Глава 2. Четыре года
Алан Клэйрон вздрогнул и проснулся в холодном поту. Несколько секунд потребовалось ему, чтобы осознать, что его руки не в крови, а сам он находится дома в своей постели совершенно один.
Он понятия не имел, сколько времени: шторы в спальне были плотно задернуты, а телефон отключен, чтоб никто не мог дозвониться до него. Алан выбрался из постели, решив, что холодная вода поможет ему сейчас лучше всего остального. Он умылся и вгляделся в свое отражение в зеркале.
Алан не брился уже три дня, но и сегодня решил оставить все как есть – просто не до того. Его темные волосы небрежно торчали после сна, а в больших голубых глазах все еще виднелась усталость. Вот уже четыре года тринадцатого и четырнадцатого апреля, Алан Клэйрон отключался от внешнего мира, мало выходил из дома, много курил, пил спиртное и вспоминал.
В его доме было четыре комнаты: одна внизу и три на втором этаже. Он переехал сюда три года назад, но так и не смог привыкнуть к этой тишине. От нее не спасали ни девушки, имена которых Алан забывал, едва они покидали его постель, ни редкие вечеринки с приятелями. Казалось, собственный дом был велик для него. Может быть, поэтому он все чаще предпочитал дому машину.
Алан сел на подоконник, открыл раму и закурил, глядя как над Бруклином разливается утреннее солнце. Погода, несмотря на мрачное значение сегодняшнего дня, была благосклонной. Значит, там, куда он поедет, можно будет задержаться подольше.
По дорожной полосе лениво протянулось несколько машин. Соседка миссис Янг уже выгуливала своего драгоценного терьера Рокки. Алан заметил, как женщина косится в сторону его дома, должно быть, проверяет, чист ли путь.
Прошлым вечером, ее дурной пес кинулся ему под колеса. Алан успел затормозить и Рокки отделался легким испугом, но миссис Янг все равно не упустила шанса высказать соседу все, что она о нем думает. А думала она много чего, Алан тихо послал ее у дверей, так и недослушав.
Ему было не до мнения соседей и уж тем более, не до чужих собак. Прошлой ночью он напился в одного и отключил телефон.
Когда Алан вышел на улицу, на ходу набрасывая пиджак, было почти семь утра. Во дворе его ждал черный «Alfa Romeo 159». Покупка машины, -единственное радостное событие, случившееся с Клэйроном за последнее время. Алан сел в машину – зеленоволосый рокер, подвешенный на лобовом стекле, покачнулся. Минутой позже, машину наполнил мягкий шум двигателя и вступление трека «Be free». Обычно, когда дела шли хреново, музыка «Papa Roach» помогала ему оклематься.
Алан открыл окно и нажал на газ. В салон пробирался прохладный утренний ветер. Нью-Йорк уже гудел, машин с утра было прилично, и очень скоро Алан встал в пробку. Он успел прослушать около пяти песен, прежде чем движение восстановилось. По пути Алан заскочил в магазин за цветами и теперь на его пассажирском сидении лежал скромный букетик из красных роз. Алан виновато взглянул на него – букет мог бы быть и получше, но это все, что можно было достать в такую рань.
Взгляд выхватил время на часах, и тело пробрало неприятными мурашками: 7:45. Он старался не думать о том, что мать умерла как раз в это время, а значит, со дня ее смерти официально наступило четыре года.
***
Могилу матери навещал в основном только он один, поэтому без его участия здесь никогда ничего не менялось. На черном мраморе золотыми буквами значилось:
Джессика Клэйрон
1962-2005
Алан положил ей цветы и, как был в джинсах, сел на траву, прислонившись к памятнику спиной. Холод от надгробного камня пробирался даже через пиджак. Алан молчал, слушая, как теплый весенний ветер гуляет по аллейкам этого умиротворенного места.
Странно даже, что где-то в Нью-Йорке может быть так тихо. Алан вспоминал тот страшный день четырехлетней давности, и от этих воспоминаний хотелось курить. Но здесь на ее могиле он не стал этого делать, так что сигарета крутилась в его пальцах просто так.
А ведь четыре года назад он не курил вообще. Хотя, если подумать, курение было самой безобидной из всех приобретенных им привычек. Иногда Алану и вовсе казалось, что все хорошее, что в нем было, тоже похоронено в этой могиле. Поэтому, когда он приходил сюда, то тосковал по двум людям – матери и прошлому себе.
Но по матери, конечно, больше.
Джессика Клэйрон всегда говорила, что если так случится и она умрет рано, значит, ее обязательно подведет сердце, потому что оно барахлило еще с молодости и врачи в один голос твердили о необходимости операции.
Но умерла она от восьми ножевых ранений, потери крови и травм несовместимых с жизнью. Алана не было дома. Он чинил другу машину в соседнем квартале и ничего не знал.
Алан отдал бы все, чтобы не помнить, какой измученной она была перед своей смертью. Он провел рядом с Джессикой ее последние двенадцать часов, надеясь, что случится чудо и что Бог, в которого мать так непоколебимо верила, позволит ей остаться. Но Джессика была лишена этой привилегии. Она ушла, как уходят все самые близкие, самые родные люди – тихо, без прощаний.
После смерти матери, жизнь стала казаться Алану нелепым, а местами кошмарным сном. Он твердил себе, что пора проснуться, послать все к черту и разорвать этот замкнутый круг.
Но это не было сном. Такой была жизнь.
Алан часто думал о том, что если бы Джессика видела, кем он стал, она бы предпочла умереть во второй раз.
Так, терзая себя чувством вины и вспоминая, Клэйрон провел на кладбище больше часа. Пора было возвращаться в город, включать телефон, мотаться по делам отца.
Он поднялся на ноги и окинул надгробный камень печальным взглядом.
- Прости, - прошептал Алан, уходя.
Ветер подхватил сухие мертвые листья, и они с шорохом потянулись за ним.
***
Алан подошел к двери и прислушался, чувствуя, как спину во второй раз за утро обдало холодом. В его доме разговаривали двое. Ключ так и замер в руке Клэйрона, открывать он теперь не спешил. Быстро обдумывая, что делать, Алан оставил дверь, как есть и неслышно спустился с крыльца к гаражу. Ему потребовалось несколько минут, что бы попасть в дом через мастерскую. Алан взялся за пистолет – за четыре года это движение было отработано у него до автоматизма, как и тот факт, что оружие нужно иметь при себе, даже если ты спишь.
Особенно если спишь.
Каждый удар собственного сердца приходился на один шаг. Он снял оружие с предохранителя и, ступая неслышно, прошел по коридору. В гостиной работал телевизор. Алан метнулся туда, собираясь стрелять, но застыл на полпути. Сердце пропустило удар.
Ему пришлось приложить усилие, чтобы опустить пистолет.
- Нельзя так делать, - выдохнул Алан, узнав в обернувшемся человеке отца.
Дориан Рид смерил сына хмурым взглядом. За эти четыре года он особо не изменился, разве что слегка поседел.
- Надо на звонки отвечать. Я уж подумал, тебя здесь пришили.
Алан приподнял бровь:
- То есть, вариант с легавыми ты даже не рассматривал?
- Мне бы уже позвонили, - ответил Дориан и отпил немного из бокала, который держал в руке.- Ну и дрянь же ты в себя вливаешь!
Алан перевел взгляд на журнальный столик. Видимо, отец, от нечего делать, решил познакомиться с его давней бутылкой дешевого коньяка. Алан хотел спросить, чем он обязан таким визитом, но вместо этого присел на подлокотник кресла и взял бутылку.
- Где тебя черти носили?
Рука Клэйрона замерла с бутылкой на полпути ко рту.
- Я был у матери, - ответил он. - Она умерла. Помнишь?
- Что, сегодня? – нахмурился Рид.
Алан покачал головой и отпил с горла:
- Я так и думал.
Дориан помолчал немного, а потом осушил свой бокал, будто демонстрируя сыну, что пьет за нее. Алан ему не верил. Он поставил бутылку на стол и положил пистолет рядом. Пить больше не хотелось. Он считал, что неправильно пить за мать с человеком, который совсем о ней не печалился.
- Примите мои соболезнования, - несмело вмешался новый голос и Алан перевел на него взгляд, вспомнив, что слышал за дверью двоих.
Этот человек был ему незнаком. В противоположность им обоим рослым и крепким – этот низенький и полноватый мужчина походил на бильярдный шар, одетый в деловой костюм.
- Кто это? – спросил Алан, даже не пытаясь придать своему голосу дружелюбный тон.
- Это Мэтт Уоткинс – мой адвокат. Будь с ним повежливее, - сказал отец.
Алан перевел взгляд на Уоткинса и кивнул. Бильярдный шар держал в руках офисную папку с документами и, видимо расценив его кивок, как благословение, принялся поспешно их доставать.
- Хантер вчера опять устроил себе передоз, - наконец пояснил Дориан и взялся за сигарету. – Он жив. Но...
Какая жалость, подумал Алан, но вслух ничего не сказал. Он давно ничего не ждал от своего сводного братца-наркомана. Хантер Рид был почти так же сильно ему неприятен, как и отец.
- Я не хочу, чтобы этот гаденыш, управлял моим клубом.
Алана посетило смутное подозрение о причине его визита сюда, которое он боялся озвучить даже в собственных мыслях.
- Поэтому теперь «Пиковой дамой» займешься ты, - сказал отец и Алан поднялся с места. – Бумаги уже подготовлены.
Дориан сделал вид, что не услышал. Уоткинс, вежливо улыбнулся ему, но улыбка вышла нервной и неискренней. Алан нахмурился и перевел взгляд на отца.
- Я не возьмусь за этот гадюшник. Мы еще прошлую сделку не разгребли.
- Этим займутся другие люди, - отчеканил отец.
- Это дело начал я, я и закончу, - резко отозвался Алан и все-таки взялся за сигарету. – Клуб можно и закрыть.
Наступила долгая напряженная пауза, после которой тон Рида стал в разы жестче.
- У меня из двоих сыновей только ты с мозгами, и что выходит, я и на тебя положиться не могу? Ты не последний человек здесь, Алан! У тебя есть обязанности!
- Прибирать за Хантером в мои обязанности не входит, - процедил Алан.
- Ты мне должен, Ал. А долги надо возвращать. Даже тебе. Иначе...
- Отправишь меня в тюрьму? – хмыкнул Алан.
- Нет. Я облегчу страдания тому пацану. Я знаю, ты все еще ему помогаешь. Многих в семье это напрягает, так что ... Люди найдутся.
При этих словах рука Алана непроизвольно дернулась и сигарета, которую он держал в руках, переломилась надвое.
Уоткинс отступил назад – движение схожее с попыткой спрятаться за шторой.
- Плевать я хотел, что думает твоя «семья», - ответил Клэйрон, взглянув на отца.
Дориан залепил ему пощечину. Кожу на щеке как огнем обожгло. Алан выпрямился с непроницаемым выражением лица. К счастью те времена, когда отец мог его запугать подобной выходкой безвозвратно прошли.
- Не прикидывайся хорошим, Алан, - тихо произнес Рид, взглянув на сына с раздражением. – Здесь все свои. Ты сделаешь, как я сказал и точка.
Иначе я позабочусь, чтобы мальчишке было больно, прежде чем он умрет, а виноват будешь ты. Тебе всего-то надо взять клуб, выкинуть оттуда всех торчков и прочую дребедень. Живи как прежде. Навещай пацана, внушай ему надежды на лучшую жизнь, да хоть трахай его мамашу. Я заткну рот каждому, кто хотя бы намекнет, что ты не прав.
Алан ничего не ответил. Внутри все кипело от гнева и приличных слов набиралось немного.
- Так как порешаем, Ал?
- Я же ни хрена в этом не смыслю.
- Не скромничай.
Алан напряженно думал. Если он согласится, то возьмет на себя дополнительную головную боль, но все же клуб, если привести его в порядок – это возможность относительно стабильного и безопасного заработка. Он четыре года подставлялся под пули и выжил. Что ему стоит выкинуть из клуба наркоманов? К тому же, он знал отца слишком хорошо, чтобы не поверить в его угрозы. Он не мог допустить, чтобы из-за упрямства пострадал ребенок.
- Что нужно подписать?
Уоткинс, почувствовав, что опасность минула, выбрался из укрытия и разложил перед ним документы. В документах говорилось, что, подписываясь, Алан становится совладельцем клуба на данный момент, и полноправным владельцем на случай смерти отца. Имени Хантера Рида на тот случай нигде не упоминалось. Алан занес ручку над бумагой и секундой спустя оставил там размашистую роспись.
- Еще вот здесь, мистер Клэйрон, - тактично напомнил ему Уоткинс.
Алан молча расписался везде, где нужно и положил ручку.
- Джессика сейчас гордилась бы тобой, Ал, - сказал Дориан задумчиво и звук этого имени заставил Алана вздрогнуть. – Она любила хорошие поступки.
Взгляд Алана замер на пункте договора с маркером «3.1». с тех пор как отец упомянул мать, сосредоточиться было сложно.
- Так что, поздравляю с приобретением клуба.
- С приобретением, мистер Клэйрон, - эхом повторил Уоткинс, собирая бумаги.
Алан взглянул на Мэттью, тот убрал с лица деланную улыбку и поспешил отдалиться.
- Да, кстати, - обернулся Рид. - К вечеру, я отправлю к тебе человека, который поможет и будет тебя заменять, на случай, если ты понадобишься.
Приличных слов снова не подобралось, и Алан просто кивнул.
Звук закрывшейся двери привел его в чувства. Он захлопнул папку и отшвырнул ее от себя.