Лето. Жара. Мертвецы. [Приостановлено]

  Мы вышли к центру поля и стали оглядываться. Ранее пустующие трибуны стали стремительно заполняться. Наверное, на предстоящее зрелище пришли все обитатели общины. Привычная тишина сменилась постоянным гомоном.

В затянутом тучами небе стала сверкать молния, сопровождаемая громкими раскатами грома. Дождя ещё не было, но тяжёлые тучи всем своим видом говорили о том, что будет сильный ливень.

- Что бы сейчас не произошло, оставайся спокойна, - сказал я Фелиции, подавляя в своём голосе нотки паники. – Думаю, здешним это не понравится, и они отпустят нас как можно скорее.

- А что, если им наоборот нужна истерика? – Фелиция покосилась на кресло для пыток. – Слёзы, крики о помощи, мольбы отпустить нас?

- Мы не можем знать наверняка, - скептически проговорил я. – Ладно, будем разбираться по ситуации. Показывать различные эмоции и следить за их реакцией. Когда удастся достичь наиболее бурных возгласов, продолжим давить на ту эмоцию, которая понравилась им больше всего.

Фелиция кивнула, продолжая коситься на кресло. Я надеялся, что к нам выйдет ещё кто-нибудь. Тот, кто будет пытать одного из нас. Но никого не было. А это означает, что...

- Леди и джентльмены! – в уши ударил громкий голос Босса, идущий из динамиков по краям поля. – Я рад приветствовать на третьем шоу, которому на днях я таки придумал название: «Адский полигон»! Название, конечно, еще недоработано, но уже что-то!

По трибунам прошлась волна одобряющего гомона, смешанного с диким, первобытным воем.

- Сегодня для вас будут выступать Денис и его очаровательная подружка Фелиция!

Трибуны взревели ещё громче, откуда-то послышались выстрелы, направленные в небо.

- Что же вы встали как вкопанные? – обратился к нам Босс. – Вы ведь видите ту штуковину посреди поля? Так подойдите же к ней!

Делать нечего. Дрожащими от волнения ногами мы медленно подошли к креслу и столику, с каждым нашим шагом толпа зрителей ревела так, словно это доставляло им нечеловеческое удовольствие.

У кресла моё сердце заколотилось так сильно, будто вот-вот вырвется из груди наружу. Кресло было залито запёкшейся кровью, а ремни, удерживающие запястья, искусаны человеческими зубами.

- Итак, мои друзья, - голос из динамиков зазвучал ещё громче. – Вы готовы к крови?

- ДА! – вразнобой закричала толпа.

- Вы готовы к боли?

- ДА!

- Вы готовы видеть страх в их глазах?!

- ДА!

- ТАК НАЧНЁМ ЖЕ НАШЕ ШОУ!

Два экрана, стоявших у двух противоположных концов поля, зажглись белыми лампами, а уже через секунду они стали показывать нас. Осмотревшись, я увидел снимавшую нас камеру. Она висела в метрах десяти над нами, направляя на нас с Фелицией свою блестящую линзу.

- Эй, вы, на поле! – голос из динамиков обратился к нам. – Если вы хоть немного умнее обезьяны, то вы наверняка поняли, что вас сейчас ожидает! – Босс выдержал небольшую паузу, как делают это многие телевизионные ведущие. – Но я все же объясню: одному из вас сейчас нужно сесть на кресло, что стоит перед вами. Кто это будет, - решайте сами. Второй, зафиксировав руки и ноги своего любимого ремнями, будет медленно его пытать тем, что выберут люди на трибунах. Как было сказано ранее, жертву пыток вы выбираете сами. На решение у вас есть ровно минута. По её истечению, если выбор не будет сделан, выбрать предстоит мне. Время пошло.

Один из экранов сменил наше изображение на таймер, отсчитывающий одну минуту в обратном порядке. Не говоря ни слова, я сел на кресло.

- Что ты делаешь? – Фелиция ухватила меня за руку, пытаясь стащить с кресла. – Я не смогу этого сделать.

- А я, по твоему, смогу? – я грубо выдернул свою руку из её хватки. – Перед тем, как привести нас сюда, Босс сказал что-то вроде «Кто хочет получить свободу?» Это означает, что один из нас погибает здесь, а второй – выбирается из этой чёртовой общины. Я, чёрт возьми, не прощу себе твою смерть. Тем более, если она наступит от моей руки!

Я пытался говорить спокойно, но внутри у меня словно взорвался вулкан. Страх, ужас, ярость и волнение смешались в один сплошной коктейль, заставляющий меня медленно сходить с ума.

Фелиция попыталась снова стащить меня с кресла. Она кричала, сквозь слёзы просила меня освободить место, но я твёрдо стоял на своём. Наконец, оттолкнув девушку, я обвязал ремни вокруг своих ног и защёлкнул их. Далее я зафиксировал ремнём одну из своих рук. На всё это ушло не более пяти секунд. В любое другое время я бы удивился своей скорости, но в данный момент мне было не до этого.

- Время вышло! – снова послышался голос из динамиков. – Как я вижу, вы сделали свой выбор. Давай, Фелиция, застёгивай ему вторую руку и приступай.

Фелиция стояла в метре от меня и плакала, закрыв лицо ладонями. Зрители подбадривали её, кричали, что она сможет. Но девушка, не слушая их, продолжала громко рыдать.

- Фелиция! – во мне закипала ярость. – Если ты сейчас же не застегнёшь мою вторую руку, я сниму с себя ремни и сам перережу себе глотку!

- Не... не надо... – девушка отняла руки от лица и посмотрела мне в глаза. – Но я не могу...

- Фелиция, пойми, - я снова попытался сделать свой голос спокойным. – Я сделал свой выбор. И я не отступлю от него. Мы знакомы с тобой уже довольно долго, и ты знаешь, что меня практически невозможно переубедить. Прошу тебя, застегни мою вторую руку.

Толпа стала намного тише. Они пришли сюда за зрелищами, за болью и кровью, но вместо этого наблюдали наши душевные терзания. Заметив, что люди стали покидать зрительские места, Босс заговорил снова:

- Вы, двое! Какого чёрта вы медлите? Я ясно сказал: живым отсюда выйдет только один! Если вы так и будете бездействовать, то никто вас не выпустит, пока кто-нибудь из вас не сдохнет от голода! ТАК ЧТО ДАВАЙТЕ, МАТЬ ВАШУ, БЫСТРЕЕ!

Оглушающие крики из колонок вывели девушку из транса. Не гнущимися ногами она стала медленно идти ко мне. Те секунды, в которые она дошла до кресла, растянулись для меня на долгие минуты. Сердце заколотилось еще быстрей и сильней, и каждый его удар с болью отдавался в груди. Я чувствовал, как кровь пульсирует в каждом сантиметре моей кровеносной системы, чувствовал, как она стучит в артериях, готовых разорваться от сумасшедшего напора. Я чувствовал дыхание смерти. Нечеловеческий страх перед смертью, как бы я не пытался его отогнать, всё глубже проникал в мою душу. Окружающий мир превратился в одно сплошное пятно, среди которого вырисовывался лишь один образ – образ Фелиции. Летнее белое платье с синими цветочками мягко развивалось на задувающим на поле ветром, небрежно растрёпанные светло-русые волосы падали на её тонкие плечи; небесно голубые глаза смотрели прямо на меня; тонкие губы что-то шептали, но что именно, - я разобрать не мог. Может быть, из-за нарастающего гомона с трибун, может быть, от помутнения сознания, а может – просто от того, что шептала она совершенно беззвучно.

И вот она рядом со мной. Мягкие тонкие пальцы аккуратно застёгивают такие грубые на их фоне ремни, затягивают их так крепко, что я не могу пошевелить рукой ни на миллиметр. Из полуприкрытых глаз девушки продолжали литься слёзы, оставляя на чистом светлом лице влажные подтёки.

- Аллилуйя! Она пристегнула его! – голос из динамиков звучал настолько громко, что барабанные перепонки готовы были лопнуть. – Что же первым пойдёт в ход?!

Толпа вразнобой стала называть различные орудия пыток, создавая тот самый гомон, который здесь ранее создавали фанаты, глядя на то, как их любимая команда забивает очередной гол.

- Нет, нет, нет, так не пойдёт! Давайте так: я буду называть орудие, а вы – кричать, согласны вы на него или нет. Начнём с простого: скальпель?

Толпа взревела, но не так громко.

- Щипцы?

Гомон усилился, но Боссу этого было мало.

- Паяльная лампа?

Толпа взревела пуще прежнего, заглушая любые возможные посторонние звуки. Наверное, в этой мёртвой тишине города их крики простирались на километры вокруг, сотрясая крыши домов и поднимая в воздух птиц, мирно спящих на кронах деревьев.

- Вы сами слышали! – Скорее всего, Босс обратился к нам. – Фелиция, ты ведь знаешь, как она выглядит?

Девушка кивнула.

- Ну, тогда за дело!

Слезы из глаз девушки покатились ещё сильнее. Взяв лампу в руки, она опустила голову и снова начала что-то бормотать.

- Сделай это, - тихо сказал я ей. – Просто представь, что перед тобой не я, а человек, которого ты ненавидишь всем сердцем.

Девушка включила лампу. Струя огня стала медленно приближаться к моей руке. Я зажмурился, ожидая испытать адскую боль. И вот, я уже чувствую жар и... он резко пропадает. Открыв глаза, я увидел, как девушка отбросила лампу в сторону, упала на колени и зарыдала во весь голос.

- Чёрт возьми, какая драма! – голос из динамиков заметно повеселел. – Ладно, я облегчаю вам задачу: Фелиция... Фелиция, как же мне нравится это имя! Так вот, бери любой инструмент, что лежат перед тобой. И помни: живым выйдет только один!

- Живым выйдет только один... – повторила девушка.

Затем поднялась на ноги и подошла к столу.

- Живым выйдет только один.

Оглядев инструменты, она остановила свой взгляд на новеньком канцелярском ноже.

- Живым выйдет только один.

Взяв нож в одну руку, она надавила на кнопку у основания ножа. Лезвие выскочило с тихим потрескиванием, блёкло отражая в себе заплаканное лицо девушки.

- Живым выйдет только один.

Девушка повернулась ко мне и слабо улыбнулась, посмотрев мне в глаза, она беззвучно проговорила:

- Прости. Живым выйдет только один.

Приложив край лезвия к запястью, она вдавила его в вену и медленно начала вести его до самого предплечья.

- Нет, не делай этого!

Новая вспышка паники снова окатила меня из ведра. Тело покрылось ледяной испариной, заставляя меня поёжиться даже в такую жару. Я забился в кресле, пытаясь освободиться. Но ремни были затянуты слишком туго. Я вгрызся в один из них, но все попытки были тщетны.

Тем временем девушка делала на руке вторую кровавую полосу. Слёзы из глаз капали на её руку, перемешиваясь с потоками красной жидкости, большими каплями капающими на искусственную траву.

Я бился в кресле, умолял девушку остановиться, чувствовал как их моих глаз потекли слёзы, но Фелиция была словно во сне. Заворожено глядя на руку, она продолжала вести лезвием вдоль своих вен.

- Мать моя женщина, да вы просто отбитые! – голос из динамиков открыто высказывал восхищение. – Чёрт с вами! Фелиция, остановись!

- Остановись! – что есть мочи закричал я, надрывая горло. – Остановись! Остановись! ОСТАНОВИСЬ!

И она остановилась. Нож выпал из её рук, плюхнувшись в образовавшуюся лужицу крови. Стальные двери распахнулись, и из них выбежали несколько человек, направляясь к нам.

- Фелиция, что ты наделала?! – страх в моей душе стал ещё сильнее, чем когда я думал, что умру я. – Ты должна была вскрыть вены мне! МНЕ!

- Я не могу... – голос девушки дрожал так, словно она вот-вот упадёт в обморок. – Я.. люблю... тебя...

Трое мужчин подбежали к нам. Один поднял стол с инструментами и оттащил его подальше от меня, второй стал освобождать меня от ремней, а третий поднял девушку на руки и бегом понёс её, покидая территорию поля.

Едва последний ремень был расстёгнут, я хотел было рвануть к девушке, но освободивший меня амбал схватил меня за шиворот и не дал этого сделать. Я откинул его руку, но тот перехватил меня второй рукой. Тогда, вложив удар всю свою силу, я впечатал кулак в его лицо. Что-то хрустнуло у меня под рукой, и амбал, отпустив меня, обеими руками схватился за свой нос.

Не обращая на него внимания, я кинулся к дверям. Но когда до них оставалось не более трёх метров, двери с грохотом захлопнулись, а все попытки открыть их снова, ни к чему не привели.

- Стой-стой, куда ты собрался? – снова послышался голос из динамиков. – Правила не меняются: живым отсюда выйдет только один. К тому же, ты неслабо так разозлил нашего Митяню – того самого, которому ты только что сломал нос.

Я развернулся и посмотрел в ту сторону, где несколько секунд назад стоял Дмитрий. Его там уже не было, как и второго мужчины, уносившего стол с инструментами. Среди поля одиноко стояло кресло, кончики одной из ножек которого были погружены в лужу крови.

- Итак, уважаемые зрители, - Босс закашлялся. – Планы немного изменились. Так как мы не ожидали такого поворота, мы не подготовили ничего как запасной вариант. Сейчас в голове у меня уже созрела новая идея, для реализации которой понадобится некоторое время. Жду вас всех здесь же ровно через пять часов.

Зрители издали недовольный возглас, но не стали говорить ничего против. Страх перед Боссом заставлял их скрывать недовольство и молча выполнять приказы. Я привалился спиной к двери и съехал по ней на землю. Эмоции, выплеснутые за эти несколько минут, истощили меня как морально, так и физически. Во всём теле появилась слабость, и я просто смотрел вдаль. Сердце вернулось в нормальный ритм, и казалось, что перестало биться совсем. Но стучащая в висках кровь говорила об обратном.

Когда все до одного зрители покинули трибуны, камера, всё это время снимавшая область вокруг кресла, повернулась в мою сторону. Увидев себя на экране, я почувствовал отвращение: тёмные волосы спутались в один сплошной комок, блестящий от на секунду выглянувшего из-за туч солнечного луча, лицо покрывала щетина, которую я не брил с самого приезда в эту общину, а одежда разорвана в клочья. Занятый работой и загруженный страхами от невыполнения плана, я совсем забывал о своём внешнем виде. Отвернувшись от экрана, я опустил голову на руки. Меня клонило в сон.

- Эй, ты! – обратился ко мне голос из динамиков. Дождавшись, пока я подниму голову, он продолжил: - посиди тут часиков пять. Разомни суставы, разогрей мышцы. Одним словом – приготовься.

- К чему? – охрипшим голосом спросил я. Сам себя я едва услышал, но Босс, должно быть, прочитал по губам.

- Ко второму туру «Адского полигона».

Динамики издали противный писк, уведомляющий об отключении микрофона, а затем в воздухе повисла тишина.