Каменное Сердце

День начался, как и всегда, на том же месте. Я ждала Кайена у Вавилона и надеялась, что в тот день он не видел больше, чем нужно... По телу пробежала мелкая дрожь от прохладного утреннего ветерка и синяки под повязками взвыли.

Дурацкий Гедо... Я уже отдала деньги, что ему ещё нужно?! Зачем меня бить?! Даже вне дома паствы мне нет покоя! Ненавижу, ненавижу!

— Ох...

Тяжкий вздох и взгляд под ноги. Сколько раз я уже видела эту брусчатку? Кажется, я знаю, сколько трещинок на каждой плитке площади Вавилона... Интересно, как там наверху?

Капюшон мешает смотреть вверх, но всё же, я подняла взгляд и увидела небо. Кто бы сомневался, да? Оно так прекрасно. Прекрасное далёко.

Снова опустила глаза. Снова плитка. Снова трещинки и пыль. Наверное я и есть эта пыль, что пытается забиться в трещину и больше не быть битой и гоняемой ветром. Мы похожи.

Как бы хотелось вместо серой пылинки стать белым облачком. Плыть по небу и быть обтекаемой ветром. Ты никого не трогаешь и никто не трогает тебя.

Как хочется быть Кайеном... Сильным, красивым, свободным, справедливым, щедрым, легкомысленным, душевным, романтичным, добрым. Почему одни люди такие, а те другие? Разве мы так отличаемся друг от друга?

Конечно отличаемся... Что я несу? Разве я могу желать хотя бы иметь право быть такой, как Кайен? Как я могу просить помочь мне, когда я пыль, а он облако?

Я не знаю что делать...

«Ты уверена, что стоит продолжать такую жизнь?»

Конечно не стоит, но что мне делать?! Умереть? Хочу. Не могу. Страшно. Но зачем жить, если ты пыль, если не можешь иметь право стать другой?

Я так завидую, я так хочу! Не обглоданную кость на ужин, после похода в подземелье, а маленький подарок — немного свободы. Всего чуть-чуть, всего один подарок за дурацких шестнадцать лет жизни!

Я устала воровать. Мне ничего не дают — я беру сама. Даже у Кайена, хотя он одарил меня всем... Жалко. У других ведь судьба по-другому складывается. Я вот воришкой стала, да такой, что слухи о нечистых на руки прумах ходят уже давным давно... И я горжусь этим? Горжусь, наверное. Мне больше нечем. Воровать — единственное что я умею... Хотя у меня великолепно получается быть пылью!

Не удержалась и пнула камень. Тот пролетел немного и ударился о борт фонтана. Гнев подобрался незаметно и заполонил всю меня. Глаза стали намокать.

Кто защитит этот камень от меня? Вот именно! Чёрт!

Со мной всё не в порядке. Срываюсь на камнях... хотя всё правильно, сперва идёт камень, а потом я. Лили сильнее камня. Я могу над ним издеваться!

И пнула его ещё пару раз.

Получай, дурацкий камень! Слабый!

Ничтожный камень.

— ...

Но почему... Почему мне его так жалко?

Слёзы в глазах, ничего не вижу.

На до мной могут издеваться, а я не могу ни над кем... Я не такая, я не могу стать другой! Почему меня грозят избить и надругаться, а я терплю и не могу сделать ничего подобного?! Почему... Я слабая, или просто не такая? Что со мной не так?

— Не буянь, Лилька, — чья-то рука опустилась мне на голову и внезапная дрожь от прикосновения стряхнула пару слезинок с глаз.

— Здравствуйте...

А вот и он, всё такой же большой и добрый. Сегодня у него мешки под глазами и он сонный. Наверно развлекался с какой-то девчонкой всю ночь. Такой как он точно не проводит ночи в одиночку. Даже он, как бы не отличался от других, остаётся таким же.

— Пойдем.

— Да.

Мы зашли в Башню и стали спускаться. Каждый из нас, казалось, был погружён в свои мысли.

Насколько со мной всё не так, что я стала думать плохо о Кайене? Может у него что-то случилось и он просто не мог спать? Даже если он проводит с кем-то время, разве это плохо?

Да.

Плохо.

Надо же... Я ревную. Я стала жадной к времени с ним. Кай единственный в моём окружении, кто не хочет мне зла. С ним спокойно, хоть и видимся мы лишь в подземелье... Хотелось бы как тогда, в таверне, наслаждаться каждой минутой с ним на свежем воздухе, но выбирать не приходится. Жизнь такова, что ты не можешь выбирать, когда тебе будет хорошо, а когда нет — приходиться наслаждаться моментом.

Даже сейчас, когда он рубит слабых монстров, а я привычными движениями вынимаю камни, чувствуется удовольствие. Совсем немного. Я знаю, что пока он рядом — я в безопасности. От того так тепло на душе... Ай!

— Лили?

Недобитый гоблин поцарапал предплечье, когда я потянулась вырезать его камень. Не заметила, что он был ещё жив.

— И-извините.

Секунду спустя гоблин был уже мёртв, а Кайен смахивал кровь с меча. Я думала он хоть что-то скажет, но он лишь вылил немного зелья на мою рану и молча пошёл в проход впереди. Я смотрела ему вслед и чувствовала, как во мне нарастает беспокойство. Обычно он много говорит, но сегодня бросил лишь пару слов... Может он возненавидел меня? Вчера он видел, как я отдала наши деньги Гедо и теперь он... Ненавидит меня.

Скоро мы расстанемся. Грустно.

А как я могла ещё поступить? Разве у меня был выбор? Так оно и происходит — из-за своей слабости теряю людей, которых не хочется терять... никогда. Как и бабушка с дедушкой, он посмотрит на меня осудительно и бросит... Иного быть не может. Всё как всегда. Я слабая и с каждым днём становлюсь слабее, как пылинка, застрявшая на ровной площади — мне нет места нигде.

Вот и третий этаж. Кайен рубит кобольдов и ящериц, а я помогаю. Вот бы так было всегда. Я же могу помечтать, правда? Уж мечты у меня никто не украдёт, их невозможно украсть, ведь они на то и мечты, что никогда не сбудутся, а украсть то чего нет — невозможно. Мечтать не вредно даже сейчас, когда я испытываю единственно возможное удовольствие в моей жизни — времяпровождение рядом с Кайеном... В конце концов нет ничего плохо в том, чтобы сделать этот момент ещё приятнее... Вот бы мы сходили ещё раз в ту таверну. Было так весело, хоть в то время я и не доверяла Кайену. Даже когда он показывал смешные фокусы и шутил с официантками, позабыв про меня, было весело. Мы пили и ели, смеялись. Мы забыли о проблемах и наслаждались компанией друг друга, а потом пошли домой. Он и вправду провёл меня и обнял на прощание. Тогда Кайен пах вишней и вином. С тех пор этот приятный аромат ассоциируется со спокойствием, но с того дня его я больше не чувствовала.

Вот бы когда-нибудь прогуляться с Кайеном днём, по парку. Поесть мороженое вместе. Вот бы он стёр с моей щеки капельку крема и заставил меня смущаться... Мы бы гуляли и смеялись, вновь позабыв о проблемах. Я бы рассказала Кайену о своей жизни, а он о своей. Тогда бы наше свидание стало грустным и мы бы, говоря, смотрели на ночной город с какой-нибудь башни. А потом он скажет: " Не печалься, Лилька, главное, что сейчас всё хорошо!», — и накинет на меня что-то тёплое, чтобы я не замёрзла, а потом... А потом мы пойдем домой.

Домой. Правда домой. У нас будет дом и даже если там будет жить ещё кто-то, я не против.

Мы поочередно сходим в ванну, смоем подземелье и ляжем спать. Вместе. Обнимаясь. Испытывая счастье. Может перед сном он меня поцелует и я буду вертеться полночи, но я буду счастлива.

Если бы так было на самом деле...

Мечты ранят. Всё-таки мечтать вредно — вернувшись в реальность, почувствуешь острую боль в сердце от надуманного счастья. Прямо как сейчас, когда меня в очередной раз ранил гоблин, из-за того, что я зазевалась. Кайен вновь лишь холодно взглянул и сдобрил зельем, ничего не говоря.

Он и правда меня ненавидит... Простите, пожалуйста. Простите за это.

— Простите.

За то, что я существую. За то, что только в мечтах могу испытать это тёплое чувство в груди. Простите...

— Сегодня охотится на пятом этаже.

— Да...

Я даже не спросила почему он выбрал такой неприбыльный этаж. Мне всё равно. Сколько бы я собирала камни, сегодня не выйдет заработать пятьдесят тысяч для Гедо. Хоть охотясь на десятом этаже — всё тщетно. Я приду к нему с пустыми руками и меня побьют.

А потом надругаются...

Он так и сказал: «Не принесёшь деньги — будешь платить телом».

Я не хочу... Можно мне убежать? Почему он всегда меня находит? Я не хочу... Хотя бы мою честь оставьте мне... Почему всё так, а не иначе? Я правда должна отдать себя?

— Извините, Кайен, — он схватил меня за рукав. Оттуда посыпать камни и предметы. Один за одним, всё, что мы собрали сегодня. Ничего не попало в рюкзак — только в мой карман. Простите... Я могу лишь просить прощения... Простите, за то, что хочу остаться собой!

Простите за то, что вы смотрите на меня таким взглядом.

Простите за то, что такая слабая.

Простите за то, что воровала у вас.

Простите за то, что хочу сохранить единственное, что у меня осталось...

Простите, что потратила все свои сбережения на свою честь.

Простите за всё.

Кайен.

Прости за то, что хочу навсегда остаться в мечтах с тобой!

×××

День начался как и всегда, на том же месте. Я увидел Лили на площади Вавилона, у фонтана, но сразу не подошёл. Я наблюдал за ней и собирался с силами, дабы сказать: «С этого момента всё изменится», — однако не тут-то было. До того как я пошёл к Лили, взгляд уловил её движения к небу... Она тянула руки к недостижимому, а после, вновь и вновь опускала их и смотрела в землю. Капюшон Лили был низко опущен, но по ритмичным вздохам и всхлипам оказалось несложно понять, что та была на грани.

Я подошёл к ней.

Она не заметила моего присутствия, всё продолжая считать трещины на мостовой. Приходилось смотреть на неё и сдерживать порывы жалости и скорби. Именно скорби, а не желания помочь. Лишь мельком, но я увидел её лицо:

Забинтованная шея, пластырь на щеке, красные глаза и сухие губы. Бледная, как поганка, Лили и её стеклянный взгляд... Меня перекосило, едва не подкосило от нарастающего чувства. Спина вспотела, а лицо побагровело. Будь у меня зеркало, я бы увидел жалко-сведённые брови, дрожащие губы и потерянный взгляд...

Вместо того чтоб помочь, я боролся с «ничем» для Лили, для кого угодно «ничем», и вот до чего я её довел.

Это моя вина.

Лили срывается на маленьком камешке, но после гладит его и извиняется.

Это моя вина.

Лили плачет. Сердцу больно.

— Не буянь, Лилька, — лишь это я смог выдавить из себя, направившись мимо неё к подземелью. Мне не хватило духу даже погладить её, как и всегда.

— Здравствуйте... — лишь маленькое приветствие покинуло её уста и более ничего, до сей минуты.

Сейчас, бродя по пятому этажу в самых безопасных уголках, я не ведом желанием помочь Лили — я наблюдаю за ней. Казалось бы, помоги ей и избавь девочку от страданий, но всё не так просто... Тяжело помочь тому, кто тебя даже не слышит.

— Лили, всё в порядке. Тебе больше не нужно быть жертвой.

Но в ответ молчание. Даже цветные стены дрожат от моего голоса, слыша его смысл, но не Лили. Она витает в облаках, как никогда прежде. Её ранят монстры, которые ранее не могли подойти к ней, она не замечает ничего вокруг, кроме своих мыслей.

— Лили!

Даже крик она встречает лёгкой дрожью, но не вниманием ко мне.

До чего же она себя довела... Полностью пропала в мире грёз, иногда вынося из желанного смех, или смущение.

До чего же довёл её я... Лили смотрит мне в глаза, впервые за сегодня, но её взгляд будто проходит насквозь, будто я силуэт вне материально мира, будто я не замечаю, что каждый выпавший камень и предмет, девочка забрасывает в свой потайной карман в рукаве. До чего же довёли её люди?

— Я не хочу... — упала на колени.

— Лили?

— Я не хочу! Не надо! — девочка сорвалась на крик и у дарила о каменный пол. Из рукава посыпались камни, а некоторые из них обратились пылью от сильного удара.

— Лили, всё в порядке, послушай меня!

— Оставьте меня в покое! — пока я подбежал к Лили, нижняя сторона её кулака уже кровоточила и я успел лишь предотвратить последующие удары о землю, встав перед ней на колени.

Наши глаза встретились. Стеклянные карие и ошеломлённые красные.

— Простите... — прошептала Лили, под звон волшебных камней, падающих из её рукавов. — Пожалуйста, простите за всё! Я не хотела быть такой, но у меня нет-

— Лили, послушай!

Вздрогнув, её плечи поднялись от исчезнувшего груза. Рюкзак покатился в угол комнаты моими усилиями, а я, вместо него, взял Лили за плечи и притянул к себе. Наши нагрудные пластины звонко соприкоснулись, но казалось, что даже через холодный металл, я чувствую тепло её маленького, разбитого в алую крошку сердца.

— Всё хорошо, Лили. Всё, о чём ты мечтала сбудется... Абсолютно всё. Я помогу. Я спасу тебя, Лили. Избавлю от злодеев. Верну тебе каждую потраченную впустую слезинку, — я обнял её крепче, почувствовав горячий водопад на плече, — Я помогу тебе за то, что ты показа мне себя прошлого, за то, что под тяготами жизни ты не стала злым человеком, за то, что даже воруя, ты плачешь и скорбешь, за то, что ты, это ты, Лили. Я помогу тебе... Только скажи, Лилирука Арде, ты меня слышишь? Ты позволишь мне... спасти тебя?

— Спасти... — на секунду она замерла, а в её глазах наконец появился блеск жизни отличный от мёртвого стекла. Плечи под моими руками задрожали и с каждой секундой тряска её маленького тельца становилась всё сильнее, пока она осознавала всё сказанное и придуманное, пока она не отделила грёзы от яви, пока её глаза не распахнулись от понимая спасительных слов, принёсших лёгкость в ногах.

— С-спасти?

— Спасу.

— П-помочь?

— Помогу.

— М...мне?

Да, Лили.

— Тебе.

И в глазах её заиграли солнечные зайчики. И в слезах её отразился один, очень большой и добрый. Мгновение, и подземелье услышало звонкий плач, столь сладко отражающийся от бугристых стен. Голос плачущей ошеломил подземелье — Кто в таком ужасном месте будет плакать от счастья? Кто будет лить слезы радости, которые как невиданный доселе деликатес, мгновенно поглотит каменный пол?

Кто?

Эта маленькая девочка, что катит слёзы по серебряным наплечникам своего героя.

Этот маленький мальчик, что держит такую же крохотную, дрожащую девочку, как и он сам.

Сегодня он Герой, сегодня он спасёт и простит, а она... Отдохнёт. Наконец отдохнёт.

В разрушенной церкви всегда найдётся место для ещё одной измученной души.

— Так это ваш дом, Кайен?

— Наш дом, Лили.