Господин из Скриптория

В ночь после возвращения от господина Бовари, мне снился сон. По-особенному яркий, будто все происходящее в нем было наяву. Во сне мне было вновь двенадцать лет, и я взахлеб рыдал у небольшого прудика на заднем дворе нашего дома. Я сидел в снегу, утирая краем ночной рубашки лицо, и звал маму. Сначала кричал очень тихо, шептал, как мантру, а потом что есть мочи орал, стуча кулачками по холодной земле. С каждым криком отчаянье поглощало маленькое сердечко в груди все сильнее. Мне было плевать, что я замерзну, я просто хотел увидеть маму. Ее не было дома уже больше недели, а прислуга в доме шепталась, что с ней что-то случилось. Никто ничего рассказывать не хотел, отец отмахивался, постоянно куда-то убегая. А я скучал... Я не слышал маминого голоса слишком давно. Своим рыданием я надеялся ее призвать, надеялся, что она вернется и обнимет, как раньше. Прижмет к себе, ласково погладит по голове и предложит вместе почитать книги около камина. Но почему-то мама не возвращалась...

Я в истерике ударил рукой по земле и вдруг кубарем покатился вниз к замерзшему пруду. Там был небольшой обледеневший склон, на котором я так неудачно поскользнулся. Собрав своим телом весь снег, я приземлился на тонкую ледяную корку. Это немного привело меня в чувство, теперь уже хотелось реветь от боли и обиды. На дрожащих руках, что начинали неметь от холода, я попробовал подняться. Под моим телом разбежались трещины. Я попытался отползти в сторону, но лед предательски провалился, и я начал тонуть, ухнув в воду. Плавать меня к тому моменту еще не научили. Холод пробирал до костей, я в панике пытался зацепиться за край льдины, но та ломалась под моим весом. Воздуха стало не хватать, я наглотался воды и вот-вот потерял бы сознание. Легкий свет, исходивший из дыры, куда я провалился, начал растворяться. Я уже слабо махал руками, в попытках всплыть, как почувствовал, что начинаю подниматься. Лед на пруду раздвинулся в стороны и меня выкинуло на поверхность на большой волне, а затем аккуратно опустило на берег. Я начал давиться и кашлять, жадно ловить ртом воздух, от чего, парадоксально, задыхался еще сильнее.

Внезапно я почувствовал облегчение. Из моей груди тонкой струйкой вылетела вода, закружилась и разбилась об лед. Только сейчас я осознал, что произошло. Неизвестная сила спасла мне жизнь. Я, дрожа от холода, стал оглядываться в поисках пешки, что могла бы колдовством вытащить меня из пруда. Кроме голых деревьев и вечнозеленых кустов ничего вокруг не было.

– Кто здесь? – стуча зубами выкрикнул я, обнимая себя за плечи и сжимаясь в комочек.

Ответом мне было журчание. Водяные потоки взлетели вверх, играясь друг с другом. Они устроили шуточную драку, во все стороны летели брызги, каждый пытался поразить соперника своими умениями. Один поток стал лозой с цветком, другой превратился в птицу, сорвавшую бутон со стебля. Первый поток тут же сдался, рассыпавшись каплями по льду. Птица отпустила цветок и полетела к окну, где разбилась о стекло нашей гостинной. Я мог лишь дрожать и завороженно наблюдать за этим чудом. Меня спасла сама вода?..

Как оказалось, удар в стекло услышали. Совсем скоро ко мне прибежали пешки с полотенцами.

– Юный господин, что произошло? Вы упали в пруд? Почему Вы выбежали в таком виде на улицу, батюшки, Вы же заболеете! – хлопотала надо мной пожилая прислуга, укутывая меня потеплее. Гувернер взял меня на руки и унес в дом. А я так и смотрел на пруд. Там все еще танцевала вода, провожая меня.

На этом моменте сон прервался. Люси зашла ко мне в комнату и распахнула шторы. Я зарылся носом в подушку, недовольно мыча.

– Федор Андреевич, господин Летописец сообщил, что через полтора часа приедет за Вами, поэтому, Андрей Петрович попросил Вас сейчас разбудить, – услышал я приглушенный голос гувернантки.

– Встаю, встаю... Иди, пожалуйста.

– Мне велели не уходить, пока Вы не поднимитесь с кровати.

Спать мне больше не дадут – пришлось вылезать из постели.

После всех утренних процедур, пока я еще сонный сидел за столом и клевал носом в чашку с кофе, меня постоянно дергали и спрашивали нужно ли выносить вещи. От Летописца больше никакой информации не поступало, но все переживали так, будто бы он уже стоял под окнами. Отец возглавлял отряд по моим сборам, постоянно гонял бедную Люси и умолял Киру не путаться под ногами. Она в конце концов обиделась и пришла ко мне. Залезла на стул и уставилась в упор с жалобным взглядом.

– Что такое? – спросил я ее, наконец допив уже остывший кофе. Он мне абсолютно не помог.

– Пришла посидеть с тобой.

– Мне скоро уже идти...

– Я знаю. Федя, ты точно будешь недалеко и будешь ко мне приходить?

– Буду конечно, солнышко, я же обещал, – я ласково улыбнулся сестре и поднялся из-за стола.

– Стой! – Кира достала из кармана платья серебряную заколку. Она была в виде щита в резных узорах, а крепление на краю напоминало кольца старых ножниц, – Дай я тебе волосы заплету!

– Если только быстро, – я хихикнул. Раньше я плел косички Кире, а теперь она мне.

– Сядь тогда! Ты большой, я до тебя не дотянусь!

Я послушно сел обратно. Кира пододвинула соседний стул, забралась на него и принялась колдовать надо мной. В кармашке у нее помимо заколки, оказывается, была и расческа, которой она теперь очень осторожно разбирала мои волосы на пряди.

Я оглядывал столовую и тихонько думал. Нет ощущения, что я с охотой буду сюда возвращаться. Общество отца было для меня слишком неприятным, тем более, я теперь буду часто видеть его на работе. Работа... Я вчера перед сном прочел письмо от господина Летописца, где он рассказывал о том, что заедет за мной с утра и еще некоторые рабочие моменты. Еще в конверте лежала золотая брошь с изображением герба Древнего Архива – раскрытой толстой книги с лежащей на ней пером. У самого Летописца я такой не видел, но как он это сам объяснил, ему она была уже ни к чему, так как все советники знали его в лицо. А мне, как молодому архивариусу, нужно пока эту брошь носить, чтобы меня запомнили.

Искренне надеялся, что мы все же сработаемся и мне не придется постоянно жить в неловкой атмосфере...

– Вот, готово! – Кира с довольной улыбкой протянула мне зеркало. Она собрала передние пряди назад, сплела короткую косичку и закрепила все это заколкой. Теперь я был похож на поэта из эпохи романтизма.

– Спасибо большое! – я поднял сестру на руки и крепко обнял. Она запищала, а потом засмеялась и вцепилась в меня с ответными объятиями.
Буду скучать только по Кире.

– Господин Летописец прибыл и ожидает Вас в холле, – сообщила Люси из дверей.

Пришлось отпустить Киру, поправить рубашку и пойти встречать. У дверей меня охватило легкое волнение, которое я попытался спрятать. Я ведь его уже знаю, разговаривал с ним, почему я так переживаю? Господин Эгид вроде бы вчера ничего такого страшного не рассказывал...

Господин Летописец стоял около дверей, выслушивая что-то от отца. Я не понял, о чем они говорили. Стоило мне с Кирой появится в холле, отец замолчал и повернулся к нам. Мы встретились взглядами с Летописцем, и на его лице промелькнула уже знакомая мне улыбка. После нее мое волнение, внезапно, как рукой сняло. Я слегка поклонился в знак приветствия. Кира сделала книксен.

– Ох, да, господин Летописец, позвольте представить Вам мою дочь Киру. Замечательная девочка, талантливая художница! Я уверен, что в будущем, она ни раз сможет оказать Вам помощь, – с наигранной гордостью сказал отец. То же самое, что и вчера...

Летописец не обратил на это внимание и слегка склонил голову перед Кирой, которая теперь смотрела на него с детским восхищением.

– Буду крайне рад увидеть когда-нибудь Ваши работы, юная госпожа, – добродушно сказал он. Кира засияла на секунду, а потом вдруг стала очень серьезной.

– Обещайте, что не будете обижать моего брата!

Отец подавился воздухом, я покраснел от смущения.

– Простите ее, ребенок еще, глупенькая... – начал лопотать отец.

Летописец нисколько не смутился, посмотрел сначала на меня, потом на Киру и серьезно ответил:

– Клянусь перед Великим Вдохновением.

Тут опешил уже я. Подобная клятва была крайне серьезной. Как рассказывала Айлин, ее приносили, когда заступали на службу в Каратели, Стражи или государственные организации. Нарушить эту клятву означало позор на всю оставшуюся жизнь, поэтому ей старались не разбрасываться попросту. Либо он сейчас просто сказал это, чтобы его слова имели больший вес в глазах Киры, либо он действительно только что поклялся на всю жизнь. Внутри что-то затрепетало.

– Пойдемте со мной, господин Чартков, нам уже пора. Мне нужно успеть показать Вам библиотеку. Вы ведь не были там? – голос Летописца вернул меня из мыслей.

– Нет, не приходилось...

– К Вам ведь можно заглядывать потом? – поинтересовался отец. Люси уже помогала надевать мне плащ.

– Зачем? – дружелюбие Летописца куда-то улетучилось.

– Ну Вы знаете, Федор, конечно, юноша умный, но в ответственных делах может быть не опытен. Я бы мог проверять как он...

– Это лишнее, поверьте.

– Не лишнее!

– Простите, вынужден отказать, – отрезал Летописец, после чего галантно попрощался с Люси и Кирой и, пропустив меня вперед из дверей, следом попрощался с отцом.

Вещи к тому времени занесли в багаж "Синей птицы". Меня всегда удивляло, как в таком маленьком транспорте, коробочке, разукрашенной под птичку, могло помещаться до четырех пешек, еще и с багажом. Водитель в передней части кабины уже ждал нас. Летописец здесь вновь пропустил меня. Кира выбежала во двор и начала махать мне рукой.

– Госпожа, буду всегда рад видеть Вас в библиотеке, не стесняйтесь! – сказал он Кире, прежде чем сесть в "Синюю птицу". На душе мне тут же стало спокойнее. В случае чего, Кира будет прибегать и скучать так не будет. Я помахал сестре из окна, пока транспорт потихоньку набирал высоту. Она внизу подпрыгивала, вставала на цыпочки и без устали махала рукой, провожая меня.

Скрипторий с высоты казался еще больше. Когда-то мы с Айлин хотели обойти его пешком, чтобы посмотреть все, но наш пыл быстро остудил отец Айлин господин Дарси, сказав, что это невозможно, ведь Скрипторий размером с европейскую часть России на Земле, что, как нам потом показали на карте, немало. Однако я никогда не прекращал желать однажды посмотреть на все улочки города и обойти каждый закоулок. Скрипторий манил своей атмосферой и красотой пейзажей. Из окна уже было видно систему воздушных рельс поездов-драконов, издалека, как пика, сияла башня главного здания Триединства и виднелась площадь, на которой всегда устраивались самые масштабные ярмарки в Хорос. Я прилип к стеклу, рассматривая систему улочек, маленькие домики, арки, зеленые сады и водные каналы. До американского литературного дома лететь недолго, мне хватит, чтобы насладится красотами. Как раз где-то там же должен быть штаб Стражей. Я ни разу вживую его после глобального ремонта не видел. Как говорил господин Бовари, Дастин должен был там сегодня тренироваться ближе к вечеру. Мои планы сходить и познакомиться поближе пришлись как никогда кстати.

– Не летали раньше на "Синей птице"? – поинтересовался Летописец. Он сидел более расслабленно, чем обычно, подпирая голову рукой, и наблюдал за мной.

– Летал, просто всегда так здорово посмотреть на Скрипторий свысока, – улыбнулся я, отлипая от окна. – А вы?

– Постоянно только на ней и передвигаюсь, не люблю поезда-драконы.

– Много куда ездите? – я не понимал, за что зацепиться, поэтому, пока была такая возможность, развивал диалог про местный транспорт.

– В основном из библиотеки в Совет и обратно. Иногда во второе здание Триединства на юге Скриптория. Время на прогулки могу выделить реже, чем хотелось бы.

– Мне господин фон Тротт говорил, что Вы не особо любите появляться на публике.

– Можно ведь гулять не в шумных местах, – Летописец заинтересованно поднял брови. – А что это Вам господин фон Тротт такого обо мне рассказывал?

Его тон, несмотря на подобный вопрос, был очень дружелюбным, не чувствовалось ни капли злобы.

– То, что Вы поначалу непросты в общении, – ляпнул я не подумав, а как понял, закрыл рот руками и испуганно уставился на него. – Я не имел в виду, что о Вас плохо отзываются!

Летописец засмеялся:

– Это не новость, но скажу сразу – я просто, если честно, не любитель официальных разговоров с Советниками. Как только сходите на первое собрание, Вы поймете, о чем я.

– Звучит не очень обнадеживающе, – я неловко хихикнул.

– У Вас уже были ожидания по поводу должности архивариуса? Я надеюсь, что этой шуткой их не разрушил.

– Ожиданий никаких не было! Ой, то есть были, но... – я запнулся и вовсе замолчал, пряча глаза.

– Прошу, не волнуйтесь так сильно. Я обещаю, что не буду загружать Вас и отпускать одного на стрессовую работу до того, пока вы твердо не будете стоять на ногах, – теперь Летописец напоминал мне господина Эгида с его заботливым наставлением. – К слову, мы уже на месте.

"Синяя птица" начала снижаться. Из окна красовалось огромное роскошное круглое здание с белыми колоннами и скульптурами водных нимф. Купол переливался всеми возможными оттенками синего. На торце сиял герб Древнего архива, как на моей броши. К массивным дверям вели три мраморных лестницы, а на колоннах было что-то написано, но издалека мне пока не удавалось разглядеть. По красоте библиотека могла соперничать со зданием Триединства. Когда я уже оказался на земле, то заметил, что здание окружал парк, высаженный кольцом вокруг. Зеленые насаждения чередовались с искусственными речками, в которых плавали кувшинки и цвели красные лотосы. Место крайне живописное. В нем даже как-то по-особенному легко дышалось. Водитель "Синей птицы" пошел вытаскивать мой багаж.

– Вам донести его, господин Летописец? – прогудел он, доставая одну из сумок.

– Не утруждайтесь, оставьте тут, – Летописец расплатился с водителем, оставив ему на чай несколько буквиц. Водитель выгрузил все и улетел.

Я наконец отвлекся от изучения местных красот и подошел к сумкам, уже готовясь закинуть их на свои хрупкие плечи, но Летописец не позволил:

– Не нужно, подождите секунду.

Он быстро хлопнул три раза в ладоши, и в мгновении ока мимо меня пронеслись яркие существа, подхватили сумки и, попискивая, полетели в сторону главных дверей вслед за Летописцем. Только теперь получилось их рассмотреть: эти чудики были похожи на маленьких белых призраков с одутловатыми короткими ножками и ручками. Черные глазки сияли, как фонари, а во лбах горели знаки. У тех, что тащили мои сумки, были знаки запятой, тире и звездочки. Силы этим малышам не занимать.

– Кто это такие? – я по любопытству протянул к тому, что с запятой во лбу, руку и коснулся. Существо испуганно взвизгнуло и отлетело от меня вместе с вещами подальше.

– Это ипсилоны. Они во всех библиотеках обитают, неужели ни разу не видели? – Летописец поманил к себе пальцем одного из них и тихонько погладил. Ипсилон довольно замурлыкал.

– Наверное, от меня они прятались...

– Эти трое незнакомцев боятся, ну ничего, к Вам они скоро привыкнут.

Вскоре, передо мной распахнулись двери главной библиотеки Скриптория. Помещение было довольно темным, со старинной отделкой. Вокруг внутренних колонн вились лестницы из книжных томиков, под потолком сплетались бумажные ленты, окутывали бесчисленные шкафы с древнейшими произведениями. Напротив дверей летал столик регистрации, за которым дремал еще один ипсилон с вопросительным знаком. Сзади него располагалась стена с фреской, прикрывавшая собой остальные сокровища этого места. На ней была выгравирована карта Скриптория с его резным берегом, многочисленными каналами и островками. Запах печатной краски внутри смешался с легким запахом пыли и ванили, создавая невероятное сочетание. Я не знаю, сколько сил мне пришлось приложить, чтобы не закричать от восторга. Летописцу мое восхищение явно понравилось.

– Да, теперь это и Ваше место тоже, – улыбнулся он, посмотрев на меня.

– В плане, что я теперь тут работаю? – глупо спросил я. Эмоции меня захлестнули до такой степени, что я перестал соображать.

– Архивариусу тоже принадлежит эта библиотека. Мы с Вами здесь равны.

– Это слишком большая честь... – я замялся, опустив глаза в пол. Он просто шутит, расслабься.

– Помните второе условие работы? – бархатный голос Летописца стал тише, – Искренность. Поэтому, я говорю Вам, что хочу, чтобы мы с Вами были равны.

Я поднял голову и обнаружил, что он приблизился ко мне. И почему-то отодвигаться абсолютно не хотелось. Летописец меня будто гипнотизировал.

– Позвольте, – Летописец протянул к моему лицу руку и аккуратно убрал со лба выпавшую из прически прядь. По спине пробежался табун приятных мурашек. – Ваша сестра так старалась, когда заплетала ваши волосы, хотелось бы, чтобы эта красота держалась дольше. У Вас даже с ней заколки одинаковые. Очаровательно... Пойдемте, я покажу Вам комнату.

Летописец махнул ипсилонам, чтобы летели за ним, а я остался стоять на месте.

Марк Летописец не дышит... Вообще не дышит.

Когда он сейчас со мной тихо разговаривал, я не слышал и не ощущал его дыхания. Может мне показалось? Нет же, он правда не дышал! Ни разу даже не вздохнул, ни покашлял и не чихнул!

– Господин Чартков, все в порядке?

Я вздрогнул и уставился на Летописца в упор. Спросить или нет? Как это будет выглядеть? Это будет выглядеть странно, словно у меня паранойя. Может это я что-то не почувствовал!

– Все нормально! – я заставил себя улыбнуться и потопал следом за Летописцем, который в непонимании смотрел на меня, но, видимо, спросить тоже не решился.

Пока мы шли по длинному коридору за книжными стеллажами, я усиленно вспоминал все моменты, когда я разговаривал с Летописцем. Пытался найти подтверждение своему наблюдению. Проблема в том, что я не обращал на это внимание. Обычная пешка с виду, ну что такого... А рука так и тянулась в карман к телефону, чтобы написать Айлин. Если не поддержит, то хоть вернет на место.

– Вот, возьмите, – Летописец вложил мне в руку ключ от комнаты и открыл дверь.

За ней находилась милая комнатка с бежевыми стенами, отделанными буазери́ и темным паркетом. Из мебели была довольно большая кровать, шкаф, письменный стол со стулом у окна и винтажное кресло. Над кроватью прибито несколько полок.

– Я подготовил комнату, в которой Вы можете проживать. Если она Вас не устроит, то сообщите, я все изменю, – Летописец ожидал моей реакции с нетерпением, которое ему плоховато удавалось скрывать.

– Не нужно менять, мне все нравится, благодарю! – поспешил ответить я, отходя в сторону, чтобы пропустить ипсилонов. Они начали пищать от усталости и в итоге уронили мои сумки с грохотом на пол. Какое счастье, что все хрупкое я оставил в родительском особняке...

Летописец наградил ипсилонов грозным взглядом и те бросились врассыпную сквозь стены.

– Тогда располагайтесь, потом, как будете готовы, я покажу Вам библиотеку и остальные комнаты. Сегодня никакой работы я давать не буду, чтобы Вы смогли адаптироваться.

Я кивнул ему с благодарной улыбкой:

– Постараюсь побыстрее разобрать вещи.

– Не стоит торопиться, я подожду сколько нужно. Потом выходите к стойке напротив дверей, я скажу ипсилонам, чтобы позвали меня, как Вы явитесь. И позвольте последний вопрос, – в глазах Летописца, неожиданно для меня, мелькнуло легкое чувство вины. – Вас действительно все устраивает, господин Чартков?

Кажется, это он с намеком на тот момент, когда я залип в зале библиотеки.

– Да, все в порядке, мне все нравится, – я не люблю врать, но пришлось. Не хочу вываливать свои подозрения. Мне правда очень нравится это место, но Летописца я начал немного побаиваться.

Не знаю, понял ли он это. Летописец кивнул и покинул комнату.

Я закрыл за ним дверь и, дотащив сумки до кровати, поставил их и плюхнулся на покрывало. Мысли начали чересчур сильно давить на голову: сначала светящиеся глаза, потом отсутствие дыхания, а дальше что? Господин Эгид все же явно что-то от меня скрыл. Он явно в курсе всех этих странностей, а я то нет!

Порывы написать Айлин не отпускали и я все таки сдался. В наш с ней диалог полетело сообщение:

"Айлин, я возможно паникую, но Марк Летописец слишком странный. Помнишь, я говорил вчера про его глаза? Сегодня оказалось, что он ещё и не дышит. Напиши, пожалуйста, как сможешь, мне надо успокоиться!"

Дополнив все плачущими смайликами, я убрал телефон и громко выдохнул. Нужно сопротивляться навязчивым мыслям, меня все-таки ждут. Я стал разбирать сумки.

Мебель находилась в отличном состоянии, сияла чистотой, тут совсем недавно протирали пыль. Интересно, Летописец сам все убирал или заставил ипсилонов? От представления того, как эти маленькие чудики моют полы, сражаясь со шваброй в пять раз больше них, мне стало смешно.

Я сначала стал перекладывать одежду, что заняло у меня где-то минут десять, а потом принялся разбираться с книгами и письменными принадлежностями. Мои драгоценные издания отправились на открытые полки шкафа и поместились над кроватью, а блокноты с тетрадями решил разложить в столе. Надеюсь, время на дальнейшее изучение литературных рун у меня будет.

Со скрипом выдвинулся первый ящик стола, в нос ударил запах мокрого дерева. В темноте что-то лежало.

Я вытащил оттуда старую записную книжку в кожаной потрепанной обложке. Боковой обрез бумажного блока уже пожелтел. Мне стало интересно и я, убрав магнитную застежку, открыл блокнот. Странички захрустели и впустили меня внутрь. Надпись на форзаце гласила: "главный архивариус библиотеки Скриптория" и далее имя не читалось.

Был архивариус до меня? А куда он сейчас делся? Я продолжил листать.

Владелец блокнота пропустил несколько страниц, а далее шли обычные дневниковые записи и заметки из разряда "Сегодня встретился с советницей по благоустройству города, обсудили документацию." Я пробежался по записям глазами, в поисках хотя бы какой-то информации о том, как этого архивариуса звали. Может он раз назвал себя по имени или лежал бы какой-то вкладыш. Но пока что ничего не было. Я уже собирался закрыть записную книжку, как вдруг пошли записи с пометкой "графине N":

"Моя дорогая, мы пешки – дети книжных страниц, создания по природе своей несвободные, за нас изначально все всегда решали. Сначала наши авторы, а потом и Триединство с Советом. Не думаю, что Скрипторий станет когда-нибудь нашим райским садом. Да и понятие Рая у нас тут нет, господин Марк говорил только про между-купольное пространство, но ты это и без меня прекрасно знаешь. Поэтому мне кажется, что не лежит в рунах ключа к вечным знаниям. А уж тем более о том, что ты ищешь. Я вот что думал во время бессонной ночи... Мы с тобой зашли очень далеко в расшифровке последних найденных рун, но я так и не могу понять последние четыре символа на них. Я гадал, что они значат и так и не смог понять. Какое-то смешение рун "Портрета Дориана Грея" и "Примуса". И это очень странное сочетание. Ты умней меня в этом плане, ты разберешься, надеюсь. Только умоляю, береги себя..."

Пролистав дальше, я понял, что блокнот превратился в переписку. Переходил из рук в руки и так заполнялся. Графиня N стала называть архивариуса Рыцарем. Что за шифрование в личном блокноте... Однако упоминание про литературные руны заставило меня припрятать блокнот для дальнейшего более подробного изучения. Похоже, если я там как следует покопаюсь, то много всего найду.
Тут мой телефон, что валялся на кровати, запрыгал от уведомлений. Я припрятал блокнот обратно в ящик и стал смотреть сообщения:

"Прости, я только увидела, что ты писал. Капитан Вэйн сегодня не щадит никого...
В каком плане не дышит? Совсем что ли? Это ведь невозможно, ты и сам знаешь. Может, ты просто не почувствовал, не знаю, что вы там делали... Не думай, что я тебе не верю, просто не понимаю пока что. Ты самое главное выдохни и умоляю тебя, ради Великого Вдохновения, не лезь куда не просят и прямо в лоб ничего не спрашивай. Понаблюдай тихонько, а потом напишешь. Если что, то беги ко мне. Либо отправляй сигнал, как когда-то договаривались. Только не паникуй и не надумывай лишнего, прошу!"

У меня разболелась голова. То Марк Летописец, который неизвестно пешка ли, то этот блокнот. С каждой минутой эта неделя добивала меня все больше. Я сделал над собой волевое усилие и все же продолжил разбираться с вещами.

Когда я посмотрел на часы, было уже далеко за обеденное время. Неизвестно, сколько господин Летописец прождал меня. Я закончил, переоделся и был готов выйти к нему. Запер дверь на ключ и пошел к стойке информации. По дороге я пытался себя успокоить, как говорила Айлин, но чем ближе становился свет из основного зала, тем больше я нервничал. Мое воображение сыграло со мной злую шутку и я начал невольно представлять, что как только покажусь, меня тут же прихлопнут.

Однако Летописца нигде не было. Ипсилон за стойкой спал, забавно храпя как щенок. Я хлопнул в ладоши, и он тут же проснулся. Черные большие глаза осмотрели меня, а затем ипсилон куда-то улетел в глубину книжных залов. Эти забавные существа начинали мне нравится. Я решил морально подготовится к долгой экскурсии по библиотеке и стал расхаживать в пределах области со стойкой, высматривая, откуда вылетит ипсилон.

Послышался непонятный писк. Я высунул голову из-за шкафа. Около самых верхних полок летал голубой огонек с горящим внутри него белым светом в темно-синей кайме. Ипсилон с вопросом во лбу что-то на своем языке ему докладывал. Огонек спустился вниз и внезапно увеличился в размерах. Белое ядро внутри вылезло наружу, стало принимать обличие пешки. А потом и вовсе превратилось... в господина Летописца.

– Спасибо, что доложил, я сейчас приду. Совсем заработался, – он устало посмеялся и присел на корточки, доставая какую-то книгу с самой нижней полки.

Я не помню, как выбежал из библиотеки... Но я это сделал. Я в панике вылетел в сад и остановился, только когда от такого быстрого бега запылали легкие. Вроде бы да, ничего жуткого, но черт возьми, к кому я переехал жить и работать! Это ни пешка, ни ипсилон, это неизвестно что, может, это вообще крина, которая мимикрировала под пешку? Они так умеют, во время учений по городу такое говорили! Все, что я сейчас мог – сбежать и думать, что мне делать дальше. Один я уже туда не вернусь.

Я оперся спиной на дерево, судорожно выдохнул и сполз на траву. На секунду почувствовал себя трусом. Но если Летописец действительно крина? Что я тогда буду делать? В истории Скриптория было такое, что крина год просидела в Совете и ее раскрыли только по чистой случайности.

Как только я немного отошел от шока, то стал звонить Айлин. На том конце тишина. Тренировки в самом разгаре... Значит выход только один... Главное, чтобы меня не выкинули как полоумного.

Я имел в виду штаб Стражей, куда я, оглядываясь, чтобы за мной никто не шел и не летел, быстрым шагом направился. По моим расчетам до места назначения было идти пятнадцать минут. И так, плутая улочками американского литературного дома, я неуверенно шел к цели по старой брусчатке.

Литературные дома, как говорили пешки, которым удалось пожить на Земле тоже, были очень похожи на свои страны-прототипы. Если верить словам дочери советника по транспортной системе, которая жила все детство в Италии, итальянский литературный дом своими улочками сильно напоминал ей родные просторы. Я любил гулять по разным местам Скриптория, представляя, что путешествую по миру. Сегодня в Японию, а завтра загляну в кофейню во Францию, все быстро и удобно. Если бы я не спешил сейчас, то с удовольствием бы рассматривал виды вокруг. А так я быстро прошел несколько двориков, обогнул улочку с кафе и шикарный фонтан на площади и вот уже вдалеке виднелся штаб Стражей и его дизайнерская крыша со шпилем, в виде копья. Но если все пройдет гладко, я вернусь сюда погулять и застряну на денек. Мимо меня пробежали маленькие дети в разноцветных костюмах. Они играли в супергероев, выкрикивая названия своих суперсил и придумывая все новые и новые условия на ходу. В уличном кафе неподалеку сидели ярко одетые пешки и играли в настольные игры, заедая все какими-то ароматными закусками. На самокатах к детям пригнали несколько девочек в вязаных цветастых свитерах. Мне начинало здесь нравится. Но потом я вспоминал о цели своего визита и продолжал свой путь вдоль невысоких кирпичных домиков.

Штаб Стражей возвышался за железным забором, через которые можно было разглядеть огороженные полигоны. Там как раз что-то только что взорвалось и задымило. Само здание напоминало две склеенных коробки с сотней окон. Сбоку пристроили дозорную башню с красной треугольной черепицей и копьем-шпилем. По зданию вился плющ, минуя окна. На торце сверкал герб с птицей, держащей в клюве стрелу. У ворот меня встретили охранники со старинными винтовками.

– Молодой господин, вам что здесь нужно? – не выходя из своей стойки окликнул меня один из стражников в черной накидке.

Я немного замешкался, но достал перо из кармана:

– Я хотел встретиться с Дастином Марчем, у меня к нему дело.

Перья мы использовали в качестве документов, удостоверяющих личность. Пешки, в отличие от людей, не любили с бумагами и паспортами таскаться.

– Господин Чартков, значит. Нам никто не докладывал о том, что Вы придете.

– Да стой ты, он же архивариус у Марка Летописца! Ты чего, знак не видишь? – возмутился второй охранник на напарника и кивнул на брошь на моей рубашке.

– Даже если и архивариус – не докладывали!

– Прошу вас, мне очень к нему надо! – неизвестно зачем я сделал жалобное лицо, будто это могло помочь убедить охрану.

Тот, что обратил внимание на мою брошь, связался с кем-то по передатчику. Недолго что-то в него бухтел, а потом отошел в сторону.

– Приказ капитана Дантес – пустить.

Второму охраннику пришлось подчиниться и меня пропустили. Я почтенно кивнул и прошел во двор. Оставалось только как-то найти Дастина, но я не имею ни малейшего понятия, где он мог быть на таком огромном пространстве. На полигоне опять что-то взорвалось и послышался яростный вопль: "Куда взрываешь, дурак? Приказа не было!" Ну и атмосфера у них тут... У Карателей как-то спокойнее что ли, когда я к ним ходил последний раз. Там, когда я пришел, меня встретил капитан Милославский с ехидным вопросом, не курю ли я, а потом мы сидели и долго болтали о жизни с капитаном Харкером, который долго рассказывал о всяких забавных случаях во время службы. А тут я за пять минут услышал два взрыва и то, как кого-то кроют всеми ругательствами мира.
В итоге я решил пойти в само здание и спросить, где сейчас в теории мог находится Дастин. У самых дверей меня перехватила среднего роста женщина в тяжелом плаще с меховым воротником. В нос тут же ударил запах очень дорого и элитного коньяка.

– Господин архивариус, большая честь видеть Вас здесь, – донесся до моих ушей приятный низкий голос. – Капитан Виолетта Дантес к Вашим услугам.

Виолетта была очень красива. От нее исходил непонятный мне холод. Я слышал, что она была невероятно гордой, но лично никогда не удавалось с ней общаться. Правда пока что она выглядела вполне приветливой.

– Рад личному знакомству с Вами, капитан Дантес, – я чувствовал себя немного неловко от такого столкновения.

– Что Вас к нам привело? Поручение господина Летописца?

– Нет, я хотел увидеть господина Марча... – пожалуй, умолчу, зачем конкретно он мне понадобился. Если я посею панику, то потом не отмоюсь от позора.

– Зачем он Вам? У него сейчас тренировка.

– У меня поручение от господина Бовари...

Услышав это имя, капитан Дантес сразу мне поверила и даже больше ничего спрашивать не стала.

– Я провожу Вас, раз такое дело. Пойдемте.

Она повела меня к тому самому полигону, откуда я слышал отборную ругань. Дорога до него шла по узкой тропинке к высокому литому ограждению, где внизу можно было заметить неприметную дверь. Как капитан Дантес сказала, это был запасной выход, основные шли через здание, но вот так было быстрее. У двери она постучала четыре раза по стенке рядом, та открылась. Меня пропустила вперед, затем зашла сама. Внутри проход был под навесом.

Перед моими глазами открылось довольно большое пространство, чем-то отдаленно напоминавшее стадион. Там небольшая группа девушек и парней училась пользоваться каким-то новым оружием. И как раз сейчас очередь Дастина. Его я узнал сразу по пушистым черным кудряшкам. Только у него такие были.

– Марч, по моей команде, не повторяй ошибок тех идиотов! Заряжай! – крикнул мужчина в красной форме.

Дастин взял со столика устройство, похожее на короткое ружье, приставил к дулу белый шарик, что-то где-то нажал.

– Цельсь!

Дастин приставил устройство к плечу.

– Огонь!

Прозвучал тихий выстрел. Шарик приклеился к деревянной мишени на другом конце полигона.

– Взрывай!

Дастин что-то снова ткнул в оружии и выстрелил. Деревянную мишень разнесло в щепки взрывом во все стороны.

– Идеально! Вот как надо, запоминайте! – гордо воскликнул инструктор. – Следующий! Потом будете тренироваться сами!

Дастин положил устройство, отошел в сторону, устало выдохнул и вытер рукой лоб от пота.

– Дастин, подойди, дорогой! – капитан Дантес с улыбкой позвала его к нам. Уставший замученный Дастин подошел и вежливо кивнул.

– Что Вы хотели, капитан?

– Господину архивариусу нужно поговорить с тобой. Поручение от Лорана Бовари.

Дастин посмотрел сначала на инструктора, занятого другими делами, а потом вернулся к нам.

– Хорошо...

О Вдохновение, на меня это все слишком давит! Оторвать стража от тренировки, еще и капитана Дантес привлечь. И я не могу привыкнуть к тому, что я теперь "господин архивариус".

– Могу я попросить разговор тет-а-тет? – аккуратно поинтересовался я.

Капитан Дантес кивнула и покинула полигон без косых взглядов напоследок. Отлично, не придется в случае чего оправдываться. Я проводил ее взглядом, а как повернулся, увидел возвышающегося надо мной Дастина. Он безо всяких эмоций смотрел на меня своими бездонными черными глазами, ожидая, начну ли я разговор или нет. В итоге спросил сам.

– Что за поручение от господина Бовари и почему он Вас отправил?

– Прошу, давай на "ты"... Я только сегодня вошел в эту должность и не уверен, что вообще там задержусь! – мое нервное состояние начало брать верх.

– Ты обманул насчет поручения, да?

– Ась?

– Ты слишком сильно нервничаешь...

Я промолчал, не зная, как начать разговор о произошедшем.

Дастин взял меня за предплечье и отвел в сторонку, где с точки стрельбы нас не было видно.

– Может нужно воды? Ты себя хорошо чувствуешь? – Дастин, судя по голосу, волновался, но выражение лица его не выдавало.

– Не надо, я в порядке. Как начать-то... Я изначально хотел просто прийти познакомится после вчерашних происшествий, но планы немного поменялись. Мне нужна твоя помощь, если ты, конечно, не посчитаешь меня сумасшедшим... – я сжал в пальцах рукав рубашки.

– Я тебя слушаю.

Это прозвучало довольно мягко. Я с силой выдохнул и начал рассказ с момента, как я прибыл в библиотеку, опустил фрагмент с найденной записной книжкой и закончил тем, как я убежал на улицу впереди собственного крика.

Дастин думал какое-то время над услышанным, а потом выдал:
– Ты знаешь, я тебе верю.

Я опешил:
– Серьезно?

– Я еще вчера заметил, что с господином Летописцем явно что-то не так. Он слишком сильный для простой пешки. Так что, я не удивлюсь, если он действительно может оказаться каким-то новым видом замаскированной крины.
– Только сам понимаешь, просто так такое обвинение выдвинуть я не могу, слишком серьезное. А один возвращаться я боюсь, – я поднял умоляющий взгляд на Дастина.

– Мне проводить тебя до библиотеки?

– И помочь в случае чего, – тихонько сказал я, а потом тут же добавил: – Если не сложно...

– Хочешь записать меня к себе в телохранители? – со смешком спросил Дастин.

– Н-нет, просто тут раз такой случай... А ты единственный, к кому я могу сейчас обратиться. Моя подруга из Карателей занята сильно...

При слове "Каратели", улыбка Дастина моментально исчезла.

– Ты с ними водишься?

– А что такое?..

– Не водись, – голос Дастина показался мне даже зловещим. Что-то мне подсказывало, что если я осмелюсь спросить о причине, то он просто развернется и уйдет, а мне этого не надо. От господина Бовари я слышал, что Каратели и Стражи, мягко говоря, не в ладах, но почему – никто не знал, сколько не спрашивал. Все постоянно уходили от ответа.

– Но я же сейчас к тебе пришел, – я начал выруливать ситуацию.

Дастин окинул меня внимательным взглядом, заметно смягчился.

– Я отпрошусь, якобы по поручению господина Бовари, переоденусь и пойдем.

– Спасибо большое!

– Не благодари, рано еще.

Дастин сделал все, как и сказал. Он взял вольную на время у инструктора, потом я недолго подождал его около казарм. Дастин вышел оттуда в той же одежде, что был вчера, которая, признаться честно, ему крайне шла.

Мы без лишних вопросов от охраны вышли с территории штаба Стражей и направились в сторону библиотеки. Я решил воспользоваться этим случаем и немного узнать о своем спасителе. Дастин меня опередил и начал разговор сам.

– Ты только сегодня заступил на должность архивариуса? Почему вдруг решил именно туда?

– По правде говоря, я не то чтобы сам туда хотел, меня позвали. Как раз Марк Летописец. Я даже экскурсию по библиотеке не успел посетить.

– Ты драться не умеешь?

– Плохо, сам вчера, наверное, видел...

– Зато колдуешь неплохо.

Я заметил одну интересную деталь – Дастин не смотрел на меня во время разговора. Он то ли машинально, то ли нарочно постоянно глядел куда угодно, только не в мою сторону. Такой нелюдимый или вопросы задает из вежливости?

– А что до тебя? Ты сам откуда и чего решил в Стражи пойти?

– Из американского литературного дома, но в Скриптории живу всего четыре года, как на службу поступил в Стражи, – он замолчал на секунду. – Остальное не скажу.

– Секрет?

– Для тебя там ничего интересного.

Бука.

– Ты с Земли, получается?

– Да, в Канаде жил, потом с мамой сюда переехали.

– И как тебе на Земле жилось? – я надеялся, что он сейчас по дороге расскажет мне много всякого интересного о людях и земной культуре.

– Не очень.

Все. Больше он ни слова не проронил. Мои планы на беседы схлопнулись.

– Прости...

– За что?

– Я не очень хороший собеседник. Знаю, ты не этого ожидал.

– Не любишь общаться? – осторожно поинтересовался я.

– Мне не с кем. Да и не привык. – Дастин вытянул руку и поймал бумажный самолетик, который почти прилетел мне в лицо. Дети, неподалеку от места, где мы шли, пускали самолетики с балконов. Дастин протянул игрушку мне.

– А если со мной? – я взял самолетик, расправил его крылья и запустил в сторону окна. Его снесло ветром и он упал на навес антикварной лавки.

– Как в детстве предлагаешь просто начать дружить? – беззлобно усмехнулся Дастин.

Первый раз увидел его улыбку. Такая теплая, как какао с зефирками зимой.

– Да, – я протянул ему руку.

Дастин посмотрел на меня немного в недоумении, видимо, не ожидая, что я все же говорил серьезно.

– Забавный ты, Федя... В хорошем смысле, – сказал он, но руку пожал.

Мы оба хихикнули. Какое-то особое чутье подсказывало мне, что мы действительно только что стали друзьями на всю жизнь. Скрывать не буду, это осознание было крайне приятным.

Стоило нам подойти к библиотеке, как меня вновь начал окутывать страх неизвестности. Айлин так и не перезвонила. Дастин уже на территории парка замедлил шаг и стал ступать осторожно, словно охотник.

– Тут ловушек нет, можно идти, – выдал он шепотом спустя пару минут.

– С чего бы им тут быть? – я невольно тоже начал шептать.

– Крины часто этим промышляют, у нас так двоих стражей поймали и съели.

– И ты так спокойно об этом говоришь?!

Дастин шикнул на меня:

– Это обычное дело. И если не хочешь, чтобы наше присутствие обнаружили раньше времени, будь добр, не ори.

Теперь я паниковал еще больше и невольно вцепился в накидку Дастина. Над моим ухом запищали. Ипсилон со знаком вопроса во лбу похлопал глазами и юркнул в открытое окошко библиотеки.

– Засада, все же засекли, – Дастин схватил меня за руку и побежал к главным дверям по боковой лестнице. Ипсилон сейчас сто процентов доложит Летописцу, что я здесь и притащил стража. А если он и вправду могущественная крина, то нам только что подписали смертный приговор...

– Сзади меня стой и, что бы не случилось, не смей вперед лезть, раз драться толком не умеешь, – у главных дверей Дастин достал перо и превратил его в кинжалы. Я свое на всякий случай тоже держал на готове.

Дастин выдохнул и с ноги вынес двери. Те с грохотом распахнулись. Ипсилоны у входа заверещали от неожиданности и слетелись за спину к господину Летописцу. Тот явно не ожидал, что Дастин так дерзко ввалится в здание.

– Господа, что происходит, почему вы двери ломаете?

Дастин метнул в него кинжал. Летописец сбил клинок потоком воды и отбросил его в сторону.

– Господин Марч, потрудитесь объяснить все словами, а не оружием. Что Вы тут делаете и зачем вам мой архивариус? – его голос стал строже и глаза вновь засияли голубым светом.

– Значит точно крина... — Дастин отодвинул меня рукой назад, оценил обстановку и, притянув к себе валявшийся кинжал, стал поднимать в воздух лежащие неподалеку книги.

– Какая крина, что за бред Вы несете? Не смейте портить библиотечное имущество!

Летописец поднял Дастина волной вверх, лишив возможности двигаться. Я, сделав над собой усилие, превратил перо в косу.

– Я же сказал тебе не лезть! – Дастин сейчас усиленно пытался выбраться из водяного плена, – Федя!

– А мне стоять и смотреть по твоему?! – я вцепился в косу мертвой хваткой.

– Что за цирк... – Летописец сложил два пальца вместе и очертил в воздухе круг, ткнув пальцев в его центр. На этом месте вспыхнули рунные знаки.

– Руна "Мертвая царевна", – он щелкнул пальцами и Дастин тут же поник, закрыв глаза. Летописец мягко опустил его на пол.

Тут уже я, не помня себя, кинулся в бой. Если бы я не был таким идиотом, то позвал бы весь взвод Карателей, а не одного Дастина, тогда бы он не пострадал!

Мой первый удар Летописец молниеносно парировал, выбил водяным вихрем у меня из руки косу, отшвырнул ее к ипсилонам и повалил меня на пол.

– Федя, немедленно объяснил мне, почему ты сбежал и почему вы с Марчем устроили погром! – Летописец сорвался на крик.

Я в ужасе поднял на него глаза и сложил пальцы для фокусировки солнечной энергии.

– Вы убили Дастина, я ничего рассказывать не буду! Я Карателей вызову!

– Я его усыпил просто на время! Он выбил двери и напал на меня, как я понимаю, по Вашей указке.

Я чувствовал, что еще немного и от сегодняшнего стресса у меня снесет крышу. Летописец протянул мне руку. Я пополз назад.

– Федя, я не понимаю, – он внезапно перешел со мной на "ты" и вновь смягчился, – Чем я тебя так напугал?..

– Я Вам не верю! Вы сейчас просто играете, а потом и со мной что-то сделаете! Я видел, как Вы в голубого духа превращались и знаю, что Вы не дышите! Вы не пешка, Вы крина! – я почти ударил в Летописца вспышкой света, но какой-то из ипсилонов огрел меня по затылку книгой.

– Вон отсюда! – Летописец яростно крикнул на ипсилонов и те испарились. Он подбежал ко мне, помог подняться.

– Кажется, у нас вышло недопонимание... Я думал признаться тебе в более спокойной обстановке, но придется так. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

– Никуда я с Вами не пойду!

– Я обещаю, что скоро разбужу господина Марча, с ним все в порядке будет! – Летописец заглянул мне в душу. Я нервно сглотнул, но сопротивляться не сумел.

Меня завели за фреску с картой Скриптория около стойки с информацией. Сзади также располагалась роскошная фреска с десятью медальонами, выстроенными в круг. Начиналось все с медальона со жрицей, что сидела на коленях и молилась. После нее шел медальон с цветком, следом изображение волны. Потом книга, три маски, звезды, череп, меч, шестеренка и сердце. Посередине горел глаз с полумесяцем.

– Это фреска Духов Вдохновения, – вполголоса сказал мне Летописец, – Нас всего десять, мы дети Великого Вдохновения и наша цель оберегать Скрипторий даже ценой собственного сознания. Я один из них.

Летописец коснулся медальона с изображением волны и оно засияло голубым мягким светом, как и его глаза.

Я чуть не подавился воздухом.

– Вы...

– Дух Вдохновения: Море. Третий по счету. А то, что ты видел, этот огонек – одна из моих форм, в которой я коротаю время.

Очнулся я уже в кресле около одного из книжных шкафов. Ипсилон с точкой держал в лапках стакан воды, а надо мной хлопотал взволнованный Летописец.

– Вы не ушиблись, хорошо себя чувствуете? О Вдохновение, неужели на Вас такое большое впечатление это все произвело?

Меня повело в сторону и я чуть не упал на рядом сидящего Дастина. Он мирно сопел, целый и невредимый.

– Я слишком сегодня перенервничал... – слабо прогудел я. Ипсилон сунул мне в руки стакан и уселся на плечо Дастина, – Вы... Вы правда Дух Вдохновения?

Летописец кивнул.

– Вас это сильно смущает? Я настолько не похож на пешку? – грустно сказал он.

– Нет-нет, просто... Это было слишком неожиданно... У меня столько вопросов теперь! И прошу, простите, что я все это устроил! – я сложил ладони в молебном жесте и зажмурился.

– Прощу, если между нами впредь не будет никаких секретов и ты будешь звать меня просто Марком, как своего друга, – бархатно посмеялся он.

– Хорошо, я постараюсь, господин Лет... Кхм! Марк...

Настолько непривычно произносить его имя без титула.

– Мне ведь не стоит распространяться о произошедшем, я так понимаю?

– Да. Не нужно кому-либо еще знать о том, кто я на самом деле. Я все объясню позже и отвечу на любые вопросы. А сейчас, думаю, господину Марчу пора просыпаться.

Марк щелкнул пальцами. Дастин вздрогнул, закряхтел и открыл глаза, хватаясь за голову.

– Ты как себя чувствуешь? – я протянул руки, чтобы его придержать. Дастин не обратил на меня внимание и впился подозрительным взглядом в мягко улыбающегося Летописца.

– Произошло небольшое недоразумение, Господин Марч. То, что Вам рассказал мой архивариус, являлось следствием того, что я использую магию литературных рун. Я не являюсь одержимым. Приношу свои искренние извинения, за то, что пришлось Вас усыпить.

– Федя, он правду говорит? – Дастин пытливо посмотрел уже на меня. Как бы мне не хотелось врать, но придется теперь делать это постоянно.

– Да, прости, пожалуйста, что из штаба тебя вытащил... Я заглажу свою вину, честное слово!

– Да не надо ничего... – Дастин выдохнул.

– Надо! Ты мороженое любишь? Я одно очень классное кафе знаю, пойдем?