2. Я не помню...
Она стояла, не опуская ножа. Я видел, как подрагивали её пальцы — не от страха, нет. От усталости. От того, что держать тело на ногах — уже победа.
Я всё ещё не приближался. Просто стоял на месте. Рядом — но на безопасной для неё дистанции.
Алби подошёл чуть ближе, но по моей реакции понял — не стоит. Остался чуть в стороне.
— Она в порядке? — пробормотал он.
— Пока да, — ответил я так же тихо. — Но не подходи. Не сейчас.
Она снова метнула взгляд — теперь на Алби. Он был выше, шире, и, возможно, выглядел опаснее.
Но стоял спокойно. Без агрессии.
Она прищурилась. Углами губ дрогнула — почти незаметно.
— Воды хочешь? — спросил я.
— Я не сдвинусь, — прошептала она. — Пока вы не уберёте всех этих...
Она не договорила, но я понял.
Я обернулся.
— Чак! — позвал я.
Мальчишка, младший среди нас, выглянул из-за спин.
— Принеси воду. Только ты. Один. И медленно.
Чак кивнул и исчез. Я слышал, как кто-то хихикнул:
— Чего, теперь она будет командовать нами?
Я резко обернулся, и этот кто-то тут же замолчал.
Минут через пять Чак вернулся с флягой. Он подошёл аккуратно, ни на кого не смотрел, только на меня. Я кивнул.
— Просто поставь перед ней и отойди.
Он выполнил приказ.
Девушка следила за каждым его движением, и лишь когда он отступил на пять шагов, она быстро, одним движением, подняла флягу. Понюхала. Осторожно пригубила. Потом сделала ещё глоток.
Я видел, как её плечи дрогнули — будто тело вспомнило, каково это, пить. Как будто только сейчас организм начал верить, что она жива.
Но нож она не отпустила.
— Как тебя зовут? — спросил я спокойно.
Она молчала. Долго. Потом ответила неуверенно:
— Я...
Слова застряли у неё в горле. Она моргнула.
— Я не помню.
Это было честно. Я знал это выражение. Сам видел его десятки раз. У каждого из нас.
Амнезия. Она такая же, как и мы.
И всё же — другая.
Я кивнул.
— Всё в порядке. Мы все здесь забыли, кто мы. Ты не одна в этом.
— Ага. Только я — одна девушка. — Она горько усмехнулась. — Среди ста парней, которые, похоже, думают, что я тут... для них.
Слова резанули меня по-живому.
— Нет, — сказал я. — Ты здесь просто... с нами. И никто не имеет на тебя никакого права.
Она смотрела долго. Словно проверяла, врёт ли.
Потом прошептала:
— А если подойдут?
— Тогда я сам вставлю им по полной, — ответил я резко. — И клянусь, ты не останешься без защиты.
Нож в её руке чуть опустился.
Я не знал, поверила ли она. Но хотела верить — это точно. И мне этого хватало.
— Хочешь, я покажу тебе место, где ты можешь быть одна?
Она снова молчала. Потом кивнула.
— Только если ты. Один. Без остальных.
Я обернулся на Алби. Он понял с полувзгляда, кивнул.
Я медленно шагнул вперёд, и она не подняла нож.
— Хорошо. Пойдём.
От лица девушки
Я ничего не помню.
Ни своего имени. Ни откуда я. Ни почему оказалась в этом чёртовом лифте.
Только темнота, шум в ушах, сдавленное ощущение внутри — будто что-то было важное, очень важное... но выскользнуло.
Как вода сквозь пальцы.
Я цепляюсь за остатки. Обрывки. Чувства. Силуэт. Грубый голос. Мой голос? Не знаю. Всё туманно.
Очнулась — и сразу поняла: всё не так.
Запах пота, земли, железа. И десятки глаз. Мужские. Голодные.
Толпа.
Страх сжался в животе, как кулак. Руки онемели, но увидев нож — я схватила его. Почти на автомате. Мышцы знали, что делать. Словно я уже делала это сотни раз.
И когда я заговорила — холодно, жёстко:
— Отойдите, а то врежу всем вам глотку — я говорила это не потому, что хотела выглядеть смелой.
А потому что иначе бы я сорвалась.
Потерялась.
А я не могла себе позволить потеряться.
Тот, кто был ближе всех — не отступал. Не приближался. Просто смотрел. Не как остальные.
Он не жрал меня глазами.
Не ждал, что я заплачу, вскрикну, попрошусь.
Он сидел рядом, как... как человек.
Он заговорил. Спокойно.
Я не слушала слова — я слушала тон.
И он не был лживым. Он был... настоящим.
Когда он позвал мальчика, младшего, принести воду — я ждала подвоха. Но флягу просто поставили.
Я понюхала. Сделала глоток. Потом ещё. И только потом поняла, как мне хотелось пить.
Он спросил имя. Я попыталась ответить.
Пустота.
В горле пересохло. Лицо будто покрылось холодным потом.
Имя. Имя. Имя...
Ты должна знать своё имя!
— Я...
И всё.
Ни одной буквы.
Глупо.
Смешно.
Страшно.
— Я не помню, — сказала я. С усилием, словно признавалась в преступлении.
Он не удивился. Только кивнул.
Сказал, что мы все такие.
Но я не такая, как они.
Я единственная девушка. Я видела их взгляды. Слышала.
Они шептались. Про моё тело. Про то, кто меня «получит».
Я хотела развернуться и убежать. Но некуда.
Он сказал:
— Тогда я сам вставлю им по полной.
Глаза у него в тот момент были... настоящие. Жёсткие.
И я поверила.
Я сказала:
— Только ты. Без остальных.
Он кивнул. Ни слова против.
Когда он повёл меня прочь, я держала нож. Но теперь не так крепко.
Сила уходила. В теле был каждый нерв натянут, как струна, но он не торопился. Не дёргался. Не пытался меня коснуться.
Просто шёл рядом. Спокойно.
Молча.
И в этом молчании я вдруг услышала что-то в себе.
Тихое. Сломанное.
Я потеряла что-то важное.
Сердце знало. Я это не случайно здесь.
Было что-то... кого-то... кого я должна спасти.
Что-то важнее меня самой.
Но я не помню.
Я шагнула в неизвестное.
Без имени.
Без памяти.
Но с ощущением:
Я пришла не просто так.