Глава 2. Frozen
I can see a frozen point in time
That is easy to retrace
Light and darkness are both intertwined
The elements are in their place with
Не нужно обладать даром предвидения, чтобы догадаться о том, какую реакцию стоит ждать от Эдварда Гоуста, когда тот узнает, что его догадки оказались не просто частично верны, а полностью подтвердились.
Он немедля прикончит сына человека, поддерживавшего незаконные опыты над людьми, в числе которых были и дети. Гоуст сам был еще ребенком, когда во время гражданской войны его спас, а затем превратил в живое оружие человек, за которым он гонится все те годы после побега из лаборатории Эспайр. И если он узнает о том, что сын недалеко ушел в жестокости от отца, предвзятое мнение слепой ненавистью затмит его разум и окончательно сломает волю, превратив в монстра, которого из него хотели создать.
Поэтому Гарри Фрост решил в первую очередь переговорить с Максом, чтобы узнать реакцию близкого человека, постепенно обнародуя информацию. Не хотелось спешить и отвлекать Гоуста от текущей задачи, которая проявит его истинный потенциал. Большинство решений ему придется принимать самостоятельно, неся ответственность за чужие жизни.
После их отъезда и переезда в убежище Макс почти сразу потребовал, чтобы ему предоставили доступ к Сети. Маленькими порциями начали вводить его в курс дела, чтобы постепенно влиться в работу. Он жаждал самостоятельно докопаться до правды.
Гарри пришлось показать ему видеозапись того, как его друг убил четверых человек фактически голыми руками. Раскрыл ложь, которой прикрывался Алекс, самостоятельно наделав в ней просвечивающих дыр. Понять его становилось все тяжелее. Парень настолько запутался в собственных мотивах, что начинал себе же проигрывать. Фрост не единожды возвращался к тем словам, которые он сказал не так давно лидеру:
«Может, я хочу, чтобы вы защитили всех от меня».
Алекс как будто сам не знает, чего от себя ожидать. И это стало бы проблемой, если бы он не нашел причину бездействовать, которая увлекает его от жажды разрушений и потери контроля. Трак не без иронии поделился, что Алекс не пытается больше самостоятельно что-то предпринимать и даже не выходит на улицу, оставаясь наедине с девушкой. И хотя его помощь была бы весьма кстати, просчитав все риски, лидер решил не трогать парня, пока он не успокоится и не придет в себя. Списывать его потенциал со счетов было еще рано.
Макс отнесся к увиденному сначала с неверием, а когда ему предоставили все объяснения, то притих, уйдя в собственные мысли. Но Гарри мог достать его даже там.
- Это какой-то монтаж? - он указал на экран лидерского планшета. Они сидели вдвоем на кухне, пока Эмма спала в соседней комнате, а сам лидер отсутствовал.
- Да, - кивнул Гарри. - На 175 километре были установлены камеры, и пограничная охрана решила, что этого будет достаточно для доказательств того, что они не причастны к смертям тех, кто хотел устроить подрыв. Алекс сам захотел, чтобы использовали только его.
- Ну конечно, - Макс негодующе покачал головой и прижал ладонь ко рту, проведя пальцами по подбородку. - Еще бы он упустил шанс в чем-то отличиться.
Эмоциональный фон парня перестал напоминать шторм, в нем больше не было зависти или ненависти к другу детства. После того, как оба выпустили пар в схватке, Макс стал более сосредоточенным и уже не отвлекался на эмоции. Всех понемногу затягивала новая жизнь и сопровождающие их проблемы.
- Как считаешь, он мог что-то сделать со своим отцом?
- Вы тоже подозреваете, что во всем замешана Эспайр? - помолчав, предположил Макс.
- Алекс склонен так думать. Тем более, один из нас действительно тесно связан с этой компанией. Несколько лет назад Гоуст был испытуемым в экспериментах некоего Доктора Х, руководящего лабораторией Эспайр.
Собеседник заинтересованно приподнял бровь и отпил из стакана холодный чай с лимоном. Затем с глухим стуком поставил обратно на стол.
- Это уже не кажется совпадением. У вас ведь есть что-то более основательное, чем просто слова?
- Алекс в курсе ситуации с Гоустом. Поэтому мы ждем от их сотрудничества больших результатов. Именно поэтому нам нужно выяснить все. Поможем друг другу узнать, что происходит на самом деле.
Макс рассеянно пожал плечом. И заговорил, не испытывая ни капли сомнений:
- Даже если бы Алекс имел все доказательства того, что все это с нами устроил его отец, он бы его даже пальцем не тронул. В прошлом отец причинил ему столько боли, но все равно он остался для него родным человеком. Как бы Алекс ни пытался это отрицать.
- Об этом он не особо распространяется, - заметил Гарри. Макс был прав - Алекс действительно фальшивил в моменты, когда негативно отзывался о собственном отце.
Макс не торопился отвечать, ложкой раздавливая кусочек лимона в стеклянном стакане. Это не было секретом или тайной. Но и не являлось предметом частых обсуждений. Об этом было негласное правило не трепаться.
- Ему неприятно вспоминать то, что он стал причиной смерти своей матери, - негромко заговорил Макс. Тяжко вздохнув, стал пытливо изучать деревянную поверхность кухонного стола, отстраненно продолжая говорить: - Она не выдержала переживаний за сына и семью, и у нее случился сердечный приступ. Алекс был слишком зациклен на собственных чувствах, переживая все в одиночку, чтобы думать о том, как этим ранит близких, поэтому считает себя виновным.
Гарри воздержался от комментирования, позволяя ему закончить рассказ после короткой заминки:
- И его отец разделил половину вины за все это. Их противостояние разрушило семью, пока они игрались чужими чувствами. Так что, после того, что произошло, наше исчезновение явно не то, что заставило бы Алекса что-то сделать собственному отцу.
- Чем все тогда закончилось?
Почувствовав укол вины, будто он имел непосредственное отношение к этой истории, или, скорее, считал себя ответственным за то, что пришлось пережить другу, Макс отвел взгляд:
- Отец посадил его под домашний арест, перевел на домашнее обучение и перестал поддерживать контакт. Но они начали вновь общаться. Возможно, если хорошо поискать, сможем найти что-то, что Алекс скрывает еще, - вполне уверенно предположил он. И нервно взлохматил пепельную макушку: - Черт, он специально все устроил так, чтобы я не смог из него сейчас всю дурь выбить.
- Скорее всего, - справедливости ради Гарри не смог не согласиться. - Знаешь что-нибудь о том, чем он занимался в последнее время?
Макс крепко задумался, сосредоточив взгляд, но лишь покачал головой:
- Мы толком не виделись даже, поэтому и не разговаривали особо. Он вечно был занят чем-то.
- Разве не работой?
- Да нет, у него какие-то свои дела появились.
В удивлении вскинув бровь, Фрост задумчиво потер подбородок:
- Не работа и не друзья, которые прилетели к нему с разных концов Земли.
- А я упоминал, что он тот еще ублюдок? - усмехнулся Макс. - Бросил друзей помирать от скуки в маленьком городе.
- Очень странно.
- Мне тоже так казалось. Да и, если честно, я не верю, что отец Алекса как-то связан с этой лабораторией. Может, он не причастен к незаконным опытам и за его исчезновением стоит именно тот Доктор?
- Гоуст годами его выслеживал и все тщетно. Если Алекс что-то знает, нам это сильно поможет, - недвусмысленно намекнул Гарри, но собеседник был увлечен собственными соображениями:
- Если бы было возможно... - Задумавшись, Макс свел брови к переносице.
- Что? - нарушил тишину Фрост, когда он внезапно умолк.
- Узнать, действительно ли замешана Эспайр, куда исчез Джонатан Мейсон и что происходит с Алексом. Вернуться бы в самое начало и с новыми мыслями все проверить. У меня сейчас такой беспорядок в голове, что я не уверен, правильно ли все помню.
- Будь у тебя сейчас такая возможность, осилил бы все это сделать?
Макс не сразу поднял сомневающийся в услышанном взгляд. В его тускло-бирюзовых глазах раздался проблеск надежды.
- Ты серьезно? - переспросил он, будто мальчишка, которому дали разрешение впервые прокатиться на Porsche.
- Мы ведь хотим узнать все. Так почему бы не восстановить полную картину произошедшего?
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
После разговора с Максом Фрост зашел к лидеру в их общую комнату в скромном домике, который они сняли на несколько суток. Парочка возлюбленных оставалась такой же сговорчивой и с пониманием отнеслась к тому, что отныне они сами по себе. Впрочем, даже сейчас Эмма проявляла инициативу, заботясь об общем комфорте, и старалась поддерживать рабочий настрой. Девушка, выросшая с золотой ложкой во рту, на удивление легко переносила все тяготы жизни в бегах, но, конечно же, не без поддержки от Фроста.
Джеймс только вернулся, забрав еду навынос. Оставил бумажные пакеты с еще не остывшими контейнерами на кухне и взялся за свой планшет, чтобы следить за наружным наблюдением, установив во время короткой прогулки неприметные камеры по всему периметру.
Фрост прошел в комнату и сел на свою кровать. Напротив на соседней устроился Джеймс, проводив его взглядом.
- Если Алекс действительно считает, что убил своего отца, а он окажется жив, возможно ли такое, что с его памятью тоже что-то произошло? - сразу высказал Гарри то, что долго обдумывал. Его голос звучал тихо, чтобы за стенами случайно не быть услышанными.
- То короткое помутнение..? - Джеймс поднял на секунду взгляд, отвлекаясь от наблюдения за улицей.
Гарри кивнул:
- Тебе доводилось становиться свидетелем того, что происходит с субъектом, когда я влияю на его эмоции. Если резко вырвать раздражитель, то первое время ощущается потерянность. Разум теряется, пока мысли перестраиваются.
Джеймс нахмурился, припоминая:
- Когда у него в глазах потемнело. Возможно, в тот момент он думал о том, что у него стерли.
- То же самое могло произойти не только с ним. У них у всех могли что-то забрать из памяти. Вероятно, они знали нечто, что сначала отобрали, а потом их решили еще и убить, чтобы уже наверняка.
- Конечно, если мы всерьез рассматриваем возможность оказывать столь широкое влияние на человеческую память, - проговорил Джеймс, потирая белую щетину на подбородке. - Чисто гипотетически.
- Я могу заставить тебя нацепить на себя плакат с надписью: "я ненавижу черных" и отправить на прогулку в одном нижнем белье по гетто. Чисто гипотетически, - с иронией усмехнулся Фрост. - А кто-то может стереть воспоминания. Я не думаю, что это за гранью реального. Напоминает психологическую атаку.
- И почему не нанять для поимки профи, которые за те же деньги сделают все быстро и эффективно, не привлекая широкого внимания?
Гарри на это лишь пожал плечами:
- Может, тот, кто их заказал, не обладал временем или знанием, как провернуть это правильно, чтобы самому не попасться. Или все это преследует некую цель.
Открыв на планшете файл со всей имеющейся информацией, Джеймс пролистнул длинные ряды текста и фотографий в надежде, что свежий взгляд поможет найти то, что не получалось заметить ранее. Он остановился на снимке с видео, на котором сидящие напротив молодой человек с гитарой и девушка на коленях тянутся навстречу друг к другу.
В личном разговоре Алекс рассказал лидеру о той ночи, ставшей катализатором и точкой отсчета, слово в слово повторив услышанное от отца:
«И тебе известно, кто не дает тебе сосредоточиться на работе. Это твои друзья. Подумай: что было бы, если бы их вдруг не стало?».
Но причину, по которой он не доверял отцу и счел это угрозой, а не, скажем, попыткой призвать к ответственности, так и не смог озвучить. Списал все на нехорошее предчувствие, интуицию, благодаря которым все дальнейшее произошло просто по чудесному стечению обстоятельств, иначе не скажешь, и на удивление как раз вовремя, ни секундой позже: как он заранее договорился о помощи, а затем уже вместе они совершенно случайно повстречали отряд Стейси. А может, именно действия Алекса спровоцировали объявленную охоту. Осложняло все то, что Алекс хоть и утверждает, что поделился всей информацией, но проверить это все же невозможно и оставалось только верить ему на слово. А сейчас Фрост высказал предположение, что их наниматель может оказаться чуть ли не самозванцем, и его воспоминания могут быть недостоверны.
- Почему у меня такое смутное предчувствие, что это связано с Эспайр. И еще этот черт Верт... - Джеймс утомленно прикрыл глаза рукой, надавив на переносицу. - Все еще неизвестно, где он и что вообще из себя представляет.
- Компания осталась без управления. Возможно, ее начнут раскупать по частям и тогда вскроется что-то интересное.
- Если бы Джонатан Мейсон был действительно в чем-то таком замешан, то попытался бы сделать так, чтобы этого не произошло. Нам нужно выяснить, что с ним случилось.
- Сообщить о трупе в реке, чтобы все проверили?
- Это тупик, - махнул рукой лидер. - Во-первых местность илистая, он мог запросто оказаться в такой глубине, откуда его уже не достанут. Во-вторых, течение рек могло за столько дней смыть все следы. Ты все еще не хочешь воздействовать на него?
- Алекс меня уже раскусил, хотя я даже не пытался. Что меня почему-то нисколько не удивляет, - скромно улыбнулся Гарри, спрятав взгляд за тенью ресниц. - Но у меня есть другая идея. Пусть Макс занимается поиском.
- Алексу эта идея не понравится.
- У нас есть чем его шантажировать. Макс знал обоих достаточно, чтобы стать наиболее подходящей кандидатурой для расследования.
- И как же мы скроем это от нашего босса?
- Он доверяет тебе, поэтому не станет сомневаться. И поверь, ему будет чем заняться помимо тотального контроля.
- Чем же таким он будет занят?
Отставив планшет с открытой вкладкой наблюдения, Стейси по-новому посмотрел на Фроста, заинтригованный загадочностью, с которой он давал подсказки, не торопясь посвящать в свой план.
- Кое-кто будет отвлекать его от Верта и прочих проблем.
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
В ее зеленых глазах цвета терпкого крыжовника, напоминающих пронизывающим взглядом могущественную способность древних ведьм насылать сжигающие душу проклятия, Алекс читал непреодолимое желание, чтобы в наказание за содеянное в душе он испытал на себе самые страшные пытки и в мучениях умер. Но стоило ему первым заговорить, как Виктория мгновенно оттаяла, и ее звонкий голос вещал ровно противоположное тому, что говорили ее чарующие темные глаза. В то время, пока Виктория пряталась от него в ванной, давно покинувшая совесть соизволила к нему вернуться, чтобы напомнить, как он морально низко упал, извратив собственный разум. Понимая, что перегнул, извинился, чтобы не потерять расположение девчонки. Все же держать ее под боком ради собственного спокойствия куда лучше, пользуясь всеми удобствами ее присутствия.
Вздохнув, Алекс отбросил с себя постель и прижал руки к лицу, понимая, что все попытки выспаться обречены. Мятая простынь соскользнула с тела спящей девушки, приоткрыв обнаженное бедро. После всего он никак не ожидал, что она вновь не будет возражать против близости.
«К черту», безразлично подумал он без малейшего желания задумываться о чем-либо.
В настенном шкафу нашелся ящик с инструментами, несколько отверток, россыпь гвоздей и саморезов, разводной ключ и напильник. Прихватив последний, Алекс заперся в ванной. Подойдя к зеркалу, с несколько секунд смотрел на свое отражение, находя его поистине жалким и слабым. Недовольно цокнув, запрокинул голову и поднес напильник к раскрытому рту, прижав к выделяющемуся клыку, из-за длины которых появилась привычка впиваться ими до крови в губы. Медленно выдохнув, с нажатием провел по самому острию клыка, стачивая слой эмали.
Абсолютно безболезненная процедура, однако, требующая большой внимательности и концентрации, все же дело касалось внешнего вида, и перспектива ходить с неровными зубами казалась ему малопривлекательной. Хотя даже это стало далеко безразличным.
Сплюнув в раковину кровь, взглянул на себя, разглядев в бездонно-голубых глазах и глубоких тенях под ними само понятие задолбанности. Вытеревшись полотенцем, потянулся к одежде. Последней взял черную тканевую маску и натянул на половину лица.
Как и было обговорено заранее, Гоуст пришел к ним днем, захватив пистолет.
- Ну как, не страшно было ночью? - спросил он у Виктории, опускаясь на постель.
- Не садись туда, - запоздало предупредила девушка, не сразу заметив, что он собирался сесть на их кровать, в которой она и Алекс провели раннее утро. Виктория недавно только встала и перед его внезапным визитом едва успела натянуть серые джинсы и футболку, одолженную у Алекса, но еще толком не пришла в себя.
- Ага, - спохватившись, Эд оглянулся себе за спину, набросил на постель шерстяной плед и сел на него. - Мейсон, услужил. Кстати, так тебе идет.
Он имел в виду его скрытое за маской лицо. Алекс мрачно что-то промычал в ответ, стоя прислонившись спиной к стене.
Виктория сидела на диване, забравшись с босыми ногами, и казалась молчаливей и запуганней обычного. Гоуст сразу что-то заподозрил и сканировал девушку взглядом, надеясь найти на ней подсказку, за что можно будет прострелить виновному голову.
По привычке прикоснувшись к ровной переносице, на которой не осталось следов от пореза или синяка после вчерашнего удара, она покачала головой.
- Не страшно. А как вы ночевали? - ответно спросила Виктория, чтобы поскорее сменить тему.
- Ты со мной на "вы"? - Гоуст улыбнулся и бросил на нее удивленный взгляд. Он распустил длинные волосы и переоделся в простую рубашку в клетку невзрачного оттенка, чтобы не выделяться.
- Я имела в виду тебя и Стивена, - неловко поправила себя.
- Я нормально. Понятия не имею, как ночевал Трак. Он в порядке. Только безостановочно ноет насчет байка, требуя на день рождения.
- Тебе не снятся кошмары..? - вдруг поинтересовалась она, воспользовавшись случаем.
- Не запоминаю свои сны. Так что даже не знаю, - растерянно добавил он. - С пистолетом умеешь обращаться?
Виктория отрицательно покачала головой.
- Мейсон покажет. Чтобы наверняка обезопасить себя.
- Прямо здесь? - удивилась девушка.
- Ну да, здесь можно и пошуметь. Но стрелять, конечно же, нельзя.
Заинтересованный услышанным, Алекс склонил голову к плечу:
- А как же запрет на ношение оружия?
- А я не тебе оставляю, - спокойно пояснил Эд.
Отнявшись от стены, Алекс протянул руку. После короткой заминки Гоуст передал ему пистолет. Сняв с предохранителя, Алекс навел оружие на свой висок.
- Я все правильно делаю? - спросил он.
- Абсолютно, - отчеканил Эд, наблюдая за ним.
Раздался щелчок от спущенного курка и испуганный девичий вздох. Алекс опустил пистолет от своей головы, чтобы зарядить.
- Принято говорить, что нельзя наводить оружие на живого человека, - говорил Эд, обращаясь к девушке. Она не сводила взгляда от рук Алекса, как он умело обращался с оружием. - В голову хоть и достовернее всего, но с большого расстояния целиться лучше в сердце.
- Я научусь. Большое спасибо. Можно он будет храниться у Алекса? Я боюсь потерять из-за всех этих переездов или где-то забыть...
Эд пожал плечами:
- Здесь двадцать патронов. За каждый будете отвечать.
- Я не хочу нести ответственность за оружие, - возмутился Алекс, закончив заряжать пистолет. - Вдруг во время маниакальной фазы себе мозг вынесу.
- Тогда я сама буду охранять... - Девушка взяла тяжелый пистолет в обе руки и дотянулась положить на стол, отодвигая подальше от края.
- Не обращай внимания, - посоветовал Эд не без чувства жалости. Заметив, какой грустной выглядела девушка, уточнил: - Виктория, все в порядке?
Она кивнула.
- Алекс что-то сделал тебе? - предположил он, продолжая допытываться.
- Нет, все хорошо, - слишком торопливо заверила она.
- Только скажи, и мы защитим тебя от него. Мейсон, помнишь наш уговор?
Собственно из-за этого уговора он и исцелил разбитый нос девчонки. И она на его удачу хранила все в тайне. Был бы здесь Фрост, мигом бы учуял что-то неладное. Гоуст мог лишь безуспешно пытаться проявлять власть, устанавливая свой порядок, но Алекс с самого начала дал понять, что они сами по себе и подчиняться ему не будут.
- Не каждый день мне угрожают расправой, - отозвался Алекс, надменно вскинув бровь.
Эд пропустил его слова, не сводя внимания с девушки:
- Виктория, если все действительно хорошо, как ты говоришь, то вынужден признать, что у меня возникают сомнения. Я не вижу на твоем лице даже тени улыбки.
- Простите, - она обняла колени и прерывисто вздохнула. Насупилась, плотно сжав губы: - Сама не понимаю, что со мной происходит.
Гоуст продолжал на нее смотреть, но даже подходящих слов подобрать не мог. Светло-карие глаза отражали желание хоть как-то поддержать, но до девушки было словно бесконечно далеко. На ум приходили только сухие шаблонные слова:
- Все будет нормально. Ты свыкнешься со всем этим. И мы всегда рядом, чтобы поговорить.
- Спасибо, Эд, - автоматически отозвалась она, опустив взгляд.
- Всегда пожалуйста, - неуверенно произнес он.
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
В полутьме на смятых простынях в белой мужской футболке, едва прикрывающей обнаженные бедра, на животе лежала девушка. Распущенные каштановые волосы касались ее плеч, скрывая за густой завесой беспроводные наушники, в которых воспроизводилась музыка из чужого телефона, лежащего перед ней рядом с раскрытым дневником.
Они провели, не показываясь на улице, в новых апартаментах пять дней. Заказывали обычно по ночам пиццу, которой наедались сполна. Курьер оставлял коробку под дверью, один раз звонил в звонок, забирал чаевые и уходил.
Большую часть времени даже не покидали широкую двуспальную кровать, не убирая серое постельное белье. Виктория готовила в кофемашине себе латте с двумя кубиками сахара, съедала за раз три куска веганской пиццы, и происходил этот единственный прием пищи ближе к рассвету, перед сном, тоже в постели.
Напротив кровати висела широкоэкранная плазма, неоновой подсветкой освещающая однотонную стену. Плотно закрытые окна никогда не открывались, и время суток вскоре перестало ощущаться даже интуитивно. Подключенный к интернету телевизор не показывал местное время, а на телефоне Алекса, как выяснилось, вовсе не отображалась эта графа. В апартаментах царило искусственное тусклое освещение, практически полный сонный мрак.
Раз в сутки Алекс включал вытяжку в кухне и выкуривал одну сигарету, не растрачивая единственную пачку и оставляя на будущее. Литрами пил кофе со льдом из высокого стеклянного стакана, проводя по несколько часов в день в телефоне за поиском информации. Больше всего его интересовала реакция Верта, которая не заставила себя ждать после того, как видеозапись его убийств появилась в Сети.
Верт полностью игнорировал сообщения Алекса, но размещенное видео отметил почти сразу после публикации. Алекс ждал его ответа на волнующие его вопросы о том, что ему известно, больше, чем ребенок ждет подарок от Санты. Хотелось получить хоть слово от Верта, маленькую подсказку, которая поможет понять, тот ли он человек, за кого его приняли.
В ворохе разбросанных мягких подушек он лежал с телефоном в руке, а Виктория находилась рядом, смотря подборку фильмов с тихо поставленным звуком, пока ее полуобнаженное тело внезапными объятиями не прижимали к себе и оба на несколько часов не забывались в страсти друг к другу.
Иногда Алекс включал ей на своем телефоне музыку и проверял новости городов, в которых живет ее семья. Краем глаза наблюдал, как она подолгу вела записи на страницах дневника, но не проявлял большего интереса, скучающе дожидаясь хоть каких-нибудь известий.
Но ни разу они ни о чем не говорили. Спасаясь от одиночества, Виктория переписывалась с Эммой или изредка созванивалась по видео, тоже с телефона Алекса. Их разговоры вскоре стали более доверительными. Эмма очень открытая и душевная девушка, поэтому на ее обаяние тяжело не поддаться. После того, как друзья Алекса увидели видео, на котором он убивал людей, они перестали с ним общаться, но с Викторией продолжали поддерживать связь, наверняка только потому, что решили, что она не застала эту сцену, уже тогда потеряв сознание. А она ни в чем не стремилась признаваться, зная, что этим ничего не изменит.
15 июля 2016 года. Пятница
Дорогой Дневник!
Я рада оказаться в другой обстановке после того, что произошло между нами. Мне больше не больно, поэтому просто хочу об этом забыть. Мы ведем себя друг с другом так, словно ничего не случилось, и я очень хотела бы, чтобы так оно и было. Жаль, что неприятные вещи нельзя просто вырезать из своей жизни, очистив ее и оставив только хорошее и светлое. Чтобы прошлое и настоящее, все, чем живет человек, только придавало сил идти вперед.
Дневник, мне очень нравится жить вдвоем. Я думала, что только влюбленным годами друг в друга будет комфортно вместе сосуществовать. Мы оба не любим шум, предпочитаем иметь свое личное пространство, чтобы побыть одному какое-то время. Также не большие любители болтать попусту. Но, если честно, немного побаиваюсь иногда как-то не так себя показать, чтобы он не подумал, что я скучная или глупая. Одна из черт его характера, которая мне в нем нравится - это то, что он очень понимающий. Еще он в меру терпеливый, когда не нарушаются его личные границы. Справедливый. Такое чувство, что ему в этой жизни известно абсолютно все. Или, что вероятнее, у него за плечами очень большой опыт. С другими людьми я сильнее боюсь попасть под осуждение, а Алекс ко всем относится равноправно, поэтому никогда не станет тратить на подобные глупые вещи свои силы и время.
Он показал мне, как правильно подготовить пистолет к выстрелу. Ругался (надеюсь, несерьезно), рычал на меня и тяжело вздыхал от моих действий, как будто я совсем бесполезная и бестолковая. Ударил меня по руке, когда у меня не получалось, за то, что я всего боюсь. Сказал тоже его ударить. Я отказалась, чудом сдержав слезы, хотя даже не обиделась..
Мне кажется, я могу даже представить, каково это, целоваться с ним. Нередко я вижу подобное во снах. Наверное, потому что в реальности этого лишена. Почему-то наши поцелуи представляются мне холодными, отталкивающими, бесчувственными. Я начинаю сомневаться в том, что он чувствует ко мне хоть что-то. Не могу больше обманывать себя: он не проявляет любви вовсе не из-за характера, а потому, что просто нечего проявлять. Такого мне не надо. Мы столько времени уже знакомы, довольно близко знаем друг друга, но все остается неизменным. Невыносимо столько ждать, когда тебе, наконец, ответят взаимностью и воплотят твои надежды и мечты в реальность, но также понимаю, что другого выхода у меня нет. И не только потому, что не хочу оставаться одна. Я знаю, что ни дня без него не проживу.
Может, Эд и Эмма правы в том, что мы знаем друг о друге слишком мало. Ведь, чтобы понимать и тем более любить человека, нужно знать о нем хоть что-то личное. Я так привязалась к нему из-за его заботы, а он этим пользуется. Конечно, очень жестоко так думать, но у меня нет оснований считать по-другому. Наверное, нам просто удобно быть вместе.
Пока, Дневник. Спасибо, что выслушиваешь меня.
⋆ ˚｡⋆୨♡୧⋆ ˚｡⋆
Закончив разговор, Виктория передала телефон владельцу, поблагодарив. Алекс лежал рядом и слушал девичью болтовню ни о чем, отрешенно смотря в потолок. Эмма просила иногда навести камеру на него, чтобы увидеть хотя бы затылок друга или профиль в маске для душевного спокойствия, но о большем не настаивала.
Подключив телефон к зарядному устройству, Алекс лег позади девушки, притянув ее к себе, словно затыкая ее спиной зияющую пустоту в своей грудной клетке.
- Почему ты не хочешь попробовать поговорить с Эммой или Максом? - оглянувшись и посмотрев снизу вверх, полюбопытствовала Виктория, прекрасно понимая, как ему их не хватает. Иначе бы он не находился рядом, чтобы слышать голос подруги. - Может, они смогут понять..?
- Я задолбался лгать, - неохотно пояснил он приглушенно. - Им просто нужно время, чтобы принять и смириться, что сейчас все по-другому.
- Сними, пожалуйста, - мягко попросила она, внезапно осмелев, и потянулась к маске на его лице. Он сразу отстранился, а ее руки остались протянутыми в никуда. - Почему ты постоянно носишь эту маску?
- Потому что хочу, - отмахнувшись, он поднялся и отсел к спинке кровати.
Виктория тоже села, растерянная от его внезапной раздражительности и холодности. Не то чтобы раньше он проявлял к ней нечто противоположное. Скорее было совсем ничего: равнодушное спокойствие. И только она набралась храбрости, чтобы открыто все обсудить, как он и предпочитает, - честно и без сокрытия чего-либо, - встретилась со знакомым нежеланием идти на контакт. Она даже почти удивилась.
- Это как-то связано с тем, что мы ни разу не целовались? - неуверенно предположила она.
- Конечно, ведь мир только вокруг твоих желаний вертится, - протянул с иронией Алекс, сверкнув арктически-ледяными голубыми глазами. И не без сочащегося яда произнес: - У меня синяк на все лицо, которое, кроме того, засвечено на камерах. Кстати говоря, как и твое, если ты не забыла.
- Но мы ведь в помещении, где, кроме нас, никого нет... Или со мной что-то не так?
Помолчав с минуту, взглядом выражая сосредоточенное взвешивание мыслей, будто не мог определиться, какие подобрать слова, он заговорил:
- Тогда, в первую ночь, помнишь, что ты сказала?
Воспоминания вернули ее в тот поздний вечер их знакомства, когда синяя полутьма рассеивалась слабым розоватым свечением от подсветки светодиодных лампочек. Точно как сейчас фиолетовое сияние разгоняет тьму. Они сидели на кровати в ее комнате, девушку впервые так сильно и близко прижал к себе парень, что она от неловкости и ошеломления новыми впечатлениями лишь прильнула к его груди, часто дыша от испуга и растерянности. Объятия показались ей слишком настойчивыми, но она даже не знала, какими они бывают и должны быть.
Очевидно, почувствовав бьющую ее мелкую дрожь, он спросил, настолько холодно ли ей, или она просто волнуется. И она ответила, искренне поделилась своими мыслями:
«Для меня все это незнакомо. У меня даже первого поцелуя еще не было. Поэтому... ничего, что я доверюсь тебе?»
Может быть, не сказав этого, она бы не навлекла на себя это проклятие первого поцелуя, которого никогда не настигнет.
Может быть, именно из-за этой наивной просьбы он так решительно вцепился в нее, с особой жестокостью намереваясь обмануть ее доверие.
Но как она могла не предупредить человека, который имел на нее взгляды далеко за пределами дружбы, о том, что она еще совсем неопытна в отношениях, в надежде на то, чтобы он поддержал ее, а не стал высмеивать.
- Помню...
- Я сразу понял, что для тебя это было серьезно. Меня же просто понесло от тупых инстинктов и того, как ты меня только еще больше своей скромностью привлекала, так скажем. Поэтому решил оставить тебе твой первый настоящий поцелуй, чтобы ты его разделила с любимым человеком, а не таким ублюдком, как я.
«Это... милосердие? Или очередное издевательство?» подумала она.
Но он был серьезен.
- Я на самом деле мечтаю, чтобы мой первый поцелуй был с тобой, - она тоже постаралась вложить в свое обращение как можно больше уверенности. Но голос наоборот казался более хрупким и звонким, словно состоял из дрожащего стекла: - Как и все остальное, что я испытала впервые только с тобой.
- Нельзя целоваться без любви. Спать тоже. Но раз уж потребности однажды взяли вверх над разумом, то к черту: почему бы не помогать друг другу справляться с этим желанием?
Виктория покачала головой. Все, что она слышала, казалось ей каким-то ужасным кошмаром, который хотелось стереть из памяти вместе с пятнами на ее чистых мыслях. Ее любимый человек, к которому она питает самые возвышенные эмоции и большие надежды, уничтожал все, что ей было дорого, все ее представления и чувства, говоря о том, что она сама себя обманывала ложными ожиданиями. «Одно дело только догадываться, но когда слышишь подтверждение этому...».
У нее не получилось сдержать слез. Горьких соленых слез, скатывающихся по ее холодным щекам. Она впервые в его присутствии не краснела и не чувствовала волнение, от которого возникали проблемы с дыханием. Словно сполна приняла в себя его холодность и расчетливость.
- Почему плачешь? Разве тебе не лучше от того, что ты знаешь всю правду? - Алекс склонил голову к плечу, наблюдая за ее реакцией. И усмехнулся: - У меня сейчас такое жесткое дежавю. Мы ведь уже это обсуждали, и тебя все устроило.
Он берег ее чувства все это время. Не хотел открыто говорить о своем безразличии, но постоянно намекал на это. Она сама поставила его перед необходимостью откровенного разговора, забыв, что залог их счастья - молчание.
- Наверное, - неуверенно пробормотала она.
- Ты признаешь, что сама ко мне ничего не чувствуешь, кроме симпатии? Или продолжишь лгать в угоду своим идеалам? Открой глаза, Виктория. Между нами ничего нет.
Эхо его слов несколько секунд раздавалось в ее голове. Она едва смогла ровно вздохнуть, чтобы не расплакаться сильнее. Огромных усилий стоило не унижаться перед ним еще больше.
- Хорошо, я поняла. Между нами ничего больше нет.
В его глазах промелькнуло странное вопросительное выражение. Алекс нахмурился и приблизился к ней.
- Я имел в виду твои ложные чувства, навеянные слепой первой влюбленностью. Страсть между нами такая же сильная. Я о тебе голой каждую свободную минуту думаю.
Восприняв его слова недоверчивым выражением с еще большей болью в глазах, Виктория отвернулась и обхватила свои тонкие плечи.
- Мне все это не нужно, - разбитым голосом тихо произнесла она. - Если мои чувства все выдумка, то мне очень жаль, что я принесла тебе столько неудобств. Я очень благодарна за каждое чувство. И все это сохраню.
На его лице отобразилось полнейшее непонимание, пока он взглядом изучал девушку как нечто инородное:
- Частый пульс, ты что несешь?
Глубоко вздохнув, она набиралась смелости продолжать неприятный разговор, который, она знала уже по опыту, закончится чем-то куда более худшим, чем было на текущий момент. Но продолжала говорить с ним, причиняя себе еще больше боли:
- Ты ведь злишься на меня, что я много выдумываю.
- Еще как злюсь.
- Я перестану приносить тебе проблемы, - сдерживая слезы, едва слышно произнесла она. Горло судорожно сжалось, наступающие рыдания душили ее.
- Например, как? - само терпение прозвучал вопрос из его уст. Алекс, не отводя взгляда, смотрел на нее, как она мучается, доставая из себя слова, не в силах даже посмотреть в его сторону из-за страха обратиться от неловкости в пепел.
- Нам нужно прекратить близкие отношения, если это ни к чему не приведет.
- С чего бы их прекращать? Если нам обоим это нравится.
Она молчала. Он с несколько секунд голодно пожирал взглядом ее смятение.
- Ты мне что, одолжение делала? - громче произнес он, и раздражение стремительно нарастало по мере повышения голоса: - Раздвигала свои ноги передо мной, потому что так надо? Потому что я этого хотел? А ты, святая невинность, надеялась на что-то большее? Ты совсем дура или притворяешься?
Виктория не реагировала на звучавшие громом слова. Чтобы она ни говорила, он ее будто не слышал. В эту минуту она сама перестала считать, что права, начиная сомневаться во всем сказанном, тысячу раз успев пожалеть. Ведь чувствовала, что зря пытается. Снова так жестоко обманулась надеждой на чудо, что ее поймут.
- Ты думаешь я не понимаю, чего ты добиваешься? - убавив тон, спокойнее заговорил Алекс, и она подняла на него глаза. - От меня ты жалости не дождешься. Можешь сколько угодно изображать из себя жалкую жертву и глупую недотрогу. Я вижу тебя насквозь и твои попытки вытрясти из меня всю душу. Виктория, - вкрадчиво и жестко на его языке прозвучало ее имя как проклятие. - Ты сама хотела меня. И тебя устраивало абсолютно все. Но тебе этого мало. Так ведь?
Я вижу, как время замерзает,
Это легко проследить.
Свет и мрак сплетаются здесь,
Все элементы на своих местах.
«Frozen» Celldweller