Прислужник Тьмы. Книга 1

Серое замкнутое пространство, куда Лукреция больше всего на свете боялась вернуться, вновь поприветствовало её. Обшарпанные стены словно впитали те вопли и проклятие, которые не прекращаемо сыпались из уст девушки, когда истинная сущность рвалась наружу, требуя свежую кровь, и лишь колдовские цепи удерживали её. Лукреция отчётливо чувствовала те же мучения, что и в тот самый промежуток времени: голову переполняет одна единственная неутолимая жажда, осуществление которой невозможно; из-за обострения всех органов чувств, запах затхлого подземелья кажется невыносимым; её тело содрогается, как при лихорадке, а пот градом скатывается по всему телу. Час за часом стены всё близились к пленнице до тех пор, пока буквально не сдавили тисками её плечи. И в тот момент фантомная боль перерастает в физическую... Эта зависимость, сопровождаемая адской ломкой, в разы сильнее чем наркотическая, и галлюцинации выглядят куда реалистичнее.

– Лукреция... – эхом взывал к ней громоподобный голос из вентиляции в потолке.

Повторно столкнувшись лицом к лицу с синими огнями в тени капюшона, по венам Лу медленно растекался холод, клетка за клеткой кровь стыла, а сосуды изнутри покрывал колющий иней...

* * *

Она подскочила с кровати, шумно заглотив ртом воздух, – пронзительный визг разнёсся по тёмной комнате. Едва пробудившийся разум не мог в полной мере оценить, где находиться, поэтому Лукреция, до сих пор мысленно пребывающая в затхлом подвале, вопила до хрипоты. Девушка согнула колени, прижав ноги к туловищу и уткнувшись в них лицом, раскачивалась вперёд-назад. Она не видела, не слышала, что происходило кругом – перед глазами навязчиво всплывали воспоминания тех кошмарных ночей. Утратив всякий контроль над своим телом, Лукреция царапала кожу за ухом, чтобы избавиться от неприятного жжения, и рвала на себе волосы. Только посторонние руки мягко, но с силой обнимали её плечи, а ласковый голос Николь успокаивал: «Тише, это всего лишь сон... Ты в безопасности».

Лу, цепляясь за эти спасительные слова, пыталась избавиться от чувства удушья. Она сорвала собственный голос, но непроизвольные всхлипы продолжали вылетать из горла, а слёзы, залившие всё лицо, капали с подбородка на скомканное одеяло. Немного придя в себя, Лукреция проделала серию коротких вдохов и выдохов, чтобы окончательно успокоившись. Спустя некоторое время Лу обмякла в руках Николь, положив затылок на ключицу подруги.

Усмирив истерику, Лукреция направилась в ванную комнату. Выключатель зажёг тусклую лампу над зеркалом, и даже такой слабый свет слепил покрасневшие глаза. В отражении на Лу смотрело нечто помятое и взъерошенное, измазанное в слезах и соплях. Шмыгнув потёкшим носом, она набрала воду в сложенные лодочкой ладони.

«Лишь сон...»

Проблема в том, что Лукреции никогда не снятся сны. Вернее, не снятся с момента обращения. По большому счёту сон не был необходим для нормальной жизнедеятельности вампира, как и многие другие человеческие потребности, например, еда или вода. Но Лукреция слишком привыкла к прежнему ритму жизни, чтобы отказаться от неё полностью. В любом случае «кольцо жизни» помогало ей сойти за простого человека и защищало от солнечных лучей. Вампиры – создания, бодрствующие под покровом ночи, и их кожа чувствительна к дневному светилу; однако, они адаптировались, найдя подходящий выход каждый для себя.

Семья Голдмэнов хорошо постаралась, чтобы соответствовать человеческому обществу: отец Лу преуспел в бизнесе, а мать стала востребованным специалистом в сфере журналистики. Нормальная жизнь – вот как именуют этот образ родители. За свои первые годы Лукреция познала прелести человеческой жизни, но её детство кончилось, когда с ней произошёл несчастный случай. Да, она вернулась в мир живых, но больше не такой как прежде. Ген вампира в её крови возродил биение сердца, даруя второй шанс и наградив бессмертием, но чтобы поддерживать жизнь кровожадная сущность требует свою дань. Первое время новообращённым особенно тяжело даётся самоконтроль, но со временем и тренировками силы воли вампиры его обретают. Лу жива, но только наполовину – это ей и пытается напомнить Некромант.

Те воспоминания, что навестили её в образе сна... их Лукреция хотела бы спрятать в самый дальний ящик своего сознания и больше никогда к ним не прикасаться. Первые дни после обращения. Жажда человеческой крови. Лукрецию закрыли в подвале Виолетты, чтобы та не навредила ни людям, ни самой себе. Винтель-старшая приложила немало усилий для обучения юной вампирши самоконтролю, и именно она создала «кольцо жизни».

В сверхъестественном мире существуют свои законы, нарушение которых грозит лишением свободы или даже головы. Один из них – запрет на убийство, вне зависимости к какому народу принадлежит жертва. Для вампиров существует свой Рынок Крови: там можно приобрести донорскую или животную; ходят слухи, что лаборатории «Локонте Корпорэйшн» стремятся изобрести кровь с синтетическим составом, которые полностью заменят настоящую и станут превосходным вариантом для веганов среди вампиров.

Лукреция умыла лицо прохладной водой, очищая его от следов истерики. Странное жжение за ухом по-прежнему причиняло дискомфорт; Лу ощупала этот участок, но он оказался гладким. Воспользовавшись зеркалом, девушка присмотрелась: на коже вырисовывался чёрный знак, похожий на тату, небольшой, едва заметный, в виде нескольких простых переплетающихся линий. Лу отпрянула от зеркала, ощутив ускорившееся сердцебиение и поспешно покинула ванную, едва не стукнувшись плечом о дверь.

* * *

Приветливое солнце взошло высоко над горами, всем своим видом призывая покидать дома и отправляться на прогулку, но Монике было не до этого – её ждали более важные дела. С целью занять себя в выходной день, девушка, вспомнив о ранее сделанном приглашении, решила попробовать себя в чём-то новом. Ноги привели её к хижине на вершине холма, где жил местный учитель боевых искусств. Площадка за кривоватым заборчиком пустовала – сегодня у юношей-солдат не было занятий. Калитка со скрипом затворилась за Моникой.

Её внимательный взгляд зацепился за распахнутую настежь дверь пристройки, и первым делом девушка заглянула туда. Все окна, встроенные ближе к потолку, в форме длинных прямоугольников пускали внутрь помещения потоки воздуха, создавая сквозняк и гоня прочь духоту. Внутри оказалось пусто, за исключением мужчины, сидящего на низкой скамье. Подойдя ближе, Моника разглядела какие-то бумаги с записями, которые тренер Джонсон изучал, задумчиво касаясь щетины на подбородке. Услышав её шаги, он оторвался от листков и приветливо улыбнулся.

– Доброе утро. Решила согласиться на предложение?

Он, отложив блокнот на скамью, поднялся на ноги. Моника неторопливо приближалась, изучая обстановку спортивного зала.

– Здравствуйте. Хочу обучиться чему-нибудь новому.

– Тогда тебе повезло, ведь сегодняшним утром я полностью свободен и готов провести тренировку. – Тренер Джонсон сложил перед собой ладони домиком. – Какими стилями драк уже владеешь? Для начала, мне надо определить твой уровень подготовки.

Моника сцепила руки за спиной, вспоминая свой нелёгкий пройденный путь освоения рукопашного боя.

– С раннего детства меня отдали на тхэквондо, где я занималась шесть лет. Когда я получила чёрный пояс, то решила сменить направление и занялась кикбоксингом. Но по большей части я комбинирую движения из разных стилей для самообороны.

Джонсон заинтересованно приподнял брови и наклонился вперёд:

– Неплохо, это значительно сократит период обучения. Хорошо, тогда такой вопрос: тебе доводилось сражаться с предметами? Скажем, как ты относишься к фехтованию?

– Я владею парными мечами и метательными ножами.

Мужчина кивнул, за чем последовала лёгкая улыбка:

– Это хорошо. В таком случае, тебе будет не так сложно обучиться нашему стилю. Это, конечно, не драка на мечах, но всё же. Пройдём со мной.

Он махнул рукой, приглашая посетительницу вглубь тренировочного зала. Это было на удивление просторное помещение, какие редко где сыщешь в тайной деревне. Потолок стремился ввысь, по правую стену протягивалась низкая скамья, на которой Джонсон оставил свой блокнот, а по центру расстелены маты серого цвета. В левом углу располагался турникет, недалеко от него к потолку подвешены несколько боксёрских груш. Несмотря на то что пристройка не отличалась новизной, в некоторых местах обвалилась штукатурка, и оползла краска с деревянного пола, – здесь было достаточно чисто и прибрано. В любом случае, зал был оснащён всем необходимым оборудованием для тренировки.

Прежде чем приступить к обучению, учитель Джонсон провёл небольшой инструктаж и экскурсию. Если говорить вкратце, то в зале запрещалось использовать оборудование без надзора, ибо это травмоопасно. В прочем, эти условия ничем не отличались от тех, которые озвучивали Монике в детстве. Вдруг взгляд девушки заострился на стенде, где было представлено оружие, как экспонат в музее. Оно представляло собой деревянную палку длиной в две трети человеческого роста с двумя увесистыми наконечниками – точно такие снаряды были в руках учеников-юношей. Но конкретно это оружие отличалось резными узорами, приковывающими взор – искусная работа мастеров. Моника провела пальцами по покрытой лаком поверхности и задержалась, изучая мелкую резьбу по дереву. Тренер Джонсон, подойдя сбоку, взял предмет в руки.

– Подобное оружие стало наиболее востребованным в Долине, поэтому наш местный стиль включает его освоение. Что-то вроде усовершенствованного гарпуна. Лучшая работа местных ремесленников.

Мужчина вложил оружие в руки Моники, позволяя изучить получше. «Гарпун» был достаточно увесистым из-за стальных наверший, так что мышцы девушки напряглись, удерживая предмет навису. Отойдя в сторону, она произвела пару замахов и выпадов, пробуя «гарпун» в деле – вышло несколько неуклюже и до крайности непривычно. Джонсон, забрав оружие, понимающе улыбнулся.

– На вид – ничего примечательного, однако... – Его рука скользнула к креплению на одном из наконечников, после чего выдвинулось лезвие. – Вся суть заключается в потайном острие. Одно движение, и деревянная палка превращается в смертоносное оружие. Но, конечно же, ты можешь стукнуть кого-либо наконечником по голове – эффект не хуже.

Моника ухмыльнулась, оценив качества «гарпуна». Джонсон, задвинув лезвие в исходное положение, бережливо вернул предмет на своё место.

– Новичкам я доверяю менее опасные варианты. Что-то вроде этого...– Тренер Джонсон ненадолго отлучился в кладовку – из комнаты некоторое время доносились громыхания деревянных предметов, а затем что-то, рухнув на пол, звучно рассыпалось. Вернулся он уже с простой палкой в руках, без всяких пик и наконечников.

Моника, согласно качнув головой, приняла из его рук тренировочный вариант снаряда, который был значительно легче и проще в использовании. Девушка совершила пару бодрых запахов, испытывая предмет.

– Сегодня мы начнём урок с освоения оружия? – поинтересовалась она.

– Нет, сегодня мы начнём урок с освоения основных позиций и фундаментальных движений, – улыбнулся Джонсон, решив, что это несколько остудит пыл новобранной ученицы. – Не переживай, до оружия мы тоже дойдём.

Тем не менее Моника ещё раз понимающе кивнула. Прежде чем начать первую тренировку, она задала вопрос:

– А что насчёт оплаты?

– Первый пробный урок – бесплатный. А дальше посмотрим.

Моника разулась и вышла на татами, заранее позаботившись о комфортной для физической активности одежде: чёрные трикотажные штаны не стесняли движений, как и свободная хлопковая майка цвета хаки. На объяснение правильных позиций ушло совсем немного времени от их урока.

– Ставь ноги на уровне плеч, ни уже, ни шире, – спокойно руководил басистый голос за спиной. – И чуть согни в коленях – это наиболее удобное пружинящее положение, позволяющее выстоять любую атаку.

Моника, за плечами которой остались по меньшей мере десять лет тренировок, очень быстро уловила специфику позиций этого стиля. Тренер Джонсон, оставшись довольным её успехом, перешёл к объяснению главных движений. К недоумению Моники, эти упражнения включали в себя плавные выпады, основанные на переносе тяжести тела, в комбинации с более резкими замахами рук. Если положения ног были превосходно отработаны со времён тхэквондо, то движения рук, настроенные на управление оружием, зачастую выходили чрезмерно порывистыми, о чём Джонсон терпеливо напоминал ей каждый раз:

– Движения более плавные – это тебе не кикбоксинг.

– Я не до конца поняла, как исполнять этот замах, – призналась Моника. – Вы можете показать ещё раз?

Джонсон озадаченно потёр щёку, после чего на его лице промелькнула рассеянная улыбка:

– Слушай, давай договоримся на «ты». Не такой уж я и старый.

Моника, прокрутив руку в запястье, чуть наклонила голову к плечу.

– Ну ладно.

Джонсон продемонстрировал приём повторно. Моника незамедлительно повторила, держа в мыслях каждое наставление, – вышло куда ближе к совершенству. Спустя час девушка начала неплохо ориентироваться в основных положениях и движениях, что непременно говорило о её способности быстро схватывать информацию. Тренер, оставшись впечатлённым результатом ученицы, назначил следующую встречу.

* * *

– Внимание! Не оставайтесь равнодушными!

На оживлённой площади, где вечно сновали прохожие, парочка из них всё же задержалась, прислушиваясь к объявлению. Джек, взобравшись на ящик, в сотый раз за этот день твердил одни и те же реплики, а Эбигейл возле него вручала листовки местным жителям. Те, глядя в её ясно-голубые глаза, просто не могли проигнорировать.

– Грядёт большая опасность для всех нас, но мы можем преодолеть её вместе! Мы просим вас стать добровольцами и помочь нам бороться за собственные жизни и жизни наших близких!

В горле уже пересохло от непрерываемого разглагольствования, но парень не отступал. Откашлявшись, Джек начинал сначала.

– Возьмите листовку, пожалуйста, – Эбигейл вложила бумагу в руку прохожего.

В этом заключался их план по привлечению добровольцев к помощи в битве с Некромантом. Спустя некоторое время их труды дали свои плоды: неравнодушные жители начали интересоваться, как вступить в ряды добровольцев, и Эбигейл вписывала их имена в блокнот. Лоуренс, расслабленно закинув локоть на спинку соломенного кресла, наблюдал за происходящим издалека – он и предположить не мог, что эти двое воспримут его шутку так буквально. Он, сдвинув солнцезащитные очки к кончику носа, изумлённо поглядывал на парочку. В соседнем кресле, скрестив перед собой ноги, Кайла читала книгу, заимствованную у Николь.

– Я так погляжу, наши голубки подались в благотворительность, – озвучил свои мысли Лэри.

– Со стороны похоже на набор волонтёров. Что ж, каждый нашёл себя занятие по душе, – усмехнулась Кайла, перелистывая страницу.

– Да, крошка Эби умеет привлекать внимание. Чего стоит только этот по-детски невинный взгляд и очаровательная улыбка – за такую любой отважится ринуться в бой.

– Не, ну а что? Превосходный маркетинговый ход.

Лоуренс хохотнул, соглашаясь, и запрокинул голову к солнцу. Опустив книгу на колени, Кайла с любопытством окинула взглядом парочку: Джек с отображением усталости от жизни на лице и сияющая Эбигейл, мельтешащая вокруг него и улыбающаяся каждому незнакомцу; однако, стоило только девушке случайно задеть ладонь Джека, как на его лице непременно расцветала плохо скрытая улыбка. Прищурив глаза, Кайла задумчиво поднесла палец к нижней губе.

– А они неплохо смотрятся вместе.

– Ага, это я их свёл, – заверил собеседницу Лэри, горделиво ткнув большим пальцем себе в грудь.

* * *

Отдельный испытанием, что последовало сразу после окончания тренировки, было добраться до гостевого корпуса под знойными лучами солнца. Моника двигалась неспешно в этом направлении, тщательно обрабатывая полученную за минувший час информацию и разминая запястье правой руки – оно отдавало болью от резких движений. Моника и сама не помнила, когда успела его травмировать, но судя по всему это приключилось в ходе экспедиции по реке. К тому же, в виду долгого отсутствия активных физических нагрузок до последней из стычек с тварями Некроманта мышцы всех частей тела ныли.

Вернувшись в пустующую комнату апартаментов, Моника с удовольствием приняла освежающий душ и сменила пропахшую потом влажную одежду на свежую и постиранную. Затем, не найдя причин оставаться здесь, девушка отправилась на улицу. Прихватив с собой записной блокнот и ручку, Моника покинула центральную площадь, кишащую толпами местных жителей, и вышла в открытое пространство – на луг. Погружённая в свои размышления Моника брела вдоль грунтовой дороги и вскоре очутилась в том месте, которое заприметила ещё пока возвращалась с тренировки. Здесь был сооружён навес из деревянных досок, создающий раскидистую тень над выстроенными в ряд скамьями, огороженными барьерами из тонких брёвен, – что-то вроде просторной веранды, где так часто любили собираться компаниями местные. На счастье Моники, сегодня здесь оказалось практически пусто. Она заняла столик в дальнем углу.

Моника относила себя к тому типу людей, которые попросту не терпят пустой траты собственного времени. Не важно, будь то бесцельная болтовня или занятие – если нет никакой пользы ни ей, ни собеседнику это вызывало раздражение. Именно поэтому Моника не любила долгих дискуссий ни о чём, и сама, обращаясь к кому-либо, всегда была лаконична и говорила по делу, ибо так она проявляла своё уважение к чужому личному времени. Тайм-менеджмент, как бы это назвали её коллеги-программисты, – действительно полезная вещь, предоставляющая возможность выполнять ежедневные задачи максимально продуктивно. Моника часто слышит от окружающих людей, что та «не умеет отдыхать», когда девушка высказывает свою точку зрения на эту тему. Да Моника это и не отрицала. Зачастую одна мысль о том, чтобы просто поваляться на диване, бесцельно пялясь на плоский ящик с горящим экраном, навевала ужас. Это бесполезно проведённое время, за которое Моника вечно корила себя. Слово «отдых» для Моники означало ни что иное, как смену одной деятельности на другую.

Прямо сейчас она решила осуществить следующую задачу: записать на линейном листе бумаги основные позиции, которым обучил её Джонсон (иначе с вместительным «жёстким диском» Моники, под названием «память», где собрана куча бесценной информации, периодически случаются сбои). Безусловно, в рукопашном бое важна не только практика, но и теория. Заранее продуманная тактика настолько же необходима, как и физическая сила.

Поджав под себя ноги, Моника положила блокнот на колено и принялась делать пометки. Вскоре на чистом блокнотном листе выстроились в строку мелкие буквы, которые, несмотря на аккуратность, можно было разобрать разве что при помощи лупы. На заднем плане гремел командный голос Джонсона, проводящего тренировку для гвардии магов, и напоминал о том, что его хижина находилась близко к этому месту. Совсем не жалея своих учеников, Джонсон выгнал их во двор, залитый ослепительными солнечными лучами. Многочисленная группа юношей, вернувшихся после двадцатиминутной пробежки, на последнем издыхании размахивала спортивными снарядами.

Моника, сбившись с собственной мысли, задержала кончик ручки над бумагой. Ей подумалось, что по сравнению с учениками из гвардии Джонсон относился к её неудачам куда лояльнее; за спиной снова раздался строгий голос, озвучивающий ошибки каждого из юношей. Обернувшись через плечо, Моника задержала взгляд на упражняющейся толпе и их тренере; Джонсон, сцепив руки за спиной, расхаживал между рядами учеников, читал нотации и раздражённо стирал испарину со лба. Но сколько бы раз он не повторял, юноши продолжали совершать одни и те же промахи – Джонсон был вынужден показывать упражнения с самого начала. С точностью мастера он произвёл давно отработанное движение с тренировочным снарядом и, вернув подобие «гарпуна» юноше из первого ряда, шумно выпустил носом воздух. Пока ученики возобновили попытки совладать с оружием, Джонсон, окончательно запарившись, стянул с себя футболку, обнажая идеально сложенное мускулистое тело. Встряхнув плечами, он расправил спину и вытянулся во весь свой рост, демонстрируя спортивную осанку.

– Моника Бёртлен втюрилась в своего учителя?

Чей-то слащавый и приторный как мёд голос за спиной пропел этот вопрос с особым удовольствием и ехидством.

– Что?

Резко развернувшись и прижав блокнот к груди, Моника наткнулась на испытывающий взгляд не пойми откуда взявшейся Лукреции. Каким-то магическим бесшумным образом та подсела к Монике за столик и теперь с отражением самодовольства на физиономии постукивала острыми ноготками по деревянной поверхности. Моника презрительно сузила глаза и, небрежно отмахнувшись от Лу, как от какой-то помехи, рыкнула сквозь зубы:

– Нет.

Ухмылка кроваво-красных губ стала ещё шире, после чего Лу заговорщицки подалась вперёд и таинственно склонила голову набок:

– Да ла-а-дно тебе...

А затем, похлопав наращёнными ресничками, девушка перевела томный взгляд на крепкую спину Джонсона и обратно на Монику.

– А он горяч... – прошептала Лукреция, растягивая гласные.

– Заткнись, – прошипела Моника, повернувшись к незваной собеседнице боком, и уткнулась в свои записи.

Вместо ответа раздался громкий взрыв смеха. Лукреция захохотала, как колокольчик, заливающийся звоном на все лады, и тело её окатило приятным теплом злорадства. Наконец-то ей удалось поддеть Монику, компенсируя по крайней мере малую часть морального и материального ущерба в истории с «духами».

* * *

Ближе к полудню погода начала стремительно ухудшаться. Западные ветры принесли с собой в долину сизые тучи, которые, осев на вершинах помрачневших гор, перекрыли собой ясное небо. Густая пелена не оставила ни намёка на просветы и явно сулила скорое начало дождя. Однако, тот выжидал, по всей видимости, наименее подходящего момента, чтобы обрушиться на жителей тайной деревни, или же, напротив, робко не решался проявить себя. А дерзкие ветры в это время яростно хлестали по лицам людей, вышедших на открытое пространство, и срывали бельё с верёвок; они словно, насмехаясь, подгоняли местных поскорее запирать ставни и скрываться в жилищах от непогоды, ибо грядёт гроза.

Торговцы на главной площади спешно уносили коробки с товарами на склады, в чём им на помощь пришли «гости извне», то есть главные герои. Пока Джек и Бёртлены, сражаясь с ветром, сворачивали шатры, остальные под руководством местных таскали ящики и мешки в помещение. Вернувшись после очередного захода, Лукреция получила картонную коробку со всевозможными видами расписных платков из рук торговки. Ступив на узкую улочку она поспешила доставить вещи в укрытие, пробиваясь мимо суетящихся людей – те метались более взбудоражено, чем следовало бы; как будто гроза – лишь следствие чего-то действительно масштабного. Лукреция и сама по непонятной причине чувствовала трепет в груди. Слишком быстро и непредсказуемо сменились декорации на сцене...

Когда до двери склада осталось пару шагов, странное предчувствие распространилось по всему телу леденящими нитями. Вот уже перебранки местных доносятся словно через незримую завесу, а их фигуры, расплывчатые и бесформенные, ускользали из поля зрения... Звон в ушах, предвестник скорой потери сознания, заставил Лу окончательно абстрагироваться от реальности. Безвольные руки, как у тряпичных кукол, которых продают на местном рынке, выпустили коробку с товарами. Лукреция приставила пальцы к виску, в то время как вторая ладонь потянулась в сторону в поисках опоры. Николь, шедшая позади неё, опустила ящик с яблоками на землю и нагнала подругу.

– Лу, что с тобой?

– Я... ничего... – сиплым голосом ответила Лукреция, прислонившись спиной к стене.

Поняв по пепельно-бледному лицу Лу, что та вот-вот упадёт в обморок, Николь придержала подругу за плечи и опустилась вместе с ней к земле. Глаза Лукреции уставились в бесконечность.

– Лу?!

– Я не... не знаю...

Лукреция зажмурилась, царапая ногтями кожу за ухом и гримасничая. Лицо приняло неподдельно измученное выражение, а невидящий взгляд был направлен сквозь Николь. Чуть сильнее надавив на плечи подруги, Николь потрясла её и тревожно пролепетала:

– Лу?.. Что ты чувствуешь?..

Проходящий мимо Лоуренс с громоздким ящиком в руках вдруг застыл, завидев происходящую картину.

– Что тут происходит?!

Быстро оценив ситуацию и освободив руки, он приблизился к Николь и обеспокоенно уставился на учащённо заморгавшую Лукрецию. С некоторой судорожностью рука Лоуренса скользнула со лба на щёку девушки, а Лу, разлепив губы, беззвучно заглотила воздух.

– Я... могу ошибаться, но... – просипела она, сглотнув ком в горле, – кажется, я чувствую его присутствие...

Где-то внутри грудной клетки Николь оборвалась тоненькая ниточка, после чего эфемерных груз свободно провалился в бездну – приблизительно такое чувство она испытала. Николь и Лоуренс обменялись взглядами, делясь одинаковыми опасениями, одновременно пришедшими им на ум. Николь до жути боялась получить ответ на свой вопрос, так как не желала услышать подтверждения своего предположения, однако произнесла голосом, упавшим почти до шёпота:

– ...присутствие, кого?

Губы Лу искривились в дикой, полной искреннего ужаса гримасе:

– Некроманта!

Николь отшатнулась в сторону от ответа, точно от выстрела, и её большие зелёные распахнулись ещё шире, обретя нездоровый блеск.

– Быть не может... – едва слышно пробормотала она, прижав кулак к губам.

На Лоуренса эти слова в том числе подействовали отрезвляюще, как пощёчина; подскочив на ноги, он оглядел опустелую улочку: местные несмело выглядывали из окон либо высовывались в дверной проём, повинуясь какому-то мимолётному предчувствию; ветер игрался с деревянной табличкой прачечной, с лёгким скрипом раскачивая её вперёд-назад, а затем последовал протяжный, унылый, тонкий свист – знакомый, нагнетающий страх. Лоуренс застыл, чувствуя себя прикованным к месту, и от напряжения мышц на его шее проступила пульсирующая жила. Николь поднялась с земли, не переставая сверлить взглядом одну точку – конец жилой улицы, где сгруппировались местные. Вдоль позвоночника девушки как будто проползла ледяная змея, а волосы на затылке зашевелились – явный индикатор плохих вестей. За последнее время Николь научилась доверять собственному телу. Она ускоренно зашагала вперёд, иногда переключаясь на бег, а негнущиеся ноги противились, желая оставаться на месте; Лоуренс последовал её примеру.

Народ разных возрастов неподвижно замер у подножия холма, высматривая что-то впереди, что было невозможно разглядеть за стеной людских тел, взволнованно роптал и шептался. Даже ощущая нависшую угрозу, они не могли заставить себя спрятаться по домам – что-то неподдающееся объяснениям сковывало разум.

Когда Николь выбежала на открытую территорию, порыв ветра взметнул рыжую копну волос вверх. Только сейчас она заметила объект, приковавший внимание магов – чёрная птица с широким размахом крыльев парила под облаками, выделывая завораживающие трюки. Николь обернулась, спиной почувствовав настигнувшего её Лоуренса, после чего тот кивком предложил подойти поближе. Описав ещё парочку пируэтов, ворон почти под прямым углом устремился к земле. Раздались чьи-то вскрики, кто-то из толпы испуганно указал пальцем на что-то. Когда Николь и Лоуренс пристроились в первый ряд, на лицах обоих отобразилась та же непередаваемая гамма эмоций, что и на лицах остальных. Ворон, важно вытянувший шею и бессловесно приветствующий магов, сложил крылья у себя за спиной, восседая на протянутой к небу руке своего хозяина. Тело и голову фигуры, величественно возвышающейся на вершине холма, от дневного света скрывал бесформенный балахон, полы которого колыхались на ветру; от горящих глаз, выделяющихся в тени капюшона, неизменно веяло арктическим холодом. Цепляясь за широкий рукав плаща заострёнными коготками, ворон перебрался на плечо Некроманта.

Рот Николь безвольно приоткрылся; она слабо качала головой, незаметно отступая, пока мысли вертелись вокруг увиденного. Где-то внутри желудка отчётливо ощущалась дрожь, постепенно распространяющаяся на всё тело. Мозг Николь метался в поисках логического объяснения происходящей ситуации – события прошлого проигрывались от начала до конца, однако допущенный промах так и не всплывал на поверхность. Неужели могущество Некроманта позволило ему отыскать координаты тайной деревни и пройти сквозь «Порог»? Позабыв про дыхание, Николь хрипло проглотила воздух будто через невидимый барьер, образовавшийся в горле.

Всхлипы детей, шокированные оханья, испуганные перешёптывания потерялись на заднем плане – Николь как одержимая уставилась на обращённые к ней синие глаза-огни. Затем этот ужасающий взор ускользнул дальше, озирая собравшуюся в низине публику, и широко с величием распростёр руки в стороны.

– Жители долины! – наконец раздался громогласный голос человека в плаще. Это было ни что иное как мощный поток ветра, окрашенного хрипловатым тембром; поток ветра, производимый лёгкими и голосовыми связками; поток ветра, который разносился по всем уголкам долины, проникая через оконные и дверные щели в гости к спрятавшимся в своих жилищах магам; этот голос, пробудивший в теле Николь очередную волну дрожи, был слышен каждому из местных жителей. Неисчерпаемый ресурс внутренней энергии, дарованный самой Тьмой, усиливал тембр Некроманта десятикратно. – Я пришёл не по ваши души. Я хочу вразумить вас. Вы все останетесь живы, даю слово. Каждый из вас, – костлявый палец человека в плаще прошёлся по толпе, – Более того, я могу обеспечить вам счастливую жизнь в новом мире.

Вкрадчивый до жути голос пробирался в самые закрома сознания, не позволяя никому из толпы и шелохнуться с места. Все перешёптывания разом оборвались, стоило только Некроманту непосредственно воззвать к народу.

– Вероятно, вы были неверно проинформированы, – продолжил свою речь Некромант, – я вовсе не собираюсь уничтожать, напротив, сотворю наилучший мир. Мне известно губительная людская ненависть к тем, чья сила превышает их собственную. Вам, ровно как и моим подчинённым, не осталось места в старом мире...

– Это всё уловки! Не верьте ему! – провопил Лоуренс срывающимся голосом, повернувшись лицом к народу.

Его расширенные глаза потерянно перебегали с одного лица на другое, безнадёжно стараясь достучаться до остолбеневших рассудков. Пару магов с несчастными видами мельком покосились на него, остальные же неподвижно взирали на человека в плаще. Некромант, выражение лица которого скрылось под маской, перевёл взгляд на перебившего его молодого человека.

– Я готов сотрудничать, если вы решитесь пойти на компромисс, – спустя некоторое время донёсся голос с холма. – У вас есть парочку вещей, принадлежащих мне: кинжал Тьмы, оружие, что было утеряно и совсем недавно найдено вновь, и гибрид, в чьих венах течёт кровь трёх народов: вампиров, оборотней и ведьм.

За резким всплеском адреналина последовало острое чувство свободного падения в груди. Ладони Николь сжались до такой степени, что обескровленные костяшки побелели. Она сглотнула с трудом, осознавая опасность сложившегося положения в частности для Кайлы – именно по её душу Некромант заявился в Долину Западных Ветров.

Перешёптывания, возродившиеся с новой силой, вскоре переросли в бурную эмоциональную дискуссию. Люди обменивались огорошенными взглядами, не представляя, о чём может идти речь, а какой-то смельчак с насмешкой воскликнул: «Мы понятия не имеем, о чём речь!». Другие поддержали его утвердительными кивками головы и завыванием. Некромант тихо рассмеялся:

– Понимаю, вас ведь в это не посветили... Прискорбно, наверное, когда всё время водят за нос, считая за дураков.

Поставив драматическую паузу в конце своего предложения, Некромант посеял временную тишину; многие из толпы затаили дыхание, непонимающе переглядываясь между собой или уставившись на зловещую фигуру; никто и понятия не имел, каким образом стоит реагировать на подобного рода заявление: толи поверить в правдивость прозвучавших слов, толи заверить себя, что каждое слово этого дьявола во плоти – ложь. Своё высказывание Некромант сопроводил широким жестом руки, демонстрирующим своё могущество (да и само его расположение на холме, созерцание народа сверху вниз ясно символизировало превосходство) – указательный палец Прислужника Тьмы задержался в одной точке где-то внутри толпы. Ошарашенный народ сделал несколько маленьких шагов назад, отдаляясь от субъекта, на который было обращено внимание Некроманта. Ноги Кайлы приросли к земле, а сердце ёкнуло. Неохотно и робко девушка подняла взгляд на Некроманта, сжимая и разжимая кулаки, в то время как десятки перепуганных глаз разом сошлись на ней, словно лучи прожекторов. Не опуская руки, Некромант продолжил говорить с некоторой торжественностью:

– Вот она, девушка, что способна одним движением стереть с лица земли вашу маленькую деревеньку.

Новая волна оханья в секунду пронеслась по толпе. Маги медленно отстранялись от Кайлы, ожидая непредсказуемой атаки в любой момент, однако они ещё не оправились от первого шока, чтобы предпринять более радикальные меры. Кайла, лицо которой окрасилось цветом белил в палитре красок, искоса из-под опущенных бровей осматривалась в поисках путей отступлений. Её опущенный подбородок притянулся к шее, а плечи поднялись вверх – ровно в тот момент Кайла желала уменьшиться в размерах или раствориться в воздухе, лишь бы не видеть полные ужаса лица местных, смотрящих на неё так, словно видят впервые. Когда взгляд девушки обратился на Некроманта, подле него уже выстроились в ряд призванные им мертвецы.

– Даю вам пятнадцать минут на раздумья. Позже, если вы не сдадите мне трибрида и меч, мои подчинённые начинут убивать население деревни. Ваше время пошло.

В то же мгновение образ Некроманта рассеялся в пространстве, будто не желая смущать магов своим присутствием, а мертвецы, точно сторожевые псы, продолжали стоять на страже. Народ, с сознания которого сошла помрачающая пелена, зашевелился. С уходом Некроманта ушло и всеобщее оцепенение: несколько детей заплакали навзрыд, прижимаясь от страха к ногам своих родителей; более отчаянные местные угрожающе надвинулись на Кайлу. Внезапное чувства ужаса переполнило её изнутри. До боли прижимая сжатую в кулаке ладонь к груди, Кайла судорожно переводила взгляд с одного обозлённого от стресса и непонимания лица на другое, пытаясь охватить всё, что происходило вокруг. На улице началась паника. Кольцо, в которое взяли чужеземку местные жители, всё сужалось – обвинения летели прямо в лицо Кайлы. «Лгунья!», «Предательница!», «Выдайте её!» – гремело со всех сторон. Все крики совместились в общую какофонию шумов, которую аккомпанировал интенсивный грохот собственного сердца. Задыхаясь от страха, Кайла зажмурила глаза. Она едва не взвизгнула, когда чья-то рука сжала её предплечье и настойчиво потащила куда-то; она предотвратила порыв, прикусив внутреннюю сторону щеки. Человеком, который пробивал им обоим путь через толпу людей, оказался Лоуренс.

Они вырвались и нырнули в одну из улочек, ведущих к центру; Кайла была слишком дезориентирована в пространстве, чтобы противиться Лоуренсу. На углу их поджидала Николь, заламывающая запястья рук, и быстрым шагом двинулась вместе с ними какой-то подпрыгивающей от нервозности походкой. Они втроём настигли дом Лайтборнов, неизменно устремляющийся своей остроугольной крышей в небо; прежде чем захлопнуть за собой дверь, Николь оглянулась через плечо: поддавшись панике, маги лихорадочно метались с целью подыскать себе безопасное место, где можно переждать надвигающуюся бурю.

На кухне в доме Лайтборнов команда воссоединилась. Лукреция сидела за столом, облокотившись обеими руками о его поверхность, и зарывшись лицом в ладони. Джек беспокойно ёрзал на противоположенном стуле, пока его ботинок отбивал частый ритм по паркету. Скрывшись в тени дальнего угла и прислонившись спиной к стене, Бёртлены в своей привычной манере сложили руки барьером на груди. Размашистыми шагами влетев в помещение, Лоуренс упёрся руками о стол и протяжно выдохнул. Кайла, тело которой било крупной дрожью, обмякла на первом попавшемся стуле. Напротив окна неподвижно застыла невысокая фигура мистера Лайтборна, который, заложив жилистые руки за спину, поддерживал гнетущую тишину. Николь задержала страдальческий взгляд на его спине и еле слышно пролепетала:

– Мистер Лайтборн...

– Довольно, – непривычно резко ответил он. Николь прикусила кончик языка, съёжившись. – Ничего не желаю слышать. Самое важное сейчас: принять решение, как действовать дальше.

Поворачиваясь к ней лицом, мистер Лайтборн взглянул на стрелку настенных часов, а затем его усталые глаза холодно обратились к Николь. Девушка, смущённо опустив подбородок, тихонечко присела на свободный стул перед собой – ровно в этот момент дверь кухни шумно распахнулась. Глава клана мрачно обратился к вошедшей Френсис:

– Что твориться снаружи?

Тяжело дыша, женщина прошествовала через всю комнату к кувшину. Наполнив глиняную кружку водой до самых краёв, Френсис сиплым голосом ответила:

– Народ... на грани бунта... мистер Лайтборн... – припав губами к отшлифованному краешку, она отпила щедрый глоток, – они желают, чтобы вы последовали условиям Некроманта. Необходимо немедленно что-то предпринять.

Когда мистер Лайтборн озабоченно кивнул в ответ, с выражения лица его сошли последние признаки подавленного гнева. Страх и чувство ответственности перед своим народом вышли на первое место. Во второй раз покосившись на часы, глава клана напряжённо сжал двумя пальцами собственную бороду. Некоторое время никто не решился начать говорить, но в один момент Кайла прервала красноречивую тишину громким заявлением:

– Я должна сдаться Некроманту.

Голос оказался удивительно послушным – твёрдым, без следов панической дрожи. Но проскользнул в нём некий незнакомый оттенок, какой никогда раньше не звучал в её объёмном мелодичном тембре. Мертвенная нотка отчаяния и горькое желание жить. Готовность пойти во благо интересов большинства людей, ставя под удар собственную жизнь. Глаза Николь, выразительно округлившись, тревожно переметнулись на Кайлу.

– Нет! – воскликнула она неожиданно пылко. – Мы не можем отдать тебя!

Прежде чем заговорить, Кайла ненадолго задержала дыхание и выпустила воздух, ответив Николь взглядом чуть исподлобья.

– Николь, он убьёт этих людей, если не получит желаемое. – Голос Кайлы прозвучал напряжённо, сквозь стиснутые зубы и зажатые челюсти.

– Ты и есть вторая печать, забыла? – невесело вздохнула Николь, спрятав глаза за прядями волос. –Если Некромант убьёт тебя и получит кинжал, то нам уже не остановить его...

Под конец фразы Николь совсем умолкла, растратив первый порыв негодования.

– Тогда помешайте ему взломать третью печать! – акцентируя речь, Кайла стукнула двумя пальцами о стол и откинулась на спинку стула. – Из местного населения никто не пострадает, и...

– Николь права, – прервал Кайлу мистер Лайтборн, продолжающий топтаться возле окна. – Мы не можем пойти на такой риск. Подобный вариант отметается сразу.

Кайла угрюмо притихла, сложив руки крест-накрест на груди и плотно стиснув губы.

– У меня тут назрел вопрос, – подал голос Лоуренс, вяло оттолкнувшись руками от стола. – Лукреция, как ты узнала о приближении Некроманта?

Склонив голову на бок, он выжидающе посмотрел на неё. Лукреция уныло приподняла голову, безвольно уронив руку, и монотонным голосом пробормотала:

– Почувствовала... Он как-то влияет на меня...

Лоуренс прищурился, постукивая пальцами по дереву:

– Подобное случалось раньше?

Глубоко страдальчески вздохнув, Лукреция вновь подпёрла голову.

– Да, было, в том переулке в Чикаго... – внимание девушки обратилось на собственные ногти, – И в сражении на реке... После того дня, особенно...

Её обмякшее тело вдруг сковала лёгкая степень напряжения; забывая моргать, Лукреция пристально уставилась в одну точку. Когда руки Лоуренса вернулись на стол, он чуть подался вперед, поймав ускользающий взгляд девушки.

– Что он с тобой сделал? – с нажимом спросил он.

– Я не знаю... – испуганно пискнула Лу, расправляя на себе одежду.

Парой шагов обогнув стол, Лоуренс навис над ней и настойчиво продолжил расспрос:

– Ну же, думай. Что произошло, прежде чем ты потеряла сознание?

Лукреция отрицательно замотала головой, гримасничая, и надавила пальцами на веки, стремясь избавиться от тяжесть вокруг глаз.

– Да не знаю я! – захныкала она. – Он может подчинять моё сознание, может заставить мои ноги пойти туда, куда я сама не хочу! Он заманил меня в ловушку! Он применил какое-то заклятие, что-то шептал, обхватив мою шею, и эти жуткие глаза... этот холод... а затем... О, боже, кажется, он отметил меня!

Непрерывный поток сбивчивых речей оборвался. Её рот, приоткрывшись, остался в таком положении, а губы задрожали. Джек недоумённо уставился на сестру:

– Как... отметил?

Лукреция потрясённо проговорила:

– Кажется... выжег клеймо на коже...

Она ненамеренно потянулась к символу, похожему на миниатюрную татуировку, за ухом. От пришедшего осознания у Лукреции закружилась голова – она опёрлась обеими руками о стол, чтобы не лишиться сознания. Оказавшись за спиной Лу, глава клана коротко взглянул на чёрную метку, вырисовывающуюся на фоне покрасневшей от постоянного расчёсывания кожи.

– Метка Умбры. То есть, Тьмы, – невесело заключил мистер Лайтборн. – Теперь мне ясно, как он разыскал нашу долину.

– Погодите, погодите! – Лэри всплеснул руками. – То есть, ты хочешь сказать, что всё время знала о метке и молчала?

Он саркастически усмехнулся, обращаясь к Лукреции.

– Да, но... я ведь не знала, что эта штука означает, и вообще, что всё так обернётся! – на эмоциях возразила Лу.

– А предупредить нас было сложно, правда ведь?

На лице Лоуренса отобразилась мимолётная фальшивая улыбка, подчёркивающая иронический посыл слов. Лицо Лукреции запылало от обиды и несправедливости обвинений, но подобрать парирующих слов она не смогла. Внезапно в перепалку вмешался Алекс, покинувший свой укромный тёмный уголок комнаты (в то время как Моника продолжала созерцать разворачивающуюся сцену издалека):

– Народ, может отложите на потом свои разборки? – спрятав руки в карманах штанов, намекнул он на абсурдность спора на фоне того, что вскоре может развернуться на улице. – Часики-то тикают.

Украдкой покосившись на стрелку, безвозвратно близящуюся к необратимому моменту, мистер Лайтборн озвучил своё решение:

– Надо эвакуировать жителей. Френсис, вводим режим чрезвычайной ситуации. Собирайте народ, надо незамедлительно приступить к эвакуации через запасной выход. Проследи, чтобы среди сгруппированных людей оказались Эбигейл и Татия. Скажи разведчикам проверить подземный туннель и затем доложи мне о ситуации снаружи.

Френсис сохранила сосредоточенность даже в стрессовый момент. Без лишних слов, женщина понимающе кивнула и покинула комнату. На кухне Лайтборнов рассеялась тревожная тишина, так что стало слышно шумное дыхание главы клана, которое только сильнее нагнетало атмосферу. Лукреция, оскорблённо поджав губы, прокручивала кольцо на указательном пальце; Алекс, внёсший свой комментарий в дискуссию, ретировался обратно в темноту, за чем последовала тихая и мрачная ухмылка Моники, по всей вероятности – чисто риторическая; Лоуренс, лишь бы дать выплеск своим закипающим эмоциям, принялся мерить шагами комнату от стены до стены и что-то бормотал себе под нос; Джек, сидящий словно на углях, в очередной раз сменил положение на стуле; Николь бессловесно подняла взгляд на Кайлу – та не ответила, полумёртвое выражение её болезненно бледного лица не изменилось. Мистер Лайтборн задержался возле оконной рамы, протягивающейся почти от самого пола до потолка, а пальцы нервно расчёсывали бороду.

Он видел, как Френсис выскочила из дома. Видел, как панически носился его народ по площади, не имея и малейшего понятия, что делать. Паника, беспорядок, хаос одержали верх над холодным рассудком. С улицы доносилась брань, оханья, детский плач. Навязчивое желание проверить время в очередной раз одолело мистера Лайтборна – минутная и часовая стрелки сошлись на цифре три. Пятнадцать минут миновало.

Некромант оказался честен на обещания. Едва секундная стрелка сдвинулась дальше по часовому кругу, как сквозь приоткрытое окно донеслась новая череда людских криков. Как только на сцене площади, которую Некромант избрал для своего следующего появления, из частичек пепла сложилась фигура плаще, сжимающая горло какого-то бедолаги из простого населения, толпа мигом пустилась в бегство, побросав все свои вещи. Но Некромант не обращал на них никакого внимания; ему был важен взгляд главы клана, чтобы адресовать кровавое зрелище ему.

– Время истекло. – Эхом отразилось в ушах у каждого обитателя долины.

Вспышка визга невольных наблюдателей сопроводила упавшего наземь мужчину. Тот распластался на спине на вымощенной плиткой дороге, пока его тело билось в конвульсиях; трясущаяся рука лихорадочно пыталась разорвать одежду на груди, словно та препятствовала дыханию. Он хрипел, обречённо цепляясь за жизнь, но лёгкие свела судорога, препятствующая поступлению воздуха. Лицо несчастного залилось бордовой краской и перекосилось в гримасе ужаса и боли. Спустя некоторое время его муки оборвались – мышцы обмякли.

Потускневшие глаза мистера Лайтборна прочно приковались к неподвижным чертам умершего, а пальцы непроизвольно дёргали седеющие волоски бороды. Снизойдя со сцены, Некромант остановился над трупом.

– Спустя три минуты рядом окажется любой из вас. Если в скором времени вы не сдадите гибрида и оружие, то я буду вынужден спустить на вас своих мертвецов. Поверьте, они не будут столь же великодушны и избирательны.

Человек в плаще обернулся пеплом. Около тридцати секунд спустя из укрытий начали робко высовываться местные жители, а затем и подбираться поближе к умершему. Некоторые истерически вопили и рыдали, некоторые тихо всхлипывали и глотали солёные слёзы, остальные шокировано пытались определить личность убитого. Глава клана застыл перед окном, точно гипсовая статуя; он заставлял себя не отворачиваться, чувствуя свою причастность к его трагической судьбе, и смотреть на последствия своих решений, будто стремясь наказать себя за смерть этого человека. Кем он был? Быть может отцом, мужем, другом, братом или сыном. Но теперь разве это имеет значение? Это был просто неповинный житель деревни, которому не повезло пасть под выбор Некроманта.

Дверь скрипнула, пропуская Френсис на кухню.

– Мистер Лайтборн.

Повернувшись к ней лицом, глава клана ненадолго задержал взгляд на пучке волос, вырванных из бороды и зажатых между двух пальцев.

– Запасной выход забаррикадирован – Некромант предусмотрел и это. Разведчики обошли всю территорию – нас окружили его подручные – из долины не выбраться. Что прикажете делать?

Мистер Лайтборн медленно и отрешённо моргнул, обрабатывая полученную информацию. Френсис застыла недалеко от двери и, вытерев вспотевшие ладони о ткань юбки, вытянула руки вдоль туловища, словно по стойке «смирно». Обращённый в себя взгляд главы клана, проскользнув по обстановке комнаты, снова обратился к окну.

– В таком случае, прикажи людям запереться в своих домах и рассыпать соль, на пороге и перед окнами – так они обезопасят себя от Некроманта. Раздайте всем оружие со склада, – с задумчивым вздохом озвучил своё решение мистер Лайтборн. – Нам не остаётся ничего иного, кроме как дать отпор мертвецам и защитить долину.

Некромант не предоставил случая усомниться в правдивости своих слов. Ровно по окончании великодушно предоставленного на раздумья времени грянула новая волна многоголосого визга. Оставшиеся на площади испуганно шарахнулись от фигуры в плаще, в мгновение сложившейся из ошмётков пепла, и на этот раз не осмелились взглянуть на новую жертву, кому не повезло попасться под руку Прислужника Тьмы. На вымощенную камнем дорогу площади подле убитого мужчины рухнула слепая старуха, корчась в предсмертных конвульсиях. Дождавшись, пока глухие хрипы утихнут окончательно, Некромант сошёл вниз со сцены и обвёл взглядом опустевшую улицу. Ожидать сотрудничества с главой клана он больше не намеривался. Радикальные методы, которыми он грозился с самого начала, вступили в действие.

Расслышав свист своего хозяина, мертвецы словно сорвались с цепи как озлобленные псы и заполонили собой узкие улочки деревни. Вместе с ними воздух окрасился тошнотворным запахом гнили, проникающим сквозь щели в жилые помещения, так что даже закрывшиеся в подвалах жители с омерзением затыкали носы. Ходячие трупы, чьи изувеченные тела покрывали лохмотья, передвигались удивительно быстро и почти беззвучно, обследуя каждый угол в поисках свежей плоти. Охота началась.

Двое детей, отбившихся от родителей и затерявшихся среди незнакомцев, не успели найти себе укрытие прежде, чем раздался унылый замогильный свист. Теперь они оба, взявшись за руки, брели вдоль стены по пустынной улицы и с замиранием сердца вслушивались в шипящие неразборчивые звуки вокруг. Короткими перебежками с постоянными оглядками дети подыскивали себе подходящее убежище. Старшая девочка замерла, ощутив себя прикованной к месту, как только уловила движение впереди. Вскоре человеческая фигура медленно вышла из-за угла, робко оглядываясь по сторонам, и дети признали в этом человеке местного жителя, кто так же, как и они, боится быть пойманным. Коротко переглянувшись, дети сделали неуверенный шаг дальше. Они хотели догнать человека и попросить о помощи, однако не успели; незнакомца резким движением утянули обратно, так что дети не сразу успели понять, что произошло; змеиное шипение и истошный человеческий вскрик за углом вынудил их остановиться. Мертвец выпрыгнул исподтишка, впившись зубами в шею местного жителя и терзая живую плоть, а затем уволок в глубь переулка. Когда крики чуть смолкли, ошарашенные дети высунулись из-за угла – кровь, выплеснувшаяся из разорванной артерии, забрызгала стену, а по каменной дороге протягивалась красная полоса; здесь же в углу были свалены в кучу пустые деревянные ящики, под которые дети решили залезть и укрыться от опасности.

Уместившись вдвоём под один ящик, дети прижались друг к другу. Между деревянных досок оставались просветы, так что мальчик и девочка отчасти могли наблюдать, что происходило вне их укрытия. Послышалось тихое шипение и крадущиеся шаги. В поле зрения возникла тень, неспешно приближающаяся к завалу коробок, словно присматривалась или принюхивалась. Дети, опасаясь лишний раз взять вдох, мысленно произносили молитву. Мгновение спустя ящики перед ними взмыли в небо, с грохотом отлетев в окровавленную стену, а затем над детьми нависла физиономия с чёрными провалами вместо глаз и оголённой костью распахнутой челюсти, пожелтевшими зубами. Ужас достиг точки, когда сдерживать его стало невозможно – дети заверезжали настолько громко, насколько позволяли голосовые связки. Мертвец, схватив мальчика за шкирку, вытянул его из укрытия и поднял над землёй; ребёнок брыкался и кричал, пытаясь вывернуться из цепкой хватки; обзор перекрыло собой кошмарное лицо с бездонными провалами-глазницами, и только на долю секунды ребёнок зафиксировал постороннее движение позади мертвеца; зубы твари не успели ранить ребёнка – голова мертвеца вывернулась на сто двадцать градусов от нанесённого удара – мальчишка выскользнул и неловко плюхнулся на дорогу; он запрокинул голову кверху, с изумлением разглядывая незнакомца, который одной рукой поднял мертвеца и швырнул в стену; когда тот наклонился к детям, его губы сложились в жалостливой улыбке, а глаза, кажется, на миг замерцали жёлтыми огнями, точно иллюминация на главной площади. Джек подхватил обоих детей на руки и поспешил унести их в более безопасное место.

Он ускоренно шагал вглубь улицы, где мальчика и девочку ждали их перепуганные родители, и мельком замечал, как мертвецы ломятся в запертые двери и окна. Родители приняли детей из рук Джека, слёзно благодаря за помощь и опускаясь по лестнице в один из продовольственных подвалов. Обернувшись через плечо, Джек осознал, что обещанный Некромантом хаос начинается: неловкими рваными движениями мертвецы выламывали двери и вваливались в жилые дома, заставляя местных спасаться бегством или отпугивать незваных гостей магией, но это не наносило тварям Некроманта ровным счётом никакого урона. И только когда громыхнул первый взрыв подожжённого пороха несколько мертвецов безвозвратно поглотил огонь – лишь ничтожно малая потеря для армии Некроманта.

Этим ответная атака жителей долины не завершилась. Одна череда взрывов сменяла другую, пламя огня вздымалось высоко над головами, стремительно распространяясь с одного деревянного здания на соседние, заставляя тела мертвецов плавиться от жара и обращаться смолянистой массой; стёкла зданий трещали и лопались, вылетали из оконных рам и разбивались; местные жители выкатывали пороховые бочки со склада оружия и поджигали под командованием Филиппа Джонсона, принося в жертву собственные дома, – Некромант чуть замедлил темп натиска, не ожидав такого сопротивления; управлять мертвецами сделалось труднее – один за другим, истошно шипя, попадали под очищающее пламя.

Мистер Лайтборн вышел на площадь, контролируя весь процесс и оглядывая набирающую обороты сцену: его люди оказывали достойное сопротивление, несмотря на растерзанные тела, бесцеремонно раскиданными по площади, и рушащиеся из-за пожара здания. Однако, сколько бы мертвецов не истлело в огне, их не становилось меньше; они, подчинённые воле Некроманта, бездумно лезли на рожон. Тем не менее, в данный промежуток времени силы обеих сторон приблизительно сравнялись, вследствие чего мистер Лайтборн невольно ощутил гордость за свой народ.

Но облегчение главы клана длилось недолго; вскоре ему довелось обнаружить то, что заставило его похолодеть от ужаса больше, чем при виде изувеченных трупов местных жителей; среди всего этого хаоса, взрывов, криков и стенаний словно лучик света возникло знакомое и такое родное личико его дочери; Эбигейл, белое платье которой запятналось копотью, переступила через мёртвое тело и растерянно озиралась по сторонам. Позабыв о собственной безопасности, мистер Лайтборн сорвался с места и напролом пересёк площадь.

– Эбигейл! – дрогнувшим голосом воскликнул он. – Что ты тут делаешь?! Ты должна быть в укрытии с матерью!

Глава клана с измученным и одичавшим видом схватился за руку дочери. Глаза Эбигейл округлились, и она дернулась, стремясь вырваться из хватки отца.

– Не могу, я должна помочь им! – отозвалась она.

– Нет, ты спрячешься в укрытии! Френсис!

Заприметив помощницу недалеко от себя, мистер Лайтборн подозвал её нервозным взмахом руки. Локоть Эбигейл крепко точно тисками сжала Френсис, губы которой раздражённо изогнулись.

– Нет! Пап! Ты не можешь... – возразила Эбигейл, всё стремясь оказаться в гуще событий.

– Эбигейл, нам надо уйти, – рыкнула Френсис, настойчиво потянув девушку в сторону укрытия.

Эбигейл продолжала сопротивляться и что-то кричать, но мистер Лайтборн уже не слышал – голос дочери померк на фоне оглушительных взрывов.

Несмотря на запрет мистера Лайтборна покидать убежище Кайла поступила наперекор его воле, едва расслышала череду взрывов снаружи. Чувствуя вину перед местными жителями, кому приходилось расплачиваться за опеку второй печати, и зная, что она может быть полезна в противостоянии мертвецам, Кайла выскочила на улицу – крышу дома напротив уже пожирал огонь. Девушка отшатнулась, пропуская мимо спасающуюся бегством группу людей. Кайла застыла посреди улицы, ощутив, как сердце в груди застучало вдвое быстрее, а после она сошлась взглядом с живым мертвецом, стоящим прямо напротив неё ближе к концу улицы; тот склонил голову набок, принюхиваясь, а затем, судорожно дрогнув всем телом словно от пришедшего осознания, устремился навстречу Кайле – шаткой, пьяной походкой, которая ускорялась по мере приближение и постепенно переходила на бег. Точно так же поступила и Кайла, только в направлении убегавших людей.

В её голове не было плана; он зародился и визуализировался в фантазии, когда за Кайлой гнался не один, а целая вереница тварей Некроманта. Кайла неплохо осуществила роль приманки – некоторые мертвецы, позабыв о местных жителях, переключились на преследование своей главной цели; Кайле это тоже было выгодно. Необходимо ответить, что при всей своей нескладности и неуклюжести, подчинённые Некроманта оказались очень даже расторопными: хвост преследователей не отставал ни на шаг от Кайлы; мертвецы ползли по стенам, перепрыгивали с крыши на крышу и неслись вдоль узенькой улицы за девушкой; чудом ускользнув от преследователей, Кайла выскочила в открытое поле.

Это был рискованный шаг со стороны Кайлы – она могла только надеяться, что помять не изменит ей. На её счастье, в тридцати ярдах от центральных улиц и вправду была построена старая хижина, полностью пустующая и непригодная для жизни. Она мельком глянула через плечо, пока бежала к тому строению, – длинный хвост преследователей по-прежнему тащился за ней. Только когда она ворвалась в здание, то сумела перевести дыхание на пару секунд; внутри деревянной хижины была только одна опустевшая комната со скамьёй у стены; с потолка крупными клочьями свисала паутина и копилась по углам, а вокруг Кайлы кружились пылинки, оседающие и образовывающие пыльный ковёр; сердце билось где-то в горле от продолжительного бега, однако усталость не чувствовалась – блестящая работа адреналина. Стоя спиной к двери, Кайла ощутила, как та порывисто отлетела в стену, и тесная хижина начала заполняться шайкой беспорядочно толкающихся мертвецов. Кайла бросилась к окну сразу же, как только уловила их приближение – с разбегу она выпрыгнула в него и приземлилась на траву. Издающий сипящие звуки мертвец уцепился лапами за раму, норовя вырваться вслед за Кайлой, за что он получил удар по голове с размаху – и Кайла захлопнула ставни перед его носом; перекладина, препятствуя дальнейшему открытию окна, опустилась вниз.

Справившись с одним путём отступления и оббежав дом, Кайла подскочила к входной двери – парочка мертвецов предприняли попытку улизнуть; тем не менее, несколькими ударами девушка насильно вернула тварей Некроманта обратно в хижину и, захлопнув дверь, подпёрла её своей спиной. С обратной стороны незамедлительно раздались удары протестующих мертвецов, которые не хотели оказаться запертыми в хижине.

«Молодец, а что дальше?! – пронеслось в мыслях Кайлы. – Сжечь!»

Её план был основан на импровизации, и насчёт огня она заранее не думала. Тем временем, напор по другую сторону только возрастал, а дверь вот-вот грозилась проломиться.

«Если только...»

Однако, мысль прервалась, как только возле Кайлы возникла спасительная фигура Николь. Во взгляде ведьмы на секунду мелькнуло неодобрение, позже сменившееся решимостью, в то время как Кайла была безумно благодарна её появлению в самый подходящий момент.

– Clusit ianuas, – процедила Николь, приближаясь к хижине и собрав ладони крест на крест.

Удары по деревянной поверхности и спине Кайлы не прекратились, но сопротивление по другую сторону двери заметно ослабло; Кайла тоже больше не пыталась вдавить дверь в обратную сторону, упираясь ногами в землю. Последовав жесту Николь, Кайла отпрянула от хижины, предоставляя ей возможность осуществить задуманное. Николь встряхнула плечами и приняла устойчивое положение, настраиваясь, быть может, на какую-то свою магическую волну. Её веки прикрылись, когда она протяжно втянула носом воздух, а скрещенные напряжённые руки переменили своё положение в пространстве. Она мысленно взывала к внутреннему истоку колдовской силы и вскоре ощутила, как каждую клеточку наполняет энергия, которой делится с ведьмой природа; по её венам побежал лёгкий электрический разряд, готовясь преобразоваться по велению Николь и выплеснуться.

– Vires naturae, obsecro te. Sit parva scintilla generare flamma, – на выдохе забормотала заклинание девушка. Её глаза, распахнувшись, застыли в таком положении – приковавшись к ветхому деревянному строению. – Sit duodecim inconcussa animas adolebit in emundationem flamma. Sit hoc aedificium consumat ignis!

Первые искры заставили вспыхнуть жухлую траву подле хижины; далее под влиянием магических слов заклятия загорелись оконные ставни. Слабый ничтожный огонёк понемногу обретал силу, охватывая большую площадь поверхности стены. Чем дальше Николь заходила в строки заклятия, тем мощнее разгорался огонь, переходя во что-то более внушительное и разрушительное. Таким образом, всего за четверть минуты ярко-оранжевое одеяние окутало хижину с каждой из четырёх сторон. Николь, расслабив мышцы, опустила руки вдоль тела и, отдалившись на безопасное расстояние уставилась на сотворённый ею пожар, как ребёнок на горящую спичку – заворожённо и с каким-то удивлением. Пламя источало тепло, обжигающее лица Кайлы и Николь. Изнутри хижины донеслись истошные визгливые звуки борьбы за своё существование, а и без того настрадавшаяся дверь претерпела новую череду остервенелых ударов; но она, до сих пор исполняющая повеление Николь, стойко несла свою службу. Мертвецы угодили в ловушку.

Николь как-то не верилось, что это колоссальное пламя сотворено её руками; в глазах девушки читалось явное изумление, когда она переглянулась с Кайлой – та, согнувшись в спине, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться, кивнула с одобрением и искренней благодарностью за помощь. Тем временем, деревянные доски хижины трещали и лопались – крыша внезапно обвалилась, заглушив вопли мертвецов на совсем.

Все оборонительные действия осуществлялись под строгим надзором мистера Лайтборна. Помимо контроля где и в каком количестве будет заложен порох, глава клана собственнолично принимал участие в народном сопротивлении: выкатывал бочки с порохом и мастерил бомбы из подручных материалов наравне с остальными жителями Долины. В один момент внимательный взор мистера Лайтборна отметил, что их контратака проходит вполне успешно: количество приспешников Некроманта сократилось вдвое, сгорев в пламени огня, а маги отважно защищали свой дом, несмотря на понесённые потери и потрясения; в груди главы клана разлилось тёплое чувство гордости за свой народ.

Пока местные храбрецы расправлялись с остатками некогда многочисленной армии Некроманта, мистер Лайтборн выслеживал самого их повелителя. Некромант не возникал в поле зрения. Однако, мистер Лайтборн твёрдо был уверен, что Некромант до сих пор в Долине Западных Ветров, просто скрывается от посторонних взоров. Наблюдает из укрытия за реалити-шоу.

Внимание главы кланы привлёк мерцающий огонёк вдали – между полуразрушенных домов плотно застроенного центра, где-то на открытой местности. Мистер Лайтборн, пытающийся вычислить местоположение Некроманта, решил проверить это явление в том числе. Выйдя на луг, он определил горящую хижину, а также две рядом стоящие фигуры – Кайлы и Николь. Первичная фрустрация, вызванная очередным непослушанием его указаний, тут же сменилась облегчением, когда главу клана посетило осознание, что Некромант не заполучил желаемого. Кайла безмолвно наблюдала, как хижина медленно разрушается и доживает свои последние мгновения, в то время как рука девушки намертво прижимала к груди кинжал Тьмы в ножнах, точно самую важную драгоценность.

На масштабный пожар начали сбегаться остальные местные жители с вёдрами воды, опасаясь, что луг может вот-вот вспыхнуть. Борьба с мертвецами отодвинулась как-то на второй план, сменившись борьбой со стихией. Мистер Лайтборн даже на долю секунды позабыл о Некроманте; тем не менее, Некромант очень скоро сам о себе напомнил – громогласный голос, наделённый какими-то изнеможёнными нотками, разнёсся по округе и притормозил местных жителей:

– Остановите этот абсурд...

Всеобщее внимание сместилось с полыхающей хижины на фигуру в плаще, занявшую, как ранее, место на вершине холма. В толпе пробежались робкие оханья; когда мистер Лайтборн обернулся вслед за своим народом, его лицо сделалось мертвенно-бледным; он так и застыл на месте, словно поражённый молнией, приоткрыв рот и не издавая никаких звуков кроме хриплого дыхания. Некромант выдерживал паузу, созерцая народ своими горящими синими глазами и пряча лицо под капюшоном, по правую и левую сторону от него стояли два мертвеца, один из которых прижал лезвие ножа к горлу Эбигейл, удерживая девушку в тисках из своих костлявых рук.

Обнаружив среди толпы наблюдателей отцовские глаза, Эбигейл ответила на его взгляд своим – потерянным и полным ужаса, после чего новая волна крупных как град слёз проступила на её лице. Она дрожала всем телом, но боялась пошевелиться, иначе одно неосторожное движение могло привести к необратимым последствиям; всё что она могла – так это часто и поверхностно дышать, с мольбой взывая к отцу. Мистер Лайтборн отвернулся, поняв, что больше не вынесет этого взгляда, пустые, точно остекленевшие, глаза уставились в пространство.

– Я больше не намерен ждать. Только задам вопрос: гибрид с кинжалом Тьмы или любимая дочь?

Демонстрируя серьёзность намерений, мертвец коснулся ножом кожи Эбигейл, отчего девушка беззвучно заглотила воздух и зажмурила глаза. Это движение отозвалось режущей болью в грудной клетке главы клана, как будто это ему вонзили нож в сердце.

– Выбор за тобой, Лайтборн.

Глава клана, полностью утратив прежнюю решительность, растерянно перевёл взгляд с дочери на Кайлу, при этом избегая ошарашенные взгляды народа; его ладони почти сжались в кулаки; подбородок и губы мистера Лайтборна задрожали – он собирался что-то произнести, но голос Кайлы прозвучал прежде:

– Стой!

Ожидавший подобного Некромант переместил взгляд на Кайлу; народ повторно расступился в стороны от неё, обособляя её фигуру, а Кайла с трудом проглотила застрявший в горле ком и продолжила:

– Я сдамся, если ты оставишь жителей деревни в покое.

Подкрепляя достоверность своих слов, Кайла нервозным рывком извлекла кинжал Тьмы из ножен, неспешно вытянула его над головой, чтобы каждый мог увидеть оружие, а сама покорно опустилась на колени. Народ сопроводил её действия взволнованным ропотом. По этому случаю Некромант даже соизволил снизойти со своего холма к девушке ровной неторопливой походкой и остановился в паре ярдах от Кайлы, поглядывая на неё с высоты собственного роста. Кайла ответила таким же пристальным взглядом; Некромант всей поверхностью тела ощущал её дикий страх, однако девушка-гибрид не разрывала зрительного контакта. Кайле на миг показалось, что она сумела рассмотреть очертания лица Прислужника Тьмы, крывшиеся в тени капюшона, – он насмехался, Кайла готова поклясться, он насмехался! Насмехался, что подчинил и превзошёл её.

– Отодвинь кинжал от себя.

– Сперва Эбигейл...

Снова скрестили взгляды. Некромант поддался, отдав приказ своему мертвецу – тот незамедлительно отбросил нож в сторону, но Эбигейл не отпустил; как только лезвие отпрянуло от горла Эбигейл, девушка всхлипнула и обмякла в руках твари Некроманта. Затем Некромант вернул взгляд Кайле, как бы говоря: Теперь твоя очередь. Кайла пристально косилась на него исподлобья и стиснула челюсти до скрипа зубов – кинжал прильнул к земле, а позже под действием приложенной силы сместился на пару ядов от девушки. Возникший за спиной мертвец заломил руки Кайлы за голову; запястья обжёг ледяной металл, и ведьмовские наручники защёлкнулись, отрезая любые пути связи Кайлы с магией. В это же время Некромант, приближаясь, потянулся к заветному оружию – его синие глаза даже блеснули ярче – в них промелькнул разгорающийся азарт (а быть может это разве что порождение фантазии Кайлы). Слух разобрал звуковые колебания в воздухе; Некромант порывисто вскинул руку в сторону – в его ладони оказалась зажата стрела, пойманная в минимальном расстоянии от головы, а ближе к хвосту различалась гравировка: «ЛК».

Незамедлительно последовала вспышка. Временно ослеплённый Некромант отбросил искрящий предмет и зашторил лицо широким рукавом балахона, в то время как сковавший руки Кайлы мертвец кинулся за кинжалом Тьмы; всего секунда отделяла его от захвата оружия, когда цепь наручников обвила кольцом его шею. Подобравшаяся со спины Кайла дёрнула наручники на себя, борясь с сопротивлением полуживой твари и препятствуя осуществлению замысла Некроманта.

Ненадолго дезориентированный Некромант временно утратил контроль над действиями мертвецов, из чего Джек успел извлечь выгоду. Несколькими размашистыми шагами он вбежал на холм, где один из приспешников Некроманта удерживал Эбигейл; тот не успел получить приказа от своего хозяина, так что замер, тупо уставившись в пустоту. Выхватив бледную от ужаса девушку из рук врага, Джек наградил мертвеца тикающим прибором с циферблатом. Пока мертвец бестолково вглядывался, как одна цифра сменяет другую, близясь к нулю, Джек оттолкнулся от земли, вложив в свой прыжок всю свою силу. Оглушительный взрыв стёр с лица земли создание Некроманта, а Джек и Эбигейл, потеряв равновесие при приземлении, рухнули на жухлую траву.

Придя в норму после кратковременного отвлечения, Некромант поднял руку, взывая к оставшейся силе его армии, однако, не успел завершить желаемое – в его грудь вошла железная пуля, застряв в плоти. Прислужник Тьмы пошатнулся, нащупывая кровоточащую рану. Из толпы местных жителей обособилась Моника, которая на складе среди всякого барахла отыскала коробку с конфискованным оружием и вооружилась автоматом. Пронзительный свист, как воющий ураганный ветер, стремящийся проникнуть в помещение.

«Призывает новых мертвецов» – пронеслась догадка в мыслях Моники.

Только этот раз не обернулся успехом. Издав едва различимый стон, Некромант рвано дёрнул плечом и приставил руку к груди. Погрузив ладонь внутрь повреждённой плоти, он рывком извлёк пулю, испачканную в чёрной крови, и преступил к продолжению начатого.

«Железо!» – осенило Монику.

Повторный длительный залп ударил по Некроманту. Пули одна за другой пронзали его тело, мешая воспользоваться даром Тьмы. Расправившись с надоедливым мертвецом (скрутив ему шею и оставив в таком положении), Кайла подобрала кинжал и не спускала глаз со спины Некроманта. Моника продолжала давать на спусковой крючок – автомат стремглав начинял тело врага железом; этого отвлекающего манёвра хватило Кайле, чтобы подобраться сзади и нанести удар кинжалом. Сердце девушки пропустило один удар, когда лезвие проткнуло тёмно-синюю ткань... однако, затем в её руках оказался лишь пустой плащ. Вслед за Прислужником Тьмы в воздухе развеялись образы его мертвецов. Гневно рыкнув, Кайла отшвырнула накидку от себя и вернула кинжал на своё место – в ножны. Моника, израсходовавшая весь магазин патронов, нерешительно опустила автомат, и брови её с задумчивостью сдвинулись, отчего между ними залегла складка.

Какофония криков, ругани, выстрелов и взрывов на этом моменте как-то разом оборвалась. Хижина за их спиной, с концами уничтоженная огнём, обвалилась и бездыханно тлела. Когда кинжал Тьмы был упрятан во внутренний карман куртки, Кайла побрела в сторону центра деревни, скрестив руки и опустив глаза вниз. Проигнорировав обращённые на неё взволнованные взгляды приятелей, она прошла вдоль одной из улиц – той, что пострадала при взрывах больше всего. Кое-где по-прежнему догорал огонь, поглощая оставшиеся нетронутые части фасадов; кругом всё обернулось руинами, стены покрылись чёрной копотью; под ногами попадались опрокинутые ящики с товарами, возле склада пустовали пороховые бочки. Люди робко начали высовываться из своих домов, открывать ставни и покидать укрытия, словно после длительной и разрушительной грозы; возобновился ропот и оханья, когда местные стали оглядывать то жалкое состояние, в которое пришла их родная деревня.

Сцена на центральной площади серьёзно пострадала от взрыва; подле неё валялись несколько мёртвых тел, которые тут же приковали внимание магов. Люди начали толпиться, чтобы опознать убитых, запуганно и шокировано скитались по улицам, не веря в реальность произошедшего, искали своих родных, с которыми разминулись во время массового противостояния: кто-то находил их живыми и невредимыми, а кто-то с ужасом узнавал родного в выпотрошенном теле, валяющемся посреди улицы. Стены некоторых уцелевших домов покрывали рисунки из всплесков крови. Чуть позже по народу начала ходить молва, что некоторые маги пропали без вести; кто-то доложил, как на его глазах Некромант проникал в жилища и убивал местных, тех, кто не успел посыпать соль на пороге и перед окнами; его армия пополнялась убитыми, которых он позже заново вернул к жизни. Печальную картину разрушения и хаоса дополнили стенания и плачь людей, чьи близкие пострадали или погибли.

Подобное зрелище не вызвало бы щемящей боли в груди только у бессердечного. Глядя на этих несчастных людей, которым довелось пережить встречу с Некромантом, Николь еле сдерживалась, чтобы не заплакать вместе с ними. Вдруг она обнаружила мистера Лайтборна на террасе их семейного дома – он крепко обнимал свою жену и дочь; в глазах его блестели застывшие слёзы; недалеко от них бродила мрачная Френсис, не желающая препятствовать воссоединению семейства, и визуально оценивала степень повреждения деревни. Предоставив главе клана немного личного времени, Николь дождалась, пока Татия и Эбигейл направятся в дом, и только потом подошла к нему.

– Мистер Лайтборн, мне очень... – начала было она, но мужчина поднял руку, как бы защищая себя от шквала оправданий.

– Не надо. Я крайне недоволен вашей ложью, но такова борьба за выживание. Я вынужден довести дело до конца, несмотря на потери.

Тон голоса мистера Лайтборна был холоден, как никогда прежде, и безжизненен. После небольшого молчания и бесцельного разглядывания полыхающих домов он добавил, на этот раз обращаясь к Френсис.

– Френсис, отыщи Джонсона и передай готовить бойцов к выступлению. Завтра всё должно разрешиться окончательно.

* * *

Местные ещё долго метались по улице с ведрами, чтобы потушить пожар. Теперь тайная деревня не выглядела столь умиротворённым и прекрасным уголком мира, точно сошедшим со страниц сказок, где все живут в мире и согласии. Жители больше не выглядели столь счастливыми и беззаботными – их лица исказили гримасы боли и безнадёжности, в глазах детей померкли задорные огоньки на фоне пережитого стресса; и взрослые, и дети будто разом прозрели, увидев суровую действительность; и те, и другие будто повзрослели лет на десять всего за один вечер. Память на всю жизнь запечатлела минувшие моменты неподконтрольного ужаса, те убийства, что вершились на их глазах. Люди этой деревни попросту не были готовы к подобному.

Теперь уже никто тебе не улыбнётся, шагая навстречу вдоль улицы – напротив, опустит взгляд в землю, насупившись. На главной площади выстроилась целая очередь людей, кто лишился крыши над головой, в ожидании гуманитарной помощи. Улицы, часть из которых серьёзно пострадали, теперь казались серыми и невзрачными, ровно как и физиономии прохожих. Джек с грустью наблюдал за ними, опустившись на ступени перед домом Лайтборнов. Поставив локти на колени и подперев кулаками голову, он размышлял о чём-то. Бурные дискуссии на заднем фоне, доносящиеся из приоткрытого окна кухни Лайтборнов, вдруг стали различимее и привлекли внимание Джека.

– ... но почему?! – возмутился голосок, определённо принадлежащий Эбигейл.

– Мы это уже обсуждали, – с расстановкой ответил голос мистера Лайтборна.

– Папа, я обязана помогать своему народу! Как я стану достойной, если ты вечно ограничиваешь меня?

Голос её, окрашенный негодованием, звенел на эмоциях – такое Джеку довелось услышать впервые. Слова выплёскивались из её уст с удивительной быстротой; парень отметил, что даже сейчас её тембр не терял своей прелестной мелодичности, которую ему так нравилось слушать во время их разговоров.

– Эбигейл... Ты едва не погибла сегодня... – мистер Лайтборн заметно смягчил тон, как бы не желая дальше затягивать ссору. – Ты слишком юна, чтобы впутываться во всё это.

– Мне уже шестнадцать, я не ребёнок! – вспылила его дочь.

Далее слов Джек разобрать не смог (видимо, глава клана и его дочь покинули кухню), тем не менее, скоро парень увидел саму Эбигейл, вылетевшую на крыльцо. Её щёки залились пунцовым румянцем, прибавляя большей привлекательности, а голубые глаза сверкали, как два алмаза.

– Ой, – смущённо выпалила она, заметив Джека перед собой. – Ты всё это слышал, так ведь?

Её пальцы невольно потянулись к лицу и прильнули к нижней губе.

– Немного, – честно признался он, по какой-то причине не сдержав улыбки.

Подойдя к резным балясинам террасы, Эбигейл положила свои аристократически тонкие запястья поверх перекладины и едва слышно выдохнула, принуждённо расслабляясь. Глаза, в которых совсем недавно сверкали молнии, теперь приняли выражение тоскливой меланхоличности. Джек молча взирал на неё снизу-вверх – белое платье, запятнанное копотью, по-прежнему облачало её фигуру, но подол его был разорван. Пыль и грязь осела на светлых волосах и коже лица, отчего цвет глаз на контрасте стал смотреться ещё более ярким. Но даже сейчас в прямой осанке и плавных движениях Эбигейл Джек видел изящество древнегреческой богини; пока она глядела вдаль и думала о чём-то, Джек изучал неподвижные черты лица – правильные, точно у мраморной статуи в музее. Вернув самообладание, девушка беззвучно опустилась на ступени подле Джека и виновато улыбнулась, опустив взгляд на собственные ладони, сложенные на коленях.

– Прости... – шепнула она.

– Тебе не за что извиняться, – Джек украдкой покосился на неё, чтобы не смущать пристальным взглядом. – Всё в порядке?

– Да, – с излишней уверенностью кивнула девушка, нервозно заламывая пальцы. Её брови нахмурились в задумчивости, затем приняли исходное положение. – Просто, с папой немного повздорили. Так, пустяки...

– Уверена?

Эбигейл замерла, пристально глядя прямо перед собой, а затем вздохнула – на этот раз более смело. Она впервые за этот диалог обернулась лицом к Джеку, отвечая на его взгляд.

– Ничего страшного, мы всегда спорим с отцом на эту тему, ведь я... – она оборвала себя, не окончив фразу, и вновь опустила взгляд. – Ты же не будешь смеяться, правда?

Джек удивлённо выпрямился:

– А почему я должен смеяться?

– Просто... многие не воспринимают меня всерьёз, когда я упоминаю эту тему, – бегло проговорила Эбигейл, приобняв свои плечи.

– Я не стану смеяться, даю слово, – серьёзно кивнул Джек.

Уголки губ Эбигейл слабо приподнялись, и она продолжила:

– Так вот, уже очень давно во главе Долины Западных Ветров стоит династия Лайтборнов. Власть, как в старых монархических государствах, наследуется от отца к сыну – мой отец получил бразды правления от своего отца, а тот – от своего, и так на протяжении многих поколений. Но, в этот раз всё не так просто... Насколько ты знаешь, я – единственный ребёнок в семье. Брата у меня нет, да и не будет... После моего рождения моя мать серьёзно болела. Ей удалось вылечиться, однако непоправимые последствия всё равно отразились на её здоровье – она стала бесплодна. У отца был выбор – обычно в такие моменты правитель обязан взять в жёны другую женщину – но он слишком любит мою мать...

Эбигейл начала свой рассказ издалека, медленно подводя к ключевой мысли. Джек с самого начала понял, что она планирует ему сообщить, однако тактично следил за развитием повествования и не перебивал, отмечая для себя какие-то новые факты.

– От варианта с суррогатным материнством он тоже отказался, потому что... У моей матери очень непростой характер. Она очень ранимая, ревнивая женщина со слабым здоровьем. Очень часто страдает от мигреней на нервной почве и часто болеет простудами. В общем, отец решил, что подобное решение было бы предательством с его стороны, которое могло бы нанести ещё больший ущерб маме. Благо, эти события разворачивались как раз во время глобальной реконструкции деревни – Порог ослаб, люди стали пересекать границу и в Долину пришли новшества, ты знаешь эту историю... Так вот, структура власти претерпела перемены в том числе. У нас появился новый независимый совет, в котором заседает местная партия – люди из разных сфер, представляющие интересы простого народа. Теперь некоторые решения глава клана может принять только с их согласия. Недавно правило наследования власти дополнил новый пункт – последующей главой клана может стать ребёнок династии Лайтборнов любого пола... Не все жители были согласны с подобной реформой, но совет поддержал отца.

Эбигейл замолчала, задумчиво поглаживая собственное плечо. Джек внимательно слушал, не оставляя за собой комментариев, и смотрел на неё непрямым взглядом – спокойным и не вторгающимся в душу.

– Я хочу стать достойным правителем. Разумеется, я займу эту должность не скоро, но я хочу доказать, что буду полезна... хочу заполучить расположение народа. Но отец никогда не позволяет мне самостоятельно принимать решения! Как же он не поймёт, что я уже выросла...

Последняя фраза была окрашена ноткой обиды, которая также нашла своё отражение на личике Эбигейл в виде поджатых губ. Джек, сплетя перед собой пальцы рук, локти которых оперлись на колени, наконец подал голос:

– Твой отец несёт ответственность за твою безопасность. Ты его единственная дочь, которую он любит больше жизни и боится потерять. Он делает это не из-за недоверия к тебе или сомнения в твоей самостоятельности. Напротив, он это делает, чтобы защитить, обезопасить. Твой отец примет факт, что ты вольна самостоятельно делать выборы, увидишь. Просто, надо больше времени. Сколько бы нам ни было лет – мы всегда остаёмся детьми для своих родителей.

Высказывая свои мысли неторопливым, размеренным тоном, Джек запрокинул голову к небу – сизые тучи, нависшие низко над землёй, постепенно расходились в стороны, давая место солнечному просвету. Эбигейл ничего не отвечала, поэтому Джек окинул её быстрым взглядом, словно пытаясь узнать её мысли – девушка безмолвно рассматривала ухоженные ногти вытянутой, овальной формы на своих руках.

– Понимаю, из моих уст это звучит не слишком убедительно, – тут же добавил Джек, – но мне в какой-то степени это знакомо, и...

– Нет-нет, извини, я понимаю, – взволнованно прервала его Эбигейл. – Спасибо тебе за поддержку! – её губы сложились в тёплой улыбке, озарившей светом всё лицо. – А ещё, я так и не поблагодарила тебя за моё спасение. Мне страшно представить, какая участь бы постигла меня, если бы не ты...

Джек усмехнулся:

– Всё в порядке. В последнее время спасать жизни друг другу стало чем-то в рамках обыденного.

Эбигейл, сияя от чувства признательности, воскликнула:

– Твой прыжок был невероятен!

Джек рассмеялся, опустив взгляд на каменистую отделку площади, а затем пробормотал:

– Да, я, как клишированный супергерой из какого-нибудь фильма, спасаю прекрасную даму от всяких злодеев.

Сквозь всё тело Джека пробежал лёгкий электрический разряд, заставивший его замереть и на мгновение затаить дыхание, когда он ощутил ненавязчивое прикосновение губ Эбигейл к своей щеке. Отчётливый грохот сердца отразился небольшой и приятной болью в груди. Когда Эбигейл чуть отстранилась, они сошлись взглядами и замерли, поддерживая незначительное, но ощутимое расстояние между лицами. Теперь Джек мог отчётливо почувствовать аромат полевых цветов волос Эбигейл с примесью какого-то сладковато-пряного запаха её духов, отчего голова его закружилась. Прерывисто дыша, Джек безотрывно любовался вблизи на скромную улыбку Эбигейл, от которой на щеках девушки проступили ямочки.

– Ты заслужил, герой, – шепнула она, кокетливо прищурив глаза.

Джек не знал, чем бы мог окончиться этот момент. Он был готов посвятить целую вечность своего времени на изучение черт лица Эбигейл (особенно, на таком расстоянии), поражающих своей правильностью. Он, не зацикливая внимание на небольших несовершенствах, таких как россыпь мелких прыщиков на лбу и возле носа или небольшая асимметрия бровей, по истине считал её красоту – совершенной. Однако, узнать вероятные исходы им было не суждено.

За их спиной распахнулась входная дверь, выпуская кого-то на террасу. С чувством нехватки кислорода Джек и Эбигейл отпрянули друг от друга на безопасное расстояние, столкнувшись взглядами с вышедшим человеком. Мистер Лайтборн, затормозив на пороге, уставился на них в ответ. Его взгляд сначала задержался на Джеке, затем перешёл на дочь, которая заметно сконфузилась и спрятала руки за спиной, не зная, как прервать это неловкое молчание.

– Эбигейл, зайди в дом, мать просила позвать тебя, – наконец выдал мистер Лайтборн.

Девушка покорно закивала в ответ, стараясь избежать пристального взора отца, и поспешно упорхнула внутрь дома. Джек, замешкавшись, остался стоять на ступенях, дожидаясь своей участи. Когда дверь притворилась за спиной Эбигейл, мистер Лайтборн неторопливо обернулся к нему, продолжая испытывать взглядом. В следующую секунду рука главы клана тяжело и настойчиво легла на плечо Джека.

– Пройдёмся, – сухо вымолвил он, утягивая Джека в направлении одной из улиц.

Джек несколько раз откашлялся, избавляясь от какого-то кома в горле, и провёл рукой по волосом, придавая себе более уверенный вид. Чем дальше они уходили от дома Лайтборнов, тем ярче ощущался дискомфорт в грудной клетке Джека. Пока мистер Лайтборн бессловесно сжимал его плечо и шагал вперёд, Джек глазами искал пути отступления и пытался счесть по бесстрастному лицу главы клана, в какой степени тот разозлён и что именно он видел.

– Вы... хотели поговорить? – Джек предпринял попытку говорить уверенно, однако голос прозвучал на пару тонов выше желаемого.

– Да. Я хотел лично выразить благодарность, за соучастие в спасении моей дочери. Отныне можешь считать меня своим должником.

Сбавив скорость ходьбы, мистер Лайтборн наградил собеседника серьёзной и деловой улыбкой. Первым делом в глазах Джека отразилось недоумение, но затем он, сглотнув, кивнул:

– Спасибо, но мой поступок не стоит благодарности. Я не мог поступить иначе.

– Не преуменьшай свои заслуги, в наших краях люди трепетно относятся к возданию должного.

Снисходительная улыбка померкла на лице главы клана так же быстро, как и появилась. Даже несмотря на невысокий рост и худощавую фигуру мистер Лайтборн выглядел сурово, словно мог одним только взглядом или мыслью испепелить Джека. Джеку снова сделалось не по себе.

– И ещё, – более мрачно добавил глава клана. – С виду ты кажешься неплохим парнем, однако я не могу знать твоих намерений наверняка. Мысли я не читаю, однако твой взгляд на мою дочь может сказать о многом.

Джек, утратив способность говорить от подобной прямолинейности, уставился на собеседника.

– Знаешь, я человек миролюбивый. Но миролюбивый я до тех пор, пока дело не доходит непосредственно до моей семьи. Эбигейл – самый ценный человек, который есть в моей жизни, и я готов пойти на любые меры во имя её безопасности. Если я хотя бы заподозрю оскорбительные намерения с твоей стороны в адрес своей дочери, – (пальцы мистера Лайтборна чуть сильнее сдавили плечо собеседника, акцентируя слова), – то это будет стоить тебе дорого...

Его взгляд внимательно и оценивающе прошёлся по Джеку с ног до головы. В то время Джек начинал ощущать лёгкое раздражение, а напряжённость собственного лица причиняла ему дискомфорт.

– Надеюсь, мне не придётся в тебе разочароваться, – заключил мистер Лайтборн.

– Я бы никогда даже мысли не допустил оскорблять вашу дочь, – с расстановкой ответил Джек, подражая тону отца Эбигейл.

– Надеюсь, что так.

Мистер Лайтборн, отпустив плечо парня и демонстративно поправив ворот его рубашки, оставил Джека наедине со своими размышлениями.

* * *

Когда Долина избавилась от присутствия Некроманта, многие жители ясно почувствовали, как таинственное влияние его силы, которая, не поддаваясь всякому объяснению, помрачает разумы, в мгновение отпустила. Лукреция тоже ощутила перемену, однако, ярче. Это походило на судорогу, сковывающую каждую мышцу тела, которая вдруг ослабла, оставив после себя лишь физическое изнеможение. Некромант покинул тайную деревню, и Лукреция будто очнулась после кратковременного помешательства – одна, забившись в дальний угол какого-то продовольственного склада, с лицом, залитым слезами. Пока она выбиралась на свет и шла, оглядывая тлеющие фасады домов, её всё ещё било мелкой дрожью, выдавая недавнюю истерику; пока она шла, заплаканные глаза перемещались с одного объекта на другой, в действительности ничего не видя. Она чувствовала себя полностью опустошённой, словно вместе со слезами и всхлипами она окончательно выдавила из себя весь запас эмоций. Лу, незнающую, куда ведут её ноги, перехватила взволнованная Николь, которая очень переживала по поводу внезапного исчезновения подруги, и на лице её отразилось заметное облегчение; затем Лу увлекли за собой остальные приятели в гостиную к Лайтборнам, где должно было состояться важное обсуждение насущной проблемы.

Лукреция не проронила ни слова. Если бы после дискуссии её попросили бы пересказать выстроенные планы действия, она бы не смогла, ибо мысли её всецело были зациклены на происходящих изменениях в её голове. Она могла подобрать логическое объяснение её связи с Некромантом: та, вторая, мёртвая сущность в ней была расположена к Прислужнику Тьмы, как к последователю своей прародительницы; но окончательно лишиться рассудка ей не позволяла человеческая сторона её существа. Но сегодняшний опыт доказал, что имея даже частичное влияние на Лукрецию, Некромант вполне может оперировать этим фактором в свою пользу.

В памяти всплывали короткие эпизоды минувших событий: панический страх, темнота, взрывы на заднем плане, удушливое чувство в груди и слёзы, зудящая метка за ухом. Некромант легко мог манипулировать эмоциями Лу и одной лишь силой мысли внушать леденящий ужас, сделать её уязвимой и временно помутить рассудок. Девушка буквально видела эту нить, объединяющую её с её заклятым врагом, и мечтала разорвать её, иначе Лу более чем уверена, она вскоре лишиться рассудка насовсем. Чем больше она вспоминала свою истерику, тем ближе подпускала к себе мысль, что именно она, Лу, послужила причиной гибели мирного населения и частичного разрушения деревни – она могла предотвратить это всё, если бы вовремя побеспокоилась о метке. От этого осознания ей сделалось дурно; собравшиеся в гостиной Лайтборнов продолжали переговариваться, не замечая существования Лукреции, а к Лу вновь возвратилось чувство удушья – как будто из комнаты разом выкачали весь кислород. Больше она не могла находиться здесь ни секунды. Ей нужно было на свежий воздух.

– Лукреция? Куда ты? – окликнул её Лоуренс, когда девушка нетвёрдой походкой очутилась в дверях.

Она не нашла в себе сил ответить – молча выскользнула на улицу и ухватилась за перила террасы. Пару глубоких вдохов привели её в чувства. Картинка больше не плыла перед глазами, равновесие восстановилось, тошнота прекратилась. Недолго думая, Лукреция поплелась в сторону гостевого корпуса, так как понимала, что все вопросы благополучно будут решены и без её участия. Пока она шагала по вымощенной плиткой дороге, проносящиеся мимо неё пожарные случайно задели её плечо, но Лу особо не придала этому значения; смотря себе под ноги, девушка обошла крупную лужу красного цвета посреди улицы; ей на встречу уже неслись дворники отмывать улицы от людской крови и смоли – останкам сгоревших мертвецов Некроманта. Гостевые апартаменты, оставшись нетронутыми, сохранились в прежнем состоянии – эдаким целиковым пятном на фоне полуразрушенных зданий – и с прежним беспорядком в гостевой комнате. Полный безразличия взгляд Лукреции сошёлся на собственной косметичке, опрокинутой утром в спешке на туалетный столик; не заправленные постели дожидались своих временных хозяев; перед панорамным окном представлялся восхитительный горный пейзаж, залитый лучами закатного солнца. Не придав этому особого значения, Лукреция скрылась в ванной.

Подняв взгляд на зеркало, она наткнулась на воспалённые глаза, осунувшееся черты, размазанную помаду и небрежные кудри, выбившиеся из высокого пучка. Набрав воды в ладони, девушка принялась механически умывать лицо и, вдруг вспомнив что-то, проверила наличие метки за ухом – та исчезла, не оставив ни следа, словно её никогда и не было. Ни один мускул лица Лу не дрогнул чтобы выразить изумление. Острый слух Лукреции уловил посторонние шаги, чётко определив кому они принадлежат, ещё до того, как незваный гость заглянул в ванную, сопроводив своё появление лёгким скрипом.

– Что произошло? – тихо и даже с неким сочувствием спросил Лоуренс.

Лукреция не шелохнулось, продолжив стоять к парню спиной, и лишь с неохотой подняла взгляд на его отражение.

– Ничего.

– Да, именно поэтому ты резко вылетела из комнаты, – не без привычного сарказма заметил Лэри и важно скрестил руки у груди, прислонившись плечом к дверному косяку и ясно обозначая твёрдые намерения добиться объяснений.

– Какое тебе до этого дело? – спросила Лу едко, после чего на её лице ещё ярче отразилась неземная усталость.

Лэри задумчиво промолчал, прикусив губы, а затем ступил внутрь ванной, очутившись слева от девушки.

– Метка Некроманта? В этом всё дело? Она на тебя влияет? – озабоченно выпалил он, подступив к Лу почти вплотную. – Позволь, я взгляну на неё.

– Не надо, – резко ответила девушка, отмахнувшись от протянутой к её шее руки и отшагнув назад.

– Во всём виноват этот ублюдок? – в глазах Лоуренса мелькнули недобрые огоньки, от которых Лу стало не по себе. – Клянусь, я убью его собственноручно, если он ещё раз причинит тебе боль!

Его голос, утратив прежнее спокойствие, прозвучал отрывистее.

– Лоуренс, прекрати! – огрызнулась Лукреция, в очередной раз шагая назад.

Лэри, сам того не сознавая, снова приблизился к Лу, после чего ладони девушки упёрлись в его грудь, не позволяя сделать ещё один шаг. Они одновременно подняли взгляд друг на друга, осознав ту ничтожную дистанцию между их лицами. Глядя в растерянные глаза Лу, в которых бликами отражались тусклые огоньки над раковиной, его дыхание вмиг сделалось прерывистым, а по телу прошлась лихорадка, приносящая удовольствие; эта ничтожная дистанция показалась ему чрезвычайно большой. Лоуренс резко склонился к девушке, компенсируя существенную разницу в росте, и с жаждой впился в её губы; этот миг головокружительной страсти не продлился долго, чего так желал Лоуренс, ведь в следующий миг на его лицо звонко обрушилась пощёчина.

Он отпрянул, с недоумением уставившись на Лукрецию, и его рука невольно легла на место ушиба. Губы Лу вдруг искривились, а глаза расширились в каком-то диковатом выражении; её дыхание тоже стало прерывистым, но по другим причинам – Лу вспыхнула от негодования.

– За что? – обиженно спросил Лоуренс, потирая щёку.

– Хватит притворятся, что мы пара, а потом флиртовать со всем, что движется, – гневно прошипела Лукреция, отталкивая от себя парня. Она ретировалась из ванной комнаты так же быстро, как из дома Лайтборнов. Лоуренс вздрогнул, словно очнувшись ото сна, когда входная дверь с грохотом захлопнулась.

* * *

Пожар тушили до самой полуночи. После того, как время перевалило за двенадцать, все звуки жизни как-то разом смолкли, а покалеченная армией Некроманта деревня провалилась в сон, точно не состоялась смертоносная бойня. С высоты долина предстала миниатюрной копией с парочкой поблёскивающих огней – фонарями и горящими окнами чудом уцелевших домов. Чёрные силуэты гор по-прежнему окружали деревню, однако уже не казались такими неприступными – сегодняшнюю проверку на защитные свойства эти мрачные великаны, увы, не прошли. Да и сама Долина Западных Ветров успела утратить былую атмосферу райского уголка земного шара. Хаос и разруха – всё что могла увидеть Кайла перед собой.

Тревожные мысли, навязчиво лезущие в голову, не позволили ей уснуть и вынудили совершить прогулку в одиночестве. Ей надо было проветриться и абстрагироваться от гнетущей ситуации, ненадолго забыться или же, напротив, обдумать и принять всё произошедшее сегодня. Она долго блуждала по извилистой пешей тропе, взбираясь в гору, вспоминала путь до единственного места, где бы она желала бы оказаться и, возможно, успокоить назойливое чувство причастности ко всему произошедшему. Однако, присев на крупном камне недалеко от горного озера, слушая тихое журчание вечно бодрствующей воды и созерцая обновившуюся картинку с высока птичьего полёта, Кайла только отчётливее испытала щемящую тоску в груди. А ведь её опасения подтвердились... Она знала, что куда бы она ни шла, хаос и разруха следуют за ней по пятам; волей-неволей она становится причиной несчастий окружающих людей; Кайла корила себя за опрометчивость и эгоистичность, ведь в глубине души всегда знала, что её приход в Долину Западных Ветров будет стоить дружелюбным магам многого.

«Должно быть, это пожизненное проклятие...» – горько усмехнулась Кайла своим мыслям, когда по левой щеке медленно потекла скупая слеза. Девушка вдруг вздрогнула, когда ветви разросшихся кустарников сменили своё положение, сопровождаясь шорохом, и одним движением утёрла лицо. Кайла, напряжённо вытянулась, и проследила взглядом за человеческой фигурой, выбравшейся на открытое пространство. Николь застыла в метре от камня, где устроилась Кайла, и улыбнулась, несколько сконфуженно заламывая пальцы:

– Я была уверена почти на сто процентов, что найду тебя здесь.

– Вот как, – хмыкнула Кайла в ответ, оборачиваясь обратно к долине. – Почему именно здесь?

– Где же ещё?.. – прошептала Николь с лёгкой полуулыбкой, как будто боялась спугнуть ночную тишину. – Ты приходишь сюда каждый вечер и сегодня не изменила своим принципам.

– Что ж, видимо, на этом уединение заканчивается, – буркнула Кайла, опустив подбородок.

Улыбка на лице Николь померкла, и в голосе её сквозила плохо скрытая досада:

– Могу уйти, если мешаю.

Поскольку ответа сразу не последовало, Николь развернулась, чтобы направиться обратно в деревню, но Кайла остановила её, вытянув руку:

– Нет, останься.

Николь притормозила, оглядываясь через плечо и пытаясь увидеть выражение лица Кайлы в темноте. Немного помедлив, она приблизилась к крупному валуну, на котором вполне хватило бы места на двоих, а Кайла покорно подвинулась, разрешая Николь пристроиться рядышком. Николь смущённо подпёрла голову руками, устремив взгляд на долину, а Кайла с усердием провела ладонью по лицу, словно стремясь стереть с него напряжение.

– ...прости... – еле слышно шепнула она, сопроводив слова виновато приподнявшимися уголками губ.

Николь коротко кивнула, принимая извинения, и погрузилась в свои собственные думы. На заднем плане умиротворённо шелестели листья, как будто переговаривались между собой и обменивались дневными сплетнями; волосы Николь тоже слегка колыхались, повинуясь велению сонного ветра, и девушка куда отчётливее ощутила ночную свежесть; где-то глубоко в лесу периодически раздавались уханья ночной птицы, вылетевшей на охоту; с течением времени напряжение отпустило Николь, и даже сердечный ритм замедлился, подстраиваясь под вялое движение дремлющей природы. Обе девушки погрузились в задумчивое молчание, которое являлось скорее привычным, нежели некомфортным. И всё же Кайла, вероятно до сих пор чувствуя лёгкую вину, предпочла прервать тишину и едва ощутимо коснулась плеча Николь.

– Можешь поверить, что скоро всё может разрешиться? – спросила она. – Что мы победим Некроманта, и всё вернётся на круги своя?

Эти вопросы не были окрашены скепсисом или недоверием. Они прозвучали задумчиво и философски, точно Кайла задавала их не столько Николь, сколько самой себе или какой-то незримой силе свыше. Николь, однако, предпочла на них ответить:

– Хотелось бы верить... – устало вздохнула она.

Взгляд Николь переместился на неподвижный профиль Кайлы, который был теперь более различим вблизи, нежели прежде – глаза уже давно успели приспособиться к слабому освещению растущей луны. Кайла безотрывно глядела вдаль, не моргая.

– Что ты планируешь делать, если нам всё удастся? – задала ответный вопрос Николь. – Избавившись от преследования Некроманта, ты станешь свободной.

Кайла не сразу подобрала нужный ответ. Её глаза озадаченно прищурились, пока она обдумывала данную тему, а пальцы беспокойно постукивали по камню.

– Если честно, не знаю. За всю свою жизнь я никогда не бывала действительно свободна. Не могу предположить, какого это...

Кайла оборвала себя и снова задумалась, словно хотела продолжить мысль; но необходимые слова так и не нашлись, а идеи не отыскали своих воплощений в предложениях, оставшись только в голове Кайлы.

– В любом случае, это будет жизнь с чистого листа, – добавила она, встретившись взглядом с собеседницей. Позволив усталой улыбке посетить лицо, Кайла некоторое время внимательно рассматривала Николь, как будто стремясь отыскать в ней ответы. Николь молчала.

Они одновременно отвернулись лицом к открывающемуся пейзажу; даже природа не могла принести желанные ответы на нескончаемые вопросы, которыми продолжали задаваться они, и хранила гробовую тишину. Когда Николь запрокинула голову, перед ней раскинулись бескрайние просторы ночного неба обильно усыпанное яркими звёздами – она и не обратила на них внимания до этого момента. Вспомнив былую одержимость астрономией, девушка не смогла сдержать ностальгической ухмылки и по привычке принялась искать знакомые созвездия. В эту ночь отчётливо виднелся Млечный путь, величественно делящий небо на две половины, а от него во все стороны отходили яркие и тусклые вкрапления золотистых и холодно-синих, серебристых огоньков, собирающихся во всевозможные комбинации.

– Небо над долиной удивительно красиво, – отметила Кайла, обнаружив с каким пылом спутница изучает взглядом ночные светила. – Безоблачное... в городе такого не увидишь из-за смога и фонарей.

Николь согласно закивала:

– Это точно. Погляди! Вон созвездие Дракона и Цефея! – Ники оживлённо ткнула пальцем в пустоту. – Большая и Малая Медведица! Персей и Андромеда! Просто рай для астронома!

– Не знала, что ты увлекаешься астрономией, – искренне удивилась Кайла, невольно усмехнувшись.

Николь смущённо вздёрнула плечами и призналась:

– На самом деле, я была ей одержима раньше. Помню, когда мне было двенадцать, мы с мамой перебирали старые книги, и я случайно наткнулась на атлас звёздного неба. Меня так заинтересовала тема космоса и необъятности вселенной, что в итоге маме пришлось подарить мне на тринадцатилетние телескоп...

Кайла изумлённо хмыкнула и тоже запрокинула голову к небу.

– Как ты здесь можешь что-то увидеть?.. – спустя некоторое время недоумённо протянула она. – Лично я не могу сложить из всей этой кучи звёзд какие-либо фигуры...

– Так говорят все люди, не знакомые с астрономией, – понимающе и с некоторым задором отозвалась Ники. – Давай научу! Первым делом необходимо найти Полярную звезду – по ней все ориентируются. Ты видишь Малую Медведицу?..

Николь принялась увлечённо объяснять Кайле, как находить небесные рисунки, и сопровождала свои слова движениями рук, так что вскоре Кайла собственнолично обнаружила и Полярную звезду, и Малую Медведицу, и даже созвездие Дракона, занимающего обширное пространство над их головами. Затем перед Кайлой предстал Цефей во всей своей красе в виде небольшого домика с треугольной крышей, а после возникла и Андромеда.

– Видишь небольшое облако вокруг одной из звёзд? – в ответ на это Кайла утвердительно кивнула. – Это Туманность Андромеды! Любопытный факт: это единственная галактика, видная невооружённым глазом.

Кайла удивлённо вскинула брови, когда перед ней постепенно начали вырисовываться обещанные Николь узоры. Благодаря своему «гиду» по звёздному небу, Кайла впервые обратила внимание на некоторые вещи, которые раньше не удосуживались её внимания. Искать созвездия оказалось вовсе не так трудно, как представлялось на первый взгляд.

– А вот и моё любимое – Кассиопея...

Николь вдруг оборвала взбудораженный поток речей, с какой-то особой мечтательностью уставившись на небо. Кайла чуть наклонилась к собеседнице и спросила:

– Что оно для тебя значит?

Опустив плечи, словно сойдя с небес на землю, Николь неловко хихикнула и переплела перед собой пальцы:

– Ты будешь смеяться.

– Обещаю, что не буду, – заверила её собеседница.

– Ну-у... – Ники уклончиво разорвала зрительный контакт и снова запрокинула голову. – Я, можно сказать, всегда ассоциировала себя с этим созвездием. Куда бы я ни шла – Кассиопея всегда сопровождает меня и будет светить над головой. К тому же, она похожа на букву «W», а моя фамилия как раз-таки начинается с этой буквы, и порой мне кажется, что в этом есть какая-то закономерность или знак свы... – Николь оборвала себя на полуслове, обнаружив внимательный изучающий взгляд Кайлы на себе, достаточно продолжительный, отчего Ники слегка смутилась; странная ухмылка, с которой собеседница выслушивала её речи вызвала ещё большее недоумение. – А может я просто несу глупости...

Николь отвела взгляд, ощутив, как щёки начинают полыхать и заливаться краской.

– И вовсе нет! – Кайла в шутку сдвинула брови. – Напротив, это же так здорово – иметь собственное созвездие над головой.

Николь согласно кивнула; какое-то время длилось затишье, входе которого по её лицу расплылась задумчивая улыбка в ответ на какие-то свои мысли. Кайла озадаченно хмыкнула:

– Что?

Потерев середину лба, Николь вздёрнула плечами и озвучила мысли:

– Ты первая, с кем я этим поделилась.

Кайла ответила короткой усмешкой. На этот раз повисшая тишина выдалась более продолжительной и томительной. Николь вдруг остро ощутила некую недосказанность, словно за предыдущей репликой просто обязана была последовать другая, однако, что ещё добавить, она не знала; Кайла не способствовала делу, предоставляя возможность звукам ночной жизни опять выйти на первый план. Тем не менее, Николь прекратила замечать окружающую обстановку – время напрочь застыло на месте, а мир остановился, позволяя девушке в полной мере прочувствовать весь спектр ощущений в грядущий момент. Она поняла, что продрогла от бодрящей ночной свежести, так что тело непроизвольно задрожало, вырабатывая теплоту; но возвращаться в апартаменты ей совсем не хотелось; больше всего на свете она желала, чтобы текущий временной отрезок продлился как можно дольше. Это мгновение было, своего рода, перевалочный пункт между сегодня и завтра; очередное затишье перед бурей. Николь отдала бы всё на свете, лишь бы остаться в этом моменте, и чтобы это «завтра» никогда не наступило.

Только сейчас Николь в полной мере осознала: они с Кайлой сидели совсем рядом, слегка касаясь друг друга плечами; Николь и вправду начала острее воспринимать окружение, и это незначительное прикосновение по какой-то причине вызвало новую волну жара, которая захлестнула лицо; она прислушалась к ударам собственного сердца, которое, как при лихорадке, усердно колотилось в груди; дыхание сделалось поверхностным, точно какая-то невидимая преграда препятствовала свободному прохождению воздуха.

– Я думаю, нам пора возвращаться, – негромко произнёс объёмный и слегка хрипловатый голос Кайлы. – Тебе холодно.

Николь, в груди которой что-то неприятно кольнуло, взволнованно уставилась на неё:

– И вовсе нет...

– Ты дрожишь. Да и поздно уже.

В подтверждение серьёзности намерений она поднялась с камня – Николь же не двинулась с места, а продолжила сверлить Кайлу каким-то испуганным взглядом. Ники вдруг показалось, что если её спутница прямо сейчас уйдёт домой, то она упустит какой-то важный момент – недосказанности останутся недосказанностями, перевалочный пункт останется позади, и они плавно переместятся в ненавистное «завтра». Повинуясь некому секундному порыву решимости и подскочив на ноги, Николь бездумно воскликнула:

– Кайла!

Кайла притормозила, несколько удивившись резкости в её голосе:

– Да?

На этом моменте решимость испарилась, оставив Николь растерянно стоять, ловя ртом воздух, напротив Кайлы; озадаченная Кайла выжидающе глядела в ответ. В тот миг Николь была готова поклясться, что её мозг разом опустел; допустив лишь одну мысль о том, чтобы озвучить вслух некие дерзкие предположения, она робела, в то время как внезапно онемевшие ноги вросли в землю.

– Я... ещё здесь посижу, – выпалила Николь, дрогнувшим голосом, и уголки её губ резко приподнялись в улыбке. – Спокойной ночи!

Кайла с долей недоверия сузила глаза, и всё же усмехнулась:

– Спокойной ночи, Ведьмочка.

Её затылок скрылся из поля зрения, занырнув в объятия ветвей кустарника, а Николь по новой окатило волной жара. Демонстративно вздохнув, Ники хлопнула себя по лбу.

«Браво, Николь, ничего умнее ты придумать не смогла» – упрекнула она себя мысленно.

Она осела на том же камне, до сих пор отчётливо различая ускоренные удары пульса. Постепенно фокус её внимания сместился с самобичевания на более насущные вопросы завтрашнего дня. Всё уже было готово для финального шага, который мог бы поставить эпическую точку в череде событий, протягивающихся на протяжении тысячелетий. Николь всё ещё не могла окончательно поверить в то безумие, что с недавних пор присутствует в её жизни на постоянной основе, и, неожиданно вспомнив о годовом школьном проекте, которого миссис Кирби не суждено дождаться, почему-то рассмеялась – таким уж ничтожным казалось это событие, приключившееся меньше месяца назад. Из кармана она извлекла ручку, фонарик и свёрнутый листок бумаги. Когда белый свет упал на шершавую поверхность, кончик гелиевой ручки чиркнул по ней и принялся выводить следующие строки:

Здравствуй, мама.

Честно, я понятия не имею где тебя носит и получишь ли ты моё письмо, но мне нужно поделиться кое-чем с тобой.

До Кровавого Полнолуния осталось меньше двух недель, так что наша сформировавшаяся команда в сопровождении магов из клана Воздуха завтра сразится с Некромантом.

Необходимо поставить точку в этой истории, пока ещё не слишком поздно.

Не знаю, что уготовила нам судьба, а также одержим ли мы победу, но помни, что я ни на день не забывала твоих наставлений. Возможно, это письмо станет прощальным.

Я люблю тебя.

Твоя дочь,

НВ