Это начало моей любви?
┝┈┈─── ─── ❬✛❭ ─── ───┈┈┥
Прошёл месяц, может даже 2 месяца. Странное чувство было у Тилике к Василёнку. Что-то было, да вот сразу не поймёшь. Поведение у нациста слегка изменилось, стал он отвлекаться на мысли о белоруском таксисте. Вот тут недовольно послышался голос Герр Ягера.
Клаус:- Tilik! Hörst du mir überhaupt zu?
/Тилике! Ты меня вообще слушаешь?/
Тот вздрогнув перевел взгляд на того и сказал поправив свою фуражку.
Хайн:- Ach ja, natürlich Herr Jäger!
/Ох, да, конечно Герр Ягер!/
И после чего он сложил руки за спину и стоя смотрел на него.
Клаус:- Nein! Du hörst mir nicht zu, okay, ich fange von vorne an.
/Нет! Ты меня не слушаешь, хорошо, я начну всё с начала./
Тот немного покраснел от стыда, что он не слушал Штандартенфюрера, но теперь он внимательно слушал, что говорил немецкий командир танковой дивизии СС. Через пару минут тот его отпустил и офицер ушёл из его кабинета забирать Василёнка из камеры. Долго идти не заставило, примерно через пару минут он был у камеры и ждал, когда солдат, который охранял эту камеру откроет толстую железную дверь, вот, дверь открылась. Демьян, Серафим и Степан посмотрели на выход и увидели там офицера. Хайн показал жестом, что пошли. Тогда Василёнок сказал своим товарищам, но случайно заговорился на своём родном языке, но экипаж понимали его.
Степан:- Што ж, таварышы, мне пара ісці. Магчыма ўбачымся калі-небудзь, да сустрэчы
/Что ж, товарищи, мне пора идти. Возможно увидимся когда-нибудь, до встречи/
Демьян:- Хорошо, товарищ Василёнок! Будем ждать тебя, давай, удачи!
И встав белорус подошёл к Тилике и после чего выйдя из камеры дверь закрылась, а вот офицер и танкист шли в кабинет Хайна. Можно сказать Степан жил хорошо у Тилике, его не пытали, нечего не делали, лишь его кормили и отводили к товарищам, когда Тилике был занят, не жизнь, а сказка. Пока они шли нацист думал, на каком он языке сказал своим иванам? Ведь уже вроде бы не русский, то какой тогда это? Ему не знать. Вот дошли до кабинета, достав ключи от двери немец повернул 2 раза на право ключ и дверь открылась. Он пустил зайти белорусу, а затем сам зашёл. Потом подожив ключи в карман Тилике остановился и стал смотреть пристально на того. Василёнок уловил на себе взгляд немца.
Степан:- Чаго гэта ён на мяне тарашчыцца-то? Што ўбачыў такога ўва мне? - Подумал тот.
/Чего это он на меня пялится-то? Что увидел-то такого во мне?/
В мыслях Степан всегда думал на своём родном языке, лишь изредка мыслил он по-русски. Хайн смотрел на него, потому что одежда уже старая была и он решил, что может ему дать другую одежду? Так и сделаем, после чего ушёл.
Степан:- Яму не надакучыла ўвесь час кудысьці сыходзіць? Іншыя афіцэры там, ці хто ён там па званні-то сядзяць і не выходзяць з кабінета, а ён, то зойдзе, то сыдзе хуй ведае куды. - Снова призадумался он и сел на диван, да, диван в кабинете тоже был.
/Ему не надоело всё время куда-то уходить? Другие офицеры там, или кто он там по званию-то сидят и не выходят из кабинета, а он, то зайдёт, то уйдет хуй знает куда./
Это чуть немного разозлило белоруса, но что поделать, не будешь свою злость на того скрывать, путь куда хочет идёт, его дело. Тилике вернулся уже в руках одеждой, зайдя он закрыл за собой еле как дверь и после чего подошёл к танкисту и протянул ему какую-то одежду. Василёнок Степан сначало смотрел на него вопросительно, но одежду всё-таки взял и стал смотреть что она из себя представляет. Одежда была явна из Германии, потому что так в СССР или в БССР не одеваются как немцы в Германии, обычные немцы носили на себе белую рубашку, черные брюки с лямками, белые носки и черные лакоринные ботинки. Немец хотел уже сказать ему типо "Примерь, налезает-ли на тебя или нет", да вот знает, что тот не поймёт его. Степан попросил жестом выйти из кабинета, что ж, пришлось выйти немцу и стоять у двери. Пока ждал когда белорус переоденется мимо него проходил другой офицер и увидев, что он стоит спросил его.
Вольф:- Was machst du, Tilike Hain, wenn du vor deinem Büro stehst?
/Вы чего, Тилике Хайн, тут стоите у своего кабинета?/
Тот нервно улыбнувшись ответил Вольфу.
Хайн:- Nichts, König Wolf, mach weiter💦
/Нечего, Кённиг Вольф, идите дальше💦/
Пожав плечами Вольф пошёл дальше, уж даже он заметил, что, что-то стало не то с ним, уж в последнее время каким-то странным стал, всё время на что-то отвлекается. Тут он услышал короткое слово на русском, а именно "Заходи." И это он посчитал как за знак, можно заходить, зайдя в свой кабинет и взглянув на того, у Тилике чуть кровь из носа не потекла, эта немецкая одежда ему подходила.
Хайн:- Du siehst gut aus, Tanker..///
/Хорошо выглядишь, танкист../
Сказал он тихо, снова он покраснел, уже не так ярко, румянец был лёгким и сразу его не заметишь, если не подойти в плотную к немцу. На часах Третьего Рейха было пол 12 ночи. В это время всех военнопленных посылали спать. Вот и началась небольшая война, Тилике уговаривал того ложиться спать, а вот Василёнок спать не собирался на одной кровати с немцем, показал жестом, что спать будет на полу.
Хайн:- Ist er von Sinnen? - Подумал тот, - Es wird also nicht funktionieren
/Он что, с ума сошёл? Так дело не пойдёт/
Тогда тот встал с кровати и подойдя к тому взял за его и попытался всячески уложить на кровать спать, но белорус не в какую. Он лишь оттолкнул его на кровать и получилось так, что сейчас этот белорус прижмёт его к кровати и попадёт нацисту. Тилике Хайн приподнялся с кровати и смотрел как тот улёгся на пол и лежал пытаясь заснуть, но взгляд чувствовал на себе, как он, нацист, пристально смотрел на пленного солдата идущего защищать свою Родину от врагов. Офицер понимал, что он так не заснёт быстро, ведь он смотрит на военнопленного танкиста и тогда он встав взял в руки одеяло и аккуратно укрыл им Стёпу, а сам отошёл к рабочему столу, сев за него сначала достал пачку сигарет, после чего достал и зажигалку, когда он закурил, то уже разбирался с бумагами. Время шло, вот на часах Третьего Рейха стало ровно 3 часа ночи, сон уже брал Тилике, а Василёнок уже спал крепким сном на полу. Закончив дело он встал со стола и аккуратно, и тихо подошёл к нему, немец поднял белоруса на руки и уложил на кровать, сам же он снял фуражку и мундир, положив это на тумбочку нацист оставался в черных брюках, в сапогах и в белой рубашке. Сапоги он тоже снял перед тем, как ложиться спать. После чего он тихо лёг рядом с белорусом и поправил одеяло на нём. Одна мысль забилась у него в голове, что заставляло ему мешать спать, хотя ему спать хотелось не очень. Хайн наблюдал как спящий белорус укутавшись в одеяло спал, даже лица не видно, ведь оно прикрыто одеялом.
Хайн:- Ist das der Beginn meiner Liebe?... - Сонно подумал он смотря на него.
/Это начало моей любви?.. /
Глаза закрывались, Тилике проведя по волосам белоруса рукой прикрыл глаза и стал спать.
┝┈┈─── ─── ❬✛❭ ─── ───┈┈┥