Часть 3: Конец
Стоя у стеклянной двери входа, в родную забегаловку, он мысленно вспоминает молитву несуществующему Богу, наблюдая неестественную прибыль людей за столами; пару раз, стучит носком кроссовка по асфальту — готовится к неизбежному и входит, толкая внутрь дверь с пронзительным звоном маленького колокольчика.
Солнце заливает лучами пол у окон, давая рассматривать лимитирующую пыль; воздух — сухой, наполненный кухонным дымом, от жарки говяжьих стейков и курицы; мелодии неслышно выгоняются из старых колонок, заглушаясь активным бушеванием разговоров посетителей, где-то в углу, устало кряхтит старый вентилятор. Субботний день лениво тянется, а с ним и Лилин, изнывая от летнего зноя — прячутся. В памяти не сохраняются отрывки воспоминаний о дневных прогулок, от ужасающего малого количества.
Его встряхивает от резкого взгляда посетителя, посмотревшего из-за плеча, недовольно стянувшего брови; внутри недоверие к обстоятельствам сжимает пальцы ног; заставляет оглядываться по сторонам, в надежде отцовской помощи — бесполезно; щенячья трусость быть пойманных решает вернуться домой, он слушается.
Щелчок предохранителя и холод металла на затылке строят свои планы.
– При использовании аномальных способностей, – сильнее прижимая дуло, указывая на своё превосходство, – Имею полное право стрелять на поражение.
Первый — разбитые в кровь локти; слёзы, смазывающие картинку собаки-дворняжки с заполненной пеной пастью. Второй — полицеские с ультрафиолетовыми фонариками; красное-синие мигание, пробирающееся через шторы; выстрел. Это был третий раз, когда панический страх заставлял вжимать голову в плечи, поднимая дрожащие руки выше, в надежде, услышать выстрел и у ног грохот. Приходилось молиться несуществующему богу, снова и снова, путая каждое второе слово в голове; глупо и односложно мычать на вопросы, покачивая головой, почесывая затылок и путая жирные волосы дулом, добиваясь оглашающего выстрела в потолок, с сопровождением треснувшей лампы.
«Готовься.Бежать.В.Степь.»
Чужие пальцы впиваются в плоть мозга, расшвыривая извилины, добавляя свою чужеродную и болезненную для осознания мысль, пульсирующую где-то в висках. Точно спазм, жгучий и колющий оседает в голове; точно боль от падания, обвивает шапкой всю поверхность, отдаваясь сильнее в висках. Заставляет жмуриться, поджимать губы, чтобы не кричать и стонать; сжимать кулаки на свой страх и риск, чтобы не хвататься за локоны и выдирать с корнем.
Понимание смутно приближается со стороны вскриков людей, наблюдающих, за черным внедорожником, внушительно быстро дробящим панорамные окна кафе. Ситуация и звон стекла, как сегодняшнего с утра, отрезвляя, объясняют чужие мысли в голове, заставляя действовать с внушительной решительностью, и смутно вспоминая уроки физкультуры в начальной школе, срываться с места, по несуществующему свистку тренера.