверх, ведомая любопытством, она стала желать, чтобы сон продлился еще немного. Страх перед неизвестностью и опасностью стал стремительно исчезать. Ее ноги перестали касаться поверхности, едва тело полностью оказалось во власти Демона.
Будто почувствовав, что от девушки перестало веять ужасом, Демон внезапно исчез в тумане, а она с разочарованием поняла, что сон подошел к концу.
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
Ты пытаешься меня контролировать,
А остальные давят на меня.
Это единственное,
Что я прошу тебя отдать мне.
Я устал пытаться,
Устал лгать.
Единственное, что я понимаю - это мои чувства.
В наушниках играл индастриал, и Уэйн Статик под мелодичную игру на гитаре пел о чем-то более чем просто знакомом. Алекс лежал на мягком темно-синем диване в обивке из флока, закинув ноги на подлокотник, не в силах заставить себя пошевелиться. Совершенно ничего не хотелось. Настроение было испорчено настолько, что это напоминало уже скорее вечное состояние, в котором он пребывал теперь каждый чертов день своей жизни. «Может, покурить». Но вставать за сигаретами не было никаких сил. «Может, потрахаться», но тут же вспомнил, что его грубым образом просто послали: «Черт, мы ведь больше не разговариваем».
Вытянув из кармана джинс телефон, он открыл галерею и нашел видео, где девчонка вкусно зацеловывала его кожу, будто это было всем смыслом ее жизни. По застывшим от прокрастинации венам разлилось приятное тепло от лицезрения ее распухших губ, розового от бесстыдства лица. Воспоминания об откровенном заставили ощутить хоть что-то, пусть это и было примитивным и на уровне инстинктов. Это видео он пересмотрел не менее сотни раз. Стеклянные глаза, жаждущие его, ведь не лгали: ее действительно все устраивало, и принимала она его тоже добровольно. Но под воздействием каких-то бредовых идей начинала требовать большего, как будто он был ей чем-то обязан. А дать ей больше, даже если бы и было такое желание, просто нечего.
Как бы ее ни звали, Ева или Виктория, она явно больше не то, что он от нее ждал. Но смириться с напрасным ожиданием в несколько лет оказалось не подготовленному к провалу разуму, как ни странно, довольно непросто. То ли надежда на что-то еще была жива, то ли привычка оказалась сильнее.
«Извини, все те годы, пока ты росла, моя Тень присматривала за тобой из темноты, ведь ты та, кого я когда-то довольно близко знал, и теперь я не могу смириться с тем, что ты выросла совсем другой, потому что ты все, чего я хочу. Мне больше нечего хотеть».
Такое себе признание. Захотелось самому себе в лицо плюнуть за такие мысли.
Расположив шею удобнее на твердом подлокотнике, Алекс уставился в потолок. Наконец тело перестало жалобно ныть после тяжелых тренировок. Только руки под перчатками заживали хреново. Уродливые синяки и рубцы даже не собирались исчезать. Вот теперь он чувствовал себя более менее в форме. Каждый раз, когда напарница засыпала, он спускался в подземный гараж, огромное пустующее пространство под всем комплексом апартаментов на окраине города, где выплескивал из себя все заставляющие кипеть эмоции, изнуряя себя физически, чтобы не думать ни о чем.
Но сегодня его добило эмоционально. Нахмурившись и прижав к себе руки, Алекс бросил недовольный собственной слабостью взгляд в сторону закрытой двери спальни.
«Вот же сучка. Невинно смотрит своими большими глазищами, а в мыслях только то, как бы побольше содрать с меня. Забирает до последней капли, не понимая, что внутри оболочки я пуст. И она нещадно отрывает куски моего терпения, надеясь увидеть за холодностью и жестокостью что-то светлое и теплое. Внутри меня не осталось ничего живого. И каждой попыткой выставить меня хорошим парнем, у которого есть чувства к девушке, на которую тупо стоит, все дальше тянет меня на дно, показывая, насколько я херовый и причиняю всем только боль».
В штуку баксов он оценил видео, где она обсасывала его пальцы и облизывала живот ниже пояса. Добавив на ее лицо маску с кошачьими ушками, подписал ее как "Частый пульс" и продал через сайт, где размещают хентай и прочую порнографию. И за такую цену его моментально купили. Это было еще до того, как Трак выиграл в лотерею, и тогда деньги были еще как нужны. Даже на то же топливо, чтобы уехать. Был вариант действительно честно заработать, к примеру, тем же программированием, но думать было так неохотно, что благодаря свойственной ему лени нашелся способ попроще. «Она знала, что я сделал этой рукой, держа в ладони холодное оружие, забравшее чью-то жизнь. Интересно, поэтому это ее так завело?».
Чувствовал ли он себя полным мудаком, что, не спросив разрешения девушки, залил в сеть видео, чтобы на нее пялились всякие извращенцы? Отчасти. Потому что своим поведением она именно на это и напрашивалась. Но даже те, кто ее знает и видит каждый божий день, за маской Нэко не смогли признать в ней невинную скромную девушку, какой она притворяется, так что все не так уж и плохо.
«Она лжет себе, убеждая в том, что сможет выдержать мой долбанутый характер, а потом плачет из-за того, что не хватает на это сил». Чего она вообще добивается таким подходом, он совершенно не мог понять. Но чувствовал от нее нарастающие волны агрессии и жажды предъявить ему за все случаи, где он оступился. Он честно признался себе, что начинал побаиваться гнева этой девчонки, перестающей контролировать себя. Она нравилась ему послушной и предсказуемой плаксой, смотрящей на него с открытым ртом в ожидании удивиться какой-нибудь невероятной херне, на какую он способен. В идеале спящей, притворившейся мертвой. Открывающей свой рот для удовлетворения его похоти, а не для того, чтобы сболтнуть очередной бред.
Понимая, что лучше всего увести мысли на что-то иное, Алекс переключил на Celldweller и зашел в общую базу данных. Подложив под затылок диванную подушку, убрал руку за голову, подыхая от невыносимой жары. Час назад был в ванной, и уже внутри полыхал пожар.
Он просмотрел то, что успел за последние дни найти Макс. Друг погрузился в поиск информации с головой, сутками проводя свое расследование, и Алекс ради интереса решил проверить, чтобы отвлечься от разъедающего душу ощущения раздражения на все.
Использовав камеры видеонаблюдения возле их с Эммой съемной квартиры на Севере, Макс смог найти доказательства того, что какие-то ублюдки обчистили их дом, но что сделали с каждой личной вещью оставалось неизвестным, так же как и то, куда они направились. Их лица попали в кадр, и удалось даже узнать имена.
«Век цифрового безумия», иронично заключил Алекс, представляя, что если они смогли так легко воспользоваться этим способом, то кто-то тоже точно так же уже вычислил их. Что-то определенно планировалось их недоброжелателями, стремящимися заработать огромное количество денег. И то, что время нападения оттягивалось, говорило о том, что все серьезней некуда, ведь любой тщательно проработанный план требует времени. И сколько у них его еще оставалось?
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
Выйдя из запотевшей ванной, Виктория прошла в спальню и сразу заметила, что оказалась в комнате не одна. Безучастно развернувшись спиной к сидящему у изголовья кровати Алексу, она подошла к шкафу, сняла со своего тела мягкое полотенце, пахнущее гелем для душа, и стала одеваться.
День за окном был солнечным и тихим. Они проспали или пролежали до трех часов, и встали практически в одно время, чтобы заняться делами.
Склонив голову, Алекс вышел из задумчивого состояния, в котором пребывал около получаса, и заинтересованно проследил за переодевающейся девушкой.
Мокрое полотенце она положила на расправленную постель, где лежало белье. Она неторопливо одевалась перед ним, хотя могла уйти в другую комнату. Алекс невольно дотронулся до кончика носа, наблюдая за каждым ее движением и тем, как ткань подчеркивала изгибы ее прекрасного тела.
Белая футболка и бежевый кружевной топ поверх показались ей не самым плохим выбором для летней жары. На ноги она надела серые расклешенные джинсы с низкой посадкой, открывающие поясницу, и, наклонившись, стала завязывать шнурки на высоких кедах.
Холодной и безразличной она нравилась ему только больше. Он ведь именно такого отношения к себе и добивался. Казалось, тем, что она не постеснялась появиться голой прямо перед ним, должно о чем-то говорить. Но нет. Ей действительно все равно на то, что он увидит. Все и правда кончено.
Ему пришлось первым нарушить молчание. Находиться в полной тишине угнетало гораздо сильнее, чем неизбежность слышать только собственные мысли. Она будто наказывала его молчанием, и за демонстрацию обнаженного тела он должен рассыпаться в благодарности перед ней и ее пассивно-агрессивным величием.
- Я думал, из нас выйдет отличная команда. Но, кажется, я действительно настолько больной рассудком раз решил, что если нам в постели хорошо, то и в жизни получится сработаться. Ха, - выдохнул Алекс, и его глаза расширились от безумия, промелькнувшего в глубине голубых радужек, - выходит, я ошибся.
Виктория как-то странно пристально смотрела на него с несколько долгих секунд. Затем глубоко вздохнула и закрыла дверцы шкафа, закончив одеваться.
- Мне грустно это признавать, но, похоже, мы слишком разные. И вдвоем нам очевидно плохо.
Ее детский звонкий голос помехами покорежил его слух от непривычки. Или все дело в том, что она в очередной раз сказала нечто, что вывело его из себя. Для спокойствия выдохнув, Алекс сложил руки перед собой, удерживая себя от всплеска агрессии.
- Я сделаю вид, будто не понимаю, что ты говоришь все это с целью выставить себя жертвой. Хватит мной манипулировать.
- Я о тебе голом каждую минуту не думаю.
- А-ха, - усмехнулся Алекс, вскинув голову. - Зачем так жестоко.
Виктория пожала плечами. Она вся дрожала под его взглядом, нагнетающим атмосферу своей соразмерной по плотности с гранитом аурой. С трудом сглотнув, она отвела взгляд. Он мог поклясться, если бы не расстояние в целую комнату, необходимость бессмысленно выяснять отношения пропала. Ее лицо порозовело, как и кончики ушей, за которые заправлены темные волосы по плечи.
«Ха, похоже, думает», к нему пришло осознание, что она попыталась солгать, чтобы увести разговор и он не закончился очередным актом близости.
Он медленно облизнулся под маской, мутноватым взглядом недоверчиво всматриваясь в то, как она то бледнела, то тут же краснела, избегая зрительного контакта.
Раздался сигнал о пришедшем сообщении, уведомляющий о том, что у двери уже ждали Гоуст и Трак, спасший девушку. Она спешно ушла на кухню, а Алекс поднялся открыть входную дверь.
- Как оно? - переступив порог, Стивен огляделся в апартаментах. Алекс пожал плечами, стоя возле стены, прислонившись к ней спиной. Натянув на бледное от усталости лицо взбудораженную улыбку, Виктория вынесла на большой тарелке десерт, украшенный кусочками шоколадного печенья.
- С днем твоего рождения, Стивен, - она преподнесла имениннику чизкейк, приготовленный заранее, и замерла в ожидании реакции.
- Это мой торт? - удивленно вскинул брови рыжеволосый парень. - И ты его сама для меня сделала? Малышка, мне очень приятно, спасибо тебе огромное.
- Не за что, - кивала она на его вопросы, довольная, что ее сюрприз был тепло воспринят. - Скажешь, сколько тебе исполнилось?
- Если позволишь себя затискать.
Виктория смущенно надулась, отвела лицо и позволила высокому парню бережно себя обнять. Осторожно, словно боясь помять ее одежду, Стивен приобнял девушку, едва дотронувшись, и забрал у нее тарелку.
- Мне исполнилось двадцать восемь. И зовут меня Стефан, просто эти янки вечно все переиначивают на свой лад.
Виктория удивленно замерла в дверях, когда как навестившие их Гоуст и Трак уже развалились на диване. На низком столике был расставлен ряд тарелок с приборами сверху, стояли несколько жестяных баночек ледяной колы, лежали остатки печенья в синей упаковке и россыпь голубых крышечек от банок газировки, а также была разбросана прочая мелочь, обычно хранящаяся в карманах.
- Подожди, - нахмурилась она, припоминая, - но ведь ты сам представлялся...
- У меня много имен. Как и личностей.
- Трак, заткнись, - прервал Гоуст, и Виктория сразу бросила на него осуждающий взгляд. Он поднял ладони, оправдываясь: - Я любя.
- Тогда ладно, - миролюбиво улыбнувшись, она протянула нож виновнику торжества и стала наблюдать, как результат ее стараний разрезали на равные треугольные куски.
- Просто ты спросила про мой возраст, и я вспомнил, какое имя мне дали предки.
- А как тебе нравится, чтобы к тебе обращались? - продолжала расспрашивать Виктория.
Задумавшись, Трак даже растерялся.
- Ты первый человек, кого это волнует. Мне без разницы. Но привычнее все же Стефан.
- Тогда буду звать тебя именно так.
- А я тебя тогда Викачу, - усмехнулся он, выкладывая куски по тарелкам.
- Что, - пробормотала она, бросив требующий объяснений взгляд на Эдварда. Он лишь пожал плечами.
По молчанию приятеля Стефан понял, что ему стало неловко, и ответил:
- Гоуст проболтался, какое прозвище тебе дал.
- Я не люблю прозвища, - мягко возразила она.
- Я просто не хотел, чтобы за тобой зацепилось что-то такое же странное, как за блондинкой, - пояснил Эд.
Виктория возвела глаза к потолку, набираясь спокойствия.
- А прозвище, которое ассоциирует меня с пухлым желтым покемоном, не странное.
- Викачу, эволюционируй, - хохотнул Трак.
Она улыбнулась, отломив вилкой кусочек десерта. Эд и Стефан с удовольствием съели по большому куску чизкейка с печеньем Oreo, похвалив кулинарное мастерство девушки. Алекс даже не попробовал то, что она приготовила, все это время он молчал и скучающе подпирал голову рукой.
- Что нового? - поинтересовался Трак, когда с едой было покончено. Отклонившись на диванную спинку, он с наслаждением потянулся. - Ты еще не беременна?
- Что? Нет, - вспыхнув, неуверенно ответила Виктория. Смутившись, она попыталась спрятать розовое лицо за распущенными волосами, поднялась и стала убирать на столе.
- Ну так вы наедине друг с другом явно не в картишки играете.
- Реакция пока хорошая, - медленно проговорил Алекс, впервые вступив в разговор.
Стефан расплылся в ухмылке. Алекс невольно прыснул над собственными словами, и оба зашлись смехом.
- Дегенераты, - закатил глаза Эд.
Виктория ушла на пару минут и принесла еще охлажденные напитки. Открыв со щелчком металлическое кольцо с баночки колы, Алекс поднес ко рту, скрытому за маской, и отпил.
- Он ее вообще снимает? - Эд кивнул в его сторону.
Виктория лишь коротко покачала головой, садясь на диван. Она немного успокоилась, и краска с лица спала.
- Мейсон, я скоро забуду, как ты выглядишь, - ухмыльнулся Стефан.
- Разве не замечательно, что все забудут обо мне? - произнес он, смотря в стену. - По моему, как раз об этом все и мечтают.
- Ох, нет, - жалобно выдохнул Трак. - Я буду скучать. Мы ведь все еще не перепихнулись.
- Какие-то у вас всегда ни хрена нереалистичные ожидания от меня.
- Это ты потягиваешь колу через одежду.
- Резонно, - с сарказмом отозвался Алекс и отставил напиток. Его взгляд снова стал чем-то отягощенным и мрачным, когда он поднялся. - Виктория, ты хотела прогуляться. Пойдешь со мной?
- Нет, спасибо, - она не поднимала глаз от своих коленей.
- Как хочешь, - безразлично произнес он и направился к входной двери.
Пока Алекс надевал черную толстовку, собираясь уйти, Стефан пересел поближе к девушке и коснулся ее плеча.
- Сходи с ним. Полчаса подыши свежим воздухом, как раз сейчас темнеет. А то скоро плесенью покроешься. Ты слишком бледная.
Секунду размышляя, Виктория наклонила голову к плечу и в подтверждение сказала:
- У Алекса иногда идет кровь из носа.
- Ну вот, на воздух тоже нужно выходить. Если что, мы будем рядом. Хотя с Мейсоном можно вообще ничего не бояться.
В сомнении невольно усмехнувшись, она поддалась на уговоры, почувствовав желание помочь Алексу немного развеяться. То, как он отвечал и в каком настроении находился, немного растопило ее обиду.
- Алекс, подожди меня, - громко позвала Виктория, быстрым шагом направляясь в спальню.
Собравшись за минуту, девушка подняла горло бежевой водолазки, закрыв половину лица. Алекс накинул на голову длинный капюшон черной толстовки, и они вышли из дома, который не покидали почти неделю. Все самое необходимое, включая еду и одежду, они заказывали доставкой с сайта. Виктория с грустью на несколько секунд задержала взгляд на гаснущих красках заходящего солнца, остановившись на открытом балконе снаружи комплекса из светлого камня. Здание огромной площадью было построено по-диагонали с окнами в пол. Из-за цены большинство квартир пустовало, ведь не каждому по карману арендовать настоящую крепость. Через тонкую хлопковую ткань чувствовался запах незнакомого города, очередной промышленный район вдали от центральных улиц, как правило, заполненных людьми.
- Вау, ты сделала одолжение и снизошла до меня. Чем обязан?
- Давай купим Стефану мотоцикл, - предложила она, улыбаясь лучистыми глазами. Малиновый закат подсветил ее каштановые волосы, капельками розовых топазов отражаясь в больших глазах с длинными пушистыми ресницами, которые она подвела черным карандашом.
- Его зовут Трак, - поправил Алекс, заходя в маленький супермаркет через дорогу. - И ты не настолько популярна для таких запросов.
- То есть? - потерянно переспросила она.
- Две пачки Мальборо "Ред" - попросил Алекс у женщины за прилавком вместо ответа.
- Что ты сказал? - настаивала Виктория.
- Сам с собой, - небрежно произнес он, недовольно нахмурив брови, желая отвязаться. Алекс уже хотел рассчитаться, но в последний момент заметил алкоголь.
- Можете показать свои документы и снять маску?
Выполнив требование кассира, Алекс купил почти литр водки "Бернетт" в стеклянной бутылке и направился на улицу.
- Зачем это?
Виктория почувствовала себя глупым ребенком, задавая очевидные вопросы, но удержаться не смогла. Алкоголь и запрещенные вещества были нарушением внутренних правил, которых они придерживались. Кроме того, Алекс и в обычном состоянии не отличается спокойствием и рациональностью. И он так легко разрушил анонимность, сняв маску и раскрыв свое имя, что это показалось последней каплей. Следующим шагом он может просто нацепить на запястья наручники и сдаться полиции, сознавшись во всех совершенных преступлениях. Это ее сильно перепугало, и в очередной раз заставило пожалеть, что у нее не было личного средства связи.
- Мы идем на день рождения или детский утренник? - усмехнулся он.
- Это может быть опасным. Парни вряд ли оценят. Они ведь просто отберут и выльют.
- Пусть попытаются.
Опустившись на металлическое ограждение у проезжей части, Алекс спустил маску до шеи, разорвал обертку с крышки бутылки и сделал несколько глотков.
Виктория остановилась прямо перед ним, оглядываясь по сторонам, и вытянула руку, чтобы со стороны дороги его лица не было видно.
- Прекрати вращать своей головой, это привлекает еще больше внимания, - пробормотал Алекс едва слышно, дыша в стеклянное горлышко, затем сделал еще глоток невыносимого даже по запаху алкогольного напитка.
- Знаешь, если ты планируешь выпить, лучше сделать это дома.
- Ты сама сказала: Сухой закон, и прочая херня.
- Может, Трак тоже будет в честь праздника. Или я.
- Или ты, - недоверчиво повторил он, вскинув бровь, делая еще один глоток. - Моя жизнь тебя не касается.
- Ты подвергаешь не только себя опасности.
Выдохнув, Алекс раздраженно прошипел:
- Я сам знаю, как безопаснее и что мне делать, чтобы всех защитить.
Попав под давление его властного голоса и раздраженного взгляда, ей оставалось только прекратить напрасно ссориться и попытаться проявить поддержку, ведь в чем-то он был действительно прав. Алекс пусть и чувствует себя лишним и что все желают ему зла, но на самом деле он всем очень нужен.
- Ты действительно много сделал для всех нас и меня.
- Разве? - его голубые глаза как-то странно блеснули, словно ему было больно. Он в сомнении нахмурился: - Поэтому ты хочешь уйти?
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
Алкоголь подействовал на него далеко не сразу. Первое время настроение Алекса оставалось неизменно мрачным, он ни с кем не разговаривал, сидел в одиночестве на застекленном балконе и пил.
Виктория и парни слушали Avril Lavigne, расположившись на диване и доедая чизкейк. Сегодня был единственный день, когда дух свободы преобразил их существование в клетке. Атмосфера праздника, легкое общение, даже прогулка. Этот день казался девушке особенным, и близился к своему концу слишком быстро. Все это хотелось прочувствовать каждой клеточкой своего тела. Но также было сильно чувство вины перед невозможностью как-то помочь Алексу приблизиться к их радости и хорошему настроению. Он просто не подпускал никого к себе, не отвечал на вопросы, что даже Эд не сделал ему выговор, решив оставить в покое.
Алекс вышел к ним, его понесло к ближайшей стене и он прислонился к ней плечом.
- Накрыло? - заметив его появление, Стефан остановил воспроизведение музыки.
Алекс лишь молча кивнул.
- Зря резко поднялся. Охладись и ложись спать. Серьезно. Пока хуже не стало.
- Да я в порядке, - Алекс упал на диван к ним и забросил руку на спинку за собой.
- Что-то не похоже...
Виктория принесла ему воду, Алекс лишь взглянул на то, что она протянула ему. Зажав в кулаке футболку Стефана за ворот, Алекс притянул его к себе и впился в его рот поцелуем. Девушка чуть не выронила стакан, смотря, как ее любимый перед ней грубо целовал рыжеволосого парня через маску.
Все замерли в полном шоке, не веря в происходящее. Стеклянный стакан в тонких пальцах издал едва слышимый скрип. Стефан первые секунды тоже не ожидал ничего подобного, уставившись на то, как Алекс с закрытыми глазами целовал его, но поддался на внезапную удачу и ответно жадно впился в его рот за тканью с языком.
Потянув Викторию за запястье, Эд увел девушку из комнаты на кухню.
Перед ее глазами все еще стояла картинка того, как Алекс и Стефан целовали друг друга, полностью отдавшись. Она даже не поняла, как оказалась на светлой кухне, до боли в суставах сжимая стакан в ладони.
- Черт, мне очень жаль...
- «Нельзя целоваться без любви». Кому я вообще верила? - едва слышно проговорила она сквозь ком в горле. «Что вообще такое поцелуй?». Виктория невольно зажмурилась, сдерживая боль внутри грудной клетки.
Эд был растерян не меньше, чем она, и в волнении старался отвлечь ее разговором. Идти было больше некуда, поэтому она осталась с ним, стараясь выкинуть из головы увиденное.
- Ты права: Мейсон не заслуживает никакого доверия. На Трака не держи зла, он не в своем уме. Алекс просто напился в хлам. Представь выражение его лица, когда он протрезвеет и узнает о том, что засосался с рыжим психом. Если это не было его заветной мечтой.
- Сблизиться со Стефаном через меня? - помолчав, тихо произнесла она.
- Да он гей, - улыбнулся Эд. - Нормальный человек не стал бы обижать свою девушку.
- А Стефан? Я думала, он подстебывал Алекса все это время.
- Он тоже гей.
Виктория мрачно усмехнулась, взглянув в его теплые глаза.
- Спасибо, Эд. За поддержку.
- Не за что меня благодарить. Держись... Ты со всем справишься.
Виктория кивнула, опустив голову. Благодаря его словам она немного подбодрилась, ведь, что может быть серьезного в поцелуе на пьяную голову. Они все потом дружно посмеются над этим... «Ведь ничего серьезного в порыве Алекса не может быть...?»
Следующие полчаса пролетели как несколько секунд. Девушка лишь потерянно наблюдала за всем. От усталости она ждала только завершения этого дня.
Вернувшись в полутемную комнату, Эд схватил Алекса за шею со спины и потащил в ванную.
- Охренел? - взвыл Алекс, задохнувшись. От возмущения его голос сорвался.
- Это ты охренел, - прорычал Эд, удерживая его за руки, не давая вырваться из захвата. - Хватит ныть, соберись уже наконец.
Стянув с него маску, Гоуст включил ледяную воду в душе и направил на лицо Алекса.
- Пошел к черту, - он удержался обеими руками за бортик ванны, чтобы не упасть, а Гоуст наступил ботинком на его плечо, не давая ему подняться.
- Нет, пошел к черту ты со своими выходками.
Приведя Алекса в чувства, Эд вышел из ванной и велел Стефану собираться.
- Черт, это было потрясающе, - выдохнул Трак. Он выглядел очень расслабленно и невероятно счастливым. Единственным человеком, кого все более чем устраивало. - Виктория, я... прости меня, но я не мог упустить свой шанс.
Она ничего не ответила, решив не портить человеку праздник. Перевела взгляд на собирающегося Гоуста.
- Все хорошо? - Эд поднял платок до глаз, обернувшись к ней. - Уложи его спать, пусть придет в себя. Если что, звони.
Вытирая слезы с алого лица, она не смогла даже слова произнести. То, что Эд торопился покинуть их из-за поведения Алекса, еще больше пристыдило ее за то, что это и есть их жизнь. Сущий ад, из которого она пытается вырваться, но зависимость оказывается сильнее и она неизменно все прощает из-за своего отходчивого характера. И самое ужасное, теперь она точно не сможет никуда от него уйти, бросив в подавленном состоянии, в котором он оказался по ее вине.
Закрыв входную дверь, Виктория остановилась напротив зеркала, осмотрев себя. Выглядела точно так же, как и днем, даже лицо до сих пор сохраняло свежесть, несмотря на количество слез, которые она за последние сутки выплакала. Лишь ресницы слегка слиплись друг с другом и в глазах полопались почти все капилляры.
Умывшись, Алекс сидел на полу ванной комнаты с накинутым полотенцем на плечи. Немного успокоившись, она заглянула к нему.
- Как ты?
- Холодная вода творит чудеса, - иронично улыбнувшись, протянул он.
Опустившись на колени рядом, она понимающе смотрела, умолчав про его поведение, запрещая себе обвинять в чем-либо его. Улыбка померкла, с его лица снова исчезли все эмоции.
- Не спрашивай, зачем я это сделал. Просто так. Я придурок.
- Подышим воздухом? - мягко предложила она, только подумав: «Ты не придурок. Тебе просто очень плохо. Я очень сильно хочу, чтобы с тобой все было хорошо».
Он долго обдумывал предложение, глядя в ее глаза, в которых отражалось то самое стремление возродить в нем желание злиться, чтобы он продолжал бесить всех, лишь бы не был таким потерянным. Со вздохом поднявшись, Алекс стянул с себя футболку, чтобы переодеть сухую.
- Ладно. Убедила.
На улице поздним вечером воздух немного остыл и повеяло волнующим ожиданием перемен. Идя с ним под руку, Виктория ласково сжимала его ладонь в перчатке и гладила предплечье, за которое держалась, но подходящих слов так и не смогла найти. Помогло бы, если бы Алекс первым заговорил о том, что чувствует, но он никогда не раскрывал свою душу, поэтому поговорить о чем-либо им так и не удалось.
- Иди домой, - приказал он, вложив в ее ладонь связку ключей.
- А ты... - Виктория непонимающе нахмурилась, остановившись у подножия высокой лестницы.
- Я повторять не буду.
- Хватит все решать за меня, - промолвила она дрожащим голосом. Видимо, вконец достал своим наплевательским отношением. В ее и так красных глазах сверкнули слезы, когда она развернулась и спешно направилась на второй этаж. На самом верху она остановилась и жалобно попросила: - Возвращайся скорее.
Кивнув и проводив ее до самого входа, Алекс отвел мрачный взгляд на улицу через дорогу. В подворотне скрывалось человек восемь, судя по движущимся теням. Уже полностью стемнело, и фонарь на высоком электрическом столбе выдал чье-то присутствие.
«Если бы она прошла мимо этого переулка, они бы заманили ее и расчленили», в полной уверенности думал он, надевая на голову черный капюшон и переходя улицу. «Откуда мне это известно? Ну... Можно сказать, я уже видел фильм, который начинался точно так же».
Во время заката, несколько часов назад, они уже были там, наблюдали издалека за каждым их шагом. «Вот уж кто точно не в нарды играет».
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
Закончив убирать после гостей, Виктория лежала на кровати, смотря на время. Делать совершенно ничего не хотелось. Она боялась заснуть или чем-то отвлечься, волнуясь из-за того, что Алекс пропал так надолго. И сообщить никому об его уходе она тоже не могла. Оставалось только ждать.
Она бы не отказалась послушать его музыку, заставляющую чувствовать что-то необъятное, перекрывающее всю боль. А еще больше вернуть те ночи, в белом доме, когда она притворялась спящей, а он любил ее, понимая без единого слова. Ей было страшно от неизвестности и того, что за закрытыми глазами она невольно представляла вовсе не Алекса. А Демона, навещающего ее во снах столько лет. Казалось, через сны они стали так близки, что, когда она выросла, их отношения перешли на более взрослый уровень.
Пытаясь разобраться в собственных чувствах, Виктория поняла, что слишком устала, раз стала не просто сравнивать Алекса и Демона, а находить общие черты. Девушка влюбилась в Алекса как раз за то, что он показался ей внутренне более чем родным и знакомым, при том, что он ответно выражал к ней симпатию. «Я люблю в Алексе его внутреннего Демона, что за чушь».
Когда раздался звук отпираемого замка входной двери, Виктория мгновенно покинула постель и вышла из спальни. Она увидела пустые апартаменты, слабый свет раздавался лишь из расстояния под дверью ванной комнаты. Она хотела постучать и спросить, все ли хорошо, как услышала резкий громкий удар и испуганно вздрогнула. Что-то металлическое ударилось с такой силой в полной тишине, что у нее в ушах раздался оглушительный звон, а сердце панически застучало.
Переведя дыхание, Виктория немного приоткрыла дверь и ее взгляд парализовало увиденное. Склонившись над раковиной, для поддержки схватившись за керамические края, Алекс со спущенной маской стоял напротив зеркала и из его носа ручьем бежала в слив темно-бордовая кровь. Его голая спина была в многочисленных следах от ранений, словно после драки, темно-русые волосы в беспорядке всклокочены на макушке, намокшая челка свисала над лбом. На предплечьях поперечные раны с тыльных сторон словно он... держал в рукавах ножи, один из которых лежал на кафеле, запятнанный кровью. Второй клинок запутался рукоятью в проделанной острием дыре длинной тканевой перчатки, брошенной, как и черная толстовка, на полу.
Сознание до последнего пыталось все отрицать и искать оправдания, но пара клинков у Алекса не оставляла никаких сомнений. То, что она видела в своем сне...
Зажав себе рот рукой, Виктория бесшумно стала отступать. Бросившись в спальню, она спряталась под одеяло и в страхе притаилась, вся обратившись в слух и внимание. Смотря в стену, на которой виднелся голубоватый свет со стороны закрытого жалюзи окна, она видела собственную тень, как ее плечо под одеялом то поднималось, то почти сразу опускалось от сбившегося дыхания.
Ей нужен был телефон, чтобы сообщить парням об увиденном. Алекс что-то натворил, и им всем может грозить опасность. Их могут поймать, арестовать и навсегда закрыть за решеткой.
Сердце еще чаще забилось в ее груди, когда раздались шаги по направлению к спальне. Еще чаще задышав, она спрятала лицо в подушке, сжавшись под одеялом. И испуганно вздрогнула, когда ее обхватили со спины, приподняв, и притянули к себе.
- Алекс, - удивленно выдохнула она, посмотрев на него снизу вверх. Знакомое тепло согрело и немного успокоило панику.
- Да, а кто же еще, - обессиленно пробормотал он, нахмурившись от неприятного ощущения. Она схватилась прямо за свежие порезы.
- Твои руки... - Она отпустилась, почувствовав на своих ладонях что-то мокрое, похожее на теплую кровь. Он ничем не перевязал раны.
- Просто царапина. Давай спать, - попросил он.
Выдохнув, он на последних силах крепко прижал ее к себе и тут же провалился в сон. Виктория боялась пошевелиться, не моргая смотря на стену и наблюдая, как тень Алекса нависла над ее телом. Ее воображение пыталось ввести ее в заблуждение, выдавая страхи и опасения, что Тень внезапно начнет двигаться отдельно от спящего хозяина, с каждым размеренным вздохом будто собираясь покинуть его тело и что-то вытворить.
Мой рай, твой ад
Я убиваю твою фантазию
Все больше и больше,
И ты с головой окунаешься в реальность.
«The Only» Static-X