Главы 9. Развлечение для короля
Токио был мертв. Он был идеальной ареной для единственного зрителя, который имел значение.
Асфальт под ногами трескался, как старая кожа, обнажая пустоту под ним. Витрины магазинов - ослепшие, стекло рассыпалось в осколки, которые не звенели, когда по ним шли. Воздух не двигался, не дрожал - он застыл, как будто сам город затаился перед последним ударом.
Даже птиц не было.
Только эхо шагов - ее легких, почти бесшумных, и его - твердых, уверенных, но сегодня без привычной беспечности.
Амая шла чуть позади, ее тени струились по земле, как жидкий дым. Они не просто следовали за ней - они чувствовали пространство, выискивали опасность там, где обычный взгляд увидел бы лишь руины.
Сатору молчал. Его обычная небрежность куда-то испарилась - плечи были напряжены, а сжатые кулаки выдавали то, что он тщательно скрывал: он не просто шел на бой. Он шел защищать.
- Знаешь, - его голос прозвучал неожиданно громко в мертвой тишине, - в такие моменты обычно кто-то произносит пафосную речь. Типа "мы можем победить, если будем вместе".
Он не оборачивается, но плечи его дрогнули - едва заметно.
Амая бросила на него взгляд. В ее глазах не было раздражения - лишь холодная ясность.
- Не надо.
Она сделала шаг вперед, сравнявшись с ним. Ближе, чем обычно. Ближе, чем позволяла себе раньше.
- Просто иди. Пока ты рядом - этого достаточно.
Уголок его губ дрогнул, но улыбка не сложилась. А она почувствовала - ему страшно. Не паника. Не трусость. Живой страх - потерять то, что вдруг стало важным.
Они оба знали - сегодня все будет по-другому.
Арка разрушенного здания нависла над ними, как вход в чужое царство. Сквозь ее пролом виднелось небо - неестественное багровое, как будто кто-то поджег облака. Где-то впереди чувствовалось присутствие. Тяжелое. Старое. Хищное.
Амая остановилась и закрыла глаза.
- Он здесь. Ждет.
Ее тени замерли, выстроившись в боевую линию. Сэцу - самая первая, самая верная - слегка выдвинулась вперед, как бы прикрывая ее.
Сатору не спросил, откуда она знает. Он просто почувствовал - воздух стал гуще, тяжелее, будто пропитался древней ненавистью.
- Тогда не будем заставлять его скучать, - сказал он, и в его глазах вспыхнули Шесть Глаз.
Амая неожиданно коснулась его руки. Мимолетно. Почти случайно.
- Годжо...
Он обернулся.
- Если ты умрешь...
Ее голос не дрогнул, но в нем был сталь.
- Я не буду прощать. Ни тебя. Ни себя.
Он рассмеялся - тихо, без привычного бахвальства.
- Тогда у меня нет выбора, да?
Это не было обещанием вернуться. Это было обещанием бороться до конца.
На пустом перекрестке, где когда-то кипела жизнь, теперь восседал единственный властитель. Пыль скользила по пустой улице. Воздух дрожал - не от жары, а от чистого зла, которое лилось от него.
Сукуна раскинулся в воздухе, как король на невидимом троне, его улыбка - шире, чем любая из его техник. Безумная. Безжизненная.
- Годжо Сатору, - протянул он с ленивым удовольствием, словно пробуя слова на вкус. - И ... что это? Новая игрушка?
Его глаза - желтые, как старая кость - скользнули по Амае.
- Или ты теперь берешь с собой домашних духов?
Амая не ответила. Тени у ее ног сгустились, как волны перед штормом.
Сатору шагнул вперед.
- Это не игрушка.
Его техника уже работала - пространство вокруг них искривлялось, готовое к удару.
- Это твоя могила, Сукуна.
Король Проклятий рассмеялся.
- О! Наконец-то что-то интересное!
Он провел пальцем по губам, глаза сверкали.
- Ладно, давайте посмотрим, как далеко вы зайдете, пока я не заскучал.
Он исчез. И тут же появился прямо за Амаей. Сатору вклинился между ними - Бесконечность против Рассечения. Мир взорвался светом. Тени Амаи взметнулись, приняв удар, но не отступили.
Сукуна отпрыгнул на фонарный столб, его улыбка стала уже, острее.
- О, - прошипел он. - Вот это уже интересно...
Отступив на шаг, его пальцы замерли в полураскрытом жесте - не атака, но любопытство. Воздух между ними дрожал, как нагретый солнцем асфальт.
- Хитрая, - прошипел он, и в его голосе впервые зазвучало нечто кроме насмешки. Надменность уступила место интересу.
Он сделал медленный круг вокруг них, его взгляд скользил по теням Амаи, изучая каждое движение черных силуэтов.
- Ты не просто прячешься за техникой... - он протянул руку, почти касаясь одной из теней, но та отпрянула как живая. Его брови чуть приподнялись. - Эти твои тени ... живые?
Тишина повисла между ними, тяжелая и звонкая, как натянутая струна. Где-то вдали рухнула очередная стена, но никто не повернул голову.
- Или просто отражение твоей боли? - он закончил фразу, и в его глазах вспыхнуло что-то новое - не голод, но жадное любопытство ученого перед неразгаданной тайной.
Амая не отводила взгляда. Ее тени сомкнулись вокруг, но не защищая - они просто были там, как продолжение ее воли.
- Они - то, что останется, когда всё исчезнет, - ее голос резал тишину, чистый и острый, как лезвие в темноте. - А ты... - ее губы искривились, - просто одинокий монстр, который боится забвения.
Улыбка Сукуны замерла, став тоньше. В его глазах вспыхнуло что-то и погасло.
- О... - он протянул, и в его голосе впервые прозвучало нечто похожее на уважение. - Ты мне нравишься.
Его пальцы сомкнулись в знакомом жесте, но на этот раз движение было медленным, почти церемонным - как фехтовальный поклон перед дуэлью. Волна проклятой энергии не яростным валом, а точной, выверенной дугой, словно он действительно хотел увидеть, как они справятся.
Сатору шагнул вперед, его Бесконечность вспыхнула голубым светом, но лишь на мгновение - ровно столько, что бы ослабить удар. Этого хватило.
Три тени Амаи метнулись вперед, приняв на себя остаток атаки. Их контуры задрожали, на миг став прозрачными, но не рассыпались - вместо этого они стали темнее, плотнее, будто впитали часть силы удара.
Сукуна наблюдал за этим, его смех теперь звучал иначе - не презрительно, а с неподдельным интересом.
- Хорошо! - воскликнул он, и в его голосе впервые прозвучал азарт. - Покажите мне свою надежду! Свою веру!
Он исчез - не резким хлопком, а плавно, как тень при смене освещения. И появился уже в другом месте, его атака на этот раз была другой - не попытка убить, а сложной, почти изящный узор ударов, каждый из которых проверял их защиту на прочность.
И началась настоящая игра - не битва на уничтожение, а странный, опасный танец, где Сукуна был одновременно партнером и противником, а каждый их шаг, каждый блок становились ответом на невысказанный вопрос.
Он не стремился убить - он испытывал, исследовал, искал слабые места не только в их техниках, но и в чем-то более глубоком. Его взгляд скользил по их лицам, ловя каждую эмоцию, каждое изменение в дыхании.
И они - не давали ему не одной. Ни трещины в защите, ни дрожи в голосе, ни тени сомнения. Только стальную решимость и странную, почти вызывающую уверенность - они знали что-то, чего не знал он. И это, больше всего остального, заставляло Короля Проклятий продолжать этот странный поединок, где ставкой было не жизнь или смерть, а нечто более ценное - понимание.