Глава 3. Те, кто остается
Внутри храма - темнота, которая не просто отсутствие света. Это тьма, которая дышит тяжело, с хрипом.
Пыль висит в воздухе прядями, и даже луч фонаря тонет в ней, словно в черном омуте. Тишина была не естественная. Не та тишина, что наступает, когда затих шум, а та, что бывает между ударами сердца - напряженная, зловещая, будто само пространство затаило дыхание в ожидании чего-то.
Амая идет первой.
Ее шаги бесшумны, но тени под ногами шевелятся, как голодные звери потянулись за ней. Черная ртуть расползается по плитке, вынюхивая опасность, ощупывая каждый сантиметр пола, каждую трещину в стенах. Они искали то, что пряталось в этой искусственной тишине.
- Ты выглядишь спокойнее, чем твои тени, - шепчет Годжо за ее спиной. Его голос разорвал тишину, слишком живой в этом месте смерти. - Они меня не любят?
- Они меня охраняют. - Ее ответ ровный, но в нем - лед. Не угроза, а граница. - Это не одно и то же.
И он не переступает. Он идет следом и наблюдает.
Пальцы Амаи скользнули по поверхности древней колонны, и тень под ними вздрогнула, будто почувствовав что-то.
Слышится скрежет.
Первая атака пришла снизу.
Из-под пола взрывается огромная пасть - полупрозрачная, кривобокая, будто сплетенная из осколков разбитых костей и клочьев тьмы. Проклятие гуманоидное, но неестественное, казалось что сшитое из разных частей тел.
Амая не отступает.
- «Идзанами», - произносит она тихо, как будто кого-то будит.
Из тени поднимается фигура - женщина в рваном кимоно, с выжженными глазами. Когда-то она была колдуньей. Теперь - верной тенью.
Две сущности сцепились в вихре проклятой энергии.
Годжо не двигается. Он наблюдает как она сражается - точно, хладнокровно, красиво. Ни одного лишнего движения. Ни одного колебания.
- Они тебе доверяют, - говорит он тихо, почти про себя.
- Я не лгала им никогда, - отвечает Амая, вытягивая ладонь вперед. Тень под ее ногами оживает, растет, вскипает. - В отличии от некоторых.
Вторая волна. Стены зашевелились.
Из трещин вырываются фигуры - уродливые гибриды человеческих тел, сплетенные воедино какой-то кощунственной силой. Один из них повернул к Амае лицо - лицо ее старого учителя, самого первого.
Амая замирает на долю секунды, но не отступает.
- «Коми но кандзай»*, - шепчет.
Тень обрушивается сверху, поглощая призрачную массу.
*(«Проклятие загробного мира.»)*
- Это не Он. Это подделка, - произносит она. Не для Годжо - для себя. Тени взревели и набросились, разрывая человекоподобную массу в клочья.
Ее взгляд холоден.
Годжо наконец вступает в бой. Пальцы сложены, лазурная вспышка рассекает воздух. Пространство искривляется и проклятия исчезают одно за другим. Но он все еще краем глаза следит за Амаей.
- Ты не дрожишь, - замечает он.
- Я жила среди мертвых. Они меня не пугают. - Ее голос спокоен, но в нем что-то дрогнуло.
Он будто хочет сказать что-то важное. Но проклятье врывается вновь - более сильное, с чужими голосами. Оно смеется и хрипит.
- Амая Куроно, ты будешь следующей. Мы заберем твоих теней. Оборвем твою силу. Вырвем твое сердце.
Она впервые улыбается. Не от радости. От презрения.
- Попробуйте.
Все ее тени поднимаются одновременно, заполняя храм черным приливом.