Глава 17
Три пятьдесят ночи. Билл проснулся от странного шевеления в груди. Он задыхался и панически смотрел в темноту. По липкой коже ползал холод, а по венам, щекоча, бегала кровь. Тело чесалось. Он ничего не видел и не слышал. Лишь биение сердца отдавалось в ушных перепонках.
– Милый, что случилось? – вяло спросила Джессика. – Страшный сон?
Билл скинул с себя одеяло, спустил ноги и присел. Вопросительный взгляд бродил по мрачной комнате. Пересохший рот не мог выдавить ни единого слова. Билл попытался встать, но словно неведомые силы тянули его исхудалое тело обратно на диван. Джессика поднялась, включила ночник и посмотрела на Билла. В его глазах читался страх, будто он увидел что-то кошмарное. Джессика сходила в кухню, налила стакан воды и принесла Биллу. Он не мог его удержать. Она пробовала напоить Билла, держа стакан своими руками. Вода стекала по подбородку, капала на пол.
– Билли, ответь, – испугалась она. – Это из-за твоих таблеток?
Билл продолжал молчать. По виску сползала капля пота. Если бы он мог сказать, что чувствует внутри себя. Джессика присела рядом и обняла его. Он трепетал в ее мягких объятьях. Она встала и подошла к телефону, взяла трубку и начала набирать номер.
– Не нужно, – охрипшим голосом выдавил Билл.
Он разглядел, как отчетливый контур Джессики с телефонной трубкой в руке стоит в холле. Боязнь снова оказаться на больничной койке пересилила его разум.
Джессика смочила полотенце холодной водой и протерла им его лоб и тело. Она обратила внимание на блестящую пластинку прописанных Милтоном таблеток. Та лежала на столе рядом с белой коробочкой, из которой незатейливо выглядывала бумажка с инструкцией. Билл почувствовал себя лучше, но это не из-за охлаждения. Действие таблеток, что он пил днем, начало отступать. Токсины выходят из организма через 12-14 часов. Так было написано. Джессика уложила Билла на диван, приоткрыла форточку, чтобы свежий воздух развеял серость и затхлость комнаты. После этого она выключила ночник и легла рядом.
Спустя несколько часов она проснулась от звонка будильника. На скорую руку приготовила завтрак, покормила Чарли и собрала его к бабушке. Биллу она оставила записку на столе, стоящем рядом с диваном:
«Милый, позавтракай и прими ванну, таблетки не пей – они тебе вредят! Вечером увидимся! Целую, Джесс!»
Джессика оставила Чарли у бабушки и поехала на работу. Впереди был тяжелый день. Она не знала, как себя вести. Страх перед Картовичем заставлял ее написать заявление на увольнение. Она не хотела видеть коллег, которые шепчутся за ее спиной. Она желала забыть все, как страшный сон. Приехав на работу, как обычно прошла в свой отдел, где села за рабочий стол, включила компьютер и принялась составлять месячный отчет.
– Доброе утро, коллеги! – бодрым голосом сказал Майк. – С началом рабочей недели всех! Джессика Бенктон уже пришла?
– Да, я здесь! – едва слышно выдавила она.
– Зайди ко мне!
Джессика встала и отправилась в кабинет Майка. Она боялась его, но в эти секунды думала об увольнении.
– Я хотела написать заявление, – неуверенно сказала она.
Майк Картович не ожидал, что их разговор начнется с такого, ведь вызвал ее по другому поводу. Он достал из невысокого холодильника, стоящего в углу кабинета, бутылку водки и форму для льда. Опустил в стакан три ледяных кубика и залил их водкой. Каждую неделю Майк начинал именно с этого странного ритуала. В течение дня он мог выпить целую бутылку и не поморщиться. Делал он это медленно, цедя один стакан часами.
Майк, отглотнув немного, неприятно выдохнул и сказал:
– Это будет сложно. Ты же понимаешь, что нужно расплатиться за автомобиль?
Джессика подняла на него недоуменный взгляд. Внутри закипала злость. Майк в ответ омерзительно лыбился. У Джессики не было таких денег, а кредит ей никто не даст.
– Но... Вы же сказали тогда, что я ничего не должна!
– Детка, неужели ты думаешь, что один вечер может решить все финансовые проблемы? – спокойно, почти усмехаясь, сказал Майк. – Думаю, ты понимаешь, о чем я!
Джессика в слезах выбежала из кабинета. Коллеги провожали ее недоверчивыми взорами и язвительными улыбками, словно знали, что скрывается у нее за душой. Слухи расползались со скоростью локомотива.
Билла разбудил бой настенных часов. Десять. Он поднял голову и кисло осмотрел комнату, встал и пошел в кухню, открыл кран, чтобы попить воды. В ушах застрял неприятный гул, мешающий нормально воспринимать действительность.
«Какой сегодня день?» – задался вопросом.
Он вернулся в комнату и присел на диван. Перед глазами все кружилось, черно-белые предметы, как привязанные за невидимые нити, летали в воздухе. Он повернул голову и увидел на столе записку, но не мог ее взять. Она издевательски меняла свое местоположение. Так казалось Биллу. Он защурился и встряхнул головой. Все встало на свои места. Наконец ему удалось поймать записку и прочесть ее. Билл не понимал, что имела в виду Джессика, когда писала про таблетки. Он не помнил, что было ночью, но решил не рисковать и отложил их в сторону.
Зайдя в ванную, он включил воду. Билл наблюдал, как ванна медленно наполняется. Теплый пар поднимался вверх. Зеркало запотело, как нарочно, чтобы Билл не видел своего отражения. Он разделся и лег в горячую воду. Кожа сморщилась, а по телу пробежали мурашки. Билл откинул голову и в наслаждении сомкнул веки.
«Что мне делать? – спросил он себя. – Нужно как-то меняться, взглянуть на жизнь по-другому. Может, мне все это кажется?»
Бенктон представил мир полный красок. Он видел, как младший брат Чарли вырос, мама не умерла, а жила в радости. Искренне смеялась от счастья. Чарли гордо шагал по улице. Вдоль дороги стояли трехэтажные голубые, как небо, особняки с крышами из серого сланца. На Чарли бардовый костюм, бабочка, под которой приятным отблеском играет шелковая рубашка, а на голове шляпа-котелок, как у господ начала двадцатого века. Он рассказывал матери, как получил высшую художественную награду.
«Мы с Джессикой ждем ребенка! – гудело внутри. – Ты скоро станешь бабушкой!»
Мама словно не слышала. Она продолжала восхищенно смотреть на Чарли. Радость на лице Билла таяла. Над головами сгущались грозные тучи. Порывистый ветер и непроглядный ливень заставили Милу и Чарли убежать, исчезнуть за мутной дождевой завесой. Билл остался один. Капли пронзали его, вокруг все было мрачным, небо сверкало, а внезапные раскаты грома заставляли вздрагивать. Перед ним с черным зонтом в левой руке стоял Крис Милтон. Он повторял одну фразу:
– Он не твой сын! Он не твой сын! Он не твой сын!
Доктор выставил правую ладонь. В ней лежала красно-белая таблетка. Билл пытался дотянуться рукой до Милтона, но тот издевательски отступал. Шум в голове усиливался, а голос Милтона размножился на десятки таких же голосов. Билл продолжал тянуться. Резкий рывок и Бенктон схватил его за руку, но в эту секунду в тело будто ударила молния. Билл очнулся. Серые стены. Тишину разбавлял звук падающих из крана в воду капель.
«Нет! – твердил голос внутри. – Теперь это твоя действительность. Но ты можешь все изменить!»
Он не понимал, почему доктор в его разуме так говорил. Он не верил тому, что Чарли не его сын. Но в памяти проскальзывали моменты истерик Джессики. Бенктон чувствовал, что у нее кто-то есть, иначе она бы себя так не вела. Через мгновение он вылез из ванны, вытерся и оделся в домашнюю одежду.
«Нужно выпить! – ударила мысль. – Виски сотрет этот мерзкий голос!»
Билл накинул пуховик, вышел на улицу и перебежал дорогу. Неуверенный стук в дверь вытянул из хозяина дома несколько слов.
– Кто там? Что нужно?
– Это Билл Бенктон!
– Ооо... соседушка! – открыв, приветливо сказал Борман. – Какими судьбами? Живешь напротив, а заходишь впервые. Проходи, что встал!
Переступив порог, Билл увидел дом Бормана изнутри. По полу разбросаны мужские трусы, майки, носки. Небольшой стол в центре комнаты заставлен грязными тарелками и кастрюлями. Диван, стоявший за столом, неаккуратно застелен пятнистым покрывалом. По гостиной носились две собаки. Запах в доме такой, будто все помои города стекают именно сюда. Борман одет неопрятно: замызганные штаны, из-под которых выглядывали семейники, а из-под белой запятнанной майки торчали черные кудри грудных волос. Борман вечно небритый и опухший. Он был загадкой для всех. Люди знали только его имя и больше ничего. Казалось бы, откуда у такого человека может быть свой подпольный бизнес, он за собой-то не может уследить, куда там деньги считать. Несмотря на это, денег у Бормана было достаточно. Каждые полгода он менял один фургон на другой. Машина его кормила, ведь на ней он регулярно ездил за товаром. С виду тихий и спокойный, Борман славился на весь Райли. Странно, что за темные делишки полиция его еще не закрыла.
– Зачем пожаловал? – спросил Борман.
– Пистолет... мне нужен пистолет! – отстрочил Билл.
Бенктон подумал, что совершает ошибку. Он знал, что Борман торгует алкоголем, но фраза: «Мне нужен пистолет!» – вырвалась спонтанно, будто ее кто-то произнес за него.
– Извините! – продолжил он. – Я хотел сказать виски!
– Тише ты! Тише! – затыкал Борман. – Чего так громко? Не на рынке! Все у меня есть!
Билл смущенно оглянулся. Поверх его желтой футболки накинут пуховик. Борман ощупал Бенктона. Он со всеми гостями так поступал для собственного успокоения. С опаской посмотрев в окно, задернул занавеску и махнул Биллу, чтобы тот шел за ним.
С виду обычный дом, но когда Билл спустился в подвал, перед ним вырос целый склад. Здесь находились и алкоголь, и оружие. Множеством коробок заставлено все свободное пространство, а вдоль стен стояли шкафы. Единственное, с чем Борман не желал иметь дело, – с наркотиками. «Не люблю эту новомодную заразу, – говорил он. – Вот бухло и оружие во все времена будут впереди!»
– Так тебе ствол или виски? – спросил он. – Или и то, и другое?
Билл помялся и промямлил:
– Мне для самообороны! Есть что-то простенькое?
Борман достал из шкафчика револьвер и протянул его Бенктону. Барабанчик оказался пуст. Все оружие в доме пустое. Патроны шли отдельным заказом.
– А патроны?
– Десять баксов штука! – сказал Борман, прикуривая сигару. – За все вместе прошу три сотни! Бутылку виски, так и быть, даром отдам... по-соседски, так сказать.
Билл залез рукой в карман брюк и вынул из него несколько смятых бумажек. Положив их на запылившийся деревянный ящик, сказал:
– Это все, что есть! Там чуть больше двух сотен.
Борман не любил, когда сбивают его цену. Обычно он отсылал всех восвояси или предлагал подходящий вариант. Взглянув на дрожащего Билла, он понял, что оружие ему нужно. Бенктон трясся, как одинокий утенок. Лицо бледное, а в глазах вырисовывался нерешительный гнев. Борман не интересовался, зачем покупателю пистолет. Ему главное продать, а кого из него застрелят, не волновало. Он с азартом пересчитал деньги и засунул их в карман штанов.
– Ладно! – сжалился Борман, стряхивая сигарный пепел на пол. – Принесешь остальные семьдесят баксов, когда сможешь. Но не затягивай!
Билл молчаливо кивнул.
– Мамаша твоя была хорошей бабой, – добавил он. – Жаль, что так ушла... не попрощавшись!
Бенктон непонимающе посмотрел на Бормана, после чего забрал пистолет, пачку патронов, бутылку виски и поднялся из подвала.
Поблагодарив соседа и спрятав все под пуховиком, Бенктон побежал в дом. Он положил пистолет в выдвижную полку стола. Сверху его прикрыл газетой. После этого открыл бутылку виски и сделал несколько громких глотков.
Джессика на протяжении всего дня вела себя раздраженно, молчала, а если кто-то подходил к ней с вопросами, начинала кричать. То и дело бегала в туалет, где находилась до четверти часа.
Три пятнадцать. Она подошла к одной из коллег.
– Тереза, привет. Есть сигарета? – спросила она.
Девушка удивленно посмотрела на Джессику, достала из сумки пачку и протянула ей. Из всего отдела курила только Тереза. Это проще назвать баловством, так как ходила в курилку она раз в день. Ее поразило, что Джессика, ярый противник курения, вдруг просит сигарету. Здесь явно что-то не так. Чтобы разобраться в этом, Тереза решила перекурить с ней на пару.
– Что-то случилось, Джесс? – с любопытством спросила Тереза.
– Нет, просто надоело все! – ответила Джессика. – Хочется все бросить и убежать на другой конец страны или вообще в другую точку планеты.
– Начальник задрал? – выпуская изо рта дым, спросила Тереза.
– Я убью этого подонка! – злилась Джессика.
– Да, этот козел всех уже заколебал! – подхватила Тереза. – Ты знала, что уже пол нашего отдела побывало в его постели? Кристина Ричардс каждые выходные повадилась к нему ездить, шлюха!
Джессика не хотела ничего слушать. В голове крутились слова Картовича. Она понимала, что иначе как через постель от него не отделаться. Мстить не желала, так как это могло лишить ее семьи и свободы. Докурив, девушки вернулись на рабочие места, где их ждал Картович.
– Так, курим в рабочее время? Тереза лишена премии, а ты, Джессика, зайди ко мне! Сейчас же!
Джессика послушно направилась в его кабинет. На глаза накатывались слезы. Она терпела все это, но уйти не могла.
– Почему вы меня вызвали? – трепетала она.
– Джесс, наш утренний разговор не был окончен! – ответил полупьяным голосом начальник. – Жду тебя сегодня после работы на стоянке. Я буду в золотистом «мерседесе».
– Мистер Картович, я так не могу! – возмутилась она. – Дайте мне время. Я найду деньги!
– Деньги? – засмеялся он. – Не смеши! Или хочешь и другие убытки компании возместить?
– Я буду жаловаться! – еще яростнее возразила она.
– Ну-ну, – ухмыльнулся и добавил: – Не думаю, что ты захочешь рас-статься с сыном. Мой адвокат это легко устроит!
– Что вы такое говорите?..
– В шесть вечера на стоянке! – прошипел он и развернулся.
Джессика опустила голову и тихо произнесла:
– Хорошо!
Картович закрыл за ней дверь, вылил остатки водки из бутылки в стакан и начал что-то печатать, уставившись в монитор компьютера.
Когда все закончили работу, оделись и вышли из здания, то заметили, как Джессика стремительным шагом направлялась на стоянку, где вскоре села в машину Картовича.
– Вот сучка! – проскрипела Тереза.
Майк Картович подъехал к дому. Из машины вышла Джессика и прошла к входу. Майк заехал в гараж и через пару минут открыл дверь в дом изнутри. Джессика покорно вошла в гостиную, сняла с себя пальто и присела на диван. Она попросила Майка принести что-нибудь покрепче. Он принес два стакана и бутылку текилы. Они выпили. Джессика молча сняла с себя блузку и приступила воплощать грязные фантазии мужчины. Она уже не плакала, а послушно отдавалась ему, словно рабыня. Несколько часов назад ее выворачивало от отвращения к Майку, а теперь от секса с ним она получала удовольствие. Джессика целовала его грудь, облизывала пах. Майк получал то, что хотел. Она довела его до оргазма, после чего нежно, словно любя, спросила:
– Понравилось?
Картович лежал на диване и молчал. Джессика потянулась за блузкой, лежавшей на полу, а Майк схватил ее за запястье и не хотел отпускать. Она говорила, что завтрашний день подарит ему новую порцию незабываемых наслаждений. Джессике будто начало нравиться все это, но она лишь надела маску безразличия. Она понимала, что хуже быть не может.
Картович встал, оделся и подошел к стеклянному столику. Он налил в стакан текилу. Джессика выпила, а затем страстно поцеловала Майка, оделась и покинула дом.
На улице было тихо. Под ногами скрипел снег. За кожу вместе с ветром цеплялся мороз, словно невидимый бес проводил своими холодными шершавыми ладонями по щекам. Дорогу освещали уличные фонари, а блестящие, как звезды, снежинки, казалось, не опускаются, а поднимаются обратно на небо.
Время приближалось к восьми вечера. Джессика забрала Чарли от бабушки и пошла домой.
Переступив порог, она вздрогнула. Перед ней стоял Билл. Его недовольное дыхание хлестало ее по лицу, а омерзительный прищур намекал: «Уходи!» В тревожной паузе витал страх, который заставил Чарли спрятаться за маму. Мальчик выглядывал из-за подола ее длинного пальто. Билл подошел к нему, нагнулся и с устрашающим оскалом произнес:
– Иди наверх!
Чарли не раздумывая бросился к лестнице. От отца разило спиртным, а его зрачки в раскаленных до красна глазах метались. Билл провожал мальчика взглядом до той поры, пока дверь в комнату не закрылась.
– Билли, милый, меня задержали на работе! – пьяно оправдывалась Джессика.
Он безгласно застыл над ней. Рассекал тревожный воздух гулким сапом. Джессика потянулась к нему. Билл замахнулся и всей своей мощью ударил ее по лицу. Она упала, а сумочка, находившаяся до этого в ее руке, отскочила в сторону. Джессика закричала и тут же схватилась за горячую щеку.
– Ты, шлюха, мне изменяешь! – склонившись над ней, завопил он. Билл снова ударил ее.
– Нет, что ты делаешь! – визжала Джессика. – Помогите!
Внимание Билла отвлекла бумажка, одиноко лежавшая рядом с сумочкой. Он подошел к ней, поднял и прочитал. Лицо скривилось, скулы вздернулись. Он обернулся и еще более пугающе посмотрел на Джессику.
– Что это за адрес, тварь?
– Это... это адрес моей коллеги! Я заносила ей отчет! – плаксивым голосом оправдывалась Джессика.
Бенктон подошел к ней и схватил за лицо. Его глаза, как два сосуда, переполненные ядовитой ревностью. Билл и знать не мог, что Джессика переживает в эти секунды. Ему было безразлично. Он толкнул ее, после чего замахнулся и снова ударил. Она рыдала, а Билл увлеченно продолжил испускать свое недовольство.
– Мама! Мама! – внезапно закричал Чарли и ухватился за руку отца.
Билл отшвырнул сына в сторону. В эти секунды Джессика нащупала телефон, находившийся в нескольких сантиметрах от нее, и ударила им три раза по голове Билла. Бенктон рухнул на пол. Джессика подбежала к Чарли.
– Ты в порядке, сынок? – обеспокоенно спросила она.
Ребенок ревел. Она подхватила его на руки и выбежала из дома. Закрыла дверь на дефектный замок, который изнутри открыть не получится.
Джессика в слезах бежала с Чарли по улице. Следующую ночь она решила провести вдали от тирана, потерявшего рассудок.
Билл лежал посреди круглого холла, свет от люстры падал на его тело, рядом с которым валялся телефон. Пол медленно заливался кровью, сочащейся из раны в его голове.