Out of Control - Вне контроля

От лица Минхо

Когда я выхожу из Лабиринта, первое, что чувствую — жара.
Не от солнца. От земли. От проклятого воздуха, от усталости. Лёгкие горят, ноги — как камень. Пыль во рту, глаза щиплет, рубашка прилипла к спине.
Типичный день.
Типичная боль.
И типичный Бен рядом, который снова ноет, будто ему одному жарко.

— У тебя язык когда-нибудь отдыхает? — ворчу я, бросая на него взгляд.

— Я просто сказал, что мы сегодня почти влипли, Минхо.

— Мы всегда почти влипаем. Добро пожаловать в профессию, бегун.

Бен фыркает. Остальные бегуны вываливаются на поляну один за другим. Кто плюхается на землю, кто идёт к воде. Я не спешу. Я всегда последний. Я не тороплюсь праздновать, пока все целы и Лабиринт не захлопнул двери.

Стук.
Звук закрывающегося входа.
Пока. До завтра, грёбаная коробка чудовищ.

Я оглядываюсь и уже собираюсь направиться к костру, как...

Что-то меняется.
Не в воздухе. Не на небе. Во взглядах.

Парни стоят чуть поодаль. Кто-то шепчется. Кто-то, наоборот, вдруг стал чересчур молчалив.
И тут я её вижу.

Она

Стоит у костра. Спокойно. С флягой в руке.
Пьёт воду, как будто не в чужом месте.
Как будто она здесь давно.
Как будто не стоит посреди лагеря, где сотня пацанов, у которых годами не было рядом ни одной девушки.

И это... странно.
Настолько, что я застываю.

Просто стою, как идиот, в грязной форме, весь в поту, и глазею.

Она поворачивается.

И ловит мой взгляд.

Чёрт. Я даже не успел отвернуться.

Она наклоняет голову вбок — чуть-чуть.
И поднимает одну бровь.
Никакой паники. Ни смущения. Ни страха.
Просто оценивает. Спокойно. Как будто я экспонат в музее странных существ.

Серьёзно?

Я хмыкаю. Не могу не усмехнуться.
Даже после восьми часов в Лабиринте. Даже с затёкшими ногами.

— Забавная, — говорю себе под нос.

И тут меня как будто щёлкает внутри.

Теперь моя жизнь в этом Глэйде обещает быть интересной.

— Кто она? — бормочет Бен, подходя ближе, будто мы стоим перед диким зверем.
Я не отвечаю. Он и сам знает — никто из нас не знал, что в этот грёбаный день в коробке не будет еды. А будет она. Девчонка. Первая. Одна-единственная.

Я отрываюсь от её взгляда, моргнув как от удара.
Похоже, я уставился на неё слишком долго. Ну и чёрт с ним.

Ньют уже идёт к нам, плечи напряжены, на лице то ли усталость, то ли раздражение.
— Добро пожаловать обратно, бегуны, — говорит он. — Мы тут...
Он запинается.

— Да, заметил, — киваю в сторону костра.

— Она появилась утром, — продолжает Ньют, понизив голос. — Всё как обычно. Только... не совсем.
Я приподнимаю бровь.
— Не совсем?

Он вздыхает.
— Ни записки, ни еды. Просто она. Без памяти. Без объяснений.

Я оглядываюсь ещё раз.
Она всё ещё стоит там. Спокойно. Наблюдает. Её плечи чуть напряжены, но во взгляде нет паники. Это как раз и настораживает.

Галли выскакивает из-за хижины.

— Эй, Минхо! — орёт. — Нам надо поговорить.

Вот и он. Галли. Вечный любитель громких слов и чужих ошибок.

— Что, черт побери, значит "появилась"? — продолжает он уже подойдя ближе, обращаясь, конечно, не ко мне. — Мы что, теперь тут девочек растим? Это что, лагерь бойскаутов с бонусами?

— Спокойно, — Ньют перехватывает его за плечо, — она такая же, как и все. Очнулась в коробке, не помнит ничего.

— Она не такая же, — шипит Галли. — Посмотри на неё. Она смотрит, как будто всё знает. Как будто мы тут новенькие.

И вот тут я снова перевожу взгляд на неё.

Она села. Подтянула колени, обхватила их руками. Не жмётся, не отступает, не ищет глазами защиту.
Она наблюдает.
В её движениях всё ещё какая-то хищная сдержанность. Как будто она оценивает, кто из нас опасен, а кто — слаб.

— Может, у неё просто характер, — говорю. — Ты тоже был не подарок, когда появился.

Галли бросает в меня взгляд.
— Не путай. Я не держался так, будто это моё место.

— Может, потому что оно и есть её место, — фыркаю. — Как и наше. Только мы к этому привыкали месяцами, а она...

— ...Она будто уже всё видела, — заканчивает за меня Ньют.

Мы трое замолкаем.

— Мы что, теперь боимся девчонок? — наконец хмыкаю я.

Ньют усмехается.
— Не знаю, Минхо, — говорит он. — Но с ней будет непросто.

— С этим не поспоришь, — признаю.

Солнце садится. Над Глэйдом сгущается сумрак. Воздух натянут, как струна.
И на этой струне — мы.

Она снова смотрит в мою сторону.

На этот раз — прямо, уверенно.

Я встречаю взгляд. Не отвожу.
Мы молчим.
И я понимаю:
в этом Лабиринте появилась новая переменная.

И мне, бегуну, придётся учиться ориентироваться не только среди стен, но и в её глазах.

Что ж.
Вызов принят.