26
Над головой раздавались голоса. Джису не могла разобрать слов. Она едва могла открыть глаза. С усилием разлепив веки, она не увидела ничего, кроме размытых пятен. Яркое, всё слишком яркое. И снова голоса. Корейский? Арабский? Эльфийский?
Джису пытается двигаться, но тело будто налилось свинцом, и она ощущает себя так, словно погружается на дно океана с корабельным якорем на груди. В ушах звенит. В голове пульсирует боль. Яркие пятна тускнеют по краям, и Джису позволяет себе провалиться в темноту.
Черное пятно нависло над ней. Шепот. Нет. Она вздрогнула, почувствовав прикосновение. Нет. «Нет», - болезненно стонет Джису, но голос не слушается, и протест получается почти беззвучным.
- Ш-ш-ш-ш-ш, - голос. Женский голос. Она пытается отыскать глазами источник звука и трясёт головой, чтоб разогнать муть.
Чужие руки прикасаются к ней. Она дергается и стряхивает их с себя. Тихие голоса и какой-то стук.
Они собираются снова сделать ей больно. Почему ей просто не дадут умереть? Джису размахивает руками. Её тело онемело и потеряло чувствительность. Чужие руки удерживают её, и тот же женский голос говорит что-то успокаивающее. Лоб покрывается испариной и руку пронзает жалящая боль.
- Ш-ш-ш-ш, - повторяет голос.
Размытое пятно перед глазами распалось надвое. И то ли устав бороться, то ли повинуясь инстинкту, говорящему ей, что она в безопасности, Джису успокоилась. Конечности всё еще подергиваются, но она смутно осознает, что лежит на чем-то мягком. Пятна разговаривают друг с другом, и Джису прищуривается, пытаясь сфокусировать зрение.
«Джису, - голос четкий, знакомый. Так звучат безопасность и уют. - Джису».
Зелёные глаза распахнулись, прогоняя остатки сна. Воспоминания о времени между пленом и первой клиникой всегда были смутными. Месяцы её жизни превратились в сплошной, наполненный болью горячечный бред, и даже многочисленные сеансы терапии не помогли до конца разобраться в нем. Она постоянно видела над собой какие-то фигуры. Они прикасались к её лицу, руке, ногам. Как-то Джису призналась доктору Чанбину, что могла бы поклясться, что это были Чеен и Богом, но ведь её подсознание уже давно играло с ней злые шутки.
Джису лежала, изучая потолок, на который раньше никогда не обращала особенного внимания, пока, наконец, не поняла, что же её разбудило. Тепло, согревавшее ее во сне, исчезло, потому что теперь Чеен сидела на краю кровати, напрягшись, ссутулившись, скромно прикрывшись смятой простынёй.
- Джису, - прошептала блондинка. - Снова Джису, доктор Чон. Думаю, у меня галлюцинации, но они никогда прежде не были такими настоящими. Пожалуйста, перезвоните мне, когда получите это...
Джису потянулась к ней, так что кровать просела под её весом. Чеен резко обернулась, глядя широко распахнутыми, испуганными глазами, как ребёнок, которого поймали у буфета с печеньем.
- Я вам перезвоню, - быстро сказала она и, положив телефон на колени, потянулась к Джису, медленно, настороженно, будто имела дело с раненным зверем.
- Эй.
- Эй.
Джису трудно сглотнула и села, прикрыв одеялом грудь, словно это не они с Чеен провели несколько часов, открывая друг друга заново. Она обнимала блондинку, пока та смеялась сквозь слёзы, уткнувшись ей в шею, и, в конце концов, заплакала сама. Потому что этот момент, весь этот чертов день - просто какая-то абсурдная фантасмагория. Это не может быть реальностью. Всё не может быть так легко. Конечно, нельзя сказать, чтоб их путь был лёгким. Голова шла кругом, и всё, о чем Джису могла думать, это то, как они, вконец вымотавшись, заснули, обнявшись, любуясь улыбками друг друга, поцелуями прогоняя мучавшие обеих страхи.
- Прекращай улыбаться, - шутливо проворчала Джису, - я не могу тебя как следует поцеловать!
Чеен только улыбнулась еще шире, и в тот момент все чувства Ким достигли предела. И она растворилась в этом моменте, в сладком, с привкусом соли вкусе губ блондинки, в своём желании любоваться ею, запоминая каждую родинку на загорелой коже. Она тонула в Чеен, и больше ей ничего не было нужно.
Пальцы Джису покалывало, когда она нежно гладила Чеен по руке, подушечками пальцев ощущая, как покрывается мурашками мягкая кожа, как Пак вздрагивает от удовольствия в ответ на её прикосновения. Тёплое дыхание девушки касалось её шеи, и с каждым вдохом бег пульса всё ускорялся. У Джису стучало в ушах, и впервые за многие годы это не был тот болезненный звон, который раздается в голове, когда слышишь взрывы или свист пуль у своего плеча. Сейчас это стучало её собственное бешено колотящееся сердце. И, когда губы девушки скользнули от виска Чеен к влажной щеке, поцелуем осушая слёзы, а потом коснулись ключицы ещё одним, полным обожания поцелуем, Джису могла бы поклясться, что сердце в груди Чеен отбивает тот же ритм, стуча в унисон с её собственным так громко, что брюнетка слышит его. Столько эмоций, столько адреналина в крови за такой короткий срок, что трудно выдержать.
Под поцелуями, ласкающими шею, Чеен успокоилась, всхлипы сменились тихими вздохами, и она крепче обняла Джису. Кореянке хватило здравого смысла, чтоб оторваться от своего занятия и увидеть, что Пак сонно моргает.
- Закрой глаза, - прошептала она, легко целуя веки, - отдохни.
- Это я должна говорить это тебе, - пробормотала Чеен, расслабляясь в её объятиях, - я в порядке.
- Ты устала, - и Джису подавила зевок. Усталость, эмоциональная и физическая, брала своё. Чеен упрямо покачала головой, приоткрыв глаза, и потерлась носом о нос Джису.
- Я не устала.
- Чеен, - предупреждающе протянула девушка.
- Джису, - та мягко поцеловала её, заставив закрыть глаза, - я не хочу спать. Хочу побыть с тобой.
- Но я почти засыпаю, - попыталась Ким снова, осторожно пропуская шелковистые светлые пряди между пальцев и задаваясь вопросом, как этой женщине удаётся оставаться настолько совершенной.
- Поспи.
Джису усмехнулась, лениво и уютно уткнувшись блондинке в подбородок:
- Ты будешь здесь, когда я проснусь?
Короткие ногти, ласкающие бледную спину, замерли. Голос Чеен был уверенным, как никогда, несмотря на усталость:
- Если это сон, я не хочу просыпаться.
Фраза была резкой, напряженной, но Джису была согласна с ней всем своим изболевшимся за годы разлуки сердцем, в конце концов, приведшим её сюда, домой. И, слушая, как выравнивается дыхание Чеен, лежащей у неё на груди, она чувствовала себя так, будто на неё снизошло благословение небес. Обняв блондинку крепче, Джису погрузилась в сон.
Всего пару часов назад их сжигало неумолимое желание и наполняло счастье и удивление, но, проснувшись, они повели себя, словно случайные любовники, оказавшиеся в постели спьяну и очнувшиеся с жутким похмельем, которое стёрло все воспоминания о предыдущей ночи.
Джису села на кровати и, молча повернувшись, чтоб взять со столика руку, бросила взгляд на часы. Половина второго. Они поспали чуть больше часа. Надев протез, она прислонилась к спинке кровати, укрывшись одеялом. Джису знала, что Чеен пристально наблюдает за каждым её движением, и, повернувшись, уловила сомнение в карих глазах. А ведь всего час назад в них не было ничего, кроме любви. Джису была в замешательстве. Что произошло за этот час? Объятия и поцелуи сменились смятеньем и отстраненностью. Всё, что Джису чувствовала, это прожигающий, застывший, как у зомби, взгляд Чеен, которая сидела неподвижно, вцепившись в простыню до побелевших костяшек.
Прежде, чем кореянка успела спросить, что не так, Чеен покачала головой и, уткнувшись лицом в простынь, приглушенно произнесла:
- Ты здесь.
- Ага.
Вдруг блондинка резко вскочила с кровати и, подлетев к стоящей рядом со шкафом корзине для белья, достала из неё и надела безразмерную футболку. Футболку Джису с надписью RK ARMY. Чеен никогда не носила вещей, которые уже отправила в стирку, но сейчас у неё в голове был такой хаос, что ей было всё равно. Повернувшись к Джису спиной, она открыла ящик с нижним бельём. В зеркале Джису видела, какое у Чеен напряженное и встревоженное лицо. Достав первую подвернувшуюся под руку пару трусов, девушка натянула их так торопливо, что потеряла равновесие и, качнувшись, вынуждена была прислониться к шкафу.
Три года назад это выглядело бы мило, и Джису, несомненно, расхохоталась бы и бесконечно подкалывала взволнованную Чеен. Но сейчас не время для смеха и подколок. Девушка не знала точно, для чего сейчас подходящий момент, но точно не для этого. Так что, пока Чеен бормотала что-то, пытаясь найти какие-нибудь брюки, Джису выскользнула из кровати и начала тихо одеваться.
Ну, вот. Вот и конец. Одна ночь, точнее, один страстный полдень не могут стереть из памяти три года боли. Она хотела бы этого, но они ведь не в сказке. Они не героини книги или фильма. Это не TV-шоу. Это реальная жизнь. А в жизни люди двигаются дальше, растут. И иногда они растут отдельно друг от друга. Джису знает это слишком хорошо.
«Могло быть хуже», - напомнила себе девушка, надевая серую футболку, которая обнаружилась застрявшей между кроватью и столиком. По крайней мере, у них был этот последний раз. К глазам подступили слёзы, и она позволила одной скатиться по щеке, когда футболка закрыла её лицо. Влага впиталась в серую ткань, когда Джису продела голову в горловину. Ей удалось отыскать своё бельё, и она надевала его, когда голос Чеен с явственно звучащей в нём паникой заставил её замереть:
- Куда ты? - девушка напряженно смотрела на неё, прижав к груди пару леггинсов. Брови Джису недоуменно взметнулись, и она смогла только неопределенно дернуть плечом и открыть рот прежде, чем Чеен снова среагировала. Уронив леггинсы и запустив пальцы в волосы, она заметалась по комнате от трюмо до шкафа:
- Просто... мне просто нужна минута... я просто...
- Хорошо.
- То есть, ты же здесь. Это же... это же не сон? Ты же тут, правильно?
- Да.
- Ты жива! - выдохнула Чеен и хмыкнула, будто думая, что сходит с ума. - Ты просто...
- Знаю.
- Но ты была мертва. Они говорили мне, что ты погибла.
- Знаю.
- Но ты тут. То есть, мы же... Мы только что...
- Знаю.
- Почему ты это делаешь?! - рявкнула Чеен и резко остановилась, опустив руку на талию. - Почему ты так спокойно к этому относишься?! Как ты вообще так можешь? Это ведь ненормальная ситуация! Даже близко не нормальная! Ты... ты же восстала из мёртвых, Джису.
- Знаю, Чеен, - Ким вздохнула, садясь на кровать.
- Нет, не знаешь! Это ведь не каждый день происходит! - Пак снова мерила шагами комнату, уткнувшись яростным взглядом в ковёр. - Ты здесь. Ты здесь. После стольких лет ты вернулась, - она застыла как вкопанная и повернулась к перепуганной брюнетке. - И ты была здесь всё это время, - осознала Чеен. - Всё это время ты была так близко и не позвонила. Ни разу не позвонила. Даже не написала. Как ты могла не сказать мне, что ты жива?!
- Чеен...
- Я знаю! - перебила её девушка, вскинув руку и понижая голос, в котором звучало частичное понимание. - Знаю, что тебе было страшно, но один звонок, Джису. Всего один.
- Я не могла, Чеен, - умоляюще отозвалась Джису, наклонившись вперёд.
- Один звонок длиной в тридцать секунд. Просто, чтоб я знала, что ты жива.
- Я должна была. Я знаю.
- Но ты не позвонила.
- Знаю! - прорычала Джису, хлопнув ладонями по кровати. Сделав несколько глубоких вдохов, она запустила пальцы во взъерошенные волосы, пытаясь пригладить их и собраться с мыслями. Чеен права, она заслуживает объяснения, и она заслуживала, чтоб Джису объяснилась намного раньше. На её месте, Ким чувствовала бы то же самое. Но Чеен ведь не наделала бы глупостей. Она умная и расчетливая, а Джису... просто Джису. Еще раз вдохнув, она опустила взгляд, осторожно позволяя воспоминаниям наполнить память.
- Я тебе всё расскажу, - сказала Джису. - Как я уже говорила, они хотели меня обменять, - она подняла протез и пошевелила пальцами, подчеркивая свои слова этим жестом. - Как только наша машина уехала, меня схватили и потащили в...
-Нет, я не то имела в виду, - Чеен быстро покачала головой. - Я не хочу, чтоб ты рассказывала сейчас.
- Ты хотела знать. Я могу рассказать тебе.
- Не так. Я не хочу, чтоб ты рассказывала, потому что я тебя заставила.
- Тогда что я должна сделать, чтоб ты успокоилась?
- Не знаю! - рявкнула Чеен, почти срываясь на визг, она покраснела, и венка на лбу пульсировала, вздувшись. Тяжело дыша так, что грудная клетка ходила ходуном, девушка закрыла лицо руками. Отзвук её крика смешался с тишиной этой, ставшей их личным чистилищем, комнаты. Они смотрели друг на друга, не видя выхода. - Я не знаю, - тихо повторила Чеен. - Я просто...
- В таком смятении, - смиренно закончила за неё Джису.
Блондинка кивнула, скрестив руки на груди:
- Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как мы попрощались в аэропорту.
- Так и есть.
- Но...
- Знаю, - умоляюще выдохнула Джису.
Тишина снова пронизала комнату. Луч полуденного солнца, пробивающийся сквозь приоткрытые шторы, и танцующие в нем пылинки были единственными свидетелями молчаливого противостояния девушек, застывших друг напротив друга. Воздух между ними, сгустившись, звенел от напряжения.
С Чеен всегда было легко. Она была человеком, которому Джису могла написать, о чем угодно, с которым могла говорить часами. В её мире, в её кочевой жизни Чеен была единственной константой. Если она её потеряет... Панический ужас поднялся из живота к груди, заставив легкие болезненно сжаться. Нет, нет, она не может потерять Чеен. Они должны были стать семьёй. У них всё должно было быть нормально. Её всхлип разрушил тишину, и Чеен вскинула голову.
Джису никогда не была спокойной. Она реагировала. Она принимала поспешные решения, посылая предусмотрительность к черту. А Чеен всегда была готова успокоить её, обнять тёплыми руками, смиряя эмоции девушки. Но сейчас никто из них не был готов исполнить эту роль.
Джису глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках:
- Что случилось?
Чеен рухнула на кровать рядом с ней, руки у неё дрожали ничуть не меньше:
- Я не знаю.
- Всё не так, как прежде, - прошептала кореянка, сжавшись и опустив голову.
- Знаю. Прости, - кивнула Чеен со сдержанным вздохом.
- Не твоя вина, что я пропала, - Ким издала сухой смешок, хотя в горле стоял такой плотный комок, что хотелось закашляться.
- Нет, - рука Чеен коснулась её бедра, и, быстро подняв взгляд, Джису увидела карие полные отчаяния глаза. - Твоей вины тоже в этом нет.- Мы не можем притвориться? - хотя Джису произнесла эту фразу с вопросительной интонацией, это был не вопрос, и обе понимали это. Они больше не могут притворяться, что Джису уезжает по работе в другой город, что она поздно звонит потому, что деловая встреча затянулась, и она вернулась в гостиницу только к ночи. Слишком много всего произошло. Слишком много. И хотя, когда Джису ехала сюда, она мысленно приготовилась к самому худшему развитию событий, теперь, когда этот сценарий воплощался в жизнь, ей казалось, что весь её мир рушится, рассыпаясь на куски. Её пальцы коснулись пальцев Чеен, лежащих на её бедре, и переплелись с ними, надеясь хоть на секунду продлить счастье их притворства, которое так хорошо удавалось обеим. «Ладно, - уговаривала себя она, пока глаза наполнялись слезами, оплакивая потерю, которой Джису не могла подобрать имени. - Ладно, ладно».
- Я не хочу больше притворяться, - тихо призналась Чеен. - Я хочу, чтоб мы хоть раз были настоящими.
- Мы сможем? - последняя надежда заставила Джису молить, выпрашивать такую же последнюю попытку спасти то, что от них осталось. Внутренний голос настойчиво твердил, что уже слишком поздно, и все, чего ей хотелось, это вышибить из него дух, чтоб заставить заткнуться.
Медленно, пристально глядя ей в глаза, Чеен подняла руку Джису и поднесла к губам, целуя костяшки:
- Да.
***
Кофеварка зашипела, наполняя емкость свежим колумбийским кофе, и по кухне плыл пьянящий аромат. Девушки сосредоточились каждая на своём занятии. Когда, одевшись, они спустились вниз, собираясь поговорить, урчание желудков сообщило им, что, как бы важен ни был их разговор, ему придётся подождать. Так что Чеен как гостеприимная хозяйка начала готовить панини, а Джису занялась кофе. Кореянка двигалась скованно, хотя кухня и все движения были такими знакомыми. Чувство поднимающейся лёгкости наполняло её, бежало по венам, пузырилось под кожей, но она сдерживалась, чтоб не погрузиться в него с головой, потому что они дали обещание. Прошлое миновало, и им нужно двигаться дальше. И хотя разум говорил ей, что это больше не её кухня, моторная память сработала безошибочно, когда она налила кофе в любимую кружку Чеен, всё ещё стоящую на второй полке шкафчика, и добавила две ложки сахара и сливки. Чеен пила чёрный кофе без сахара, когда работала или нервничала, но однажды Джису видела, как блондинка пьёт кофе с сахаром и сливками, и сейчас приготовила его, повинуясь бессознательному побуждению.
Поставив чашки на островок, она вышла из кухни в прихожую, где оставила сумку. Когда она вернулась, надев косметический протез, Чеен уже накрыла на стол и теперь сидела рядом с местом Джису. Взглянув на вошедшую девушку, Пак на секунду замерла и перевела взгляд на аккуратную конечность. Пожав плечами, Джису села слева от неё, тихо поблагодарив за лежащие на тарелке бутерброды.
Она знала, что им нужно поговорить. Затем они и вышли из спальни. Трудно не забыться, когда они так близко друг к другу, и постель рядом. Но, сидя около Чеен в освещенной ярким солнцем до смешного ярко-желтой кухне, Джису растеряла все слова. С чего ей начать? Как к этому подступиться?
Украдкой она посмотрела на блондинку и увидела, что та разглядывает протез, выглядевший так натурально, что иногда Джису почти забывала, что не чувствует эту руку. Проглотив кусок бутерброда и запив его кофе, девушка прочистила горло и произнесла:
- Он отлично выглядит, но управлять им сложнее, чем механическим, - она осторожно пошевелила пальцами протеза.
Чеен быстро подняла глаза, чуть покраснев, когда поняла, что её поймали:
- Если б я не знала, я бы подумала, что это твоя рука.
Помимо воли взгляд снова метнулся к протезу, и Джису подумала, что такое начало ничем не хуже остальных:
- Ты же знаешь, что случилось в тот день? С Хэином? Я получила пулю в руку. Было слишком больно. Естественно, медицинской помощи никакой не было, так что началось воспаление, - она придвинулась ближе и, приподняв протез, провела указательным пальцем по тыльной стороне предплечья. - Вот здесь всё пошло пурпурными пятнами с зеленью, вся рука распухла от гноя, крови и кое-чего ещё.
- Джису, - испугано ахнула Чеен, выглядевшая так, будто её мутит.
- Я соорудила перевязь из рукава, но потом боль стала слишком сильной. Во врачебных записях говорится, что, когда меня нашли, ремень так туго перетягивал руку, что пряжка практически вросла в плоть. К тому моменту рука уже почти отмерла, - протез лежал на поверхности островка между ними, и Чеен мягко коснулась пальцем поверхности запястья, так похожей на настоящую кожу, провела по дорожкам выделяющихся механических суставов и накрыла ладонь девушки своей, соединяя пальцы. - Это замедлило распространение инфекции, а так могло быть хуже.
- Мне так жаль, - выдохнула Чеен, крепче сжимая её пальцы.
- Это ничего, - улыбнулась Джису, отвечая таким же жестом. Она немного отклонилась назад, но руки не отняла.
- Мне жаль, - повторила блондинка, качая головой, потому что, не важно, насколько тяжелыми были эти три года для неё самой, всё равно она даже представить не могла, каково было Джису, - мне так жаль.
- Ты уже это говорила, - Ким мягко рассмеялась, но Чеен только вздохнула и наклонилась к ней ближе. Они позабыли про еду, лежащую перед ними, и Джису полностью повернулась к Пак лицом. - Я оставалась в клинике по многим причинам. Мне снятся кошмары. Наверное, хуже, чем те, что ты видела. Они часто возвращаются, но я научилась с ними справляться.
- Ты и раньше с ними хорошо справлялась, - заметила Пак.
- Ага, - согласилась Джису, - но сегодня не смогла. Он был очень страшный.
- Мне жаль, - повторила Чеен и уточнила, отвечая на недоверчивый взгляд Джису. - Прости, что накричала на тебя. И что налетела на тебя, когда ты проснулась.
Джису только ухмыльнулась:
- Ну, если б ты на меня не налетела, ты не была бы той Чеен, которую я знаю и люблю.
Это любящее поддразнивание заставило блондинку смущенно улыбнуться и, глядя на лицо девушки, освещенное лучами солнца, Джису внезапно поняла, как сильно она соскучилась по её улыбке. Больше всего на свете ей хотелось поцеловать эти губы, но в этом Чеен опередила её, и, когда их губы встретились в поцелуе, Джису почти удивилась этому знакомому и, в то же время, такому новому для неё ощущению.
- Я люблю тебя, - хрипло рассмеялась Чеен ей в губы, и сердце девушки затрепетало, а на лице появилась широкая ухмылка. - До сих пор я говорила это только на бумаге.
- Ты говорила это утром, - поправил солдат, довольно покраснев.
- Я знаю. И это действительно так, - серьёзно ответила Чеен, обхватив её лицо ладонями.
- Что значит «говорила это на бумаге»?
Настал черед мэра покраснеть. Она откинулась на спинку стула:
- Доктор Чон помогал мне пережить... «скорбь», полагаю. Я, должно быть, написала тебе уже сотни писем.
- Ты, правда, думала, что я мертва, - удивилась Джису.
- А что ещё мне оставалось думать? - мягко спросила Чеен.
- Не знаю, - Джису опустила глаза, сложив руки на коленях. - Просто я была так поглощена собственными проблемами, что не задумывалась о том, что здесь происходило, и что приходится переживать тебе.
- Это не проблемы, - начала Чеен, взяв её руку в свои, когда кореянка хмыкнула в ответ. - То есть, проблемы, конечно, но это ведь не как если б ты оттяпала себе палец и убежала. Я это понимаю, по крайней мере, начинаю понимать. Не нужно преуменьшать собственных успехов, любимая.
На этот раз, Джису усмехнулась и накрыла их сплетенные руки ладонью:
- Я так давно не слышала, как ты говоришь это.
- Любимая, - промурлыкала Пак, наклоняясь к ней, чтоб оставить нежный поцелуй на шее. Рука Джису опустилась на её талию, когда они наклонились на своих стульях, позволяя губам отыскать друг друга. Внезапно сознание Джису пронзила тревожная мысль, и она замерла, останавливая Чеен.
- Сколько ты ходила к Хосоку?
- Два года, - Чеен чуть отклонилась назад. - После того, как мне сообщили, я практически вернулась в то состояние, в котором была, когда мне было восемнадцать.
- Про...
Девушка прижала палец к её губам:
- Думаю, сегодня мы обе слишком устали от извинений. Где ты была до Сеула?
- В Германии. В военном госпитале. Во время ампутации у меня случился шок. И мой организм как бы «закрылся». Я была в коме семь месяцев.
- В коме?! - ахнула Чеен, безотчетным движением сжимая её запястья.
Они сидели, держась за руки. Единственное, чего хотелось обеим, это снова разжечь тлеющее между ними пламя, касаться друг друга, чувствовать прикосновения, наслаждаться вновь обретенной любовью. Впереди их ждал трудный путь, Джису и Чеен понимали это, но каждое воспоминание, которым солдат делился с любимой, делало этот предстоящий путь чуть легче. Джису так долго готовилась к этому, так яростно боролась с терзавшими её демонами, напоминая себе, сколького уже удалось достигнуть. И теперь, делясь своими воспоминаниями с человеком, который терпеливо слушал её не потому, что ему за это платили, а потому, что хотел выслушать, делясь ими с Чеен, Джису чувствовала, что её ноша становится легче.
Шрамы Джису стали вехами её рассказа, так ей было проще. Она рассказала, как сидела в одной камере с Набилем, и как их стравили, словно животных на арене. Как он спас её ногу, хотя на икре после «лечения» остался шрам, всё еще ноющий иногда ночами. Она даже достала открытку, которую хранила всё это время. Джису всегда думала, что уже многое испытала в жизни, помыкавшись по приёмным семьям и отслужив столько лет в армии, но только теперь, глядя, как на лице Чеен попеременно отражается ужас, ярость и сочувствие, Ким впервые по-настоящему задумалась над тем, что с неё, пожалуй, хватит. И когда Чеен за руку привела её в кабинет и вытащила из ящика стола коробку, девушка даже не заметила, что её портрет в золотой рамке красуется рядом с ноутбуком Пак. Слишком притягивали её внимание письма, аккуратно лежащие в коробке. Письма, которых она раньше не видела. И почти в каждом из них блондинка писала, что скучает по ней, любит её, ждёт её домой. Чернила в самых первых письмах расплывались от слёз. Чеен умоляла её вернуться домой, и, читая эти слова, Джису чувствовала, как её сердце заходится от боли.
Девушке не удалось как следует задуматься над тем, что пришлось пережить Чеен, пока её не было, потому что блондинка снова увела её наверх. Пройдя мимо спальни, она открыла дверь в комнату Богома, и Джису громко ахнула, увидев, как в ней всё изменилось. В комнате, когда-то полной рыцарей и драконов, теперь царил художественный беспорядок. На прикроватной тумбочке и новом компьютерном столе грудой лежали комиксы, из-под кровати выглядывала пара кроссовок, а в приоткрытом шкафу, кроме одежды, весящей на плечиках, она увидела корзину для белья с выглядывающей из-под крышки футболкой. Джису хотелось заплакать от того, что четырёхлетний ребенок, которого она обнимала в аэропорту, вырос. И хотя она уже видела фотографию Богома, стоящего рядом с саженцем, сейчас слёзы всё равно наполнили глаза.
- Где он? - спросила Джису, разглядывая клетчатое голубое покрывало с Базом Лайтером и шерифом Вудди.
- Бойскауты, - ответила Чеен, не заметив её реакции, потому что стояла у стола спиной к брюнетке. Протянув руку к полке с книгами, она взяла одну. Большой, переплетенный кожей том был толще, чем позволял корешок и, судя по загнутым уголкам и морщинкам на обложке, его читали довольно часто.
Пак молча протянула ей книгу. Она была тяжелой, и Джису было подумала, что это сборник сказок, но, раскрыв его, всё поняла.
В углу форзаца аккуратным почерком Чеен было написано: «Декабрь 2022». Надпись ниже поясняла, что в этом фотоальбоме Джису сможет хранить воспоминания о моментах, проведенных со своей семьёй. Дыхание кореянки сбилось, и по щеке покатилась слеза. Чеен хранила его - рождественский подарок, приготовленный к её возвращению домой, хранила столько лет. Открыв альбом на середине, Джису листала страницы, неверяще глядя на снимки, не замечая, как тяжело опустилась на кровать. Фотографии, которые висели над её койкой, теперь заполняли страницы вперемешку с листьями, собранными на прогулках и записями, сделанными неряшливым детским почерком вроде той, где Богом рассказывал Джису, что поймал рыбу. В горле появился ком.
- Боже... вы двигались дальше, - Джису резко встала, наполненная ужасом. - Вы двигались дальше, и тут я вернулась, и всё, чего вы достигли, пошло псу под хвост. Я должна уйти. Я должна...
Она успела сделать два шага прежде, чем Чеен схватила её за запястье и развернула к себе лицом. Джису едва смогла посмотреть девушке в глаза. Как ей смотреть на неё, если никогда ещё Ким не чувствовала себя эгоисткой больше, чем в эту секунду? Джису - беглец. Вот, что у неё хорошо получается - убегать. Но, разумеется, она облажалась даже тут, вернувшись полной развалиной и... Чеен крепко её поцеловала, будто пытаясь физически заставить голоса, наполняющие Джису сомнениями, замолчать.
- Да, мы пытались, - спокойно признала блондинка, всё ещё прижимаясь к гибкому телу Джису. - Но твоя семья ждала тебя, и если ты серьёзно думаешь, что мы предпочтём призрачное воспоминание настоящей, живой Ким Джису, то я, пожалуй, отведу тебя к доктору, пускай тебя осмотрит.
Джису всегда готовилась к худшему. Она привыкла бороться, сражаться с бурями, выживать в бою, и вся её жизнь была похожа на барахтанье в яме, полной тягучей и вязкой чёрной патоки. И вот теперь Чеен смотрит на неё своими прекрасными тёмными глазами и принимает её, обещает дом, обещает вместе с ней пройти весь путь, шаг за шагом. Это слишком потрясающе, чтоб быть правдой. Но это правда, и даже если всё самое трудное еще впереди, черт, да это же только начало, никогда еще Джису не было так легко.
- Мы пытались отпустить, - продолжала Чеен. - То есть вообще-то доктор Чон пытался разжать мёртвую хватку, которой я вцепилась в тебя, не желая отпускать, а я бесконечно срывалась на него. Но ты никогда не переставала быть частью этой семьи.
Джису истерически засмеялась, сотрясаясь в руках Чеен. Сквозь почти безумный хохот она выдохнула первую связную мысль, пришедшую ей в голову:
- Ты... ты офигенная!
Чеен захохотала в ответ, потому что «офигенной» она себя сейчас точно не чувствовала, но услышать это от Джису... Она не могла не признать, это было офигенно.
***
Они проговорили несколько часов, переходя из комнаты в комнату, словно освящая весь дом своим обретенным вновь единством, и это было знакомо и ново одновременно. Джису вспомнила почти всё, через что ей пришлось пройти, она отвечала на вопросы Чеен и принимала её поцелуи, которые блондинка щедро дарила ей, будто надеялась, что они смогут прогнать тяжелые воспоминания, терзавшие душу солдата. Дважды Ким надолго умолкала, чувствуя, что фантомные боли в голове и руке возвращаются, но Чеен была терпеливой, она заполняла эти паузы рассказами об их с Богомом путешествиях, о том, что произошло в их жизни за три года.
Когда Чеен проснулась сегодня утром, чтоб проводить уезжавшего в лес с ночевкой Богома до автобусной остановки, она и подумать не могла, что именно сегодня получит ответ на все свои молитвы, что желание, которое она загадывала изо дня в день, наконец, сбудется. Но вот Джису рядом с ней, живая, не отпуская, держит её за руку. Осознание этого, может, и лишенное новизны, но от этого не менее удивительное, периодически накрывало Чеен, и она замолкала на полуслове, замирала на полпути в очередную комнату, чтоб поцеловать девушку. Джису чувствовала то же самое и отвечала на поцелуи, притягивая Пак ближе к себе, словно ей необходимо было чувствовать Чеен всем телом, и, как бы тесно они не прижимались друг к другу, этого было недостаточно.
День погас, уступая место сумеркам, и девушки сидели рядом в гостиной, рассматривая коробку с вещами Джису. Ким показала наброски, которые рисовала во время реабилитации. Чеен показала все свои письма. Эмоциональное напряжение и усталость всё-таки взяли своё, и, когда они легли на диван, крепко обнявшись, растворяясь в мельчайших, но многообещающих прикосновениях, разговор постепенно замер сам собой. Джису с Чеен медленно погрузились в сон.
Джису не могла вспомнить, когда последний раз засыпала так спокойно, когда воспоминания не преследовали её, когда она не вскакивала каждый час, пытаясь отогнать кошмары и прийти в себя. Но сейчас, лёжа на диване, с декоративной подушкой на лице, когда Чеен вытянулась на ней так, словно кореянка была удобнейшим в мире матрасом, Джису чувствовала себя в безопасности, спокойно и беззаботно. Лёгкая улыбка украсила её губы, и она крепче прижала к себе блондинку, размеренно и осторожно дыша, чтобы не разбудить её.
Их сегодняшние разговоры, конечно, - только верхушка айсберга, но теперь у них есть шанс сбросить с плеч этот груз. Джису даже близко не была совершенством там, где дело касалось её реабилитации, и все успехи Чеен, кажется, были перечёркнуты сегодня, но, с другой стороны, разве они когда-нибудь были «нормальными»? И если на их пути появилось ещё одно препятствие, то, по крайней мере, они смогут преодолеть его вместе.
Вместе. Они наконец-то снова вместе. Улыбка расцвела на лице Джису, и, чуть отодвинув подушку с лица, она приподняла голову и поцеловала Чеен в макушку.
- Спи, - глухо пробурчала та, крепко сжимая края серой футболки и утыкаясь лицом Джису в шею.
- Ладно, - Джису забралась ладонью под майку Чеен и, лениво поглаживая теплую спину, закрыла глаза, позволив себе расслабиться.
И когда она проснётся, всё это не окажется сном.
***
Меньше, чем через час, она проснулась, вырванная из сна звуком открывшейся двери и тяжелым шарканьем ботинок внизу. Едва все её чувства успели полностью включиться, над головой рявкнули:
- Какого чёрта, Чеен?!
Они резко сели, подушка упала с лица Джису и, стукнув Чеен по макушке, свалилась на пол. Джин застыл, глядя на кореянку, как на привидение:
- Не может быть.
Джису сощурилась, глядя на него, всё еще не совсем проснувшаяся Чеен снова улеглась на диван, утягивая её за собой.
- Уйди, - пробормотала она.
- Джису! - радостно завопил Джин. Пак никак не ожидала того, что её в буквальном смысле вытащат из сна, и негромко вскрикнула, когда Джин, схватив её за руку, просто отпихнул от Джису, оттолкнув на другую сторону дивана. Наклонившись к сестре, он схватил её за талию. Она почти уклонилась от его попыток, но, увидев, как он улыбается, позволила мужчине поднять себя на руки, как тряпичную куклу, и стиснуть в сокрушительных объятиях.
- Да вы, блин, шутите! Джису!
- Ты меня задушишь! - простонала она.
- Господи! - он обнял её еще крепче прежде, чем опустить на землю. Чеен лежала на диване, опираясь на подлокотник, и нежно улыбалась, глядя на них. Джин сжал лицо Джису в ладонях и, сияя улыбкой, лихорадочно рассматривал её. Вдруг он сильно щёлкнул её в висок. - Где тебя черти носили?
- Ау! - потирая висок, она попыталась оттолкнуть его, но Джин снова обнял её, не обращая на это внимания.
- Господи Иисусе, ты вернулась! Я знал! Знал! Я же тебе говорил, Чеен!
- Да, говорил, - тихо отозвалась та, поднимаясь.
Джису только рассмеялась и обняла брата в ответ, и, когда он, наконец, отпустил её, отклонившись на дюйм, Чеен прижалась к плечу девушки и кивнула на дверь. Прежде, чем оставить их одних, Джин отодвинул Джису на расстояние вытянутой руки и ещё раз придирчиво оглядел.
- Идиотка! - он стукнул её в плечо.
- Чувак! - Ким схватилась за плечо, чувствуя, как боль катится вниз к локтю, отдаваясь в фантомной руке.
- Блять, - Джин, наконец, заметил её состояние и, наклонившись ближе, начал растирать ей плечо. Когда Джису зашипела и вытянула руку, его голос потеплел. - Господи, Чу.
- Просто царапина, - неубедительно пожала плечами кореянка и снова прищурилась, глядя на него.
- Где твоя борода?
- А где твоя рука?
- Сейчас, скорее всего, на свалке, - бойко ответила она.
- Почему ты носишь косметический протез? - Джин осмотрел культеприёмник и покрытие перчатки. - Им же нихрена делать нельзя.
- Механический остался наверху.
- Наверху? - Джин многозначительно поиграл бровями, заставив кореянку покраснеть и закатить глаза.
Он покачал головой, не в силах отвести от неё глаз:
- Ты нас напугала.
Улыбка девушки дрогнула:
- Я и сама перепугалась.
Джин притянул её к себе, обнимая на этот раз нежнее, и Джису, довольно вздохнув, прижалась к его плечу.
- Ты туда больше не вернёшься.
- Ну, не зна-а-аю, - поддразнила она.
Он только покачал головой, жестко бросив:
- Вы остаётесь, боец.
- Есть, сэр, - улыбнулась Джису.
***
Прошел день. Это единственное, о чем думала Джису. Один чудесный, невероятный, но такой настоящий день. Ещё утром она была в Сеуле и оформляла выписку из реабилитационного центра, а сейчас она в Пусане, с Чеен, а теперь даже с Джином. Она, наконец, коснулась Чеен. Они говорили. Они успели поссориться. И выплакаться. Но она здесь. Она дома.
Джису сидела за кухонной стойкой рядом с Чеен, их сплетенные ладони лежали на столе. Джин, занявшийся ужином, порхал по кухне, подпевая какой-то итальянской арии, доносившейся из радиоприемника, громко и, как ни удивительно, попадая в ноты. Правда, суетился шатен намного больше, чем того требовало приготовление куриных бургеров и жареной картошки. Глядя, как он двигается по кухне, совершенно не нуждаясь в помощи хозяйки дома, кореянка с болью осознавала, сколько всего она пропустила. Чеен упоминала, что Джин жил с ними какое-то время, но одно дело слышать и совсем другое - видеть, как этим двоим комфортно друг с другом. Но сейчас она здесь. И у неё появилось будущее. И это того стоило.
Вечером с крепкими объятиями и парой поцелуев в щёку выпроводив Джина, Джису следом за Чеен поднялась наверх. Как и утром, Пак вела её за руку, постоянно оглядываясь, чтоб убедиться, что девушка никуда не делась. И когда они вошли в спальню, атмосфера в комнате была иной, нежели утром. Сейчас в воздухе не было сексуального напряжения или сковывающей движения неловкости. Пробегающие между ними искры снова убедили обеих, что это всё по-настоящему. Именно этого они ждали так долго. В тишине, наполненной лунным светом, их губы безотчетно находят друг друга, пальцы скользят, лаская кожу. И все их открытые кровоточащие раны выставлены напоказ, но ведь сейчас им не от кого прятаться, девушки только вдвоем, и, когда одежда падает на пол, и их тела соприкасаются, эти прикосновения помогают Джису и Чеен исцелиться, укрепляют их. Стоны сливаются в тишине. Капельки пота, смешиваясь, скользят по гладкой коже. И они достигают разрядки, растворяясь в наслаждении и зная, что это не последний раз. Для них это только начало.
***
Странно было видеть, что город успел за три года так измениться. Сам город, его здания и постройки, может, и остались неизменными, но следующим утром, разглядывая улицы из окна бенца Чеен, Ким убедилась, что люди менее постоянны, чем архитектурные сооружения.
Не было ничего удивительного в том, что на улицах было людно, горожане наслаждались прохладным майским утром, но, когда Джису увидела, как по тротуару, в открытую держась за руки, идут Джихе и Ким Тэхен, у неё от удивления отвисла челюсть, а глаза широко распахнулись. Она выпрямилась и вытянула шею, оглядываясь на парочку, но Чеен только фыркнула:
-Джен заслуживает большего.
Они скрылись из виду прежде, чем она успела спросить. Мерседес въехал в центр города. Было время ланча и «У Бабушки» было полно народу. Интересно, а блинчики с яблоком там ещё продают? Джису усмехнулась, увидев Наен на веранде. Официантка, длинноногая, как всегда, уже воспользовалась тёплой погодой, чтоб надеть мини-юбку и открывающую пупок рубашку. Она улыбнулась подошедшей семье и наклонилась, чтоб подхватить на руки маленькую девочку, протянувшую к ней ручки.
- Эй, - удивилась кореянка, - это... это Шухуа? Господи, это, что, её ребёнок?
- Момо, - кивнула Чеен. - Она по-детски влюблена в Богома. Это очаровательно.
И хотя Джису видела Джина всего несколько часов назад, её взгляд замер, когда она заметила, как он выходит из желтого Фольксвагена (который она не видела несколько лет) и хлопает по спине старика, встречающего его на пороге мастерской.
- Это Джехён?
Пак снова кивнула:
- Он ведёт группу психологической помощи, в которую я ходила.
Она сбросила скорость и повернула налево.
- Думаешь, тут безопасно? - пошутила Джису, когда они въехали на пустую парковку, куда должен был приехать автобус с бойскаутами. Это должно было прозвучать беззаботно, но глубоко внутри в сердце солдата сидело беспокойство, страх, что счастливый мир, который они создали за последние тридцать шесть часов, скоро лопнет, как мыльный пузырь. Сегодня воскресенье. Джису выписали из реабилитационного центра. Чеен не нужно на работу. Богом скоро вернётся домой. Но люди меняются, она убедилась в этом на собственном опыте. И пускай последние двенадцать часов Чеен старательно убеждала девушку, что она всё еще часть их жизни, их семьи, но застарелую тревогу ведь не поборешь за одну ночь. Джису вздохнула, оглядывая постепенно заполняющуюся парковку.
Чеен наигранно внимательно оглядела парковку через ветровое стекло, козырьком приставив ладонь к глазам:
- Видно, марсиане решили отложить атаку ещё на денёк.
Закатив глаза, Джису хлопнула её по боку. Повернувшись, блондинка ободряюще сжала её руку:
- Я знаю, о чем ты. Но ещё я знаю одного маленького мальчика, который отчаянно по тебе скучает.
Джису в волнении закусила губу, неуютно ёрзая на сиденье:
- А что, если он меня испугается?
- С чего это он должен тебя испугаться?
Ким фыркнула, кивая на себя и на косметический протез, который надела, предпочтя стальному механическому. Пацану и так будет непросто переварить её возвращение, так что одна конечность за раз.
- Слушай, да с такой матерью, как я, и таким дядей, как Джин, ты для него будешь просто Зубной Феей.
- Зубная Фея - стрёмная, - пробормотала кореянка.
- Всё будет хорошо, - пообещала Чеен, целуя её.
Как только жёлтый автобус показался из-за угла, Пак кивнула ей, выходя из машины. Джису последовала её примеру и тоже вышла, ссутулившись и глубоко засунув руки в карманы свитера. Обычно она легко адаптировалась на новом месте, держась сама по себе, только если всё было совсем уж ужасно. Но сейчас девушка почему-то чувствовала себя так, словно все взгляды были направлены на неё. Её потребовалась целая минута, чтоб понять, что родителям, ждущим, пока автобус припаркуется, машущим своим сыновьям, нет до неё никакого дела. Они с Чеен прислонились к машине поодаль от всех. Первым вышел вожатый, чтоб помочь водителю выгрузить ребячьи сумки из багажника. Мальчишки выпрыгивали следом, либо вялые от недосыпа, либо всё еще взволнованные впечатлениями, полученными в походе.
Джису почувствовала, как Чеен прижалась к ней, выражая молчаливую поддержку. Ким пробегала взглядом по каждому ребёнку, появляющемуся из автобуса. Воспоминания говорили ей, что искать нужно лохматого малыша с чёлкой, падающей на глаза, и пухлыми щёчками, но, когда она увидела его, дыхание моментально застряло в горле. Богом, с темными, чуть выгоревшими на солнце волосами, торчащими во все стороны, спрыгнул со ступеней следом за другом и подошел к выросшей подле автобуса горе сумок. Свитер висел мешком на худощавой фигурке, и щеки похудели за эти годы, но ямочка в уголке рта всё та же. Она улыбалась Джису всякий раз, когда они играли в солдат.
- О, Боже! - выдохнула она, чуть отталкиваясь от машины, чтоб получше его рассмотреть.
- Знаю, - ухмыльнулась Чеен, - мне самой почти не верится.
- Ты отпустила его в поход, - искренне удивилась Джису.
Блондинка наградила её многозначительным взглядом, в котором явно читалось, что неплохо бы было, если б кое-кто внезапно появился позавчера, но девушка этого не заметила. Слишком занята она была, наблюдая, как Богом ищет свою сумку. Он на секунду отвлёкся, чтоб попрощаться с другом и, наконец, вытянул из кучи туго набитую сумку в два раза больше него самого. Чеен сжала её запястье и пошла вперёд, помахав сыну, который оглядывался по сторонам в поисках матери. Он улыбнулся и почти рванулся к ней, но в последнюю секунду вспомнил, что слишком крут. Чеен остановилась, не дойдя к нему, и присела, раскрыв объятья. Богому не требовалось большего, чтоб ускорить шаг и, буквально подлететь к маме, обнимая её.
Он не заметил, с какой стороны подошла Чеен, так что у Джису была минута, чтоб попробовать успокоиться. Она уже пережила встречу с Чеен, с Богомом ведь будет не так трудно, да? Но глядя, как мальчик уткнулся в шею обнявшей его блондинке, глядя на их улыбки, такие похожие, что генетика в очередной раз пасовала перед этим, Джису чувствовала себя, как тогда, в первый свой приезд в Пусан, когда волновалась до дрожи в руках, желая произвести хорошее впечатление.
Спокойно. Спокойно. Джису встряхнула руками и сделала шаг вперёд.
Чеен провела ладонями по спине сына, без сомнения, боясь отыскать какие-нибудь синяки или порезы, но, не считая пары сухих листьев, застрявших в волосах, тот был в порядке. Пак взяла его сумку и повесила к себе на плечо. Богом протянул ей что-то, похожее на брелок, сплетённый из шпагата. Чеен взяла его и, пока мальчик увлеченно рассказывал, как делал его, удивленно разглядывала брелок, сияя от гордости. Она внимательно слушала сына, оживлённо кивая, и, когда он замолчал, вернула поделку. Погладив Богома по щеке, она наклонилась к нему. Должно быть, она шепотом рассказывала ему про Джису, потому что, когда Чеен кивнула по направлению к машине, взгляд Богома метнулся туда же, впиваясь в девушку, прислонившуюся к мерседесу.
Прищурившись, он пристально посмотрел на неё и повернулся к матери. В горле у Джису затянулся тугой узел. Она герой из его снов. Его рыцарь, побеждающий драконов и спасающий королев. Его супергерой. Неуязвимая и непобедимая. Но она вернулась домой сломленной. Чеен поднялась и, взяв Богома за руку, пошла к машине. Родители уже разобрали детей, и парковка успела порядком опустеть. Джису не была готова к этому моменту. Не была готова увидеть в глазах Богома неуверенность. Теперь прятаться некуда, даже если б ей этого хотелось.
Когда между ними осталось меньше пяти футов, Чеен замедлила шаг и отпустила руку сына. Он шёл к Джису, склонив голову на бок, нахмурившись и задумчиво сморщив подбородок. Богом остановился в нескольких шагах от нее.
- Эй, - прочистив горло, она опустилась на одно колено, чтоб быть с ребёнком на одном уровне. Мельком взглянув на Чеен, Джису увидела, что блондинка стоит в футе от них и ободряюще улыбается ей. - Эй, Богом, помнишь меня?
- Привет, - настороженно откликнулся мальчик, явно пытаясь соотнести девушку, стоящую перед ним, с воспоминанием, хранящимся в памяти, и смущаясь от того, что воспоминания отличались от того, что он видел сейчас.
- Ты просто великан, - улыбнулась Джису и протянула руку, чтоб дотронуться до его плеча, но не решилась и, поколебавшись несколько секунд, опустила ладонь на колено.
Заметив это движение, Богом склонил голову, рассматривая её правую руку. Он нахмурился ещё больше. Джису захотелось спрятать руку в карман, но вместо этого она подняла её повыше, дав мальчишке возможность рассмотреть протез:
- Кажется, на носителе решили, что я должна присоединиться к отряду киборгов.
Взяв её за руку, он приподнял её, так что их ладони соприкоснулись. Медленно переплетя их пальцы, Богом коснулся костяшек протеза:
- Ты поранилась.
- Да, - она грустно улыбнулась, осторожно сгибая пальцы в ответ на его прикосновение.
Свободной рукой Богом потянулся к её лицу и невинно коснулся шрама, проведя пальцами от глаза до подбородка. Детская ладонь осторожно легла на щёку:
- Тебе было больно?
- Да, - тихо призналась Джису, - но он больше не болит.
- Ты вернулась к нам, Джису, - узел в горле затянулся туже, его тихий голос гремел в ушах. Глаза обожгло, и по щеке поползла счастливая слезинка. Она лихорадочно закивала, прижавшись щекой к его руке. На лице расцвела улыбка.
- Да, да я вернулась.
Через полсекунды его руки обняли её так резко, что девушка едва не потеряла равновесие. Обняв Богома в ответ, Джису продолжала кивать. Рыдание застряло в горле, но слёзы потоком хлынули из глаз, когда она услышала, как Богом, крепко обняв её за шею, всё повторяет и повторяет только одно:
- Ты дома, мама. Ты дома.
Онемев, Джису крепче прижимала его к себе и кивала, уткнувшись сыну в плечо. Подойдя к ним, Чеен опустилась рядом и обняла их, прижавшись лбом к склоненным головам.
- Она дома, - тихо подтвердила блондинка.