Холодная Завеса Красного

4.

Мама будит меня посреди ночи, тряся за плечо. Сквозь сон я понимаю, что что-то случилось, потому что мозг еще не чувствует себя отдохнувшим. Приподнимаюсь на локте и вижу красные цифры будильника: 2:46. Еще самая глубь ночи, что ей вздумалось? В голове проносятся несколько вероятных вариантов, один из которых - мне стукнуло восемнадцать.

- Коммутатор звонит, они хотят видеть тебя... - Испуганно говорит она.

И когда сказанное, наконец, доходит до моего сонного мозга, я махом откидываю одеяло и бегу в коридор. Нельзя заставлять их ждать, это никогда ничем хорошим не кончалось.

- Нинель Бергин? - говорит высокий симпатичный молодой человек в видеоокне.

- Можно просто Нина.

- Никогда не отказывайтесь от полного имени, вы ведь, верно, знаете, оно в честь Вождя-основоположника?

Я делаю резкий кивок, больше похожий на конвульсию.

- Поздравляю, Вам найден Партнер. Сегодня вечером Вы должны явиться на Вечер Встреч во Дворце Советов. Приглашение на Вас и еще максимум пять персон прилагаю.

Из коммутатора в принтерном отсеке вылезает тонкая бумажка, которую мы с мамой всегда загружали на всякий случай, если вдруг они захотят что-то отправить. Сегодня этот случай произошел.

- Спасибо. - Я потерянно принимаю мелкие правительственные буковки с бесценным содержимым в свои руки. Бесценным, потому что я – труп, если не явлюсь. Внизу под буквами выдавлен герб - колосящаяся рожь, укутанная в красную атласную материю, с черным когтистым орлом.

Видеоокно тухнет, и мама кладет трубку на место. Мы смотрим друг на друга озадаченно, и каждая из нас понимает, что происходящее не происходит обычным образом. Два с лишним часа назад мне исполнилось восемнадцать, и Суперкомпьютер не заставил себя ждать. Ни полгода, ни три месяца, ни даже три дня. Суперкомпьютер ждал меня... Для кого-то другого...

Я улыбаюсь маме и иду в кровать. Улыбаюсь, потому что если не сделать этого, она точно не заснет. А завтра Вечер Встреч, и нужно будет улыбаться еще больше, и выглядеть свежо и мило.

- Дворец Советов, доченька... - Произносит она мне вслед то, о чем я даже уже позабыла.

Мы вновь замираем, глядя друг на друга, понимая, что Дворец Советов – это не просто так. Если где и проводятся Вечера Встреч для обычных людей, то только не там. Дворец Советов внутри – помещение неприкасаемое. Там сидит наше правительство. Там Вождь... Это значит, что Суперкомпьютер соорудил пару из меня и кого-то, кто принадлежит к их числу... Числу тех, кого я боюсь и ненавижу...

Ну что же. Партнер мне найден. Хотели – получите.

Солнечный свет мягко лижет мои нос и щеки. Сквозь стеклянные стены, потолок и пол, от него совсем нигде не спрятаться. Я не спешу открывать глаза, наслаждаясь запахом кофе из кухни.

Кофе — дефицитный продукт. На него необходим особый талон, выдаваемый всего лишь один раз в квартал. Мама старается экономить. Но мы пьем его все равно немного чаще других, потому что получаем на целую пачку больше благодаря папе.

Поворачиваю голову и, прячась в простынях, наблюдаю за родителями. Сота квадратная и легко обозреваемая с любого угла, чтобы легче было наблюдать за врагами народа и предателями. Чтобы ищейки в надзирательной будке могли видеть все, что творится в стенах.

Мама суетится на кухне: взбивает яйца, топит на сковородке масло, режет булочки для тостера. Я помню этот тостер еще с детства, мне было тогда девять лет. Для того, чтобы его приобрести, нам пришлось встать в очередь онлайн. Если бы он не входил в список излишних бытовых приборов, без которых можно обойтись великосоюзной хозяйке, мы бы достали его за несколько дней по папиному талону. А так пришлось ждать целую вечность.

У нас в стране не продают практически ничего из заграничного. На рубеже двадцатого и двадцать первого веков какое-то время было модно и возможно заполучить оттуда что-то из одежды, интерьера или обуви. Даже связь с Западом была намного глубже и сильнее. Но потом, в десятые, после покушения на убийство Вождя, стоявшего в то время во главе Верховного Совета и Коммунистической партии, железные тиски социализма сомкнулись еще теснее. Покушение было совершено иностранным поданным, но убийство предотвратили. После этого все изменилось. Связь с Западом сошла на нет. Наступила Вторая Холодная Война. Между нами и Западом вновь встал железный занавес. Я могу хоть целый день пересказывать страницы истории из Большой Библиотеки, раздела для подростков 11-18. Но никто не сможет убедить меня, что все, что в ней написано — чистейшая правда. Я так много раз слышала от родителей о том, что Министерство Образования постоянно переписывает разделы истории. И от бабушки, пока она была жива, я слышала, что в ее времена Большая Библиотека учила другому.

Папа протягивает руку из-за занавески ванной и вслепую шарит по металлическому змеевику в поисках полотенца. Интересно, почему использование занавески в душе не подпадает под запрет? Я, конечно, наоборот «за». Но все же? Передать секретный код, стоя в ванне, легче легкого... Должно быть, я просто чего-то не знаю. По крайней мере, хоть это на благо. Мне хватает каждый день видеть под собой полуголого Бонэ. Наблюдать его нагим и намывающим себя под душем каждый день уже было бы адовыми муками. Хотя я знаю, он был бы не против, и его мечта — подробней разглядеть, что у меня под длинной школьной юбкой. Я вижу, как он провожает меня взглядами сквозь толстый стеклянный пол между нами каждый раз, как я передвигаюсь по квартире. Бонэ двадцать три года, он все еще живет с родителями, и Суперкомпьютер, похоже, забыл про него...

- Ну все, хватить спать! — кричит мама из кухни.

Я сильнее натягиваю одеяло, чтобы притвориться спящей. Вставать ведь никуда не нужно.

- Ну, ты так долго ждала этого дня, - ее голос звучит уже прямо надо мной.

От безысходности стягиваю с лица одеяло и тут же получаю по носу мокрыми пальцами. Убегая обратно на кухню, она кричит:

- Нужно купить платье!

Да уж, у меня из платьев только сарафан и еще парочка летних. Если бы их не купила мама, и если бы ношение брюк в школу не подпадало под запрет для девочек, то платьев у меня бы не было вообще.

- Я боюсь, что абы как не пустят во Дворец Советов, - продолжает она, разливая кофе по кружкам.

Я вылезаю из кровати и снова попадаю в тапочки.

- Признайся, что тебя больше беспокоит, что его величество Партнер, по подозрениям - не самая последняя личность в этой стране. Для него мне прихорашиваться? — отзываюсь я, присаживаясь и делая глоток.

Папа кладет бутерброд с сыром на тарелку и смотрит на меня, так что я чувствую его взгляд.

- Нина, — говорит он, - поверь, нам с твоей мамой кажется, было бы лучше, если бы ты была подальше от них, - он останавливается и водит головой по сторонам. Я знаю, кого он имеет под «ними» в виду. — Но что сделано, то сделано. Другого Партнера не переназначить. Ты можешь только отказаться, но стоит ли оно того? Прожить всю жизнь одной? Будь ты мужчиной, я бы не сказал тебе и слова – выживать одному, если ты мужчина легче, но ты девушка. Оставаться всю жизнь одной — не самый лучший вариант на свете, это может быть даже опасно. Ячейка общества имеет особый статус, Вождь всегда был за полноценные ячейки с детьми. Один – в поле не воин. Тем более, ты ведь его еще не видела. Может так случиться, что твой Партнер тебе приглянется.

Я снова стискиваю челюсти и опускаю взгляд на кофе.

Я бы сама хотела выбирать себе Партнера.

Я бы сама хотела выбирать...