Тлеющие звёзды

Сирена общей готовности застала Фрэнка и Дейта, как и сотню других пилотов, в тренажёрном зале корабля-носителя, где люди разминались после анабиоза.

- Я живой, - через силу произнёс Коул, выпрямившись. Он приседал в кабине с повышенным атмосферным давлением. На плечи давило около ста двадцати килограмм, потому слова сорвались с его губ с хрипом.

Рядом на турнике подтягивался Дейт.

- Слушай, да не напрягайся ты так, - прокряхтел Нилз, зависнув подбородком над трубой. – Кости пожалей.

- Я живой, - повторил Фрэнк и вместо ответа другу он показал ему правое запястье, где зелёным кругом горели вшитые под кожу индикаторы жизненных показателей. В центре пульсировал огонёк частоты сердцебиения.

- Нашёл чем хвастаться, - улыбнулся Дейт, скосив взгляд на собственную правую руку.

Огромный светлый зал тонул в шипении аэротренажёров, лязге пластин утяжелителей и сотне голосов. Прерывая упражнения, пилоты болтали, смеялись. Из скрытых от глаз динамиков лилась тихая музыка, а из-за потных тел с прилипшими к спинам футболками доносились слова командира звена:

- Если вас подбили и вам, олухам, так повезло, что корабль шлёпнулся на поверхность планеты, то будьте любезны, утрите слёзы и хоть кишками наружу вывернитесь, но докажите, что способны бороться вне комфортных кабин блаймеров. - Голос командира смолк на несколько секунд. - Вы, неоперившиеся молокососы, должны быть занозами в заднице противника не только в безвоздушном пространстве, но и на земле. Не прячьтесь в укромных местечках, где не достают вражеские снаряды. Узнаю, что тёрлись о баб далеко от передовой, лично пристрелю! Ясно?!

Кто-то, чеканя каждую букву, выкрикнул «так точно».

- Только попробуйте зарыдать, как напустившие в штаны сопляки! Если были пилотом, а стали пехотой, это не отменяет принятой присяги. Вы, черти, в первую очередь солдаты! Слёзы и мамкины объятия после боя. - Командир распинался долго. Он сам работал над мышцами живота и параллельно старался по-хорошему разозлить подчинённых.

- Живой, - выдохнул Фрэнк.

Речь командира воспринималась им как шумовой фон. Вроде не раздражает, однако имей Коул возможность убрать звук, он обязательно бы её выключил.

– Кто бы изобрёл двигатели, - Фрэнк сделал паузу, дабы перевести дух, - что сократили бы длительность перелётов. Может, тогда и от анабиоза откажемся, как от рудимента прошлого.

Он согнулся пополам, уперев руки в колени. С его лба на решётчатый пол кабинки упали капли пота.

- Думаешь, анабиоз нужен, чтобы правительство экономило на продовольствии для армии?  Или, чтобы сократить количество психозов у людей, долгое время находящихся в замкнутом пространстве с такими же придурками, как они? - спросил Дейт, вновь зависнув над трубой. - Ты представляешь, какие тогда будут нагрузки при ускорениях во время искривления метрики? - Он опустился. - Боюсь, ради спасения твоего хрупкого тела появятся новые камеры, куда хуже нынешних. И ты из-за параноидальных страхов заноешь пуще прежнего. - Подражая детскому голосу, Нилз передразнил друга: - Уа-а-а-а, мамочка, не хочу спать. Сон - это маленькая смерть. Уа-а-а-а...

Фрэнк выскочил из кабинки. Почувствовав необычайную лёгкость корабельной атмосферы, он вмиг преодолел расстояние до висевшего на турнике Дейта, и штаны Нилза оказались спущенными до колен.

- Ты что творишь?! – воскликнул парень.

Дейт спрыгнул на чуть пружинящий пол и под гогот сослуживцев, занимавшихся на соседних тренажёрах, привёл форму и внешний вид в порядок.

- Что здесь происходит?

Тренажёры в радиусе пяти метров от Коула и Нилза разом опустели. Сослуживцы двух друзей, не сговариваясь, в мгновение ока сменили снаряды. Они не желали попасться под горячую руку командира, неожиданно возникшего в этой части зала.

- Забыли сказанное мной на инструктаже? - Командир застыл на месте, вперив изучающий взгляд в парней. Ноги он расставил на ширину плеч. Руки сложил друг на друга за спиной. - Никаких сношений, голубки! Забудьте на время войны ваши пошлые влюблённости! Так! Звено, слушай мою команду...

В этот момент взвыли динамики. Повторяющийся резкий гудок слабел секунду, чтобы снова зареветь. По белым панелям стен синхронно с сигналом побежали в сторону выходов из зала лиловые точки, вытягивающиеся в линии.

Командир машинально поднял глаза наверх, словно мог сквозь обшивку и несколько палуб видеть мостик, откуда к нему лично обращался капитан. Развернулся на пятках и, позвав за собой подчинённых, зашагал в раздевалку. Пилотам дважды повторять не пришлось. За несколько предыдущих боёв и не один перелёт во время учений все прекрасно запомнили, что означал данный сигнал.

В коридорах пилоты ощутили, как от них разит потом. В отличие от зала, здесь отсутствовали нейтрализаторы и дезифенкторы воздуха, уничтожающие любые запахи. Многие предались мечтам об освежающем душе. Но разминка затянулась, и до перехода корабля на досветовую скорость остались считанные минуты, потому о водных процедурах можно было забыть. В виде компенсации из стен выехали щупы с чуть влажными, ароматизированными полотенцами. Каждый пилот хватал одно и обтирался прежде, чем натянуть скафандр.

- Код - лиловый, - синтезированным мужским голосом сообщил управляющий кораблём искусственный интеллект. – Готовность номер один!

Дублируемое каждые двадцать секунд сообщение эхом полетело по системе коридоров. Между повторами вклинивались прочие команды: от капитана командирам звеньев, от начальников по хозяйственной части техникам и обслуживающему персоналу. Их отголоски доносились из глубины огромного корабля-носителя.

- Подразделениям артиллерии докладывать о готовности лазерных турелей и плазменных орудий напрямую капитану! На исполнение девять минут.

- Техникам третьей палубы! Сбой в системе доставки снарядов. Исправить! Доложить по окончанию работ!

- Ты не ощущаешь дрожи? – Дейт скосился на Фрэнка.

Наступая на пятки сослуживцам, они широко шагали по коридору, связывавшему тренировочный зал с общей раздевалкой. Для командования не существовало разделения на мужчин и женщин. Процент последних разнился год от года, потому было решено не вкладывать существенные суммы галактов в отдельные помещения, учитывая, что в состоянии анабиоза всем безразличен пол лежащего рядом солдата. А высвободившимся площадям на стадии планирования нашли более полезное применение. Домогательства же искоренили тюремными сроками до десяти лет.

- Есть лёгкий мандраж. Нервничаю, словно это наш первый бой, - Фрэнк толкнул друга плечом.

По стенам продолжали бежать лиловые полосы, указывая направление.

- Завершение Прыжка через семь минут, - без эмоций сообщил искусственный голос.

В раздевалке воцарилось молчаливое оживление. Мокрые тренировочные костюмы вместе с полотенцами летели в специальную корзину. С шипением открывались дверцы шкафчиков. Кто-то, матерясь, открывал их вручную, так как из-за возраста корабля некоторые механизмы, особенно не столь важные, как автоматические приводы створок, имели тенденцию выходить из строя в самый неподходящий момент. Гремели оброненные в спешке шлемы. Ко всему прочему в воздухе чувствовалось напряжение – обычное дело перед сражением. Как и Фрэнк, многие испытывали сильное волнение.

Несмотря на победы в предыдущих боях, расслабившие пилотов, в том числе и Коула с Нилзом, ощутивших силу и неуязвимость, что стали практически синонимами Объединённого флота центральных планет, каждое сражение с сепаратистами собирало кровавую дань. И никто не желал стать следующим взносом.

- Это разве война! – разорвал тишину Фрэнк, пытавшийся унять собственный страх и разбавить угнетающее молчание сослуживцев. – Так, лёгкая прогулка тёплым летним вечером. Сдались властители Нумаско, покорился Тур-ол-Манн. Ну и Корцу приструним! А то вздумали из Союза выходить. Разбежались! Бейри! – он окликнул ещё одного своего товарища. – Ты готов побить рекорд Дейта?

- Сдурели?! – огрызнулся Бейри, вытирая полотенцем шею. – Случаем, не потерялись ли вы? Ау! Это военный корабль, а не казино. И скоро бой. Вам лишь бы веселиться!

- Не быть тебе адмиром, - ответил ему Коул, застёгивая скафандр. – Ты слишком зажат. Где кураж и бравость?

- Вэнн [1], что ты до парня докопался? - Нилз попытался осадить Фрэнка. – Каждый раз цирк устраиваешь.

- Не мешай снимать напряжение. Так что насчёт рекорда, Бейри?

- О каком рекорде речь? – продолжая держать грубую оборону, только чтобы от него отвязались, ответил Бейри. Он позже всех одел термобельё и облачился в лётный скафандр.

- О поставленном Дейтом в системе Манна?

- Разве там кто-то вёл счёт?

- Все считают, - сказала одевавшаяся рядом с Бейри женщина. – Азарт приходит во время боя. Удивлена, что ты это пока не прочувствовал.

- Хорошо, - сдался парень, поломавшись для вида. - Ставлю сотню и по десятке за каждый подбитый борт.

- Дейт? – Фрэнк обернулся к другу. - Ответишь?

- Завершение Прыжка через четыре минуты.

- С тобой одни неприятности, - Нилз картинно улыбнулся Фрэнку, готовый одеть на голову шлем. – Принимаю вызов.

- Счёт вести честно, - Коул потряс указательным пальцем под носом каждого из участников пари. – Пошли.

В необъятном ангаре от борта до борта второй палубы ровными рядами стояли тысячи блаймеров двух поколений. Одноместные манёвренные боевые машины были окружены техниками и роботами, завершавшими их подготовку к предстоявшей атаке. Проверялась исправность узлов, электрических цепей, работоспособность рефракционных полей. Догружались боекомплекты. К готовым блаймерам подъезжали автономные трапы.

- А вот и мой, - сказал по внутренней рации шлема Фрэнк и соскочил с подвижной линии, доставлявшей пилотов в любую из точек двухкилометрового ангара. – О двух крылах и целой голове!

Он козырнул друзьям.

- И целой голове! – ответили Дейт и Бейри.

- Готовность полторы минуты.

Фрэнку за окончание школы пилотов с отличием достался блаймер второго поколения.

- Чтобы им управлять много ума не надо, - говорил его преподаватель, капитан-инженер второго ранга. – Дёргать манипуляторы и нажимать правильные кнопки под силу даже ребёнку. А вот умение мастерски водить, быть тонким виртуозом данного дела требует полного соединения с машиной. В одно целое... считайте, что я сбредил на старости лет... полуживое, полумеханическое существо с интеллектом, обладающим как чувствительностью, так и холодной расчётливостью. Для этого надо досконально изучить каждый миллиметр, каждый проводочек, каждую соединительную капсулу, а также программное обеспечение и военный потенциал блаймера.

Машины старого образца лепились из легкосплавных элементов, что по своим характеристикам не уступали высокопрочной броне. Плазма могла прожечь корпус только с третьего раза, если предыдущие два попадания приходились на одну и ту же точку. Подрыв о блаймер ракет повреждал внешние элементы двигателей, крылья; вырывал из гнёзд посадочные штоки, но не наносил ущерба пилоту. За исключением тех случаев, когда машина и снаряд шли встречным курсом. Впечатляющая суммарная скорость помогала ракете пробить броню и развеять блаймер в пыль.

Огромным минусом первого поколения являлась невозможность вести бои и врываться на всех парах в плотные слои атмосферы любой из населённых планет. Флюзеляж из матабэлла, обладающего устойчивой кристаллической структурой, не имел абляционной защиты, и блаймеры сгорали от трения о воздух. Огромному числу пилотов повезло, что у Союза не было серьёзных врагов, а внутренние конфликты до войны решались небольшими, хорошо подготовленными отрядами, самоотверженные герои которых и выявили не доработку, потеряв в первой же атаке два звена машин.

После нескольких лет исследований и десятков действующих прототипов флот пополнило многофункциональное второе поколение блаймеров. Новая техника обладала изменчивостью профиля, не затрагивавшей кокпит, где сидит пилот. Флюзеляж автоматически или с подсказки управляющего им человека трансформировался, подстраиваясь под внешние условия. За тридцать секунд десятки тысяч элементов облицовки меняли своё положение, и машина в атмосфере приобретала более обтекаемую форму, снижая сопротивление воздуху и тем самым расход топлива. Новые возможности также позволили блаймерам маскироваться под иные малые корабли и катера. Подмена не определялась с нескольких километров, если машину отслеживали в средства визуального контроля. При наблюдении за небом невооружённым глазом для обмана хватало и полкилометра. Роль же брони и абляционной защиты взяли на себя рефракционные поля, которые, правда, требовали подзарядки и истощались при интенсивном использовании.

Фрэнк залез в блаймер. Тесный кокпит обхватил тело, а хорошо подогнанные разъёмы в спинке кресла и на скафандре, соединившись, подключили его к системе жизнеобеспечения, чтобы он не тратил ресурсы лётного костюма. Над манипулятором, но под узкой полоской иллюминатора вспыхнули голоэкраны, показывающие всё, что творится с блаймером, вне его, расходы боекомплекта и топлива, запасы воздуха и функциональность щитов. В «окошке» радара дружественным синим цветом вспыхнули тысячи находившихся в ангаре второй и первой палуб блаймеров. Остальные корабли, летевшие параллельно носителю или впереди него, не отображались.

В Прыжке не видно ничего и никого. Корабли со слепыми, глухими и немыми системами словно бы висят посреди абсолютной пустоты. Ни света миллионов солнц, ни радужных переливов далёких туманностей, ни холода, ни жара. Ощущается лишь гравитационное воздействие чёрных дыр или звёзд, но они проносятся мимо по ту сторону пространства в мгновение ока, когда люди обычно находятся в анабиозе. Не спят единицы. Они контролируют правильность выполняемых по корректировке курса действий искусственного интеллекта, а после в кантинах рассказывают байки про секундные зависания времени близ дыр или белых карликов, как оброненные предметы застывают в воздухе прежде, чем упасть. Однако им мало, кто верит.

Автоматизированный трап отъехал в сторону, а обслуживавший машину техник жестом показал, что всё в порядке. Коул запустил двигатель. Гул эхом понёсся по второй палубе. Корпус блаймера слегка, почти на границе чувствительности, завибрировал. Фрэнк не обратил на это внимания. В открытом космосе вибрация исчезнет вовсе. Стоит ли тогда волноваться?

Загудели соседние машины.

- Включены сдерживающие поля. Открытие шлюзов через минуту по завершению Прыжка, - раздалось под сводами ангара.

Фрэнк протестировал систему отслеживания объектов и ведения прицельного огня по выбранным целям. Удовлетворительно хмыкнул. Зелёными огоньками исправности отозвались обе пусковые шахты ракет, коих на борту было четыре штуки. Баки полны плазмы, а скорострельные пушки не доукомплектованы на пять процентов.

- Плохо, - подумал Фрэнк. – В самый ответственный момент, по закону подлости, как раз этих процентов и не хватит.

Дольше сокрушаться он не мог. Коула качнуло. Шлем глухо ударился о фонарь кабины, и скрутило живот. Если бы не обязательные тренировки вестибулярного аппарата, то Фрэнка вырвало бы прямо на визор шлема.

- Прыжок завершён, - известил искусственный интеллект.

В иллюминатор Коул увидел блюющего техника соседнего блаймера. Тот упал на четвереньки и высвобождал содержимое желудка прямо под шасси машины. Фрэнк сокрушённо мотнул головой и замер в ожидании команды, стараясь сохранять спокойствие и ясный ум.

Гигантский шлюз, складываясь подобно телескопу, поднялся вверх. Глазам открылось незнакомое звёздное небо, подёрнутое еле заметным белым свечением сдерживающих корабельную атмосферу полей.

Согласно озвученным на брифинге целям операции, флотилия должна была выйти на границе системы Банч с восьмью планетами, три из которых, не считая нескольких лун, являлись пригодными для жизни – большая редкость для исследованной части Вселенной. Главной была планета Корцу. Вторая от гигантской оранжевой звезды Банч. Где-то там, возле неё, в пяти миллиардах километров от точки выхода, ждали силы сепаратистов под командованием одиозного во властных кругах центральных планет Союза адмира Рагорда Онроба.

На радаре блаймера зажглись прочие корабли, входившие во флотилию: флагманский тяжёлый крейсер, пять лёгких крейсеров, полтора десятка эсминцев, второй носитель, десантные корабли и суда поддержки. Синие огоньки разного диаметра пульсировали на шестиугольном экране.

Неожиданно прогремевший в кабине голос главнокомандующего заставил Коула вздрогнуть, выйти из оцепенения, в которое тот попал в попытках перебороть мандраж.

- Наблюдаем множественные цели на десять часов. Идут пересекающимся курсом. Приготовиться к бою! Покинуть ангары по моей команде!

[1] Слово с родной планеты Фрэнка и Дейта, обозначающее «братуха».