Самоизгнание
«Ты тоже хочешь восстать?» — нахмурившись, спросил Один.
Голос Одина превратился в рычание разочарования. «Ты прав, только война может принести мир, но не забывай одну вещь, только с силой ты можешь иметь голос!» Его слова сочились негодованием и решимостью, когда он размахивал Гангниром, готовый заглушить несогласие Цезаря быстрым ударом.
Хеймдалль лежал неподвижно, погруженный в глубокую кому, а Фригг колебалась, разрываясь между желанием вмешаться и страхом еще больше разгневать Одина.
Все глаза были устремлены на Цезаря, который готовился к надвигающемуся удару Одина. Напряжение в воздухе было ощутимым, когда Цезарь отважно встретил гнев Одина, но рухнул на землю, тяжело раненный силой атаки.
Среди зрителей зрели зловещие мысли о возможной участи Цезаря от рук Одина.
Затем, в результате ошеломляющего поворота событий, Цезарь превзошел все ожидания.
Палящий свет исходил из левой руки Цезаря, наполненный потусторонней силой, которая не поддавалась объяснению. С приливом силы его рука перехватила путь Гангнира, остановив натиск Одина.
Даже Один застыл в изумлении, устремив взгляд на Цезаря, когда разворачивающиеся события приняли неожиданный и драматичный оборот.
Выражение лица Одина было смесью удивления, недоверия и, возможно, намека на беспокойство, когда он обратился к Цезарю. Сильно дернув, он подбросил Цезаря в воздух, вызвав волну приглушенных шепотов, пронесшихся по залу.
«Неужели это так? Он действительно черпает энергию из божественной энергии?» — прошептал один из наблюдателей.
«Похоже, это грозная солнечная энергия», — вмешался другой.
«После кончины Бога Солнца солнечной энергии в Асгарде стало мало. Обладать такой силой — немалый подвиг», — заметил третий.
Асгардианцы могли похвастаться физической мощью, превосходящей таковую у землян более чем в три раза. Однако это преимущество не просто означало победу над несколькими людьми в бою; скорее, оно означало значительное и экспоненциальное увеличение их общих боевых возможностей.
Более того, каждый асгардец имел потенциал для пробуждения божественной силы, хотя это не было гарантировано. В то время как обычные граждане и солдаты оставались типичными протоссами без божественных способностей, те, кто пробуждался, получали божественные титулы, соответствующие их особым способностям.
Эти божественные титулы варьировались по четырем уровням. Божественная сила первого уровня предоставляла второстепенные руководящие роли, в то время как второй уровень возвышал человека до общего статуса, сродни прославленным воинам, таким как Сиф.
Божественная сила третьего уровня вознесла людей к великой славе в Девяти Мирах, соперничая даже с такими, как Тор до его Пробуждения. Между тем, божественная сила четвертого уровня, известная как Всеотец, даровала господство над всей вселенной.
Однако границы этих уровней были чрезвычайно высоки. Даже Тор, только что Пробудившийся, пал перед Хелой и Таносом, продемонстрировав колоссальную сложность достижения высших эшелонов власти.
Когда Цезарь пытался подняться, он сжал левую руку, чувствуя, как через него проходит волна мощной энергии. Лучистое солнце за пределами Асгарда наполняло его силой, укрепляя его тело с каждым мгновением.
«Это ли мощь солнца?» — изумился Цезарь, его волнение было ощутимым. «Просто Пробуждение второго уровня. Более того, воздействие солнечных лучей увеличивает мою силу. А как только я достигну четвертого уровня, я смогу повелевать Звездами, выпуская разрушительные вспышки, чтобы уничтожить любой мир. Это действительно невероятно!»
«Цезарь, ты должен осознать свою слабость. В этом мире слабые не имеют власти», — заявил Один, возвращая себе трон и наблюдая за непокорной позицией Цезаря.
«Я накажу тебя, приговорив к тысячелетнему заключению. Возможно, за это время ты познаешь почтение, которого тебе не хватает!»
Опираясь на вечное копье, Один начал суд над Цезарем.
Хотя Хеймдалль и встревожился, ничто не могло остановить суд короля Одина!
Фригг плакала навзрыд, но даже ее слезы не смогли заставить Одина отменить свой указ.
Один, бог-король и правитель Девяти миров, внушал такое уважение, которое никто не мог оспорить, и нарушители сталкивались с неизбежными последствиями.
[Хозяин сталкивается с испытанием короля Одина и должен сделать выбор.]
[Первый вариант: принять испытание Одина, выдержать тысячу лет тьмы в заточении и получить в награду благосклонность Одина, а также улучшение солнечной энергии до уровня 1.]
[Второй вариант: встать на колени и умолять Одина отменить суд, оставаясь в Асгарде и заслужив благосклонность Фригг, включая участок земли.]
[Третий вариант: отказаться от испытания Одина, выбрать добровольное изгнание, покинуть Асгард и получить награды, включая космическую звездную карту и доступ к пулу реинкарнаций.]
Терпеть тысячелетие тьмы только ради благосклонности Одина и небольшого увеличения солнечной энергии казалось неразумным.
Тысяча лет растянулась слишком долго. С потенциалом своих способностей Цезарь мог бы затмить Одина в течение этого времени, делая такой приговор неоправданным.
О том, чтобы встать на колени и просить о пощаде, не могло быть и речи; это противоречило самой природе Цезаря.
Единственным приемлемым вариантом представлялось добровольное изгнание.
Имея космическую звездную карту и доступ к бассейну реинкарнации, Цезарь мог исследовать вселенную, возможно, найдя отдаленную планету, где он мог бы построить базу для себя. Оказавшись там, он мог бы отточить свою силу.