6. Сладкий
Ньют — утро. Глэйд. День 2.
Я просыпаюсь раньше обычного.
Солнце только краем касается горизонта, ещё прохладно, в воздухе — туман, будто мир ещё не определился, просыпаться ему или нет.
Я сижу у ручья и жую кусок черствого хлеба, пока остальные переворачиваются в гамаках, зевают и укрываются от утреннего света.
Тишина, редкая и приятная.
Но я жду.
Потому что знаю: сегодня с самого утра будет цирк с Минхо и Келли.
Он мне вчера вечером всё выложил.
— Пусть попробует. Пробежка вокруг всего Глэйда. Без остановки. Без поблажек.
Я тогда сказал ему:
— Не переборщи.
Он только фыркнул:
— Сама нарывается. Я её не звал.
Минхо не любит, когда в его территорию лезут. Особенно когда эта территория — Лабиринт.
И особенно — когда лезут с дерзким взглядом и словами вроде «я хочу стать бегуном».
Но сегодня мне хочется посмотреть не на Минхо.
А на неё.
⸻
Она появляется около седьмого.
Всё ещё в той же рубашке — подвязанной на талии, чтобы не мешалась, волосы собраны. Идёт неспешно, но уверенно, как будто её сюда не тащат, а она сама выбрала прийти.
Минхо уже ждёт. Облокотился на дерево, кроссовки на босу ногу, волосы влажные — умывался, значит. На лице — выражение надменного спокойствия, как у учителя физкультуры, который знает, что первоклашка через пять минут сдастся с ревом.
Она останавливается перед ним. Смотрит прямо.
— Готова? — спрашивает он, без приветствия.
— Всегда, — отвечает она, и даже не моргает.
Минхо делает круговое движение рукой.
— Один полный круг по периметру. Без остановки. Ровный темп. Если отстаёшь — остаёшься. Если рвёшься вперёд — держи ритм.
Поняла?
— Да.
— Начали.
И они бегут.
⸻
Я жду.
Не потому, что не доверяю Минхо — он не дурак. Он знает границы.
Но я чувствую, что сегодня всё не так просто.
Смотрю, как они исчезают за угол деревьев, и иду в ту сторону, чтобы через лес проследить, где выйдут.
Когда я добираюсь до другой стороны поляны, слышу шаги.
Два ритма.
Оба всё ещё бегут.
Я прислоняюсь к стволу, оставаясь в тени.
Они пробегают мимо.
Минхо — чуть впереди, дышит тяжело, но ровно.
Келли — сзади, на расстоянии вытянутой руки. Не говорит ни слова. Не жалуется. Не сбивается.
Через двадцать минут — та же картина.
Через сорок — немного медленнее. Но она всё ещё рядом.
На лице Минхо — уже не просто сосредоточенность.
Он недоволен.
Он рассчитывал, что она сломается на втором повороте, а она держится, как будто делает это каждый день.
Келли не оглядывается.
Не спрашивает, сколько осталось.
Просто бежит.
В этом — всё, что я о ней уже понял.
⸻
Они заканчивают круг почти через час.
Когда они возвращаются к костру, я уже там.
Минхо опирается руками на колени, хрипло выдыхая.
Келли стоит рядом. Потная. Уставшая. Лицо раскраснелось. Губы приоткрыты. Но не дрожат. Не рвутся в крик.
В глазах — удивительное спокойствие.
Как будто она сама себя проверила. И осталась довольна.
Я киваю ей.
Она смотрит на меня, коротко.
Но на лице мелькает: я знаю, что ты видел.
Минхо выпрямляется, смотрит на неё. Долго.
А потом — просто хмыкает.
— Завтра в шесть. Ещё один круг.
И уходит.
А она остаётся стоять.
Вытирает лоб ладонью, идёт к ведру с водой, наливает себе.
Пьёт. Спокойно.
Я подхожу.
— Ты знала, что он попытается вымотать тебя?
— Конечно, — отвечает она. — Я бы на его месте сделала то же самое.
— И всё равно пришла?
Она смотрит на меня.
И с тихой, почти усталой улыбкой произносит:
— Я не сюда пришла. Я — уже здесь.
⸻
И в этот момент я понимаю, что дело не в том, как быстро она бегает.
А в том, что она уже решила.
И это — не тренировка.
Это — вызов.
Минхо, может, ещё не понял.
Но я — уже знаю:
она не просто останется.
Она — начнёт менять правила.
Глэйд. Спустя несколько часов после пробежки.
Полдень. Воздух плотный, будто его можно резать ножом.
Глэйдеры кто где. Кто в тени, кто у воды, кто на грядках. Жара сегодня особенно липкая. Я стою у ограды и перебираю списки распределения на завтра, но, если честно, ни одна буква перед глазами не держится. В голове — утро.
Пробежка. Минхо. И Келли.
Я, может, не вслух, но внутри аплодировал.
Она выстояла. Не хныкала. Не пыжилась.
И главное — не пыталась понравиться.
Просто делала.
Как будто бег — это её стихия, и Минхо для неё — не авторитет, а просто временная преграда на дороге.
После круга она не упала. Не демонстративно устала. Не ждала похвалы.
Это — многое говорит.
Минхо, конечно, молчал. Но я его знаю. Он с тех пор ходит, как будто проглотил лопату — ни с кем не шутит, даже с Фрайпаном бурчит.
А это, поверь, знак.
Я иду через поляну. Вижу, как Чак что-то мастерит у грядки, как Галли спорит с Уинстоном о заборе, и как Минхо стоит возле ящиков, вытирая шею тряпкой.
И вот тут появляется она.
Келли.
Рубашка теперь закатана до локтей. Волосы собраны выше. Вид уставший, но взгляд — живой. И... дерзкий.
Я чувствую, как внутри что-то замирает, когда она направляется прямо к Минхо.
О нет, только не снова...
Он поднимает голову, видит её, и я почти слышу, как он выдыхает сквозь зубы.
— Привет, — говорит она легко. — Ещё бегаешь, или уже выдохся?
Минхо не отвечает. Только щурится.
Она делает шаг ближе, опирается плечом о край ящика. И добавляет, с таким выражением лица, от которого у Фрайпана за обедом наверняка бы выскользнула ложка:
— Давай ещё раз попробуем, сладкий.
У Минхо дёргается бровь.
Секунда — тишина.
Потом кто-то из ребят — не помню кто, может, Чак — издаёт сдавленный смешок, как будто не может поверить, что услышал это вслух.
Я делаю шаг ближе. Не потому что волнуюсь. Просто... мне интересно.
Келли продолжает:
— Или ты был героем только один круг, а потом — всё, упал духом?
— Я могу и пять, — роняет Минхо, будто через зубы.
— Ну так давай. Только не забудь воду взять. Я не несу тебя, если ты сдохнешь на третьем.
Вот же...
Я не знаю, откуда у неё это берётся — может, это защитная реакция. А может, ей и правда нравится выводить Минхо из себя.
Но работает. О, ещё как.
Минхо откидывает тряпку на ящик, делает шаг к ней. Они теперь стоят почти вплотную.
— Сладкий, да?.. — повторяет он, медленно, с напряжённой улыбкой. — Уверена, что хочешь продолжать в этом тоне?
— Абсолютно. — Она смотрит ему прямо в глаза. — Я тебя пугаю, что ли?
Он хмыкает.
— Ты меня раздражаешь.
— Отлично. Значит, мы на правильном пути.
Я не выдерживаю. Усмехаюсь. Громко.
Они оба поворачиваются ко мне.
— Прости, — говорю, поднимая руки, — просто... вы вдвоём — как пыльник и искра. Я только жду, когда кто-нибудь загорится.
Минхо закатывает глаза и отходит на шаг.
— Она специально. Хочет меня достать.
— А ты позволяешь, — подкидываю я.
Келли поворачивается ко мне, и в её глазах — лёгкий блеск.
— Спасибо, Ньют. Хоть кто-то тут понимает тактику.
Минхо уходит, бурча что-то себе под нос, а я остаюсь с Келли.
— Ты знаешь, — говорю я, — большинство новичков после первого круга хотят под одеяло и чтобы их никто не трогал пару дней.
— А я — не большинство, — отвечает она просто. И, встретившись со мной взглядом, добавляет: — Ты ведь это уже понял, да?
Я смотрю на неё пару секунд. Молча.
И, не удержавшись, киваю.
— Да. Понял.