Глава 30
Леди Рейчел ревела, сгорбившись над раковиной. Вот уж загадка, как этой женщине удаётся даже с мокрым носом выглядеть такой привлекательной... Чезара невольно залюбовалась, ловя себя на мысли, что, наверное, всё же погорячилась, столь откровенно высказывая мнение о творчестве сестрички Салливан. Не лучший это был способ начать дружбу. И... ну просто жаль её. Наверняка критику в свой адрес горе-художница слышит и без того часто.
- Вы позволите? - Чезара осторожно коснулась окровавленной ладони Рей. - Больно?
- Палец порезала, - неприветливо пробурчала та в ответ.
- С кем не бывает... У меня есть пластырь, сейчас заклеим – будет как новенький.
Рейчел резко отдёрнула руку:
- Ничего мне от вас не нужно!
«Злись, девочка, злись. Имеешь право»
- Вы... не любите его, - добавила Салливан невпопад. И не нужно было уточнять, кого. И так ясно: плачет сейчас Рейчел совсем не из-за порезанного пальца.
- Нет, - к чему скрывать очевидное?.. – Не люблю, - Чезара всмотрелась в покрасневшие глаза собеседницы, пытаясь уловить хоть малейшую перемену в её настроении от этого признания. - Не люблю. Я его почти не знаю. Но на нас обоих, к сожалению, давят обстоятельства.
- Вы будете ему... хорошей женой?
Вот так откровенно? Так сразу?! Ох и темперамент!
- Не такой хорошей, как могли бы стать вы.
В самом деле, Чезара не испытывала к любовнице своего жениха никакой неприязни. Ровно никакой. И где-то даже по-женски сочувствовала ей. Чезаре не хотелось обижать эту искреннюю леди, которую бушующие гормоны тянут на самое дно и без какой-либо посторонней помощи. Дядюшка, может, и стал бы – ему не нужно особых причин, чтобы демонстрировать окружающим своё ехидство. О, он мастер толкать в спину стоящих на краю пропасти! А у младшей Боэно свои методы: если обстоятельства вынуждают подать кому-то яд, пусть он хотя бы будет сладким.
- Раз мы с вами теперь вроде как не чужие – может, перейдём на ты? - предложила она.
- Как будет угодно, - вздохнула Рейчел, потом добавила. - Амари остался один, нам пора вернуться к нему.
- А знаешь... не хочется! - Чезара подмигнула. - Давай я всё же использую пластырь, пока ты не истекла кровью. А потом прогуляемся вдвоём. Ну, хоть немного? Думаю, нам есть о чём поболтать вдали от мужских ушей. Какое место в Колизее нравится тебе больше всего?
Рейчел молча вытерла слёзы, умудрившись при этом не размазать тушь. Нет, она точно волшебница! Эта женщина невероятна!.. Хах, повезло же канцлеру заполучить такую удобную фаворитку: даже от души наревевшись, она не оскорбит взора своего благодетеля испорченной косметикой. Чезара осмотрела ранку на указательном пальце леди Рей и, укоряюще покачав головой, полезла в сумку за пластырем.
- Мне вот очень нравится смотровая площадка на крыше. С неё виден целый город... - Боэно хохотнула, -город так красив, когда глядишь на него свысока.
Ладошка леди Рей была тёплой и трогательно мягкой. Рана больше не кровоточила, и тонкая полоска пластыря ровно легла на кожу оттенка крем-брюле, покрытую крошечными светлыми веснушками. Руку новой «подруги» даже не хотелось отпускать – но глупо же смотрелись бы две высокородные дамы, разгуливающие по Колизею взявшись за руки, будто первоклассницы! Представив эту картину, Чезара вновь хихикнула и отпустила Рей.
- Пойдём же! Обещаю, что совсем скоро ты сможешь вернуться к Амари, если сама того захочешь.
- «Солнце и луна».
- Что? - не поняла Чезара.
- В Колизее мне больше всего нравится парк аттракционов «Солнце и луна». Но не думаю, что тебя привлекают карусели.
- Признаться, в последний раз я каталась на каруселях лет пятнадцать назад. Или больше? С ума сойти, какая я уже старая! - Чезара непринуждённо рассмеялась. - Но даже солидным и почтенным пожилым дамам порой полезно вспомнить, что это такое – быть ребёнком. Детям позволительна праздность, а для взрослых это настоящая роскошь.
- Роскошь, которую мы всё ещё можем себе позволить, - Рейчел несмело улыбнулась. - Лично я ни за что не стану отказывать себе в маленьких радостях жизни. Никогда. Это моё кредо.
О, богема!.. так легко оставаться вечным ребёнком, если ты художник. Труднее, гораздо труднее, когда от каждого твоего решения зависит судьба всего города, и права расслабиться, позволить себе быть легкомысленной, ты просто не имеешь. Но всё же нельзя не признать: в бесполезном существовании тоже есть некая прелесть. На богемных бездельников никто не возлагает особых надежд – а значит, почти никто не замечает и их ошибок.
В зал ресторана девушки уже не вернулись: тайком прошмыгнули мимо, прямо в коридор плюс седьмого уровня, к роскошному лифту, который поднял их на плюс тридцать пятый. Самый верхний – здесь, фактически на крыше Колизея, располагался луна-парк. А ещё бассейн с водными аттракционами, танцплощадка, пара уютных кафешек, и прочие, как выразилась Рейчел, «маленькие радости жизни». Сейчас обширная терраса плюс тридцать пятого пустовала – у плебса ещё самый разгар рабочего дня: развлекаться граждане приходят ближе к вечеру.
- Мы не вовремя? - осведомилась Чезара. - Боюсь, аттракционы не работают. И я не вижу служащих, ни одного.
- У них вечерняя смена, - Рейчел таинственно повела рукой, касаясь сенсорной панели у входа, - так что парк полностью в нашем распоряжении. Мы с братом частенько заходим сюда днём – видишь ли, друзья канцлера имеют право рассчитывать на некоторые привилегии в виде свободного графика и персонального ключа от луна-парка.
- Надо же, я не знала... - и это правда. Как ни странно.
- Людям искусства жизненно необходим источник вдохновения, доступный в любое время дня и ночи, - пожала плечами Рейчел. - Признаю, наличие привилегий немного выделяет нас среди иных горожан... но мы не стыдимся быть ни на кого не похожими. Быть городскими сумасшедшими – наша работа. Наш выбор. Наше право. Разве нет?
Смелая, однако, дамочка... Вот так послушаешь её – и понимаешь, что Министерство морали работает не достаточно усердно, если кому-то ещё в этом городе хочется подчёркивать собственную индивидуальность и отстаивать своё право на выбор. Благо, красноволосых бунтарей под Куполом всего двое. Но плохо, что они беззастенчиво пользуются канцлерской протекцией – их и не прищучишь как следует, пока не дадут серьёзный повод. А чувство безнаказанности – самый худший из пороков. Он развязывает язык, и что ещё фатальнее – лишает совести. Прав был многомудрый дядюшка, тысячу раз прав: эта женщина опаснее, чем может показаться.
Но и уязвимее, чем она сама о себе думает. На самом ли деле свободен тот, кому позволили быть свободным? Судьба Рейчел Салливан целиком и полностью в руках её могущественного любовника. Покуда красная женщина пользуется благосклонностью канцлера, он одаривает её милостями и привилегиями... но вряд ли следует ожидать постоянства от мужчины из дома Симон.
Рейчел ещё поколдовала над панелью – и парк ожил. Засияли сотни ламп, тронулась карусель... расписные лошадки заскакали по кругу, и Чезара снова отчётливо почувствовала себя старой. Эти лошадки – о, как же давно они катали юную Чезариту, вовлекая в вихрь бесхитростного, но оттого и поражающе искреннего плебейского праздника!.. Боэно не то чтоб не любила – скорее не умела развлекаться. О том, какое великое будущее её ждёт, девочка узнала раньше, чем научилась ходить. Она рождена, чтобы править. Воспитана и обучена, чтобы править хорошо. Ведь на самом-то деле именно Боэно – правят, а Симоны всего лишь властвуют. Нужно быть Боэно, чтобы понимать разницу... Нет, никто из её семьи по-настоящему не умеет веселиться – это Чезара заметила давно. Ни у кого из представителей Второго дома нет настоящих друзей. По крайней мере, друзей такого сорта, с которыми можно посещать все эти безумные аттракционы. Зато есть многочисленные родственники, готовые защитить и поддержать. И наставить на путь истинный, если кто-то из молодых решил бы вдруг поставить личные интересы выше интересов семьи... Да уж, не прикажи дядюшка сблизиться с леди Рей, Чезара бы точно не оказалась в луна-парке посреди рабочего дня, ещё и в столь сомнительной компании. Но раз уж она здесь, то обязана хотя бы изобразить заинтересованность – и конечно, сделать это как можно более правдоподобно.
Лошадки замерли, приглашающе покачивая механическими головами. Красивые и изящные – чувствуется, что если Лебовски и приложил руку к созданию дизайна карусели, то сделал он это в те годы, когда безумие ещё не изглодало его бедный мозг. Чезара коснулась носа металлической зверюшки, погладила гриву, так некстати напоминающую на ощупь человеческие волосы... ухмыльнулась и лихо запрыгнула в седло. Крепко сжала бёдрами лошадиные бока – и карусель пустилась в пляс. Лошадки побежали по кругу, подскакивая и покачиваясь, набирая скорость, пока весь окружающий пейзаж не слился в одну пёструю ленту. Где-то там, в этой пестроте – красное пятнышко, одиноко замершее у пульта. Чезара не могла разглядеть лица Рейчел, но почему-то ясно видела в своём воображении, как та улыбается грустно и недоуменно. Может, даже с долей насмешки... и что стоит ей сейчас просто уйти, оставив соперницу кружиться до самого вечера, пока штатный смотритель не придёт открывать смену? Вероятно, будь она Боэно, то так и поступила бы – но Рей это Рей. Карусель сбавила ход. Плавно остановилась. А голова всё ещё продолжала кружиться в ритме механического танца... и Чезара внезапно для себя поняла, что ей вовсе нет необходимости изображать восторг: кататься было на самом деле приятно.
Рейчел смотрела на неё, недоуменно и грустно улыбаясь.
- У тебя глаза стали такими странными... ну, тёплыми, - произнесла она, подавая руку Чезаре. А это было кстати, потому как головокружение по-прежнему давало о себе знать.
- Мои глаза? Хм... - девушка неуверенно шагнула на платформу, свободной рукой продолжая держаться за конскую гриву.
- Я всегда замечаю такие вещи, - серьёзно продолжила Рей. - Ты сейчас почти как нормальный человек, несмотря на униформу.
Чезаре оставалось только расхохотаться. Какая обезоруживающая откровенность! Вот уж интересно – неужели эта дамочка и правда не боитсяничего на свете?!
- У тебя есть какие-то особенные критерии нормальности? – Чезара выгнула бровь. - Ну там... нормальные люди никогда не носят чёрное. Что-то вроде того?
- Да... - Рейчел, кажется, учуяла подвох в вопросе собеседницы, - вроде того.
Впрочем, в пространных объяснениях и не было нужды. Ясно и так: никто не носит чёрное, кроме сотрудников Министерства морали. Горожане отдают почести многоликому божеству, но только чтобы избежать его гнева – а в любви оно и не нуждается. Интересный парадокс: человеческое общество не способно существовать без иерархии – и чем она крепче, чем непроницаемее, тем спокойнее живётся людям; но иерархия порождает неравенство, неравенство – ненависть... а ненависть, в свою очередь, приводит к насилию. Насилие разрушает спокойный уклад жизни, к которому все привыкли, и наступает кромешный хаос. Так что главной задачей иерархов остаётся удерживать баланс людского недовольства на планке ненависти, не давая ему провалиться глубже. Этим, собственно, и занимается Министерство морали – хранит стабильное положение вещей. Не заслуживая любви, но определённо достойно почитания.
Но чтобы понимать столь трудную концепцию, надо быть Боэно, а леди Рей слишком простодушна. Так что пусть себе и дальше ненавидит чёрную униформу – уж в этом она точно не оригинальней тысяч других горожан.
- Карусель очень старая. Настоящая древность, - Рейчел деликатно высвободила руку. - Родители сэра Лебовски привезли её из внешнего мира, до войны, ещё когда строился Колизей. С ней связана какая-то романтическая история... кажется, они познакомились на этой карусели. А когда перебрались жить в Иммортал-сити, купили её и забрали с собой в качестве семейной реликвии.
- У моих родителей тоже хранится парочка сентиментальных памятных вещиц, связанных с их знакомством и обручением. Но они спрятаны где-то в особняке, а не отданы в общественное пользование, - заметила Чезара. - Тебе не кажется, что это... лишает семейные реликвии самого их смысла?
- Вовсе нет, - Рей пожала плечами. - По-моему, делиться своими чувствами с другими людьми – это здорово. И памятными вещами тоже – ведь вещи от этого хуже не становятся. Зачем запирать карусель в сейфе? В наказание, что она кому-то принесла счастье? Пусть лучше и других порадует.
- Хм... Кажется, я понимаю, о чём ты говоришь, - Чезара хитро подмигнула – в её голове только что созрел план. - Если не возражаешь, я сейчас попробую поделиться с тобой своими чувствами. Но не суди строго: у меня в этом очень мало опыта.
Она сделала несколько шагов в сторону ограждения, опоясывающего плюс тридцать пятый. Прислушалась к своим ощущениям: нет, голова больше не кружилась – это было бы весьма некстати, ведь теперь Чезаре как никогда нужна твёрдость в ногах и безупречная концентрация. Трюк, который задумала продемонстрировать наследница Второго дома, довольно опасен – впрочем, Боэно была уверена, что сумеет выполнить его впечатляюще. Она подошла к ограждению вплотную, и, бросив мимолётный взгляд в пространство за ним, опёрлась на перила обеими руками. От бездны не стоит отворачиваться. Если уж решила подойти к самому краю – найди в себе смелость глядеть прямо в глаза четырём сотням футов пустоты, распластавшимися под тобой. Вдох. Выдох. Концентрация. Чезара медленно перенесла вес на руки и, оторвав ноги от пола, аккуратно переставила их на ограждение. Не спеша выпрямилась в полный рост. Взглянула через плечо на соперницу – и с наслаждением прочла на её лице изумление, смешанное с неподдельным страхом.
- Эй... ты... чего? - прошелестела Рейчел, бледнея. Весь её вид выражал готовность броситься к ограждению и втащить Чезару обратно, на безопасную твердь пола – но леди Салливан боялась даже пошевелиться.
Страх высоты – он так нормален! Он свойственен всем людям, ведь мы привязаны к земле безжалостной гравитацией, и чувство радости полёта большинству из нас не ведомо. Мы можем лишь заставить себя летать, осознанно и скрупулёзно учиться испытывать эйфорию, перешагивая через страх. В курс подготовки сотрудников Министерства морали входят довольно тяжёлые тренинги поведения в стрессовой ситуации, среди которых балансировка на парапете высотного знания – далеко не самый сложный. Но простым смертным вроде леди Салливан о том знать не обязательно. Пусть просто наслаждается шоу. Хорошо отрепетированным шоу, которое в глазах единственной зрительницы должно выглядеть как импровизация.
Подошвы фирменных ботинок широки и устойчивы. Они обеспечивают хорошее сцепление с полосой скользкого хромированного подлокотника шириной в дюйм. Под чёрной униформой – тренированное тело, приученное держать баланс. Руки чуть разведены в стороны. Подбородок задран гордо и надменно. О, Чезара хорошо представляла себе, как выглядит со стороны – выглядит потрясающе! Не по-человечески, а божественно прекрасно – ведь только богам позволено ничего не бояться. Однако в её устойчивой уверенности не было и капли самонадеянности: только концентрация, только контроль. Все сотрудники Министерства морали превосходно вышколены сохранять власть над своими чувствами, своим телом и окружающим миром, и не была бы Чезара достойной наследницей своего дяди, если б не превосходила в этом всех остальных. Вообще-то у дядюшки Алваро много племянников, племянниц, и даже двоюродных внучат, но хозяйкой Второго дома может стать только лучшая. Та, что с непринуждённой улыбкой удержит на своих плечах целый город, не пошатнувшись, ни на миг не утратив баланса и чувства надёжной тверди под ногами.
- Пожалуйста, слезай! - Рейчел нервно затеребила манжету. - Может, между нами и есть... некоторая напряжённость, но я точно не хочу видеть, как ты падаешь!
Чезара развела руки шире, будто пытаясь обнять всю панораму. А город так красив с высоты! А солнце так сверкает, пробиваясь сквозь толстые покровы Купола! И где-то над ним бегут облака, золотясь и розовея: закатный час ещё не пришёл, однако светило уже ползло к западу, предвещая неминуемый приход ночи. Если простоять здесь до сумерек, можно увидеть, как Иммортал-сити зажигает огни... в каждом окне – своё собственное маленькое солнышко. Но представление не должно затягиваться, иначе станет скучным. Пришла пора кульминации. Чезара изогнулась, встала на мостик, её ноги взмыли вверх – теперь она касалась ограждения одними ладонями. Немного прошлась на руках, после чего элегантно спрыгнула на пол плюс тридцать пятого в головокружительном сальто. В детстве молодая Боэно много времени проводила в гимнастических тренировках – и наконец, полученные навыки нашли своё практическое применение. С особым удовольствием Чезара про себя отметила, что за последние годы совсем не утратила гибкости. А уж реакция единственной зрительницы порадовало рисковую актрису ещё больше:
- Ух... - только и смогла выдавить из себя Рейчел, тяжело дыша. - Ты сумасшедшая! – потом добавила она с сомнением. - Ты совершенно, совершенно безумна!
Красноволосая отступила на шаг, подавляя неосознанный импульс броситься навстречу акробатке, и застыла в нерешительности. От пытливого взгляда Чезары не укрылось, что шарфик на шее Рей мелко вздрагивает из-за участившегося пульса. Она волновалась, ну так волновалась за жизнь соперницы! И конечно, в прелестную головку леди Салливан не пришла мысль чуточку подтолкнуть Боэно, находившуюся только что в весьма уязвимом положении. Что ещё раз подтверждает: Рей нисколько ни коварна. Она добра – ведь только по-настоящему доброму человеку не захотелось бы воспользоваться столь удобной ситуацией.
- Ну нет, - Чезара самодовольно ухмыльнулась. - Я совершенно разумна. Ведь это хорошо и правильно – делиться своими чувствами. Моё маленькое выступление лишь говорит о том, что я тоже могу быть... ни на кого не похожей. И не боюсь демонстрировать это тем, кто готов принять меня такой, какая я есть. На самом деле, у нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе могло показаться. Под этой курткой я – живой человек, а не бездушная машина, генерирующая пропаганду. Внутри меня много, много всего... Я люблю черничный чай, жить не могу без мороженого, мне нравится карминовая помада и винтажное чёрно-белое кино. Я ненавижу, когда мои волосы в беспорядке – а укротить эту копну, знаешь ли, совсем не простое дело. Терпеть не могу, когда туфли трут. И однажды я застряла в лифте на целых полчаса. А сегодня утром ко мне в окно влетела бабочка. Представляешь? Понятия не имею, откуда она взялась! Я живой человек, Рейчел. Такой же, как и ты. И я точно знаю, что нам не нужно враждовать. Обстоятельства нашего знакомства были довольно странными, однако мы всё ещё можем стать добрыми подругами. И если кто-то назвал бы это безумием – значит, мы с тобой обе безумны!
Произнося свой монолог, Чезара медленно сокращала расстояние между собой и Рейчел. Подойдя почти вплотную, она улыбнулась ей со всей теплотой, на которую только была способна. И уже протянула было руку, чтобы поправить небрежно упавшую прядь на плече соперницы, как та отшатнулась:
- Но зачем тебе это? - Рейчел недоверчиво сощурилась. - Разве у тебя мало подруг?
- Ни одной, - призналась Чезара, и это было правдой. - Ни одной подруги, зато множество кузин, и каждая с наслаждением выцарапала бы мне глаза. Можешь не верить, но я так устала от общества своих бесчисленных родственников! А ты... ты совсем другая. С тобой интересно. Ты мне нравишься.
Кажется, так изъясняются богемные простофили вроде Салливанов? Излишне откровенно, до неприличия эмоционально... Или стоило бы ещё пожаловаться на безысходную скуку в компании Амари? Нет. Пожалуй, это лишнее – хотя тоже чистая правда, что канцлер не самый приятный собеседник. Но Чезара каким-то мистическим чутьём ощущала, что упоминать «жениха» сейчас не следует – Рейчел только-только успела позабыть о его существовании. Теперь её разум был сбит с толку гимнастическим шоу на краю пропасти, и не мог собраться воедино, раздираемый на клочки сомнениями.
«Доверяй мне», - одним взглядом приказывала Боэно, и в её глазах сверкали искры шалого огня, гипнотизируя, подавляя доводы слабеющего рассудка.
- Я не против, но... - вдруг рассеянный взгляд Рейчел прояснился с пугающей быстротой, - но как же Амари? Не думаю, что ему это понравится.
Рей нахмурилась и отвернулась.
Вот как так-то?! Почему она вспомнила о канцлере именно сейчас? Не может же Чезара весь день плясать на перилах, лишь бы отвлечь соперницу от мыслей о господине Первом?! Вообще-то она могла бы... но есть способы и попроще.
- Значит, это он выбирает тебе подруг? Что ж, я не удивлена, - Чезара встала так же вполоборота, отзеркаливая позу собеседницы. - И ты права, что так дорожишь его мнением. Возможно, я скажу сейчас что-то грубое, но девушке твоего происхождения действительно стоит быть покорной. Первый среди Высших вряд ли стерпит непослушание. Его отец... о, ты же не знаешь, куда попадали надоевшие фаворитки старого Симона? Нет, ты не знаешь. Никто не знает, кроме тех, кому положено всё знать. Но я уверена, ты точно не захочешь оказаться среди женщин, которых отвергли. Их участь печальна. Блез Симон имел славу доброго государя, однако добр он был не ко всем.
Ничто так не подогревает интерес простодушных людей, как недомолвки и полуправда. Глаза Рейчел вспыхнули обидой и гневом, и чем-то ещё... неописуемо жгучим. Самые фатальные ошибки люди совершают именно с такими глазами. Чезара размышляла: то ли леди Рей сейчас ударит её, то ли...
- А вот и не боюсья его! Мы выросли вместе! Мы близки с детства, ближе некуда! Амари ни за что не причинит мне боль, и ничего не станет за меня решать! А даже если попытается... то сам об этом пожалеет! И я... не фаворитка... я... - Рейчел задумалась, как бы обозначить свой статус, чтоб он звучал не так обидно.
Нет, ну какая прелесть! Кажется, леди Салливан впервые задумалась о собственной роли в жизни канцлера.
- Я... его подруга?
- Ты любовница.
Так и есть. Больно, но правда.
Рейчел залилась румянцем гнева пополам со смущением.
- Нет! И пожалуйста, перестань...
- То есть, вы не любовники? - Чезара даже не скрывала издёвки в своих словах.
- Мы... - гнев Рейчел отчего-то иссяк, и она глубоко вздохнула. - Я не знаю, кто мы. Просто Амари всегда был для меня особенным. Особенным другом. Самым важным человеком. Знаешь, в нём просто хочется раствориться без остатка.
- Как ни странно, но я понимаю, о чём ты говоришь. Многим хочется раствориться – слиться с той силой, с тем могуществом, которое стоит за потомком дома Симон. Амари интересен людям, потому что он канцлер. В его руках – власть, доставшаяся по праву высокого происхождения... а что в этом городе ценится больше, чем благородная кровь?
- Честность? Доброта? Свобода?! Так много вещей, которые важнее власти! -гнев Рейчел был неуклюж и смешон.
- Только для тебя, Рей, - Чезара сочувственно вздохнула. - Всё это ценно только для тебя. За что ты мне, кстати, и нравишься... А канцлер не добр. И абсолютно несвободен – тому подтверждение его скорая свадьба, которой Амари вовсе не рад. И он не честен... сама знаешь. Разве Первый никогда тебя не обманывал?..
Чезара предположила это наобум – но по изменившемуся лицу соперницы она поняла, что случайно угадала. У канцлера есть тайна: от Рей и от всего мира. Очень, очень интересно... Дядюшка будет счастлив.
В глазах Салливан метались тени. Тёмные и страшные, будто отражение подавленной паники. Рейчел знает какую-то тайну, о которой предпочла бы забыть... ей больно от этой тайны. «Дай же мне хотя бы намёк!»
- Может Амари и не идеален, но он всё равно мне дорог, - Рейчел не без труда избавилась от наваждения и, встряхнув головой, взяла себя в руки. - И – да. Я ценю свободу. Потому не стану препятствовать вашей свадьбе. Амари волен поступать так, как считает нужным. Но СВОЮ свободу я тоже ценю. Поэтому... я сама буду выбирать, с кем дружить. Чезара, уж прости, но тебя я НЕ выбираю.
Она решительно повернулась и зашагала прочь, оставляя Боэно в крайней степени недоумения. Как так?! Ведь Чезара всё сделала правильно. Кто мог бы сделать лучше?.. Наследница Второго дома бессильно сползла на пол и облокотилась спиной об ограждение. Ткнулась лбом в раскрытую ладонь. Запустила пальцы в буйные кудри, борясь с желанием дёрнуть за них посильнее. В какой момент она утратила контроль? Ох, ну почему с красной женщиной канцлера всё так сложно!.. Чезара получила превосходное образование – она умеет, умеет, умеет убеждать – её учил этому лучший на свете наставник! Тот, кто теперь накажет свою глупую племянницу за этот постыднейший провал. Накажет больнее, чем молодая Боэно способна будет выдержать.
«Так... спокойно. Спокойно... На вдох – концентрация. На выдох...» - и в этот момент Чезара поняла, что ей просто нечем дышать.