ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. СВЕЙДН
СВЕЙДН
Лорд Свейдн Биргиссон, точно так же, как и остальные правители остатков Священной Реневальской Империи, стоял в тронном зале Императорского Дворца в Плезантоне. Одет он был в серую шубу, сшитую из меха волков и украшенную золотыми цепями, белую тунику с позолоченной строчкой, черные, чуть поношенные штаны и черные сапоги. На груди его красовались медали, выкованные из различных металлов и врученные лорду за боевые заслуги.
Стоя и наблюдая за пустующим троном, лорд Свейдн шептался с Флорантеном Бессетом, так же посетившим мероприятие. Толпа позади них тоже заливалась симфонией перешептываний.
Наконец, двойная огромная дверь в тронный зал отворилась. В неё вошли сначала четверо гвардейцев императорского дома, вооруженные винтовками и одетые в белые парадные мундиры. Еще четверо гвардейцев шли позади. Посередине же вышагивал принц Рихард, принцесса Карин и принц Кетиль – дети ныне покойного императора Дерара Жаксона.
Увидев их, вся толпа тут же притихла, повернулась в сторону красной дорожки, по которой шагала династия Жаксонов и, прижав руки к своим сердцам, склонила голову перед ними.
Они прошли к пустому трону, рядом с которым их ожидала мать – императрица София. Одетая в черное платье, в руках она держала красную подушку, на которую аккуратно, не без некоего перфекционизма, была возложена императорская корона. Гвардейцы же выстроились перед толпой и закинули свои винтовки на плечи. На несколько секунд в зале воцарилась гробовая тишина, которую прервала императрица.
- Здравствуй, народ Империи, - начала она, - я, императрица София Жаксон, супруга ныне покойного императора Жаксона, созвала вас, лордов земель, для того, чтобы провозгласить нового императора. Заверяю, что он был избран законно по праву престолонаследия и является законнорожденным ребенком Императорского дома. От имени дома Жаксонов, я провозглашаю своего старшего сына, Рихарда Жаксона, Вторым Императором Священной Реневальской Империи!
- Мы повинуемся Вашему Высочеству! – воскликнул хором зал как только вдова-императрица закончила свою речь.
Властным шагом новоиспеченный император Рихард прошел к трону и воссел на него. Не произнося ни звука, он сидел и ждал своей коронации.
София и принцесса Карин обошли его со спины. Императрица передала Карин подушку с возложенной на неё короной, а после взяла её и, чуть согнувшись, надела на голову своего сына.
- Да здравствует Император Рихард Жаксон! – снова воскликнул зал спустя несколько секунд после того, как корона приземлилась на голову нового правителя Империи.
Новоиспеченный император осмотрел зал со своего трона. Императрица-мать и её дочь встали позади него. В тот же момент зал умолк, ожидая речи от императора Рихарда. Тот не заставил их ждать и, поднявшись с трона, начал.
- Лорды и леди, верные слуги народа Священной Реневальской Империи, - начал свою речь Рихард, - наше государство пережило великое предательство. Убийство моего отца, Первого Императора Дерара Жаксона – это самый низкий поступок, который могли совершить гнусные предатели. Я обещаю вам, народ империи, что я уничтожу всех предателей, осмелившихся посягнуть на престол моего отца.
Зал заликовал. Аплодисменты и восторженные крики доносились где-то с конца зала, где стояла низшая аристократия – бароны и виконты. Лорды с более высшими титулами были более сдержанными и лишь внимали словам Рихарда Жаксона. Он, сделав паузу, взмахнул рукой. Когда зал замолчал, он продолжил.
- Дома Де Бриенн, Фабиани и Амбрустер нарушили клятву верности Священной Реневальской Империи. Сейчас, когда мы переживаем столь сложные времена, они отвернулись от своего народа и от империи. Не стоит даже сомневаться в том, что именно они, организовав сговор, совершили убийство моего отца. За сим я объявляю дома Де Бриенн, Фабиани, Амбрустер, а также дома, присягнувшие им на верность, изменниками и объявляю им войну. Наше возмездие предателям будет быстрым, суровым и беспощадным. Предатели показали, насколько они невежественны и насколько низко они готовы пасть. Но мы, народ империи, не такие. Мы сражаемся, побеждаем и продолжаем развиваться! Только Священная Реневальская Империя движется по дороге в будущее! Смерть моего отца Дерара Жаксона — доказательство того, что империя продолжает развиваться. Мы должны сражаться! Состязаться, получать, хранить, контролировать! Вот, где будущее! Все во славу Империи!
- Все во славу Империи! – повторил зал вслед за императором. Аристократы прижали руки к груди, доказывая свою верность трону. То же самое сделал и император Рихард вместе со своей семьей. Тем самым они выказывали свою верность народу.
***
- Де Бриенн, Фабиани и Амбрустер вышли из состава империи, - начал свою речь лорд Свейдн за несколько опустевшим столом Верхней Палаты Лордов, - как и дома, присягнувшие им на верность.
- Что-нибудь известно об их дальнейших планах? - спросил лорд Бессет.
- Клеменс Амбрустер совсем недавно прислал мне письмо с гонцом. В письме сообщалось, что он не намерен сотрудничать с Александром и Сильваной. Гонца я, конечно, расчленил и выслал ему обратно, но факт остается фактом – Амбрустеры не намерены помогать Де Бриеннам и Фабиани. Однако остается открытым вопрос о том, чем эти двое заняты сейчас.
Свейдн сделал глоток из своего кубка и слегка поморщился. Развалившись на своем кресле, он создавал впечатление, будто бы весь зал принадлежит ему одному. Флорантен Бессет же сидел, сложив руки на столе. Он выглядел более скромно и сдержанно. Лорда в нем выдавали разве что изысканные одежды. В главе стола, сложив голову на ладонь, сидел император Рихард. Казалось, что он был погружен в глубокие размышления.
- Сотрудничает он с ними или нет, он отрекся от своей клятвы верности, а потому заслуживает наказания, как и Де Бриенны вместе с Фабиани, - сказал Рихард, - уничтожить их – наш долг. Пожалуй, дом Амбрустеров как раз и станет нашей первой целью.
- У них слабая оборона. Думаю, мне достаточно отправить свои «Кровавые Черепа» и флот для того, чтобы полностью уничтожить Амбрустеров, - произнес лорд Свейдн, - полковник Тор вон Ферстен не первый год командует моими элитными войсками. Я поручу ему возглавить командование.
- Полагаюсь на вас, лорд Свейдн, - ответил император Рихард, - приказываю министру снабжения, Даниэлю Бернтсену, оказать полное содействие дому Биргиссонов в этой операции.
***
- Вы серьезно думаете, что способны уничтожить войска Клеменса в одиночку? – спросил лорд Флорантен у Свейдна, когда те вышли из зала заседаний Верхней Палаты.
- Мальчик мой, - с некоторой усмешкой сказал лорд Биргиссон, - я уже много прожил и многое повидал. Я знаю, на что способна моя армия, на что способен я и на что способен дом Биргиссонов. Поэтому... Да, пожалуй. Мне удастся уничтожить этого дикаря своими силами. Даже половиной своих сил.
Флорантен Бессет переварил слова лорда Свейдна в своей голове. Они казались ему вполне убедительными.
- А что насчет Александра и Сильваны? Как думаете, они представляют угрозу?
- О сепаратистских настроениях в обоих домах было известно задолго до кончины императора. Скажу вам так, лорд Флорантен: на месте юного императора я бы отказался от войны с ними. Дом Де Бриенн очень богат, а солдаты их армии закалены в боях и хорошо вооружены. Что до Фабиани... - лорд Свейдн предался воспоминаниям, нагнавшим на него секундную дрожь, - то, что показала мне Фабиани в землях Индио, не поддается описанию. Если Сильвана и Александр объединяться, нам будет очень и очень сложно противостоять им.
Сказанное, видимо, понял лишь Биргиссон. Бессет же остался в неведении и некоем недоумении.
- Скажу вам одно, но то лишь мои мысли. Я не думаю, что Де Бриенны и Фабиани намерены выступать против империи. По крайней мере сейчас. О любовной связи между Александром и покойным Дераром Жаксоном ходили слухи среди высшей аристократии. Бывший маркиз вряд ли захочет уничтожать то, что его любовник так долго строил. Но это лишь мое предположение. Неизвестно, какой путь они изберут и неизвестно, что ждет нас дальше. Слишком многое нам неизвестно.
***
Машина Биргиссона остановилась напротив его родового поместья в Плезантоне, когда на улице уже наступила глубокая ночь. Из бежевого джипа, увешенного разного рода металлическими пластинами решетками, с шипами на кенгурятнике, вышел сам лорд Свейдн. Он взглянул на поместье: двухэтажный дом, уцелевший после войны, был обнесен забором, вокруг которого стояли редкие фигуры охранников. Над воротами поместья висели знамена дома Биргиссонов, представлявшие собой черные полотна с нанесенными на них изображениями скалы, запачканной кровью. Над входом в само поместье развевался флаг Священной Реневальской Империи.
Свейдн, поправив свою шубу, прошел через ворота. На втором этаже дома горел свет, на что лорд обратил внимание. Он пробормотал про себя: «Видимо, Памела еще не спит.»
После того, как лорд Биргиссон вошел в дом, к нему тут же подбежали слуги. Одетые в одежды, похожие на довоенные униформы горничных и дворецких, они тут же закружились вокруг него: кто-то снимал с него шубу и ботинки, кто-то лез вместе с подносом, на котором стояла бутылка бурбона и уже наполненный напитком бокал. Тяжело вздохнув, Свейдн взял с подноса бокал и легким взмахом руки разогнал прислугу. Те, повинуясь, в ту же секунду исчезли из прихожей. Сам лорд поднялся по лестнице на второй этаж, в свою спальню.
Войдя в спальню, он увидел свою жену, Памелу. Она сидела возле окна и наблюдала за ночной столицей. Так она просидела еще несколько секунд и обернулась к своему мужу.
- Ты наконец вернулся, Свейдн, - произнесла она, поднялась она и сделала преферанс.
Она предстала перед ним в ночном халате. Хотя его и сделали на заказ, качество оставляло желать лучшего: некогда красная ткань выцвела и стала розовой, на рукавах были видны торчащие нити и небольшие дыры. Впрочем, кто придает значение ночным халатам.
Но что до остального, в ней все было прекрасно. Светлые длинные волосы, собранные в хвост сзади, лицо, на котором хоть и были возрастные морщины, но оно все равно оставалось красивым. Еще не снятые бронзовые серьги. В свои тридцать семь лет она могла похвастаться красотой даже перед молодыми девами.
Свейдн ничего не ответил, а лишь взглянул на неё и, присев на кровать, принялся пить бурбон из бокала маленькими глотками. Его жена тут же подошла к нему и села рядом с ним.
- Тебя что-то тревожит, дорогой? – спросила она у него и, просунув руку под его подмышку, обняла его руку.
- Нет, ничего, моя дорогая, - ответил Свейдн, - просто у нас сейчас очень много работы. После кончины императора в стране творится черт-те что. Империя разваливается на части, а новый император хочет развязать войну. Конечно, изменники должны быть наказаны, это и я понимаю, но не сейчас, когда у нас слишком много внутренних проблем.
Памела поднялась с кровати и подошла к двери в комнату. Высунув голову, она посмотрела по сторонам. Убедившись, что в их спальню никто не направляется, и никто их не подслушивает, она закрыла дверь на замок и вернулась к мужу.
- Не стоит говорить о таких вещах ни с кем, - словно родительским тоном произнесла она, - Его Величество Рихард славился своей нетерпимостью к нелояльным империи и трону еще будучи наследным принцем, а теперь, когда он воссел на престол, все станет только хуже. Я готова спорить, что совсем скоро по всей империи начнутся репрессии.
- Думаешь я этого не знаю? Я не настолько глуп, Памела. Я не намерен ему перечить, но мне просто не с кем поделиться своими мыслями, кроме тебя. Хоть кому-то я могу высказаться?
Памела вновь села на кровать и сложила руки на коленях. Казалось, будто она чувствовала себя несколько виноватой перед Свейдном.
- Да, ты прав, прости меня. Я представляю, каково тебе сейчас. Мне не следовало устраивать тут нравоучения. Можешь делиться со мной всем, что у тебя на душе. Ты знаешь, что я никогда не предам тебя.
Свейдн немного расслабился. Либо на него так повлияли слова жены, либо выпитый стакан бурбона, но он взял ладонь Памелы в свои руки и принялся поглаживать ее.
- Да, я знаю, дорогая, что могу доверять только тебе.
Он прильнул к губам своей жены и поцеловал её, снимая с неё халат, под которым не было абсолютно ничего. Взяв в руку её упругую грудь, она слегка сжал её. Придерживая её голову, он положил её на кровать и расстегнул тунику, что была на нем. Памела провела рукой по груди мужа, волосы на которой уже были седыми.
Раздевшись полностью, Свейдн затушил керосиновую лампу, которая освещала комнату. Вместе со своей драгоценной женой он, впервые за долгое время, предался любви. Все свои проблемы, все свои дела он оставил где-то далеко. Сейчас для него важна была его жена, нежели государственные дела.