Прислужник Тьмы. Книга 1

На фоне грязно-серого однотонного неба контрастно выделялись ветви деревьев чёрными извивающимися силуэтами. Тонкие безжизненные линии, точно выведенные грифелем карандаша, образовывали над головой целую сеть и частично препятствовали прохождению света. Осыпавшиеся и пожухшие листья теперь издавали характерный шелест под ботинками Николь и настороженно бредущих перед ней и позади спутников. Стоит напомнить, что не так давно июнь вступил на свою службу, и сезон года не располагал к оголению деревьев, однако те были уже мертвы задолго до их визита, как и вся окружающая обстановка. Да и сама природа, казалось, являлась зеркальным отражением того, что происходило на душе каждого из них.

Рыхлая влажная от дождей почва год за годом поглощала накренившиеся деревянные кресты. Те, потемневшие от времени и плесени, в свою очередь всё глубже стремились в могильную землю, вслед за своими давно погребёнными обладателями. Взгляд Николь, смотрящей под ноги чтобы не споткнуться о какой-нибудь камень, изредка поднимался на безликие таблички, где уже сложно было разобрать какие-либо имена, а затем мельком проходился по каменным надгробиям. Многовековые изменения произошли и с ними: известняковые плиты испещрялись трещинами и разломами, а некоторые и вовсе разваливались на части.

Но среди этого запустения в своём неторопливом темпе жила природа. Отсутствие посетителей (за исключением воронов, которые, посчитав подобное место превосходным для жилья, вили неопрятные гнёзда на деревьях) и благотворная могильная почва сделали своё дело: неухоженные надгробия заросли травой и кустарниками бузины, некоторые из них по-собственнически обвивал дикий плющ; мелкие белые цветочки осыпали его гладкие листья. Даже ветер обходил стороной данную территорию. Тот факт, что по этим дорожкам уже несколько десятилетий не ступала человеческая нога, благотворно способствовал мирной жизни иных форм существования. Жизнь растений была слишком медленной, чтобы человеческий глаз мог зафиксировать изменения. Именно поэтому всё кругом выглядело таким застывшим. Единственным, что на просторах этого кладбища имело власть, было время. Время здесь замедляется в разы, подстраиваясь под вяло текущий ритм жизни природы. Оно исполняет свою службу – постепенно стирает оставленный и забытый людьми след, ровняя место захоронения с землёй. Погребает воспоминания.

Дожди периодически ухаживали за надгробиями, отмывая их от грязи. Николь пригляделась к выцарапанным на камнях датам: «1888 – 1952», «1802 – 1879», «1903 – ...». Те, имена которых остались увековечены на безмолвных плитах, оказались забыты людьми. Некоторые из них были мертвы уже более двухсот лет, однако в каком-то смысле до сих пор продолжали существовать. Они не умрут окончательно, пока физически существующие объекты хранят память о них, думала Николь. Как только надгробия разрушатся под гнётом времени, лишь тогда они останутся забыты.

Хрустящие листья прикрыли собой мягкий ковёр из ядовито-зелёного мха, который был одной из немногих вещей, что выделялись на фоне тускло-серой обстановки кладбища. Помимо него – насыщенно красная куртка Николь с вышитым логотипом «ЛК» на спине и её медно-рыжие волосы, рассыпанные по плечам. Николь была чем-то вроде всплеска яркой краски в серой палитре цветов.

Вместе с собой пришедшие принесли движение и жизнь, потревожив покойное течение времени. По меньшей мере пять десятков человек разрубали сухие ветви кустарников, которые навязчиво цеплялись шипами за одежду, словно предостерегая от чего-то, что ждало их впереди. Сотня ног прошлась по кладбищенской земле, топча нежный мох и прокладывая дорогу. В месте с людьми ушла тишина, несмотря на то что общее гнетущее состояние вынуждало всех поддерживать угрюмое молчание. Полумёртвой идиллии пришёл конец. Даже вороны на деревьях взволновались, заприметив незваных гостей в своём доме, и, протестующе каркая, слетали вниз и громоздились на вбитые в землю деревянные кресты. Николь неуютно поёжилась, просовывая в подмышки пальцы скрещенных перед собой рук, когда на неё уставилась парочка блестящих птичьих глаз. Собственные глаза Николь, как и глаза всех остальных перемещались по округе, выслеживая малейшие изменения. Когда они пересекли ворота кладбища, то многие отметили, что воздух резко сделался прохладным и спёртым (быть может лишь игра воображения?), а стойкий запах влажной почвы вызывал в голове ассоциацию дождевых червей, которыми определённо кишела эта земля. Время от времени Николь искоса поглядывала на своих приятелей, держащихся вместе, но не обронивших ни одного слова с того момента, как они вышли из машины. Когда склон сделался ещё круче, Николь смотрела исключительно себе под ноги, чтобы не скатиться кубарем вниз.

Спускаясь вдоль тесно расположенных могил, они могли наблюдать открывающийся вид на запустелый католический храм, при котором было построено кладбище. Готическое строение выложено кирпичами пепельного цвета и увенчано семью острыми башнями, стремящимися ввысь – ближе к небу. Окно лицевого фасада было круглое, отделанное правильным по своей симметрии узором, напоминающим ромашку с кучей лепестков. По правую и левую сторону от него располагались цветастые фрески с библейскими сюжетами – малая деталь, напоминающая о прошлом назначении данного здания, некогда служившего духовным святилищем. Архитектура храма не отличалась особым изяществом, напротив, была строгой, мрачной, под стать кладбищу; стены – гладкие, лишённые узоров, за исключением окон. Вход, оснащённый дверями из тёмного дерева, был высотой в два человеческих роста и огибался аркой. Было отворено, точно кто-то ожидал чьего-то прихода; расколотые от времени ступени тем не менее приглашали войти. Гордый и одинокий храм, походящий на неприступный замок, производил скорее отторгающее впечатление; он являлся чётким отражением образа своего нового хозяина. Драматическим элементом этой картины стали чёрные тучи ровно над башнями церкви, которые словно сгущались в этой точке (игра воображения?). Аппаратура Лоуренса определила эту точку земного шара местом, где осел Некромант. Полагающаяся на свою интуицию Николь нисколько не сомневалась в этом.

Когда земля под их ногами стала относительно ровной, собранная на добровольной основе армия Долины Западных Ветров притормозила, не дойдя до храма. Все как-то разом, словно договорились заранее, приняли решение сделать кратковременную остановку, будто настраиваясь на последующий шаг, обозначающий отважное решение. Николь быстро окинула взглядом крепкие спины магов из гвардии Долины, каждый из которых опирался о длинный жезл «гарпуна», а затем уставилась на кучку ворон, так называемых «предвестников смерти», кружащих над пиками башен готической церкви. Трепет внутри только нарастал, распространяясь на ноги и заставляя их неметь. Это чувство походило на то, какое обычно возникает на вершине американской горки за секунду до неминуемого падения вниз. Перед глазами Николь вдруг пронеслись все те испытание, через которые им пришлось пройти, прежде чем оказаться у подножия логова врага. Её настигла мысль, что конец близок. Однако конец чего?

Разум Николь не успел с точностью зафиксировать секунду, когда кабинка американской горки понеслась вниз. Подошвы её ног уловили лёгкую вибрацию земли, после чего маги один за другим принялись выдвигать лезвия «гарпунов». Толпа из пяти десятков человек зашевелилась, поддаваясь какой-то секундной панике, но затем сразу же возвращая себе контроль и готовясь к чему-то, что обязательно должно было грянуть следом. Пальцы Николь стиснули поясную сумку, а плечи невольно выдвинулись вперёд. В ярдах тридцати от них в распахнутых дверях среди мрака арки вырисовывался чёрный человеческий силуэт. Мерцающие, полыхающие ледяным пламенем очи. Некромант.

Короткие, но мощные толчки продолжали распространяться по кладбищенской земле, как будто кто-то по ту сторону настойчиво стучался. Николь застыла на месте, сжимая похолодевшими пальцами сумочку, в то время как несколько магов ринулись вперёд, проскакивая через могилы. Некромант продолжал стоять в дверях и просто выжидал. Землю колотило всё сильнее, так что оставшиеся стоять на месте едва удерживали равновесие. Бегущие маги уже почти выбрались из лабиринта гранитных плит и крестов. В груди Николь что-то оборвалось. За глухим треском последовало взмывшее в воздух облако пыли, словно взорвалась мина. Трое магов отшатнулись, затормозив, и отмахиваясь от забивающейся в дыхательные пути земли. За этим взрывом последовал второй, в соседнем ряду могил, а затем ещё и ещё – взрывы стремительно распространялись по обширной территории кладбища. Когда нечто громыхнуло в ближней могиле слева от Николь, девушку в секунду поглотило грязевое облако.

Поначалу она потерялась в пространстве, зажмурив глаза и заткнув дыхательные пути. Успевшие попасть в носовую полость частички пыли раздражали рецепторы. Её рука, в слепую нащупав деревянный крест, скошенный на бок, вцепилась в него. Спустя некоторое время она осмелилась приоткрыть глаза – земля рядом расположенной могилы стала рыхлой и двигалась, словно в ней копошилась куча червей. Оттуда постепенно начало выбираться что-то чёрное и живое. Только потом Николь осознала, что это была облепленная грязью рука человека, некогда упокоенного здесь. Даже в облаке пыли Николь сумела рассмотреть окружавшее со всех сторон движение: мертвецы один за другим вылезали, прорывая руками землю, из своих могил, будто пробуждались после многовекового сна. Цепляясь за крест, словно земля под ногами вот-вот разверзнется, Николь начало трясти; если бы она выпустила опору из рук, то ноги бы подкосились хуже этого несчастного креста; тем временем мертвец перед ней вылез туловищем и пытался высвободить нижние конечности. В голове её застыл лишь один вопрос: что она забыла в этом чистилище, кишащем тварей из преисподней?!

Посторонняя рука, вынырнувшая из облака пыли, цепко ухватила Николь за ворот куртки, пытаясь отлепить от креста. Распознав её хозяина – Лоуренса – Николь ослабила пальцы и позволила себя оттащить. Пока она понемногу начинала овладевать своим телом и ноги её обретали силу, мертвец, опустошив гроб с выломанной крышкой, выпрямился во весь рост. Грязная похоронная одежда висела бесформенной рваной тряпкой на скелетообразном существе; Некромант, приложив некое усилие, вернул ему отдалённую схожесть с внешнем видом при жизни – плоть частично перекрывала жёлтые кости, однако лицо утратило человечность. Мертвец походил на плохо-скроенную марионетку; первые движения вышли особенно неловкими – он переставил ногу рваным движением, как старый несмазанный механизм, который запустили после нескольких бесхозно проведённых лет в шкафу; Некромант даже не удосужился вернуть ему оба глаза, решив, что и одного будет вполне достаточно.

Прежде чем мертвец успел навредить кому-либо, между его рёбрами прошёл «гарпун» одного из магов Долины. Зацепившись единожды носком ботинка за кусок гранита, отвалившегося от памятника, Николь теперь смотрела исключительно вперёд, в направлении, куда тянул её Лоуренс. Среди рассеивающегося пылевого облака, Николь разглядела фигуры Джека и Лукреции, а затем её взгляд зафиксировал возглавляющий их череду силуэт Кайлы, которая успела удалиться на значительное расстояние вперёд. Лоуренс выпустил плечо Николь, когда та окончательно оправилась от первого шока. Она следовала за ним, огибая опустевшие могилы. По обе стороны от них мертвецы продолжали восставать из земли, с треском пробивая деревянные гробы; маги воздуха перехватывали их быстрее, чем те успевали активировать функцию защиты территории от чужаков.

Позади них громыхнул взрыв, уничтоживший группу мертвецов, за которым последовал второй, словно нагоняя. Опустошив оружейные сумки, близнецы Бёртлены применяли последние из оставшихся бомб, одолженных на складе «Локонте Корпорэйшн». Они быстро объединились с магами, кто своими ветряными потоками помогали распространять вспыхнувшее пламя, охватывая большую территорию. Мертвецы, попав под атаку, моментально и с концами обращались прахом. Подобная коллаборация стремительно выжигала всю нечисть данной местности, оказывая стойкое сопротивление, невзирая на численное превосходства противника.

Вырвавшись из плена гробовых плит и крестов вслед за приятелями, Лоуренс и Николь ступили на выложенную кирпичом дорогу. Дверь церкви открыта, приглашая гостей. Некроманта в дверях уже не было. Лоуренс запустил ладонь во внутренний карман куртки, нащупывая кинжал Тьмы. Николь, извлёкши пальцами, которые словно окаменели и отказывались сгибаться, из поясной сумки флакончик с активирующим зельем, вручила его Лоуренсу. Тот ответил лёгким кивком головы и поднял взгляд на высокую арку распахнутых дверей, как и остальные. Стеснение в груди Николь почувствовалось отчётливее. Она бессознательно одёргивала на себе кожаные перчатки с открытыми пальцами, пока ноги неохотно и робко, и словно автоматически вели её к дверям храма. Однако Кайла, преисполненная решимостью, первая ступила внутрь обители Некроманта.

Очутившись там, все пятеро точно сепарировались от реальности. Звуки борьбы и грохот взрывов стали приглушёнными. Дневной свет из входной арки осветил голое пространство с завешенными целлофаном стенами. Двигаясь в глубь комнаты, они всё больше погружались во мрак – только вставленные в настенные канделябры свечи предоставляли тусклое освещение. В конце коридора находилась ещё одна приоткрытая дверь, сквозь щель которой сочился более яркий свет. Вероятно, сквозь разбитое окно в храм пробирались потоки ветра, которые формировали неопределённый гул – возникало впечатление, что до сих пор слышно приглушённое пение церковного хора. В голове выстраивались параллели между эфемерным звуком и особым ароматом, как пахло исключительно в храмах. В данный момент затхлый запах плесени мешался с запахом пыли, отчего дышалось с трудом.

Резкий хлопок закрывшейся двери разнёсся эхом по пустому пространству, обрывая пение призрачного хора и потушив свечи. Николь подскочила на месте и едва проглотила крик. В кромешной темноте завязалась возня – здесь оказалось что-то ещё, что-то невидимое и быстрое. Николь отшатнулась в левую сторону, чтобы опереться о стену, но что-то кинулось ей под ноги. Потеряв равновесие, Николь жёстко приложилось к полу. Удар при приземлении пришёлся точно на локоть – красочная вспышка боли стрельнула в плечо. Далее сквозь непроглядный мрак прозвенел чей-то визг, сопровождаясь гортанным животным рыком, глухим ударом и хрустом ломающейся кости. Затем что-то плюхнулось и покатилось по плитке. А после – затишье.

– Ardentes candelas, – прохрипела Николь, перекатившись на спину и прижав к себе травмированный локоть. Пламя восковых свечей на стенах возродилось.

Они проявили мгновенно переменившуюся обстановку: с рук Джека капала чёрная кровь, он смотрел себе под ноги, где валялась башка мертвеца отдельно от тела, по полу растеклась та же смолоподобная жидкость – мертвец не был убит, лишь временно обездвижен. Лукреция в ужасе забилась в угол, однако с её лицом уже успели произойти некие метаморфозы: белки глаз налились чернотой, а радужки порозовели, приобретая кровавый оттенок; кожа начала бледнеть, почти став прозрачной, так что темнеющие вены проступили контрастнее. Лоуренс застыл посреди комнаты, растерянно оглядываясь и размахивая приготовленным к драке кинжалом. Внимание Николь приковалось к потолку, который определённо жил своей жизнью. И нет, Николь не приложилась головой к плите, ведь потолок действительно двигался – около десятка мертвецов ползло по нему будто пауки. Выпучив глаза и лишившись способности моргать, Николь вскрикнула:

– СВЕРХУ!

Когда Джек запрокинул голову, ему на плечи спланировал мертвец. Несколько из приземлившихся на пол обступили Лоуренса с целью перехватить кинжал Тьмы. Кайла рванула к двери в конце коридора, но один из оживших покойников заставил её прильнуть к полу, сбив с ног, и обездвижил.

Чья-то мертвецки-холодная рука сжала лодыжку Николь, впившись отросшими ногтями в кожу, и дёрнула на себя. Очередной раз потеряв опору, Николь стукнулась плечом. Её спина ненадолго скользнула по плитке, но движение оборвалось так же быстро, как и началось, когда над ней навис мертвец. Николь забыла, как дышать, отчего внутри груди нарастало давление. Тварь раззявила рот, сипло шипя и брызжа зловонной слюной – смердело разложением и влажной землёй. Николь сморщилась, пытаясь отвести взгляд от пустых глазниц, пристально уставившихся на неё, но не смогла. Вот оно, олицетворение смерти, смотрит и дышит почти ей в лицо. Николь двинула ногой ему в челюсть. Удар вышел достаточно сильным, чтобы заставить противника отшатнуться, а Николь хватило времени отползти в сторону, опираясь на ушибленный локоть, но не замечая боли. Ощущение ботинка Николь на своей физиономии только разозлило мертвеца – тот с большей агрессией кинулся на ведьму.

Костлявые пальцы исступлённо давили на шею Кайлы с такой силой, что, казалось, вскоре проломят гортань. А вместе с тем и плитку. После того, как мертвец навалился уже всем весом, вдавливая затылок Кайлы в пол, Кайле показалось, что и её череп готов треснуть, точно спелый арбуз. В то же время вместе с хрипами из неё выдавили остатки кислорода. Руки Кайлы упёрлись в плечи покойника, пытаясь оказать какое-либо сопротивление. Мышцы всего тела задрожали от напряжения. Она пробовала скинуть мертвеца с себя, но оказалась обездвижена окончательно. Мертвец словно был выкован из стали – казался тяжелее и прочнее во много раз. Кровь, пути которой были перекрыты, пульсировала в висках, скопилась в области головы, окрашивая лицо Кайлы в бордовый цвет. Прижатая к полу Кайла была вынуждена смотреть внутрь двух бездонных углублений в черепе – изуродованное временем и смертью лицо возвышалось прямо над ней. От кислородного голодания картинка перед глазами начала растекаться. Кайла заметила синие огоньки, плеснувшие где-то в глубине глазниц. Даже лицо мертвеца точно преобразовалась – оскал жёлтых зубов превратился в усмешку. Шум в ушах заглушил посторонние звуки окончательно. Из горла Кайлы вырвался рык. Давление на горло внезапно ослабло, когда руки твари Некроманта вспыхнули огнём.

Это позволило Кайле спихнуть с себя мертвеца и откатиться в сторону. Припадок хриплого кашля Кайлы звучал в унисон с взвизгиваниями полыхающего покойника. Он бился в конвульсиях и катался по полу, стремясь потушить огонь, но тот поедал его тело с молниеносной скоростью. Яркое пламя осветило комнату: Лоуренс вжался в стену, отбиваясь от мертвецов кинжалом; на помощь ему пришла Лукреция – вернее, не совсем она, а её вторая сущность, беспощадная, бесстрашная и кровожадная, вырвавшаяся на свободу под шумок (Кайле подумалось, что хотя бы теперь от Лу будет какая-нибудь польза); Джек раз за разом скидывал с себя живых покойников; приятели Кайлы и противники отбрасывали карикатурные беспрерывно движущиеся тени на стены; Николь за ними не было видно. А подожжённый мертвец таял и растекался чёрной смолью по тёмной плитке, пока не угас окончательно.

Комната вновь погрузилась в полумрак. Кайла ненадолго застыла, сидя на коленях и дожидаясь, когда плавающая картинка встанет на своё место. Головокружение стихло, и взгляд Кайлы остановился на приоткрытой двери. Щели, откуда просачивалась полоса света и всё ещё отдалённо слышится хоровое пение. Она знала, Некромант ждёт её. Прямо там, за этой дверью. Волна покалываний прошлась по всему телу, как электрический разряд, когда она осознала, что наступил роковой момент.

Она мимолётно обернулась через плечо, оценивая ситуацию, в которой находятся её приятели. Они не могут последовать за ней. Зато она может настигнуть Некроманта. Это шанс. Шанс, от которого снова начинает шуметь кровь в ушах. Лоуренс замахнулся кинжалом Тьмы на одного из окруживших его мертвецов. Кайла ступит туда без оружия. Ровно в этот момент её переполнял адреналин и что-то ещё, какая-то неимоверная уверенность в своих силах. Перед глаза вдруг представились пустые глазницы мертвеца, в которых блеснули синие огоньки. Некромант был в каждом из них, в каждом из своих творений. Кайла была готова положить конец этой истории. Только так она обретёт свободу.

Одним скачком Кайла подобралась к двери. Открыла шире, впуская в притвор храма дневной свет. Вошла внутрь.

Здесь и правда было светлее, но ненамного. Это обусловлено наличием окон с фресками, где некоторые стёкла были выбиты. За счёт них разноцветные лучи попадали в помещение. Когда Кайла оказалась в просторном зале, ранее предназначавшемся для богослужений, шум в голове стих, как и фантомное пение, сменившись звуками гулких и частых ударов сердца. Потолок, где когда-то висело паникадило – многогнёздный церковный подсвечник – и сохранились лики святых, уходил вверх на десятки метров. Стены храма были пусты от икон, деревянные лавочки – сдвинуты к стенам и накрыты целлофаном. Под ногами Кайлы расстилалась ало-красная ковровая дорожка, ведущая вверх по ступеням к алтарю. Позади алтаря застыл Некромант, держащий восковую свечу перед собой. Огонёк освещал низ его лица – острый и бледный подбородок, остальные черты по-прежнему прятались в тени капюшона, за исключением глаз – те по обыкновению мерцали холодными, враждебными, синими огнями. Ворон на его плече всполошился, первым заметив вошедшую, взмахнул крыльями и каркнул – акустическая проектировка храма способствовала превосходной звучности птичьего голоса. К горлу Кайлы подступила тошнота. Некромант неторопливо, растягивая момент, повернулся лицом – два ярчайших лазурита во тьме безмолвно обратились к Кайле. Её подбородок задрожал – Кайла свела челюсти, чтобы не выдать дрожи. Каждый раз, вступая в зрительный контакт с Некромантом, Кайла убеждает себя, что не отвернётся. Но каждый раз её пробирает изнутри леденящий ужас, настойчиво всплывают воспоминания о их первой встрече – том ужасе, когда магия Некроманта соприкоснулась с её собственной, подавив волю.

– Ты преодолела такой долгий путь чтобы обыграть меня в гляделки? – протяжно произнёс Некромант. Голос был спокоен, даже в некотором роде тих. Некромант прекрасно изучил акустику здания и, используя её в своих целях, предпочёл не напрягать голосовые связки лишний раз. Ледяное спокойствие в тоне подчёркивало его могущество, кроющееся за тщательно контролируемым звучанием.

Кайла увела взгляд в сторону, избегая очередного попадания в ловушку его глаз. Губы Некроманта дрогнули, приняв выражение усмешки, однако он продолжил уничтожать Кайлу своим взглядом.

– Хочешь повторно бросить вызов судьбе? – продолжил Некромант. – Выйти победителем? А тебе это по силам? Стоит учитывать, что в этот раз новые друзья не прибегут спасать тебя.

Кулаки Кайлы сжались кратковременно, но напряжённо, затем принуждённо расслабились. Она продолжала буравить глазами алтарь, отказываясь отвечать на взгляд Некроманта.

– Я не нуждаюсь в спасении, – процедила девушка, с характерным скрежетом пройдясь по поверхности нижних зубов верхними.

– Однако твои карманы пусты – при тебе нет оружия.

– Есть ещё внутренние.

– Кинжала нет. Я его не чувствую.

Определив, что ранее неподвижный Некромант сменил своё положение в пространстве, Кайла всё же покосилась на него исподлобья.

– Это должен быть бой на равных, – с долей понимания склонил голову Некромант. Теперь уже и он не всматривался в её лицо – внимание Прислужника Тьмы привлёк алтарь и его собственная рука, скользнувшая по деревянной поверхности. – Тебе хочется испытать себя. Доказать, что нету на свете твари могущественнее, чем ты. Что же тогда тобою движет – честолюбие?

Обойдя алтарь, Некромант притормозил у ступеней, с особой задумчивостью разглядывая костлявые пальцы своей руки. Кайла застыла в позе оцепенения, разглядывая его исподлобья; плотно сжатые челюсти отразились болью в висках.

– Это так в характере твоего отца...

– Заткнись! – вырвалось из горла Кайлы, и радужки её глаз зажглись золотыми огнями.

Она резко подалась вперёд, сопровождая свои слова, но оборвала движение. Теперь уже дрожь со сжатых кулаков распространилось на всё тело, и Кайла не могла это контролировать. Её пристальный яростный взгляд зациклился на Некроманте, ожидая нападения с его стороны. Некромант оттягивал этот момент по какой-то причине, опустив ногу на верхнюю ступень, и бесстрастным тоном продолжил:

– Ты замахнулась не на малую высоту, на то, что сама толком не способна понять. Хочется потягаться с божественной силой? Тогда, рискни проверить, чего ты стоишь, Кайла Кеннинг.

Сделав акцент на последнем слове, он растянул бледные губы в злобной маске.

Произнесённое им послужило спусковым крючком в её голове. Она сорвалась с места, подобно пуле развивая молниеносную скорость и стремительно сокращая расстояние между ней и врагом. Взмыв к алтарю, Кайла занесла руку – ногти успели видоизмениться и вытянуться в длине. Удар когтей-бритв, направленный на то, чтобы разодрать грудь Некроманта, прошёлся мимо – Некроманту хватило одного шага назад. Ворон вспорхнул с плеча хозяина и улетел, почувствовав угрозу для собственной безопасности. Вторая яростная атака не заставила себя долго ждать.

Кайла, словно впав в безумие, продолжила череду порывистых ударов, которые рвались из её тела вместе с накопившимися за многие годы эмоциями. Движения – импульсивные, резкие. Девушка агрессивно наступала на противника, но её когти лишь секли воздух, не находя своей цели. Некромант не бил в ответ – только защищался и уклонялся от атак. Кайла вдруг утратила контроль над эмоциями, разрешив им одержать верх над разумом. Голова её была пуста от мыслей – их вытеснили тупая ненависть и грохот в ушах. Адреналин переполнил тело, и Кайла ощутила возросшую в себе физическую силу, подпитываемую яростью, будто она вот-вот воспарит над землёй. Она накидывалась на Некроманта коршуном, позабыв о собственной безопасности. Но Некромант не предпринимал ничего, чтобы противостоять ей – по-прежнему выжидал. Единственное желание, зудящее в голове Кайлы, – причинить боль противнику, ранить его, увидеть чёрную кровь на своих руках. Беспокойство о последствиях отошло на второй план. От осознание, что в словах Прислужника Тьмы крылась доля правды, неприятно кольнуло где-то в груди. Его слова тоже нанесли удар, но только по самолюбию Кайлы. Ни один кинжал не ранит сильнее горькой правды. Кайла могла терпеть подобные мысли в своей голове, имея возможность их опровергнуть или не замечать вовсе, но прочесть эту правду в устах своего заклятого врага – дело совершенно иное.

Кайла в бешенстве ухватилась за плащ Некроманта и дёрнула на себя – Некромант, освободив единственную пуговицу из петли, вывернулся из её хватки, но накидка осталась в руках противницы. Отшвырнув ткань в сторону, Кайла ненадолго обвела взглядом лик Прислужника Тьмы: под капюшоном крылась бритая голова, впалые щёки, хрящеватый нос, по-прежнему горящие радужки глаз, глубоко посаженных в черепе; бледная, как сама смерть, кожа испещрялась магическими рунами и словами заклятий – они покрывали все видные участки тела за исключением лица. Лишившись плаща, Некромант остался в чёрной мантии, какие обычно носили церковные пасторы. Резко подавшись вперёд, Кайла вновь вступила в схватку с врагом.

Некромант не применял силу. Он сохранял хладнокровие, практически предоставляя своей противнице себя в качестве груши для битья, однако ни одного значительного урона ему нанесено не было. Выставляя руки перед собой в качестве защитного барьера, Некромант избежал около сотни ударов. У него была своя тактика. Он просто ждал. Ждал, когда измотанность Кайлы сделает основную работу за него, а ему останется приложить только малую часть силы для завершающего удара. А пока Некромант мог лишь признать выносливость противницы. Тем не менее неспособность поразить цель только усугубляла её фрустрацию.

Шаг за шагом. Выпад за выпадом. Замах, атака, защита. Кайла чувствовала, что ранее неисчерпаемая сила постепенно начинает покидать её. Когда пламя гнева внутри принялось угасать, она осознала, какую грандиозную ошибку совершила. Она успела мысленно проклясть себя за мимолётное помешательство. Ярость ослепила её. Она понимала, чего добивается Некромант, а также, что в очередной раз стала жертвой его ловушки. Она ощутила себя мелкой мошкой, угодившей в сети паутины. И чувство собственной ничтожности перед Прислужником Тьмы в очередной раз отразилось колющей болью – это стало небольшой искрой, способствовавшей возрождению огня праведного гнева. В ней как будто открылось второе дыхание. Кайла наступала беспощадно, безрассудно, как прежде. Одно хирургически чёткое движение – когти поверхностно прошлись по лицу противника. Не успевший вовремя выставить защиту Некромант отшагнул назад, ощупывая ладонью четыре тонкие царапины на щеке.

Тело Кайлы окатило теплом – ей удалось задеть Некроманта! Внезапный пьянящий прилив сил снова вернул ей ощущение неуязвимости. Царапины на щеке Прислужника Тьмы затянулись почти мгновенно, стирая материальные доказательство произошедшего, – но другое доказательство было прямо здесь, у Кайлы на когтях, в виде пары капелек чёрной крови.

Пьянящий успех также усыпляет бдительность. В последующее мгновение костяшки пальцев врага стукнули ровно в скулу девушки. Это вышло мощно и неожиданно, так что Кайла потеряла равновесие. Приложившись кобчиком о край ступени, она неловко скатилась на пол. Дотронувшись до щеки, Кайла прочувствовала запоздалую боль – рассечённая ударом рана вышла глубже и кровоточила значительнее. Оказалось, задеть гордость Некроманта также не составляло труда.

Бледные руки, на которых отчётливо проступали тёмные вены и магические символы, а также по которым можно было изучать анатомию костей, озарились свечением. Это было нечто вроде магической ауры или синего огня, обволакивающего кисти, но не касающегося кожи хозяина. По тому, с какой устремлённостью Некромант спускался по ступеням и по решительности в его горящем взгляде, Кайла догадалась, что он вступает в бой по-настоящему. На этом моменте все игры и ловушки окончились. Некромант твёрдо намеревался убить её.

Заметив замах полыхающей руки, Кайла откатилась в сторону – весь удар пришёлся в пол, сопровождаясь треском ломающейся плиты. Кайла быстро подтянула под себя ноги и поднялась, готовясь к сражению с Некромантом в полную силу.

На этот раз в атакующую позицию перешёл Некромант, а Кайле пришлось защищаться. Первое время ей даже удавалось держаться наравне с противником, получалось довольно бодро избегать горящих кулаков. Но призрачная иллюзия равенства сил разбилась, как только Кайла получила первый удар. Он пришёлся в бок – не столь сильный, чтобы стать фатальным, но вполне неприятный. Магия Некроманта короткой волной пробежалась по венам Кайлы, словно слабый разряд молнии, напоминая весь тот спектр чувств, пережитый за первую встречу. С этой удачной атаки Некроманта запустился мысленный отсчёт промахов. Когда в голове прогремела цифра двенадцать, Кайла уже несколько раз прокатилась по полу, теряя равновесие от мощных ударов. Тело знобило от спазмов мышц, вызываемых короткими электрическими разрядами. Но она поднималась на ноги раз за разом. На цифре восемнадцать Некромант сжал тисками её запястье – огонь опалил её кожу, заставив Кайлу вскрикнуть – и очередной удар не заставил себя долго ждать. За этим тут же последовал номер девятнадцать – Некромант, схватив противницу за ворот куртки, приложил её лицом о поверхность алтаря, и двадцать – падение на пол. Вероятно, Некромант допустил предположение, что это нокаут. Он ошибся – Кайла, оторвав себя от пола и сплюнув кровавую слюну, снова возникла напротив него.

Был номер двадцать один, а затем двадцать два, но они вышли слабенькими, на контрасте с предыдущими. Их можно наименовать щадящими. Могло даже показаться, что Некромант слегка устал молотить противницу, так что решил приберечь силы и атаковал только, чтобы придать вида сражения. Мысленно отметив двадцать четвёртый промах, Кайла заметила ворона, пролетающего прямо над её головой, – единственного наблюдателя кровавой битвы. Однако, переключение внимания с соперника на посторонний объект – непростительная ошибка в любой драке. Таким образом, следующий, двадцать седьмой, удар пришёлся Кайле под дых.

В семи предыдущих не было и четверти той силы, какая была вложена в этот. По инерции Кайлу откинуло на несколько ярдов к входным дверям. В следующий миг произошло жёсткое столкновение с полом, по которому её протащило ещё на полтора ярда. Звон в ушах перекрыл собой все прочие звуки, даже собственный кашель слышался Кайле отдалённо. Но она непременно кашляла, свернувшись в позу эмбриона на ковровой дорожке и с хрипом выплёвывая кровь. Наверное, подобное зрелище со стороны смотрится жалко, думалось Кайле. А Некромант определённо предоставлял ей возможность в полной мере прожить своё унижение, прежде чем нанести роковой удар. Поэтому он молча держался где-то в стороне. Кайла корила себя за свою очередную неосмотрительность – о чём она только думала, решаясь на поединок с Некромантом, не имея при себе кинжала Тьмы? Она рассчитывала на честное состязание двух наиболее могущественных существ этой планеты, по исходу которого должен был выжить сильнейший. Вот только Некромант никогда не играет по правилам. Он задействовал магию, добавляя себе превосходства.

Голова казалась неподъёмно тяжёлым грузом, так что её с трудом удалось оторвать от пола. Кайла приподнялась на локте, стараясь избавиться от мысленного тумана. Запястье пошло волдырями, напоминая об ожоге тянущей болью, точно с руки содрали слой кожи. Регенерация уже запустилась (Кайла поняла это по лёгкому зуду, протекающему через всё тело), но была медленной.

– Отчего же ты не применишь свою магию, ведьма? – спросил Некромант бессодержательным тоном, обозревая её страдания со стороны и подобрав с пола плащ.

Кайла открыла глаза – фигура приближающегося медленной походкой троилась.

– Так вот оно что, ты не умеешь её контролировать...

Неизвестно откуда, но Кайла отыскала в себе силы подняться на ноги. Её походка сделалась шаткой, мышцы жутко ломило, саму Кайлу колотило мелкой дрожью и по меньшей мере несколько её рёбер были сломаны, однако она встала напротив врага, расправив плечи. Затуманенные глаза обратились на Некроманта, скрепившего ладони перед собой. Считав в этом взгляде решимость продолжить поединок, Некромант развёл руки – они источали прежнее синее сияние. Огонь преобразовался в электрические волны, которые собрались в шарообразную сферу между его ладонями, как между двумя полюсами. Вытолкнув себя в перёд, Кайла быстро развила стремительную скорость и понеслась по ковровой дорожке, как по взлётной полосе. Оторвавшись от пола, она бросилась на противника.

* * *

7 лет назад. Неизвестное поле.

Ярчайшие всплески света вспарывали небо цвета табачного дыма. Ветер резко набирал ураганную мощность, грубо подталкивая тучи вперёд. Как пастух, гнавший овец с перепачканной шерстью по полю, так и он приносил с собой новые облака. Те, путешественники из далёких стран, повидавшие многое на своём пути, бороздившие бескрайние моря и океаны, становились пленниками гор и уныло нависали над равнинной местностью. В этом месте когда-то давно земля разверзлась на двое, образовывая ущелье, где сейчас протекает река. Она по своему обыкновению всё спешит в одном направлении, неся толщи воды и спотыкаясь о булыжники, что встречаются на пути. Здесь же, наверху, её борьба длиною в вечность слышится всего-навсего как отдалённый шум. Здесь на первом плане выступает шорох травы, иссушённой ночными морозами, волнуемой беспощадными порывами ветра. Дождь уже заявил о себе в виде мелких и холодных капель, бьющихся о лицо, но пока не осмелился продемонстрировать себя в полную мощность. Видимо, решил, что раскатистого грома, едва поспевающего за вспышками молний, вполне достаточно для устрашения обитателей земли.

Водоотталкивающий плащ не спасал от дождя, ветер рывком скидывал капюшон с головы раз за разом, а капли продолжали лететь в глаза, как будто в попытке ослепить. По все четыре стороны от неё расстилалось опустевшее поле, где совсем недавно совершилось бойня, каких давно мир не видывал. Одной рукой Виолетта держалась за края плаща, чтобы не позволить ветру сорвать его, другая рука выступила преградой для дождевых капель. Дурное предчувствие жгло грудь изнутри. Она знала, что опоздала. Она знала, что произошло нечто ужасное. Однако, насколько всё непоправимо ей ещё предстояло выяснить. В один момент Виолетта переключилась на бег.

Её мысли были сбивчивы, перескакивали с одного отрывка недавнего прошлого на другое, пытаясь вычислить момент, когда их план пошёл по наклонной. Она попыталась занять себя, вспоминанием моментов, которые бы могли скомпрометировать предателя, затесавшегося в их коллектив, вместо того, чтобы заранее предрекать исходы боя. Тем не менее работа предателя оказалась чрезвычайно чистой – он каким-то образом избежал оставления улик. В голове в который раз прогремел вопрос, усугубивший жгучую боль в груди: как? Как некогда великая ведьма, чей род происходит от сильнейших во всём мире тёмных магов, могла позволить так просто обвести себя вокруг пальца? Она усмехнулась с горечью над тем, как легко её вывели из игры. Им всё сошло с рук.

Виолетта не питала ложных надежд. Если в глубине души до сих пор тлел ничтожный огонёк оптимизма, он был готов потухнуть с минуты на минуту. И потух, когда под её ногами оказалась первая лужа алого цвета. Виолетта медленно подняла голову – далее бескрайние полевые просторы были залиты свежей кровью её союзников, с которыми она ещё утром строила планы победы над Некромантом, которые сохранились в её памяти живыми, дышащими образами. Как на видеоплёнке эти отрывки прошлого проигрывались от начала до конца, и не были статичны, а затем эти образы разбивались о реальность. Виолетта переводила взгляд, разглядывая контрастные красные пятна на фоне чёрно-белой картины действительности, но при этом сохраняя неподвижность тела. Её руки безвольно повисли вдоль туловища. Где-то совсем недалеко громыхнул гром, но Виолетта не услышала. Её саму словно парализовало молнией. А в голове сделалось так пусто, свободно от мыслей, словно мозг прекратил свою деятельность. Её взгляд продолжал прогуливаться по полю, ни на чём не фиксируясь и как будто ничего не замечая. Слишком поздно.

Однако, когда её взгляд остановился на двух бездвижных телах на расстоянии нескольких десятков ярдов, она снова прозрела. Ранее обмякшие черты лица исказила гримаса боли.

– Нет... – с трудом выдавила она из себя.

Какая-то невидимая сила подтолкнула её вперёд. Виолетта сорвалась с места, пересекая залитое кровью поле, где следовало бы остаться ещё сотням таких же бездвижных тел. В горле пересохло из-за частого сбивающегося дыхания через рот. Она всё бежала, задыхаясь и изнемогая от тяжкого груза на душе, и с каждым шагом убеждалась в правдивости своей догадки. Нет, нет, нет! Всё не могло принять такой оборот... Она не верила, позволив идиотскому оптимизму взять мысли под контроль.

Но реальность далеко не всегда бывает снисходительной. Виолетта, увидев перед собой один из худших исходов событий, осела на землю рядом с распластавшимися телами. В этих лишённых признаков жизни чертах она опознала своих друзей. Тела принадлежали Максу и Саманте.

Внезапная слабость накатила морской волной, захлестнув её своим вспененным гребнем с головой – Виолетта пошатнулась, теряя опору. Ненадолго прикрыла глаза и потёрла веки, давая время разуму вернуть власть над телом. Вновь открывая их, какая-то наивная часть личности Виолетты надеялась, что облики мёртвых друзей исчезнуть, оказавшись лишь секундным наваждением, но этого не произошло – обе безвольные фигуры лежали в прежнем положении: Саманта – на боку, прикрытая одеялом из окровавленных кудрей, Макс – на спине, распростёрши руки в стороны. Неконтролируемо трясущаяся рука потянулась к шее Макса, нащупывая сонную артерию. Однако по коже, белой как снег и такой же холодной, широко распахнутым глазам, роговицы которых обрели неестественную желтизну, и судороге, успевшей охватить мышцы всего тела, было до крайности очевидно, что никакого пульса Виолетта не нащупает. Ладонь Виолетты упала на землю, совсем ослабев. Чувствуя, что сдерживать рвущийся из горла крик, становится всё труднее, она прикусила губу. Перевернула Саманту на спину, убрав с лица волосы, взяла пробу пульса – ничего. Мысли Виолетты посетили воспоминания сегодняшнего утра: пожелав удачи, она вручила Максу кинжал Тьмы, а Саманта беспокойно ходила из стороны в сторону, пытаясь дозвониться до Голдмэнов, выяснить, как они добрались до виллы и поговорить с Джеком, но не дозвонилась. Это был последний раз, когда Виолетта говорила с ними. Виолетта раздражённо мотнула головой, избавляясь от этих мыслей, ведь из-за них жжение в глазах всё нарастало, а слёзы продолжали застилать обзор, размывая лица покойников. Виолетта напряжённо стёрла солёные ручьи, предательски потёкшие по щекам, и насильно приковала свой взгляд к трупам.

«Думай, что произошло. Что ты видишь?»

Они были мертвы уже несколько часов. Тела были изувечены ранами, однако они не послужили причиной смерти. Смерть наступила быстро и почти безболезненно, вследствие вмешательства посторонней колдовской силы. Виолетта почувствовала следы мощнейшей магии, прикоснувшись к трупу. Она была уверена, что это также связана с гематомами на шеях обоих, только у Саманты он располагался с правой стороны, а у её супруга – с левой. По форме они походили на очертания... ладоней. В голове ведьмы резко вспыхнула картинка – всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы понять...

Она оцепенела, ощущая всей поверхностью спины присутствие постороннего.

– Ты-ы... – процедила Виолетта, сведя вместе дрожащие челюсти.

Она не оборачивалась, замерев над телами, и сверлила пустоту перед собой яростным взором.

– Я говорил, что одержу победу, – бесстрастно констатировал очевидное Прислужник Тьмы. – Никому не суждено совладать с силой, дарованной божеством.

– Упивайся своей победой сколько угодно, – прошипела Виолетта, с усердием проводя по лицу, чтобы осушить от слёз. – Пока я жива, ты не получишь желаемого.

– Уверена, Хранительница? Ты ведь добровольно лишила себя половины дарованной силы. Ты больше не та, что прежде.

Кулак Виолетты сжался у груди, обхватывая отполированный янтарный камень с червоточиной. «Libera me...» – незамедлительно отозвался голос из кулона. Лёгкий электрический разряд прошёл через пальцы ведьмы, продолжая своё движение по венам – руку свела приятная судорога. Остатки магии в виде золотого свечения передавались от мёртвого тела к Виолетте, пока её губы едва заметно колебались, нашёптывая что-то. Сведя брови у переносицы, Виолетта порывисто выбросила руку, развернув корпус. Колдовская энергия вырвалась за пределы своего временного хранилища и устремилась на противника, как золотистая комета. Некроманту хватило выставить вперёд ладонь, чтобы предотвратить атаку. Поток энергии быстро вернулся к своему хозяину, возвращая себе былой вид – становясь холодно-синим. Задержав дыхание, поднявшаяся с колен Виолетта наблюдала за метаморфозами магической энергии. Глаз уловил смену направления горящей сферы. Виолетта рефлекторно выстроила барьер, прежде чем атака как рикошет возвернулась ей в двойной силе и сбила с ног.

Она рухнула на спину рядом с погибшими. Она оказалась на земле так быстро, что до сознания не сразу дошло, что именно произошло. Она чувствовала звон в ушах и головную боль, резкую, притупляющую мысли. Повернувшись на бок, она опёрлась на локоть и приподняла себя.

– Говорил же, тебе не победить, – заключил Некромант, возникнув над Виолеттой.

Почувствовав влагу под носом, Виолетта провела пальцами – на них остались следы крови. От подскочившего давления капилляры лопнули, что случается довольно часто последнее время на протяжении колдовских сеансов. Некромант был прав, она не та, что прежде. Такая ясная и наглядная истина вдруг всплыла на поверхность – они проиграли.

Это осознание так поразило её, что она прекратила сопротивление и только вздрогнула, когда ледяная рука Некроманта легла на её шею. Щупальца холода охватывали всё тело, исходя от источника, клетку за клеткой. Жгучий мороз навёл сонную пелену на сознание, тормозя мыслительные процессы. Какое-то странное чувство умиротворение посетило Виолетту, когда её веки налились свинцом. Эта сила подчинила себе её волю – Виолетта провалилась в небытие...

...сквозь долгожданную тишину, пронизанную чувством глубокого спокойствия, прокралось многоголосое карканье ворон. Ощутив каждую часть своего тела и твёрдую поверхность под собой, Виолетта открыла глаза. Небо, бескрайнее и серое, с ярко-белыми просветами раскидывалось перед её взором. Ближе к горизонту оно перетекало в более тёмные, мрачные оттенки, напоминая о миновавшей грозе. Дождь закончился.

Приподнявшись на локтях и повернув голову вправо, Виолетта наткнулась на мёртвые тела своих друзей, всё также лежащих посреди поля. Над ними кружила стайка чёрных птиц, с нескрываемым воодушевлением приглядывавшихся к потенциальной пище. Виолетта быстро подняла себя с земли и спугнула воронов.

А затем... замерла, прислушиваясь к шуму воды внизу ущелья и далёким раскатам грома. Одна, посреди бескрайнего поля, наедине с двумя мертвецами и природой. Раскачивалась на одном месте и, скрестив руки у груди, тёрла ладонями плечи. Стеснение в груди не отпускало, а тело било мелкой дрожью от озноба. Ей было холодно, как никогда прежде, толи оттого, что она промокла почти насквозь под дождём, толи от магии Некроманта, которая до сих пор ощущалась под кожей. Виолетта не знала, сколько времени прошло с того момента, как Прислужник Тьмы покинул это место. Не имела представлений, как осталась в живых.

Она плотно зажмурила глаза, прислушиваясь к внутреннему голосу, который шептал постоянно, даже во сне. Шептал, моля выпустить на свободу. За долгие годы существования вместе с этим голосом, Виолетта привыкла к его звучанию и перестала замечать. Перед сном голос служил ей колыбельной. Но теперь стало тихо.

Её рука нащупала янтарный кулон на шее. Оттянув его за верёвку, взглянула – червоточина заняла чуть больше места внутри золотистого камня, медленно передвигалась, в своей обычной манере, подобно жидкости. И тогда Виолетта осознала, что произошло. Янтарь, чистейший из всех магических камней, служивший темницей для её собственной тёмной магии, вобрал в себя и часть колдовства Некроманта в том числе. Сила тёмных ведьм и Прислужника Тьмы схожи. Именно эта вещица стала спасением для Виолетты.

Внутри потайного кармана Виолетта нащупала ведьмовской мешочек – сухой благодаря водоотталкивающим свойствам накидки. Скинув с плеч плащ, она прикрыла им тела умерших. Зажав льняную ткань между двух пальцев, Виолетта раскрыла ладонь второй руки и напрягла пальцы. Губы дрогнули, воспроизводя давно вызубренные слова заклятия. Извлечённая искра подожгла мешочек – клубы чёрного дыма сиюминутно поднялись в воздух и перекрыли собой пейзаж, перенося ведьму в другое место.

Через несколько секунд дым развеялся, проявляя очертания дома Винтель. Воздух вобрал в себя запах сырой почвы и дождя. Ветер яростно трепал кроны деревьев, срывая с них листья и ветви; небо было захвачено тучами, ещё более суровыми, чем на горизонте поля. Вот только если там гроза уже завершилась, то тут, судя по всему, ещё не началась, хотя дело определённо к этому клонилось. Не теряя времени, Виолетта широким шагом пересекла территорию своего двора и протянула руку к калитке, огораживающей её личную территорию от Центрального сада. Её приветствовали до боли знакомые пейзажи, которые она видела на протяжении стольких лет и так часто, что возможно натереть мозоли. Растения склоняли свои ветви вниз, как бы приветствуя любимую хозяйку. Однако навязчивое чувство, что произошло нечто непоправимое, пожирало Виолетту изнутри.

Интуиция оказалась права, как ей и полагалось. Вскоре источник этого неприятного чувства предстал перед её глазами, окружённый двенадцатью одинаковыми фигурами в чёрных балахонах. Многочисленные желтеющие листья изящно разлетались и кружились в воздухе, оседали на голову Виолетты и приземлялись к её ногам. Фигуры в балахонах суетились вокруг мощного древесного ствола, применяя какие-то бесполезные заклятия с целью возродить угасающие на нём руны. Корни Дерева Жизни выступали из земли, а затем ныряли внутрь, но в данный момент они были засыпаны свежей рыхлой землёй. Внезапно одна из фигур, отвлёкшись, обернулась и уставилась ровно на Виолетту, за чем последовали и остальные. Виолетта не заметила на себе пристального взора, ведь её остекленевший взгляд был неподвижно прикован к Дереву; она ощущала, как его магия безвозвратно утекает в землю; от этого осознания снизу-вверх поднялась волна жара.

Ведьмы Совета перестали испытывать её, переключившись на свою заботу. Но одна из фигур выделилась из толпы, поспешив на встречу Хранительнице. Приподняв на себе капюшон, Лора оглядела промокшее чёрное платье Виолетты, её влажные волосы, прилипшие к лицу, чёрные разводы теней под глазами, запёкшуюся под носом кровь и невыразительные глаза. Та, кажется, не обратила внимание на её приближение, почти впав в кататоническое состояние. Опущенные брови Лоры свелись к переносице, а глаза озарились нездоровым блеском. Она сглотнула ком, подступивший к горлу, и выдавила из себя:

– Некромант был здесь, – её голос звучал глухо от переполняющих эмоций. – Он... забрал корень Дерева Жизни. Мне очень жаль...

* * *

Настоящее время.

В замкнутом помещении зловоние гниющей плоти чувствовалось в разы сильнее. Лоуренс, загнанный тварями Некроманта в угол притвора, замахнулся кинжалом Тьмы, стремясь отделаться от нескольких пар протянутых лап, как вдруг... один из мертвецов начал терять свои очертания, обращаясь пеплом, а вслед за ним и остальные. Джеку вдруг сделалось легче – облепившие его со всех сторон твари Некроманта постепенно распадались на части. Когда комната очистилась от присутствия воскресших трупов, застывший от недоумения Лоуренс воскликнул:

– Это ещё что за...

Его оборвала на полуслове с грохотом распахнувшаяся дверь – внутрь храма ввалились Бёртлены с выражением крайней озадаченности на физиономиях. Николь приподнялась на полу, разглядывая исцарапанную в кровь ногу. Лукреция (всё ещё в обличие вампира) настороженно высунулась из тёмного угла, щурясь от дневного света, пробравшегося в комнату вместе с близнецами. Все шестеро обменялись вопросительными взглядами, после чего Алекс доложил о ситуации снаружи, стерев испарину со лба:

– Они просто ушли.

Моника, сжав рукоять мачете в руке, нахмурила брови:

– Не к добру всё это...

Николь поднялась с пола, пока её взгляд рыскал по углам, потеряв кого-то из виду.

– Где Кайла?.. – повинуясь внутреннему беспокойству, её голос опустился почти до шёпота.

Ни о чём не сговариваясь, приятели разом покосились на закрытую дверь, ведущую в зал для церковных обрядов. Лоуренс нервозно хохотнул, прижимая к груди кинжал Тьмы:

– Народ, как думаете: это ловушка или Некромант решил смотать удочки?.. Я имею в виду, каковы шансы, что мы выйдем отсюда на ногах, а не нас вывезут отсюда ногами вперёд или, ещё хуже, по частям...

На его риторический вопрос отреагировал только Джек и то не самым доброжелательным взглядом. Моника склонила голову от одного плеча к другому и ответила:

– А вот сейчас и узнаем...

– Надо найти Кайлу... – пробормотала Николь.

Когда нервозная усмешка, не затрагивающая глаз, померкла на лице Лоуренса, тот вышел вперёд товарищей и потянулся к деревянной ручке. Толкнул, боясь приложить слишком много силы. Дверь неторопливо приоткрылась – протяжный тонкий скрип прорезал мертвенную тишину храма. Лоуренс скривил губы и опасливо заглянул внутрь просторного помещение, некогда служившего комнатой для богослужений. Первым ступая на ковровую дорожку, Лоуренс вытер скользкую руку об одежду, чтобы избавиться от пота, и переложил кинжал Тьмы обратно в ладонь, в то время как другая нащупывала стеклянный пузырёк с зельем. Зал был пуст и мрачен, несколько окон служили слабыми источниками освещения. За Лоуренс потянулись остальные, тихо и с чрезмерной осторожностью переставляя ноги – первым делом стопа становилась на носок, а затем перекатывалась на пятку, чтобы не создать лишних шорохов. Шесть пар глаз старались увидеть и услышать всё одновременно, осматривая окружающую обстановку: сдвинутые к голым стенам и накрытые целлофаном скамьи, узорчатый потолок, алтарь на небольшом возвышении, на который падали цветные полосы света от фрески. Тёмные капилляры под глазами проступили отчётливее, когда обострённое обоняние Лукреции уловило аромат свежей крови, и она в поиске поддержки нащупала руку брата. Джек, слегка поморщив нос, сузил плечи, – вероятно учуял то же самое. Выделившиеся в темноте глаза с горящими жёлтыми радужками продолжили осмотр комнаты, стремясь выявить чьё-либо присутствие. За ними бесшумно двигались Бёртлены – Моника, невольно напрягая каждую из мышцы стискивала рукоять мачете, после чего слегка ослабляла давление; Алекс держался возле своей сестры, внешне не подавая признаков стресса, но рука его лежала поверх кобуры с пистолетом, заряженным железными пулями, готовясь в любой момент выхватить и применить оружие. Николь тащилась позади приятелей, согнув шею, и сцепила трясущиеся руки перед собой. Губы начали кровоточить, оттого что Николь кусала их.

Хлопок двери за их спинами вышел оглушительным, так что Николь съёжилась. Приятели рефлекторно обернулись на источник громкого звука. В тот момент со стороны алтаря, отражаясь громом от стен храма, разнёсся голос Некроманта:

– Отдайте кинжал Тьмы, иначе жизнь её будет кончена.

Николь медленно повернула голову к говорящему, и лицевые мышцы её обмякли, приоткрыв рот. Обнаружив возникшую перед ними картину, приятели оцепенели, словно ноги их приросли к полу. Некромант, укутанный покровами своего плаща, высился перед церковным алтарём, удерживая обездвиженную Кайлу. Одна его рука бесцеремонно оттянула голову девушки за волосы, в то время как тонкие костлявые пальцы второй руки сдавили гортань. Синие огни бесстрастно смотрели на вторгшихся чужаков в храм, ожидая от них дальнейшего решения.

Рука Лоуренса бессильно упала, повиснув вдоль туловища и чуть не выронив кинжал. Он часто заморгал, открыто разглядывая происходящее и не веря в его реальность. Приятели за его спиной совершенно затихли, боясь пошевелиться и усугубить положение. Непреодолимая слабость овладела телом Николь, так что немеющие ноги были готовы подогнуться, но она удержалась. Мысли в её голове поскакали галопом так быстро, что трудно было ухватиться за какую-то единственную. Утратив способность к рациональному рассуждению, Николь беззвучно открывала и закрывала рот, хватая воздух. Расфокусированный взгляд вдруг сошёлся на лице Кайлы, залитом кровью и изувеченном ранами, которые неохотно, но всё же затягивались. Она практически повисла, вцепившись в руку Некроманта, но страх и боль от давления на гортань держал её в сознании, не позволяя упасть. Её потрескавшиеся губы были приоткрыты и тряслись, как и подбородок. Грудная клетка неровно вздымалась от поверхностного дыхания, а затем опадала. Глаза – расширенные, потерянно мечущиеся из стороны в сторону по помещению, будто ища пути к спасению, бегло прошлись по лицам каждого из присутствующих, обращаясь с мольбой о помощи.

И вдруг, полные ужаса глаза задержались на Николь и обрели осознанность. Николь почти физически ощутила установившуюся связь, прямо как в их первую встречу в заброшенном банке, будто их объединяла прочная нить, которую можно увидеть и потрогать. Губы Кайлы дрогнули, точно пытаясь вымолвить что-то. Нечто важное, что касалось только её и Николь, и больше никого. Этот короткий немой диалог отразился режущей болью в груди, словно ножевая рана. Ещё больнее стало от осознания, что Николь не могла прочесть её мыслей, а Кайла была не в том положении, чтобы озвучить их. Смирившись с этим, Кайла прикрыла веки в ожидании своей участи.

– Клинок Тьмы. – С напором повторил Некромант, вдавливая пальцы в гортань девушки. – На пол.

Лоуренс продрал пятернёй волосы, оттянув прядь и отпустив. Затем, обернувшись в смятении к приятелям, поймал взгляд Николь, мерцающих нездоровым блеском. На болезненно бледном лице девушки сложилась страдальческая гримаса, всем своим видом гласящая: Помоги ей...

Остальные разделяли угнетающее молчание и либо совсем избегали зрительного контакта, отрешённо глядя куда-то в сторону, либо были согласны с мнением Николь. Развернувшись лицом к Прислужнику Тьмы, Лоуренс уставился в пол, никак не находя в себе сил принять то или иное решение. Некромант сегодня явно не располагал большим запасом терпения, так что для пущей убедительности надавил сильнее на гортань Кайлы. Хриплый стон послужил триггером к дальнейшей последовательности действий. Сопроводив своё движение глубоким вздохом, Лоуренс безжизненно опустился на корточки. Голова его совсем поникла. Кинжал Тьмы лёг из руки на плитку пола. Сердце Лоуренса уныло бухало в грудной клетке. Оружие скользнуло от приложенной со стороны силы к ногам Некроманта и остановилось. Кадык Лоуренса дёрнулся, когда тот громко сглотнул слюну. Он поднялся на ноги.

Пустыми глазами Лоуренс проследил, как один из мертвецов бросился за кинжалом по приказу Прислужника Тьмы, а затем торжественно вручил заветное оружие хозяину. Кинжал Тьмы исчез под плащом Некроманта.

– Ты обещал отпустить Кайлу, – мрачно напомнил Лоуренс, подняв на него глаза исподлобья.

Некромант, удерживающий девушку в прежнем положении, вновь взглянул на Лоуренса, изучая какое-то время его лицо синими огнями, словно сканируя и осмысляя сказанное им. А затем выдал ответ:

– Я никому ничего не обещал.

С этими словами его руки выкрутили шею девушки на сто восемьдесят градусов. До слуха донёсся хруст ломающихся позвонков. Тонкая, но плотная связующая ниточка оборвалась в груди Николь.

– НЕТ!!! – неистово взвизгнула она, подавшись вперёд всем телом.

Когда Некромант отпустил, ноги девушки больше не держали её, позволяя телу свободно рухнуть вниз. Скатившись по ступеням, бездвижное тело Кайлы распласталось на ковровой дорожке.

Прежде чем Николь успела опрометчиво накинуться на Некроманта, Джек перехватил её, стараясь увести прочь. Николь сопротивлялась, словно впав в бешенство, и норовила вывернуться из его хватки.

– Николь, нам надо уходить... – дрогнувшим голосом произнёс Джек, опасливо поглядывая на заполняющих зал мертвецов.

За вспышкой ярости вскоре последовала дурнота – Николь обмякла в руках Джека, как тряпичная кукла. Лёгкие сжались в её груди, образовав препятствие для поступления кислорода. Николь боролась за вдох, приоткрыв рот, пока руки Джека с силой тащили её куда-то. Время затормозило на этой ноте, делая Николь пленницей этого момента, а последующие события, оглушаемые звоном в ушах, разворачивались будто бы в замедленной съёмке: Некромант согнулся над бездыханным телом Кайлы и, подняв над землёй, с небрежностью закинул её себе на плечо; потом они оба растворились в воздухе, а алтарь застлали тёмные пятна перед глазами. Николь была слишком дезориентирована в пространстве, чтобы заметить наступающих мертвецов.

Подлетев к двери, Моника судорожно дёрнула за ручку – та не поддалась. Кулак девушки гневно обрушился на деревянную поверхности, не нанеся ни единого увечья.

– Чёрт! Подпёрли с той стороны!

Моника запустила руку в волосы, дёргая за их корни, чтобы сконцентрироваться на поиске предмета, который можно было бы использовать в качестве тарана. Мертвецы стремительно заполняли собой зал, вытесняя свободное пространство, в том числе и воздух – зловонием плоти; вылезали из окон и тёмных углов как тараканы, сползали вниз со стен и отодвигали главных героев к центру, вынуждая их жаться друг к другу спинами и готовиться к обороне. Их взяли в кольцо, которое стремительно сужалось до опасно небольшого диаметра. Они смотрели, как изуродованные лица и глаза, лишённые разума и всякого намёка на человечность, надвигались всё ближе и тогда, имея при себя лишь мачете, зубы, клыки и пистолет с семью оставшимися металлическими пулями, которые никак не спасут от такого немереного количества живых мертвецов, в их головы закралось горькое осознания поражения. Это конец.

Когда, казалось бы, исход был предрешён, до слуха Лоуренса донёсся истошный вой сирены, навевающий чувство дежавю. Где-то приглушённо пиликнула рация, доставляя шуршащий электронный голос. Он сумел различить разве что:

– ...отряд прибыл на место...

– ВСЕМ НА ПОЛ! – провопил голос незнакомца по ту сторону двери.

Те, кто опомнились первыми, утянули товарищей к паркету и заткнули уши. Протяжный взрыв выбил дверь с петель, отпугивая мертвецов и опаляя ближайших пламенем. В зал по одному проникали люди с огнемётами в специальном обмундировании, конкурируя своим количеством с воскресшими покойниками и уничтожая их один за другим. Последнее, что помнила Николь перед тем, как отключилась, были мельтешащие перед глазами чёрные куртки с логотипами «Локонте Корпорэйшн» и чьи-то руки, стиснувшие её плечи.