Глава 2. «Одинокий волк»
Воздух наполнился запахом смерти. Поле битвы залито кровью. Они двигались вперёд, переступая тела своих друзей и товарищей, с каждым шагом всё больше ощущали вкус грядущего поражения. Они – последние выжившие. Макс и Саманта шли навстречу неминуемой смерти. Раздался свист завывающего ветра. Они понимали, что не в силах противостоять. Горькое чувство, что их предали, до сих пор обжигало душу, а муки сердца переросли в физически ощутимую боль. Но обратного пути нет. Они должны отомстить за убийство своей стаи или пасть вместе с ними. Таков путь оборотня. Отчаянно цепляясь за жизнь, они продолжают держаться за руки до последнего вздоха. До того момента, пока их тела не пали замертво.
* * *
Джек подскочил с кровати в холодном поту. Он не сразу осознал где находится и что происходит. Сидя и озираясь невидящим взглядом кругом, он пытался унять бешено колотящееся сердце. В висках пульсировала кровь, из-за стеснения в груди сложилось острое впечатление, что не хватает воздуха. Неуверенно нащупав на поверхности прикроватной тумбочки кулон, Джек крепко сжал его в ладони. Прохлада дешёвого металла в его руке подействовала успокаивающе: упорядочила мысли и вернула ясность сознания. Теперь парень чётко понимал: прямо сейчас, ровно в эту минуту, он находится в выделенной для него спальне в доме Винтель, в Даркфоре. Придя в себя и утихомирив приступ неконтролируемой паники, Джек размеренно выдохнул, прикрыл глаза и опустился обратно на подушку.
Ему уже давно не снились кошмары. По крайней мере, подобные. Видимо, приёмы у детского психолога всё же оказали некое положительное влияние. Казалось, прошло достаточно времени, чтобы смириться. Почему же спустя столько лет он снова видит этот сон? Или всему причина его возвращение в Даркфор?
«Проклятый город» - сказал парень в мыслях.
Джек предполагал, что именно возвращение в родные края и дом Винтель напомнило о его прошлом, которое парень так тщательно старался выкинуть из своей памяти. Причём напомнило очень красочно, тем самым разворошив старые раны. Они затянулись. И зачем надо было вновь всё портить?
«Не стоило сюда возвращаться»
Так зачем же вернулся? Получив неприятный сюрприз, который выкинуло его сознание, Джек начинал жалеть о принятом решении. Но иначе он не мог. Он должен был вновь увидеть Николь. Что ж, он её увидел, а толку? Неужели Джек и впрямь думал, что она сможет простить его? Какой же наивный.
День не задался с самого утра. Надо было отвлечься, поэтому Джек через силу заставил себя подняться с кровати и пошёл в ванную комнату, которая находилась ровно напротив его комнаты. К великому счастью, в доме Винтель были аж три уборной: две наверху и одна на первом этаже. Само по себе это здание выглядело хорошо, особенно снаружи. Если не учитывать внутреннего запустение, в нём всё ещё можно отыскать прежнее величество. После того, как они совместными усилиями сделали уборку и разложили вещи, семейное имение заметно преобразилось и перестало выглядеть необитаемым. Этот образ приблизился к воспоминаниям Джека. Парень недовольно мотнул головой, пытаясь отогнать непрошенные отрывки прошлого.
Джек остановился перед раковиной, напротив зеркала – увиденное было далеко от идеала. Практически бессонная ночь напоминала о себе ноющей головной болью. Вчера он долго не смыкал глаз, а потом его мучали кошмары, так что на утро Джек чувствовал себя разбито. Когда парень повернул кран, потекла струя прохладной воды. Он сомкнул ладони лодочкой, а затем умылся и пригладил взъерошенные волосы. Да, пожалуй, так чуточку лучше.
Вернувшись в комнату, Джек взял из шкафа первое, что попалось под руку: серые потёртые джинсы, белая футболка с принтом и зелёная клетчатая рубашка. Сойдёт. Быстро натянув на себя одежду, парень вышел в коридор. Пока что кругом не было слышно ни единого звука жизни. Неужто все ещё спят? Джек покосился на сенсорный экран наручных часов – сейчас ровно пол девятого. Вскоре, проходя мимо двери второй ванной, он всё-таки услышал шум плещущейся воды. Ага, кто-то есть дома.
В замкнутом помещении он оставаться не желал и спустился во двор, где уже сидели брат и сестра Бёртлены. Ранние пташки. Моника, стоящая к нему в пол оборота, кажется, не заметила его появления. Метательные ножи в её руках то и дело уверенно скользили вперёд, рассекая воздух, и вонзались в деревянную доску. Алекс сидел в раскладном кресле, закинув одну ногу поверх другой, и наблюдал за действиями сестры.
– Доброе утро, – поприветствовал их Джек.
– Доброе, - ответила Моника, не оборачиваясь.
Джек прошествовал в сторону беседки, с любопытством разглядывая девушку. Прямая гордая осанка, по которой легко узнать любого Бёртлена, резко очерченный профиль. Выбритые виски и затылок, а передние удлинённые пряди зачёсаны назад. Его внимание привлекла чёрно-белая татуировка, простирающаяся от уха до ключицы с правой стороны её шеи: горящее перо. Зачастую, люди придают некий потаённый смысл подобным рисункам на коже. Интересно, какой смысл заложен здесь? К её штанам было приделано огромное количество карманов, разных по размеру, и каких-то креплений. Моника, прищурив чёрные глаза, уверенно швыряла один нож за другим с расстояния нескольких метров, те попадали точно в середину доски, причём так близко друг к другу, что Джек удивился, как она не задевала остальные снаряды.
– До сих пор понять не могу: на кой чёрт нас сюда прислали? - сказала Моника, обращаясь к Алексу.
– А на мой взгляд, тут всё кристально чисто, - он развёл руки в стороны. – Наша мамаша нашла место, куда нас можно отослать из дома на летние каникулы.
Парень, усмехнувшись, подложил руки под голову и расслабленно потянулся. У Моники закончились ножи. Подойдя к доске, она рывком вытащила один из них:
– Можно подумать, тебе это не в радость.
В голосе девушки промелькнула плохо скрытая ирония. На секунду Джек решил, что она закатит глаза, но Моника воздержалась.
– Ты просто не умеешь отдыхать, сестра. Оглядись: здесь природа, свежий воздух, лес – красота! – воскликнул Алекс с наигранным восхищением.
– Скука смертная. – Тёмные брови Моники сошлись на переносице.
– Хм, городок, конечно, мрачноват, но ничего. Две недели протянем. И не в таких условиях выживали.
На фоне хмурой Моники, которую отправили в незапланированные гости явно не по её желанию, Алекс казался приободрённым и пребывал в хорошем расположении духа. Хотя Джек и сам был не в восторге. Но решение принято, обратного пути нет. Да и вообще, поступил бы он иначе, если бы мог вернуться в прошлое? Вряд ли.
Больше Бёртлены не перекидывались фразами, а Джек слушал пение какой-то птицы, спрятавшейся в кустах соседнего дома, и время от времени звучали лязганье и удары ножей. Утро выдалось теплым, несмотря на хмурые облака, неприветливо перекрывающие солнце. Конечно же, безмолвная тишина продлилась не столь долго, ведь вскоре входная дверь шумно распахнулась, с грохотом ударившись о стену, а на пороге остановилась Лукреция в одном лишь полотенце. Да, громкие появления были вполне в её стиле. Девушка поднялась на носочки, чтобы не запачкать босые ноги, рукой придерживала единственную ткань, что покрывала её тело. С мокрых волос, прилипших к обнажённым плечам, срывались капли воды и образовывали под ней лужу. Природа даровала сестре Джека длинную и густую шевелюру, что доходила аж до поясницы. Разумеется, её громкое появление не осталось незамеченным, так что даже Моника обернулась. Лукреция проголосила на всю улицу:
– Э-эй, у кого-нибудь есть фен?!
– А что такое, твои десять сломались? – хмыкнула Моника.
– У меня был всего один! – фыркнула Лу. – И он сгорел. А остальное – плойка и утюжок. А здешний доисторический фен даже не включается, как мне теперь волосы сушить? – она всплеснула свободной рукой. – Они же завьются, как у барашка! Вода еле тёплая, уборная размером с телефонную кабинку, фен не включается... Что ж это за дыра такая!
Помнится, на первом этаже уборная куда просторнее. Там даже ванная есть. Но Джек не ответил.
– Ну вот, не выйдет у тебя уложить идеальную шевелюру, – буркнула Моника себе под нос, трагично вздохнув.
– Завидуешь – так и скажи! Мне-то, в отличие от некоторых, есть что укладывать, – огрызнулась Лукреция, которая прекрасно расслышала Монику с расстояния нескольких метров.
– Как хорошо, что я не вхожу в этот список некоторых.
Лукреция театрально закатила глаза и скрылась за дверью (при этом, обязательно хлопнула ею как следует, показывая свою раздражённость. Это был её коронный номер). Моника невозмутимо вернулась к своим делам, а Джек подумал:
«От скуки конфликтовать начали»
* * *
Николь, перед которой находился раскрытый рюкзак, раскладывала свои вещи по местам. Несколько комплектов сменной одежды педантично уложились стопкой на одну из пустых полок старого шкафа, рубашки и куртки оказались на вешалках. Мать с детства привила ей любовь к чистоте, так что теперь Николь терпеть не могла, когда какая-либо вещь была не на своём месте. К тому же уборка часто помогала девушке привести собственные мысли в порядок.
Николь с чувством ностальгии глядела на свой письменный стол, объединённый вместе со шкафом, и с особой нежностью проводила по нему руками. В детстве она очень любила рисовать различные картинки и клеить их на стенку, чтобы потом, делая домашние задания, рассматривать их. В Даркфоре нет школ, поэтому Ники находилась на домашнем обучении. Взгляд Николь зацепился за объект, выделяющийся между двух книг на полке – конверт. Девушка потянулась за письмом и увидела семейные инициалы. Распечатала и извлекла послание:
Дорогая Николь!
Наслышана о ваших вчерашних приключениях. Могу вас поздравить с успешной поимкой призрака. Рада, что ты не забываешь мои уроки.
Перейдём к делу. Мне нужна твоя помощь. Семь лет назад Совет Двенадцати забрал у меня одну очень важную вещь – медальон из Клана Воздуха. Может показаться, что это лишь маленькая безделушка, но это не так. Для советников она не несёт никакой ценности, зато, возможно, однажды она сможет помочь вам. Её хранят в кабинете для собраний, я точно уверена (в одном из ящиков стола).
Прошу тебя, верни то, что по праву принадлежит нашей семье. Сейчас ты не поймёшь, но это действительно важно, иначе я бы не просила об этом.
Если найдёшь – оставь у себя. Не теряй.
В любом случае, желаю удачи!
С любовью,
ВВ
Новое письмо по-прежнему вызывало смятение у Николь. Не удивительно, ведь каждое последующее становилось ещё страннее предыдущего. Ники присела на край кровати, не отпуская листок со словами матери из рук. Что вообще происходит? Девушка не уставала задаваться этим вопросом, который до сих пор оставался и остаётся актуальным. Иногда ей казалось, что её мать спятила. Николь тут же себя одёргивала от подобных мыслей, прекрасно понимая, что это не так. Тогда что же?
У её мамы есть причины пропадать. Точно есть, Николь уверена. Она и мама всегда могли полностью доверять друг другу, в какой бы ситуации они не оказались. И точно есть причины, просить её украсть какой-то там медальон.
Украсть? Николь повела плечом. Девушка всегда считала себя чересчур стыдливым человеком. Однажды, она не успела вернуть книгу в назначенный срок и была готова провалиться сквозь землю, распинаясь перед библиотекарем, а теперь ей предлагали украсть, пускай и простую, никому не нужную безделушку.
Вот именно, ненужную. Значит, её пропажу даже никто не заметит, а Николь совершит благое дело. Но стоит ли это того?
Взвесив все «за» и «против», Ники решилась посовещаться с приятелями. Выйдя во двор, она застала Алекса, Монику и Джека в беседке за завтраком: кто-то уже успел посетить кафе и принести пару порций омлета и блинчиков с какой-то сладкой начинкой. На столе дымился вскипячённый чайник, из которого по очереди заливали пакетики чая или растворимый кофе.
– О, Николь! – Алекс заметил её приближение первым. – А мы-то думали, куда ты пропала?
– У меня есть новости. – Подойдя к ним поближе, она положила на стол письмо.
– Письмо твоей матери? – Джек поднял на неё взгляд.
– Да. И, кажется, мне нужен ваш совет.
На террасе опять возникла Лукреция в полотенце, проводящая по влажным волосам гребнем и распутывающая их. Обладая великолепным слухом (даже сверхъестественным), она не могла упустить интересной информации и не удовлетворить собственную любопытность.
– Твоя мама опять пишет? Что там? – восклицала девушка.
Джек недовольно покосился на сестру:
– Лу, оденься уже.
– Ладно! – она скрылась в доме. Через пару секунд вновь показалась её голова. – Только не читайте без меня. Я скоро!
И вернулась в ванную. Моника утвердительно покачала головой:
– Ага, часа через два.
Остальные захихикали. Джек тоже заметил подобный грешок за сестрой, да и за многими представительницами женского пола: если дело касается наведения марафета, то обещание «я скоро» растянется минимум на полчаса и даже больше. Однако в этот раз Лукреция (которая успела собрать волосы в хвост) оказалась достаточно расторопна и присоединилась к ним спустя шесть минут на всеобщее удивление. Вероятно, любопытство дало ей мотивацию одеваться быстрее. Николь зачитала им письмо.
– То есть, твоя мама хочет, чтобы мы украли какое-то украшение у Совета Двенадцати ведьм? – Лу приоткрыла рот.
– И ты собираешься это сделать? – Джек недоверчиво приподнял одну бровь. – Какая-то бессмыслица.
– Если бы это не было важно – она бы не попросила, - настаивала Ники. – Я знаю свою мать. Так что да, я собираюсь это сделать. И хочу попросить вас о помощи.
– Звучит безумно... но мне нравится! – на лице её подруги появилась хитрая улыбка. – Я в деле! Джек?
– Я, конечно, не одобряю эту затею, но... - неохотно протянул Джек, - если Ники считает, что это важно – я помогу.
– Ура! – Лу потёрла ладони. – Алекс, Моника?
Они молча переглянулись – это был диалог глазами. Никто ничего не сказал, но все всё поняли. Моника обернулась к остальным:
– Мы, в принципе, не против. Надо же чем-то себя развлечь.
– Прекрасно! – губы Лу расплылись в улыбке. – Ник, какой у нас план?
* * *
– Да ты не права, вот почему, – Моника устало массировала виски. – Это же глупо – идти всем вместе. Нас элементарно вычислить.
Она ткнула указательным пальцем в план кабинетов Совета Двенадцати, начерченный на скорую руку Алексом под руководством Николь и Джека, которые попытались восстановить всё по памяти. По началу дело шло гладко, но теперь в их команде зародилось явное напряжение, которое определённо усугубляло раздражённое сопение Лукреции.
– Ой, да что ты! По-твоему, разделиться – гораздо умнее? – вызывающе спросила Лукреция, натянув улыбку.
– Явно лучше, чем переться всей толпой, - фыркнула Моника, постукивая пальцами по столу.
Её губы вытянулись в одну линию, а лицо напряглось. Сузив глаза, Моника сверлила взглядом лист бумаги. Лукреция в ответ громко цокнула языком, понимая, что их диалог зашёл в тупик.
– Ну пойдём мы вместе, и что дальше? – Подняв голову, Моника в упор посмотрела на неё. – Там будут сидеть ведьмы из Совета, а мы ввалились впятером. Что им скажешь? «Здравствуйте, а мы пришли, чтобы спереть медальон», так что ли? Умно.
Николь, Джек и Алекс не вмешивались, а лишь переводили взгляд с одной на другую, ожидая развязки этой комедии.
– Да, мой план не идеален, но я, в отличие от некоторых, не строю из себя самую умную, – Лукреция скрестила руки.
– А я, в отличие от некоторых, достаточно уверена в себе, чтобы не прятать свои недостатки под тоннами макияжа, - пробормотала Моника, снова уткнувшись взглядом в импровизационную карту.
– Уже переходишь на личности?! – Лицо Лукреции искривилось от возмущения. Она выпрямила руки, сжав пальцы в кулаки.
Моника недобро улыбнулась и покачала головой:
– Не я это начала.
– Девочки, успокойтесь! – вмешался Джек, которого уже порядком достали их разборки. – Не надоело, а?
Он смерил их обеих выжидающим взглядом, от чего девушки притихли. Тем не менее, Лукреция и Моника по-прежнему сверлили друг друга взглядами, словно готовы наброситься в любую секунду. Первой разорвала зрительный контакт Моника. Сделав глубокий вдох, она расслабилась, и её лицу вернулось прежняя невозмутимость. Лу поджала губы и надулась (сложилось впечатление, что очень скоро у неё пар из ушей повалит), изредка кидая косые взгляды в сторону объекта раздражения.
– Лучше зайти с разных точек – так нас труднее поймать, - высказалась Николь. – Остальное – как запланировали.
В итоге, наибольшая часть команды (четыре голоса к одному) посчитала подобную тактику верной. Первым делом они двинулись в сторону здания Совета, чтобы найти места, где лучше всего попасть внутрь незамеченными.
Лукреция, пребывая в испорченном настроении, плелась позади всех. Девушка, нахмурившись, теребила прядь волос, громко вздыхала и ворчала себе под нос:
– Лучше бы мы вместе пошли. Говорят же, один в поле – не воин. Ну может она сама себе воин в поле, но не я. Нет, конечно же все послушали её... - она закатила глаза.
Моника обернулась к ней и хмыкнула:
– Ты не умеешь принимать поражение.
– Как будто ты умеешь! – Лу с новой силой стиснула кулачки. – Мне вот интересно, все людишки хотят казаться такими значимыми, чтобы скрыть жалкость своей натуры? – язвительно добавила она.
Моника, остановившись, неестественно тихо повернула голову. Её челюсти сжались до скрежета зубов, а прожигающий насквозь взгляд наполнился такой лютой яростью, что Лукреция невольно отступила на один шаг, но, гордо вкинув подбородок, не отвела глаз.
– Не смей так меня называть, - процедила Моника, чеканя каждое слово.
Джек и остальные притормозили, услышав, что спор разгорается с новой силой.
– Ну вот, началось, - буркнул Алекс.
– Лу, не надо, – предостерегающе произнёс Джек, качая головой и всем своим видом убеждая её остановиться.
Вот только Лукреция и не думала останавливаться. Она оказалась втянута в опасную игру, и не успокоится, пока окончательно не выведет соперницу из себя, уж Джек-то знал. Каждый раз, когда противника удавалось задеть за живое, его сестру охватывал азарт. Губы Лукреции расплылись в издевательской усмешке.
– О-о, прошу прощения, что задела ваше хрупкое эго, - девушка придала своему голосу слащавости. – Выглядишь такой крутой и неприступной, строишь из себя самую умную.
Лукреция, расправив плечи и выпрямив спину, подошла к Монике почти вплотную. Упиваясь злорадством, она тихо и колко спросила:
– Да что ты можешь, Бёртлен, кроме как ножики в стенку кидать?
– Смотри, как бы этот ножик тебе между глаз не прилетел. – На скулах Моники проступили желваки.
Лукреция рассмеялась:
– Не советую кидаться пустыми угрозами, дорогуша!
– Уверена, что они пустые? – сердито процедила Моника, напряжённо сжимая кулаки.
– Да тебе не потягаться с моей вампирской силой! – насмешливо и глумливо измывалась Лукреция.
– Хочешь проверить, чего ты стоишь?!
Голос Моники опустился до угрожающего шёпота, и она резко шагнула навстречу Лукреции, но перед ней как преграда возник Алекс. Моника попыталась оттолкнуть брата, но тот удержал её, не давая проходу.
– Моника, не нужно, - тихо процедил он сквозь зубы.
Девушка перевела на него пылающий гневом взгляд. Дыхание Моники сделалось тяжёлым, ноздри напряжённо раздувались. Алекс пристально посмотрел на неё и убедительным тоном сказал:
– Ты выше этого. Только драки нам сейчас не хватало.
Почувствовав, как Моника ослабила хватку, Алекс отпустил её плечо. Девушка отвела взгляд, протяжно выдыхая воздух, а к Лукреции тут же подскочил Джек.
– Держал бы ты свою сестрёнку на цепи! – злобно прошипела Лу, шарахнувшись от Джека.
Алекс медленно обернулся к ней и ответил:
– Держала бы ты свой рот на замке, Лукреция.
Его бровь выразительно изогнулась, он посмотрел на девушку свысока. Атмосфера продолжала накаляться, даже воздух начинал искрить. Лукреция вся раскраснелась от возмущения и тряслась от гнева, исподлобья косясь на обоих близнецов. Моника, которая, вроде как, начала приходить в себя, всё ещё с трудом сдерживала агрессию. Джек замер в растерянности, глядя на этих троих и прикидывая, насколько плохо может повернуться сложившаяся ситуация. Даже нервы Николь начали понемногу закипать, так что девушка всё сильнее сжимала лямку своей сумки, и в конце концов, не выдержав, прикрикнула:
– Это просто невозможно! – Она разочарованно схватилась за голову. – Невозможно так работать! Ведёте себя, как дети!
Взгляды зачинщиков ссоры переметнулись на ведьму.
– Не то слово, - Джек взъерошил рукой волосы.
– Либо мы работаем слаженно, как команда, либо вообще не работаем вместе! – бросила Ники, ударив ребром одной ладони о другую.
– Прости, Ники, но я не могу работать с ними, – Лу сделала пренебрежительный акцент на «с ними», и кивнула в сторону близнецов.
– Мы тоже не горим желанием работать с ней, - согласилась Моника.
– Идея, – Алекс мгновенно поменялся в лице: на место прежней враждебности пришло оживление. – Давайте устроим соревнования: я и Моника против Лукреции и Джека. Кто первым добудет кулон – тот и выиграл. Проигравший принесёт свои извинения.
– Ладно, идея не плоха, - выдохнула Лукреция.
– Спорим? – Алекс протянул ей руку.
– Спорим, – Лу ответила тем же, и они пожали руки. – Джек, разбей.
– Лу, ты уверена? – скептически спросил Джек.
– Джек! – Лу перевела на него полный недовольства взгляд. Джек разбил.
– Игра началась, – усмехнулся Алекс. – Николь, с кем ты пойдёшь?
Ники слегка растерянно посмотрела сначала на Бёртленов, затем на Джека и Лу, но в итоге ответила:
– С Бёртленами.
– Что-о?! – глаза Лу недоумевающе округлились.
Алекс рассмеялся:
– Правильно мыслишь!
А затем он взял под локоть Монику и Николь и повёл их куда-то. Лукреция, придя в себя из оцепенения и набрав в лёгкие воздух, кинула им вслед:
– Предательница! Ну и ладно, мы и вдвоём с Джеком вас уделаем! Готовьтесь проиграть, ребятки! Сегодня вечером вы будете молить о прощении! – прокричала Лу, глядя как их фигуры отдаляются.
– Только после вас! – весело прикрикнул Алекс издалека.
– Катись к чёрту, Бёртлен! – В добавок ко всему, Лукреции захотелось для пущего эффекта показать неприличный жест, но противники шли спиной к ним, не оборачиваясь. – Мы их уделаем, правда Джек?
* * *
По правую и по левую стороны от Николь шли Бёртлены. Девушка украдкой покосилась на Монику, которая переставляла ноги быстрее всех, так что Ники едва успевала за ней: взгляд всё ещё казался хмурым из-за сдвинутых бровей; Моника поддерживала молчание и постоянно прикасалась к задней стороне шеи, расчёсывая её. Тем временем, спор, казалось, приподнял настроение Алексу. Его походка была бодрой и прыгучей, уголки губ подрагивали и приподнимались.
– Удивлен, что ты выбрала нас, - вдруг прервал тишину Алекс.
– От чего же? – Николь пожала плечами. – Вы же мои двоюродные брат и сестра.
– Ну-у, мы не то что бы близко общаемся, - заметил Алекс.
– Это из-за твоих сложных отношений с Джеком? – предположила Моника, потирая лицо ладонью.
Николь на миг замешкалась, думая, что ответить, и чувствуя, как замедлился пульс и возвращается тяжесть в грудной клетке. Опустив взгляд, девушка всунула руки в карманы джинсов.
– Что, так заметно? – попыталась ухмыльнуться Ники, но вышло слишком уж уныло.
– Этого очень трудно не заметить, - покачал головой Алекс.
– Не трудно, если не акцентировать внимания, - поправила его Моника. – Я не стану лезть в чужие отношения, и тебе не советую.
– Почему же?
– Потому что иногда, когда узнаёшь всю правду, она тебя просто ужасает.
– И не поспоришь!
* * *
– Джек, ты же мне поможешь?
Лу, ускорив маленькие шажки, догнала брата и пристально уставилась на него, требуя ответа. Джек молчал, не глядя на неё и задумчиво покусывая нижнюю губу.
– Джек?! – его сестра нетерпеливо подёргала его за рукав, вынуждая притормозить.
Джек тяжело вздохнул и устало посмотрел на неё.
– Мне не обойтись без тебя! – выпалила Лукреция. – Ты здесь родился и прожил десять лет, ты знаешь этот город намного лучше меня, которая побывала здесь пару раз в далёком детстве!
Она надула губки, не отпуская руки брата, и похлопала глазками. Джек, сдавливавший между пальцев кулон на шее, откашлялся и с сомнением протянул:
– Лу, тебе не кажется, что идея со спором была не очень удачной? Может, надо было попробовать договориться или...
– Ну уж нет! – перебила его Лукреция, нахмурившая бровки. – После всего, что она наговорила... - Губы девушки с неприязнью искривились. – Я не отступлюсь! Но для этого мне нужна твоя помощь.
– Мне не слишком хочется лезть в ваши разногласия.
Джек отвёл взгляд и хотел продолжить путь в сторону дома Винтель, но Лукреция настойчиво схватила его за руку, не давая проходу.
– Во-первых, я не могу бросить подругу в беде, - заявила она с явным давлением в голосе. – А во-вторых, я хочу утереть нос этим Бёртленам!
В глазах сестры Джека заискрились недобрые огоньки. В такие моменты она напоминала маленького мстительного чертёнка, одновременно милого и опасного. С ней шутки плохи, уж Джек-то знал. Лукреция всегда была злопамятной и, в прочем, прекрасно это осознавала сама.
– Потешить своё самолюбие? – Джек приподнял бровь.
– Отстоять свои границы! – Лу сложила руки крест на крест возле груди. – Ну-у Дже-е-е-к, ну помоги мне! – захныкала она, повиснув на руке брата, как маленький ребёнок виснет на руке матери, выпрашивая новую игрушку.
Маленькая, хитрая, да ещё и превосходный манипулятор! Джек сохранял молчание, не соглашаясь и не отказывая. Додумавшись, что подобный манёвр не сработает, Лу кардинально сменила тактику. Она отцепилась от рубашки Джека и, заведя прядь волос за ухо, таинственно улыбнулась:
– К тому же, если ты добудешь эту безделушку для Николь, - она, прибавив своему голосу томности, смахнула несуществующую пылинку с плеча брата, - то, возможно, сможешь завоевать её прощение.
А эта чертовка знает на что давить! Джеку пришлось признать своё поражение и раздражённо ответить:
– Хорошо, уговорила.
– Ура! – Лу, прыгая на месте, захлопала в ладоши.
– Но! – прервал её торжество парень. – Сначала мы зайдём на кладбище.
Она замерла, с непониманием вытаращив глаза на брата. Улыбка медленно сползла с её лица.
– А это не может подождать?
– Нет. Если хочешь, чтобы я помог, сначала мы идём туда, - упрямился парень.
– Ладно, как скажешь, - проворчала его сестра.
Они неспешно брели вдоль Десятой улицы, разглядывая фасады домов по обе стороны асфальтированной дороги, расстилающейся под их ногами. Здесь автомобили проезжали крайне редко, чего не сказать о главной площади. В этой части Жилого квартала были наиболее старые здания Даркфора. Параллельно с Десятой шли Пятнадцатая и Шестнадцатая улица, которая славилась своими новостройками. Нет, в них тоже было по одному или по два этажа – в Даркфоре вообще не было высоких зданий.
Странный, но интересный факт: в этом городе нумерация улиц начинается с четвёртой. Куда пропали первые три – вопрос хороший. Возможно, они существовали, но когда-то очень давно. В один прекрасный день дома там могли снести и построить магазины, к примеру, или сквер, а названия остальных сохранились – решили, что нет смысла что-либо менять. Но это были лишь догадки.
– Напомни-ка мне, кто из нас старше? – вдруг спросил Джек.
– Ну я, а что? – весело отозвалась Лукреция.
Она даже идти стала бодрее с оживлённой улыбкой, раскачивая руками. Радовалась, что план впутывания брата в свою месть окончился успехом.
– Тогда почему ты ищешь приключения на пятую точку, а я тебя постоянно предостерегаю от проблем?
Лу лишь пожала плечами.
В конце дороги их встречал пустующий дом с синей отделкой, белой крышей и заросшей сорняками площадкой. Вдоль всего Жилого квартала протягивался забор, выкрашенный чёрной краской, который предупреждал горожан об окончании улицы. Лукреция и Джек, выйдя через открытую дверь, последовали по протоптанной тропе. Хмурый хвойный лес приветствовал их протянутыми еловыми ветвями, которые были готовым схватить их за одежду в любой момент. Джек пошёл вперёд, разгребая путь, а Лу следом за ним прыгала с кочки на кочку. Этим путём посетители Даркфорского кладбища пользовались редко, но он был куда короче. Горожане обычно шли в обход, но Джека эта не остановило.
Кладбище располагалось на самой окраине города. Лукрецию и Джека, когда они зашли на его территорию, окутала тихая и мрачная атмосфера среднестатистического места захоронения людей. Кроме них пришедших не было – оно и к лучшему. Джек почему-то ощутил холодок, пробегающий вдоль его позвоночника, и затаил дыхание. Они проходили мимо рядков могил, продвигаясь вглубь. Джек прекрасно помнил это место – слишком яркие воспоминания детства. Дорожки здесь регулярно подметались, надгробия выглядели чистыми, без единой трещинки – это говорило о том, что за кладбищем следят.
Они очутились на территории, огороженной низким заборчиком от остального пространства. Брови Джека мрачно сдвинулись, когда он мельком начал замечать знакомые имена и фамилии на надгробиях. И вот, он остановился возле мраморного мемориала с благодарной надписью от уроженцев города: «Герои Даркфора. Наша гордость!». От памятника его взгляд опускается на две рядом стоящие могилы, от чего его рёбра болезненно сжались, мешая дышать. Парень присел на колени, не жалея джинсов, и легонько коснулся пальцами засохших роз. Лепестки некогда нежно-розового цветка, наполненного жизненной энергией, теперь пожухли и стали бледно-жёлтыми с примесью серого. Джек подумал, что это наглядный пример, иллюстрирующий окончание жизненного цикла. Однажды, мы все потухнем, как потухли эти цветы.
На надгробье высечены два до боли родных имени Максимилиан Коннорс и Саманта Коннорс. Внутри с каждой секундой распространялась пустота, которая проросла в душе, как молодой побег, ещё очень давно. Джек прикрыл глаза и мысленно перенёсся в тот самый день...
* * *
Кладбище Даркфора. 7 лет назад.
Один из худших дней его жизни. С ним сравнится, разве что, день, когда ему сообщили об их гибели. Собрались все родственники, друзья, знакомые и просто неравнодушные жители Даркфора, пришедшие отдать дань уважения своим героям. В тот день погибли не только его родители, но вся Объединённая стая оборотней. Джек – последний из своего рода. Два гроба уже укрыли толстым слоем земли, под которым они останутся на веки. Теперь десятилетний Джек стоит и смотрит на надгробные плиты с именами мамы и папы.
21 октября. Он навсегда запомнил эту дату. На протяжении всего дня шёл проливной дождь, ясно передающий настроение собравшихся здесь. Его окружают люди в чёрной одежде, которые причитают, прощаются, и приносят ему соболезнования. А зачем ему соболезнования? Ему нужны родители, а не это всё. Самое худшее – это как все окружающие на него смотрят: с жалостью и слезами в глазах. Абсолютно незнакомые дяденьки и тётеньки плачут над могилами, говоря, какими хорошими были родители Джека и как им будет их не хватать. Джеку уже конкретно опротивели лицемерные рыдания и соболезнования, так что он перестал слушать и безучастно кивал в ответ.
Он видит лишь несколько знакомых лиц среди этой толпы. Вон стоит Николь в чёрном платьице с кружевными длинными рукавами, сжимая ладонь Виолетты. Взгляд её матери полон тоски, осунувшееся лицо лишено всяких эмоций. Джек знал, ей тяжело смотреть на могилы друзей, но она, словно заставляет себя это сделать, и нарочито вскидывает подбородок. В этом взгляде было что-то ещё. Что-то наподобие вины.
Недалеко от них стоит дядя Дэн, в одной руке держит чёрный зонт, другой – обнимает Лукрецию за плечи. Вдали Джек разглядел Эльзу Бёртлен, а справа и слева от неё Моника и Алекс. Их Джек не видел уже очень давно. Но тяжелее всего было видеть тётю Малию...
В один день она лишилась и брата, и подруги. Малия уже несколько минут стояла между их могил. В руках держала зонтик и две алые розы, слёзы, образовывая два ручейка, скатывались по её щекам и капали с подбородка. Под глазами появились чёрные следы от туши. В конце концов, она всё же решилась подойти поближе. Наклонилась к могиле Саманты. Положила одну розу, робко и неуверенно. Приподнялась. Повернулась направо, к могиле Макса. Помедлила, тупо уставившись на выцарапанные буквы имени. Внезапно из её горла вырвался громкий всхлип, который тут же разлетелся по кладбищу и донесся до слуха Джека. Цветок падает на сырую свежую землю. Вслед за ним, к земле прильнула Малия, выпустив зонт и положив руки на ледяную плиту. Её страдания, её жалкий вопль и лицо, искажённое от горя никогда не покинут памяти Джека. Плачь его тёти до сих пор звучит в голове. Она рыдала, не в силах остановиться.
Тут, в голове Джека что-то щёлкнуло, как будто нажали на кнопку включения. Сам он никогда раньше по ним не плакал. Он словно не мог до конца осознать, что это произошло. Словно ещё не понял того факта, что больше не увидит их, не поговорит, не обнимет. Ни-ког-да. Но в тот момент, увидев чужие страдания, казалось, он наконец-то почувствовал свою собственную утрату, свою боль. Это вывело его из ступора. Озарение отразилось тупой ноющей болью в сердце, и он заплакал. Слёзы покатились сами собой – Джек не мог этого контролировать. Он сбежал оттуда, чтобы никто не видел его слёзы. Чтобы никто не видел его страдания.
До конца похорон Джек просидел в маленькой церквушке у алтаря. Он услышал, как открылась дверь, и чьи-то надвигающиеся шаги. Мальчик поднял голову: из-за слёз сначала не мог разглядеть, кто зашёл, но потом услышал знакомый голос.
– Вот ты где, - тихо сказала тётя Малия. Глаза покраснели и опухли, но она уже не плакала. – Я обещала твоему отцу позаботиться о тебе. Идём, Джек, - она протянула руку. – Нам пора домой.
* * *
Настоящее время
Джек просидел на корточках около пятнадцати минут. Только сейчас парень понял, что всё это время не отпускал кулон из рук – это уже своеобразная привычка. Данная вещица символизировала все хорошие воспоминания, что сохранились у Джека. В моменты душевного беспокойства, он цеплялся за кулон, за те самые воспоминания, и это действительно помогало ему. Джек испытывал необходимость вернуться в это место и ещё раз взглянуть на безжизненные каменные глыбы. Всё это время Лу терпеливо ждала, давая ему время наедине с родителями. Парень почувствовал, как рука сестры мягко легла на его плечо, а затем она негромко произнесла:
– Нам пора идти.
Джек согласно кивнул, поднявшись с земли, и они покинули кладбище. Настало время осуществить безрассудную и, возможно, глупую задумку. Пора двигаться дальше.
Уже был вечер, то время, когда ведьмы Совета обычно расходятся по домам после рабочего дня. В их обязанности входило не только решение своих, ведьмовских проблем, но и управление всем Даркфором. Власть города полностью сосредоточена в их руках. В здании сейчас не должно никого быть – значит это самое подходящее время, чтобы проникнуть внутрь Совета. По изначальному совместному плану так и было задумано.
На вахте внизу всегда сидел охранник, который не стал помехой благодаря вампирской способности к гипнозу и обаянию Лукреции. Сестра Джека сумела провести их внутрь здания без проблем через парадный вход. Далее путь указывал Джек, который бывал в этом здании раньше и знал расположение кабинетов. Они проникли на второй этаж.
* * *
Моника расхаживала под окнами Совета, прикидывая наилучшие точки проникновения и будущие действия. Алекс с рюкзаком на одно плечо стоял чуть поодаль и тоже приглядывался к трещинам в стене и пожарной лестнице, которая, между прочим, пристроена тут очень кстати. Ники озиралась кругом – была «на стрёме» и предупреждала о появлении нежелательных прохожих. Они втроём специально подыскали место позади здания, где, как правило, никто не проходит. Но мало ли что?
– Ты заберёшься? – Алекс недоверчиво рассчитывал высоту.
Хоть Моника была высокой, но расстояние до нижней перекладины пожарной лестницы казалось немаленьким.
– Да, - уверено кивнула его сестра. – Видишь ту балку? – Моника указала глазами. – Я зацеплюсь за неё и перелезу в окно.
Однако хорошо, что им не хватило глупости лезть в здание при свете дня. Скажем так, Николь и без того не жаловал Совет, а если бы они обнаружили данную сомнительную авантюру, то возникла бы куча ненужных вопросов. Ники время от времени потирала вспотевшие ладоши о ткань штанов и переминалась с ноги на ногу с возрастающем в геометрической прогрессии чувством, что зря они всё это затеяли.
– Высоковато, - Алекс с сомнением прищурил глаза. – Не допрыгнешь.
– Подсадишь?
Алекс согласно кивнул, а Моника привязала к своей талии какой-то свёрток. Очень скоро девушка, забравшись на плечи брата и придерживаясь за стену, вытянулась во весь рост и, слегка подпрыгнув, уцепилась за балку. Перехватив поудобнее, Моника повисла на ней. Далее принялась раскачиваться вбок и обратно. Её стройное подтянутое тело хорошо справлялось с физической нагрузкой, выдерживая напряжение. Девушка зацепилась ногой за выступ окна. Потом, подтянув всё туловище, поставила вторую ногу. Руками перехватилась за трещины в стене и теперь вертикально стояла на выступе окна. Приоткрыв его шире, Моника беззвучно проникла внутрь комнаты. Алекс и Ники увидели жест «класс», означающий, что всё прошло гладко.
Моника так быстро и ловко забралась в комнату второго этажа, что у Николь едва не отвисла челюсть. Девушка оглянулась на Алекса – он стоял, скрестив руки и выжидающе устремив взгляд на окно.
– Это круто... Ты тоже так можешь?
– Ага.
– Откуда все эти навыки? – Ники приподняла брови. – Ты же художник.
– А она – программистка, - усмехнулся Алекс. – У всех свои скелеты в шкафу.
А затем добавил:
– У нас выдалось непростое детство. Многолетний опыт лазанья по деревьям и прыгания через заборы.
Взгляд Николь ещё раз пробежался по пожарной лестнице и окну, и она мысленно повторила движения Моники.
– Это, конечно, здорово, но вряд ли я смогу так же.
– Не переживай, нам она скинет лестницу.
Моника не заставила себя долго ждать. Как и сказал Алекс, вскоре из окна второго этажа спустилась верёвочная лестница. После одобрительного сигнала Алекс первым вскарабкался вверх, а Николь, сомкнув руки за спиной, перекатывалась с носка на пятку и обратно. Спустя некоторое время, когда Алекс добрался до цели, он высунулся и громко прошептал Николь:
– Идёшь?
– Ну... а она точно выдержит?
– Меня же выдержала.
Ники задумчиво поджала губы и, крепко схватившись обеими руками за канаты, наступила на первую пластиковую перекладину. Лестница опасно качнулась, заставив девушки сильнее стиснуть пальцы. Что ж, путей отступления нет – теперь только наверх. Медленно, но верно она близилась к заветному второму этажу, перехватываясь и переставляя ноги. Толи от напряжения мышц, толи от страха свалиться её конечности задрожали. Когда Николь наконец-таки достигла последней ступени, то зацепилась за выступающую часть окна – дальше ей помогли Бёртлены, которые фактически затащили её внутрь комнаты.
За всё время своего не самого грациозного подъёма Ники успела проклясть в мыслях всё на свете, и теперь находилась посреди тёмного пустого кабинета, хрипло дыша и чувствуя пульсацию в ладонях и висках. Силуэт Моники прошёлся мимо неё в направлении двери, но, дёрнув за ручку, та не поддалась.
– Прекрасно. Закрыто снаружи.
Алекс, свернувший верёвочную лестницу, сунул её в рюкзак и приблизился к сестре. На протяжении какого-то отрезка времени, за который глаза Николь немного свыклись с кромешной темнотой, иногда звучало трение металлического предмета о скважину двери и тихое бормотание ругательств, когда что-то шло не так, и вот, на всеобщее облегчение, прозвучал победный щелчок. Дверь с писклявым скрипом приоткрылось, впуская в комнату рассеянный лучик света.
Далее их вела Николь, опираясь на свою память и указания матери. Один коридор сменял другой, девушка в мыслях представила, куда необходимо попасть. Вдруг до слуха донёсся посторонний звук: приближающийся стук каблуков. На одну из стен легла движущаяся тень. Бёртлены, моментально среагировав, шмыгнули за угол, а растерявшаяся Николь застыла посреди коридора, чувствуя, как сердце падает в пятки и щёки начинают пылать.
– Кто вы? – не слишком приветливым тоном спросил женский голос.
Николь пригляделась к появившейся фигуре: тёмный деловой пиджак сидел как влитый, в руках небольшая картонная коробочка; светлое каре выше плеч, аккуратно зачёсанное на один бок; смутно знакомое лицо.
– Лора? – глаза Ники расширились.
Она моргнула пару раз, чтобы удостовериться. И правда, перед ней стояла Лора Найт, одна из ведьм Совета и мамина старая подруга. А она ни капли не изменилась за эти семь лет. Нахмуренные брови женщины приподнялись, сменяя недоброжелательное выражение лица искренним изумлением:
– Николь Винтель? Подумать только! – она почему-то рассмеялась. – Что ты здесь делаешь?
– Я... - Николь запнулась, подбирая слова. Мысли спутались, определённо не желая собраться во что-то умное. – Я недавно вернулась в Даркфор и решила заглянуть в Совет. Хотела поздороваться, вдруг ты ещё не ушла. И... мне повезло, я застала тебя.
По лицу старой знакомой расплылась улыбка, после чего она понимающе кивнула. Николь ненадолго закрыла глаза, спокойно выдохнув. Эта наскоро придуманная причина действительно убедительна?
– Рада, что ты вернулась домой, - Лора стучала пальцами по предмету в её руках. – Столько лет не виделись. Ты так выросла, Николь. – Её взгляд внимательно прошёлся по юной ведьмы, не упуская ни малейшей детали. – Совсем взрослая. Не хочешь выпить чашку чая у меня в кабинете? Заодно расскажешь, как у вас там дела.
– Конечно, я не против.
Лора приглашающе мотнула головой и коснулась плеча Николь, уводя её дальше по коридору. Спустя некоторое время звуки шагов стихли, и две тени скрылись из виду. Только тогда Бёртлены смогли отпрянуть от стены, к которой всё это время прижимались, лишь бы ведьма Совета не вышла из-за угла и не обнаружила их. Алекс, запрокинув голову, вздохнул:
– Ну вот, мы потеряли нашего проводника.
– Сами найдём, - отмахнулась Моника.
– Уверена?
– Да. Чёрта с два я проиграю этот спор.
* * *
– Ищи лучше, он где-то здесь!
Опираясь бедром о письменный стол, Лукреция возвышалась над Джеком, перебирающим различные мелкие вещички в ящике, и светила фонариком. Девушка время от времени трагично вздыхала и цокала языком. Забросив ногу на ногу, она через пару секунд в очередной раз поменяла положение.
– Ты не помогаешь, - напряжённо выдохнул Джек.
Иногда его сестра невероятно действовала на нервы. Ещё одной не самой приятной чертой характера было то, что если у Лукреции плохое настроение, то оно непременно должно передаться окружающим. Джек предпринял попытку не замечать её присутствия и полностью погрузиться в работу. Он рылся в верхнем из ящиков в кабинете для собраний, где натыкался на самую необычную чушь: брелочки, замочки, украшения, бусинки, пуговицы и прочий никому не нужный хлам. Зачем это вообще хранят? При всём при этом ни один из медальонов не подходил под описание Николь. Лукреция осматривала стены и фурнитуру кабинета: комната отделана тёмным деревом, рядом с длинным столом в ряды выстраивались коричневые кожаные кресла, а самое большое из них стоит возле девушки (во главе всех); пол застелен узорчатым ковром с короткими ворсинками. Джек перевернул абсолютно всё, но так и не нашли тайник. Просмотрели все книги, полки, мебель, шкафчики. Ничего. В итоге им пришлось сдаться и уйти не с чем.
На обратном пути Джек и Лукреция повстречали Бёртленов, которые тащились медленно и уныло, зашаркивая ногами. Алекс держал руки в карманах куртки и глядел под ноги, Моника, увидев знакомые лица, тут же распрямила плечи.
– Тоже не нашли? – спросил Джек.
– Мы уже близки, - с напыщенной уверенностью заявила Моника. – А у вас что?
– Мы тоже почти нашли, - Лукреция фальшиво улыбнулась.
Алекс, покосившись на неё, наморщил лоб:
– Давайте уже признаем, что никто ничего не нашёл.
– Мы нашли кабинет, но не нашли тайник, - сказал Джек.
Лу, шикнув, пихнула его локтем.
– Мы даже кабинет не нашли! – горько рассмеялся Алекс.
Джек, не найдя среди Бёртленов их спутницы, спросил:
– А Николь где?
– Ушла с ведьмой из Совета.
С ведьмой Совета? Джек напрягся.
«Надеюсь, с ней всё в порядке»
– Что ж, в таком случае никто не выиграл спор, - заявил вслух Джек. – А это значит, что мы должны объединиться и попытаться найти медальон вместе.
– Но, Джек! – Лукреция стукнула его по плечу.
– Мы будем искать вместе, верно Лу?
Джек сказал это с вызовом, так что Лу закатила глаза, но согласилась.
* * *
– Надолго задержишься в городе?
Кабинет Лоры переместился со второго на третий этаж. Николь заняла стул напротив ведьмы Совета. Перед девушкой предстал поднос с серебряным заварником, в котором настаивался крепкий травяной чай с чабрецом, и пока ещё пустой фарфоровой посудой. Лора, разлив напиток по чашкам, гостеприимно протянула одну из них Николь.
– На две недели. Мы с приятелями приехали отдохнуть.
– Ну и каково это, вернуться в родной город после стольких лет?
– Очень необычно. – Девушка перемешивала сахарный песок в чашке, устремив задумчивый взгляд на поверхность напитка. От непрерывного кругового движения ложки образовалась воронка. – Даже не знаю, как описать. Как будто, я вновь чувствую себя на своём месте...
Оторвавшись от чая, Николь подняла взгляд на собеседницу. Лора так и не прикоснулась к своей чашке, а, подперев голову ладонью, внимательно смотрела на неё, словно хотела обнаружить все изменения, произошедшие с Ники за последние семь лет.
– Ты не чувствовала себя на своём месте, когда жила вне Даркфора?
– Возможно, - Николь неопределённо пожала плечами. – Иногда казалось, словно я не из этого мира. Хотя, мне нравится та жизнь, среди обычных людей.
Девушка сделала небольшой глоток чая, но тут же обожгла кончик языка. Ещё слишком горячий. Николь на время отставила чашку, давая напитку возможность остыть.
– Вот как. Знаешь, я была крайне озадачена, получив письмо от твоей матери.
Оторвав взгляд от поблёскивающей поверхности чая, Николь переместила пристальный взгляд на собеседницу. Лора, кажется, этого не заметила.
– Она попросила меня навестить дом Винтель и прибраться там. Я сначала удивилась, не поняв, зачем она отправляет меня в ваше заброшенное имение, но теперь я понимаю.
«Так вот, кто там похозяйничал»
– Кстати, как поживает твоя мать?
От подобных вопросов Николь чувствовала, как внутри разрастается напряжение, заставляя сердце в ускоренном темпе гнать кровь по венам.
– Нормально, - ответила она, но вышло, пожалуй, слишком сухо.
Лора, сразу уловив подвох, придвинулась поближе и смерила её видящим насквозь взглядом, от которого Ники непроизвольно ссутулила спину, как будто желая уменьшиться в размере.
– Ты в этом уверена?
Не выдержав на себе требовательного взгляда, Николь отвернулась и обхватила своё плечо рукой. Не видя смысла утаивать правду, девушка решила ответить:
– Нет. Она... - Ники, прервавшись, прикусила нижнюю губу. – Пропала месяц назад.
Глаза Лоры немного расширились, выражение лица стало каменным. Женщина приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла.
– Что произошло?
Николь почему-то рассмеялась, раскинув руки:
– Не знаю. Однажды она просто не пришла домой, ничего не сказав. Она сообщила, что в порядке, и не надо её искать. Она держит связь – отправляет письма ведьмовской почтой.
Прежде чем губы начали дрожать девушка плотно стиснула челюсти. Пару раз тяжело втянув воздух, ведьма Совета сцепила руки перед собой.
– Ты уверена, что письма пишет она?
– Да, - слабо закивала девушка, избегая зрительного контакта. – Наш семейный инициал. Его подделку я бы распознала.
– Ты не знаешь, где бы могла быть Виолетта?
– Если бы я знала, - Николь горько усмехнулась. – Спасибо тебе за чай и беседу, Лора. Мне пора идти.
Она отодвинула от себя чашку, из которой сделала лишь один глоток – больше она не прикоснулась ни к напитку, ни к тарелке с печеньем, и поднялась из-за стола. Лора настаивать не стала, а, встав со стула вслед за молодой ведьмой, проводила её до двери.
– Рада, что ты заглянула, - сказала женщина напоследок. – Заходи ещё как-нибудь. Береги себя, Николь.
Ладонь Лоры легла на плечо Николь и чуть сжала его. Женщина грустно улыбнулась, из-за чего вокруг её глаз образовались морщинки.
– И ты, - кивнула Ники.
Здание Совета осталось за её спиной. Выйдя на улицу, Николь окунулась в вечернюю прохладу. Солнце окончательно скрылось за горизонтом и перестало греть, тем не менее лёгкие потоки северного ветра колыхали волосы девушки и заставляли её поёживаться. Миновав главную площадь, Ники свернула на свою родную Десятую улицу, которая была достаточно плохо освещена на контрасте с центральной частью Даркфора. Здесь всего на всего два фонаря, одиноко стоящих в начале и ближе к концу, исполняли свою службу. И что стоит отремонтировать остальные?
Николь думала о том, насколько ей повезло встретить именно Лору, а не кого-либо другого из Совета. Лора некогда была близким другом (ещё со времён, когда Совет Двенадцати звался Советом Тринадцати) и частенько заходила в гости к ним с мамой. Лора всегда была на стороне семьи Винтель и в свете событий, что кардинально изменили жизнь Ники и её мамы, не отвернулась от них. Возможно, именно Лоре следует отдать дань уважения за то, что Виолетта осталась жива. И всё же, Николь не... Цепкие руки незнакомца стиснули плечи девушки, не позволяя сдвинуться с места. Сердце Николь ёкнуло, а вскрик застыл в горле. Ноги сами собой приковались к земле.
– Вот ты где! – радостно воскликнул знакомый голос. – Ребята, она здесь!
Резко обернувшись, Николь увидела перед собой Лукрецию.
– С ума что ли сошла?! – чуть ли не крича, вспыхнула побледневшая Николь. Внезапный страх перерос в гнев. – Меня инфаркт хватит, если ты будешь выскакивать на меня из темноты!
Приложив руку к груди, она почувствовала ритмичные удары. Вроде, не остановилось. Ники медленно вдохнула через рот, выравнивая дыхание.
– Извини... - Лу, неловко улыбнувшись, отпустила плечи подруги и спрятала кисти рук за спиной.
Из непроглядного мрака ровно оттуда, откуда выскочила Лукреция, показались фигуры Джека и Бёртленов. Лу, пошарив внутри кармана, извлекла предмет на цепочке и помахала им перед лицом подруги:
– Глянь что у нас есть!
– Вы нашли его?
Николь взяла вещичку и покрутила её, рассматривая со всех ракурсов. Это был медный медальон диаметром около трёх сантиметров. На одной стороне высечен рисунок урагана, а сзади надпись: Лайтборн. Вероятно, фамилия бывшего владельца или ювелирного мастера. Ники прижала находку к груди.
– Спасибо вам! – искренняя улыбка озарила её лицо.
– И ради этого мы рисковали задницами? – огорчённо спросил Алекс.
– Надеюсь, он и правда того стоит, - Ники спрятала медальон в карман. – А кто выиграл в итоге?
– Никто. По одиночке мы не нашли – пришлось объединиться, - довольно заключил Джек. – Вот вам и мораль.
– Ладно, Джек, признаю, ты был прав, - нехотя согласилась Лукреция. – Мы перегнули палку. Давайте в честь примирения, я куплю нам всем пива?
– Идёт.
* * *
В костре умиротворённо потрескивали угольки. Возле огня можно наконец-то отогреться после прогулки по ночному городу. Все пятеро разместились вокруг: вчера они общими усилиями оборудовали место во дворе, выделенное специально для ночных посиделок. В качестве стульев притащили стволы сломанных деревьев из рощи неподалёку. Теперь они вместе отдыхали, обсуждали сегодняшний день и пили обещанное Лу пиво. Ники ненадолго отлучилась в беседку – надо было написать матери ответное письмо. Джек, принёсший из своей комнаты гитару, снял с неё чехол и настраивал на нужный лад. Практика игры на инструменте отсутствовала у парня уже давно. Сегодня он решил вспомнить былое дело, которое когда-то он так любил.
– Будешь?
Отвлёкшись от гитары, Джек перевёл взгляд на Алекса. Тот протянул ему бутылку тёмного пива.
– Я не пью.
– Даже пиво?
– Даже пиво. Здоровый образ жизни и всё такое.
– Уважаю, - Алекс одобрительно качнул головой. – Ну, ладно.
Наконец-то звук стал более-менее налаженный, и парень попытался сыграть пару нот. Пусть долгое время отсутствовала практика, но руки всё ещё помнят технику.
– Да-а! – поддержала его Лукреция. – Сыграй нам что-нибудь, JC.
– Ладно. У меня есть одна авторская мелодия, - Джек взмахнул рукой по струнам, вспоминая ритм. – Я посвящаю её одной прелестной рыжеволосой девушке.
Парень посмотрел в сторону беседки в надежде, что Николь ответит на его взгляд. Так и случилось – она посмотрела. Безмолвно и с застывшим вопросом на лице. Ощутив разливающееся по телу тепло, Джек слегка улыбнулся:
– Это для тебя, Николь.
Его пальцы скользнули по струнам гитары, та мелодично запела. Темп был медленный, но интересный, плавный, но в то же время было в нём что-то волнительное, трогательное и страстное. Джек слегка склонился к гитаре, то глядя на струны, то стараясь поймать взгляд Николь. Было в ритме его мелодии что-то особенное, у парня есть свой необычный стиль исполнения. Окружающие затихли, с интересом вслушиваясь в игру гитары. Николь какое-то время посматривала на него, а затем её взгляд ускользнул. Она вернулась к написанию письма. Джек видел, как её рука вырисовывает буквы, он знал, что Ники чувствует его взгляд на себе и намерено игнорирует. На какое-то время она замерла, не сводя глаз с письма. Джек уверен, что она слушает. Даже отсюда он мог увидеть, как её щёки и кончики ушей залились краской, и она спрятала лицо за волосами. Глядя на Николь, парень погрузился в воспоминания...
...Это был тёплый осенний вечер. Выходной. Сегодня они могли не думать о школе и домашнем задании. Сегодня они могут провести день наедине и просто отдохнуть. На автобусе они добрались до окраины города. Под звонкий смех Ники они шагали по проложенной тропинке. Открытое пространство, заросшее полевой травой, где нет препятствий для прохождения согревающих лучей солнца. Одной рукой Джек прикрыл глаза Николь, чтобы сохранить интригу, другой заботливо придерживал девушку, чтобы она не оступилась.
– Куда мы идём? – не прекращая хихикать, спросила Николь.
– Сюрприз. Но уверен, тебе понравится. Осторожно, тут яма!
Джек потянул девушку чуть в сторону, уводя подальше от препятствия на их пути.
– Стой! Здесь камень! Не споткнись!
От того, как Джек забавно беспокоился о её безопасности, Ники продолжала смеяться – было в этом нечто до крайности милое.
– Далеко ещё?
– Почти пришли! Ещё немного и-и... Та-дам!
Когда Джек убрал ладонь, Николь смогла как следует рассмотреть место, где они оказались. Парень, покусывая губы от нетерпения, ожидал её реакции. На лице девушки медленно проступила улыбка:
– Ого!
Её брови взлетели и остались в таком положении, пока она обводила взглядом расстилающуюся картину перед глазами. С холма открывался восхитительный обзор: далеко-далеко внизу вырисовывались жилые дома и скверы, между которых вдоль дороги спешили автомобили; от зеркальных многоэтажных офисов отражались розовые лучи солнца. Николь простояла так некоторое время, не отрывая взгляда от пейзажа, и лишь потом заметила разложенный клетчатый плед и корзину на нём, полную еды.
– Мы пришли на пикник? – она, радостно хохотнув, прикрыла рот рукой, и её блестящие глаза обратились на Джека.
Волнение мгновенно отступило, когда парень понял: ей понравилось. Джек кивнул, всё больше осознавая, что не в силах сдерживать дурацкую улыбку, которая возникала каждый раз при взгляде на Николь. Они вдвоём разместились на небольшом покрывале, касаясь коленями друг друга, сняли фольгу с сэндвичей, любезно приготовленных тётушкой Джека, ели и глядели на город с высоты. Из термоса Джек налил малиновый чай в походный стаканчик и протянул девушке.
Им обоим было по шестнадцать лет. Первая влюблённость так внезапно ворвалась в жизнь Джека, что он не успел определить этот момент – в один день он лишь осознал, что Николь стала неотъемлемой частью его жизни. Да и не только жизни, а частью его самого. Они были знакомы ещё давно, в раннем детстве, но потом жизнь разлучила их – они перестали видеться. Но стоило Джеку перейти в новую школу, стоило опять увидеть Николь, узнать её по новой, и парня накрыло волной нежных чувств к этой очаровательной девушке.
Он поднял взгляд на Ники – между прядями волос, которые выглядели огненно-рыжими в свете заката, застряла сухая травинка. Джек тут же поддался желанию и протянул руку, чтобы убрать посторонний предмет, а Николь застыла, доверяясь движению парня. Былинка легко смахнулась и слетела на землю, но Джек не торопился отводить ладонь – задержался, дотрагиваясь кончиками пальцев до мягких волос. Даже подобное незначительное прикосновение, заставляло его пульс лихорадочно стучать. Щёки девушки смущённо залились румянцем, и она увела взгляд.
Больше всего на свете ему хотелось прикоснуться к лицу Николь, провести пальцами по её щеке и губам, только он не осмелился и убрал руку, но продолжил поддерживать зрительный контакт. Девушка смотрела в ответ, практически не моргая. Джек запомнил в ней каждую деталь, каждую мелочь: её шелковистые волосы собраны в тугой хвост высоко на макушке, её одежду – белую майку в чёрную полоску, светло-голубые джинсы и такую же куртку, которую Николь сложила возле себя; запомнил добрый взгляд изумрудных глаз, рыжеватые брови, аккуратный носик. Джек навсегда запечатлел этот образ и этот момент в своём сердце. А затем, его взгляд остановился на приоткрытых губах светло-розового оттенка, пахнущих лёгким ароматом ванили. Джек перестал противится своему порыву и мягко поцеловал её...
Парень вложил всю свою душу в эту игру, превратил все свои чувства к Николь в музыку. Передал всю искренность, теплоту и тоску. Доиграв последний аккорд, он окончил собственное произведение. Эту мелодию он написал в тот же вечер, после пикника. Видимо, по этой причине Джек погрузился в воспоминания минувших моментов с головой, именно поэтому, его сердце болезненно сжалось. Раздавшиеся бурные овации заставили парня вернутся к реальности. Джек, поднявшись на ноги с гитарой, поклонился. Окинул взглядом беседку – там было пусто. Ники ушла в дом.