ВОЕНКОМ Часть Первая

УАЗ уже пересек коммунальный мост, они двигались обратно в военком, дабы подготовиться к завтрашней ярмарке торговцев, как вдруг зашипело радио:

— ...повторяю: нападение на военком по улице Алёши Тимошенкова. Идёт бой. Запрашиваю помощь, у нас большие потери, долго не вытянем, нужна помощь!

— У нас что, есть еще один военком в Кировском районе? —Замялся Даниил.

— Сам впервые слышу! —Артём наклонился вперед, к передним сиденьям, — вперед! Нужно им помочь.

Машина рванула, мотор завыл, и в этот момент Даниил, откинувшись, спросил:

— А кто вообще этот Алёша Тимошенков? Откуда это имя такое для улицы?

Илья повернулся к нему и ответил:

— Алёша Тимошенков был благотворителем. Помогал малоимущим людям, строил приюты для бродячих собак и кошек, также оказал огромную помощь Императорской Армии во время русско-китайской. Очевидно, был богатым купцом, но использовал свой капитал на благо всей страны.

Дороги, по которым они езжали, были во множестве кочек и ям. Тут, на юге города, качество дорог было заметнее хуже, чем в центре спальных районов, хоть и те не подарок.

УАЗик с треском тормознул у перекрёстка. Недалеко во всю шла ожесточенная перестрелка.

— Всё, приехали, — буркнул Андрюха, глуша мотор. — Дальше сами.

— А ты не с нами? —Спросил Артём.

— Я купец, а не солдат. В бою от меня пользы не будет. И самое главное — полагайтесь на свои навыки и умения, а не на клеймо на руке. —Андрюха приподнял руку с сжатым кулаком, провожая взглядом выходящих из машины военкомовцев.

Артём с Даниилом спрыгнули на асфальт, автоматами прочёсывая улицу. Илья вылез последним, перевесив вещмешок за спину.

Они пробирались дворами, прижимаясь к домам. Когда они вышли к центральной площади, где стояло здание военкома, то увидели следующее:

У самого входа поперек стоял сожжённый грузовик, рядом с которым валялись трупы солдат в камуфляже. Рядом, у бетонных ограждений, сидели и отстреливались выжившие военные.

Перед зданием, на той стороне дороги, в шахматном порядке рассредоточились люди в черном обмундировании, у них было все: навороченное автоматическое оружие, шлема, бронежилеты, разгрузки.

— Кто это? — выдохнул Артём, присев за остовом скамейки.

— Не наши, — отрезал Ермак. — Это мои бывшие коллеги. Спецы корпорации. С ними будет тяжело. Оттянем внимание на себя.

Все вчетвером, они стали вести огонь очередями по неприятелю. Потеряв несколько людей, оставшиеся поняли, что они теперь они находятся в окружении и стали вести бой на два фронта.

В этот момент их рации зашипели:

— У нас ранен инструктор! Остальным тоже не хватает медикаментов. Если кто идет нам на помощь —поторопитесь! Нужны медикаменты, много!

— Многим нужна помощь! — Сказал Артём, перезаряжая автомат.

— Ермак! —Крикнул Даниил, — что прикажешь?

Ермак оглянул парней с бешеными глазами и прожевав ком в горле, сказал:

— Мы прорываемся, каждая минута счету. Все в рассыпную и через улицу!

Парни достали все имеющиеся гранаты и стали закидывать ими позиции неприятеля, которых буквально за минуту стало еще больше.

После серии взрывов и одной повторной детонации на позиции у военкома, они встали и начали единым строем идти через улицу.

Заметив своих, стрелки из военкома стали активнее вести огонь по врагу, отвлекая часть внимания на себе и не давая тем вылезти их импровизированных укрытий в виде машин и лавочек.

Прорвав оборону врага и убив с дюжину врагов, они мигом залетели в военком, где их встретил один из инструкторов.

— Мы вас ждали, уже что-то. Пойдемте.

Он завел их в мед блок здания. Помещение было забито трупами и ранеными на койках. Стоял отвратительный смрад.

— Есть хоть что-то? Им нужна помощь, — указал инструктор на раненых.

Илья разложил вещмешок на полу и стал доставать оттуда бинты, обезболивающее и шприцы.

— Я ими займусь! Защитите военком, — продолжил копаться в сумке Илья.

— Ермак? —Спросил инструктор.

— Да.

— Отлично. Я инструктор Евгений Александрович. Ты нужен, идем.

Евгений Александрович был крепким мужчиной лет тридцати. Челюсть покрыта щетиной. Волосы короткие с небольшой челкой, зачесанной на лево. Глаза голубого цвета.

Он был одет в тактические черные штаны и обтягивающую футболку, подчеркивающую накаченную грудь.

Они вместе двинулись по коридору, на каждом метре залитому кровью.

Инструктор распахнул дверь, впуская их внутрь. Ермак тут же насторожился, смотря на мужчину, который стоял к нему спиной, оперевшись о стол с радио, за которым сидел военкомовец.

Он развернулся к только что вошедшим. Ермака тут же бросило в воспоминания об арене, месте, где он спасал Тихона. Наконец, он вспомнил очертания его лица. Это был один из трех лидеров группировок, восседавших над ареной —Багровский.

Ермак тут же вскинул автомат, а Артём и Даниил последовали его примеру, даже не догадываясь о том, кто этот человек.

— Стоять! Руки! —Заорал как бешеный Ермак, все еще прибывая в воспоминаниях о том дне.

— Солдаты, отставить!

Между ними, лицом к Ермаку, встал Евгений Александрович.

— Что вы делаете, инструктор?! Вы хоть знаете, кто этот человек?!

— Знаю, успокойтесь. Сначала выслушайте Багровского, потом уже решайте —стрелять или нет.

— И так, — Багровский сел за стол посереди комнаты, — если вы забыли, господа, сейчас снаружи умирают ваши парни, военкомовцы, не мои, не чьи то, а ваши люди, причем, которых, как я понял, тут в дефиците, раз со всего берега откликнулись только вы, и то, через почти что час.

— Чего ты хочешь? —Ермак опустил оружие и нахмурившись кивнул остальным, подходя к столу.

— Смотри сюда. — Багровский разложил карту, на которой было несколько пометок, — Здесь, на южном берегу, обосновалась группа ветеранов русско-китайской. Юрта. Мало того, что они постоянно мешали мне вести дела, даже до эвакуации города, так и ныне они стали огрызаться куда сильнее, даже нападая на военных.

Ермак посмотрел на инструктора, тот кивнул и перевел взгляд обратно на карту.

— Здесь, — указал Багровский на отмеченную точку в круге, — располагается их главный лагерь, обустроенный в оружейном заводе, который работает и по сей день. Тебе нужно остановить его работу и изъять как можно больше документации Юрты: отчеты, платежи, табели. Большинство из них просто травмированные военные, но за ними стоит как минимум несколько толковых управленцев, которые держат их под крышей и не сдают властям.

— А что взамен?

Багровский встал со стула.

Я вызову сюда своих людей, они помогут отбить нападение на военком и помогут раненым. —Развел он руками

— Ты ведь понимаешь, что такая сложная вылазка потребует несколько часов? Если меня и вовсе там не убьют!

— Так поторопись, сделай одолжение парням снаружи, льющим сейчас свою кровь.

— Ермак, мы поможем. —Подошел к нему Артём.

— Нет, оставайтесь тут. Помогайте Илье, инструктору. Я иду один.

Под организованным прикрытием огнем, Ермак смог вырваться из окружения и направился в сторону южного берега...

— Уверяю вас, он не доживет до следующего рассвета. — Сказал Багровский, смотря на улыбающегося Евгения Александровича.

***

Солнце уже клонилось к закату, когда Ермак подступал к южному берегу. Он был уже рядом с назначенным на карте местом. Вдруг тишину окутывавшегося во мрак города нарушил рев двигателей.

Семеро байкеров проезжали по проспекту в сторону, куда двигался Ермак. Позади каждого из них, у сидений, в мотоциклы были воткнуты флагштоки, на полотнах которых были изображены эмблемы группировки: скалящийся амурский тигр в золотом овале, позади которого были скрещены китайский дао и русская шашка.

Справа, в паре сотен метров, на фасаде полуразрушенного здания, бывшей школы или офиса, развевалось огромное полотнище, из чёрной ткани, почти как театральный занавес, на нём проступала та же эмблема — голова тигра, пасть раскрыта, клыки сверкают. Под ней выведенная надпись красным: «МЫ ВЕРНУЛИСЬ».

Минуя парные патрули, Ермаку удалось пробраться на территорию нужного завода через дырку в заборе.

В стороне, у курилок, стояли двое рабочих. Они курили сигареты и о чем-то спорили.

Ермак взял нож и подошел к ним с фланга, в такт ветру расправляясь с обоими.

— Не шуметь, — прошептал Ермак, прикладывая указательный палец к губам.

Он оттащил тела подальше, за стоящие неподалеку цистерны. Спустя пару минут копошений он вышел переодетым в рабочую форму одного из убитых. Автоматическое оружие и разгрузки пришлось оставить, но вот пистолет и пару гранат он прихватил собой, пряча под одеждой.

Войдя на территорию цеха завода, он натянул на лицо сварочную маску. Тут пахло соляркой, горелым металлом и чем-то вязким, химическим. Вдоль коридора проходили рабочие — кто с ящиками, кто с ведрами, кто в наушниках.

Если бы кто-то спросил — он просто «со смены». Просто ещё один винт в заводской машине, который пришел сломать ее изнутри.

Ермак прошёл через длинный коридор с облупленными стенами и дохлой лампой на проводе, спустился по лестнице и оказался в основном цехе. Здесь, под потолком, висели тяжёлые балки с ржавыми крюками. Гудели станки, автоматно стучали прессы, и по конвейеру шли стволы, ствольные коробки и детали к самодельным автоматам, которые собирали прямо тут.

Он двинулся между рядами, осматривая округу на предмет какого-нибудь подручного инструмента. Рабочие в промасленных комбинезонах не обращали на него внимания. Кто-то матюгался у станка, кто-то переносил ящик с магазинами. Никто не смотрел на него.

Ермак подобрал монтировку у одного из ящиков и двинулся к главному распределительному щитку. Подойдя к этому огромному металлическому шкафу, он отворил крышку и вогнал внутрь монтировку.

Всё вокруг вздрогнуло, лампы замигали, один из прессов резко остановился, выбросив деталь.

Ермак уже поджигал самодельную бутылочку с горючим.

— СТОЙ! Что ты творишь?!

Он бросил бутылку в центральный стенд, на котором располагалось множество рычагов и спусковых механизмов. Огонь охватил станки.

Рабочие заорали. Кто-то схватился за огнетушитель, кто-то — за лом. Один попытался схватить Ермака за плечо, но тот, приставив ему пистолет к брюху, выстрелил.

В цеху началась настоящая паника. Рабочие поспешили покинуть это место, забыв о тушении станков.

Из соседнего прохода выбежали двое охранников в черных куртках с пистолетами. Ермак ушёл в сторону и дал короткую очередь: один рухнул с криком, второй нырнул за контейнер.

Ермак поднялся по лестнице. Тревога уже гуляла по заводу, внизу слышался топот и крики, попытки восстановить контроль, никто не ожидал, что один человек будет способен полностью парализовать работу завода.

Он вбежал в узкий коридор административного блока и добежал до конца, где выбил дверь.

Ермак вошел в просторный офис. Внутри были все атрибуты для комфортной работы: столы, диван, удобные кресла.

Вдруг, из-под стола, стоящего прямо перед Ермаком, резко поднялась женщина в сарафане и юбке, с визгом наставляя в его сторону оружие. Женщина выстрелила, но промахнулась. Не успела она вернуть оружие в прежнее положение, одернутое отдачей, как тут же была нейтрализована ответным огнем.

Он подошел к столу. На нем были разбросаны различные документы, так нужные Багровскому. Ермак взял со стола пустую папку и стал складывать туда листы, на которых обозначались их склады, маршруты снабжения и многое другое.

В этот момент он услышал знакомый рёв множества двигателей. Ермак закончил сгребать документы в папку и выскочил с завода.

К главному входу уже подъезжали десятки мотоциклистов, где собрались и ошеломленные рабочие завода, которые судорожно указывали на Ермака.

Игнорируя их, Ермак дождался, пока все мотоциклисты подъедут ко входу, и тогда он достал из-за спины четыре осколочные гранаты, уже готовы к броску.

Раздалась серия взрывов. Большая часть наездников упала замертво. Кто-то валялся с осколочными ранениями и вопил от боли. Осколки задели также и стоящих рядом рабочих, часть из которых тоже попадала, а остальные разбежались кто куда.

Выйдя из-за коробок, за которыми он укрылся от взрыва, Ермак подошел к горящим мотоциклам и осмотрел тела. Один из них еще оставался жив. Он полз к своему выпавшему дробовику. Ермак подошел к нему, и даже не глядя, выстрелил.

***

Уже к ночи Ермак был снова на улице Алеши Тимошенкова. Военком по-прежнему был окружен. И он снова оказался в их тылу. Перед самым входом по зданию работал огнеметчик в тяжелой броне, которого прикрывал один стрелок — штурм перешел в новую фазу.

Через минуту Ермак уже в метре от стрелка. Он прирезал его и перехватив автомат, выпустил остаток патрон в баллоны с горючей смесью огнеметчика, от чего он сам вспыхнул как спичка и повалился на землю, став перекатываться, в надежде потушить пламя, однако его тяжелая броня и стала для него могилой.

Зачистив себе проход, Ермак тут же пробежал к дверям. Оказавшись внутри, его даже никто не встретил. Было такое ощущение, что держать оборону уже было попросту некому.

Он заглянул в мед блок, а там: помещение было забито ранеными. Артём с Ильей и Даниилом помогали раненым.

Не став их отвлекать, он направился в комнату, где пару часов назад Багровский поручил ему это самоубийственное задание.

Распахнув дверь, он застал Багровского с догорающей в зубах сигаретой. Он вытаращил глаза, глядя на Ермака.

— Вот твои бумажки. — Бросил Ермак папку на стол.

Багровский тут же принял серьезное выражение лица, и выплюнув на пол окурок, стал листать документы в папке.

— Да... молодец. Хороший.

— Теперь твоя часть уговора.

В комнату зашел инструктор Евгений Александрович. Его рук, лицо и грудь были испачканы в крови. Он выглядел измотанным и уставшим. Понятное дело, столько часов держать оборону, терять своих парней, в ожидании пока вернется Ермак, а ведь он мог и вовсе не вернуться. И что тогда? Багровский бы погубил сам себя или все же достал очередной туз из рукава? Благо, теперь, когда Ермак тут, думать об этом не имело смысла.

— Срочно вызывай своих! — Инструктор схватил Багровского за край куртки и потащил к рации.

— Уйди. — Кивнул он радисту, сидящему за столом.

Парень быстро метнулся прочь, освобождая место для криминального лидера.

Багровский мигом нащупал нужную частоту и связался со своими, давая добро на отправку людей.

Следующие пятнадцать минут казались вечностью. Шквальный огонь, который час, не переставал решетить стены военкома. Гранаты то и дело залетали в выбитые окна, но враг все еще не решался идти на штурм.

Настал тот миг, которого вот уже который час ждал каждый держащий оборону: к зданию подъехали несколько грузовиков со стягами Черного Знамени. Из них высадились десятки единиц пехоты. Члены синдиката брали и без того потрепанных, и понесших значительные потери, спецов корпорации числом. Они быстро прошлись вокруг военкома и зачистили периметр, не взяв никого в плен.

Ничего не сказал не инструктору, не Багровскому, Ермак вышел на улицу и сел на ближайший бордюр, снимая перчатки и складывая рядом автомат.

Он оперся руками, сложенными на колени, и стал вслушиваться в окружающие его звуки, всматриваться в то, что происходит: бандиты синдиката обсуждали прошедший бой. Многие из них снимали с убитых спецов Сайрекс бронежилеты и каски. Осматривали их оружие. Собирали пожитки с их временных позиций, перетаскивали тела.

Спина ныла. Руки почти не слушались. Ноги дрожали от преодоленных сегодня расстояний и нагрузок.

— Какая милая картина. — Послышался знакомый голос.

Ермак указал на бордюр рядом. К нему подсел Лотос.

— Слушай внимательно. У тебя тут всё гораздо хуже, чем ты думаешь. Я пришёл не просто поболтать.

— Вижу. Ты никогда просто так не приходишь.

— Ты думаешь, что военком спасён? Нет. Багровский планирует вас всех под нож пустить. Особенно сейчас, когда вы ослабли на порядок так. Он предложит перевезти на грузовиках раненых, а инструктор согласится. Потому что по-другому он не может и это его долг — спасти людей, но этого Багровский и хочет. Узнать, где находится ваш военком, дабы нанести удар из последних сил.

— Из последних? — Ермак нехотя повернул к собеседнику голову.

— Верно. Все, кто явились вас «спасать» — это последние люди Багровского. Основные потери он понес при атаке Державцев на ТЦ и на арене. Его прижал Кортес и потребовал результатов, вот он и пустился во все тяжкие.

— Я должен... идти.

Ермак, похрустывая коленями, поднялся на ноги и, хлопнув Лотоса по плечу, прихрамывая пошел обратно к входу в военком, где уже стоял инструктор, смотрящий на то, как бандиты черного знамени выносят из здания раненых на носилках.

— Евгений Саныч... мы можем отойти?

— Что такое?

Инструктор невозмутимо посмотрел на него и сильнее скрепил хват рук, скрещенных у груди.

— Слушайте. Вся эта благотворительность, что они затеяли, на самом деле...

— Закрой рот. — Яростно уставился он на Ермака.

Ермак приподнял руку и открыл рот, уже было хотев возразить инструктору, объяснить ему, что этим бандитам доверять нельзя, что он знает их планы. Он обернулся и посмотрел на Лотоса, и опустил руку, прикрывая рот.

— А знаете... я беру своих парней, и мы уматываем отсюда пешком. Только за каждого убитого ими паренька, будете отвечать лично вы.

Инструктор даже не обратил внимания на Ермака, продолжая смотреть на погрузку раненых в грузовики. Одного из перебинтованных парней за руки держал Даниил с Ильей, еще одного позади, Даниил.

Они донесли их до грузовиков и подошли к Ермаку.

— У нас получилось, Ермак! Не знаю, кто эти парни, но мы выстояли, черт возьми! — Вскликивал Артём.

— Нам нужно уходить, нет времени на разговоры.

***

Когда ближайшая застава военных уже была видна, постовые направили на них фонарики и криком спросили:

— Кто идет?

— Свои! — Отозвался Артём.

Пройдя через пост, их во дворе встретил Андрей Сергеевич.

— Это что, все, кто выжил? — Спросил инструктор.

— Андрей Сергеевич! Хоть вы меня послушайте, ради всего святого, — отдышался Ермак. — Сюда едут люди черного знамени. Они заключили фиктивным мир с другим инструктором военкома — Евгением Александровичем. Но на самом деле он лишь хочет узнать местоположение нашего военкома и ударить, когда мы так слабы как никогда.

— Так... я правильно понимаю, что бандиты согласились помочь и сейчас едут сюда с инструктором?

— Да, и раненые с ними тоже есть.

— Я услышал тебя. Доложу генералу. Он, скорее всего, лишь усилит меры безопасности и поговорит с Киселевым, но стрелять первыми мы не будем, когда у них наши люди.

***

Через полчаса к военкому подъехали три грузовика черного знамени, рядом с которыми по обе стороны колоннами шли бандиты.

Когда все грузовики остановились, из одного из них первым же вылез инструктор Евгений Александрович. С самодовольной ухмылкой он направился к крыльцу военкома, где стоял Андрей Сергеевич и Ермак, даже не думая помочь своим.

Инструктора поприветствовали друг друга.

— Тебя генерал хочет видеть.

Военкомовцы быстро организовали приём раненых. Первым делом медики бросились к заднему борту первого грузовика. Кого на носилках, кого вручную, парни стали выносить из грузовиков и потихоньку нести в сторону военкома.

Солдаты Черного Знамени стояли молча, образуя плотный полукруг вокруг происходящего.

Ермак, помогая переносить носилки, заметил, как дрогнула рука одного из медиков, когда тот увидел тело своего товарища.

Другой парень, с перевязанной рукой, сел на бордюр возле военкома и закурил, смотря на раненых.

Когда все раненые были выведены из грузовиков и плотной группой направлялись в военком, послышался острый свист, прорезающий слух.

В следующий миг каждый из солдат черного знамени встал в стойку и открыл огонь по раненым и тем, кто их нес.

Инструктор с Ермаком забежали внутрь, прикрывая отход своих товарищей. Внезапно для них, внутри помещения тоже раздались выстрелы.

— Ермак! Проверь что это! Я задержу их. — Отмахнулся рукой инструктор.

Ермак подскочил с места и подбежал к лестнице. Поднимаясь на второй этаж, на звуки перестрелки, к его ногам скатился труп военного.

На втором этаже его встретил тяжело дышащий военкомовец.

— Ты не видел инструктора?

— Кого?

— Евгения Саныча! Он прибил нашего связного и еще одного парня, украл документы.

Из дальнего угла коридора послышался выстрел. В следующий миг военкомовец получил пулю в шею и упал. Ермак перекатился в открытый кабинет справа от себя.

Этим временем, первый этаж уже во всю заполняли бойцы черного знамени. Они оставили позади себя тела десятков убитых военных и не собирались останавливаться.

Из-за приемной стойки выглянул Андрей Сергеевич и с криком: «Это вам за пацанов» принялся расстреливать их из двух автоматов.

Десятки пуль, летящих в них одновременно, не оставили не единого захватчика в живых, кто находился в помещении.

Ошеломленные остатки группы, не ожидавшие такого яростного сопротивления, в страхе бросили идею продолжать штурм военкома, и усевшись по грузовикам, спешно уехали прочь, пока Андрей Сергеевич все еще пытался их остановить.

Ермак продолжал вести перестрелку на втором этаже с предателем. Не только внешний вид, но уже и то, как Евгений Александрович показывал себя в бою, выдавали в ней крайне опытного солдата, что ни разу не подставился под удар Ермака и даже смог миновать несколько его гранат.

На звуки стрельбы прибежал Андрей Сергеевич. Как только он поднялся по лестнице, Ермак крикнул ему:

— На пол!

Угол стены тут же прошила автоматная очередь, заставив инструктора попятиться назад, от чего он повалился вниз и скатился на лестничную площадку между первым и вторым этажам.

Приподнявшись, Ермак смотрел на то, как Андрей Сергеевич встает на ноги и поднимается обратно к нему.

— Это Киселев! —Крикнул инструктору он. — У дальних кабинетов.

— У меня есть светошумовая. Возьмем его вместе. — Инструктор вытащил гранату.

Ермак приготовился, и, когда в конце коридора разорвалась граната, создавая вспышку света, они вдвоём двинулись по коридору.

Евгений Александрович будто ждал этого, ждал, когда они наконец покинут укрытия и будут обнажены. На секунду выглянув и увидев, в каких частях коридора те находятся, он пустил очередь, не высовывая ни тела, ни головы.

Ермак был ранен в плечо, но не остановился. Андрею Сергеевичу повезло меньше — пуля попала ему в бок, заставив упасть на пол и схватиться за бок.

Ермак, не теряя внимания, продолжил двигаться вперед. Когда Евгений Александрович снова показался, выглядывая, Ермак пустил очередь в стену, прошивая того.

Запинаясь, он попытался отступить в кабинет, но Ермак резко сократил дистанцию между ними и пустил последнюю пулю в магазине инструктору в грудь.

Попятившись и источая изо рта кровь, он упал у стены, опираясь об нее спиной и складывая голову на бок. Возле него лежала приличная связка из шести гранат, которую он так и не успел использовать.

Ермак зашел в кабинет с наставленным на него автоматом, зная, что в нем уже нет патрон, и что инструктор уже не встанет.

Он прошел к столу у окна. На нем лежала папка с документами военных, которые и выкрал инструктор.

Ермак положил автомат на стол, рядом с папкой, и открыл ее, став листать документы.

Но вдруг сзади него послышался щелчок, щелчок до боли знакомый, и от того этот момент растянулся на вечность.

Обернувшись к источнику звука, он увидел, что Евгений Александрович держал руку на связке гранат.

Успел Ермак только вздохнуть, как в следующий миг раздался ошеломительной мощности взрыв. Он вылетел через окно наружу, ударяясь боком об асфальт. Взрыв также сложил как карточный домик часть здания. Что осталось от инструктора — страшно было представить.

Ермак лежал рядом с грудой кирпичей. К нему подбежали Илья, Артём и Даниил. Они сели рядом с ним.

Илья перевернул его с бока на спину и попытался привести в чувства. Он осмотрел зрачки Ермака. Когда он крайне недовольно зашипел, Илья показал перед ним два пальца — указательный и средний, спрашивая:

— Сколько пальцев? Ермак.

— Да успокойся ты. — Ответил он, кряхтя поднимаясь на ноги.

***

На следующее утро военком погрузился в тягостное молчание. Солнце едва пробивалось сквозь пыльные облака, а воздух всё ещё был пропитан запахом пороха.

Илья сидел на перевёрнутом ящике перед зданием военкома. Перед ним лежала куча берёзовых дощечек. Тонким ножом он старательно вырезал крестики, периодически останавливаясь, чтобы проверить ровность краёв.

Позади здания Артём и Даниил копали могилы. Лопаты глухо стучали о землю, выбрасывая на поверхность комья глины. Они работали молча, только хриплое дыхание нарушало тишину.

Время от времени кто-то из военкомовцев, оставшихся невредимыми после вчерашнего дня, подходил посмотреть или помочь, но большинство предпочитало держаться подальше от этого места.

***

Когда все убитые военные были похоронены, у самой стены здания собрался весь личный состав. Генерал Николай Васильевич стоял во главе. Рядом замер Андрей Сергеевич, его лицо было каменным, но в глазах читалась глубокая боль.

Генерал медленно прошел вдоль могил, останавливаясь у каждой, всматриваясь в имена погибших.

— Сегодня мы провожаем в последний путь наших братьев по оружию. — Голос генерала был тверд.

Тишину разорвал залп — солдаты отсалютовали павшим.

Смотря на десятки свежих могил, в голове Ермака всё вертелось: «Они уже не встанут, перестань. Ты не виноват».

Церемония завершилась, как и полагается таким вещам — без аплодисментов и без речей.

— Все свободны. Отдыхайте, пока можете. — Дал команду генерал.

Ермак сразу же направился в казарму. После бессонной ночи он искал себе занятие, но общаться с парнями даже просто по душам, уже не было сил.

Он сел на матрас и положив автомат себе на колени, стал его разбирать и прочищать. Не заметив, как веки вдруг утяжелились и слиплись, он погрузился в глубокий сон.

...Он шёл, хотя ног под собой не чувствовал. Ни земли, ни неба. Всё поглотила дымка, багровая, как кровь в воде.

— Ха-ха... хах...

Раздался женский смех. Тонкий, прерывистый, будто кто-то смеялся не от радости, а чтобы не заплакать.

Он замер. Смех не утихал. Наоборот, лишь приближался. И тогда она появилась прямо перед ним.

В этот момент Ермак осознал себя во сне. Вот он — я. Я тут.

— Пришла снова пугать меня своим зверем? Ну давай!

Она стояла спокойно, как будто ждала его всё это время. Лицо её было бледным и, как всегда, неразличимым. Он пытался всмотреться, понять, запомнить, хоть что-то ухватить. Но черты лица каждый миг ускользали, будто их кто-то стирал прямо у него в памяти.

— Ты пришёл, — сказала она.

Он ничего не ответил. Горло сжало. Страх? Или стыд?

— Я так горжусь тобой, — продолжала она, делая шаг ближе, смотря куда-то в его грудь, — но ты еще не завершил свою миссию... что они с тобой сделали. — Она протянула руку и тыльной стороной ладони коснулась щеки Ермака, поднимая голову.

Кто-то резко дёрнул Ермака за плечо. Он вздрогнул, проснулся, инстинктивно потянулся к автомату, но рядом были свои.

— Вставай. Срочно.

— Что случилось?

— Андрюха ждет. Мы все собранные.

Ермак осмотрел парней и взяв автомат, направился к выходу из военкома.

***

Они уже, вот как, минут двадцать, ехали в машине вместе с Андрюхой, на ярмарку торговой гильдии, на которой должна была быть предопределена дальнейшая судьба отношений двух братьев.

— Там будут торговцы со всей империи. Только не спрашивайте, как им удалось миновать войска на заставе.

— Мне это тоже интересно. — Илья оторвал спину от сиденья. — Раз у нас тут ЧП, настоящие боевые действия, где гибнут сотни наших, разве нельзя было отменить ваше культурное мероприятие? Или никаких военных вокруг города нет? Мы ведь их не видели.

Артём усмехнулся.

— Так или иначе, не задавайте лишних вопросов. Походите, посмотрите. Я поговорю с братом. Если что-то пойдет не так, я свяжусь с Ермаком.

Они проехали через ржавые ворота с надписью «Злобинский рынок». Надпись старая, буквы облезли, но читалась.

Слева стояли ряды контейнеров, переделанных под лавки. Справа — крытая площадка, где кто-то уже ставил палатки. В воздухе запах жареного мяса, топлива и чужих голосов.

Андрюха припарковал машину в тени полуразваленного ангара. Они быстро вышли из машины и стали разбредаться по рынку.

— Смотрите в оба, — сказал Ермак парням.

Жара была адская. Воздух дрожал над бетоном. Металл раскалялся, как печка. Пыль липла к коже. Даже мухи летали медленнее.

Он заметил вдалеке группу людей, переговаривающихся на ломаном русском. Один из них был в тёмно-синем мундире с китайскими знаками на плечах. У другого лицо покрыто татуировками. Зубы золотые. Торговая знать с другого края континента.

Местные гудели, торговались, кричали, махали руками, жестикулировали, как на арене. Всё пестрело: флаги, ткани, вывески, масляные лампы, фрукты, старые патроны, ржавые запчасти от техники.

Они пошли вдоль прилавков. Ермак шёл чуть впереди, проверяя взглядом всё, даже то, что не казалось подозрительным. На третьем ряду справа стоял плотный шатёр с красным куполом, под которым сидел пожилой торговец в чёрной жилетке. Глаза узкие, но цепкие. За спиной его висела вывеска с иероглифами.

Они остановились у него, прежде всего из-за интересного запаха, исходящего этот этого прилавка. Тут пахло какими-то корешками, пряностями и дымком от свеч, щекочущим ноздри.

— Здравствуйте, — сказал Илья, поклонившись торговцу.

Торговец улыбнулся и вскочив со стула, поклонился в ответ. Илья наклонился к прилавку и стал изучать товары.

— Что продаете?

— Э-э, да. Здравствуйте. Это... как сказать... полезно. Для... — он сжал кулак и тряхнул им в воздухе, — мужчина... сила!

Артём прыснул:

— Нам бы не это. Что за порошки у вас?

Торговец потянулся к ящику, открыл крышку. Внутри — аккуратно уложенные платки с иероглифами, засушенные жуки в прозрачных смолах, баночки с чернилами и пара старых компасов с имперским гербом, вписанным в звезду.

— Это древний! Из провинция Фуцзянь. Три-четыре век. Не подделка. Настоящий. Вы держите — уважают.

— А ампулы?

— Это пить. Очень... хороший. Один солдат — он выпил — не спит три день. Сильный, как тигр. Очень громкий.

— Нам бы не громкий. Нам бы точный, — пробурчал Ермак, присматриваясь к травам. — Это что?

— Трава для лёгкие. Пить с кипятком. Не кашлять. — Он тут же достал деревянную ложку, поднёс щепотку к носу Ермака. — Пробуй. Свежий, с горы.

Аромат — сильный, травяной, немного напоминающий чабрец, но с кислинкой и горечью.

— Сколько?

— Для солдат — дешево. Для друг — почти бесплатно. Пять монет. Или — куртка, если хорошая.

— Денег дадим, — сказал Илья, кидая на стол несколько мелких имперских. — Куртка ещё пригодится.

Китаец поклонился, ловко завернул траву в масляную бумагу, протянул её Ермаку.

— Спасибо, — коротко сказал он.

— Да-да. Вам — удача. Удача и... крепкий сон. Вы — сильный. Я видеть.

Ермак кивнул. Они пошли дальше.

— Да уж, тяж-е-е-ло. —Протянул Артём. Ну ничего, пусть учат русский, учат.

— Учитывая, что Китайская провинция вошла не так давно в состав империи, его уровень вполне приемлем. Мы же его поняли. — Начал жестикулировать Илья. — Может заранее учил. Готовился к чему-то.

— А я бы лучше в могилу слег, если б все наоборот было. Их язык, это ж ужас какой-то. Тут застрелиться проще, чем учить эти иероглифы.

Они прошли через несколько прилавков, с которых их зазывали торговцы, и остановились возле небольшой самодельной деревянной будки с деревянным прилавком, у которого стоял широкий коренастый мужик лет пятидесяти. Одет был в армейскую фуфайку с завернутыми рукавами, поверх которой сидел бронежилет старого образца.

На его прилавке лежали: Пакеты с вяленым мясом медведя, кабана, тигра. Крупные пачки с сушёными корнями и ягодами, простые, но надёжные ножи кустарной работы, пачки сигарет, термосы и многое другое.

— Здорово, мужики. С севера, что ли? Или местные?

— С военкома, — ответил Ермак. — Смотрим, что интересного есть.

— Во-во, правильно. Сначала прицениться, потом торговаться. Я — Миша Медведь. Ну, это кличка. Настоящее имя неважно. Я с востока, из Ханкайского района.

Артём присмотрелся к ножам.

— Ручная работа?

— Конечно. Сам точу, сам закаляю. На шестерых собаках проверено. Один раз вообще челюсть отрубил — без особого замаха. Вот этот — с тигриного зуба вставка, не подделка. Его бы тебе, брат, в штурмовых взять — штука надёжная. Сколько человек — столько ударов выдержит.

— Это что?

— Чага с черёмухой. Завариваешь, пьёшь и печень твоя скажет спасибо. Да и не только печень. Если сожрал что попало, выжить можно. А вот эта вонючая — от укусов. Три капли и даже клещ офигеет.

— Прямо как аптечка на вкус, — буркнул Ермак.

— Ага. Только в отличие от аптечки, эту не спиздят на первом привале.

Они рассмеялись. Миша протянул пробник с мясом.

— Пробуй. Медведь. Не спрашивай как. Просто — пробуй.

Ермак попробовал. Солёное, жёсткое, но сытное.

— Берём два ножа. —Сказал Артём.

Расплатившись за ножи, они пошли дальше, лавируя между торговцами, которые орали, спорили, предлагали всё от медикаментов до карт с отмеченными тайниками. У дальнего угла ангара стоял аккуратный прилавок.

Вывеска на картонке гласила: «Московский уголок. Сердце империи в ваших руках».

На прилавке лежали старые значки, гербы районов столицы, фляжки с выгравированными кремлёвскими башнями, зажигалки с двуглавым орлом, монеты в пластике, миниатюрные бюсты императоров и членов их семей, карты под стеклом, жетоны столичного метро, стопки пожелтевших газет с заголовками «Обретено Единство» и «Парад в Варшаве и Петрограде прошёл на ура».

Ермак пробежался взглядом, остановился на газете от восьмого года — в центре фото огромной толпы на площади, лица ликуют.

Даниил хмыкнул, глядя на стопку открыток с видами Москвы.

— Кто вообще покупает всё это? Кому сейчас до памятных монет?

Артём стоял у витрины, уже держа в руках миниатюрный бюст Николая второго и цесаревича Алексея.

— Тём, ты серьёзно? — Спросил Даниил.

Артём пожал плечами. У него на лице не было стыда, ни иронии.

— Просто захотелось. Понравилось.

Даниил посмотрел на Ермака, тот не отреагировал. Только чуть приподнял бровь, но ничего не сказал.

Он расплатился с торговкой и положил бюсты в рюкзак.

Андрюха свернул с центральной аллеи рынка, обогнул разваленную башню сторожки и направился в сторону старого грузового ангара. Там, под серыми брезентами, натянутыми на шесты и остатки арматуры, потрошители прятались от солнца.

Он вошёл под брезент неспеша, не хватаясь за кобуру, но и не расслабляясь.

Сразу бросился в глаза Иларион. Худой, жилистый, с лицом школьника и глазами шакала. Он сидел, поджав ногу, раздавал карты. Напротив него сидел плотный, лысеющий мужик, с длинным ножом, торчащим из армейского сапога. На левом плече у него была татуировка с надписью «Бог шальной пули».

Андрюха вспомнил имя — «Фархад». Он имел армянские корни, но вот уже в котором поколении его семья проживала в Сибири.

— Ну чё, шкура, снова ва-банк полезешь? — Буркнул Фархад, глядя на карты.

— Ага, — усмехнулся Иларион, — только сначала ты штаны подзашей.

А чуть в глубине, у бетонного блока, сидела Аглая. Её образ не изменился, несмотря на жару.

На ладони у неё бегала маленькая серая мышь. Она перебиралась с одной ладони на другую, ловко, как акробат. Аглая тихо шептала что-то мыши, улыбаясь уголками губ. В другой руке держала крошку сухаря, которым медленно подкармливала зверька.

Заметив своего деверя, она сказала ему:

— Привет, Сергей где-то у бочек.

Она вернулась к мыши, снова погрузившись в своё.

Сергей стоял у той же бочки, куда его отправила Аглая. Он умывался водой из бочки. Протирал лицо, шею.

Когда он проходил мимо, то, опустив голову, заметил еще одну девушку из команды Сергея по имени Стеффа.

Она лежала на раскладной койке. Светлокожая, с густыми тёмно-русыми волосами, стянутыми в короткий хвост. Глаза светло-карие. Почти янтарные.

На ней была лёгкая майка из серого хлопка с обрезанным краем, старая тактическая юбка с разрезом сбоку, под которой утянутые на коленях наколенники.

Она лежала, держа в руке затупленную иглу и кусок кожаного ремня. Шила себе новую петлю на подсумок.

— Братец мой. — Развел руками Сергей. — Ну что, начнем?

Выйдя из ангара, парни направились туда, где последний раз видели Андрюху.

Ермак, вырвавшийся вперед, заметил его вдалеке под брезентом. Он махнул рукой своим и направился туда.

Как только они подошли к брезенту, их у входа встретил Иларион и Фархад. Последний загородил проход своей массивной тушей и положил руку на пояс.

Андрюха поднял руку.

— Свои. Со мной.

Фархад задержал взгляд ещё на секунду, потом пожал плечами и сел обратно, снова уткнувшись в карты. Иларион выдал короткую ухмылку, отступил в сторону.

Как только они подошли к Андрюхе, с матраса встала Стеффа и взяла свой автомат, лежащий рядом. Она встала позади военкомовцев с весом на правую ногу, чуть согнутую в колене. Левая вывернута наружу.

Аглая, уверенно, с прямой спиной, также подошла к военкомовцам, и постояв у Стеффы, прошла между ними, останавливаясь у Сергея. Она сложила руки на талии и поставила ноги на ширине плеч, не отрывая взгляда от Ермака.

Сергей вздохнул первым. Потёр щеку тыльной стороной ладони.

— Я тебя, брат, не прощаю. И ты меня — тоже не обязан.

Андрей кивнул.

— И не надо. Это потом. Не сейчас.

— Мы сейчас в жопе, — продолжил Сергей. — Все. И ты, и я, и твой Багровский, и мои Потрошители. Всё трещит. Поэтому, нам и нужно объединить наши усилия. Не помню уже, это ты тогда на кладбище сказал это или я. Не важно.

— А я думаю, что ты лишь хочешь подлизаться ко мне из-за моих связей с военными, что позволит тебе продолжить вести дела в городе, при этом используя моих ребят в своих целях. Не так ли?

— Если бы мы не находились на нейтральной территории, мои потрошители с радостью показали бы, за что нас так назвали.

— Тогда в чем же дело? Сережа.

— В том, что ты мой брат.

***

Вечер медленно затягивал небо над рынком. Жара спадала, но воздух ещё держал дневное тепло. Торговцы сворачивались: складывали шатры, грузили товар, охрана проверяла замки на ящиках. Кто на старых грузовиках, кто на телегах с лошадьми.

Андрюха и Сергей сидели у металлического ящика, на котором стояла бутылка самогона, два стакана и хлеб.

Фархад с Иларионом стояли на стороже, провожая взглядами уезжающих торговцев.

Ермак с компанией, уже наговорившись и изрядно так устав за сегодня, сидел на диване. Напротив них, на матрасе, сидела прекрасная часть команды Потрошителей.

Аглая, чуть закинув голову на бок, смотрела на Артёма, сидящего с краю дивана, будто что-то ожидая от него.

— Дэн, что-то не так? — Артём слегка приоткрыл рот и выставил нижнюю челюсть вперед, наклоняясь к Даниилу.

— Я-то откуда знаю. — Также шепотом ответил Даниил.

Артём смотрел то на губы Аглаи, покрашенные в белый, то на ее руки, сомкнутые на прижатых друг к другу коленях, то на Стеффу, сидевшую в пол оборота, нога на ногу.

— Тём, — наклонился к нему Илья, — мне кажется, они недовольны тем, что мы заняли их диван.

— А мы собираемся что-то делать? — Артём посмотрел на Илью, и, откинувшись на спинку дивана, переглянулся с Даниилом.

Илья лишь пожал плечами и повторил за Артёмом.

Смотря на приподнятую бровь Аглаи и ее переменившееся выражение лица, ставшее более строгим, он понял, что несмотря на то, что он пытался говорить тихо, она услышала его.

Ермак поставил руку на подлокотник дивана и прикрыл лицо ладонью, закрывая глаза.

— А эта... Аглая, она вообще говорит? И имя какое-то не наше. — Артём снова наклонил голову к Илье.

— Имя «Аглая» имеет древнегреческие корни... — Илья приподнял указательный палец.

— Так значит она по-нашему не понимает?

Илья приоткрыл рот, уже хотев что-то сказать, и начал было приподнимать руки, дабы вместе с рождавшимися в голове аргументами подкреплять их жестами, но вдруг понял, что этого того не стоит, и лишь выдохнул.

Артём поднес кулак ко рту и прокашлялся в него, чуть приоткрыв рот, после чего встал с дивана, и отойдя в сторону, откинул правую руку в его сторону, пока остальные освобождали места.

— А... Хороший диван. Думаю, мы уже достаточно посидели на нем, так что можете располагаться, девушки.

Проходя мимо него, Аглая показательно ткнула Артёма плечом, от чего тот отпрянул на пару шагов, смотря ей в затылок.

— Всё же говорит. — Усмехнулся он.

Ермак с Ильей отошли в сторону, и присев на корточки, стали рыться в своих рюкзаках, сортируя и перебирая их содержимое —настолько тут было нечего делать, хоть и это не самое бесполезное занятие.

Артём взял за плечо Даниила и повел его к братьям.

— Не отвлекаем?

Уже изрядно выпивший Сергей оглянул парней:

— О-о, что, надумали все же, молодые? Ну садитесь.

Даниил, сдерживая улыбку, посмотрел на Артёма, который лишь показал жестом, мол, «всё нормально», и пододвинул пару стульев.

Только они успели присесть, как Серега, небрежно держа бутыль с самогоном, разлив половину его остатков, все же наполнил рюмки ребят и, дрожащими руками, пододвинул их к ним.

Даниил поджал руки и подняв брови, снова посмотрел на Артёма, при этом отворачиваясь от Сергея, всем своим видом показывая, что он не хочет пить.

Сергей приподнял свою рюмку и посмотрел на Даниила, что-то то заподозрив. Он взял его руку и переместил ближе к рюмке.

— За союз. — Сергей поднял рюмку.

Артём повторил за братьями, подмигивая Даниилу.

Они выпили по рюмке. Самогон, по ощущениям, около сорока градусов, пробрал тело очень бодро, но благодаря наличию сахара в настойке и закуси в виде хлеба, едкое послевкусие быстро исчезло, став куда менее выразительным.

Встреча подходила к своему логическому концу. Сторожи лагеря потрошителей уже теряли бдительность, но не смыкали глаз.

— Что забавно, — начал Илья, — это наш первый день за последнее время, выдавшийся без происшествий.

Спустя еще пару минут спокойствия, перед их лагерем свалился один из торговцев, разговаривавший со своими коллегами в присутствии охраны.

Иларион дрогнул и уже было хотел направиться помочь, ну или хотя бы узнать, что с ним произошло, но его остановил Фархад.

— Не наше дело.

Они молча наблюдали на то, как один из его коллег рвал на нем рубаху, дабы добраться до раны.

— Пулевое!

Как только раздался его голос, со стороны церкви, стоящей неподалеку, стали доноситься выстрелы, поражающие наповал торговцев и их немногочисленную охрану, задевая также и лагерь потрошителей.

— А теперь наше. — Фархад сорвался с места.

К выходу из лагеря подоспели и военкомовцы со Стеффой. Аглая осталась на защите Сергея и его брата, которые были даже не в состоянии самостоятельно устоять на ногах, что уж там говорить про ведение боя.

— Сейчас я вам покажу, за что нас назвали потрошителями. — Крикнул убегающий Иларион.

Он растворился в ночи вместе с Фархадом и догоняющей их Стеффой.

Впереди не было никаких укрытий, из-за чего Ермак не давал команду идти на штурм, но потрошителей это не волновало.

После непродолжительной перестрелки все утихло в один миг. Ермак вышел из-за укрытия, всматриваясь в даль, где он даже смог различить передвижения нескольких силуэтов, один из которых приближался к нему, прямо на свет единственного фонаря, освещающего один из выездов с рынка.

Когда силуэт был где-то в шагах двадцати от Ермака, на асфальт, освещаемый фонарем, из темноты упала человеческая голова.

Ермак пригляделся. На части шеи, откуда неспеша вытекала кровь, он заметил эмблему черного знамени.

В свете фонаря показался Иларион с двумя ножами в руках и окровавленной одежде.

— Поэтому нас и называют потрошителями. — Сказал Иларион. — А вы, смотрю, очень надежные союзники, — он пнул отрубленную голову к ногам Ермака.

— Кто в здравом уме попрет на автоматный огонь по открытой местности? Не слишком ли самонадеянно?

— Оставь это для своих ребят, а мы работаем по-другому. — Иларион развернулся.

— И куда ты?

— Отмолю грехи, после такой-то заварушки.

Парни направились за ним, прямо к Храму Рождества Христова.

Они прошли мимо Фархада, копавшимся чем-то острым в трупе поверженного врага, мимо Стеффы, вытиравшую свою юбку салфетками.

Когда Иларион стал подниматься по каменным ступеням храма, вдруг раздался хлопок. Земля дрогнула под ногами. Илариона отбросило и он грохнулся на землю со ступенек.

Хлопок также выбил двери храма. Иларион, вопя от боли, попытался приподняться и, взглянув в открывшийся храм, увидел на стене лик Иисуса, смотрящий прямо на него.

— МИНА! — крикнул Ермак. — Всем стоять! Фонари, включить фонари.

Парни, замерев несколько от страха, сколько от громких приказов Ермака, тут же по команде включили фонарики и стали светить на землю вокруг себя.

Вокруг них и вправду были разбросаны противопехотные мины, на которые они до сих пор по чистой случайности не наткнулись.

— Смотреть под ноги! Эвакуировать раненого. — Продолжал отдавать команды Ермак.

Подоспевший Фархад взял товарища на руки и потащил обратно в лагерь.

— Я нужен ему! — Илья побежал за Фархадом.

— Ермак, что делать? — Спросил Артём.

— Так, медленно, смотрите под ноги, отходим.

Они отошли за пределы заминированной зоны и стали думать над тем, как убрать мины:

— Теоретически, — Ермак взялся за подбородок, — наши гранаты могут создать достаточно сильную взрывную волну, дабы инициировать подрыв мин, также как и при помощи осколков. Еще бы я знал, что это за мины, их характеристики.

— Если бы потрошители оставили хоть кого-то в живых, а не в тупую валили бы каждого. — Начал было Артём.

— Как и про нас. — Перебил его Даниил.

— Что?

— Как и про нас, говорю. Вспомни, а мы то хоть какого-либо оставили в живых?

— Да перестань, все, кто погибли от нашей руки, от руки Ермака — за-слу-жили это. — Отчеканивал каждое слово и слог Артём.

— Даже те военкомовцы, похищенные помещиком? — Даниил повернулся к Ермаку. — Разве ты не мог стрелять им по ногам? Или общаться более сдержанно? Они были в плену, их пытали, морили голодом, заставляли работать на износ. Они потеряли надежду, но тут появились мы, чтобы их спасти, а ты хладнокровно...

— Может ты перестанешь лить слезки? — Раздался дерзкий женский голос.

Рядом с ними появилась Стеффа, державшая за шиворот пленного бандита черного знамени.

— Допросите его в лагере.

Парни обменялись взглядами друг с другом и Ермаком, после чего последовали за девушкой, которая по пути раз в несколько секунд хлопала пленного по затылку ладонью.

Внутри, Илья уже во всю помогал Илариону. Он уже наложил ему жгут и вкалывал обезболивающее.

Сняв с раненой ноги обувь, он увидел, что часть его стопы была разорвана.

— Посмотрим, что удастся сохранить.

— Смотри, даже на службе Илья нашел свою отдушину. — Подметил Артём.

Стеффа усадила на стул пленного и встала рядом, опираясь одной рукой на спинку стула.

— Быстрее, мне тоже надо будет с ним... поиграться.

— Слушай, брат, нас интересует только один вопрос.

Пленный плюнул в лицо Артёму, усевшемуся напротив него.

Не успел только он всосать в себя воздух после плевка, как Стеффа вонзила короткий, но очень острый нож ему в ляжку.

— Ах... — Артём стал вытирать с лица харчу рукавом.

Пленный завизжал от боли, став трястись на стуле.

— Вы можете его угомонить? — Раздался раздраженный голос Илья.

Стеффа отлучилась на миг и вернулась с плотной канатной веревкой, которой заткнула рот пленного.

— Ладно, слушай, я не обижаюсь, давай просто попытаемся еще раз, хорошо? Мне не интересно, где твой наниматель, кто ты, как тебя звать...

— Какой тип мин, что вы установили у храма? — Обрубил Ермак, — и мы отстанем. Мы — не она.

Стеффа убрала веревку. Пленный, сквозь боль, сказал:

— ТМ-46!

— Хорошо, а гранатами, такими, мы сможем их подорвать?

— Да сможете, сможете, они от любого шороха взрываются.

— Он твой.

Вернувшись к заминированному участку, они по приказу Ермака положили свои фонарики на землю так, чтобы они освещали часть мин.

— Значит, как только кинем, сразу на землю и молиться, чтобы не задело.

Парни достали по паре гранат и замахнувшись, бросили их к подсвеченным минам, тут же метнувшись за забор храма, где они легли на дорожную полосу, находившуюся чуть ниже бордюра.

Взрывы гранат смешались с повторными детонациями мин. Когда все утихло, парни встали, и отряхнувшись, направились к храму.

— Посмотрите. — Указал Артём на стены храма, делая несколько шагов к нему. — Не хило так досталось осколками.

В некоторых частях стен стали видны трещины и расколы, а также небольшие, но многочисленные вмятины от осколков.

— По-другому никак. — Ермак развернулся к лагерю. — Оставлю вас, посмотрю, как там Илья справляется.

Когда Ермак отошел на достаточное расстояние для приватного разговора, Артём начал:

— Дэн, ты что, вообще, Ермака критиковать?

— Я не считаю, что перегнул палку, а тебе бы лучше задуматься над тем, с каким человеком мы сейчас... работаем. Если это можно так назвать.

— Мы служим, а не работаем, и как ты видишь, Ермак на ура справляется с каждой задачей, так еще и с нами возится. Ты бы лучше опыт впитывал, да спрашивал, чего побольше.

— Мы его мало знаем, но по тому, как он ведет себя, все предельно понятно, и когда все это закончится, я бы не хотел его больше видеть.

— У него наверняка есть свои причины для всего того, что он творит, просто мы об этом не знаем. Может, ты когда-нибудь, даже сам, поймешь его, но я не желаю тебе пережить того, что сделает из тебя монстра.

Они стали возвращаться к лагерю, изредка поглядывая на человека, стоящего к ним спиной в свете фонарного столба.

Не придав ему значения, они подошли ближе. Вглянувшись, Артём разглядел на его спине длинную снайперскую винтовку, которая по размеру простилалась от его головы и чуть ли не до колен, что выдавало в нем парня не самого высокого роста.

Артём ткнул локтем Даниила в бок, указывая на винтовку, но так ничего и не предприняв, они лишь оглянули его, проходя мимо, и уже было хотели войти в лагерь, как их окликнули:

— Даже не поинтересуетесь, кто я?

Парни тут же обернулись.

— Не верю ушам своим. — Артём приподнял руку, указывая пальцем на него.

Снайпер стянул с себя балаклаву, обнажая лицо: небольшая козья бородка, мелкие, неухоженные усы, лицо, покрытое акне, густые брови, почти на лысо выстриженные волосы.

— Владислав Шишкир собственной персоны. — Распахнул руки Артём.

— Влад, ты... какого пытался нас убить тогда? Если это был вообще ты.

— Ха-ха, я не пытался, если бы я пытался, вы бы уже плавали по дну Енисея, как те, - кивнул он в сторону, - я увидел вас в прицел и решил не убивать, лишь немного вас развлек, стреляя по машинам.

— Так вот какие у тебя нынче развлечения. — Вспылил Даниил.

— Кручусь как могу, так, можно сказать, и у Сереги оказался...